Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Она улыбалась, наблюдая, как Дрогон и Рейлон делают пасы в воздухе и ныряют, чтобы зачерпнуть рыбу в свои челюсти. Ее сердце подпрыгнуло, а пальцы сжались на поручнях корабля, когда она попыталась подавить свое беспокойство и яростное желание защитить. Они плыли уже месяц, и хотя драконы продолжали расти, они были едва ли размером с собак. Они были еще так молоды и уязвимы, что она чувствовала потребность защитить их, как мать-птица своих птенцов. В открытом океане было немного больших птиц, поэтому она позволила им немного свободы, пока ее беспокойство не стало слишком сильным и она не позвала их обратно на корабль. — Принцесса, мы почти добрались до Астапора, — сказал ей сир Барристан. Дейенерис повернулась к нему. Она улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. Хотя королевский гвардеец показался ей дружелюбным, она продолжала держаться на некотором расстоянии. Ей пришлось напомнить себе, что сир Барристан здесь не только для того, чтобы служить ей. У него был отдельный приказ от другого, ее племянника. Хотя ей не терпелось встретиться с Эйемоном, она оставалась настороже. Чтобы чувствовать себя более комфортно с сиром Барристаном, она каждый день проводила немного времени, расспрашивая его об Эйемоне. Странно и забавно было видеть, как лицо сира Барристана прояснялось при упоминании имени его короля. Большая часть того, что он рассказывал, была хвалебной песней, поэтому Дейенерис восприняла это с долей неверия, убежденная, что его бескровная война была очень даже кровавой. — Вы уверены, что это необходимо, принцесса? Я бы предпочел доставить вас прямо в Вестерос, — сказал старый рыцарь. Ее завораживало то, что, несмотря на тяжелые доспехи, он оставался стойким под палящим солнцем. Он всегда был настороже, не отходя от нее дальше чем на несколько футов. Он и ее кровные всадники, казалось, не могли удержаться, чтобы не посмотреть друг на друга с подозрением. — Вы сказали, что вам приказано во всем мне подчиняться. И я решила, что мы сделаем остановку в Астапоре, — твердо объявила Дейенерис и выпрямилась. Сир Барристан склонил голову набок и многозначительно посмотрел на нее. — Вы хотите заполучить Безупречных, — уверенно сказал он. Она ахнула и с подозрением уставилась на него. — Принцесса, я, может быть, и не живу в Эссосе, но мне многое там знакомо. Безупречные — одни из величайших воинов в мире. Как лорд-командующий Королевской гвардией, я обязан знать о таких вещах, — пояснил он, увидев ее взгляд. — Тогда вы должны понимать, зачем они мне нужны, — поджав губы, сказала Дейенерис. — Не особо. У короля Эймона есть своя армия, состоящая из его союзников: Севера, Речных земель, Долины, Западных земель и Простора. Безупречные едва ли вам нужны, — ответил сир Барристан. Дейенерис еще сильнее сжала губы в твердую линию и непреклонно сказала: — И все же я настаиваю, сир Барристан. Он внимательно посмотрел на нее. Ей показалось, что она различила слабую улыбку на его губах, но та быстро исчезла. — Как пожелаете, принцесса, — спокойно сказал он. Она смотрела на него, пока он не отступил на несколько шагов, а затем снова вернулась к наблюдению за своими драконами. Однако вместо того, чтобы наслаждаться их резвостью, она погрузилась в свои мысли. Дейенерис все еще не знала, как относиться к сиру Барристану. Сир Джорах говорил, что тот — самый благородный рыцарь в Вестеросе, но у него были только слова предостережения для нее. Он был человеком долга и, в конце концов, служил узурпатору с тех пор, как ее семья потеряла трон. Он был предан королю, а не ей. — Король явно хочет жениться на вас, чтобы укрепить свои права на трон, — пробормотал ей однажды сир Джорах. Она заметила, что он внимательно следит за сиром Барристаном. Хотя старый рыцарь всегда был рядом, он сохранял