Море обнимет

Она с трудом разлепила глаза, потребовалось время, чтобы морок от сна окончательно развеялся. Первое, что она смогла разглядеть был невысокий потолок плетеной хижины. До ушей донесся плеск моря, он звучал со всех сторон, и короткий момент времени она думала, что плывет по его волнам вместе с хижиной. Проморгавшись как следует, Нирая прогнала остатки забвения, облизнула пересохшие губы с крупицами морской соли и осмотрелась, не поднимая головы. По углам хижины стояли плетеные корзины, в одной из них виднелась рыбацкая сеть и крюки. Рядом с ними полки с стеклянными тарами, а в них коренья. Так Нирая пришла к выводу, что находится не у себя дома.     Она предприняла попытку дотянуться до чаши с водой, но голову пронзила тупая боль. Она заставила на'ви тихо зашипеть и поморщиться, прижав уши к голове. События последних суток вспышками вернулись к ней. Устраивать гонки на илу в разгар шторма было плохой затеей. Очень плохой затеей. Нирая вспомнила, как азарт превратился в страх и как лица друзей вытянулись в неподдельном ужасе, когда огромная волна накрыла ее вместе илу, подбросила, прокрутила в водовороте своих вод, ударила о каменистое дно и, судя по всему, выплюнуло назад. Кажется, она все же взяла ту большую волну. Нирая уронила голову обратно на плетеный настил. Сквозь плеск воды удалось различить шаги, направляющиеся как раз к хижине. На пороге появилась тса'хик племени Меткайина. Ронал, статная, широкоплечая, как и все Меткайина, смерила лежавшую ничем не выражающим, спокойным взглядом. Это было хуже всего — сложно сказать, о чем она думала, и под этим ее взглядом душа сама выворачивалась наизнанку. Появилось желание сознаться даже в том, чего Нирая никогда не делала. В руках у тса´хик были две небольшие пиалы: в одной нечто похожее на пасту, во второй — горстка запеченной рыбы и морская капуста. —Как ты себя чувствуешь? , — Ронал садиться рядом с Нираей, скрестив ноги. Девушка отметила про себя, что живот тса'хик уже начинает округляться. В нем растет и крепнет жизнь. —Я все еще чувствую вкус морского дна, а так вполне сносно , — Нирая медленно садиться, позволяет тса'хик притронуться к затылку. Ронал осторожно раздвигает слипшиеся темные пряди —на них все еще виднеются крупицы морской соли и засохшая кровяная корочка— зачерпывает пасту из пиалы и щедро смазывает рану. Затылок приятно холодит и совсем не щиплет. —Мой илу, Оул'кту, он сильно пострадал? , —Нирая спрашивает с опаской, ей страшно услышать ответ, но она должна знать. Ронал поворачивает голову девушки, велит сидеть прямо. —Он в порядке. Оцарапался, но отделался испугом. Ребята говорят, он помог тебя спасти. Не крутись, я еще не закончила, — Нирая улыбается и даже боль отступает куда-то на второй план. Она любила своего илу. Это было первое водное существо, которое ей удалось оседлать в селение. Второй, после Циреи – дочери Ронал и Тоновари, с кем девушка подружилась. Оул'кту верно служил ей на охоте, был бесстрашен и практически никогда не упрямился, всегда возвращался, если Нирая выпадала из седла. Нирая не позволила себе думать о том, что было бы ответь Ронал иначе, лишь облегченно вздохнула, дожидаясь, когда тса´сих закончит обрабатывать рану. Ронал вытирает руки и подставляет ближе пиалу с ужином. Только сейчас Нирая осознала, насколько голодна, но все же решила сначала дождаться ухода тса'хик. Ронал встает во весь рост, двигается к выходу, и Нирая находит в себе смелость спросить. —Нас накажут? , — она закусила нижнюю губу, вспоминая всех тех, кто был с ней в тот день, и скольких славных на'ви ждало наказание. — Вы все уже наказаны ,— отчеканила тса'хик и покинула хижину.                                                        * * * * * * * * * На следующий день Нирая проснулась, когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь плетеный каркас маруи. Она знала, что такая погода продержится недолго, и снова все затянет тучами, обещающими обрушить дождь на селение племени Меткайина. Сезон дождей в этих краях был суровым и затяжным, но сразу после него наступал короткий, благодатный период сбора трав, кореньев, фруктов, ягод и других богатств этого острова. А там и до долгожданного прибытия тулкунов оставалось недолго.   Нирая не спеша расчесывает волосы, заплетает маленькие косички возле лица, сооружает прическу, позволяя остальным прядям свободно спадать на спину и лицо. Ее это не сильно заботит — она видела красоту в этой небрежности. Обычно она тороплива в сборах, но сейчас нужно поберечь рану на затылке, а та ныла и просила о том, чтобы ее сберегли. Как и принято у рифовых на'ви, Нирая носила бусины в волосах и ракушки на своем одеянии. Их мерное перестукивание, как и шум волн, всегда напоминал ей о народе. Народе, частью которого она являлась, но совсем не была на него похожей. Стройное гибкое тело, узкие плечи и длинный изящный хвост совсем не подходили для жизни в водной среде, ее тело явно чувствовало бы себя комфортнее в джунглях, где-нибудь среди ветвей деревьев. Любой бы счел ее представительницей лесного народа, и этот любой обязательно бы ошибся. В Нирае абсолютно точно была кровь демонов – небесных людей – и это можно было заметить. Ее выдавали лишние пальцы на руках и ногах, в остальном она была такая же, как представители племени того же Оматикайя или же Анурай. Девушке было страшно думать о своем происхождении: если она была ребенком на'ви и аватара, то был ли союз этих двоих добровольным? Если да, то как они решились на этот безрассудный шаг? И куда пропали? Чем больше Нирая думала об этом, тем мрачнее становились ее мысли. Особенно, если учесть, что за ней так никто и не пришел. Нирая пусть не выглядела как на'ви морского племени, но она была настоящей Меткайина. Физические отличия нисколько не мешали ей обучаться их жизни и быту. Ей потребовалось больше времени, усилий и терпения, но все же она стала одной из них. Она доказала это всем, и в первую очередь самой себе.   Нирая практически выпорхнула из хижины, словно вчерашней боли и головокружения вовсе не было, и тут же выцепила взглядом Цирею. Принцесса клана прогуливалась между домишек, соединенных между собой натяжными пружинистыми настилами, прямо в сторону Нираи. Девушки тут же встретились взглядами и помчались на встречу друг другу. Цирея повисла на шее подруги с такой силой, будто они не виделись десяток лет. —Хвала Великой Матери, ты цела! Мы так испугались за тебя, я думала, что ты утонула, - начала делиться Цирея, разомкнув объятия, но все еще придерживая Нираю за плечи. —Тса'хик Ронал сказала, что меня помог спасти Оул'кту, это правда? — Цирея закивала. Она взяла подругу под руку и начала рассказ. —Он почти сразу вынырнул, после того, как вас накрыло. Оул'кту тревожно пищал, оглядывался, отплыл немного и вдруг снова занырнул. Аонунг сразу понял, где тебя искать, и нырнул следом, — на этом моменте улыбка сползла с лица Нираи, и в целом стало выражать, что-то похожее на отвращение, — У тебя очень хороший илу, Нирая, ты обязана ему жизнью. Ну, или хотя бы букетом рыбок. Цирея хихикнула, чуть прикрыв улыбку рукой, но Нирая пропустила этот милый жест. Все ее мысли были теперь заняты другим. Быть спасенной Аонунгом значит быть ему должной и обязанной слушать его хвастовство по любому поводу. Вот, черт. — Лучше бы меня оставили на съедение налютсе....