Тысячи ли к тебе

Фан Добин молчал всю дорогу, пока они возвращались от Цзян Ин и ее мужа. Он казался подавленным, но никак не выражал эмоций, и Ляньхуа решил просто дать ему время собраться с мыслями. Тем более, что толком не понимал, чем вызвано такое настроение. Барышня Цзян оказалась именно такой, как описывали ее слуги: приветливая, улыбчивая, отзывчивая. Она очень обеспокоилась историей с похищением и судьбой своего благодетеля Лу Синя, но просила не раскрывать семье их с мужем местонахождения: — Мой отец добрый человек, — с грустью сказала она Ли Ляньхуа, — он много работал и достиг высокого положения, и я знаю, что мне он всегда желал добра, хотел, чтоб я жила в благополучии и достатке. Но так придирчиво выбирал мне супруга, что позабыл, как сам женился по любви, а не из расчета. Я не хотела так сильно волновать родителей, но другого решения не нашла: когда отец наотрез отказал моему дорогому А-Ляну, я потеряла всякую надежду. Ее супруг Сяо Лян оказался скромным и тихим молодым человеком, он мало говорил и, кажется, чувствовал вину за то, что его молодая супруга так огорчена. — Моя семья не так богата, — объяснил он несколько сконфуженно, — хотя дела наши не на столько плохи и семейное дело потихоньку развивается. Но когда зашла речь о свадьбе, господин Цзян не пожелал такого непрезентабельного зятя. А когда зашла речь о браке с Чжан Фэем... Тут лицо его слегка нахмурилось и Ляньхуа понял, что парень до сих пор испытывает неприязнь к конкуренту. — Вы решили больше не ждать и спланировали побег. А с собой прихватили только любимую игрушку и шкатулку с драгоценностями? — Вы знаете даже об этом? — удивилась Цзян Ин. — Все так и было, я не стала брать много вещей, чтоб они не задержали нас в пути на случай преследования, но у нас точно ничего бы не вышло без господина Лу. Он очень помог нам в трудную минуту, и все организовал так, чтоб никто не сумел нас найти. Я собиралась написать родителям письмо и объясниться, но прошло всего несколько дней и случилась такая невероятная история. Мне очень совестно, что я стала причиной стольких неприятностей. Надеюсь, господин Лу на нас не в обиде и здоровье его не сильно пошатнется. — Лекарь сказал, что он будет в порядке. — успокоил девушку Фан Добин. — И он вовсе не в обиде, наоборот, переживает за ваше благополучие, просил не выдавать ваше с мужем местонахождение и передавал наилучшие пожелания. Но мы обязаны были убедиться, что с вами действительно все хорошо. — Благодарю, сыщик Фан, за проявленное понимание, — учтиво поклонился Сяо Лян, — мы обещаем впредь держать связь с семьями и не давать повода для беспокойства. — Если вас не затруднит, я бы хотела передать с вами письмо для родителей, — попросила Цзян Ин. Фан Добин, конечно, согласился, и в обратный путь они отправились, как только девушка написала свое послание семье. Хоть это расследование и оказалось сплошным недоразумением, но по крайней мере удалось избавить город от промышляющих в нем разбойников, что само по себе было делом благим. Однако Фан Добину было немного жаль потраченного времени, которое они могли использовать на поиски лекарства. С другой стороны, возможно Ли Ляньхуа так бы и не объявился, продолжая свое скрытное наблюдение. Что из случившегося было благом, а что злом, оставалось вопросом спорным. Передав письмо ошарашенным новостями родителям Цзян Ин, они благоразумно удалились до того, как те пришли бы в себя и потребовали от представителя закона раскрыть местонахождение дочери. Остальная часть расследования была уже в руках властей и судей, поэтому Фан Добин, распрощавшись с городской стражей и по прежнему подавленным всей ситуацией Лю Шанем, решил немедля выдвигаться в путь. Отчет для Байчуаня можно было составить и в дороге. Но пока они возвращались в Лотосовый терем, Добин осознал, что путешествию неплохо бы задать курс, а он понятия не имеет, где искать нужное лекарство. Учитывая, сколько раз Ли Ляньхуа упускал шанс излечиться, в этот раз Фан Добин планировал лично проследить, чтобы он принял лекарство, а не отдал кому-нибудь свой последний шанс на спасение. Осталось раздобыть этот самый шанс. Эти мысли так захватили все его сознание, что редкие странные взгляды Ляньхуа Фан Добин просто не замечал, и встрепенулся только