Стань звездой

Тепло. Было очень тепло. Не до степени жары, а вот именно тепло. Нежно, мягко и уютно. Теплота, которая говорит не только о соприкосновении с чем-то, у чего температура больше, а другая... Более тонкая и такая крепкая, что слишком уязвимая. Собственное дыхание ощущалось слишком тёплым по сравнению с его обычным состоянием. К тому же Дань Хэн чувствовал вес на собственном теле. Он редко просыпался по утрам с чувством спокойствия или отдыха, но в этот раз ощущение сильно отличались. Во-первых, привычная тревожность сменилась обычной болью в голове и пустотой. Облегчения всё ещё не было, но всё равно всё это ощущалось намного лучше, чем обычно. Дань Хэн обнаружил, что его голова была уткнута в чью-то грудь и чьей-то рукой он был скован в объятии. Он не дёргался, пытаясь вспомнить события вчерашнего вечера, но сам факт того, что впервые в жизни ему пришлось находиться в таком состоянии… Немного настораживал. Тело рефлекторно напряглось, явно желая выбраться из, на самом деле, слабой и ни к чему не принуждающей хватке. Но он достаточно быстро расслабился обратно, поддавшись подсознанию. Разум говорил быть настороже, быстрее выбраться из чужих объятий, но сам Дань Хэн был таким... Таким жаждущим чужого прикосновения, которое содержало бы поддержку и умиротворение, которое ничем бы тебя не обязывало. Просто лежать и чувствовать, что кто-то рядом. Кто-то не враждебный, успокаивающий. События начали медленно всплывать в его голове. Ночью ему приснился кошмар, как часто это бывает. От воспоминаний о деталях его извилины заболели ещё сильнее, из-за чего он по инерции прижался сильнее к объекту перед собой. Лоб стал сильнее утыкаться в грудь, которая, очевидно, принадлежала Келусу, что пах шампунем и мылом. Точно таким же, как и сам Дань Хэн, ведь в отеле были только пробники, которые клали всем гостям. Из кошмара его вытянул Келус, он это плохо помнил, но других кандидатур не было, учитывая то, что они лежали вместе на диване под утренним солнцем и прохладным ветром. И зачем Келус это сделал? Помог ему? Сам Келус выглядит как эгоист, да и сами Охотники… Дань Хэн знал только Блэйда, и то там от слова «знает» мало чего. Да и Келуса, с которым они провели около дня. По архивам об их личностях слишком грубо судить, поэтому Дань Хэн не делал никаких выводов, смотря на это больше с рациональной точки зрения, пытаясь понять их цели и понять, насколько они вообще опасны для Экспресса, так как основная задача Дань Хэна — защита Март, Химеко и господина Вельта. Ну и, конечно же, их милой проводницы Пом-Пом. Но за этот день знакомства с Келусом, признаться, произошла куча всего, но эта куча всего явно не должна была сыграть сближающий фактор. Дань Хэн не привык так быстро сближаться с людьми. Но хотя, по сути, особо ничего такого и не произошло? Келус однажды вывалил на него переживания по поводу своей роли среди Охотников, своего незнания, а потом застал Дань Хэна за кошмаром. Они ведь квиты? Странное ощущение быстроты не покидало его головы. У него было такое чувство, будто, если что-то происходит быстро, в частности отношения, значит, они должны оборваться в скором времени. Он понятия не имел, откуда такая установка, но сердце быстро-быстро стучало от этой мысли, пусть сам Дань Хэн не особо осознавал этого потока. Не мог в полной мере ощутить эту потерю и не мог ощутить того, что в принципе что-то может потерять от разрыва отношений. Келус ведь ему никто? Никто. Тогда почему он вообще об этом думает? Почему-то в моменте в голове стало пусто, а на душе тяжело. Он боялся потерять то, чего