Женский Султанат

Шёл снег, кружась в воздухе лёгкими хлопьями, но резкий промозглый ветер заставлял путников кутаться в меха, проникая до самых костей. Снежинки падали крупными хлопьями, накрывая дворец белым покрывалом. Ветер проникал во все щели, заставляя свечи трепетать и бросать длинные, колеблющиеся тени на стены. За окном виднелись заснеженные садовые аллеи, где деревья стояли в безмолвии, словно прятавшиеся в ожидании весны. В покоях Сафие царило тепло и движение. Служанки с суетливой аккуратностью помогали госпоже облачиться в наряд, достойный её статуса. Мягкий шелк из Бурсы струился по её телу, подчёркивая тонкий изгиб талии и линии плеч. Сафие внимательно всматривалась в своё отражение в серебряном зеркале, словно стараясь увидеть в нём не просто себя, а ту, кем её сделала судьба — жену шехзаде и мать его детей. — Подайте меха, — спокойно, но твёрдо приказала она. Одна из служанок незамедлительно принесла богато украшенную накидку из соболя, её тёмный мех переливался под светом свечей. Когда мех лёг на плечи девушки, её облик заиграл новыми красками: нежность её лица подчёркивалась изысканностью убранства. Она внимательно посмотрела на своё отражение в большом зеркале, обрамлённом везирийской резьбой, и осталась довольна. Её глаза искрились уверенностью, а лёгкая улыбка тронула губы. Закончив приготовления, Сафие осторожно поправила воротник и, удовлетворённая результатом, величественно кивнула. — Вы можете идти, — сказала она, и служанки, поклонившись, поспешили покинуть покои. Сафие направилась к Мураду, чьи покои находились неподалёку. Его высокий силуэт вырисовывался на фоне тёмного окна. Он стоял, скрестив руки, но, завидев жену, расплылся в тёплой улыбке. — Ты как всегда обворожительна, госпожа моего сердца, — сказал он, с восхищением окидывая взглядом её облик. — Это всё ваша любовь, мой шехзаде, — тихо ответила Сафие, слегка опуская глаза. — Она заставляет моё сердце биться быстрее. Мурад подошёл ближе и, нежно коснувшись её щеки, произнёс: — Михримах султан сделала мне неоценимый дар, преподнеся тебя мне в качестве подарка, — произнёс он, его голос звучал мягко, как бархат. Сафие подняла на него свои голубые глаза. — Я буду признательна Михримах султан до конца своих дней, Мурад. Для меня нет большего счастья на земле, чем жить рядом с вами, повелитель моего сердца, — прошептала она, и её слова были наполнены искренней страстью. Мурад, словно избегая этой близости, отстранился и провёл рукой по волосам. Мурад чуть отстранился, убирая волосы с её лица, и тяжело вздохнул. — Пойдём, Сафие. Матушка уже, наверняка, заждалась нас, — хрипловато произнёс он, подавая ей руку.

