Тому, кто не расправит крылья

Первый день на новом посту едва ли успел начаться, как Панталоне тут же захлестнул настоящий бюрократический ад: горы дел, запросов и протоколов. Бумажные стопки на столе росли, и каждая новая папка, которую приносили служащие, обещала быть не менее объёмной, чем предыдущая. А то и в несколько раз больше. Дворцовые курьеры то появлялись, то исчезали, поднося всё новые свитки и документы. Бедолаги корчили извиняющиеся лица, надеясь избежать столь укоризненного взгляда, коим их одаривал новый начальник. Конечно, он бы облегчил себе работу, но тут возникали два непростых «но». Первое — пока не нашлось людей, которым можно доверить столь важные дела. И второе — сейчас за ним пристально наблюдали сверху. В таких условиях оставалось только одно: работать скрупулёзно, лично вчитываясь в каждый документ. Ошибаться было нельзя. Регратор томно вздохнул, потянувшись к одной из стопок документов. Он пробежался взглядом по содержимому, недовольно буркнув: — Как безалаберно… Долги, неисполненные обязательства по контрактам, сомнительные сделки… — Вот почему ты исчез, — произнёс он, откинувшись в кресле. —Бездарь. Мужчина поджал губы, вглядываясь в корявый почерк на очередной странице. Было сложно поверить, что человек, способный держаться на этой должности десятилетиями, вдруг оказался неспособен исполнять свои обязанности должным образом. Амбиции угасли? Или же он просто перестал справляться с грузом ответственности и давлением? Может расслабился, когда власть затмила глаза? Опасная штука, однако. Она, как ржавчина, разъедает изнутри, если не держать себя в узде. Панталоне поморщился. Сейчас это не имело никакого значения. Гадать о прошлом бесполезно, когда есть настоящее. Утро плавно перетекало в день, однако работа всё кипела. Эту относительную идиллию прервал боязливый стук в дверь. — Войдите, — бросил он, не отрываясь от бумаг. Дверь медленно приоткрылась, и внутрь вошёл всё тот же офицер, с которым он столкнулся накануне. Но на этот раз тот выглядел чуть увереннее, держа в руках сложенный конверт, запечатанный сургучной печатью. — Господин Регратор, Вам письмо из банка Северного королевства. Посыльный сообщил, что дело срочное. Он откланялся, протянув обе руки, предлагая получить письмо. Взяв конверт, банкир, не спеша, вскрыл печать маленьким серебряным ножичком с края дубового стола. Панталоне аккуратно развернул листы бумаги, пробежавшись взглядом по строчкам, время от времени задерживаясь дольше на определенных местах. Едва дочитав до середины, он раздражённо фыркнул, откладывая письмо прочь. — Неужели нельзя было решить это без моего участия? — пробормотал он себе под нос. Оперевшись локтями на стол, Делец сцепил пальцы, когда его тут же неприятно осенило: нет, нельзя. — Подготовьте экипаж, — приказал он, наконец поднимая взгляд на офицера. Тот замялся, явно собираясь задать вопрос, но все же тактично промолчал. — Как прикажете, милорд, — быстро отозвался мужчина, торопясь исполнить приказ. Служащий быстро скрылся из виду, все ещё припоминая прошлый выговор. — Всё приходится делать самому, — проворчал предвестник, раздраженно цокнув языком. Ему в срочном порядке нужны адъютант и секретарь. Очень кстати было бы найти подходящих людей, которым можно было поручить не столь важную работу без опасений о том, что она будет выполнена небрежно или с изъянами. Но увы — сейчас у него никого не было. Подходящие кандидаты пока просто на просто не успели появиться.