нет. Дань Хэн почувствовал движение соседа по кровати. Тот убрал руку и начал приподниматься. Да, логика его не обманула, это был Келус. Заспанный, с растрёпанными волосами. Именно Келус. Никто другой. Дань Хэн не врал себе, думая о том, что от подтверждения своих предположений испытал облегчение. Хорошо, что они оба были в порядке. И хорошо, что за окном уже выглянуло солнце, а значит, никакого абсолютного нуля не будет. Будут только сонные солнечные лучи, ветер, слабо плавающая шторка на карнизе и они вдвоём в этом пустом городе потерянной надежды. Келус поднялся, опёрся на одну руку и протёр глаза, а потом посмотрел на Дань Хэна, который безмолвно смотрел в золотые глаза. Было видно, что Охотник — явно не обычный человек — его глаза были чересчур интересными. Кошачий разрез, а в золотых радужках будто плавали осколки звёзд. Они некоторое время смотрели друг на друга, ничего не говоря. Дань Хэн думал, не думая. Его сознание молчало, но он чувствовал, что подсознание собирает мельчайшие детали о Келусе и размышляет. Просто вот так молча наблюдая за человеком напротив. — Что я должен сказать? — начал первым Келус, а Дань Хэн уже ожидал последующую за этим шутку. — Спасибо за прекрасную ночь? — да, без шутки нельзя. — Ты был невероятно плох, мне не понравилось, — с абсолютно серьёзным лицом произнёс Дань Хэн. Губы Келуса тронула ухмылка. — Какая жалость, а я уже представлял, как мы под музыку снимаем милые тренды для парочек, я отправляю тебе фотки котов с подписью «мы», — театрально вздохнул Келус. — Какие ещё тренды под музыку? — непонимающе спросил Дань Хэн. Келус несколько секунд молчал. — Ну ты и старпёр. Я тебя, кстати, за педофилию могу в тюрьму упечь. — Чего? — Дань Хэн был немного в шоке от скорости развития их диалога, а также направления. — Ну тебе явно больше восемнадцати, а мне всего пару годиков. А у нас уже была совместная ночь! Я подам на тебя в суд и отсужу кучу денег на донат в любимую гачу, — мечтательности в голосе Келуса не было, он лишь немного игриво смотрел на Дань Хэна, который уже перенял правила игры. — Слушай, умник, — поднялся Дань Хэн, — во-первых, во всех странах разные законы и разный порог совершеннолетия. Во-вторых, у нас с тобой явно разное гражданство. Вряд ли такое дело примет какой-либо суд. — ОЙ, душнила, замолчи. — Душ… Кто? Келус долго смотрел в его глаза, явно пытаясь понять, где и как Дань Хэн живёт, раз не знает подобных слов. — Не бери в голову, — весьма интеллигентно выразился Келус, чтобы смысл его слов без проблем дошёл до Дань Хэн. — Ого, так ты и нормально говорить умеешь, — продолжал практиковаться Дань Хэн в мастерстве шуток и сарказма. Они начали спорить о всяких пустяках, бесконечно пререкаясь, пока комнату всё больше и больше заполнял солнечный свет. Из открытого окна дул приятный прохладный ветер. Только он и создавал какой-то фоновый шум, потому что дороги были всё также пусты.

***

Они позавтракали на первом этаже, скромно взяв немного еды из кухни ресторана. Они даже не сильно мудрили с готовкой, сделав бутерброды и выпив чаю, который, к слову, нашли с трудом. Нашли в баре. Дань Хэн проверил, чтобы там не было ничего подмешано из серии коньяка или бальзама. После этого они выдвинулись в город, всё на той же многострадальной машине, у которой при свете дня был заметен помятый бампер. Вот за это на них реально могли подать в суд, но Келус быстро возразил, сказав о том, что если суд и состоится, то они уже будут при звании героев и им будет явная поблажка. Говорил он так, будто уже бывал в такой ситуации, но Дань Хэн быстро опомнился. Если