Один из нас

      День 13       Маленькие детские ладошки осторожно касаются моего лица, когда я открываю глаза. Роуз уже давно встала и теперь осторожно водит ручками по моим щекам. Она накручивает мои кудри на пальчики, а потом отпускает, наблюдая за тем, как они подпрыгивают, возвращаясь в прежнюю форму.        Я часто думаю о том, что родила идеального ребёнка. На такие мысли меня наводит тот факт, что она спокойная, сообразительная и хорошо переносит мое отсутствие. Меня часто не бывает рядом, и я виню себя в этом, но на данный момент не могу это изменить. Я не могу сидеть с ней в комнате или гулять на заднем дворе, пока в лазарете требуются зелья. Орден не может предоставить больше людей для такой работы, поэтому мне приходится жертвовать временем с дочерью, чтобы хоть как-то помочь пострадавшим.       — Кто тут у нас не спит? Кто мучает маму?        Рози визжит, когда я хватаю ее и начинаю щекотать.        — Я не мучаю, не мучаю! — сквозь смех пищит она.       Вдруг она замирает, и я убираю руки. Ее зрачки расширяются, делая голубые радужки практически полностью черными. А еще через мгновение глаза Роуз закатываются. Я вскакиваю с постели, хватаю листок и карандаш с ближайшей тумбы и вкладываю их в детскую ручку. Она начинает медленно водить им по листу.       — Рози, ты меня слышишь? — с тревогой спрашиваю я. — Я тут. Мама с тобой.       — Там так темно, мама. Он идет босиком… так холодно. Очень холодно.        — Все хорошо, милая, я тут, — шепчу я, не отрывая взгляда от дочери.        Ей пришло видение, и в такие моменты я всегда пристально рассматриваю ее лицо, надеясь, что этот дар не причиняет ей боли. Ее лицо всегда выглядит умиротворенно, лишь брови иногда изгибаются, когда она хмурится.       — Он идет вперед. Туда, где … — она вздыхает, пытаясь угнаться за тем, что видит. — Он кладет золотую вещь вниз. Воды становится больше. Он уходит. И он радуется.       Рози замолкает и открывает глаза, начиная быстро моргать и фокусируясь на мне.       — Все хорошо, милая? Ничего не болит?       — Не болит, — покачала головой Рози, — ты испугалась?       — Не переживай, ты меня не пугаешь. Я просто не хочу, чтобы тебе было больно, — прижимаю ее к себе и целую в макушку. Она пахнет печеньем.        Я бросаю взгляд на рисунок. Роуз нарисовала что-то похожее на озеро, маленький кружок с точкой по центру и прямоугольник, напоминающий ящик. 

***

      — Может быть, это какой-то диск? У маглов я видел такие, — предполагает Кингсли, склонившись над рисунком Рози.        В гостиной дома Блэков нас собралось трое: Бруствер, Грюм и я. Мы уже около часа пытаемся понять, что именно нарисовала моя дочь, так как она сама понятия не имеет. Рози просто говорит: «Золотистый предмет».        — Диски не золотистые, и… — морщусь, глядя сначала на Кингсли, а потом на Аластора, — я не думаю, что Сами-Знаете-Кто будет хранить единственную часть своей души на магловском диске.        — Нет, это, разумеется, было бы глупо. Я имею в виду, что, возможно, есть какой-то предмет, похожий на диск, — объясняется Бруствер.       — Нет, — рявкаете Грюм, — это не чертов диск. Роуз говорит, что это золотистый предмет, — он щурится, бросает на меня взгляд, и его волшебный глаз начинает быстро вращаться, — Сами-Знаете-Кто всегда хранил части своей души в особенных предметах. Он был помешан на разных магических артефактах. Этот золотистый предмет, — он тычет пальцем в детский рисунок, — является олицетворением чего-то важного для этого урода. Этот предмет является волшебным артефактом. Нам просто необходимо найти все магические артефакты, хотя бы приблизительно похожие на этот ваш диск.        — Верно, — вздыхаю, проводя рукой по волосам и убирая пряди с лица, — всего лишь перерыть все источники информации о всех существующих артефактах, — саркастично продолжаю я, — если я буду заниматься этим, то не успею сварить нужное количество зелий для лазарета.       — С вами же Малфой, — непонимающе хмурится Бруствер, складывая руки на груди, — он не помогает?       Помогает. Но лучше бы он исчез, тогда головной боли было бы меньше.       — Помогает. Он варит зелья ночью, когда меня уже нет. И он выполняет все, что нужно. Просто я не смогу заниматься поиском информации по новому крестражу, варить зелья и воспитывать дочь одновременно, — я выразительно смотрю на министра магии.       — Мы не можем просить кого-то другого, вы же знаете, миссис Уизли, — Кингсли поджимает губы, — я, Аластор и мистер Поттер тоже будем искать всю информацию по крестражу, что мы, собственно, и делали все это время. Но без вас будет сложнее. Вы знаете несколько языков и разбираетесь в рунах, мы не можем отказаться от такого помощника.       — Я скажу Малфою, чтобы он сидел в лаборатории и варил в два раза больше зелий, — заявляет Грюм тоном, не терпящим возражений, — он часто вызывается на операции Ордена. Сократим его вылазки, все равно мне не нравится, что он так рвется в бой, — на последних словах Аластор сверлит меня взглядом, отчего мне становится не по себе. Наверное, он вспомнил, как я сама рвалась в бой и ругалась с ним из-за этого.        Но если Малфой будет в лаборатории еще и днем, я вообще свихнусь!        — Если честно, то это не самый лучший вариант, может быть, я попрошу Падму… —начинаю было я, но меня бессовестно перебивают.       — Нет, миссис Уизли! Малфой дал Непреложный обет. А мисс Патил нужна в лазарете.       — Помните, что это все временно, — мягко добавляет Кингсли, с сочувствием глядя на меня.        Я откидываю голову назад, устремляя взгляд в темный потолок гостиной, потом тяжело вздыхаю и соглашаюсь с предложением Грозного Глаза.        — Мы будем приносить нужные книги сюда, а вы можете брать их к себе в лабораторию и заниматься поисками информации там, — говорит Кингсли, когда они уже собираются уходить.       — Хорошо.        День 14       Закончив варить несколько зелий, я поднимаюсь наверх с целью выпить кофе и немного отдохнуть. Я спала так мало, что теперь еле передвигаюсь. Всю ночь мне снился Рон и наши приключения на первом курсе.       Как бы я хотела вернуться назад! Иногда я мечтаю создать какое-нибудь зелье, которое позволило бы мне путешествовать во времени, чтобы оказаться снова на первом курсе и все исправить. Я многое могла бы предотвратить.        В коридоре, по пути на кухню, меня останавливает светящийся серебристый шар, ворвавшийся сквозь парадную дверь. Спустя несколько секунд он обращается в рысь. Грациозное животное садится в воздухе, выпрямляется и смотрит мне в глаза.       — Здравствуйте, миссис Уизли. Книги для изучения я отправил вместе с Кикимером, они должны быть в гостиной на первом этаже. Желаю удачи, — произносит рысь голосом Кингсли и растворяется в воздухе.       Книги для изучения артефактов. Интересно, где именно они их находят? Я бы хотела взглянуть на ту библиотеку, откуда были взяты эти старинные фолианты.        В гостиной, к счастью, никого нет, поэтому я подхожу к столу и сгребаю в одну стопку три внушительных размеров книги. Кофе и отдых придется отложить.       Закинув огромную книгу на стол перед Роном и Гарри, я вздыхаю:       — Я взяла эту книгу для легкого чтения.       — Эта? Легкая? — удивляется Рон, округлив глаза.        Тогда я смерила Рона своим фирменным строгим взглядом, но теперь с теплом вспоминаю его в том возрасте.        Отогнав от себя грустные мысли, я возвращаюсь в пропитанную ароматами трав лабораторию. За тот короткий промежуток времени, пока меня тут не было, Малфой успел заявиться сюда и разжечь огонь под котлом, стоя теперь на месте Снейпа и шинкуя засушенные ингредиенты.        Я на секунду замираю в дверях, чтобы рассмотреть вынужденного напарника. Малфой выглядит значительно лучше меня: у него светлая кожа, не отдающая болезненной бледностью, синяков под глазами, как у меня, не наблюдается, а его волосы при свете лампы кажутся серебристыми. Сегодня Малфой вырядился в белую рубашку и темно-коричневые брюки из плотного хлопка.        — Ограбил магазин мадам Малкин? — слова вылетают быстрее, чем я успеваю себя одернуть.       Вернуть сказанное нельзя, поэтому, поворачиваясь спиной к удивленному Пожирателю смерти, я лишь морщусь от собственного идиотизма.        Малфой усмехается, но ничего не отвечает. И правильно. Хорошо. Сделав вид, что ничего не ляпнула, я оборачиваюсь. Это выходит как-то рефлекторно, без моего желания. Он встречает мой взгляд своим — острым, пристальным и холодным. Лампа над его головой подчеркивает его острые скулы и впалые щеки. Если бы я не услышала, как он усмехнулся, легко бы поверила, что у него совсем нет чувств. Он выглядит как глыба льда в костюме мужчины.       