***

Панталоне поёрзал на месте, недовольно хмуря брови. Несмотря на теплую накидку, которую он предусмотрительно надел перед выходом, холод все равно противно пробирался под подкладку шубы. Он посильнее запахнул меховой ворот, хотя прекрасно понимал, что толку от этого будет немного. Во сколько бы слоев одежды он не кутался, ему всегда было холодно. Этот пронизывающий до самых костей мороз был закадычным знакомым, но никах не другом. Казалось бы, за все эти годы он должен был привыкнуть. Да, приспособился. Но от этого легче не становилось: излюбленные меха, одежда, сотканная из самых плотных тканей — этого всегда было недостаточно. Поднявшись в экипаж, он отряхнул от налетевшего снега свои безупречно начищенные сапоги, прежде чем за ним закрыли дверцы. Повозка тронулась. Внутри стало чуть тише, нежели чем на оживленном пороге Заполярного. Только скрип колес и лошадиное ржание слышались снаружи. Он окинул взглядом внутреннее убранство — тёмные обивки сидений и лаковые подлокотники, довольно изыскано. Дорога обещала быть долгой, и перспектива провести поездку в относительном удобстве радовала. Первые полчаса прошли без казусов. Колёса неторопливо катились по ровной мостовой, и казалось, что весь путь будет таким же спокойный и размеренным. Однако стоило кучеру свернуть с главной дороги, как все надежды на комфортное передвижение испарились. Лёгкое покачивание сменилось резкой тряской. «Мы же только выехали за пределы столицы» — выругался он про себя. Гневно поправив съехавшие на нос очки, предвестник бросил мимолётный взгляд на офицера, сидевшего напротив, время от времени отдергивавшего то штанину, то форменный мундир. Молодой человек явно чувствовал себя крайне неловко в тесноте экипажа, не находя себе места под тяжелым взглядом Девятого. Плечи ссутулились, а голова поникла. «Почему именно я? Он же мог взять кого-нибудь из своих людей. Почему я..?» Молодой человек был закреплён совсем за другим предвестником — за Пульчинеллой. И как бы он не старался отвлечься, переживания о том, что его самовольно увезли исполнять распоряжения Регратора, не давали ему покоя. Что, если его отсутствие заметят, и Панталоне не отправил официальный запрос? Как бы не навлечь на себя гнев своего настоящего начальника. «Но ведь я не мог отказаться...» Пока экипаж подбрасывало на кочках и выбоинах, он снова попытался найти себе занятие, дабы хоть немного унять волнение. Рубашка идеально заправлена под мундиром, шнурки на сапогах — проверены дважды, но руки так и тянулись поправить что-то ещё. Поджав губы, он всё же набрался смелости: — Господин Регратор, — начал он, — позвольте уточнить… Вы же уведомили сэра Пульчинеллу, что я… э-э-э… временно нахожусь под Вашим распоряжением? Он уже корил себя, как ему казалось, за дерзость, готовясь к худшему. Но и молчать дальше он уже не мог. Лучше уж узнать правду сейчас, нежели чем разгребать проблемы потом. — Я уведомил вашего начальника, — произнес Панталоне, оперевшись о подлокотник, — что вы теперь закреплены за мной. Разумеется, никто ничего никому не говорил. — Надеюсь, вы понимаете, — продолжил Девятый своим мягким, но столь колким тоном — что вы теперь под моим началом, и все вопросы касательно вашего перевода больше вас не касаются. — Я... я понял, прошу прощения, — пробормотал он, опуская глаза в пол. Панталоне, чуть склонив голову, с лёгкой усмешкой