Мы те, кто мы есть.

Халбранд в последние дни совершенно не спал и не ел. Вестей от Галадриэль не было, и его сердце сжималось от тревоги. Ко всему прочему, обида на Келебримбора всё ещё крепко держала его за горло, сильно сдавливала его, не давала вздохнуть полной грудью. Он упорно отказывался прощать Келебримбору его единоличный триумф, его вызывающее тщеславие и непомерно раздутое эго. Майа наглухо забаррикадировался в своих покоях и позволил неприятным чувствам целиком и полностью завладеть им. Тревога нещадно терзала его фэа на мелкие кусочки, доводя до чудовищного отчаяния. Теперь он не раз пожалел о своём решении отпустить Галадриэль одну — такой поступок казался верхом недальновидности и наивности. Вряд ли Гиль-Галад допустит их союз. Порой в голове майа даже проскальзывали до одури пугающие мысли в процессе спора с самим собой: Галадриэль сбежала от него и бросила его одного. Всё, что было между ними — всего лишь глупая игра, в которую он проиграл. Но вскоре майа отмахивался от этих размышлений и горько насмехался над собственными страхами — Галадриэль не может так поступить с ним. Кто угодно, но только не она. Халбранд не знал, что ему делать дальше. Он ощутил себя загнанным в ловушку, которая захлопнулась. Он почувствовал себя заложником чей-то злой воли: у него коварно отобрали любимое ремесло, его несправедливо лишили общества Галадриэль. Казалось, что всё вокруг рушится до основания, оставляя после себя лишь горькую пустоту и полное бессилие. В дверь постучали. На пороге стояла Мирдания, в её руках был серебряный поднос с едой. Она улыбалась так широко, что казалось, будто она светится от счастья как солнце в жаркий летний день. Халбранд разочарованно вздохнул и отвернулся - он не хотел её сейчас видеть. Он вообще никого не хотел видеть. Мирдания, заметив его реакцию, тихо, словно мышка, вошла в комнату и поставила поднос на стол. Её движения были мягкими и осторожными, будто она ужасно боялась нарушить и без того хрупкое спокойствие мужчины. Эльфийке было прекрасно известно о ситуации с Келебримбором, но она не смогла сдержать глупой улыбки, стоило ей увидеть своего возлюбленного. Мирдания, вопреки всему, твёрдо решила остаться рядом, надеясь, что её присутствие сможет хоть немного облегчить его боль. — Лорд Халбранд, — нежно сказала она, пытаясь привлечь его внимание, — Вы должны поесть. И нельзя же тут сидеть вечно в одиночестве. Вам необходимо развеяться. Халбранд не ответил. Его печальный взгляд оставался устремлённым в пол, а плечи были сгорблены, словно под тяжестью невидимого груза. Он продолжал сидеть в своём кресле, не двигаясь. Мирдания молча присела напротив него, пытаясь уловить малейшие признаки перемен в его настроении. Прошла долгая пауза, прежде чем Халбранд наконец заговорил: — Зачем ты пришла? — спросил он хриплым, усталым голосом. — Мне не нужна твоя забота… или еда. Мирдания лишь слегка улыбнулась, стараясь скрыть свою грусть. Встреча сложилась совсем не так, как она планировала. — Конечно нужна, — ответила она, поднимаясь и подходя ближе. — Лорд Халбранд, пожалуйста, попробуйте. Я готовила специально для вас. Халбранд взглянул на неё, и в его безжизненных глазах промелькнуло нечто похожее на благодарность, смешанную с неуверенностью. Майа не сомневался в том, что Мирдания действительно желает ему добра, но его гордость и обида мешали принять её помощь. Со всеми проблемами он всегда привык разбираться сам. Тем не менее, настойчивость девицы начала пробуждать в нём некое подобие надежды на то, что не всё так уж плохо. Мирдания протянула руку, чтобы коснуться плеча Халбранда, но он мягко остановил её и сказал: — Не надо, Мирдания. Не утешай меня. И зови меня просто Халбрандом. — Я знаю, что сделал Келебримбор, — неожиданно воскликнула девушка — Он не должен был так поступать с тобой. Ты вложил всю душу в работу над мифрилом. Ты мечтал сделать эти кольца вместе с ним, а он… Мирдания умолкла, когда увидела, как Халбранд напрягся, стоило ему услышать о Келебримборе. Его лицо в одночасье помрачнело и поникло, а глаза хищно сузились. Но несмотря на это, Мирдания не отступила. Она хотела показать ему, что понимает его боль и готова разделить её. — ...