Мы те, кто мы есть.

Как только Элронд вернулся из Кхазад-Дума, Келебримбор незамедлительно распорядился собраться особо важным гостям в зале для торжеств и устроить пышный пир. Помимо приезда Элронда, для этого распоряжения было ещё несколько весомых поводов. Несмотря на то, что за окном бушевала дождливая осень, внутри великого эльфийского кузнеца всё пело и ликовало: во-первых, самая лучшая кузница Средиземья наконец была построена, а во-вторых – проблема с мифрилом неожиданно разрешилась благодаря совету человека по имени Халбранд. Оказалось, что мифрил не следовало насильно принуждать к слиянию с другими металлами. Нужно было всего-навсего его уговорить, при чём сделать это с подчёркнутым и искренним уважением, как того требовала удивительная природа этой чистой и благословенной руды. Келебримбор воодушевлённо впорхнул в залу, словно на невидимых крыльях, сияя лицом как начищенный доспех и окинул взглядом собравшихся: за длинным столом сидела Галадриэль, рядом с ней расположился Халбранд, напротив них – Элронд и Мирдания. Небольшая компания, состоявшая из драгоценных для Келебримбора персон, почтительно и синхронно склонила головы в знак приветствия, после чего правитель Эрегиона занял своё место во главе стола, по середине. Взяв в руки серебряный кубок с вином, Келебримбор высоко поднял его на столом и торжественно произнёс: – Я безгранично счастлив, друзья мои, что мне выпала честь объявить о начале новой эпохи для эльфийского народа. Сила, которую мы подчинили, способна дать нам то, о чём мы и не могли мечтать – исцеление. Этот блестящий триумф не состоялся бы без двух ключевых фигур, находящихся в этой зале, – восторженно отчеканил Келебримбор и посмотрел на Элронда, а затем на Халбранда – Твой дипломатический дар бесценен, дорогой Элронд. А ты, Халбранд... Келебримбор на мгновение замялся, вспоминая свои непонятные и странные ощущения от первого появления Халбранда в его мастерской, которые сейчас сменились на неподдельный и живой восторг. – Ты меня поразил, – с улыбкой продолжил кузнец – Я и помыслить не мог, что человек способен постичь такую глубокую истину, сокрытую порой даже от самых величайших мудрецов. Жизнь полна сюрпризов, в том числе очень приятных. – Бросьте, лорд Келебримбор, – ответил Халбранд, ощущая на себе пристальный и недовольный взгляд Элронда – Будем считать, что мне просто повезло. Когда я предложил вам свою идею, я не рассчитывал, что она сработает. – Не стоит скромничать, — с легкой, но весьма ядовитой усмешкой вмешался Элронд, сделав глоток вина, отчего на его губах заблестели ярко-алые капельки — Халбранд действительно невероятно талантлив. Он владеет одним чудовищно редким языком в совершенстве. За свою долгую жизнь я не встречал ни одного человека, который знал бы его столь безупречно. Да и в Нуменоре Халбранда восхваляли многие. Теперь же он сидит здесь, наслаждается прекрасным вином вместе с самим Келебримбором и нежится в лучах славы. Было бы глупо объяснить всё это одним лишь везением, не так ли? Мирдания, Галадриэль и Келебримбор растерянно переглянулись, не понимая, что за словами Элронда скрывалась вовсе не искренняя похвала, а скорее затаённая злость и многочисленные подозрения в происхождении южанина. Светлые и теплые черты Халбранда в одночасье потемнели: они стали грубыми, резкими, холодными, будто чистое голубое небо с ярким солнцем вдруг затянуло огромной чёрной тучей, безжалостно поглощающей все радужные краски. Халбранд без труда понял, почему этот наглый эльф так бесцеремонно и развязно себя ведёт — он что-то знает, что знать ему совсем не положено. Или догадывается о чём-то. Халбранду нестерпимо захотелось вскочить со стула и ударить Элронда по лицу, грубо впечатать его в стену и размазать по ней, чтобы стереть с его лица самодовольную ухмылку. Но вместо этого Халбранд постарался подавить разгорающийся в нём гнев и ноющее в груди замешательство. С кривой, натянутой улыбкой он прервал неловкое молчание: — Ты прав, Элронд. Знаешь, в чём мой секрет? В том, что у меня нет времени, в отличие от эльфов, чтобы просиживать штаны без дела в гномьем царстве. Я предпочитаю постоянно учиться. — Вот как? Какая поразительная, — саркастично протянул Элронд — Нечеловеческая тяга к знаниям. Можно только позавидовать. Слова о нечеловеческой тяге к знаниям сорвались с губ Элронда и крепко припечатали Халбранда, словно тяжёлая ледяная глыба. Халбранду стало совсем неуютно, будто эльф способен видеть насквозь его мысли. Будто ему хорошо известно, что никакой он не король Южных земель и никогда им не был. Желание прибить Элронда прямо здесь, на месте, на виду у всех, накатило на Халбранда с новой силой. Но он сдерживался из последних сил. Воздух стал тяжёлым и напряжённым, словно перед надвигающейся грозой. Теперь Элронд и Халбранд смотрели друг на друга с нескрываемой неприязнью, что стало очевидным для всех присутствующих. Келебримбор решил спасти испорченный вечер и смягчить острые углы, пытаясь сменить тему разговора: – Наши труды ещё не завершены. Нам предстоит подумать и решить, в какую форму облечь силу, которую мы сумели обуздать. Какие будут предложения? – Спросите у Халбранда, лорд Келебримбор. Думаю, что и эту задачу он играючи решит, – последовал ещё один едкий выпад со стороны Элронда. Халбранд напрягся. Его губы растянулись в некогда излюбленной, лёгкой хищной улыбке, напоминавшей скорее злобный оскал, который не был заметным для чужого взора. Именно так улыбался Саурон. Он уже был готов гневно вспыхнуть и грубо осадить Элронда, но Галадриэль вовремя опередила его. Её недобрый взгляд пронзил Элронда острыми стрелами и она грозно произнесла: — Прошу простить нас, лорд Келебримбор. Мы с Элрондом покинем вас ненадолго. Элронд кивнул и поднялся из-за стола, направившись к двери. Галадриэль последовала за ним. С момента прибытия Элронда они ещё не успели поговорить наедине. Однако оба жаждали сделать это как можно скорей, особенно, учитывая сложившуюся напряжённую ситуацию в зале для торжеств. Халбранд проводил отчаянно-встревоженным взглядом изящную, удаляющуюся фигуру Галадриэль, пока она не скрылась за тяжёлыми дверями вместе с Элрондом. Сердце защемило от неприятного чувства, тело окатило предательской дрожью из-за нарастающего страха. Халбранд заворожённо уставился на огонь свечи, мерцающей в полумраке. Он крепко-накрепко сжал зубы, когда горькая мысль, словно заноза, вонзилась в сознание тупым концом и застряла там: что, если Галадриэль узнает правду и отвернётся от него? Что, если он потеряет её навсегда? Неужели он недостоин быть счастливым и начать всё с чистого листа? Думать об этом было невыносимо больно, а представлять и того хуже — страшно. Мирдания придвинулась к Халбранду поближе и ласково взяла его руку в свою, отчего он попытался инстинктивно её одёрнуть. — Всё будет хорошо, — нежно сказала девушка — Они скоро вернутся к нам. У Элронда просто плохое настроение, вот и всё.