добавил: — Разве что хотите рискнуть и поднять этот вопрос самому? Молодой человек судорожно замотал головой. — Нет-нет, что Вы..! Я благодарен Вам за проявленное доверие, милорд, — поспешно заверил он, пыхтя от смешанных чувств. «Ага, конечно, уведомил он..! Посыльные после вчерашнего итак уже путают с его людьми! Вляпался по самые уши, пресвятая Царица, ну за что же мне это!» Панталоне фыркнул и, подперев подбородок рукой, отвернулся к окну. Серое небо, изредка прорезаемое стаями птиц, летевшими в теплые края и чуть замедлившими свой полет под снегопадом, укрывало промерзшую землю своим бесконечным унынием. — Имя, — потребовал он, не отрывая взгляда от зимнего пейзажа. Офицер быстро выпрямился, стараясь выглядеть достойно. — Виктор, господин Регратор, — тут же выпалил молодой человек. — Виктор, — повторил мягко банкир. — Довольно распространённое имя. Придётся тебе постараться, чтобы не затеряться среди таких же Викторов. Собеседник, в свою очередь, неловко кашлянул, не зная, как ответить. — Я приложу все свои усилия, чтобы… — он тут же умолк, когда Регратор снова одарил его взглядом. — Посмотрим, Виктор, — и опять эта лукавая улыбка, обрамлявшая его лицо. — Посмотрим. Затем, всё так же неспешно, Панталоне вернулся к созерцанию видов за пределами повозки. Конечно, это далеко не тот помощник, которого он бы предпочёл. Ни тебе образования, ни опыта работы в финансовой сфере, не говоря уже о тонкостях данного дела. Но, по правде говоря, от мальчика на побегушках он бы не отказался. Хотя, если так подумать, может он и помогал разгребать бумажную волокиту, раз уж работал у Пятого. Панталоне потянулся к стопке документов, лежащих под боком на сиденье. Все-таки не зря он прихватил их с собой. — Сверьте всё, — он небрежно протянул её человеку напротив. — Это инвентаризация из филиалов банка, — лениво пояснил он, разглядывая мельтешащие поля за окном. — Убедитесь, что цифры в отчётах совпадают с сопроводительными документами. Если где-то не сходится — сразу отметьте. Разумеется, значительная часть работы уже была выполнена самим Девятым. В таких вопросах нельзя доверять никому на сто процентов, особенно новичкам, вроде Виктора. Но раз уж делать нечего, то пускай хоть делом займется. После он конечно перепроверит все за своим новым подчиненным, в этом и сомнений быть не может. А сейчас пусть дерзает. — Разумеется, — негромко отозвался он. Регратор слегка прищурился, наблюдая как тот приступает к «поручению для галочки», спешно перелистывая страницы. Молодой человек был высоковат для своего возраста, сложно было усмотреть в нем юнца. Нескладный в движениях, слегка нервозный. «Новобранец, скорее всего» Его темно-русые волосы были небрежно зачесаны назад. Спешку в сборах выдавали несколько прядей, непослушно выбивавшихся из прически. «Ещё такой молодой, а жизнь уже так с ним обошлась.» — отметил Панталоне. Он слишком много повидал за свои прожитые годы, чтобы не замечать такие детали. Рыбак рыбака видит издалека. Юноша прикусил губу, торопливо чиркая что-то карандашом. Пометки на полях появлялись одна за одной, что было довольно примечательно. «Все же опыт в канцелярии есть,» — подумал он. «Пожалуй, с него может выйти толк.» А дорога все продолжала петлять среди заснеженных деревьев, то спускаясь к полям, то поднимаясь на небольшие холмы, где не утихал ни ветер, ни скрипучие стоны старых елей.