Под его прямым взглядом мне хочется спрятаться или сбежать. Этот человек, скорее всего, тысячу раз убивал, пытал и похищал людей, а теперь я стою напротив него в маленьком темном подвале, вынужденная работать бок о бок с ним. Мне хочется сбежать, но я стою, как вкопанная, пока не решаю уйти в дальний угол, туда, где стоит небольшой диванчик. В конце концов, это моя лаборатория. Если ему не нравится работать здесь, пусть сам и уходит.        Усевшись поудобнее, я раскладываю вокруг себя книги и принимаюсь за изучение артефактов. Мне нужны только те, что имеют вполне определенную форму, поэтому я быстро пролистываю несколько глав в поисках нужной. «Медальон сердце Афродиты»… «Перстень-оберег от проклятий»… Изучив оглавление, я выписываю всю указанную информацию о найденных артефактах и продолжаю поиск в следующей книге.        Спустя пару часов беспрерывного чтения глаза начинают болеть. Остановившись на артефакте, отнимающем силу, но совершенно не подходящем мне по форме, я вкладываю чистый лист между страницами и закрываю книгу. Нужно сменить вид деятельности.       Приблизившись к столу, я открываю свой зачарованный блокнот, в котором уже появился новый список с зельями. Об этом мне сообщило легкое мерцание черной кожаной обложки. Затем я набираю с десяток склянок с ингредиентами, расставляю их вокруг себя в нужном порядке, разжигаю огонь и, взмахнув палочкой, набираю воду в котел. Когда мой взгляд отрывается от котла, он сразу же встречается с серебристыми и очень любопытными глазами Пожирателя, который замер и внимательно наблюдал за моими действиями.        Какого черта ему надо?       — Что? — хмурюсь.       — М? — Малфой будто витает где-то в своих мыслях.       — Почему ты так уставился на меня? — я даже забываю о первоначальном плане делать вид, что мы не знакомые друг другу люди, и подчеркнуто вежливо обращаться к нему на «вы».       — Я просто задумался, Грейнджер, — будничным тоном отвечает он, продолжая помешивать зелье.        — Я больше не Грейнджер, — бросаю в котел нарезанный корень валерианы.       — Ах, точно, Уизли, — Пожиратель смерти наклоняет голову вбок, теперь уже в открытую разглядывая меня, — вы поженились сразу после войны?       Мои руки покрываются мурашками. Я прикусываю нижнюю губу и резко поднимаю на него взгляд. Откуда такое любопытство, Малфой?        Свет над нашими головами слабо мигает.        — Не твое дело, — я окидываю его самым холодным из своего арсенала взглядом и фыркаю: — Свари чертовы зелья и проваливай, Малфой.        Я не хочу разговаривать с ним, а уж отвечать на его вопросы и подавно. Он так сильно напоминает мне Люциуса, что становится тошно. Иной раз я думаю, что, возможно, я смогла бы каким-то образом оправдаться… в случае чего? Может быть, Грюм сделал бы мне скидку и отправил лечиться в Св. Мунго вместо Азкабана?       Я думаю, что я вполне способна на…       — Грейнджер! — Малфой внезапно возникает справа от меня, и я невольно вздрагиваю.       — Что? — рявкаю в ответ.       — Витаешь в облаках? — иронично спрашивает он.       — Планирую убийство, — отвечаю я, медленно поворачиваясь к нему лицом.       — Очень смешно, — кривится он, — ты сама-то хоть раз сражалась? — насмешливо спрашивает Пожиратель, смеряя меня недоверчивым взглядом.        — Гермиона! Остановись! — руки Джинни обхватывают мое лицо. — Ты используешь слишком темную магию. Слышишь меня? Остановись. Нужно взять хотя бы двоих. Грюм приказал привести пленных.       Я слышу только свое тяжелое дыхание и вой ветра где-то вдали.       — Прошу. Пожалуйста, Гермиона, — шепчет Джинни, — ты должна остановиться. Это не вернет его.       — Что тебе нужно? — перевожу тему, чтобы побыстрее закончить этот бессмысленный и ненужный диалог.       — Я закончил, — он указывает на ящик у двери.       — Прекрасно, — киваю я, — теперь исчезни.       Замечаю, как Малфой сжимает челюсть. Наверное, злится, но мне плевать. Пусть злится. Так даже лучше. Может, он в конце концов не выдержит и будет умолять Грюма убрать его с должности зельевара. Тогда мне пришлют кого-то другого на замену.        Ох, Северус. Пожалуйста, будь жив.        — Так, на всякий случай, чтобы для тебя это не было сюрпризом, твоя дочь решила подружиться со мной. Приходила сегодня поболтать, — он бросает на меня выразительный взгляд и разворачивается, собираясь уходить.       Что? Рози приходила к нему? Ее видения… Если Малфой узнает, сможет передать информацию Волдеморту. Я уверена, что он шпионит для него. Он, конечно, передаст своему хозяину, что маленькая девочка видит его передвижения, и тот будет охотиться не только за Гарри, но еще и за моей дочерью.        — Не подходи к ней, — в своем голосе я ясно слышу угрозу. Надеюсь, что и он тоже.       — Ты слышала, что я сказал? — он оборачивается. — Она сама пришла и заговорила со мной. Я не могу прогнать ни в чем не повинного ребенка. Кстати, это дочь Уизли? Она совсем на него не похожа, — в его тоне появляется то ехидство, которое я слышала на протяжении нескольких лет в школе.        Черт возьми, серьезно? Что за ребячество?       — Малфой, если ты еще раз заговоришь с ней, я…       Он снова оказывается ко мне лицом буквально через секунду. На его губах тут же появляется злорадная усмешка:       — Что? Убьешь меня? Покалечишь? Тогда можешь сделать это прямо сейчас, потому что я не собираюсь слушать твои указания.        — Я поговорю об этом с Грюмом, — складываю руки на груди.       — О, думаешь, поможет Непреложный обет? — хмыкает Малфой. — Там было что-то о «не навреди», а у меня этого и в мыслях нет. Ребенку просто скучно в огромном доме среди унылых взрослых.       — Ну да, ты-то по уровню развитию как раз подходишь трехлетке. И позитив из тебя так и хлещет, — саркастично замечаю я, наблюдая за сменой его эмоций.       Оказывается, мне доставляет удовольствие видеть, как он злится. Потрясающее зрелище.        — Я хотя бы не прячусь от собственного ребенка в подвале.        Его слова похожи на удар под дых. Я на секунду застываю.        — Я не прячусь, а работаю. А вот у тебя никогда и не будет собственного ребенка. Кто родит Пожирателю? — морщусь, окидывая его оценивающим взглядом.       — Ты не знаешь, о чем говоришь, — шипит он, собираясь отвернуться.       — О, правда? — взяв пример с него, я злобно усмехаюсь. — Не удивлюсь, если ваша семейка пожирала младенцев. Или пила кровь девственниц, может быть? Вы все там ненормальные…       — Закрой рот, — орет он, заставляя меня вздрогнуть. — Кто бы говорил. Мать, которая боится собственную дочь! Боишься смотреть на нее, да? — его взгляд заставляет меня застыть, он буквально прибивает меня к полу. — Не можешь простить себе, что Уизли умер? Не смогла сварить для него нужное зелье? И теперь лишний раз не подходишь к ребе…       Лампочка над столом взрывается. Банки с ингредиентами опасно трясутся.        Мне нельзя злиться. Нет, нет. Только не здесь. Снейп убьет меня.        Магия заполняет меня. Кончики пальцев покалывает, еще немного, и они заискрят.  Внутри, где-то в области живота, образовывается горячий шар, он увеличивается, распространяя жар по телу. Так происходит всегда, когда стихийная магия собирается выплеснуться. Когда ее становится слишком много, она вырывается из центра груди и ладоней. Я всегда чувствую это за секунду до взрыва.       Я отворачиваюсь к столу и закрываю глаза, чтобы отвлечь себя. Рождество в Норе… Дурацкие хлопушки Джорджа, которые испортили мне волосы в прошлом году, сделав их синими на целый месяц… Джинни после двух бокалов вина изображает Лаванду Браун… Рози… ее маленькие ручки на моем лице…        Наконец спустя несколько минут звон в ушах затихает, а банки с ингредиентами перестают плясать на полках. Пожиратель смерти взмахом палочки возвращает лампе целостность, и через пару секунд свет снова загорается над нашими головами. Тогда я замечаю осколок лампы, застрявший в моем предплечье. Боль распространяется с молниеносной скоростью. Сжав зубы, я оборачиваюсь, собираясь выйти из лаборатории и подняться в лазарет.        — Какого черта это было? — спрашивает Малфой, глядя на меня широко распахнутыми глазами.       — В следующий раз, — тихо обещаю я, — я убью тебя, — наши взгляды встречаются, — и мне даже не придется произносить Непростительное.       Я медленно вытаскиваю осколок из руки, и тот возвращается на свое законное место, соединяясь с лампочкой, висящей над столом.