Тысячи ли к тебе

Они знали, где будет поджидать ловушка. Переправа изначально была слабым местом в пути, оставалось только надеяться, что вторую к ряду их конкуренты разрушить не успеют. Подчинённые Ди Фэйшена были там на страже, а Лотосовый терем передвигался со своей, увы, ограниченной скоростью, и время опять играло против них. — Лучше бы тебе связаться с этой дамочкой с хлыстом, иначе нам легко не отделаться, — предупредил глава Ди, когда они с Ляньхуа остались вдвоём. — Я не могу подставлять её подобными просьбами, не она одна принимает решения в Байчуане. — Предпочитаешь, чтобы я решил вопрос по-моему? Ли Ляньхуа бросил в ответ только хмурый взгляд. Конечно, методы Ди Фэйшена ему не нравилось, более того, если Цзиньюань открыто выступит сразу против всех, включая людей императора, ни о каком спокойном будущем уже можно не помышлять. — Лао Фэй, тебе обязательно вести себя подобным образом даже теперь? Есть куда более гуманные способы меня добить. — Ты не хочешь просить о помощи и подставлять других, я тоже всегда полагаюсь только на себя. Разница лишь в том, что у меня сила есть, а у тебя сейчас нет. Мы пройдем этот путь так или иначе, количество жертв выбирай сам. Я могу привлечь Цзиньюань, либо ты обратишься к Байчуаню, но кому-то придется оказать нам содействие. — Почему твои варианты всегда исключают что-либо хорошее? — сокрушённо спросил Ляньхуа, не рассчитывая, впрочем, на нормальный ответ. — Потому что я не выбираю между хорошим и плохим, — просто сказал Ди Фэйшен, — не борюсь за справедливость и порядок, как твой ученик-недотёпа. У меня есть цель и способы её достижения, а ещё у неё есть цена. Платить всегда неприятно, но я даю тебе возможность выбрать приемлемую стоимость. — Ладно-ладно, я понял, — сдался Ляньхуа, — когда Сяобао проснётся, попрошу его отправить со своим пернатым питомцем весточку для Ши Шуй. По крайней мере у неё будет время что-нибудь придумать. — Нужно убедиться, что она нам поможет. — Ши Шуй обнажала меч на собрании кланов, чтобы защитить доброе имя мертвеца Ли Сянъи. Думаешь, сейчас поступит иначе? — Ты слишком рассчитываешь на чужое благородство, — проворчал Ди Фэйшен, но перестал спорить. Он предпочитал не доверять героям, но не мог отрицать, что Ли Сянъи вырастил парочку идеалистов на всю голову. В любом случае стычки с врагами им не избежать, главное, чтоб друзья не оказались ещё одной помехой. А пока они решали, как лучше поступить, Фан Добин тихо бесился, притворяясь спящим. Сегодня он не любил Ди Фэйшена особенно сильно. Во-первых, за то, что умеет появляться в самый неподходящий момент, а во-вторых, что не ушёл по своим делам, как обычно, и теперь у них с Ляньхуа нет возможности ни закончить разговор, ни хотя бы провести время только вдвоем. Вся эта недосказанность тревожила сердце и съедала терпение. То, что Добин сказал, было первым признанием даже самому себе. Прежде он и мысленно не называл свои чувства как-либо, кроме дружбой и привязанностью. Хотя очевидно, что они всегда имели немного другой оттенок. Намного глубже и неоднозначнее. Сейчас он ломал в себе невидимый запрет на право чего-то большего. И надо же было в такой момент кому-то между ними влезть! И пока несносная помеха остается рядом, они не продолжат. Ожидание опять безбожно растянулось, грозясь схлопнуться в самый неподходящий момент. Фан Добин ни дня не пренебрегал медитациями и лечением, набираясь сил и восстанавливая нарушенные навыки, привычно цапался с Ди Фэйшеном и вечерами вёл долгие, тихие беседы с Ляньхуа, не касаясь, впрочем, волнующей темы. Его травмы заживали быстрее благодаря немалым внутренним силам, хотя до полного восстановления ещё было далеко и он продолжал пользоваться своим креслом, делая самостоятельные шаги только на небольшое расстояние, но это уже был успех. А еще они с Ляньхуа отправили два письма: одно для Ши Шуй, а второе госпоже Хэ, чтобы обеспечить при необходимости дополнительную, надёжную поддержку. Фан Добин, зная, что матушка никогда не оставит его без помощи, какими бы опасностями это ни грозило, оставлял такой вариант на крайний случай. Но сейчас они либо справятся, либо потеряют всё, а значит, крайнее уже некуда. С пернатой почтой от госпожи Хэ пришёл условный знак действовать и дальше в дороге компания, больше не сбавляя темпа, направлялась прямиком к поджидающей опасности. Явившийся