Келус и был в похожей ситуации, то только в роли мирового преступника. — Во всех фильмах всем супергероям прощали разрушения целых городов, — подметил Келус, — ну кроме Тони Старка. — Тони Старка? — Ты не знаешь Тони Старка? Железного Человека? Чува-а-а-ак, да ты реально нуб! — Келус выглядел так, будто действительно был слишком сильно поражён этим фактом. Дань Хэн на самом деле не слышал о таком персонаже, чем очень сильно разочаровал Келуса. — Обязательно посмотри! — Ага, при следующей встрече. Очевидно, следующей встречи не будет. Только если Келус опять не регрессирует. Только вот обещание посмотреть Железного Человека тоже исчезнет в небытие. И тогда Дань Хэн задумался. А хотел бы он забыть эту регрессию? Эту странную и совершенно неожиданную встречу, которая точно была предусмотрена в сценарии Элио, которую Келус пережил несколько раз, но не так полноценно, как сейчас. Забыть? Может быть, именно это боялся потерять Дань Хэн. И именно это было тем, что вызвало у него предчувствие скорого конца. На некоторое время он и забыл, что находится во временной петле. Внезапно в его голове возникла мысль о том, что, если бы Келус прямо сейчас сказал, что это всё шутка или план Охотников и никакой временной петли нет и не было и не будет, Дань Хэн бы... Он бы... Показал свою злость? Раздражение? Он не знает. Но он уверен в том, что почувствовал бы облегчение. И, скорее всего, не сразу бы признался в этом, как сделал это сейчас, лишь теоретически размышляя. Забыть… Слово… Такое странное. В любом случае печальное. Дань Хэн плохо помнил свои прошлые жизни, точнее, вообще не помнил, и это явно было к лучшему, но само слово «забыть» всё равно тоскливо отзывалось в его душе. Келус был странным, словно не от мира сего. Непривычным, погрешностью, нарушением — всё что угодно, но только не то, что можно назвать «правильным». Это ошибка системы, которая столкнулась с Дань Хэном, но при этом вполне нормально состыковалась, несмотря на ошибочный код. Это был Охотник с пугающими глазами прошлого. Отстранённый, холодный, резкий, как кинжал. Глаза у него были хищными и ядовитыми, выглядели они так, будто поглотили всю вселенную, разорвав её на части. И черты лица у Келуса были резкие, скулы такие же острые, как и кошачий разрез. Он пугал. Пугал ровно до того момента, пока они не вышли из этого огромного здания. Сначала он угнал машину, а потом начал странно шутить. Совсем иной. Ему словно было плевать на мир, на всё вокруг. Был только он сам и Дань Хэн. Его монолог про Охотников, про Элио… Он молча слушал, зная, что ему ничего не надо говорить. От него этого не требуют. А потом сцена в ванной, в отеле и всё остальное… Это был самый насыщенный день Дань Хэна за сотни лет этой жизни. И всё завершилось кошмарной ночью. Келус, который был эгоистом, просто отчаянно обнял его, не выпуская из объятий целую ночь. И это было не что-то про их странные завернувшиеся взаимоотношения, это было про Келуса. Про то, как монстр из того подвала решил спасти его. Прижать к собственному сердцу и поделиться теплом. Не было в этом никакой дружбы или романтики, это было что-то другое. Неожиданное и вряд ли кому понятное. Тонкая нить, которую было страшно потрогать. Забыть? Забыть… Забыть, забыть… Не хотел. Они ехали по пустому и безжизненному городу, Келус не гнал на первой космической, потому что пункта назначения у них не было. При свете дня город выглядел ещё хуже, чем ночью. По ночам нет ничего удивительного в том, что улицы пусты, но вот днём. Днём это было особенно ужасающе. Смотря на эту картину, Дань Хэн чувствовал, как