Звезды отвернулись(1)

      Услышав телефонный звонок вечером накануне суда, Эзра мгновенно вскочил и помчался вниз по лестнице. Кто мог ему звонить? Книжный магазин был определенно закрыт, и не только потому, что утром он отбывал в другую страну. Даже если бы Эзра решил не уезжать, он ни за что бы не оставил магазин открытым в пять часов вечера. Это было практически время ужина.       — Алло, — начал он, но, вспомнив, что находится в книжном магазине, добавил: — «А. З. Фелл и Ко». Боюсь, на сегодня мы закрыты.       — Эзра, — раздался в трубке знакомый женский голос, — это Анафема.       Сердце подскочило к горлу. Почему Анафема звонила ему? Что-то случилось? Все ли в порядке с Энтони и Адамом? Может, она просто звонит, чтобы узнать, как у него дела? Может, она испытала какое-то предчувствие, которое подсказало ей, что он собирается сделать?       — П-привет, дорогая! — Эзра проклял свою нервозность. Как он мог надеяться что-то скрыть от нее? Анафема мгновенно раскусит его. — Чем могу быть полезен вам этим прекрасным вечером?       Пауза. Эзре показалось, что он слышит голоса, разговаривающие на другом конце линии, но они были слишком приглушенными, чтобы разобрать слова.       — Простите, что беспокою, но у меня тут очень нетерпеливый, воодушевленный шестилетний... — продолжила она, когда ее прервал другой голос, все еще слишком приглушенный, чтобы понять, кто говорит. — Прошу прощения, — поправилась женщина через пару секунд молчания. — Очень нетерпеливый, воодушевленный семилетний ребенок, которому совершенно необходимо поговорить с вами.       Эзра почувствовал, как его охватили одновременно радостное волнение и страх. Адам. Он заставил себя сохранять спокойствие. Анафема сказала, что мальчик воодушевлен. Это ведь хорошо, верно? Кто же будет радоваться, случись что-то плохое?       — Хорошо, — начал Эзра, сделав глубокий вдох, — передайте ему трубку.       Почти сразу же на линии раздался другой голос.       — Мистер Фелл! — Адам действительно был воодушевлен. — Здравствуйте, мистер Фелл.       Эзра улыбнулся, несмотря на тяжесть на сердце, представив, как мальчик подпрыгивает, не в силах сдержаться.       — Привет, мой дорогой мальчик. Как поживаешь?       — Нормально, — последовал ответ. — Я начал учиться. Все хорошо. Мне пока нравятся книги, которые мы читаем, но дети там не очень добрые. И я всегда так устаю.       Эзра кивнул, в основном про себя. Трудно сказать, во сколько Адаму приходится вставать, чтобы вовремя попасть в школу. А потом он, вероятно, очень поздно возвращался домой. Это была ужасная ситуация для всех, но на данный момент ее было не избежать.       — Папа сказал, что я смогу пойти в новую школу, как только судья разрешит мне жить с ним вечно. Она будет гораздо ближе. Думаю, мне понравится.       — Уверен, что понравится, — ответил Эзра, не зная, что еще сказать мальчику. Ему хотелось так много ему сказать. «Непременно расскажи, как прошел твой первый день. Может быть, я разрешу тебе одолжить несколько своих книг, чтобы брать их с собой в школу. Может быть, мы с твоим папой будет водить тебя в школу по очереди, ты бы этого хотел?»       Эзра ничего из этого не мог сказать, потому что вскоре его здесь не будет. После этого телефонного звонка он, скорее всего, больше никогда не услышит голос мальчика. Больше никогда не увидит Адама.       Больше никогда не увидит Энтони.       Отчаяние впилось в него острыми когтями. Он пытался отмахнуться от него, пытался думать о чем-то другом — о чем угодно — но все было тщетно.       В трубке снова послышались приглушенные голоса, и Эзра напряг слух в попытке их разобрать. Это Ньютон разговаривал с Адамом? Голос звучал слишком низко, чтобы принадлежать Анафеме.       — Подождите, — отозвался Адам, — папа хочет поговорить с вами.       Прежде чем Эзра успел запротестовать и сказать, что ему лучше не разговаривать с Энтони, потому что это может буквально его убить, на другом конце линии раздался до боли знакомый голос, наполненный нежностью и тоской.       — Привет, ангел, — мягко сказал Энтони, отчего на глаза Эзры навернулись слезы. Почему все так обернулось? Раньше, влюбляясь и получая отказ, он смирялся с этим. В конце концов, нельзя же заставить человека полюбить себя, а потому он не видел в этом ничего страшного. Однако на этот раз Энтони осмелился полюбить его в ответ, а Эзра все равно не мог получить его. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы не сломаться в этот момент.       — Энтони, дорогой, — с теплотой отозвался он, стараясь думать только о счастливых моментах — о том, что он чувствовал, когда они впервые признались друг другу в своих чувствах. О той замечательной неделе в деревне с Энтони и Адамом. Тогда все было прекрасно. Он был несказанно счастлив.       Но как бы он ни старался, теперь невозможно было отделить счастье от несчастья. Каждое воспоминание об Энтони омрачалось печалью, потому что Эзра знал, что все кончено. Таких воспоминаний у него больше не будет.       — Эзра, я так по тебе скучаю, — выдохнул Энтони, и Эзра больше не мог сдерживаться. Из его глаз потекли слезы, и он с трудом подавил рыдание.       — Приезжай сегодня вечером в коттедж, — умоляюще добавил Энтони, и Эзре так хотелось сказать ему: «Да, конечно, я приеду. Я приеду, как только смогу». Он должен был сказать: «Дорогой мой, нам остался всего один день. Что, если что-то случится и мы все потеряем? Я увижу вас обоих завтра после суда. Тогда мы сможем отпраздновать». Но ни одно из этих слов не прозвучало. Он был слишком занят тем, что вспоминал, как дышать сквозь слезы. — Поужинай с нами, Анафемой и Ньютом. Нет ничего подозрительного в том, что друзья ужинают вместе. Пожалуйста, ангел.       «Есть, ведь Лилит знает, что я люблю тебя. Ведь я пообещал ей, что больше никогда не увижу ни тебя, ни Адама».       — Хорошо. — Слова сорвались с его губ прежде, чем он успел их остановить. Эзра ничего не мог с собой поделать. Он вот-вот потеряет все, что имело для него значение. Как он мог отказать себе в возможности увидеть их еще раз напоследок? — Да, ужин звучит замечательно.       Его поразило спокойствие в собственном голосе. Каким-то образом Эзре удавалось говорить сквозь слезы, подавляя печаль. Возможно, потому, что он знал: в противном случае Энтони начнет что-то подозревать. А может, потому, что мысль о том, что он снова увидит Энтони и Адама, наполняла его радостью достаточно сильной, чтобы на время прогнать отчаяние. В любом случае Энтони ничего не заметил, за это Эзра был несказанно благодарен.       — Отлично. Ньютон уже едет за тобой. Скоро увидимся. Я люблю тебя, ангел.       Конечно, кто-то уже был в пути. Эзра рассмеялся. Ему следовало бы ожидать подобного от Анафемы и ее жениха.       — Я тоже тебя люблю, Энтони, — тихо пробормотал он, вздохнув с облегчением от того, что наконец мог не кривить душой. Эзра осторожно положил трубку на рычаг и поспешил наверх, чтобы взять уже собранный чемодан, который несколько недель как был готов к отъезду.       Насколько Эзра мог судить, у него имелось два варианта. Он мог ничего не брать с собой и попросить отвезли его домой после ужина. Это был бы самый простой вариант, но он также мог вызвать у Энтони подозрения. Если бы Эзра действительно был уверен в том, что Энтони выиграет дело, ему не пришлось бы сразу же покидать коттедж. По его предположениям, Энтони рассчитывал, что он останется ночевать, по крайней мере сегодня, а может, и после. Если Эзра попросит отвезти его назад, Энтони захочет узнать, почему.       Не мог же он сказать, что собирается уехать навсегда.       И, напротив, Эзра мог вести себя так, будто собирается задержаться на несколько дней. Для этого ему пришлось бы собрать чемодан, который он уже приготовил. Он мог провести ночь с Энтони, а утром, когда они с Адамом уедут, вернуться в Лондон, откуда отправиться на паром и отплыть во Францию. Если все пройдет хорошо, он окажется в Париже еще до завершения судебного процесса.       