Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Эйемон сидел во главе центрального стола, его взгляд медленно скользил по лордам и леди, собравшимся в Большом зале Винтерфелла. Все уселись, и низкий гул наполнил зал, когда они начали переговариваться друг с другом. Он видел, как Робб разговаривает с группой наследников лордов Севера, среди которых были Харрион Карстарк, Маленький Джон Амбер и Домерик Болтон, несомненно, защищая его интересы. Он схватился за рукоять меча, чтобы скрыть дрожь в руке. Его сердце бешено колотилось, кровь стучала в ушах. Одно дело — сместить с трона Роберта. Совсем другое дело — это привлечь на свою сторону королевства, а не брать их грубой силой, как это делали его предки. Цель состояла в том, чтобы сохранить как можно больше людей в живых, готовясь к Долгой Ночи, но спасение жизней слишком часто воспринималось как слабость. Он должен был доказать, что достоин трона, и чтобы никто не стал выискивать в нем признаков безумия Таргариенов. Он ходил по весьма тонкой грани. Сегодняшний вечер покажет, сможет ли он идти дальше или нет. За последнюю неделю многие северные лорды медленно добрались до Винтерфелла. Он был там, чтобы поприветствовать каждого из них. Некоторые, вроде леди Мейдж, хмуро смотрели на него и нерешительно кивали, поглядывая на Неда в поисках поддержки. В некоторых лордах и леди он видел готовность поддержать его — по крайней мере, это обещало быть хорошим началом. Другие, вроде лорда Джона Амбера, фыркали и называли его щенком. — Я бы попросил вас, лорд Амбер, воздержаться от оскорблений вашего будущего короля в присутствии вашего сюзерена. Мне бы не хотелось вас смущать прилюдно словами, которые я могу вам по этому поводу произнести в вашу сторону, — ответил Эйемон холодным, как зима, голосом. Лорд Амбер покраснел и уставился на Эйемона. Несмотря на объемы и рост лорда Амбера, Эйемон оставался таким же твердым, как стена, его собственные глаза резали, как зимний ветер. Русе Болтон был наиболее непонятным из всех. Его глаза задержались на Эйемоне на мгновение дольше обычного, прежде чем он тихо пробормотал: — Ваша Светлость. А затем направился в Винтерфелл. Его сын, Домерик, с любопытством смотрел на Эйемона, когда он проходил мимо, но его лицо ничего не выражало. Эйемон был уверен, что ни одна из мыслей Болтона — давнего и недоброжелательного союзника — не была хорошей. Он также был совершенно уверен, что никогда не сможет привлечь на свою сторону лорда пиявок. Он мог рассчитывать на то, что тот последует за ним, потому что на его стороне было меньше людей. Вместо того чтобы уединиться, он провел неделю, налаживая контакт с лордами и леди Севера. Естественно, все они скептически относились к его притязаниям, но большинству было любопытно, почему он вообще решил претендовать на трон. Он знал, что в глазах лордов Севера спасение рыцаря, который сделал его оруженосцем, будет недостаточно хорошим поступком, тем более что этим рыцарем был сир Джейме Ланнистер, Цареубийца. Время между отправкой писем и прибытием лордов позволило ему придумать более правдоподобное оправдание своему желанию занять трон. Он уже устал манипулировать столькими людьми в своих целях, но знал: такое надуманное объяснение, что его вернули из мертвых Старые Боги, чтобы спасти человечество от вымирания во время Долгой Ночи, приведет его на корабль в Эссос, и его больше никогда и никто не увидит. Каждый раз, когда его тошнило от того, что он собирался сделать, он просто повторял про себя мантру «Это все ради того, чтобы спасти людей, когда наступит Долгая Ночь». Он пытался спасти каждого человека от судьбы, худшей, чем смерть. Благодаря его дяде все, казалось, приняли, что