сердце его сжималось. Чувство отчуждённости и пустоты, этой паузы мира, сильно сказывалось на нём. Возможно, это напоминало картину прошлого, которая однажды приснилась ему в Доме Кандалов. В том воспоминании в его ушах звенело, а кровь с особым усилием ударила в голову, пульсации разрывали его мозг. Но сейчас было тихо. Гул мотора, ветер из открытого окна. И молчащий Келус. Молчаливое рассматривание пейзажа за окном. — Я чувствую что-то странное, — внезапно произнёс Келус, резко сворачивая направо, в переулок. — Я немного не понимаю, а что конкретно, и как ты это ощущаешь? Я… Ощущаю присутствие, чувствуя энергию ци. А ты? — Ого, энергия ци, это типа как во всех этих новеллах с системой? Крутяк. Ну ты, кстати, и выглядишь как типичный главный герой оттуда. Правда, они обычно стрёмные, а ты чересчур красивый, так что… — Ты опять сравнил меня с каким-то шаблоном? — пропустил мимо ушей Дань Хэн слово "красивый". Привык слышать. — Просто провожу сравнительный анализ, не более. Как видишь ты собирательный образ, а не шаблон, — Дань Хэн в очередной раз оценил богатство речи Келуса. Они заехали в подворотню, которая выглядела чересчур обшарпанно. Гниющие дома, разбросанный мусор. А ещё тут всё было прокурено, да и настолько сильно, что даже без отсутствия людей запах здесь сохранился. Келус остановил машину, и они с осторожностью выбрались из неё. — Понимаешь, где примерно? — Да, я поведу, — с этими словами Келус обогнал Дань Хэна и свернул ещё раз направо, в ещё более узкий переулок. Атмосфера была не из приятных. Пусть здесь не было людей, всё ещё был их след. Дань Хэн неосознанно представлял здесь группы пьяных людей, которые, кроме этого, позволяли себе принять наркотики, после чего закуривали сигарету. Через эти гнилые окна они могли разговаривать, может, что-то передавать. Их разговоры были ни о чём, несли в себе мало мыслей. Это место было мертво всегда. Келус привёл их к тупику, где стоял большой контейнер для мусора, что был ростом с них. Дань Хэн взглядом спросил, то ли это, что им нужно, и Келус кивнул. Они подобрались ближе, и Келус заглянул внутрь, а за ним и Дань Хэн. Было, конечно, странно, что Келус учуял кого-то в мусорном баке, но... Ладно. Там лежал ребёнок. С чёрными волосами, в оборванной одежде, с испачканным лицом, и вонял он, вероятно, так же, как и эта помойка. Дань Хэн сразу же полез его доставать, за что его одёрнул Келус. — Это может быть опасно, — хмуро сказал он. — Это ребёнок, которому нужна помощь, — также хмуро ответил Дань Хэн. — В этом городе никого нет, кроме нас, и внезапно мы встречаем ребёнка в помойке, которого я почему-то ощущаю, хотя встроенного радара у меня на обычных людей нет. Его вообще стоило бы убить. Может, он источник петли? Вдруг он виноват? — Келус за шкирку грубо достал пацана из мусорки. — Что ты творишь?! — резко дёрнулся Дань Хэн, а его брови быстро поднялись вверх, он чисто на инерции хотел достать копьё. — Делаю то, что ты хотел, — с невозмутимым лицом сказал Келус, и Дань Хэну показалось, что они вернулись к первым минутам их встречи. Да, это действительно был Охотник за Стеллароном, один из них. А Дань Хэн на мгновение забылся. На самом деле, в это мгновение он подумал о том, как глуп, как обманчивы его ощущения и ожидания. Какой же он идиот, раз придумывал себе большее, пусть и не так открыто в самом себе, но на уровне подсознания у него откуда-то появилась эта быстро возникшая, развившаяся привязанность. Келус хотел грубо поднять пацана за шкирку вверх, чтобы осмотреть, словно кота, но Дань Хэн перехватил его запястье и сильно