Пока что единственной загвоздкой в этом плане была его способность добраться от загородного дома до Лондона. Обычно его отвозили Анафема или Ньютон, если он не ехал с Энтони. Но, попроси он кого-нибудь из них, они, конечно, попытаются помешать ему, не так ли? Может, он заплатит кому-нибудь, чтобы его подвезли до Лондона? Дойдет пешком до городка и поймает попутку?       Эзра вздохнул. Он придумает, как поступить, позже. Сейчас он хотел только одного — чтобы Ньютон приехал и он смог хоть на время забыть о своих проблемах.       Ньютон прибыл ровно в 17:15, и через час они уже подъезжали к коттеджу. Эзра почувствовал, как по его лицу расползается улыбка, когда заметил, что Энтони, Адам и Анафема сидят снаружи и ждут их.       Адам добрался до него первым. Едва Эзра вышел из машины, как мальчик бросился к нему. Эзра уронил чемодан на пыльную землю и обхватил его руками, обнимая так крепко, как никогда прежде.       — Я рад, что вы вернулись, мистер Фелл, — выдохнул Адам ему в грудь. — Я скучал по вам.       Эзра мягко улыбнулся.       — Я тоже скучал по тебе, дорогой мальчик.       Они отодвинулись друг от друга, и, выпрямившись, даже в слабеющем свете осеннего вечера Эзра сразу же встретился взглядом с янтарными глазами другого члена семьи Кроули. Несколько шагов — и Энтони оказался перед ним, обхватил Эзру и уткнулся лицом в его шею.       Эзра крепко обнял Энтони в ответ, не желая отпускать. Ощущение покоя, охватившее его в этот момент, было ни с чем не сравнимым. И хотя его жизнь рушилась, здесь, в объятиях Энтони, все было в порядке.       Вот где его место.       — Я так по тебе скучал, — признался Эзра. «Как же я буду жить без тебя?»       — Все в порядке, ангел, — пробормотал Энтони ему на ухо, отчего по спине Эзры пробежали мурашки. — Теперь ты здесь. Это все, что имеет значение. — Эзра почувствовал, как взгляд Энтони переместился вниз. — Ты привез чемодан, — заметил он после паузы.       Эзра кивнул и наконец отступил назад, чтобы посмотреть на него. Он неуверенно улыбнулся, стараясь не выглядеть слишком убитым горем.       — Это на время после суда.       Технически это даже не было ложью, хотя Эзра знал, что Энтони истолкует его слова совсем не так, как он подразумевал. Он надеялся, что эту частичную ложь будет не так легко распознать, как полноценную.       Энтони просиял и наклонился, чтобы поцеловать Эзру — довольно целомудренно, поскольку в данный момент они были не одни, но поцелуй таил в себе обещание большего. Эзра почувствовал слабость в коленях при одной только мысли о том, какой может быть их последняя ночь вместе.       — Пойдем ужинать? — спросил он, изрядно запыхавшись. Энтони обхватил его за талию и повернулся лицом к остальным — все они улыбались.       Боже, как Эзра будет скучать по этому месту.       Ужин закончился слишком быстро, как и все приятные вещи. Эзра хотел, чтобы этот вечер длился всю жизнь, а он пролетел в мгновение ока. Слишком скоро они попрощались с Ньютоном и Анафемой и проводили Адама в постель.       — Почитайте мне сказку, мистер Фелл, — попросил мальчик, прыгая возле своей кровати. Эзра просто улыбнулся в ответ и сказал, чтобы он выбирал историю и ложился в постель.       Они прочли три книги, прежде чем Энтони наконец вмешался, сказав Адаму, что ему пора спать. Эзра понимал, что увлекся, но сидеть на кровати с Адамом, читая одну историю за другой, было идеальным бегством от реальности. Ему совсем не хотелось уходить.       — Мне нравится, что ты так хорошо с ним ладишь, — прошептал Энтони, когда они достигли подножия лестницы. Он повернулся, чтобы улыбнуться Эзре, нежно взял его лицо в ладони и притянул для поцелуя. Эзра растаял в нем, обхватив Энтони за шею и наклонившись, чтобы теснее прижаться к нему, и почувствовал, как его руки скользят по талии, пробираются под жилетку и задирают рубашку.       