он был давно потерянным сыном Лианны Старк и Рейегара Таргариена, без особых проблем. «Король убил бы тебя», — сказали ему все, и он согласился. Уважения к себе, полученное благодаря его дяде, было недостаточно. Он должен был завоевать их доверие сам. Перед встречей он собрал своего дядю, Робба и Теона в комнате и сказал: — Это мой бой. И хотя я знаю, что у меня есть ваша поддержка, я должен сделать это сам. — Но… — начал было Робб, но его отец положил руку ему на плечо. — Он прав, Робб. Он взрослый человек и король. Он должен сам доказать, что он достоин того, чтобы за ним следовали, — сказал Нед. — Удачи, — явно нервничая, сказал Теон. — Спасибо, — поблагодарил Эйемон. До сих пор Грейджой оказывал ему одну только поддержку, и это вселяло в Эйемона осторожный оптимизм, что на него можно было положиться. Однако он не собирался посылать Теона обратно к отцу, чтобы заключить союз. Теперь Эйемон терпеливо ждал. Ему нужно было обдумывать каждое свое движение. Он с трудом удержался, чтобы не взглянуть на дядю или на сира Барристана в поисках поддержки. Он встал из-за главного стола, схватил деревянную кружку и постучал ею по столу. Глухой звук эхом разнесся по залу и прекратился только тогда, когда все замолчали. — Благодарю вас за ответ на призыв лорда Старка. Вас вызвали сюда, потому что назревает война. — Из-за твоей глупой попытки занять трон? — фыркнул лорд Амбер, и в ответ на его слова послышалось одобрительное бормотание. — Война назревала независимо от того, начал бы ее я или кто-то другой. Роберт Баратеон незаконно приговорил Джейме Ланнистера к смерти за преступление, которого он не совершал. — Говорят, его поймали, когда он трахался со своей сестрой, — сказал лорд Амбер с неприятным смешком. — Вы доверяете рассказу Цареубийцы? Эйемон почувствовал, как в нем нарастает гнев, а щеки начинают гореть. Призрак, сидевший рядом с ним, казалось, почувствовал перемену в его настроении и издал низкое рычание, которое отражало внутреннее смятение Эйемона. Когда он снова заговорил, в его голосе стали слышаться нотки волчьего рычания: — Мне не нужен пересказ событий из уст Джейме Ланнистера. Я сам поймал ее на месте преступления. На мгновение воцарилась тишина, а затем великан громко расхохотался, что заставило многих других лордов болезненно усмехнуться. Дамы в комнате, однако, не хихикали и холодно смотрели на мужчин. — Вы смеетесь над человеческими страданиями? — спросил Эйемон, окинув комнату хмурым взглядом. — Он клятвопреступник и Цареубийца. Если это правда, то, вероятно, это — меньше, что он заслуживает, — сказал Рикард Карстарк с сердитым лицом. Последовали новые кивки и настойчивые смешки. Эйемон глубоко вздохнул, чтобы еще раз рявкнуть на лордов, когда его дядя встал и сказал собравшейся толпе: — Я был там. Я видел, как страдал лорд Джейме Ланнистер. Его действительно изнасиловали. Независимо от того, что я думаю о нем, ни один мужчина, женщина или ребенок не заслуживает таких страданий. Все лорды уставились на него с недоверием. Лорд Карстарк выглядел довольно пристыженным. Великан по-прежнему напоминал разъяренного быка, готового броситься в атаку, но он почтительно кивнул лорду Старку. Эйемон повернулся и кивнул дяде, который кивнул в ответ и снова занял свое место. — Я больше не буду говорить об этом, но вы больше не будете называть моего Десницу Цареубийцей. Я простил его за этот грех. Вы будете называть его лордом Джейме Ланнистером, как требует того его положение. За этим заявлением последовало ошеломленное молчание. — Простите меня, Ваша Светлость, но вы доверяете Ланнистеру такой важный пост в королевстве? — спросил Русе Болтон с пустым от эмоций лицом. — Да. Лорд Джейме