сжал. — Хочешь подраться? — сузил взгляд Келус, напрягая свою руку. — Хочу прийти к компромиссу, как нормальные люди. Разбудить ребёнка и опросить его, — Дань Хэн поджал губы. — Разумные виды обычно говорят, обсуждают проблему, — с этой фразой можно было запросто поспорить, сам Дань Хэн внутри себя начал спорить на эту тему, но быстро остановил себя. — Он, первое, может быть опасен, второе, может быть источником петли, третье, мог заставить весь город исчезнуть. Слушай, я не хочу оставаться в этом рандеву навечно, его надо нахрен убить и дело с концом, — Келус дёрнул руку. — Я тебе не позволю действовать так самонадеянно, — он сжал запястье сильнее, — если понадобится, то я остановлю тебя физически. В мгновение ока в руке Дань Хэна появилось копьё, которое устремилось к шее Келуса, но Охотник ловко визуализировал меч и отклонил удар с ярким звоном. Он отпустил пацана, и тот упал вниз, после чего Келус вырвал руку из хватки Дань Хэна. — Мне твоё разрешение и «компромиссы» не нужны, — с этими словами Келус замахнулся катаной прямо в ребёнка, но Дань Хэн быстро съехал вниз на одной ноге и встал перед ребёнком, словно стена. Он отклонил удар копьём и наступил на Келуса резким выпадом. Тот немного удивился самоотверженности, потому рефлекторно отступил на полушаг. Дань Хэн сделал горизонтальный удар, получил отпор, потом следующий и следующий. Зазвучал яркий звон. Келус не собирался отступать, поэтому занял первенство в напоре, но Дань Хэн тоже не собирался отставать, и удары со временем стали равноценными. У Дань Хэна не было цели навредить, он лишь хотел остановить Келуса. Вряд ли подобный бой мог что-то сказать ему, он не выглядел как тот человек, которому можно что-то объяснить на мечах. — В отеле ты у меня спросил, — произнёс в один из своих ударов Дань Хэн, — спросил, чувствуешь ли ты, как человек, — удар Келуса чуть сбился с первоначальной траектории, — я тебе сказал, что да. Ты человек. Так почему ты, будучи человеком, поступаешь так? Пытаешься убить любого. По-твоему, это то, что делает тебя человеком? Келус сделал удар, который Дань Хэн задержал блоком. Охотник не спешил убирать меч, просто передавал весь вес своего удара на копьё, которым Дань Хэн его тормозил. Так они и застыли в этом положении, Келус своими золотыми пожирающими глазами смотрел в туманный лес. Глаза Дань Хэна должны были стать ответом для него, преградой. И он пытался дать этот ответ. Келус задавался вопросом о том, является ли он человеком. И Дань Хэн понимал его. Но, вот парадокс, он не понимал, как понимал… Сердце чувствовало, оно отзывалось сочувствием, но сам Дань Хэн не понимал схожести. Охотник сделал шаг назад, опуская меч. — Поступим так, как ты предложил. Дань Хэн тоже опустил оружие, кивнув. Всё-таки тот Келус, которого он видел ночью, не был иллюзией. Он прошёл за его спину и взял ребёнка на руки, относя до машины. — Открой дверь. — Ты его куда-то везти собрался? — посодействовал Келус Дань Хэну. — В машине должна быть аптечка. — Кто… Кто вообще возит аптечки в машине? — непонимающе повёл взглядом Келус, смотря на Дань Хэна с полным обнулением. Безымянный же в ответ посмотрел на него, как на идиота, впрочем, ничего не поменялось. — Нормальные люди, — сузил глаза Дань Хэн, — но ты бы явно не возил. Келус состроил какую-то рожицу и пробормотал «бе-бе-бе», Дань Хэн сдержанно промолчал на это, но, очевидно, сильно хотел вмазать. А ведь минуту назад они дрались. А две минуты назад Дань Хэн глубоко размышлял о сути их отношений. А теперь... Теперь они... Да. Просто... Просто да. Они положили ребёнка на