дистанцию для уединения. Поведение сира Барристана стало жестким и холодным, когда он увидел сира Джораха, что свидетельствовало о том, что он явно не был хорошего мнения о ее рыцаре. — Его притязания могут оказаться ненадежными, — сказал сир Джорах. — Вы настоящий дракон, кхалиси. Никто не может этого отрицать. Вам не нужно ползти к нему в поисках убежища. Вы сильнее! — Я не собираюсь бросать вызов своей собственной семье, — парировала в ответ Дейенерис. — Не думай, что я забыла наш первый разговор. — Я вовсе не предлагаю вам отобрать у него трон. Я предлагаю вам вернуться к нему более достойно, — терпеливо сказал сир Джорах, нервно сжимая рукоять меча. — Вы ведь не просто принцесса. Вы — кхалиси, которая пережила переход через Дотракийское море и стала матерью драконов. Используйте это влияние, чтобы завоевать армию. Обретите власть, принадлежащую вам по праву, чтобы вы были в лучшем положении для ведения переговоров. Тут ей уже нечего было сказать, и Дейенерис затихла. Это имело смысл. Она не была цветком, которым можно просто любоваться. Хотя сир Барристан высоко отзывался о короле Эйемоне, то, что его первым намерением по отношению к ней было жениться, не устраивало ее. Визерис всю жизнь угрожал изнасиловать ее, чтобы восстановить династию Таргариенов. Она никогда не позволит использовать себя так, как хотел Визерис и в какой-то мере сделал Дрого. Теперь, когда у нее были драконы, она поняла, насколько уязвимы они и она сама. Ей нужно было быть осторожной и обеспечить свою собственную безопасность. Несмотря на предостережения сира Джораха, она все еще жаждала встречи со своим племянником. Судя по тому, как сир Барристан отзывался о нем, король Эйемон казался достойным и честным человеком. Она надеялась, что он и Старки так же благородны, как говорили сир Джорах и сир Барристан. То, что они в этом сходились, с учетом их нелюбви друг к другу, должно было что-то значить. Сир Джорах снова вышел на палубу и вернул Дейенерис в настоящее, ее губы непроизвольно дрогнули в улыбке. Что бы я без него делала? Она несколько раз чуть не потеряла его, последний случай был буквально на днях, когда он отказался ступить на палубу корабля, пока сир Барристан не дал ему письмо, прочтя которое тот наконец поднялся на борт. Он не сказал ей, что было в письме, и хотя девушке было любопытно, она не стала допытываться. Он подошел к ней, кивнул и перегнулся через борт, наблюдая за драконами. — Мы всего в одном дне пути от Астапора, кхалиси, — сказал сир Джорах. — Я знаю, — с легкой улыбкой ответила Дейенерис. — Вы думали о том, как заполучить Безупречных? Сир Барристан может быть сговорчив, но даже у него не хватит денег, чтобы купить больше одного или двух. Сомневаюсь, что он станет тратить монеты на освобождение рабов, как бы вам этого ни хотелось, — тихо сказал сир Джорах, обеспокоенно оглядевшись. — Я уже думала об этом. У меня мало монет, но эти люди заслуживают свободы, — твердо сказала Дейенерис. — Я освобожу их. И если они этого захотят, они станут моей армией. Сир Джорах вздрогнул рядом с ней, и она вспомнила, что он продавал людей в рабство. Но он изменился. Он был уже не из тех, кто способен на такое гнусное преступление. — Вы не можете освободить всех, кхалиси, — после минуты молчания сказал сир Джорах. Она бросила на него надменный взгляд, которым ранее наградила сира Барристана, и уверенно сказала: — Я смогу это сделать. Если они захотят, я отвезу их в Вестерос, где они будут свободны. Он кивнул. — Там их никто не продаст в рабство, — смиренно сказал Мормонт и снова огляделся, а на его лице появилось выражение беспокойства. Дейенерис посмотрела на него и наконец сказала: — Так вот в вашем письме… Ваше помилование, верно? Сир Джорах пристально посмотрел на нее, но затем снова кивнул. — Письмо. Оно… Это было помилование от короля Эйемона. Он готов