к Ди Фэйшену человек сообщил, что около сотни воинов, удачно и не очень скрываясь, собрались вблизи переправы. — Не многовато ли народу на троих человек? — Усмехнулся Ляньхуа, слушая доклад. — Два из которых почти недееспособны. Ди Фэйшен и Фан Добин его веселье не разделяли, один составлял план действий, а другого эта самая неспособность дать достойный отпор сильно огорчала. — Думаю, они уже осознали, против кого выступают, — ответил ему докладчик, — имеются подозрения, что у заговорщиков есть свои шпионы в Байчуане и цензорате. Мы пытаемся выяснить детали. — Продолжай работать над этим вопросом, — приказал Ди Фэйшен, — это может быть неплохим способом договориться с Ян Юньчунем, когда придет время. — Слушаюсь, глава, — поклонился мужчина и скрылся в надвигающихся сумерках. — Остается надеяться проскочить по узкой тропе, пока тигры будут делить добычу, — заключил Ли Ляньхуа. — Опытные охотники, отправляясь в лес, надевают на затылок маску в форме лица, чтоб запутать хищника, — задумчиво прокомментировал Фан Добин. — Боюсь, у нас не получится напялить на Лотосовый терем достаточно большую маску, да и лицо такое едва ли удастся сделать, — в шутку ответил Ляньхуа, а потом обернулся на Добина и они обменялись понимающими взглядами. — Можно попробовать сделать маску другого свойства, — у Добина от идеи загорелись глаза, — и нацепить не на затылок, а вместо головы. — Не слишком ли мало времени? — Усомнился Ляньхуа. — Напишу матушке ещё одно письмо, в поместье Тяньцзи и не такие ловушки создавали. Ди Фэйшен послушал их немного, хмыкнул, а потом проговорил, ни к кому конкретно не обращаясь: — С полуслова друг друга понимают, — а когда на его реплику обернулись, добавил, — как престарелые супруги, — и вышел за дверь, оставив позади смущённую тишину.

***

Мост уже просматривался невооружённым взглядом и был совершенно пуст, что само по себе не могло не вызывать подозрений, когда это оставался единственный путь пересекать реку на много ли вокруг. На повозке или верхом путники предпочтут потратить лишние пару шичэней, а то и дней, но пройти по устойчивой переправе. Плоты, которыми пользовались во многих маленьких деревушках вдоль реки, подходили далеко не каждому. Терем медленным ходом тащился по дороге, лошади шагали почти ленивой поступью, а человек, что правил упряжью, сонно клевал носом, глубоко натянув на лицо капюшон накидки. Хлыст в его руках вяло покачивался, словно удочка у задремавшего рыбака. С крыши свисали ветки с пожухлыми листья, будто неудачная попытка маскировки для такой монструозной конструкции, а стены наполовину были затянуты какой-то старой ветошью. — Если они на это поведутся, то будут полными кретинами, — покачал головой Ди Фэйшен. — Прятать на виду — самый надёжный способ, — возразил Ли Ляньхуа, — мы теряем самое большее один день пути, зато не рискуем столкнуться ни с одним противником. — А за ученика своего не волнуешься? — Сейчас он под защитой куда лучше, чем рядом с нами, а договориться с союзниками ему и госпоже Хэ точно будет проще, чем в компании меня или тебя. Уж прости Лао Фэй, но ты дурно влияешь на переговоры. — Предпочитаю не разводить бесполезные разговоры. — Вот-вот, твои методы слишком радикальны. Ди Фэйшен на это флегматично пожал плечами: — Зато эффективно добываю информацию. — Бесспорно, твои люди провели отличное расследование — Байчуань и цензорат точно пожелают знать, кто в их рядах работает на чужой лагерь. Но едва всё закончится, нам лучше на время залечь на дно, потому что наши имена уже достаточно жирным росчерком вписаны в эту историю. — У меня точно найдутся дела, которым следует уделить внимание, — заверил Ди Фэйшен, — а вот тебе с учеником надо найти безопасное место, чтоб восстановить силы в полной мере. — В Цзянху достаточно извилистых троп, чтоб не ходить широкими трактами, не волнуйся об этом. — Только не вздумай увиливать от нашего уговора, все равно найду. Ляньхуа тяжело вздохнул и покачал головой: — Лао Ди, когда же ты прекратишь это бесполезное противостояние? Что нам с тобою делить сейчас? — Кто сказал, что я собираюсь что-то делить? Воин, которому не нужен достойный противник — плохой воин. — Так выбери нового. Разве мало на свете талантов? Ди Фэйшен пристально посмотрел на Ляньхуа: — Ты выберешь нового ученика, если твой Фан Добин не сможет больше держать меч? Ли