теперь у меня в долгу за то, что я спас ему жизнь. Теперь его лорд-отец в долгу передо мной, потому что я освободил его наследника от клятв из-за травм, нанесенных ему во время спасения моего кузена — Робба Старка. Я уже отправил его обратно в Ланниспорт, чтобы скрепить союз между нами и Западными землями. Вместо того чтобы сражаться против Ланнистеров, как приказал бы вам Роберт, мы будем едины с ними. — Опять же, вы доверяете лорду Тайвину и думаете, что он согласится скрепить такой союз? — продолжал настаивать лорд Русе. На этот раз Эйемон позволил себе слегка улыбнуться, оценивая реакцию присутствующих. — Конечно, нет, — просто ответил он, и это вызвало новый гул голосов. — Однако я верю, что Джейме Ланнистер будет чтить этот союз, и лорд Тайвин не посмеет противостоять своему наследнику. Если он свергнет своего сына сейчас, то этим он уменьшит власть Джейме в будущем, когда он, наконец, станет лордом Утеса Кастерли. Как человек, который так стремится к укреплению наследия своей семьи, лорд Тайвин должен подчиниться. Эйемон увидел, что глаза Русе Болтона на мгновение расширились, после чего он кивнул. Многие другие лорды тоже задумались над этим и кивнули. — Значит, вы доверяете Джейме Ланнистеру, — рявкнул Большой Джон. Он повернулся к лорду Старку. — Нед?.. — Джейме Ланнистер — совсем другой человек, не тот, которого я когда-то нашел в тронном зале в Королевской Гавани, — сказал он вслух. — Он был готов посвятить Эйемона в рыцари, когда приехал в Винтерфелл, и без колебаний встал между медведем и моим сыном и наследником Роббом. Я доверяю ему в том, что он скрепит союз между нами и Западными землями. «Но не Простором, дядя?» — задумался Эйемон. Он отложил эту мысль на потом, а сейчас вернулся к настоящему. Большой Джон снова фыркнул. — Ваши слова весьма загадочны. И по-прежнему ничто не убеждает меня, что под твоим началом нам будет лучше, чем под началом Баратеона. — Вы не думаете, что лорд Тайвин был бы весьма разозлен тем, что его золотой сын будет незаконно казнен? — спросил Эйемон. — Также давайте не забывать, что Роберт Баратеон влез в огромные долги перед Тайвином Ланнистером из-за того, что хотел жить в роскоши. Лорд Тайвин немедленно прекратил бы финансирование королевства и объявил бы войну. Корона не сможет платить своим солдатам и будет вынуждена повышать налоги на оставшиеся земли. Ни Дорн, ни Простор не подчинились бы. Дорн, скорее всего, остался бы нейтральным, но Простор вполне мог бы стать союзником Западных земель. У обоих этих королевств более чем достаточно ресурсов, чтобы нанять огромную армию для борьбы за них. Одни только их армии уже превосходили бы численностью и перевешивали то, что могли бы собрать корона, Север, Речные земли и Долина вместе взятые. Эта война разорвала бы королевство на части. Оставить королевство в руинах — последнее, что нам нужно. — А почему бы и нет? Какое нам дело до южан? — прорычал Большой Джон. — Потому что это — не единственная война, которая назревает. Грядет еще одна война. И она идет за всеми нами, как за северянами, так и за южанами. — И что же это за война? — Долгая Ночь, — сказал Эйемон. Хотя его голос был низким, казалось, он эхом разнесся по залу. В зале воцарилась тишина. Ему нравилось, что ни один человек не смеялся, хотя он видел скептицизм почти на всех их лицах. — С чего вы так решили? — спросил Русе Болтон. — Старые Боги даровали мне видение. Следующая зима будет последней в этом мире, если мы не объединимся, чтобы остановить Короля Ночи. Теперь уже никто не смеялся, и, если он не ошибался, то видел, как несколько глаз метнулись к дяде в поисках подтверждения. — Какие у вас есть доказательства?.. Кроме видения