забыть о моих прежних преступлениях, но я никогда не буду лордом Медвежьего острова. Моя тетя, леди Мейдж, безусловно заслуживает этого места больше, — тихо сказал он. Она что-то промычала в знак согласия, но тут ее осенило, что король Эйемон написал помилование специально для сира Джораха, и, прищурившись, девушка сказала:  — Откуда король знает, что вы со мной? Сир Джорах не смог встретиться с ней взглядом и нервно облизнул губы. — Ты шпион, — прошептала она. Тревога и страх заморозили ей кровь, несмотря на жаркое послеполуденное солнце, и Дейенерис отвернулась от него, внезапно больше не желая видеть этого человека. — Кхалиси, пожалуйста! Я только хотел вернуться в Вестерос. Но когда я узнал вас ближе, я изменил свое мнение. Вы заслуживаете этого трона, кхалиси. Куда больше, чем узурпатор, больше, чем этот Эйемон, — начал горячо восклицать сир Джорах. — Я не позволю вам говорить о предательстве моего короля в пределах моей слышимости, сир, — внезапно заговорил королевский гвардеец со стальными нотками в голосе. — Король Эйемон — законный король Вестероса. Принцесса Дейенерис многого достойна, но если она хочет править, она должна выйти за него замуж. Это единственный путь. — Довольно! Вы оба, — крикнула она. — Сир Барристан, я уже согласилась вернуться в Вестерос. Мое решение о том, выйду ли я замуж, будет зависеть от встречи с моим племянником… От встречи с королем. Дрогон, Рейлон, ко мне! По ее зову драконы развернулись в воздухе и тут же направились к ней. Она держала их при себе почти всегда, за исключением самых прекрасных солнечных дней, когда они могли спокойно полетать. В остальное время Дейенерис посвятила себя обучению их контролю. Было бы полезно, чтобы они не дышали своим пламенем на все подряд, особенно тогда, когда они находились на борту деревянного корабля. Девушка ощетинилась, услышав за спиной шаги, и обернулась. Сир Барристан следовал за ней на некотором расстоянии, а рядом с ним шел один из ее кровных всадников. Ни один из них не позволил бы ей уйти далеко, но они держались на расстоянии. «Похоже, я могу полагаться только на себя, — язвительно подумала Дейенерис. — На себя и своих драконов». Они оба считали ее слабой и невежественной. Ха! Дейенерис села на кровать и погладила обоих драконов, когда они бочком подошли к ней. «Они увидят, что ошибаются. Они увидят…»

***

«Дракарис!» Губы Дейенерис удовлетворенно скривились, когда Дрогон облил рабовладельца, держащего его цепь, пламенем. Даже когда тот горел, он продолжал держать цепь, как будто думал, что это еще может спасти его от драконьего огня. Она судорожно вздохнула и резко отвернулась, ее желудок скрутило от запаха горящей плоти. Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы вежливо выслушать речь работорговца о Безупречных; он все время оскорблял ее по-валирийски, явно ожидая, что она этого не знает. Девушка не смогла сдержать своего удовлетворения при виде его лица, когда заговорила с Безупречным по-валирийски и увидела растущий ужас мастера. Чхики держала цепь Рейлона, и она поспешно бросила ее, чтобы позволить кремовому дракону присоединиться к своему брату, когда они начали выдыхать свое пламя на охранников работорговцев. «Больше вы не будете порабощать детей. Никогда», — подумала она, чувствуя радость от того, что дети больше не будут страдать от этого ужаса и истязаний. Ведь даже молодая рабыня, служившая переводчицей, имела множественные шрамы на спине, явно полученные от своего… хозяина. Эта молодая женщина сейчас стояла рядом с ней, удивительно безмятежно наблюдая за резней, учиненной Безупречными и ее драконами. У нее была темная кожа и большие невинные глаза. И они, кажется, были одного возраста. Еще пару мгновений понаблюдав за бойней, Дейенерис повернулась к ней и тепло спросила: — Как тебя зовут? — Миссандея, кхалиси. — Теперь ты