— произнесла Нирая, и прежде, чем Цирея успела ей возразить, ее опередил мужской голос. — Вот и я сказал тоже самое, - голос звучал прямо с крыши хижины. Девушки подняли головы и увидели Аонунга, вальяжно восседающего наверху, — Но потом посчитал, что из-за твоей гибели у нас будут куда большие проблемы. Аонунг спрыгнул вниз и подошел к подругам. Он был старше Циреи, и примерно одного возраста с Нираей. Аонунг настоящий сын своей матери, тса'хик Ронал, — внешнее сходство было очевидным. Такой же рослый и крепкий, он уже начал обрастать традиционными для рифового народа татуировками. Чернильные витиеватые рисунки уже оплели левый бок, предплечье и чуть затронули лицо. Нельзя было не признать— ему это шло, делало его внешность мужественнее и придавало зрелости. Хотя другого и нельзя было ожидать от на'ви, успешно прошедшего унилтарон по достижению зрелости. Скоро ему будут искать подходящую партию, а пока он развлекается тем, что пропадает за рифом на охоте с Ротхо и цепляет Нираю по любому поводу. —Аонунг! Как ты можешь так говорить! , — вступилась Цирея. Ее старший брат подходит ближе и, чуть наклонив голову, смотрит на Нираю с ехидной полуулыбкой на лице. —А разве я не прав? , — Цирея пытается встать между ними, но Нираю не нужно выгораживать. За годы пребывания в их селении она научилась за себя постоять. —Раз так боялся наказания, то не шел бы соревноваться с нами. И, кстати, ту волну я все же взяла, а значит и победила, — напомнила девушка. Нирая не дождалась ответа — Цирея принялась уводить подругу как можно скорее, пока словесная перепалка не переросла в драку. А такое вполне могло случиться. Аонунг не был бы собой, если бы не выкрикнул в спину. — Разбить голову о скалы не тоже самое, что победить! Нирая лишь махнула хвостом и высунула язык.                                                            * * * * * * * * * Девушки лежали на песчаном берегу, наслаждаясь последними теплыми лучами солнца — на горизонте небо уже заволокло беспросветное темное полотно, и даже волны как-то особенно яростно стали пенится и биться о скалы, окружающие залив. Цирея лежала на животе, Нирая на спине. Юная Меткайина ковыряла пальчиком в песке, высматривая ракушки и их осколки. Она покачивала ногами и выглядела такой беззаботной в этот момент. Нирая в который раз про себя подметила, как сильно Цирея не похожа на Аонунга. Она бы никогда не подумала, что они родные брат и сестра. — Аонунг так и не смирился с тем, что ты одна из нас, — Цирея цепляет ногтем ракушку, похожую на рожок. Совсем крошечная, она лежит у нее на ладони, а затем приходит в движение. Из отверстия показались несколько пар конечностей. — А вот если бы он не отказался тебя тогда обучать, то сейчас бы им гордилась вся деревня. Будущий Оло'эктан должен быть хорошим наставником для каждого, — девушка подносит ладонь к песку и небольшое ракообразное, покрытое сотнями биолюминисцентных точек, убегает от нее в сторону моря. — Мне очень повезло, что моей наставницей стала ты, Цирея , — Нирая встает, отряхивается от налипшего песка. Ее чуть повело в сторону — голова закружилась от быстрого подъема, видимо, еще не до конца оправилась от удара — , но Цирея этого не заметила, — все, что я сейчас умею лишь благодаря твоему мастерству и терпению Слова Нираи звучали искренне, у нее не было умысла польстить подруге, она просто не умела. Лицо дочери вождя озаряет улыбка, и ее бирюзовые глаза смеются вместе с ней. — Ты была хорошей ученицей. Упрямой, своенравный, но очень способной, — говорит Цирея, вставая вслед за подругой, — Я боялась, что больше тебя не увижу… Они встречаются взглядами, замирают так на короткий миг. Цирея не боялась морской глубины, и потому продолжала с бесшумным дыханием изучать Нираю. Точнее то, что скрывалось за зеркалом ее души. А что было там сокрыто не знала даже сама Нирая. — Пошли искупаемся, пока не пошел дождь? , — Нирая