от Богов? — сказал Русе Болтон. — Сейчас у меня нет ничего, кроме слов. Однако лорду Старку пришлось казнить дезертира всего три месяца назад. Он говорил о Белых Ходоках. Лорд Амбер беспокойно заерзал. — Мне пришлось казнить пару одичалых несколько дней назад. Они говорили о мертвецах, бродящих по лесу. Они перелезли через Стену, чтобы убежать от них. В то время я не обратил на это особого внимания. — Мы тоже видели одичалых, оказавшихся на Медвежьем острове. Они попросили меня сжечь их тела, чтобы они не вернулись к жизни, — сказала леди Мейдж. — У меня были подобные сообщения в Темнолесье, — сообщил Робетт Гловер с озабоченным видом. — Я тоже слышал нечто подобное, но вряд ли это говорит о том, что грядет Долгая Ночь, — рявкнул Русе Болтон, чем заслужил резкие взгляды от каждого лорда. — Возможно, и нет, но это тревожная тенденция. География наших домов довольно обширна, и все же одичалые сообщают одни и те же тревожные новости, — ответил Эйемон. — Я попросил первого разведчика Бенджена Старка поговорить с Лордом-командующим Мормонтом о том, чтобы захватить одно из этих существ и перенести его через Стену. Лорд Болтон, возможно, вы и первый скептик, но далеко не последний. Именно по этой причине я призвал вас помочь мне претендовать на мой трон на юге. — Во имя Старых Богов, зачем вам Железный Трон? — взревел Большой Джон. — Потому что в одном из своих видений я увидел себя сидящим на троне, — сухо ответил Эйемон. Он знал, что разыгрывание подчинения воле Старых Богов может как помочь ему, так и выйти боком. Помогло то, что его дядя был твердым в своей вере, но даже этого было недостаточно. — Простите меня, Ваша Светлость, — с сарказмом произнес Большой Джон, — но вы едва ли взрослый человек. Тогда уж мы должны поставить во главе кого-то постарше, чтобы лучше оценить ситуацию. Почему не Неда? Эйемону пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться. «Потому что «Игра престолов» сожрет лорда Старка заживо», — хотел возразить он, но это было не смешно. Поэтому он ответил так: — Потому что я — Эйемон Таргариен, истинный сын Рейегара Таргариена, и Боги хотят, чтобы я сел на трон, принадлежащий мне по праву. — Ты мальчик. Мальчик, который даже не почувствовал вкус крови своих врагов в своей первой настоящей битве. Кто сказал, что ты не обмочишься в первом же бою? — Ну что ж, Лорд Амбер, тогда давайте сразимся, — ответил Эйемон, снова положив руку на рукоять меча. Большой Джон вскочил на ноги и выхватил меч. — Не здесь. Во дворе. Я не хотел бы оставлять после себя беспорядок, — ответил Эйемон, взяв на себя инициативу и выйдя на улицу. Так как было лето, слабый свет солнца все еще омывал землю, но для освещения тусклых тренировочных площадок требовались факелы. Эйемон вдыхал и выдыхал запах горящего дерева и свежий прохладный ночной воздух; это придавало ему сил, и он чувствовал, как кровь начинает кипеть в его жилах. — Вы уверены в этом, Ваша Светлость? — наклонился и прошептал ему на ухо сир Барристан. — Он не убьет меня, — ответил Эйемон. Большой Джон Амбер возвышался над ним, когда они вышли на площадку. Меч, который он вытащил, был огромен, и он с самодовольным удовлетворением посмотрел на Эйемона. Эйемон выхватил свой меч и выпрямился, не в силах сдержать улыбку. Большой Джон, казалось, немного растерялся, но решительно сжал губы и бросился в атаку. Эйемон отпрыгнул в сторону. У него не хватило бы сил, чтобы ответить на такой удар, и он атаковал великана в спину. Для такого крупного человека Амбер был проворен и ловко повернулся, взмахнув клинком на высоте головы, но Эйемон пригнулся и нанес удар в колени великана. Его противник пошатнулся, но Эйемон ждал. Он был