***

Стоило только переступить порог банка, как их тут же окружили подчинённые. Беспокойный рой ассистентов и клерков, одетых в строгую фатуйскую форму, закружился вокруг, наперебой пытаясь привлечь внимание предвестника. — Господин Регратор! У нас срочный отчёт о кассовом разрыве в филиале на юге! — выпалил один из них, протягивая кипу бумаг. — Милорд, мы столкнулись с задержкой поставок золота из Ли Юэ для чеканки моры, должны ли мы связаться с… — пытался перекричать второй. — Господин Регратор… Очень удачно вышло, что его нервного тика не было видно за прикрытыми веками. —Тихо, — было сказано негромко, но столь эффективно. — Всё это подождёт. То, что вы накапливали месяцами — не моя проблема. Полагаю, вам уже дали указания. Выполняйте их. — приказал Панталоне. Не для этого он сюда приехал. Подумать только, потратить столько своего драгоценного времени, чтобы раскидываться им на работу офисного планктона. Путь во второй по значению город в Снежной только ради этого — непростительная роскошь, которую он не мог и не хотел себе позволить. Но что Панталоне действительно всегда удивляло, так это расположение банка Северного королевства: почему же финансовый центр столь крупного государства располагается не в самом его сердце? Конечно, кто он такой, чтобы оспаривать решения, принятые еще Бог знает кем? Истоки данной катавасии давно стерлись из памяти большинства. Однако, это стало постоянной головной болью для всех, кто хоть раз сталкивался с необходимостью добираться сюда из Заполярного. Пусть это место и было важным торговым узлом, но находилось оно далеко не рядом с центром. Расстояние между двумя городами усложняло процесс координации дел: каждое из них превращалось в мучительную эпопею. Даже при использовании самых быстрых экипажей и почтовых служб, путь занимал долгие часы, если не дни, в зависимости от сезона и погодных условий. Зимой, как сейчас, путь через снежные равнины и перевалы становился настоящим испытанием даже для опытных путешественников. Летом, хоть и легче, но тоже не обходилось без неприятностей — обилие торговых повозок и скопление людей на главных дорогах сильно замедляли движение. Для многих, включая самого банкира, такое расположение казалось откровенно неудобным. Панталоне со всей привычной ему грацией вышагивал путь, который уже успел въесться под самую корку его сознания. Не сосчитать сколько раз ему доводилось блуждать по этим залам в прежние времена. Сколько шагов он оставил на этих отполированных до зеркального блеска мраморных плитах? Сколько дверей открыл, сколько всего подписал в этом сложном лабиринте залов, лестниц и архивов? Когда-то он ведь проводил здесь целые дни напролёт, носившись из одного конца здания в другой, пытаясь угнаться за многочисленными поручениями. Тогда ему казалось, что коридоры банка каким-то невиданным образом растягиваются в бесконечную вереницу из кабинетов. Угрюмые служащие то и дело мелькали на периферии, иногда останавливая его с очередным распоряжением. — Ты ведь проходил через южное крыло? Передай это в канцелярию. — У нас проблемы с расчётами по поставкам, можешь уточнить у казначея? — Регратор просил уточнить статусы срочных займов, будь добр, разберись. И снова мышья беготня — лестницы, ведущие то вверх, то вниз, душные архивы со своими кладезями неразобранных бумажек, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Вся роскошь и великолепие здания отпечатались в воспоминаниях многогранной мозаикой. Высокие потолки, огромные арочные окна, выложенные витражами, как и сам интерьер были давно привычными его глазу. И, конечно, пеликан. Он был везде, как и ожидалось от символа учреждения. Его изваяния украшали фасад и витиеватые лестницы, поддерживали балконы, и даже, казалось бы, самые мелочи — дверные ручки, сургучные печати и гравировки на мебели — все было посвящено этой птице. У подножия лестницы его уже ждали. Двое служащих — молодой мужчина и женщина средних лет, судя по всему, старшие секретари, выстроились по обе стороны, чтобы проводить его наверх. — Господин Панталоне, — обратился мужчина. — Мы рады Вас видеть. Всё подготовлено для Вашего визита, заместитель ожидает в своем кабинете. — Очень хорошо, — коротко бросил он, не замедляя шага. —Позвольте Вас проводить, — произнесла женщина с лёгкой улыбкой. Панталоне лишь одобрительно хмыкнул. Двинувшись за ними по лестничному пролету, он снова наткнулся взглядом на банковскую символику. Огромное панно висело между этажами: пеликан с распростёртыми крыльями, разрывающий собственную грудь, чтобы накормить своих птенцов. Полотно было выполнено похвально. Казалось, будто кровь вот-вот заструится из ран и истечет на пол. В юности он не мог понять, почему банк выбрал именно этот образ. Жертва ради потомства? Ради будущего? «Жаль, что сейчас таких людей практически не осталось» Но и себя таковым человеком он назвать не мог.