свободна. Ты можешь идти, куда захочешь, — мягко сказала Дейенерис, отчего глаза Миссандеи расширились от удивления и надежды, а потом она тихо сказала: — Если позволите, кхалиси, для меня будет честью служить вам. Девушка улыбнулась. — Я была бы рада, если бы ты присоединилась ко мне, — сказала Дейенерис и повернулась к своим стражникам: кровным всадникам, сиру Барристану и сиру Джораху. Ее кровные всадники были так же неподвижны, как и всегда, сир Джорах смотрел на бойню с открытым от удивления ртом, а сир Барристан казался не удивленным, но встревоженным. — Принцесса, я восхищен вашей решимостью и волей, но предлагаю вам уйти как можно скорее. Король Эйемон не будет заинтересован в разжигании войны в Эссосе. Вы больше не одинокая королева, сражающаяся за свою территорию, а принцесса дома Таргариенов. Ваши действия теперь представляют Вестерос и волю короля Эйемона, посему я думаю, нам нужно соблюсти приличия, — сказал сир Барристан, сильно нахмурившись. Дейенерис молча смотрела на сира Барристана и надеялась, что ее разочарование не отразилось на лице. Тысячи и тысячи мужчин, женщин и детей все еще находились в рабстве во многих городах-государствах по всему Эссосу. Они все заслужили свободу. «Если бы только я могла сделать Эссос, как и Вестерос, свободным от рабства», — грустно подумала она. Но сейчас придется довольствоваться лишь свободой рабов в Астапоре. Если повезет, разнесется молва о том, что мастера залива были побеждены и те, кто когда-то был порабощен, теперь свободны. Она надеялась, что этого будет достаточно, чтобы вдохновить всех рабов в других городах Эссоса взять свою судьбу в свои руки. — Тогда нам и впрямь пора вернуться на борт «Рейлы», — наконец сказала она. — Принцесса, мы не можем поместить на нее десять тысяч Безупречных. Нам нужно больше кораблей, — ответил сир Барристан. — В гавани будет достаточно легко найти еще, — просто сказала Дейенерис. — Вы возьмете их силой? — подняв бровь, спросил он. «Все было бы гораздо проще, сир Барристан, если бы вы не допрашивали меня с таким подозрением по каждому поводу», — со вздохом разочарования подумала она, а рыцарь тем временем продолжил: — Мне нет нужды повторять, что Вестерос не хочет быть втянутым в войну с Эссосом, да еще и начатую членом правящего дома Таргариенов. Вам следовало бы отвести от себя подозрения. Репутация дома Таргариенов и так все еще не восстановлена после событий прошлого и все еще остается порядком подпорченной вашим отцом. Королю Эйемону пришлось очень много потрудиться, чтобы вновь вернуть доверие к роду Таргариенов, — серьезно сказал сир Барристан. Дейенерис резко повернулась и, прищурившись, посмотрела на него. — Что вы имеете в виду? Таргариены были справедливыми и благородными правителями, пока узурпатор не начал свое восстание, — возмущенно сказала она, а сир Барристан удивленно поднял брови и спросил:  — Вы и впрямь не знаете о событиях, которые привели к восстанию Роберта Баратеона? — Я слышала, что в этом были замешаны Старки… Кажется, леди этого дома соблазнила принца Рейегара, — неуверенно ответила Дейенерис, вдруг ясно ощутив пробел в своем образовании. — С вашего позволения я бы с удовольствием вам все прояснил. Но лучше всего вернуться на корабль, так как мы возвращаемся в Вестерос, — твердо сказал сир Барристан, еще раз оглядев кровавую бойню, развернувшуюся вокруг них. Безупречные были настолько искусны и многочисленны, что ни один из оставшихся охранников не смог дать достойный отпор. И даже если бы они это сделали, им пришлось бы пройти через кровных всадников, а затем через двух вестеросских рыцарей, чтобы добраться до нее. — Хорошо, сир Барристан. Дрогон, Рейлон, ко мне, — крикнула Дейенерис в водовороте звуков. Она увидела, как драконы повернули назад и опустились достаточно низко, чтобы обе их цепи болтались в пределах