Ляньхуа фыркнул: — Я и этого не выбирал, он сам прицепился. Но я понял, о чём ты говоришь. Будь по-твоему, много лет назад мы признали друг друга достойными противниками, будем ими до конца. Есть верность делу, дружбе или семье, а бывает и такая — верность вражде. Хоть Ляньхуа и не мог уже давно назвать это враждой. Тем временем Лотосовый терем, не встретив помех, приблизился к мосту почти вплотную и оказалось, что на самом въезде лежит бревно — слишком очевидная ловушка. Возница спустился на землю, осмотрел так и эдак преграду, попинал ногой и развернулся обратно, когда в него из-за ближайших деревьев вылетели несколько стрел. Увернуться от них не составило труда, но за это время больше трёх десятков вооружённых людей открутили терем. Один из них меч не обнажал, он явно был не прочь сражаться чужими руками, но вышел вперед и обратился к человеку в капюшоне, явно не узнавая его, но сделав какие-то свои выводы. — Я долго ждал нашей встречи, господин Ли. Моё имя Шэнь Чэн, но оно наверняка вам неизвестно. Видите ли, я маленький человек в мире больших кланов, и люди, вроде вас, не обращают на таких внимания. Но у вас есть информация, способная изменить колебания сил в Цзянху. Рукописи Хуа То содержат техники, позволяющие не только исцелять, но и устранять внутренние помехи на пути самосовершенствования. Я и мои партнёры намерены раздобыть их любыми средствами. Скажите своим друзьям сдаваться и отдайте то, что нам нужно, и вас не тронут, даю слово. В противном случае, — мужчина сделал жест рукой и из леса показались ещё несколько десятков лучников с натянутыми на тетиву зажжёнными стрелами, — ваш знаменитый терем и прячущиеся в нём люди останутся на этой дороге горстками пепла. Ещё больше вооружённых воинов вышло из-за спин лучников и теперь терем был окружён тремя кольцами из острых клинков и огня. — Я, говоря по чести, не ожидал подобной глупости, — усмехнулся Шэнь Чэн, — неужто вы думали, что такая убогая маскировка чем-то вам поможет? Только работу нам облегчили: сухие ветки и это тряпьё вспыхнут, как факел. Человек в капюшоне что-то невнятно пробормотал, не делая попыток отойти или подать знак тем, кто в тереме. — Говорите громче, господин Ли, я вас не слышу. — Какой же безмозглый идиот, — раздался из-под капюшона внезапно звонкий женский голос, а после серая ткань слетела с головы госпожи Хэ, — угрожаешь моему сыну и его друзьям так нахально, словно не знаешь, кто стоит за их спинами. Неужели такой жалкий выскочка, собравший вокруг себя кучку неудачников, действительно претендует захватить власть в Цзянху? — Ты! — Шэнь Чэн выпучил глаза. — Тяньцзи действительно слишком много на себя берёт! Что ж, если твой наследник не усвоил урок, я повторю его для матери. — За то, что твои люди сделали с моим сыном, ты, мерзавец, поплатишься головой, — прошипела госпожа Хэ разъярённой дикой кошкой, обнажая спрятанный под накидкой меч. Но не успела она договорить, как Шэнь Чэн подал знак, и десятки горящих стрел просвистели в воздухе, вонзаясь в сухое дерево. Разгореться, как следует, пламя не успело — плохо подогнанные доски шаткой конструкции рассыпались в разные стороны, придавив собою тех, кто стоял слишком близко. Внутри подобия Лотосового терема, собранного в кратчайшие сроки и не отличающегося сильным сходством, оказался отряд вооружённых воинов поместья Тяньцзи. Они бросились в атаку сразу же, стоило стенам рухнуть, и нанесли первой линии окружения значительный урон. Трепаться дальше Шэнь Чэну стало не с руки, он выхватил меч и приказал сражаться всем своим людям. От лучников в мешанине противников могло быть больше вреда для своих же, потому все они быстро сменили оружие. Отряд Тяньцзи уступал численностью, но во много раз превосходил противника мастерством и стойко держал оборону. Фан Добин был единственным среди них, кто не мог полноценно сражаться, но он выбрал для себя дротики, которыми метко поражал ближайших врагов. А госпожа Хэ в которые раз продемонстрировала, кто на самом деле воспитал из сына настоящего воина, хотя в её талантах и так никто в здравом уме не сомневался. Шэнь Чэн сохранял хладнокровие, рассчитывая подавить противников количеством, но его уверенность пошатнулась в один момент, когда за спинами сражающихся с двух сторон появились люди в узнаваемых одеждах цензората и Байчуаня. С их появлением численное