Он предал твоё доверие и использовал твои знания и труд ради собственной славы. Но знаешь, Халбранд, — эльфийка сделала шаг вперёд и опустилась перед ним на колени, — Ты не одинок. Я здесь, с тобой. Ты и только ты заслуживаешь всей этой бескрайней благодарности со стороны эльфийского народа. Вернись в кузницу и возобнови работу. Майа с неподдельным удивлением и интересом посмотрел на неё. Он не ожидал, что подмастерье Келебримбора будет настолько горячо поддерживать его в столь тяжёлый момент, учитывая тот факт, что он безжалостно отверг её ради Галадриэль. Восторженные слова Мирдании звучали как никогда искренне, приятно ласкали его слух, радостно волновали его самолюбие. Но горечь и обида всё ещё были слишком сильны. — Нет, Мирдания. Я утратил веру в себя. Как я могу продолжать, зная, что всё, что я делал, было использовано против меня? Мирдания молниеносно сократила расстояние и наклонилась к мужчине очень близко и, когда от губ Халбранда её отделяли всего пара сантиметров, сладко промурлыкала: — Тогда используй его. Покажи старику, что никто не смеет так с тобой обращаться. Мирдания робко коснулась губ Халбранда своими губами, и майа замер. Все эти оживлённые пляски Мирдании вокруг него с заботой выглядели так, будто она выпрашивает у него один поцелуй, торгуется за любую возможность близости с ним. Но, к удивлению самого Халбранда, ему показалось это сущим пустяком, невинной шалостью, в обмен на такую колоссальную поддержку. Глупо было отрицать, что он нуждался в этой поддержке как никогда. Он смиренно позволил ей себя поцеловать, а затем отстранился. — Поцелуй меня как мужчина целует женщину, — прошептала Мирдания и придвинулась к лицу Халбранда снова — Я знаю, что ты связан узами с другой, но это всего лишь поцелуй... Жар похоти опалил лицо Халбранда. Он бы соврал самому себе, если бы сказал, что не испытывает в данную секунду нестерпимую тоску по женскому телу и теплу. Ситуацию обострял взгляд Мирдании, полный мольбы, будто вся её жизнь зависела от этого поцелуя. Халбранд ходил по очень тонкому льду: прелестная крошка Мирдания и её речи, полные ободрения и веры в него, оказались слишком соблазнительными, чтобы отказаться от них так просто. Он коснулся её щеки, ощущая шелк девичьей кожи под пальцами. Его разум лихорадочно искал оправдания, но тело уже действовало вовсю. Забыв о клятвах, долге и Галадриэль, он притянул Мирданию ближе. Её губы были мягкими и послушными, а сама эльфийка была готова абсолютно на всё, и Халбранд жадно и требовательно проник в её рот своим языком. Он углублял поцелуй, он исследовал рот Мирдании с невиданным напором, с безумием, с приятным трепетом от нарушаемых запретов, позабыв обо всём на свете. Мирдания отстранилась первой, не в силах сдерживать стон, когда Халбранд обнажил грудь девушки и дотронулся пальцами до её торчавшего соска. – Не останавливайся, – озорные огоньки заплясали в глазах девушки и она прижалась к Халбранду сильнее прежнего. Майа был ошеломлён до крайности собственной смелостью и внезапным осознанием того, что он натворил. Невиданным усилием воли он отвёл свой взгляд от белоснежной голой груди, пытаясь остановить всё происходящее безумие. – Я не могу спать с тобой, – Халбранд отшатнулся от Мирдании и встал, стыдливо отворачиваясь к окну – Прошу, прикройся. – Почему же? Галадриэль никогда не узнает об этом... – Это наваждение, Мирдания, ничего больше. Я вижу в тебе Галадриэль. Я скучаю по ней, понимаешь? – словно оправдываясь, выпалил майа – Прекрати этим пользоваться. – Я всего лишь хочу, чтобы моим первым мужчиной был ты, потому что люблю тебя, – всхлипнула Мирдания, поправляя платье. – Ты невинна? – с удивлением спросил Халбранд и повернулся к ней лицом – Я не стану лишать тебя девственности! Ты должна заняться любовью с тем, кого любишь ты...С тем, кто любит тебя... — Мне достаточно того, что я люблю тебя, — тихо произнесла Мирдания. — Мирдания! — внезапно вскрикнул Халбранд, теряя самообладание. — Это неправильно. Пожалуйста, уходи. — Прости… Прости за то, что полюбила тебя, — её голос задрожал, и слезы хлынули потоком. Халбранд, пытаясь успокоить девушку, крепко обнял её. — Тысячу раз прости меня… — Тихо-тихо. Я не виню тебя. Поверь мне, ты обязательно встретишь свою настоящую любовь. Слышишь? Но эти слова лишь усугубили её страдания. Мирдания чувствовала себя униженной, раздавленной, оскорблённой очередным отказом Халбранда. Она медленно направилась к выходу, но, подойдя к двери, остановилась и, с трудом удерживая на лице вымученную улыбку, повернулась: — Вечером эльфы будут праздновать возобновление цветения древа. Приходи на праздник. Если уж не судьба нам стать любовниками, то хотя бы останемся друзьями? Халбранд ответил ей лёгкой улыбкой и утвердительным кивком. Как только дверь за девушкой закрылась, Халбранд опустился на кровать и схватился за голову. Его охватил неподдельный страх: он едва не переспал с Мирданией. Он едва не предал самое ценное, что у него было — свою любовь к Галадриэль. Едва не обменял эту чистую, светлую привязанность на мимолетное наслаждение, на бессмысленную плотскую страсть. Лишь любовь к Галадриэль удерживала майа на плаву, придавая смысл всему сущему, наполняя его самого светом и счастьем. Стоит перешагнуть эту черту и взять Мирданию, как Халбранд исчезнет навсегда, умрёт от его же собственной руки, а на его месте появится тот, кого он так ненавидит. А может некто, кто будет ещё ужаснее — оставалось лишь догадываться...