***

Кабинет и его обитатель были знакомы Регратору. Заседал тут уж больно нелицеприятный и скупой человек. Заместитель предыдущего Девятого — скряга редкостная. Он тут же поднялся навстречу. Изрядно сухощавый мужчина в возрасте, с проседью на висках и чуть осунувшимся лицом. Заместитель шустро пробежался по Панталоне оценивающим взглядом, но тут же склонил голову в почтительном приветствии. «Смотрит так, будто впервые видит, старый упырь» — Господин предвестник, — произнёс он. — Рад приветствовать Вас сегодня. Панталоне кивнул и, присаживаясь в кресло у стола, уверенно сказал: — Я Вас слушаю. «Негоже медлить» Мужчина присел напротив, бережно разложив перед собой документы. — Вы же в курсе нынешних событий… — замялся старик. — В настоящий момент банк остаётся без должностных лиц, и только Вы можете назначить новых. Разумеется, это знают все, кто каким-либо образом был связан с работой в экономической сфере Снежной. Ещё одно правило, которое Девятый находил чересчур мудрённым и мешающим работоспособности организации: только действующий Регратор мог назначать новый должностной состав. С уходом его предшественника все, кто составлял его ближайший круг, немедленно покидали свои посты. Таков был устав: преемственность власти требовала закономерной смены руководства. — Канцелярия подготовила список кандидатов, — наконец сказал он, передавая Дельцу небольшую папку. — Мы составили его, основываясь на результатах прошлых кварталов и компетенции всех претендентов. Банкир мельком взглянул на спиоск. Некоторые имена были знакомы, некоторые — нет. Он задержался на одной из фамилий, едва заметно хмыкнув. — Как же вы его составляли, позвольте спросить? — усмехнулся он, отшвырнув бумаги прочь. — Этот человек уже проворовался однажды. Кто допустил его в список? — продолжил он. Старик слегка напрягся и, аккуратно подобрав листы, сложил их в ровную стопку. — Прошу прощения, милорд. Это лишь недоразумение, я спрошу с тех, кто позволил себе такую оплошность. Делец одарил его своей невозмутимой улыбкой, лениво подперев подбородок рукой. — Дайте-ка угадать: он заручился чьей-то поддержкой? Мужчина перед ним слегка повёл плечом, отмахиваясь от этой колкости. — Я не стану строить догадок, господин Регратор. Это ваше право — утверждать или отвергать кандидатуры. — Вот как… — протянул Панталоне, забарабанив пальцами по столу. Новые посты, новые лица, но уловки и принципы всё те же. Банк срочно нуждался в чистке. Слабый руководитель допускает беспорядок, а беспорядок порождает дерзость. И если прошлый Делец запустил этот процесс гниения, ему предстоит пресекать подобные выходки на корню, чтобы эта раковая опухоль не разрослась ещё больше. Когда всё будет идти на его лад, нужны будут новые люди. Те, кто умеет думать, а не тайком совать свой нос в государственную казну. Панталоне не питал иллюзий — честность всегда была понятием относительным. Но если уж и давать власть, то только тем, кто её заслуживает. — Господин, я прекрасно понимаю Ваш настрой, — осторожно начал старик, — Вы хоть и не говорите, но я вижу, что Вы хотите перемен. Но позвольте заметить, что столь жёсткие меры могут вызвать недовольство. Среди Ваших потенциальных приближённых есть весьма влиятельные люди… — Влиятельные? — переспросил Регратор. — Мне не нужны кровососущие паразиты. Или, может быть, Вы считаете, что мне стоит проявить снисхождение? — Я считаю, что благоразумие никогда не бывает лишним, милорд. Предвестник лишь тихонько рассмеялся, поправляя съехавшие очки. — О каких влиятельных людях идёт речь? Это Вы так лестно назвали их «растратчиками и лжецами»? — Я лишь констатирую факт, милорд. Не все, кто вошёл в этот список, замешаны в махинациях. Среди них действительно достойные люди. — Надо же, — с напускным удивлением протянул банкир. — Только вот беда — кто же