Timere desideria tua

      Его разбудил шум на первом этаже. Северус, так и уснувший одетым, меньше чем за минуту оказался в гостиной с палочкой наперевес.       — Снейп, что тут у вас произошло?       Люциус был, как всегда, пунктуален, элегантен и наблюдателен. Он сразу приметил спящую на трансфигурированном из кресла диване Лили, звенящую в воздухе магию, и тот факт, что Северус пригласил его к себе. В последний раз Малфой был в Коукворте за полгода до развода его друга. Дом изменился, как и его хозяин. Раньше самыми обжитыми были кабинет и лаборатория, складывалось впечатление, что остальные комнаты использовались постольку поскольку. Теперь гостиная стала «уютненькой», со статуэтками на каминной полке, мягкими ковриками и цветастыми занавесками на окне. Не дом зельевара и, пусть бывшего, но все же одного из самых приближенных к Самому Пожирателя смерти, а лубочная картинка. И сам Северус стал скорее карикатурой на самого себя.       — Есть серьезный разговор. Пройдем в кабинет.       Снейп развернулся к лестнице, не удостоив даже взглядом спящую девушку. Малфой, заинтригованный происходящим, последовал за ним.

***

      — Мунус-тур-зи, повелеваю тебе проснуться.       Лили тут же распахнула глаза и села, сложив руки на коленях, будто примерная школьница. Сейчас она меньше всего напоминала человека: вот девушка лежит и крепко спит, не замечая разговаривающих рядом мужчин, но после команды Северуса она мгновенно распахнула глаза и выглядела бодрой и веселой, ни сонной поволоки в глазах, ни вмятин на щеке, ни растрепанных волос. — Любимый, почему ты не сказал, что у нас будут гости? — она лучезарно улыбнулась. — Мистер Малфой, вам как всегда, дарджилинг и суфле с ягодами? Северус, ты позволишь мне встретить гостя, как полагается?       — А она хитра. — усмехнулся Люциус, разглядывая Лили, как занятный экспонат в музее. — Настоящая марида, подумать только!       — А вы грубы. Подумать только, невоспитанный аристократ! — парировала девушка, мигом сбросив маску и став собой. — Ну что, Северус, ты подумал? Продолжаем разговор?       Снейп с застывшим лицом разглядывал любимые черты и пытался понять, что он чувствует сейчас. И было ли то, что он чувствовал последние… Сколько уже прошло? Это были его чувства или тоже морок? Действительно ли он любил её, или думал, что любит? Даже зная, что она не совсем человек. И почему ему это вдруг стало важно? В голове волшебника роились вопросы, ответ на которые он мог получить только от себя самого. Но сперва нужно решить несколько насущных проблем.       — Люциус, у тебя в запасах не найдется подходящего артефакта, к которому можно привязать мариду? — он чувствовал, как с каждым словом вбивает по гвоздю в крышу гроба своего счастья.       — Любимый, зачем же так радикально! Если я тебе надоела, я могу поменяться.       Джинн улыбнулась и ее лицо задрожало и поплыло, как горячий воздух. Пара секунд, и вместо Лили в кресле сидит Гермиона.       — Родной, мне пришлось сбежать с работы, иначе на одного министра стало бы меньше. — карие глаза игриво сверкнули. — Ты же поможешь мне расслабиться? А я помогу тебе.       Северус вздрогнул, но тут же спрятался за всеми возможными щитами. Стоявший рядом Малфой восхищённо хмыкнул, и внимание девушки переключились на него. Она снова изменилась, буйная грива будто бы втянулась обратно в голову, став стильной короткой стрижкой пикси, волосы потемнели, черты лица поплыли, и теперь вместо Гермионы с ними говорила смутно знакомая девушка.       — Лютик, давай начнем сначала? Я честно-причестно буду твоей хорошей девочкой.       — Мерлиновы панталоны! — Люциус отступил на шаг. — Северус, что за существо ты трахал последние годы? Тебе нормальных женщин не хватает? То магглорожденные гриффиндорки, теперь вот это.       Марида обиженно надула губы.       — Вот не надо хамить, сэр. Лично вам я ничего плохого не сделала. Хорошо, давайте зайдём с другой стороны. Не нужно снова запирать меня в камне. Мы можем договориться.       Она снова неуловимо изменилась и из игривой соблазнительницы стала серьезной и собранной, как министр в Визенгамоте.       — И о чем же ты хочешь договориться?       — Я не хочу провести ещё четыре тысячи лет в заточении. — Призналась марида. — И сидеть на привязи здесь тоже. Северус, отпусти меня. Мне, чтобы жить, нет необходимости в твоём постоянном присутствии, а если ты мне ещё что-нибудь отдашь, то я исчезну надолго. За пару лет привязка может ослабнуть, и я найду себе другого донора, тогда ты вообще меня больше не увидишь.       Мужчины переглянулись, не на такой исход они рассчитывали. Малфоя привело сюда любопытство и он скорее смотрел занимательное представление. Северус просто не до конца доверял себе и хотел побыстрее разобраться с этой ситуацией. Самым логичным было бы заключить мариду в какой-нибудь артефакт, запечатать, как было, и забыть. Но Снейп никак не мог на это решиться. Возможно, дело в том, что она так похожа на Лили и до сегодняшней ночи он, несмотря ни на что верил, что это она и есть. Возможно, он все ещё под её чарами. А возможно он ей по-своему сочувствовал, на собственном опыте зная, каково годами играть роль и быть к чему-то или кому-то привязанным.       — Хорошо. — Люциус опасался, что Снейп не отдает себе отчёт в своих действиях, но вмешиваться не стал. — Мистер Малфой, позвольте воспользоваться вашей палочкой? И вашим талантом к заключению договоров и обетов.       Мужчины переглянулись, без слов понимая друг друга. Один виртуозно играл словами, второй продемонстрировал несвойственное ему доверие, а это значит, что ситуация серьезная.       — Почту за честь. — Люциус достал палочку и ободряюще улыбнулся девушке. — Прошу, мисс, вашу руку.       Она протянула ему бледную кисть, и Северус тут же перехватил ее за запястье.       — Непреложный обет? — зелёные глаза удивлённо распахнулись. — С каких пор волшебники дают обеты джиннам?       — Не дают, дорогая, а принимают. Давайте, мистер Малфой, я хочу поскорее покончить с этим.       — Клянёшься ли ты… — мужчина замялся.       — Мунус-тур-зи. — подсказал Снейп.       — Клянёшься ли ты, Мунус-тур-зи, не вредить присутствующим здесь волшебникам и их близким и родственным, ни словом, ни молчанием, ни действием, ни бездействием, ни лично, ни опосредованно?       — Клянусь. — после небольшой запинки ответила она, и над их руками поднялась искрящаяся нить обета.       — Клянёшься ли ты, Мунус-тур-зи, беспрекословно повиноваться связанному с тобой волшебнику, Северусу Тобиасу Снейпу?       — Клянусь…       Люциус разошелся, обвешивая джинна обетами, как новогоднюю ёлку шариками. В какой-то момент Северусу показалось, что она психанет и согласится провести ближайшую вечность в камне или на этом самом кресле, но девушка покорно клялась защищать, служить и всячески помогать Снейпу и Малфою. Когда, наконец, мерцающая нить обета вспыхнула на их руках и оставила еле заметный след, Северус резко дернул мариду на себя, крепко обнимая, и вогнал серебряную иглу ей между ребер. Девушка отскочила, зашипев рассерженной кошкой.       — Уймись! — рыкнул на неё волшебник. — Она не причинит тебе вреда. И даже магию твою не запечатает. Но если ты найдешь способ нарушить условия обета, то ты станешь вечной рабыней рода Уизли. И можешь мне поверить, с их плодовитостью род их точно не прервется. Ты меня поняла?       