заднее сидение, а потом Дань Хэн нашёл аптечку, хотя, на самом деле, тоже до последнего сомневался. Если бы аптечки не было, проблема была бы не только в умирающем мальчике, но и в издевающемся над ним Келусе, который бы ехидничал минут пять и потом припоминал это всю оставшуюся жизнь, если бы они вообще ещё хоть раз встретились. И если бы Дань Хэн не забыл. Поразительно, что только сама мысль об этом вызывала внутри Дань Хэна странное противоречие. Он достал аптечку, которая была максимально стандартной. Первым делом Дань Хэн взял бинты и спирт, дабы обработать всё. Малец, вероятно, упал с высоты, судя по открытому окну и тому, что он валялся в мусорном баке. Обычно пострадавших поднимать нельзя после подобного, но Дань Хэн проверил состояние тела ещё там, на мусорке, и понял, что кости не сломаны. Мусор сильно смягчил падение, если оно было. При осмотре Дань Хэн вообще понял, что внутренних повреждений в принципе-то и нет. Только внешние дефекты, которые он быстро обработал. Последнее, что сделал парень, это намочил ватку нашатырём. Аккуратно поднёс к мальчику и ожидал увидеть резкий скачок головы или резкий вздох, но ничего из этого не случилось. Мальчишка действительно очнулся, но без такой бурной реакции, какая ожидалась. Он медленно раскрыл глаза, которые оказались золотыми. За всем этим процессом со спины наблюдал Келус, который вдруг зашептал на ухо Дань Хэну: — Чёрные волосы, золотые глаза… Может, наш потерянный сын?.. Дань Хэн не обернулся к нему, просто без всякого смущения взял и заткнул его рот ладонью, сильно надавливая, чтобы тот вообще желательно исчез с радаров навсегда, но пока что он исчез за дверцу машины. Мальчик полностью раскрыл веки и теперь смотрел Дань Хэну прямо в глаза. Взгляд ему этот не понравился. Странный. Не похож на детский, слишком безразличный. — Как себя чувствуешь? — Дань Хэн хотел узнать не только самочувствие мальчика, но и прочувствовать почву. Понять, примерно как ему стоит себя вести рядом с неопознанным человеком. — Нормально, — последовало незамедлительно, что тоже вызвало некий вопрос. Ребёнок явно развит лучше, чем его ровесники. Голос пусть и детский, но только после одного слова становится ясно, что голос поставлен. Или, может, дежурная фраза... Отсюда и такое чёткое воспроизведение. — У тебя несколько ушибов и царапин, я всё обработал. Со временем пройдёт, — мягко объяснил Дань Хэн, на что в ответ получил молчание. Он продолжил: — Как тебя зовут? — А тебя? — взгляд у ребёнка такой, будто он несёт всё бремя мира на себе. — Наглый в меня, — вылез из-за двери Келус, за что его опять выпихнули обратно рукой Дань Хэна. — Моё имя Дань Хэн. А этого прид… - он запнулся. Нельзя при ребёнке говорить такие слова, — парня зовут Келус. Так что насчёт твоего имени? — Его нет, — просто сказал мальчик, — можно на «эй». Дань Хэна поразил этот факт, как и многие другие. Всё начало складываться так, будто Келус был прав. Нет, сразу было понятно, что этот мальчуган необычный, но Дань Хэн в собственной голове склонялся больше к тому, что это просто какая-то ошибка в «коде». Мальчика по чистой случайности пронесло и не затянуло в непонятное нечто, что здесь происходит. — Такое обращение использовать нельзя, — Дань Хэн абсолютно не был согласен с обращением "эй". — Раз у тебя нет имени, то давай придумаем его. У тебя есть какие-то предпочтения? — Мне без разницы, — всё так же ровно произнёс мальчик, и Дань Хэн уже готов был услышать какую-то издевательскую реплику от Келуса, но тот, видно, очень старательно, молчал. Дань Хэн нахмурился. Они с Келусом как-то