Лонгитюдный метод

      Нил не любил Рождество. Нил в целом не был фанатом каких-либо праздников, потому что воспоминания от большинства из них остались максимально не праздничные. Поэтому когда вся больница как по щелчку пальцев в один день украсилась гирляндами, венками и ёлками, Джостен лишь отобразил своё недовольство на лице. Кто вообще посчитал хорошей идеей вешать гирлянды и мишуру в психиатрической клинике? Разве это не противоречит правилам? Видимо, он был единственный, у кого возникала идея о самоповешении на этих штуках. Нилу, конечно, всё это дело претило, но дух большинства пациентов и рабочего персонала значительно поднялся. Особенно сильно это было видно по настроению молоденьких медсестёр, и как же мы могли обойтись без прыгающего от счастья Ники Хэммика, который где-то надыбал переливающиеся огоньками оленьи рога.       — Николас, где ты их нашёл? — спросил Нил, указывая взглядом на верхушку головы пациента.       — О! Здравствуйте, доктор Джостен! Добрейшего утречка! — только обратил на врача внимание Хэммик, — А, эти рога? — переспросил он, чтобы убедиться, что правильно понял, о чём его спросили. Нил лишь кивнул, — Мне их доктор Ваймак отдал! Сказал, что сегодня весь день могу их носить, но он будет следить, чтобы ничего плохого из-за них не приключилось, — он слегка наклонил голову, от чего бубенцы, прикреплённые к рогам, зазвенели. Джостен пытался удержаться от недовольной гримасы.       — Ладно, скачи дальше, оленёнок, только аккуратно! — предупредил студент и продолжил свой путь в сторону ординаторской.       Там он скинул вещи на диван и, даже не сняв куртку, упал рядом. Облокотившись на спинку дивана, он поднял взгляд к потолку, где отражались разноцветные огоньки от рождественского украшения. Тяжело вздохнув, он задумался о том, что ему, видимо, никогда не понять, почему люди так радуются этому празднику. Все эти выдуманные традиции выбивают людей из объективного рабочего процесса, только мешаясь. Возможно, эти яркие краски от блеска новогодних шаров и радужного дождика в ближайшие ночи придут ему во снах. Разумеется, кошмарных. И это отнюдь не радовало.       — А почему лицо такое кислое? — крикнул Жан, выдернув Нила из пессимистичных рассуждений с самим собой.       — А ты почему так поздно? — решил не вовлекать друга в свои мысли Джостен.       — А тебе всё скажи. Пересёкся с Ваймаком в коридоре, говорит, сегодня весь день тупо следим за пациентами и поддерживаем позитивный настрой.       — Играем клоунов? У меня вроде другая работа, — закатил глаза напарник Моро.       — Побудь ещё более унылым, и тогда ты точно отправишься домой, l'accro au travail, — со стороны дивана прозвучало разочарованное рычание, — Ты либо поделись своим недовольством со мной и оставь его в этой комнате, либо натяни улыбку до ушей, и мы пойдём суету наводить, — Нил выбрал второе.       Некоторое время день проходил по обычному распорядку, включающему завтрак и посещение врачей, но какая-то праздничная суета всё равно чувствовалась в воздухе: пациенты разговаривали друг с другом чаще обычного, делясь своими рождественскими историями и традициями. Шум доносился из каждого угла и, казалось, мог свести ординаторов с ума. Нил мечтал о шумоподавляющих наушниках, а Жан лишь периодически поднимал на друга сочувствующий взгляд. После этого началось свободное время, во время которого из аудиторий лечебных мастерских так и звучали рождественские песни, пациенты рисовали символы праздника и делали ёлочные игрушки своими руками. Некоторые из них были особенно счастливы своими успехами и хвастались ими другим. Большая часть из того, что у них получилось, была вывешена на ёлку, что создавало атмосферу объединения абсолютно разных людей, сегодня забывших, где они находятся и почему. Оказалось, что Эндрю умеет хорошо играть на гитаре, Джереми прекрасно поёт, а Рене потрясающе рисует. А Ники... Ники просто всех подбадривал своим весельем и во время песни «Jingle Bells», которая звучала, наверное, в пятисотый раз за сегодня, тряс головой так, чтобы бубенцы на его аксессуаре попадали в ритм мелодии. В конце концов, наступило время обеда, а значит студенты могли в кои-то веки покинуть больных и закрыться в ординаторской.       — Я не думаю, что вынесу ещё несколько часов столь тяжкого труда, — вздохнул Джостен, приземлившись на диван.       — Херовенький из тебя аниматор, конечно, — Моро открыл холодильник в поисках того, чем можно было бы перекусить, — Знаешь, а ведь у некоторых присутствующих здесь тоже праздники мало ассоциируются с чем-то хорошим, — он достаёт ингредиенты для незамудрённого сэндвича, — Но они всё равно пытаются влиться в обстановку, — завершает своё высказывание Жан, смазывая хлеб соусом.       — К чему ты клонишь? — спрашивает Нил, не понимая намёк друга.       — К тому, что тебе следует переступить через себя и своё отношение к Рождеству, — на эту фразу его напарник недовольно зажмуривается, — Твоё херовое прошлое останется с тобой навсегда, но сделай что-нибудь для своего будущего. Перестань убегать от праздников из-за своих плохих воспоминаний, попробуй влиться в это, чтобы создать хорошие, — Моро завершает свой бутерброд, отправляя в микроволновку, чтобы сыр расплавился.       — Не уверен, что это сработает, — Джостен отрицательно покачивает головой из стороны в сторону.       — Если не попробуешь, то никогда и не узнаешь. А я помогу твоей угрюмой роже хотя бы раз попытаться.       — Каким образом? — задаёт вопрос Нил с приподнятой левой бровью.       — Секрет. Всё узнаешь вечером, — Жан достаёт свой перекус и откусывает с выражением лица, наполненным безграничным удовольствием. Рыжий Гринч думает, что ему тоже стоит пообедать.       Во второй половине дня продолжалось примерно такое же сумасшествие, что и до. Единственное, что энергия у всех немного подугасла, поэтому музыка стала спокойнее, а Хэммик перестал передвигаться прыжками. В общей комнате был организован круг, где все по очереди рассказывали какие-то зимние, но очень тёплые истории. Кто-то остался сидеть в палатах, к кому-то в палату заходили гости. Сегодня разрешили звонить родственникам и друзьям чаще, чтобы каждый успел обсудить всех и всё по телефону. Джостену кажется, что послаблений распорядка было как-то перебор, но кто он такой, чтобы указывать на это главврачу больницы, поэтому ноги сами его привели к палате Миньярда — человека, который уж точно не был так шибко повёрнут на всей этой суматохе. Он предварительно постучал и только после этого открыл дверь, зная, что личные границы этого человека не стоит нарушать, житель комнаты кивнул, обозначая то, что врач может зайти. Эндрю читал какую-то книгу, не наблюдая за тем, как Нил заходит и мягко присаживается рядом.       — Не заскучал? — пациент неспешно дочитывает страницу, кладёт туда закладку и захлопывает книжку одной рукой, откладывая её в сторону.       — А ты пришёл развлекать? — он слегка наклонил голову.       — Скорее, спасаться от развлечений, — улыбнулся Джостен, на что Миньярд отвернул голову к окну.       — Я думал, что у вас есть место, где можно уединиться.       — Есть, но кусочек безумства проник и туда.       — Ваймак не похож на безумного, — снова повернулся к ординатору Эндрю, чтобы выразить во взгляде недоумение.       — Как и Жан. По крайней мере, раньше мне так казалось, — Нил задумчиво обвёл взглядом палату, — Выходит, мы оба ошибались, — заключает он, скорее как утверждение, нежели как вопрос, — Мой напарник сказал мне, что стоит попробовать тоже побыть чуть-чуть сумасшедшим в отношении праздников.       — Не переедь с такими заявлениями в одну из палат.       — Посмотрим. Но если что-то пойдёт не так, кажется, у тебя давно не было соседа? — вопрос риторический. Миньярд смиряет посетителя разгневанным взглядом.       — Мечтаешь быть убитым во сне?       — Это кажется хорошим вариантом. Выбери быстрый способ, чтобы никто не успел среагировать, — Джостен встаёт, чтобы покинуть палату, потому что свободное время подходило к концу, — Увидимся в следующем году, — Эндрю лишь молча оставляет свой взгляд на закрывающейся двери.       Возвращаясь в ординаторскую, Нил обнаруживает счастливого друга с пакетами неизвестного содержания:       — Что в них? — Джостен переводит взгляд то на лицо Моро, то на пакеты.       — Я говорил, что ты вечером всё узнаешь.       — Да, верно, но... — фразу Нила прерывает Дэвид, резко влетающий внутрь.       — Ну что, студентишки мои, объявляю выходные! Чтобы до четвёртого января вы порог этой больницы не пересекали! — чрезмерно радостно для себя объявляет Ваймак.       — До четвёртого? — недовольствует Нил, — Но я планировал выйти раньше, да и рабочий день ещё не окончен.       — Ты меня однажды доведёшь, — указывает Ваймак на Джостена пальцем, — А я говорил, что мне за вас не доплачивают, поэтому ноги в руки и бегом домой накрывать праздничный стол! Вернёшься сюда тогда, когда я и сказал, твои синяки под глазами скажут мне «спасибо», — кажется, Нил снова хотел возмутиться, но Жан взглядом дал понять, что не стоит, да и руководителя никогда не получалось переубедить, — Ура, все всё поняли! В таком случае, всех с наступающими, отдохните хорошенько, увидимся в следующем году! — он ретируется так же быстро, как и появился. Джостену остаётся лишь гадать, что ждёт его дома.

***

      — Серьёзно? — Нил флегматично оглядывает всё то, что Моро припёр.       — Абсолютно. Ты фанат своей работы, но не любишь новогоднюю символику. А значит, мы будем делать украшения из предметов, связанных с твоей работой. Возможно, ты даже не заметишь, что это связано с праздником.       — Не замечу? Я бы ни за что не стал втыкать шприцы в конус вспененного полиэтилена. Это не имеет смысла, только испортит вещи, — фыркает Джостен, скрещивая руки на груди.       — Лучше обрадуйся, что я не принёс тебе реальную ёлку, — Жан снова полез в пакет и стал доставать маленькие пустые флаконы из-под лекарств.       — А это ещё зачем?       — Мы прицепим их к лампочкам гирлянды.       — На кой хер?       — Для создания медицинской атмосферы, — огрызается Моро, не выдерживая скептицизм друга, — Ещё ампулы есть, будем прикреплять их по очереди.       — Да тут же работы на несколько часов! — вздыхает Нил.       — Вот именно. Поэтому меньше работай языком и больше ручками, погнали.       Прошло около двух с половиной часов прежде, чем они закончили с украшением квартиры. Теперь одна комната была освещена желтоватыми лампочками дополненной гирлянды, а в разных углах их места проживания можно было найти специфические ёлки, созданные из шприцев и медицинских перчаток. Ещё через некоторое время они накрыли стол. Богатого пира не было, но жареная индейка, гарнир из жареного картофеля и какой-то простой салат из овощей имелись. Жан настоял на покупке имбирного печенья и французского красного вина, которые также украсили кухонный подоконник. Вообще, пока они ходили по магазину, Моро постоянно бросал тоскливый взгляд на продукты для приготовления рождественских блюд его родной страны, но то ли он решил, что готовить их дорого и запарно, то ли не хотел приносить домой еду, у которой в составе были грустные воспоминания. Разве что его французская натура в последний момент, когда Нил уже стоял в очереди на кассу, ухватила какой-то кусок сыра, который оказался неоправданно дорогим по мнению Джостена, но возмущаться тот не стал, всё же он мало разбирался в разновидностях сыров. Когда всё было готово, до наступления двадцать пятого числа оставался один час. Они включили на ноутбуке «Один дома», который до этого ни разу не смотрели, и сели трапезничать. В двенадцать ночи они подняли бокалы с вином, чокнулись ими и поздравили друг друга с праздником:       — Santé, мой дорогой друг, пусть дальше всё в нашей жизни будет становиться только лучше.       — Cheers, Жан, чтобы демоны прошлого нас тревожили всё меньше.       За окном зашумели фейерверки.