***

Покои Нурбану Султан В покоях Нурбану Султан царило уютное тепло. Трещали дрова в камине, наполняя комнату мягким светом и согревая её от холода. Ароматы блюд с изысканными пряностями витали в воздухе, заставляя каждого, кто входил, почувствовать себя желанным гостем. Нурбану ходила по мягкому ковру, с видимым спокойствием обдумывая предстоящий ужин. Её строгий взгляд падал то на стол, то на слуг, снующих туда-сюда. — Джанфеда, пусть ещё принесут фруктов. И пригласи Айше хатун. Она почитает нам свои стихи. Мурад благосклонно относится к поэзии, — сказала султанша, её голос звучал ровно, но в нём проскальзывали нотки властности. Джанфеда слегка поклонилась и ответила: — Девушки в гареме полюбили Айше. Она вечерами рассказывает им истории и читает стихи. Нурбану кивнула, но в её глазах мелькнуло лёгкое удивление. — Удивительно. Обычно гарем — это улей с жалящими пчёлами. Значит, Айше действительно умна, раз смогла укротить гиен, — с лёгким сарказмом произнесла она. — Более того, госпожа, — добавила калфа. — В гареме стало гораздо спокойнее. Все с нетерпением ждут вечера, чтобы услышать новую историю или стихи. Прежде чем Нурбану успела ответить, дверь распахнулась, и в покои вошёл Мурад, за ним шли Сафие и дети. — Сынок! Как я рада видеть тебя! И вас, мои шехзаде и маленькие султанши! Идите скорее ко мне, я обниму вас! — радостно воскликнула Нурбану, её лицо озарилось теплотой. Дети бросились к бабушке, их звонкий смех наполнил комнату. Но Сафие осталась стоять в стороне, словно тень, пытаясь не привлекать к себе внимания. Её взгляд метался между детьми и Нурбану. — Ну же, дети, довольно, — с улыбкой произнесла Сафие. — Нет, Сафие, — возразила Нурбану, мягко, но твёрдо. — Я никогда не устану от своих внуков. Они моё счастье. Береги их. Эти слова прозвучали как предупреждение, хотя выражение лица Нурбану оставалось доброжелательным. Султанша протянула руку Сафие, и та с почтением коснулась её губами, приложив ко лбу. Жестом руки Нурбану пригласила их за стол. — Присаживайтесь все за стол, — пригласила она, жестом указывая на роскошно накрытые блюда. — Матушка, я принял решение идти в поход с отцом, — произнёс Мурад, присаживаясь за стол. Нурбану на мгновение застыла, её лицо не дрогнуло, но глаза загорелись интересом. — Ты поступаешь мудро, сынок. Поддержка отцу будет как нельзя кстати, — сказала она с видимым одобрением, отпивая гранатовый щербет. Сафие слегка напряглась, её пальцы непроизвольно сжали край скатерти. Она старалась сохранять спокойствие, но её мысли вихрем кружились в голове. «Неужели Нурбану султан что-то затеяла? Почему она так легко отпускает сына?» — А мы с Сафие присмотрим за детьми, — продолжила Нурбану, её голос звучал слишком спокойно. Сафие насторожилась. Мурад улыбнулся, откинувшись на спинку дивана, и продолжил: — Завтра я буду присутствовать на собрании дивана. Отец пригласил меня, чтобы я мог послушать, как идёт подготовка к походу, — гордо добавил Мурад. Нурбану отпила гранатовый шербет, её взгляд оставался спокойным и мудрым. — Иншалла, сынок! Я рада, что вы сблизились с отцом, — сказала Нурбану. Султанша осмотрела лицо Мурада, выискивая в его чертах что-то от Селима, и добавила: — Ты идёшь по верному пути. Мурад, довольный поддержкой матери, выпрямился. — Аминь, матушка. Я хочу быть достойным сыном и храбрым воином, чтобы однажды внести свой вклад в славу династии. Нурбану кивнула, её голос звучал тепло, но в словах проскользнула нотка серьёзности: — Аллах всегда ведёт по светлому пути тех, кто держится правды и чести. А греховников поглощает тьма. Ты справишься, сынок. — Матушка, вы всегда были для меня мудрым наставником, — сказал Мурад, поднявшись на ноги. — Я благодарен за ваши советы. Но сейчас уже поздно, вам стоит отдохнуть. Он склонился, чтобы поцеловать её руку, и затем вместе с семьёй удалился из покоев. Нурбану осталась одна, сидя на диване в окружении мягких подушек. Она откинулась на спинку, позвав Джанфеду. В комнате снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня. — Почему не явилась Айше? — спросила она у калфы, сдерживая раздражение. — Что за наглость? Джанфеда склонила голову, стараясь смягчить тон голоса своей госпожи: — Айше была в саду, госпожа. Там находилась Михримах султан с визирем Соколлу Пашой, — доложила калфа. — Девушка случайно услышала их разговор. Нурбану резко выпрямилась, её глаза сверкнули холодным огнём. — Приведи её ко мне, — холодно приказала Нурбану. Айше робко вошла в покои, её взгляд был опущен, а руки слегка дрожали. Она склонилась перед Нурбану. — Госпожа, простите за задержку. Нурбану смерила девушку строгим взглядом. — Говори, что слышала, — потребовала султанша. Айше подняла глаза и, дрожащим голосом, сообщила: — Михримах султан сказала Соколлу паше, что пока наш повелитель у власти, она продолжит управлять гаремом. Они говорили об этом с полной уверенностью. Султанша нахмурилась, её тон стал ледяным. — Ты уверена в этом? — Да, госпожа. Я стояла за кустом роз и слышала каждое слово, — тихо подтвердила Айше, не осмеливаясь поднять глаза. Нурбану помедлила, её взгляд устремился куда-то в сторону. Затем она холодно произнесла: — Ты можешь идти. Никто не должен узнать об этом разговоре. Айше поспешно покинула покои, оставив Нурбану наедине с её мыслями. Нурбану встала и подошла к окну. Ветер бился в стекло, а снег ложился белым покровом на деревья сада. Она улыбнулась, но эта улыбка была лишена тепла. — Значит, Михримах Султан ищет поддержку… — произнесла она тихо. — Это значит, её власть уже не так крепка. Её взгляд стал сосредоточенным, почти хищным. — Твоё время вышло, луноликая госпожа. Скоро ты найдёшь свой покой во Дворце плача, как и все до тебя. Султанша позволила себе короткий смех, прежде чем скрыться в глубине своих покоев. Снег продолжал падать, словно завеса, закрывая дворец от любопытных глаз.