незаметно объединились за его спиной? Иначе почему даже этот мальчик напоминал ему о прошлом. Тёмном прошлом, которое было ещё более ледяным, чем эти безлюдные серые улицы. Он вспомнил тот день, который был одним из первых. Дань Хэн не знал, какой точно, так как тогда он не мог уследить за ходом времени. Была сплошная тьма, которая могла тянуть лишь вниз либо держать в неопределённом состоянии. — Имя. Тебе надо выбрать имя, — он помнил тот глубокий и нежный голос как вчера. — Что это? Имя. — Ах, имя… Это очень важная часть тебя, поверь мне. Намного важнее, чем ты себе сможешь представить в ближайшее время. На самом деле… Хочешь ты того или нет, но оно будет определять тебя самого. Будет олицетворением твоей судьбы. — В моей голове много разных картинок… Словно чужая судьба, чужая жизнь. Что это? Какое у него было имя? Мужчина тогда некоторое время молчал. Тогда дракон не мог понять, почему этот вопрос вызвал такую паузу. — Дань Фэн. Человека из твоих снов зовут именно так. Это имя означает «красный клён». — В этом разве есть хоть какой-то смысл? Какая может быть судьба у красного клёна? Мужчина призадумался, а потом мягко улыбнулся. — Судьба красного клёна — переродиться во что-то новое. И это что-то новое — ты. Поэтому… Тебе нужно самому выбрать имя. — Хорошо, имя «Дань Хэн» подойдёт? — Постоянство? Ты что-то помнишь об этом? — мужчина был немного удивлён выбору угасающего дракона. — Я просто надеюсь, что больше мне не придётся перерождаться. И этот ответ был чересчур тяжёлым, как свинец заливающий твою голову. Тогда улыбка мужчины быстро спала с лица. — Как много ты вспомнил? — спросил тогда он. — Почти ничего. Я просто чувствую именно это, — сказал мальчик. В его возрасте с трудом формулировали собственные мысли, и он был одним из таких, но больше из-за тумана в голове и этих холодных цепей. Но он чувствовал, действительно. Возможно, это что-то, оставшееся из прошлой жизни, последнее желание. Имя не было важно Дань Хэну из прошлого, потому что он был тогда пустой оболочкой. Пустой оболочкой, которой не нужно было заполнять пустоту. Он не хотел. Не хотел, потому что был пустотой, а у пустоты нет желаний. — У тебя есть желаемая судьба? — спросил Дань Хэн, внимательно смотря на мальчика. — Мне ничего не хочется, — произнёс холодно ребёнок, и Дань Хэн всё больше начал сомневаться в том, что этот мальчик — обычный человек. То, что он абсолютно нетипичный ребёнок, — точно. — Может, ты… Хочешь изменить именно это? Захотеть чего-то? Дань Хэн не знал, кто перед ним и зачем, но он чувствовал себя похоже однажды. Ему было не позволено утверждать, что он ощущает то же, что и этот ребёнок в данный момент. Но всё-таки в чём-то Дань Хэн да разбирался. Эта апатия и безразличие, рождённые из уничтожения тебя самого. Ребёнок перед ним или нет, но он явно пережил нечто ужасное. — Хорошо, что насчёт имени «Неа»? — предложил Дань Хэн. — Означает «движение». Это имя будет олицетворять твой путь к обретению желаний. Он смотрел в золотые глаза мальчика, где пытался найти ответ и какие-то запрятанные чувства либо эмоции. Но видел там лишь пустоту, вконец угасшую жизнь. — Неа… Пусть будет так, — произнёс он, но Дань Хэн видел, что ему всё равно, что это имя не вызвало у него ничего, что его сердце всё так же безразлично. Но Дань Хэн надеялся, что однажды это имя станет для него чем-то важным. — Хорошо, Неа, как ты здесь оказался? Мальчик нахмурился, видимо, пытаясь вспомнить. Или желая соврать. Дань Хэн учитывал все варианты развития событий, все варианты были отвратными. — Упал из окна, — произнёс он спустя