когда тот, не выдержав, все же обратился к нему: — Сяобао, когда ты такой тихий, мне как-то не по себе. Что-то случилось? Не желая раскрывать свои опасения, Добин ухватился за первую подвернувшуюся мысль: — Я все думаю о судьбе Цзян Ин. Она из хорошей семьи и родители ее любят, так почему бедной девушке пришлось рисковать своей репутацией и жить практически в изгнании? Почему удачный брак значит для людей больше, чем счастье единственного ребенка? — Чувствуешь сестру по несчастью? — ухмыльнулся Ляньхуа. — Тебя ведь все еще хотят женить на принцессе? Напоминание о злополучном браке, о котором Фан Добин уже и думать забыл за прошедшие месяцы, еще больше испортило настроение. Почему-то теперь это казалось не просто нежелательным, а недопустимым. И речь уже не шла об отказе от мечты стать сыщиком. Сейчас все внутри противилось самой идее связать свою жизнь с нелюбимым человеком. Фан Добин вспомнил, как трепетно Цзян Ин отзывалась о своем муже, и понял, что не сможет согласиться в отношениях на меньшее. — Никакого брака не будет, — пробубнил он недовольно, — не станет император ждать меня до скончания веков, чтоб выдать дочь замуж. — А ты думаешь он будет молча ждать? Издаст указ и тебя мигом схватят, — подначил Ляньхуа. — Еще чего! Пусть сперва найдут! Отыщем лекарство и отправимся в путешествие. Куда-нибудь подальше от столицы и императорского двора. — И что же ты? Собираешься всю жизнь вот так провести, путешествуя в Лотосовом тереме? А как же твой дом и родители? — А почему нет? Ты десять лет путешествовал по миру, а вдвоем будет еще веселее! Вот эта мысль не вызывала неприязни, наоборот, Фан Добина она воодушевила. Ехать, куда глаза глядят, только вдвоем по всему необъятному миру! Да, он будет скучать по родителям, но кто мешает иногда их навещать? И если Ли Ляньхуа больше не будет болеть, то обучит его всем своим техникам, и они могут помогать людям, вести расследования, бороться со злодеями. Не обязательно собирать целый клан, чтоб делать добрые дела. Их двоих будет вполне достаточно. Два странствующих героя в мире цзянху, разве это редкость? Такая жизнь была Фан Добину по душе, он чувствовал в ней свободу и возможности. И, конечно, он не позволит Ли Ляньхуа опять скрыться и замкнуться в своем одиночестве. Этот хитрый лис может прятаться от кого угодно другого, но только не от него. — Сяобао, это же ребячество, — как-то невесело улыбаясь, прервал его мысленный полет Ляньхуа, — сейчас тебе кажется, что путешествие длиною в жизнь — отличная идея, но со временем поймёшь, что не иметь пристанища, куда можно вернуться, довольно тяжело. — Почему это? Лотосовый терем и есть мое пристанище! — с жаром воскликнул Фан Добин. Ли Ляньхуа, который вовсе не дом имел ввиду, как-то смутился его поправить. Для него это бы прозвучало слишком личным, будто он сам и является этим пристанище. — И вообще, — продолжил возмущаться Добин, — мне казалось, ты не против моей компании. Неужели опять вздумал сбежать? — Никуда я не сбегу, — отмахнулся Ляньхуа, — и не о том речь. Просто не принимай поспешных решений. — Это решение не поспешное. Еще до твоего возвращения я планировал путешествовать в тереме и отказался возвращаться домой. Матушка ужасно ругалась в письме, но всё-таки смирилась. Думаю, она уже не строит иллюзий насчёт моего брака, потому как-нибудь этот вопрос с императором они уладят. Ли Ляньхуа только тяжело вздохнул, чувствуя, что спорить с этим упрямым мальчишкой себе дороже. Но куда удивительнее, что спорить не хотелось. Хотелось согласиться с безумным планом, оставить все и уехать очень далеко, где никто их не знает, где никто не скажет, что Ли Сянъи взял на себя слишком много и опять испортил чью-то жизнь. Если кто-то так упрямо за тебя цепляется, может нет ничего плохого в том, чтобы позволить ему быть рядом? Он мог бы просто ничего не делать, отпустить ситуацию и жить спокойной жизнью бродячего целителя, как это было целых десять лет. Только компанию ему, кроме Лисёнка, составит еще один человек. Это же не слишком странное желание? Очень уж удобно снять с себя всю ответственность, забыв, что другой человек тоже чем-то жертвует. Молча разрешить Фан Добину тратить свою молодость так беспечно, делать, что вздумается, чтобы потом оглядываться на прошлое с