хищником, кружил и чувствовал, как его волчья кровь — или это была кровь дракона? — ревет в его венах, когда он преследовал своего противника. Большой Джон не испугался и вместо того, чтобы сделать широкий взмах мечом, начал предпринимать более целенаправленные атаки, и Эйемон почти рухнул под их силой. Он скорректировал свои движения, чтобы перенаправить силу от себя, что, казалось, только расстроило Большого Джона. Он обрушил свой меч прямо на Эйемона, и тот был вынужден держать клинок изо всех сил. Большой Джон навалился на него, вложив в это всю свою силу, и Эйемон почувствовал, как его колени начинают подгибаться. Но Эйемон одарил его волчьей улыбкой и с огромным приливом энергии отбросил великана, заставив его пошатнуться и упасть назад. Тот поднял меч в слабой попытке защитить себя. Внезапно Эйемон почувствовал, что смотрит на себя словно со стороны. Он видел свое движение, но, казалось, не мог его контролировать. Он поднял меч и обрушил его на великана со всей силой, на какую был способен. Сверкнула молния. Когда он снова смог видеть, то разинул рот. Его меч разрубил меч великана надвое. Эйемон отступил назад и осмотрел свой клинок. Он был немного потерт от обычного износа, но на боку не было даже царапины, свидетельствующей о чем-то большем, чем отражение нескольких ударов меча. Большой Джон изумленно смотрел на него, все еще держа меч, чтобы защититься. Вторая половина его клинка лежала жалким осколком железа на земле. Лорды, собравшиеся вокруг них, отпрянули, когда Эйемон посмотрел на них. Он глубоко вздохнул и медленно вложил меч в ножны, встревоженный тем, что произошло. Он выпрямился и сказал толпе: — Боги говорят. На мгновение воцарилась тишина, пока лорды смотрели на него со смесью шока и благоговения. — Я - леди Мэйдж из дома Мормонтов, клянусь в верности истинному королю Семи Королевств, Эйемону Таргариену, первому его имени, королю Андалов, Ройнаров и Первых Людей. Дейси последовала за ней. Один за другим северные лорды вытаскивали мечи и опускались на колени, чтобы присягнуть ему на верность. Даже Русе Болтон и его сын Домерик, не колеблясь, присягнули ему. Он надеялся, что никто не заметит, как дрожат его руки. — И я клянусь, что вы всегда будете иметь место у моего очага, мясо и мед за моим столом. И я обещаю не просить у вас ничего, что могло бы принести вам бесчестие. Клянусь Старыми и Новыми Богами. А теперь поднимитесь. Он снова направился к богороще, сир Барристан последовал за ним. Он смотрел в плачущие глаза чардрева, как будто ожидал увидеть что-то другое. Он глубоко вгляделся в резное лицо и сказал: — Ч… что случилось, сир Барристан. Я… я чувствую, что потерял себя. — То, что случилось, было не из этого мира, — ответил сир Барристан. — Я никогда не видел ничего подобного. Вы играли с ним. Обучение Джейме придало вам уверенности в себе. Но когда вы оттолкнули его, ваши глаза загорелись, в них словно полыхал оранжевый огонь. Вы явно благословлены Богами. — Я чуть не убил его! Это не входило в мои намерения! Я просто пытался доказать, что я не новичок в понятиях о величии, — воскликнул Эйемон, пытаясь взять свои эмоции под контроль. — Я не хочу, чтобы они меня боялись! — Вы не убили его, Ваша Светлость. Возможно, у него есть несколько синяков, но вы оставили его невредимым. Вы сказали, что Боги дали вам видение, и после случившегося они поверят вам. — Полагаю, что это так, но до сих пор Боги никогда не связывались со мной напрямую. Они связались с Джейме когда-то давным-давно, чтобы… чтобы удержать его на правильном пути, — сказал Эйемон. — Я умолял их о знаке, о направлении, а теперь… Не кажется ли вам, что мы просто игрушки Богов? Сир Барристан ничего не ответил.