досягаемости, и она снова взяла их и пошла вперед с высоко поднятой головой. Дейенерис позвала всех находящихся поблизости Безупречных, большинство из которых сняли свои цепи и склонили перед ней головы. На валирийском она приказала им мирно охранять все корабли в заливе, и они тут же приступили к выполнению поставленной перед ними задачи. Менее чем через час ей были представлены капитаны самых больших кораблей. Она и ее стражники покинули арену, где они первоначально осматривали Безупречных, и заняли заброшенный рынок для укрытия от палящего солнца. Драконы сидели на крыше здания наверху, шипя и прихорашиваясь, как кошки, и смотрели на людей внизу. Дейенерис сосредоточила свое внимание на мужчинах-капитанах, которые подошли к ней. Они отпрянули от драконов, проходя под их насестом; их колени подогнулись, когда они наконец добрались до нее. Она не могла решить, от страха ли у них подкосились колени или они упали на них просто из вежливости. Она тут же попросила их встать, улыбнувшись, когда страх начал исчезать с их лиц. — Я прошу прощения за насилие, но я ищу корабли, которые отправляются в Вестерос и которые смогут вместить мои десять тысяч Безупречных. Мы с королем Эйемоном вознаградим вас за ваши усилия, если вы поможете мне в этом, — сказала она, наблюдая за их реакцией. Они явно были настроены скептично и не очень-то верили ее словам. — Но если вы не хотите помочь мне вернуться на родину, я понимаю и желаю вам всего наилучшего. Я прикажу своим Безупречным отпустить ваши корабли, и вы можете дальше заниматься своими делами, — продолжила она. — Однако если мои Безупречные обнаружат, что вы держите рабов среди своего груза, они будут немедленно освобождены. Ясно? К тому времени она успела повидать с полдюжины мужчин, и вторая часть ее требования была встречена со смесью облегчения и недовольства. Это позволяло легко понять, кто из присутствующих наживается именно на рабах. Она уже почти решилась натравить на них своих драконов, но тут сир Барристан наклонился и прошептал ей на ухо: — Принцесса, вы не можете казнить этих людей без суда. Искоренение ужасной практики продажи людей — это одно, но рабство уже давно и прочно укоренилось в Эссосе. Поэтому все, что вы сделаете, казнив их, — так это временно прекратите торговлю, что в конце концов только вызовет еще большую ненависть. В интересах репутации дома Таргариенов и Вестероса я должен посоветовать вам не казнить этих людей. Милосердие — это не слабость. Дейенерис бросила на него раздраженный взгляд и сжала губы в твердую линию. «Я не такая дура, чтобы не знать, что они не вернутся к практике продажи и торговли рабами в тот же миг, как я покину эти земли», — упрямо подумала она, но закрыла глаза и вздохнула. Тут перед ее взором всплыло лицо Визериса, свирепо глядящего на нее, чья голова была залита расплавленным золотом, которое извращенной пародией на драгоценные жилы застыло на волосах и лице, безжалостно уродуя его, и она почувствовала, как ее дыхание замерло в груди. Бурлящая ярость от того, как он забрал у нее Рейго, угрожала вновь поглотить ее, но мысль, которая уже приходила ей в голову, пока они бродили в Красном море, вдруг вновь пришла к ней в голову и остудила ее пыл: «Что Визерис сделал бы с этими людьми, если они бы его разозлили, будь он жив?» «Он бы сжег их заживо», — тут же подумала она. Или же бы с удовольствием забил их до смерти, как сделал это с рабами в кхаласаре Дрого. И тут же желание увидеть, как гибнут эти мужчины, покинуло ее, и Дейенерис почувствовала, как внутри нее появилась странная пустота, и… Она решила оставить их в покое. Некоторые из них даже поклялись, что будут сопровождать ее до Вестероса, и на какое-то мгновение она даже подумала о том, чтобы отказаться, но все же передумала, наивно надеясь, что, возможно, они смогут измениться, увидев