Мунус-тур-зи кивнула.       — Хитрый. — она скривилась. — И коварный. Но так уж и быть, сдержу слово и оставлю тебя. Постарайся заботиться о себе получше, я не хочу раствориться в эфире из-за того, что ты инфаркт заработал. Северус, может, теперь освободишь меня? Или мне вместе с креслом уйти?       — Либертас. Не заставляй меня жалеть об этом.       — Не заставлю. — марида хитро улыбнулась и неуловимо быстрым движением скользнула к нему вплотную, обняла за шею и жарко поцеловала. — За это поблагодаришь когда поймёшь. Мистер Малфой, передайте Драко мои соболезнования.       Она улыбнулась на прощание и осыпалась горстью тут же растаявшего песка. Снейп некоторое время смотрел на то место, где она стояла, потом сделал несколько неверных шагов назад, пока не наткнулся на диван. Он с тихим стоном упал на мягко спружинившее сиденье и обхватил голову руками, пряча лицо за занавесом волос. Люциус некоторое время полюбовался композицией«всемирная скорбь» и по-хозяйски проинспектировал бар.       — Ну что, друг мой, с началом новой холостяцкой жизни!       Снейп скривился, но все же принял бокал. Ему было одновременно горько, тоскливо, стыдно и очень страшно.

***

      25 августа 2008       Утро, начинающееся с тошноты, головной боли и ощущения, ёмко именуемого магглами «вертолетики» по определению не может быть добрым. Открывать глаза не хотелось, но и уснуть уже не получалось — организм срочно требовал избавиться от излишков жидкости. Северус с трудом разлепил веки и потратил некоторое время на то чтобы вспомнить, где он. Над ним был темный потолок, под ним — узкая жёсткая койка, покрытая колючим шерстяным одеялом. А сама комната мерно раскачивалась из стороны в сторону.       — Корво — послышался надтреснутый голос капитана рыболовецкого дрифтера. — Мы на месте.       Судно проплывало мимо небольшого островка Галапагосского архипелага. С этой стороны Кулпеппер выглядел, как стопка тонких блинчиков, приподнимающаяся посередине и со слоистыми боками. Снейп стоял на палубе, разглядывая выглядывающую из-за края острова скалу. Огромная слоистая стена с воротами посередине, Арка Дарвина, буквально фонила магией, так что, казалось, даже вода была здесь волшебной. Он целый месяц искал это место, до последнего не веря, что оно окажется настолько очевидным. Это было даже не смешно.       Когда они с Люциусом месяц назад обговаривали эту экспедицию за второй бутылкой виски, это казалось просто увеселительной прогулкой.       — Наш с тобой, дорогой друг, земляк, был не только маггловским учёным, но ещё и знатным алхимиком. Во время своего кругосветного путешествия, вернее, той части, где он пешком пересёк Южную Америку, он нашел несколько весьма занимательных вещиц, которые после спрятал где-то на Галапагосе.       И Снейп ухватился за эту авантюру, желая снова сбежать от своих проблем. И на следующий день уже держал порт-ключ до Эквадора, откуда потом он отправится на старом дрифтере на архипелаг. Капитан судна, высокий и широкоплечий сын индейца из племени Яминава и португальской проститутки, подданный Бразилии и преданный Малфоям старик с плоским, иссеченным морщинами лицом, Хуан Карлос Гарсия, позывной Маруджо, без малейшего стеснения привлек нового человека на судне к работе. А после хорошей работы полагалось хорошенько выпить. Так и плавали они от острова к острову, днём впахивая на палубе, вечером упиваясь каким-то неведомым пойлом, которое гнала жена капитана из старых носков, судя по вкусу. Зато это хорошо отключало мозги.       В команде дрифтера со звучным именем Аделаида были только магглы, и о волшебной стороне мира не знали. Рыбная ловля была прикрытием для не совсем законных дел Маруджо, поэтому периодически появляющиеся на борту новые лица, которые вскоре бесследно исчезают, уже никого не удивляли.       