По телу тут же пронеслась волна жара. Эзра охнул, когда теплые ладони коснулись его обнаженной спины, и, в свою очередь, добравшись до воротника Энтони, принялся быстро расстегивать пуговицы. Он успел расправиться с тремя, когда его возлюбленный отстранился, пытаясь отдышаться.       — Нам, наверное, стоит...— тяжело выдохнул он, подавляя стон, когда Эзра подался вперед и начал прижиматься губами к обнажившейся коже его шеи, — ...нам следует продолжить начатое в другом месте. Тут нас могут услышать любопытные маленькие ушки.       Эзра просто кивнул и снова прижался губами к шее Энтони, вызвав еще один стон. Он улыбнулся, запоминая это место. Ничего больше не сказав, они скрылись в спальне и едва дверь за ними закрылась, как Эзра обнаружил, что весьма симпатичный рыжеволосый мужчина повалил его на кровать и забрался сверху.       — Эзра, — выдохнул Энтони между поцелуями, пытаясь расстегнуть на нем жилет. — Ангел, ты такой красивый.       Эзра почувствовал, что вспыхнули щеки, и сам толком не понял, от чего — то ли от комплимента возлюбленного, то ли от внезапного ощущения длинных ловких пальцев, пробежавших по его частично обнаженной груди. Эзра поднял руки, чтобы снять с Энтони рубашку, и одним резким движением стянул ее с его плеч.       — Не такой красивый, как ты, мой дорогой, — прошептал он, обнимая Энтони за торс и притягивая ближе к себе, с наслаждением услышав ответный стон удовольствия. В этот момент в мире не существовало ничего, кроме них двоих. Завтра может наступить конец света — в сущности, для Эзры так и было, — но сейчас это не имело никакого значения. Исчезли его сомнения и страхи. Его печаль и боль. Разве мог Эзра чувствовать что-то, кроме чистого удовлетворения, находясь в объятиях Энтони?       В конце концов, немного повозившись, им удалось стянуть с Эзры жилет и рубашку, бросив их на пол вместе с одеждой Энтони. Эзра думал, что все, что предшествовало этому, было замечательно, но ничто не могло подготовить его к великолепному ощущению прикосновения его обнаженной кожи к коже Энтони. Он чувствовал кончиками пальцев, как бьется сердце его возлюбленного, когда водил ладонями по мышцам на его груди. Ритм был быстрым и сильным, как биение его собственного сердца.       С его губ сорвался стон, стоило Энтони начать покрывать его шею нежными поцелуями и легкими прикосновениями зубов и языка. Эзра обнял его за плечи, ногтями слегка впиваясь в светлую кожу. У Кроули перехватило дыхание, и Эзра повторил это движение еще несколько раз, чувствуя, как он трепещет от желания.       — Я люблю тебя, Энтони, — прошептал Эзра в пространство между ними, желая, чтобы он это знал, — и буду любить всем своим существом до скончания веков.       Энтони переместился и прижался губами к губам Эзры, который охотно раздвинул их и запустил язык в рот Энтони. Тот застонал и потянулся к Эзре, крепко обхватив его лицо, словно не собираясь отпускать.       Эзра вовсе не возражал.       — Я тоже люблю тебя, Эзра, — прошептал он, наконец отстранившись. — Мой прекрасный, замечательный, совершенный ангел.       Они снова поцеловались, и Эзра начал медленно перемещать руки по спине Энтони, спускаясь к поясу его брюк. Сантиметр за сантиметром они продвигались вперед, пока его идеально наманикюренные ногти не уперлись в пряжку ремня Энтони. Нерешительно, но поддаваясь разливающему по его крови жару, Эзра начал расстегивать его.       Энтони вдруг замер, и Эзра тут же убрал руки, резко прервал их поцелуй и попытался отстраниться.       — Мне так жаль, Энтони, — пролепетал он на грани слез, хотя понятия не имел, почему его возлюбленный остановился. — Я не хотел... Я думал, что...       Как глупо с его стороны решить, что Энтони хочет этого. Ему следовало оставить все как есть. Одно дело — признаться кому-то в любви, целовать и обнимать, и совсем другое — перейти к тому, чего Эзра так отчаянно хотел. Ему следовало сначала спросить, прежде чем что-то предполагать. А теперь он все испортил.       — Ш-ш, — успокаивающе сказал Энтони, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Эзру. — Ангел, ты не сделал ничего плохого. — Он медленно слез с Эзры и, обхватив его за плечи, притянул ближе к себе, так что они легли, опустив головы на подушки и прижимаясь друг к другу обнаженными торсами.       — Я думал, ты этого хотел, — прошептал Эзра, ожидая неизбежного отказа. Энтони мог сколько угодно говорить, что любит Эзру, но он знал, что никто и никогда не захочет его подобным образом. Да и с чего бы? Он не был особенно привлекательным в отличие от Энтони, Лилит или даже Анафемы. Эзра был полноватым, скучным и совсем не во вкусе Энтони Кроули. Это не должно было его удивлять.       Энтони вздохнул, но в этом вздохе прозвучала нотка тоски, которая привлекла внимание Эзры.       — Я хочу. Я хочу тебя больше всего на свете, Эзра. — Он сделал паузу, словно пытаясь придумать, как сказать то, что у него на уме. — Но есть вероятность, что завтра, во время суда, меня спросят о моей... верности жене. — Эзра почувствовал, как он напрягся, когда повернул голову и заглянул ему в глаза.       — Я хочу иметь возможность честно сказать, что был технически верен ей в этом смысле. Что я не спал ни с кем другим. Я знаю, что это, наверное, глупо. Что это не должно иметь значения, потому что сейчас это никого из нас не волнует, да и она, скорее всего, уже нашла себе кого-то другого, но для меня важно завтра не покривить душой. Ты можешь это понять, ангел?       У Эзры глаза были на мокром месте. Прекратятся ли когда-нибудь эти слезы? Он улыбнулся Энтони и прижался к его губам в мягком поцелуе. Каким прекрасным, заботливым, благородным человеком был Энтони Кроули. Эзра не знал никого другого, кто отказался бы от того, чего так сильно хотел, только чтобы предстать в лучшем свете. Он знал, что Энтони делает это ради Адама, стремясь доказать, что он лучший родитель для мальчика. При виде того, как далеко продвинулся Энтони в отношениях с сыном, сердце Эзры ликовало. Это стоило того, чтобы отказаться от своего единственного шанса быть с Энтони подобным образом. Иногда есть вещи поважнее.       — Я люблю тебя, Энтони, — снова прошептал он в поцелуе. — И конечно, я понимаю. — Чтобы выразить свое одобрение, Эзра сжал руку вокруг торса Энтони, обнимая его. Энтони улыбнулся и поцеловал его в золотистые локоны.       — Останешься со мной на ночь? — тихо спросил он в темноту. — Вот так? Я просто хочу обнимать тебя.       На этот раз Эзра сдержал слезы. Это была его последняя ночь с любовью всей его жизни, и он не собирался портить ее грустью. Для этого будет достаточно времени позже. А пока Эзра просто хотел жить моментом, купаясь в любви Энтони и думая о том, как все могло бы обернуться, если бы мир был другим.       — Конечно. Я бы очень этого хотел.       Он думал, что на этом все и закончится. Закрыв глаза, Эзра вдохнул аромат кедра и осенних пряностей, стараясь тайком запомнить их. Возможно, он сможет воссоздать их позже, когда окажется далеко отсюда.       Через какое-то время Энтони снова заговорил.       — Ты останешься здесь навсегда? — На этот раз в его голосе звучала неуверенность, страх, что Эзра откажется и уедет. Его сердце болезненно сжалось в ответ. — Останешься здесь со мной и Адамом? Будешь считать это место домом?       Эзра крепче прижал Энтони к себе, зная, что, если откроет глаза, то не сможет остановить слезы. Сегодня он неплохо держался и не собирался позволить этому вопросу сломить себя. Ему еще многое предстояло сделать. Если он оплошает сейчас, Адама все равно могут забрать.       — Мой дорогой Энтони, — вздохнул Эзра, тщательно подбирая слова, — это уже мой дом. Я не хочу его покидать.       Формально он не лгал, лишь упускал одну очень важную деталь, но Энтони не нужно было этого знать. Все, что ему нужно было знать, — это то, что Эзра любит его и хочет остаться с ним навсегда, даже если его желанию не суждено осуществиться.       И никогда не было суждено.