земли, свободные от рабства. Казалось глупым не дать им такую возможность. Но если все же возникнут какие-то проблемы, то Безупречные, которые поплывут на их кораблях, приведут в исполнение ее слова. После того как восьмого мужчину увели, к Дейенерис подошла… женщина. Девушка даже села прямее и с интересом склонила голову набок. Та была темнокожей, в потертых от соли кожаных штанах, рубашке и жилете, оставлявших ее руки обнаженными, благодаря чему были прекрасно видны закрученные в замысловатые символы татуировки, которые покрывали ее руки. Дейенерис поразилась им, как и множеству кос, похожих на щупальца Кракена, которые падали незнакомке на плечи. В отличие от тех мужчин, что были до нее, женщина не дрожала, а держала голову высоко с самоуверенностью королевы и улыбалась пронзительной улыбкой. — Кхалиси, — произнесла женщина мелодичным голосом с сильным акцентом, который Дейенерис не узнала, и низко поклонилась. — Это большая честь для меня — встретить вас лично. Бурерожденная подняла брови и усмехнулась. — Кто ты? — сказала она. Женщина встала и широко улыбнулась ей, прежде чем гордо представиться: — Я Люсия Харди. Дейенерис увидела, как рядом с ней напрягся сир Барристан, но виду не подала, хотя женщина перед ней не только заметила, но и, усмехнувшись, добавила: — Я вижу, ваш королевский гвардеец знает меня. Я из старого дома Харди, который стоит на мысе Раздвоенный Коготь в Вестеросе. Мой род весьма пострадал после победы узурпатора Роберта Баратеона, и я была весьма рада узнать, что с приходом к власти короля Эйемона Таргариена он почувствовал вкус собственного лекарства, — ответила Люсия, и ее улыбка стала весьма резкой при последних ее словах. — Ты верна дому Таргариенов? — с немалым удивлением спросила Дейенерис, невольно вспоминая, как Визерис все эти годы утешал себя тем, что в Вестеросе есть дома и люди, которые ждут их возвращения. Но с течением времени, после того, как они продолжали снова и снова убегать от убийц, жили впроголодь и переезжали из лачуги в лачугу, она в конце концов начала сомневаться в правдивости этого утверждения. Поддержка магистра Иллирио уменьшила ее скептицизм, по крайней мере до тех пор, пока сир Джорах не объяснил ей, что магистр Иллирио никогда не проявлял доброты, когда не ожидал того же в ответ. — Да, кхалиси. Мы поклялись в верности вашему предку Висенье Таргариен и с тех пор держим свое слово! Может быть, мы и жили в Королевских землях, но не подчинились узурпатору, — гордо заявила капитан Люсия. — Да что вы говорите, — с любопытством протянула Дейенерис. — Они отказались платить налоги, принцесса, — вдруг тихо разъяснил ей сир Барристан. — К ним не раз направляли посыльных, и лишь немногие возвращались назад. Да и король Роберт не считал их упрямство достаточно обременительным, чтобы слишком стараться их подчинить. Дейенерис приподняла бровь и мимолетно подумала, не показалось ли ей, или в голосе старого рыцаря было… скрытое неодобрение? — Я понимаю и благодарю вас за ваши усилия в сопротивлении правлению узурпатора, — медленно ответила Дейенерис. — Вы уже слышали, что король Эйемон вернул себе трон… Вы поддерживаете его? Капитан Люсия усмехнулась и прохладно сказала: — Мальчик, воспитанный Старками, вряд ли интересен, независимо от того, Таргариен он или нет. А вот вы… — тут она замолкла и, выразительно оглядев Дейенерис, добавила: — Гораздо более увлекательны. Пережить брак с кхалом, оживить драконов и стать их матерью. Это похоже на начало великой легенды. Я была бы дурой, если бы не прислушалась к ветрам, дующим в вашу сторону, кхалиси. Мои корабли — это ваши корабли для любых ваших целей. Глаза Дейенерис расширились, и она улыбнулась. — Корабли? У вас есть корабли? — Да, кхалиси. Я занимаюсь торговлей, и у меня есть пара добротных суденышек, — гордо сказала женщина. — Я приказала им