Снейп осмотрелся, убедившись, что вся команда отсыпается после вчерашних возлияний, накинул дезиллюминационные чары и аппарировал прямо к Арке.       Океан, до этого оправдывающий свое имя, разбушевался, стоило волшебнику появиться на камне в основании одного из столбов арки. Волны тут же поприветствовали его, окатив с ног до головы и едва не размазав по скале. Ветер, постоянно меняющий свое направление, то ли попытался исправить шалость своей стихийной сестры и высушить распластавшегося по камню мужчину, то ли решил исправить её оплошность и сбить волшебника в воду, на радость огромным акулам. Северус чувствовал исходящую от скалы магию, которая, скорее всего, и позволила вырасти местным животным до невероятных размеров. К ноге волшебника подкрался любопытный краб, тут же вцепившийся в штанину клешней. Тяжело вздохнув и наложив с десяток различных заклинаний, мужчина принялся карабкаться по скале наверх, всерьез опасаясь взлетать. Подъем занял несколько часов и без магии непутевый зельевар не осилил бы и первые несколько метров. Как только до него перестали долетать волны, за дело взялись ветер и птицы.       Упрямство и живучесть — две особенности Северуса Снейпа, которые не раз его выручали. Когда пальцы уцепились за верхний край скалы, он почувствовал давно забытое предвкушение. Из последних сил мужчина подтянулся и заполз на усыпанный щебнем и покрытий птичьим пометом камень, уже не заботясь ни о чем и ощущая только боль в натруженных мышцах. Снейп устало прикрыл глаза, чтобы стоящее в зените солнце не так слепило, пока он пытается отдышаться и не заметил, как провалился в сон.       Женщина с длинными черными волосами и худым бледным лицом длинной деревянной ложкой помешивала что-то в огромном котле. Она что-то напевала на незнакомом языке. Потом к напеву присоединился ритмичный стук. За спиной женщины появилась ещё одна, в забавной рогатой шапочке с накинутой вуалью. Она сидела за большим ткацким станком и ловко перекидывала нити.       — Пора? — спросила она брюнетку.       — Ещё рано, не готов. Но уже на верном пути. Не переживай, сестра, в нем уже посыпается зов крови. Недолго осталось.       — Я и не переживаю. Это твой правнук, он точно не пропадет, хотя будет очень стараться.       Женщины рассмеялись, продолжая свою работу. Из темноты вылетел огромный ворон, закрывший крыльями обзор и Северус проснулся.       Над ним было огромное бархатисто-чёрное небо, усыпанное звёздами. Незнакомые созвездия и широкая полоса Млечного пути завораживали. Внизу шумели волны и ветер, теперь не угрожающие, а убаюкивающие. Казалось, он очнулся где-то на краю мира, там, откуда когда-то высшие силы начали сотворение всего сущего. Ветер перебирал его волосы и мягко остужал обгоревшую, несмотря на заклинания, кожу на руках и лице. Голова волшебника немного кружилась то ли спросонья, то ли от перегрева, и ему казалось, что звёзды над ним движутся, будто в танце, рассказывая известную только им историю. Это было настолько красиво и умиротворяюще, что Северус почувствовал бегущие по вискам слезы.       Именно это ему было нужно: физическая и эмоциональная разрядка, одиночество и тишина. Как младенец, приходящий в мир через пот, кровь, говно и боль, одинокий и замёрзший, Снейп ощутил, как здесь, возвышаясь над морем на восемнадцать метров, обдуваемый ветром и освещаемый звёздами, будто прошедший какой-то древний обряд посвящения, он очистился от прошлого. Только два серебряных кольца, идеально вложившихся одно в другое, висели на кожаном шнурке на шее волшебника, как напоминание о цене его ошибок.