преимущество потеряло всякий вес и ход битвы переломился. Отдавая предпочтение собственной жизни, Шэнь Чэн улучил момент, чтобы под прикрытием чужих спин отступить к тени придорожной чащи. — Не упустите главаря! — Отдала приказ Ши Шуй, прокладывая себе путь смертоносным хлыстом. Но первой на её слова отреагировала госпожа Хэ, не прекращающая сражаться наравне с другими. Перехватить его она бы не успела, но скрытый в рукаве дротик обогнал погоню, найдя свою конечную цель в горле Шэнь Чэна. Его предсмертный хрип не вызвал у госпожи Хэ ничего, кроме лёгкого сожаления о слишком быстрой расправе, но вместе с ним умер и его длинный язык, знающий слишком много о спутниках Фан Добина и их целях. Оставшееся сопротивление рухнуло вместе со своим предводителем. — Вашей меткости можно только позавидовать, госпожа Хэ, — отвесил комплимент Ян Юньчунь, когда всех выживших преступников уже повязали, — печально, что это лишило нас возможности допросить негодяя. Есть подозрения, что ему удалось запустить свои поганые лапы во многие государственные структуры. — Думаю, этот вопрос можно уладить и без него, — получив одобрительный кивок от матери, Фан Добин достал из-за ворота небольшой свиток, — вот здесь записаны два десятка имён, связанных с Шэнь Чэном. Некоторые из них могут показаться вам особенно интересными. — Вы не напрасно занимаете своё место в Байчуане, сыщик Фан, — Ян Юньчунь протянул руку к свитку, но Добин не спешил с ним расставаться. — Мы, разумеется, с радостью предоставим цензорату все требуемые сведения, — заверил он покладисто, — но могу я надеяться, что наши имена не будут упомянуты в столь неприглядном деле? — Все эти заговоры и шпионаж дурно попахивают, — поддержала сына госпожа Хэ, — а поместье Тяньцзи печется о своей репутации. — И репутации своих друзей, — невзначай добавил Фан Добин. Ян Юньчунь перевёл взгляд с матери на сына, затем на свиток и коротко кивнул: — Будь по-вашему, преступники пойманы, заговор раскрыт, впереди много работы по устранению предателей внутри, думаю, некоторые мелочи можно упустить из виду. Но сыщик Фан, я надеюсь вы понимаете, что кое-чьи имена и впредь не должны всплывать на поверхность? — Об этом можете не переживать, — кивнул Фан Добин. Госпожа Хэ облегчённо выдохнула, а вместе с ней и Ши Шуй, которая всё время прислушивалась к чужому диалогу. Градус её симпатии к Ян Юньчуню стал самую капельку выше. — Что ж, дорога, наконец, свободна и Лотосовый терем может без опасений приближаться к переправе, а я должен как можно скорее возвращаться к Ли Ляньхуа, — сообщил Фан Добин матери, едва они остались одни. — Не так быстро, Фан Сяобао! Думаешь, если я пришла тебе на выручку без лишних вопросов, то так без них и уйду? Сперва ты сбежал от свадьбы и родителей в Байчуань, а теперь и от них сбежал к своему Ли Ляньхуа. С самого твоего детства я только и слышала Ли Сянъи то, Ли Сянъи это, а теперь тебя носит по всему Цзянху за его неупокоенным духом, этим Ли Ляньхуа! И как будто мало мне переживаний, я нахожу тебя в таком ужасном состоянии! Хвала предкам, тебя не видел отец, его бы удар хватил и вся голова поседела. Ты хоть знаешь, как он волнуется? Он ночами не спит, все глаза выплакал, когда ты опять сбежал! — Матушка, ты переигрываешь, мы оба знаем, что у отца прекрасный, здоровый сон, — улыбнулся Добин гневной тираде матери. — Неблагодарный ребёнок! — Возмутилась госпожа Хэ. — Он ещё смеет не верить матери! — Прости, но я правда не могу сейчас вернуться домой. — Конечно, не можешь, — фыркнула госпожа Хэ, — тебя и сломанные ноги не удержат. Но заруби себе на носу, как только твоё неотложное дело закончится, вернёшься в Тяньцзи и женишься! И я больше не желаю ничего слушать. Не хочешь принцессу, женись на ком хочешь, мне без разницы, но невесту в дом приведи! Фан Добин скривился, как от зубной боли. Ну почему к нему опять пристают с женитьбой, когда он едва начал разбираться в своих чувствах? Решено: когда со свитками и лечением Ляньхуа будет всё улажено, они сбегут в такие отдалённые места, куда не дотянется длинная женящая длань его матери и не вернутся, пока она не успокоится. — И чтоб не вздумал опять сбежать, понял меня? А то найду и сама женю на ком посчитаю нужным. Россказни про принцессу Чжаолин ещё цветочками покажутся, — пригрозила госпожа Хэ. Фан Добин содрогнулся и захотел сбежать ещё дальше.