блокировать гавань, как только увидела, что другие торговцы пытаются бежать. Так что у вас будет более чем достаточно кораблей, чтобы доставить вас и ваших Безупречных в Вестерос. — Я польщена вашей преданностью, капитан Люсия, однако я уже на горьком опыте убедилась, что никто в этом мире не оказывает подобные услуги задаром. Назовите свои условия, и я обдумаю их, — твердо сказала Дейенерис. Она наконец-то смогла успокоиться и взять свое возбуждение под контроль. Капитан Люсия снова ухмыльнулась. — Я знала, что сделала правильный выбор, — удовлетворенно сказала женщина, а потом вскинула голову и продолжила: — Я хочу сопровождать вас и быть частью вашей легенды. Как госпожа удача улыбается вам, так и я ожидаю, что она будет ухмыляться мне. — Тут она подняла бровь и выразительно добавила: — И немного золота не помешает, естественно. Дейенерис слегка кивнула. — Хорошо, я принимаю вашу помощь, капитан. Я наполню ваши корабли золотом до краев, — уверенно ответила она. — Не стоит, кхалиси. Затонувший корабль не сможет плыть в Вестерос, — иронично ответила капитан Люсия и расхохоталась. — Тогда не совсем до краев, — с едва заметной улыбкой сказала Дейенерис, а потом повернула голову к своему медведю и добавила: — Сир Джорах, сопроводите капитана Люсию и прикажите Безупречным, которые не находятся на наших кораблях, вернуться на площадь Гордости. После секундного колебания сир Джорах кивнул. — Как прикажете, кхалиси, — тихо сказал он и вышел на улицу вслед за торговкой. Она проводила его ледяным взглядом, все еще чувствуя боль от его предательства. Несмотря на его умоляющие глаза и муку в голосе, девушка все еще не простила его. Сир Джорах все равно выполнит приказ, который она ему отдаст, особенно теперь, когда Безупречные могут пронзить его копьем, едва он успеет подумать об еще одном предательстве. Или еще о чем-то худшем. — Принцесса, если позволите, я мог бы дать вам совет? — сухо спросил сир Барристан, и Дейенерис внутренне вздохнула. Теперь она больше ценила его присутствие, особенно после предательства сира Джораха, но он не был полностью на ее стороне, и это ее раздражало. Но все же она не могла сердиться на него, ведь он был верен ее племяннику, а не ей. — Да, сир Барристан? Я вас слушаю. — Я не доверяю этому капитану. Торговцы — это хитрый и свободный народ. Они не добились бы успеха, будь они полны доброты или лояльности. Море опасно, особенно для женщины. И эта леди… Она может оказаться куда более безжалостной, чем кажется на первый взгляд, — хмуро сказал рыцарь, кинув взгляд на то место, где еще не так давно стояла капитан Люсия. Но Дейенерис была иного мнения, и в ее голосе безошибочно послышался жар, когда она ответила: — Я более чем знакома с безжалостностью, сир. И если вы не забыли, то теперь в моем распоряжении десять тысяч Безупречных. Если понадобится, ее и ее команду легко будет убить, и она это знает. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы позволить ей нам помочь! Старый рыцарь нахмурился еще сильнее. — Если вы уже решили принять ее помощь и мне вас не разубедить, то я хотел бы настоять хотя бы на том, чтобы рядом с вами всегда кто-то был: либо я, либо ваши кровные всадники, либо сир Джорах, — несколько устало сказал он, а Дейенерис ощетинилась и сердито посмотрела на него, но он продолжил: — Даже если я не люблю сира Джораха, я знаю его мотивы. Он предан вам. — Хорошо. Пусть будет по-вашему, — сквозь зубы ответила она, но тут же выпрямилась, увидев, что несколько Безупречных направляются к ней. — Эти люди в вашем распоряжении, ваша светлость, — сказал один из них по-валирийски, склонив голову в коротком поклоне. Дейенерис отрывисто кивнула. — Хорошо, а теперь я хочу, чтобы вы выбрали своих командиров, и как можно скорее, ибо мы в ближайшее время отправляемся в Вестерос, — твердо сказала она и поджала губы.