полминуты размышлений. — Помнишь, почему? — Не помню. Ничего не помню. Откуда я и зачем, помню только падение с окна. Голос был холодным, будто неживым. Плохо. Они будто встретили призрака в телесной оболочке. — Может, он должен был умереть во время падения из окна? И именно в момент «смерти» произошла какая-то дичь в ходе которой он застрял между временными линиями или типо того… — сказал Келус, уже не влезая своей головой в салон машины, а говорил это, просто стоя. Дань Хэн обернулся к нему и увидел, как тот достал сигареты. Он не был сильно удивлён тому, что Охотник курит, поэтому проигнорировал это. Почти. — Может быть, ты прав. Кури вон там, ребёнку незачем дышать никотином, — строго сказал он, указывая на мусорку, откуда они достали Неа. — Что там ему будет от такого количества? — начал возмущаться Келус. — Отойди, — сузил глаза Дань Хэн, не отрывая своего взгляда от золота напротив. — Понял-понял. Не надо так смотреть, — быстро подчинился Келус, уходя восвояси. Пока Охотник занимался перекуром, Дань Хэн думал, что лучше сделать. Неа, как говорил он сам, выпал из окна. Версия Келуса о том, что мальчик застрял на «границе» звучала разумно. Пусть так. Значит, Дань Хэн будет считать эту версию основной, далее в размышлениях уже отталкиваясь именно от неё. Застрявший на границе человек… Единственное, что мог предпринять Дань Хэн в этой ситуации, так взять этого ребёнка под временную опеку. Надо защитить его и разобраться, что с ним случилось. Очевидно, что этот ребёнок каким-то образом связан с исчезновением людей. — Неа, все люди этого города исчезли, и мы с Келусом пытаемся понять, почему это произошло. Единственный человек, который тут остался, — это ты. Не против ли ты побыть с нами до того момента, пока мы тут всё не приведём в норму? Мы защитим тебя, обещаю, — мягко сказал Дань Хэн. Пусть Неа и не показывал своего беспокойства, наоборот, выглядел как тот, кто абсолютно безразличен к апокалипсису за окном, Дань Хэн всё равно считал нужным говорить именно так. — У меня всё равно нет выбора. — Нет, у тебя есть выбор. Я не заставляю тебя идти с нами, — Дань Хэн говорил это, так как ему самому всегда был важен выбор. Важно то, что он сам выбирает то или иное. Мальчик смотрел на него и, кажется, что он готов был вот-вот усмехнуться. — Умереть здесь или идти с вами? Этот выбор? — Ты не можешь утверждать, что умер бы, если бы остался здесь один. Мы никогда не знаем, как сложится судьба, — серьёзно ответил Дань Хэн, — я не говорю тебе, что ты умрёшь, если останешься здесь. Я говорю тебе, что мы готовы помочь и защитить. Если бы тут был Келус, то он бы, скорее всего, начал шуршать над ухом и говорить о том, что Дань Хэн делал это ради выгоды. Келус именно из-за этого и хотел наладить контакт с мальчиком. Но Безымянный не ставил какую-либо выгоду на какое-либо место. Для него важно лишь одно сейчас — спасение неопознанного мальчика, который явно слишком слаб для этого непонятного мира. Он не может бросить его. И если придётся, то он будет драться с Келусом за благополучие Неа. — Хорошо… Я пойду с вами, — согласился он, уже как будто более лояльно. — Отлично, — улыбнулся мягко Дань Хэн. — Располагайся тогда пока тут, а я пойду… За нашим водителем, — вздохнул парень, наблюдая за тем, как Келус как-то подозрительно рассматривал мусорку. У него было такое ощущение, что ещё секунда, и он тут запрыгнет. Надо было спешить туда, потому что с мусорным чудищем сидеть у него никакого желания не было. Так у них появился третий попутчик. С чёрными волосами и золотыми глазами, а ещё абсолютно беспамятный.