***

Галадриэль быстро шла, периодически сердито поглядывая на Элронда, покорно плетущегося за ней хвостом. Они вышли из дворца Келебримбора и направились в небольшой сад с уютным прудиком. Дождя уже не было, но осень, вызванная извержением Орудруина, наложила на природу свой отпечаток: некогда цветущий сад теперь был блёклым, деревья голыми, их ветви тянулись к небу, словно моля хотя бы о маленькой крупице благословенного солнца. Листья, ещё совсем недавно зелёные и пышные, устилали сырую землю золотистым ковром, смешиваясь с пожухлой травой. Остановившись у кромки пруда, Галадриэль в нетерпении обернулась к Элронду и её глаза вспыхнули от пронзающего недовольства. — Что на тебя нашло? — рявкнула она — За что ты так ненавидишь Халбранда? Элронд печально усмехнулся, не понимая, почему она так упорно защищает незнакомца. Он лишь предполагал, что незнакомец наплёл ей чего-нибудь в попытках оправдаться. — Это что на тебя нашло, Галадриэль? — сурово спросил он в ответ — После того, что я тебе написал, ты собственноручно короновала этого самозванца, притащила его в Эрегион, а теперь ещё и поддерживаешь его в стремлении завоевать доверие Келебримбора? Ты спятила? Галадриэль виновато опустила глаза, вспомнив о нетронутом письме и посмотрела на своё отражение в хрустально-чистой глади воды, а затем тихо и взволнованно прошептала: — Что было в том письме, Элронд? Элронд тяжело вздохнул, чувствуя, как внутри него нарастает нервное раздражение. Неутешительный вывод напрашивался сам собой: Галадриэль променяла их многолетнюю дружбу на сомнительные отношения с Халбрандом. И это открытие очень больно ужалило его в самое сердце. Однако, благородная мысль о том, что он должен помочь Галадриэль выпутаться из этой паутины лжи, что он обязан протянуть ей руку помощи, как и положено настоящему другу, удерживала Элронда от полного отчаяния и не давала ему окончательно и бесповоротно раскиснуть. — Я просил тебя быть осторожной с этим человеком. Он не тот, за кого себя выдаёт. Я сомневаюсь, что он вообще человек. Галадриэль подняла своё побледневшее лицо и посмотрела на Элронда. Она знала, что Элронд не стал бы писать подобное письмо без веских оснований. Но всё в ней, начиная от фэа, заканчивая хроа, каждая клеточка её существа, терзаемая глубокими и чистыми чувствами к Халбранду, отказывалась верить в услышанное. — У тебя есть хоть какие-то доказательства этому, Элронд? — требовательно спросила она. Элронд утвердительно кивнул, чувствуя, как разочарование сомнениями Галадриэль испытывает его и без того очень хрупкое терпение. — У меня есть доказательства, — уверенно заявил он. — Но давай начнем по порядку. Халбранд знает чёрное наречие. От Элендила я узнал, что он помогал расшифровывать древние свитки в Нуменоре. — Его род служил Морготу, — возразила Галадриэль, словно пытаясь убедить саму себя в том, что эти подозрения необоснованны — Это не доказательство. — Да, ты права, — согласился Элронд — Но скажи мне, как простой человек может давать советы величайшему из ныне живущих кузнецов? Это абсурд, Галадриэль. Никто не способен превзойти Келебримбора. Никто из смертных. Галадриэль замолчала, погрузившись в тяжёлые и мучительные размышления. Внутри неё шла борьба между горячим сердцем и холодным разумом. Ей хотелось верить только в одно: Халбранд не мог быть грязным предателем. Он не мог ей лгать и скрывать свою суть. Да, возможно, он бежал без оглядки от своего чудовищного прошлого, словно подстреленный дикий зверь от гончих псов, от того зла, что досталось ему по наследству вместе с клятвой его рода на крови Морготу, но он не был кем-то ужасным. Он старался исправиться. Он искренне хотел спасти свой народ. Он полюбил Галадриэль и их пламенная близость кричала об этом вместо тысячи слов. — Я уверена, я найду этому объяснение, я... — С меня хватит, — резко оборвал девушку Элронд, словно заранее зная, что она собирается сказать — Ты пригрела змею на груди и думаешь, что она тебя не укусит. Спроси у своего новоиспечённого друга, кто он такой, Галадриэль. Может быть тогда ты перестанешь любить сладкую иллюзию, которую он создал для тебя, больше, чем реальную жизнь. Элронд достал из-за пазухи пожелтевший свиток и протянул его эльфийке. Она взяла его с крайней неохотой, дрожащими руками. Элронд решил, что этот сложный разговор зашёл в тупик и ему больше нечего добавить, поэтому всё, что ему оставалось, это кивнуть на прощанье и отправиться обратно во дворец. Они обменялись последними взглядами и Галадриэль осталась один на один со страшной тайной, прячущейся между строк свитка, вручённого ей Элрондом. Её мир висел на волоске от чёрной непроглядной бездны. И он был готов рухнуть в неё в любую секунду.

