Sprunki: We all will be together. Part 2

В эту ночь Джевин никак не мог уснуть. То подушка слишком тёплая, то одеяло мешает, то душно в комнате, хотя окна были открыты полностью. Что-то не давало ему покоя и всячески толкало его из кровати. Синий спрунки захотел выпить снотворное, однако быстро передумал, потому что после него он слабо соображал и может весь день ходить, не понимая кто он и что сейчас делает. Культист посмотрел на время: часы показали три часа ночи. - Надо сходить помолиться, - сонно произнёс Джевин, подходя к кресту - символу его религии культа. - Надеюсь, бог поможет мне. Произнеся молитву, Джевин решил посмотреть в окно и полюбоваться красотой ночи его городка. Вместо Мистера Сана на небе красовалась луна, которая редко обращала своё внимание на спрунки. Да и сами спрунки тоже не смотрели на неё, ибо в такую пору все спали в своих кроватях. - Все, кроме меня, - грустно сказал Джевин и посмотрел на дорогу, ведущую в центр города. - И Грея? Джевин протёр свои глаза и снова посмотрел туда, где был серый спрунки. Глаза его не обманули: на дороге и вправду был Грей, и, кажется, он куда-то спешил. Его ушки были прижаты к голове, а сам он пристально озирался по сторонам, боясь кого-то. Культист принял решение проследить за ним и взял свой топор. Уж слишком много раз Грей фигурировал в кошмарах ОВАКСа, даже Блэк упоминал про его иммунитет к силе демона. "Грей должен умереть" Такие слова тут же прозвучали в голове Джевина и тот незамедлительно вышел из своего дома, заперев дверь. Благодаря своему капюшону и темноте ночи (некоторые городские фонари перегорели, а лампы для них привезут лишь через три дня), культист незаметно шёл по стопам Грея. Серый спрунки направлялся на то место, где он и Венда признались друг другу в чувствах. Подойдя к дереву, он облокотился об его ствол и сел на землю. В руках он держал какую-то фотографию, на ней были изображены они с Вендой, совместно поедающие мороженное. - Она всегда была особенной для меня, - грустно произнёс Грей и посмотрел на луну. - Я снова здесь, под одиноким деревом, и снова смотрю на тебя. Знаешь, ты стала для меня тем, кому можно рассказать про мои тревоги. Луна "слушала" всё, о чём говорил Грей, однако ничего не отвечала ему. Так может показаться на первый взгляд, но иногда молчанием можно поддержать друга больше, чем словами. Об этом всегда помнил безэмоциональный спрунки и старался оставаться наедине с собой. - Мне призналась Венда в любви, - продолжил Грей, поглаживая свои ушки. - Они испытывала те же чувства, что и я по отношению к ней! Но я не знаю, что мне делать дальше: мне хочется и быть с ней, и отдалиться от неё. Мой звук очень тихий, но при этом мне нравится его звучание. Этот голос дополняет меня и делает таким, какой я есть на самом деле. Но другие спрунки намного громче меня и временами я чувствую себя лишним. Всех, кроме Венды. Никто не захотел бы знать то, что происходит у меня внутри, - сказал серый спрунки и демонстративно ударил ладонью в свою грудь. - Я люблю одиночество, но с Вендой эта любовь проходит. Хочется и избавиться от неё, и прижать её к себе. Что за связь нас связывает? Словно чувствуя слова Грея, луна стала ещё больше светить на него своим бледным светом. - Спасибо тебе, луна, - произнёс Грей. - Жаль, что это на следующий день пройдёт. Днём я снова встречусь с ней и снова после неё мне захочется поговорить с другими спрунки. Может так будет лучше для меня? Я стану более открытым и друзья примут меня? Серый спрунки громко зевнул и лёг на траву. - Как же с этим справляются Рэдди и Джевин... - тихо прошептал Грей и тут же заснул. Джевин подошёл к спящему спрунки и посмотрел на него. Неужели Грей так и не увидел, что одиночки рано или поздно ищут себе друзей или партнёров? Рэдди всегда был очень грубым ко всем, однако Орен сумел умело подойти к нему и теперь часто сидел у него дома со своими друзьями. Конечно, это не изменило его характер и привычки, но зато он стал поменьше срываться на других. Поговаривают, что Дюрпл и Рэдди вместе бегают по утрам, однако никто об этом не может сказать уверенно. А сам Джевин? Он, в отличие от Рэдди, не был злым, просто других пугал своей мрачностью. Всех, кроме Таннера и ОВАКСа. Последний и вовсе стал постоянным гостем, и от него Джевин узнавал все последние новости их городка. - Больше одиноким нельзя быть, - подчеркнул Джевин, обращаясь к Грею. - Я рад, что у тебя появилась Венда, хотя даже так вы были связаны особой связью. Ты всего лишь золотая середина между двумя крайностями. Только культист договорил эту фразу, как вдруг подул сильный холодный ветер, который принёс с собой чёрную шляпу. Джевин с ужасом узнал её: это была шляпа Блэка! - Вот я и здесь, - сказал Блэк и оказался рядом с Греем, который ничего не подозревал. Джевин достал свой топор и направил его на демона. - Что ты здесь делаешь? Ты проиграл спор! - Когда это демоны соблюдали условия договора? - с жуткой улыбкой ответил демон и рассмеялся. - Частично ты прав: я проиграл и должен был явиться позже. Только вот никто не уточнял когда! - Эта битва только между культом и тобой, демон. Грей и его друзья здесь ни при чём! - Я дурак что ли? Или я не знаю, что твой дружок оставил подсказки в сознании того психа, чтобы ты смог помешать моему прибытию? В любом случае ты ответишь мне за это... Но сначала ты увидишь, как я буду поглощать душу и тела Таннера и ОВАКСа перед твоими глазами! - Нет! - закричал культист и набросился на демона, который предусмотрел этот шаг и с помощью магии отправил его обратно в дом. Сделав это, он повернулся к Грею, который начал просыпаться от шума. - Что ж... ты сам себе вообразил кошмары, надеюсь, тебе понравится Венда-убийца. Демон снял с себя шляпу и медленно стал подносить её к голове Грея, растягивая удовольствие от скорейшего падения этой фазы. Как только головной убор коснулся головы серого спрунки, тут же в небе появились тёмные разломы, из которых стала выходить чёрная материя и поглощать всё на своём пути. Началась новая эра в мире спрунки. Больше нет начала времени, больше нет прошлого, больше нет надежды. Теперь Фаза 2 вступила в силу, а демон готовился устроить пир для себя, где он пожелал увидеть на своей тарелке души всех спрунки, которые пели о своих страданиях.