разберёт, кто из них честный труженик, а кто просто ловко скрывает свою алчность? Он сцепил пальцы и склонил голову набок, разглядывая собеседника. — Может быть, Вы, господин заместитель? Вы ведь столько лет работали, как ломовая лошадь при моем предшественнике. Должно быть, Вам прекрасно известны все тонкости в данном вопросе? Старик, стараясь не обращать внимания на недовольно поджатые губы Панталоне, старался держаться спокойно. — Скажите, — начал вдруг Девятый, чуть склонив голову набок. — Насколько глубоко Вы были вовлечены в дела предыдущего Регратора? — Я был вовлечен ровно настолько, насколько позволяют мои обязанности, милорд. Банкир довольно фыркнул, все ещё посмеиваясь. — Довольно размытая формулировка. Позволяет избежать множества неудобных вопросов, неправда ли? На этот раз заместитель промолчал. — Что ж, полагаю, Вас ждёт много работы, — заключил Панталоне, поднимаясь из кресла. — Надеюсь, на этот раз вы выполните всё без ошибок. Табели направьте мне телеграммой или письмом, мне не принципиально. Ехать сюда второй раз ради этого он не собирался. Банкир направился к выходу, а затем, уже на пороге, резко бросил: — Ах да. Если вдруг вспомните ещё кого-нибудь из «влиятельных» людей, можете смело вычёркивать их из списка.

***

За окном повозки уже смеркалось. Обратная дорога выдалась долгой и утомительной — их подбрасывало на заснеженных ухабах, колёса то и дело вязли в рыхлом снегу, а холод пробирался даже сквозь меха и подбитые сукном накидки. Панталоне сдержанно молчал большую часть пути, но усталость всё же давала о себе знать. Только время от времени он позволял себе потирать утомленные глаза. Виктор напротив — всё это время был словно на иголках, лишь изредка позволяя себе зябко поёжиться в холоде экипажа. Зимняя ночь в столице была тиха и строга. Сугробы вдоль дорог отливали синевой в свете масляных фонарей, пока над ними нависало чёрное небо, затянутое кучерявыми облаками. Вдали рядами тянулись особняки — их жёлтые огоньки еле теплились в окнах, давая понять, что их жильцы уже отходят ко сну. Возничий натянул поводья, останавливая лошадей у главного входа Заполярного. Замёрзшее железо скрипнуло, когда лакей торопливо распахнул дверцу. Панталоне медленно выбрался наружу, вдыхая морозный воздух полной грудью. Виктор вышел следом, послушно придерживая полы чужой шинели. Была в этих морозных ночах особая прелесть — безмолвные, полные покоя часы. Только вот времени на созерцание у него не было. Наконец он прошёл внутрь, оставляя за спиной мороз и снежные улицы столицы. Как раз вовремя, чтобы не попасть в самую леденящую пору. Гулкие шаги разносились по коридорам, затихая в высоких сводах дворца, пока юноша, чуть отставая, плёлся за Девятым, едва поспевая за ним. Остановившись на повороте, ведущему к его кабинету, Регратор остановился. — Ступайте, Виктор, — приказал он своему спутнику. Парень держался молодцом, хоть и выглядел изрядно измотанным после этой поездки. Он даже и не понял, что его отпускают. Весь путь бедолага боялся лишний раз вдохнуть громче положенного, а теперь вдруг оказался предоставлен сам себе. «Да, теперь сэр Пульчинелла кажется просто ангелом во плоти…» — Господин Панталоне… — юнец порывисто прижал кулак к груди, собираясь отдать честь, но так же быстро и опустил его. — Благодарю Вас. — Уверены, что вам есть за что меня благодарить? — с лёгкой усмешкой отозвался Регратор, поправляя перчатки. — Посмотрим, скажете ли вы то же самое через месяц. Панталоне небрежно махнул рукой, давая Виктору разрешение уйти, и продолжил путь. Коридор был тих и пуст, но стоило приблизиться к кабинету, как в поле зрения попала фигура, маячившая у двери. Незваный гость? Мужской силуэт привалился плечом к дверному косяку, но вскоре, очевидно устав ждать, начал время от времени постукивать ногой по наполированному