хлопает подругу по бедру и бежит по мелководью, у ее ног сразу же закрутилась стайка крохотных рыбок. Вода прозрачная и теплая. Совсем как их дружба. — И давно тебя стал пугать дождь, лесная девчонка? , — хохотнула Цирея, поспешив за Нираей. Лесная девчонка. Нирая не обиделась на прозвище, сорвавшееся с губ рифовой подружки. Из уст Циреи все, что угодно звучало мило и безобидно– такой же была и она сама. А вот Аонунг раньше частенько использовал это словосочетание, как оскорбление, особенно первое время. Лесная девчонка. Древолазка. Дитя джунглей. Так ее все воспринимали из-за характерной внешности. Но была ли она родом из джунглей? Нирая не помнила. Одно она знала точно — устроить заплыв у нее сейчас получится намного лучше, чем залезть на дерево. Девушки плескались на берегу, бегая друг за другом и стараясь повалить в воду. Их смех разносился на всю округу и согревал, как и лучи солнца перед тропическим ливнем.                                                        * * * * * * * Дождь отбивает свою дробь по крышам хижин, темные волны неистово бьются об основания построек, будто желая их сломать. Но, как и много раз до этого, они обязательно выстоят. Так продлиться до конца месяца, прежде чем воды утихнуть и в них вернуться тулкуны после долго пути в миграции. Круг завершится и цикл жизни повторится вновь. Вот уже второй год Нирая живет в поселении Ава'атлу. За это время она не только выучилась жить в водной среде, но и стала Меткайина. Цирея научила ее правильно дышать, слышать, видеть и доверять водной стихии. Нирая участвовала в охотах с гарпуном в открытом океане, танцевала вместе с другими девушками в самую долгую ночь у ритуального огня, пела песни, пересказывающие историю клана, знала язык жестов для общения на глубине, но когда в прошлом году тулкун избрал ее своей духовной сестрой, она не сдержала слез. Тогда она родилась во второй раз, и все что было ранее ее уже не волновало. Все ее пролитые слезы не имели значения, чувство одиночества, до этого нещадно душившее, вдруг разомкнуло хватку. Девушка сидит на настиле и плетет сеть, ловко орудуя костяным крючком. Этими сетями позже будут пользоваться рыбаки и охотники. Ее друзья. Ее соплеменники. В сезон дождей особо не погуляешь, а дел в деревне всегда было много, и девушка охотно помогала. Она любила разделять обязанности с другими представителями клана, вместе дело всегда шло быстрее и веселее. Нирая распрямляет спину, позволив мышцам немного прийти в движение. Взгляд падает куда-то наружу, где море пенится белыми барашками, волнуется. Она вглядывается туда, в эти беспощадные бескрайние воды Восточного моря. Ее накрывает фантомное ощущение того дня, когда им с Аонунгом, Ротхо, Циреей и парочкой других молодых на'ви хватило ума оседлать волны на илу в разгар шторма. Тело будто снова прокрутили под водой, и та самая рана на затылке опять дала о себе знать, болезненно заныв. Нирая осторожно касается кончиками пальцев места, которым она хорошенько приложилась о камни. Подушечки нащупали шершавую корочку и небольшое углубление. Черт, похоже, шрам все же останется. Стоило девушке отнять руку от головы, как ноющая боль переросла острую и уже сдавливала в свои тиски всю черепную коробку. Нирая плотно прижимает уши к голове и морщится. Она откладывает плетение, понимая, что все перед глазами начинает плыть. В маруи стало невыносимо жарко, хотя снаружи задувал шквальный ветер. Нирая попыталась встать, чтобы скорее направиться к выходу, глотнуть свежего воздуха, но силы покинули ее ноги, превратив их в вату. Не сумев вовремя найти опору, она заваливается бок, прямо на пол. Звуки вокруг становятся все тише, пока не сливаются в один назойливый писк, перед глазами все растекается в темное пятно.