***

— Галадриэль, почему ты сидишь здесь? Келебримбор беспокоится. И я тоже. Мы, кажется, придумали, в какую форму стоит заключить силу мифрила. Это будут кольца. Здорово, не так ли? — ликующе-приподнятым тоном проговорил Халбранд, приближаясь к сидящей на камне Галадриэль. Эльфийка посмотрела на Халбранда потухшим взглядом. Её необычайно голубые глаза заледенели, а на самом их дне отразилось что-то пугающе мёртвое, ещё более мёртвое, чем любое выженное поле. Халбранд сделал вид, что не заметил этого и продолжил улыбаться, как ни в чём не бывало. — Кто ты? — голос Галадриэль задрожал от горя. — Ты знаешь, кто я. Я Халбранд, — невинно хмыкнул южанин. — Кто ты на самом деле? Род королей юга был прерван тысячу лет назад. Назови своё имя. Майа понял, что больше не было никакого смысла давить из себя неискреннюю улыбочку и притворяться человеком. То, чего он так боялся — случилось. Единственное, что по-настоящему его сейчас беспокоило — как Галадриэль отреагирует на признание, которое он решил незамедлительно перед ней вывалить. Но дороги назад не было. Галадриэль увидела, что Халбранд сильно изменился в лице: оно стало каким-то чужим, суровым, острым, хищным, а его взгляд стал нестерпимо морозным и колким. Этот взор вызвал у неё мурашки по коже, хотя обычно эльфийка была равнодушна к подобным вещам. Преодолевая душащий страх, Галадриэль пристально и испытующе глядела на возлюбленного, словно его ответ — самое важное, что может быть на всём белом свете. — Когда прозвучало первое слово, я уже был здесь. И за это время, — леденящий до ужаса голос Халбранда рассёк тишину — У меня было много имён. Я звался Майроном, когда состоял в свите валы Ауэле и жил в Валиноре. Я звался Зигуром, когда был чародеем, которому не было равных во всём Средиземье. Меня называло Гортауром Безжалостным людское племя и боялось меня, потому что я был генералом войск Моргота. Так назови же моё главное имя, Галадриэль. Скажи вслух эту мерзость, что я заслужил своими скверными делами. Из-за посетившей разум страшной догадки, Галадриэль охватил неподдельный ужас, пронзающий всё её существо сотнями наточенных лезвий. Сердце девушки забилось так сильно, что казалось, будто оно вот-вот переломит все рёбра в грудной клетке, как тонкий стебель полыни. — Саурон… — прошептала эльфийка и одинокая слеза медленно скатилась по её щеке, а из горла вырвался тихий всхлип, переходящий в крик отчаяния — Твое имя — Саурон.