полу. Но вскоре и эта «забава» наскучила. Незнакомец оттолкнулся от стены и неторопливо сделал несколько шагов взад и вперёд, сложив руки за спиной. В какой-то момент он даже громко вздохнул в попытке согнать смертную тоску. — Ну и тягомотина, — пробурчал он себе под нос. Панталоне не спешил, вглядываясь в фигуру и позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Тот вёл себя слишком уверенно для человека, ожидающего предвестника. Ни робости, ни подобострастия — только бескультурность, граничащая с наглостью. — Вы либо слишком уверены в себе, либо вас никто не учил, что поджидать людей в темноте — дурной тон, — заметил он, прищуриваясь. Незнакомец не выглядел ни смущённым, ни хоть сколько-нибудь пристыженным. Напротив, на его лице сияла откровенно самодовольная ухмылка. — А новый Девятый либо слишком медлительный, либо его никто не учил приходить вовремя, — хихикнул он. — Прошу прощения? Я никого не жду сегодня, — фыркнул банкир, пораженный чужим нахальством. — Я в курсе, что меня не ждали, — весело заметил он. — Не обременяю себя такими условностями. Они обменялись только парочкой слов, но у Регратора уже гудела голова. Присутствие этого молодого человека уже казалось невыносимым. — И всё же, кто Вы? — Как же я не люблю забегать вперед! — театрально вздохнул он, взъерошив свои волосы. Теперь Панталоне наконец мог приметить детали его внешности. Довольно эксцентричный молодой человек. В редких проблесках лунного света виднелись голубоватые волосы, небрежно падавшие на лоб. Его одежда выглядела слегка вызывающе: белый фрак, странноватая маска, безвкусный жилет в полосочку… — В любом случае, я не настроен принимать гостей без приглашения, — предупредил Девятый, — Если бы каждый из нас позволял себе подобную дикость, этот дворец давно бы превратился в проходной двор. Банкир всё мерил его взглядом, пока снова не задал насущный вопрос: — Кто Вы? И на этот раз прошу не увиливать. — Какой же нетерпеливый на этот раз попался! — возмутился молодой человек, запрокинув голову. — Не знаю, удосужился ли кто-нибудь поставить тебя в известность, но я и другие мои… так называемые "коллеги" закреплены за каждым из предвестников! Панталоне в недоверии нахмурил брови. — Что за глупости? — сухо произнёс он. — Никогда прежде подобного не слышал. Одно дело слуги, секретари и адъютанты, которых выбираешь сам, а тут… — А ты присмотрись к остальным повнимательнее, — предложил он все с той же бестактностью. — С особым пристрастием присмотрюсь к вашим коллегам. Признаться, сомнительное у вас общество, если судить по манерам. Панталоне молча повернулся к двери, не обращая внимания на новый поток бессмысленных речей незнакомца. Он аккуратно повернул ключ в замочной скважине. Глухой щелчок, и зубья встали на место. Зайдя внутрь, он бросил на наглеца прощальный взгляд. — Доброй ночи, — раздражённо бросил он и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь прямо перед его носом. — Ой, какой важный! — послышался чужой смех за дверью, но Девятому было всё равно. Панталоне щёлкнул замком, ограждая себя от внешнего мира. Он наконец позволил себе выдохнуть. Просто "прекрасное" завершение дня. Долгая поездка, ворох неотложных дел, а теперь ещё и этот бесстыдник, появившийся неизвестно откуда. В кабинете было тихо, если не брать во внимание приглушённое потрескивание лампы, оставленной гореть ещё с раннего утра. Хотелось покоя. Хотелось урвать хоть толику тишины. Мужчина скинул перчатки на край стола и медленно стянул очки, позволив им свободно свисать на серебряной цепочке. Кем же был этот человек? Чего хотел? И главное — откуда взялся? Но пока эти вопросы не требовали немедленного решения. Сейчас банкир мог наконец позволить себе отдых. Всё может подождать до завтрашнего дня. А пока он отпустит, хоть на пару мгновений, все заботы.