досадой, как это делает сейчас сам Ли Ляньхуа. И если это не эгоизм, то что? Но, возможно, все гораздо проще: если они не отыщут лекарство, времени совершить глупость у Ляньхуа не будет. И тогда Фан Добин сам волен решать, куда податься — никто ему не указ. С такими сумбурными мыслями оба и добрались до терема, надеясь наконец-то выспаться перед дорогой, но планы пришлось быстро пересмотреть. Еще у входа Фан Добин заподозрил неладное: он был начеку с тех пор, как узнал, что нападавшие на него люди не были той самой бандой. Кто-то еще преследовал непонятные цели, следя за ним все время. Он обогнал Ляньхуа на пару шагов и первым открыл дверь, готовый в любой момент обнажить меч, но в доме его ждал сюрприз. Весьма сомнительный, надо сказать. Устроившийся со всеми удобствами Ди Фэйшен даже взгляда не поднял, только отставил пиалу с чаем отставил в сторону. Ли Ляньхуа пришлось подтолкнуть Фан Добина вперед, чтоб не загораживал проход. Он-то как раз удивленным не выглядел, даже слегка улыбался гостю. — Глава Ди, ты как всегда без приглашения. Добро пожаловать. — А ты не щедрый на приглашения, так что квиты. Все-таки решил выползти из тени, на долго же тебя хватило. — Твоими стараниями, полагаю. И не жалко тебе время тратить? — Ли Ляньхуа покачал головой. — Мое время — трачу, как хочу. — Что все это значит? — не выдержал Фан Добин. — Вы двое, заканчивайте говорить загадками. Ди Фэйшен только посмотрел на него с чувством полнейшего безразличия и вернулся к беседе: — Твой ученик полностью безнадежен, не удивляйся, что его используют все, кому не лень. — Мой ученик, — Ли Ляньхуа выделил первое слово, — умеет за себя постоять. Ты ведь поэтому натравил на него сразу целый отряд. — Ну не мог же я отправить всего нескольких. Ты бы тогда не высовывался. — Эй, так это ты подослал тех людей, что на меня напали?! — сообразил, наконец, Фан Добин, и еще больше возмутился. — Что тебе от меня надо? — Сяобао, — Ляньхуа придержал явно нарывающегося на драку Добина за локоть и слегка задвинул себе за спину, — глава Ди преследовал вовсе не тебя. Ты был приманкой. — Приманкой для чего? Ди Фэйшен убедился, что идиотизм не лечится, и снизошёл до ответа: — Для того, кто за тобой по пятам таскался, но тебе мозгов не хватило его выманить. Осознание стоило Фан Добину мгновения жгучего стыда — он действительно не заподозрил, что Ли Ляньхуа мог находиться где-то поблизости. К злости на Ди Фэйшена примешалась толика благодарности: способ оказался единственно действенным и принес очевидный результат. Но это совсем не значило, что Фан Добин собирался рассыпаться в комплиментах его изобретательности. В конце концов мог и предупредить о своих планах. Воспоминание о первом столкновении в переулке, отдались фантомной болью в затылке, и Фан Добин едва удержался, чтоб его не потереть. — Итак, глава Ди, — как ни в чём не бывало продолжил беседу Ляньхуа, — ты приложил столько усилий, чтоб выманить меня, и вот я здесь. Так чего же ты хочешь? — Как будто сам не знаешь. Ты задолжал мне бой. И не думай, что то душещипательное письмо, которое ты отправил, сбежав в очередной раз, снимает с тебя ответственность. Ли Ляньхуа тяжело вздохнул и помассировал точку между бровей. Одержимость Ди Фэйшена боевыми искусствами всегда была на грани маниакальности, но почему не выбрать себе соперника, который сможет продержаться хотя бы десять ударов? — Глава Ди, похоже ты невнимательно читал то письмо. Речь даже не о том, что я не хочу драться с тобой, хоть я и не хочу, все дело в том, что силы меня практически покинули. Я давно тебе не соперник. Почему бы не найти кого получше и... — У меня только один соперник, — отрезал Ди Фэйшен, — и это Ли Сянъи. — Но преследуешь ты Ли Ляньхуа. Я больше не тот человек, что сражался с тобою десять лет назад, и силы мои не те, так какой смысл держаться за прошлое? — Зато способности все еще на месте, а силы тебя покинули из-за яда. — Но что толку в способностях, когда нет сил их применить? Я все еще не исцелился, а значит и взыскать с меня долг поединка — бесполезная трата времени. — Как удачно, — с самодовольной ухмылкой ответил Ди Фэйшен, — что я нашел способ тебя исцелить. Фан Добин, которого тихо бесил непрошенный гость, ощутил, что впервые действительно рад визиту Ди Фэйшена.