Личный хайпометр

      В нестандартных ситуациях люди склонны поступать нестандартно. Так думал Джонни во время во время второй половины аттестации, на которой орава маленьких детей в белом набиралась смелость вызвать его на спарринг. Его. На спарринг. Джонни Кейджа. Вызови молодой фанат классического бокса Майка Тайсона на бой, у него и так возникли бы вопросы. А тут ряд малышей, на которых объёмные кимоно висят, как на вешалках.       По его правую руку стоит девчонка, выпячивающая плоскую грудь колесом, чтоб показать, какая она смелая. Изредка она стреляет глазками в сторону Кейджа, мнётся, а потом её ставят на кулаки, потому что она пропустила два подхода майн-гери по воздуху подряд. По его левую руку стоит другая девчонка. И она постоянно отрабатывает удары с опозданием — смотрит, что делают другие, вертя головой по сторонам; после работает, пока сенсей не объявит следующий удар. Можно сказать, чувиха списывает. Ладно, всё с ней понятно. Туда-сюда щеголяют некогда курившие на кортанах пацаны с яркими поясами. А вот это уже интересный случай…       — Сейчас парни покажут вам, какие приёмы вы будете отрабатывать, — важно говорит Кенши, снизошедший к челяди с небес с палкой-копалкой, точно первый мужчина в мире. — Выстройтесь в очередь по мере возрастания поясов. Первый круг. Пошли, пошли, пошли!..       «Ну прямо как в армии», — сказал бы Джонни, но сзади в него влетела девочка с плетёной корзинкой из волос на голове.       — Дяденька, не толпимся! — старательно мусолит слова. Заносит указательный палец вверх. — Воопсе-та, вы тут не о… не одни.       Да ты фто.       Девочка, что до этого пропускала подходы и получала за это по заднице, кажется, тоже считала ворон и ни хера не двигалась.       Конвейер из живых каратистов застрял, не успев запуститься. Скоро это будет конвейер из мёртвых каратистов.       — Э-э, девочка, будь так добра, пройди-ка вперёд, — Джонни сказал это, согнувшись в три погибели. А когда разогнул спину, плетёная корзинка из светлых волос упёрлась ему в лопатки. — Девочка!.. Ну ё-моё.       Джонни с большим разочарованием во всей своей жизни бросил взгляд назад, на очередь в импровизированный мавзолей Ленина. Разноцветные пояса холодно смотрели вперёд, светя чёрными и пыльными пятками в ударах по воздуху. Пацаны и девчонки с талиями, перетянутыми тёмными поясами, выглядели угрожающе. Девочка с зафиксированными косичками на голове была ещё более устрашающей. Джонни, опустив ресницы, вздохнул.       Ну, с Богом.       Он стоял примерно тридцатым в очереди на полосу. Татами поделили на длинные тропы, и все должны идти по этим длинным тропам, параллельно отрабатывая какую-нибудь чушь: кувырки, сальто или удары. Опираясь на то, какая конкретно шизофрения настигла сенсея именно в эту секунду. Чтобы избежать толкучки, всех каратистов поделили на группы. Вот те курящие ребята, чисто показав, что им нужно будет просто прыгать в стойках от старта до финиша, попали на вторую полосу. Девочка впереди Джонни, маленькая халявщица и газ замедленного действия, попала на третью. Ну а Джонни с девочкой-с-корзинкой закинули, соответственно, на четвёртую дорожку.       — Эм… Дядь, мы должны двигаться в стойках зенкутсу-дачи? А почему тогда такой широкий блок руками? — спросила она, шумно дыша, потому что дети, зачастую, всегда глубоко пыхтят.       — Нет, это шико-дачи. Он проще, Красная Шапочка, — типа-пошутил Джонни.       — Но я не ношу красную шапочку!       — Зато ты носишь корзинку на голове… Не обращай внимания, это долгая логическая цепочка.       — «Корзинку»? — девочка в непонятках моргнула, затем зыркнула на Кейджа из-под большого лба, насупив брови. — Это не корзинка! Это называется дракончик, дядь. Дра-ко-ша.       — О-о-о. Во-он оно как. Ну-у, прошу простить.       Девочка от ломавшего театр одного актера Кейджа захихикала. Когда к ним подошёл грозный Кенши в целях спросить, что за диалоги у них тут происходят, девочка-корзинка (или Дракоша, да пофигу) взяла и свалила весь ступор на Кейджа. Как подло! Она ткнула в него пальцем, а голубые глаза были донельзя виноватыми. Самой, блин, стыдно; творит чё.       — Ты бы не обижал Кассандру, — Такахаши гадски ухмыльнулся. И белый цвет всегда делал его гадом ещё больше. — Джонни, чтоб ты знал, она давно в спорте. Если просуммировать аттестации, которые она пропустила, она, получается, даже старше по поясу, чем ты.       — Да ты чё, — Джонни великодушно пропустил Кассандру вперёд себя, пеленгаторно кивнул. — Вперёд же, Кэсси! Дамы вперёд.       Кассандра фыркнула на «Кэсси» в свой адрес, а шутке в иной раз хихикнула. Кенши, схватив Джонни за плечо, потащил его за собой на десятую полосу.       — Не по-о-о-онял.       — Здесь коричневые пояса, Кейдж. Без пяти минут сенсеи. Будешь практиковаться с ними.       — Не так быстро, Кен-бой!.. — Джонни дёрнул плечом, за которое его тащили, волоча за кимоно. — Ты сказал, мои знания карате канают, но не настолько же!..       — Всё равно ты здесь ради прикола, — Кенши слепой, и, возможно, данная херня не входила в его планы. Но его длинная палка-ебалка упиралась Джонни в булки. — Так дерзай, приколист… Проходи полосу… Кхм, усложнённую полосу. М-да.       Ясно. А палку из задницы вытащить можно или не-можно?       — Джонни, алло.       Не можно.       :(       — Джонни?       Джонни даже гримасничать не хотелось. Знал же — получит. Это палка о двух концах. Причём, в прямом смысле. Он просто встал на собственное парковочное, скромно помявшись за спинами таких же рослых каратистов, легко подпрыгивавших на своих двух. Сильные стопы стучали по татами. Щёлкали: камеры, зубы, худые пальцы, когда каратисты ими предупреждающе хрустели, щёлкали доски. То были деревянные доски. И да, прямо как в фильмах, каратисты ломали их ногами, влетая с дистанции.       Синие и зелёные пояса, выстроенные в очередь, аккуратно двигались друг за другом в потоке, прыгая на стойках, — у них была своя идиллия, не то что у Джонни прямо сейчас. Параллельно отрабатывая блоки руками, ноги зелёных и синих поясов скользили по татами. Они вели за собой младших, показывая как надо. Когда тропа была пройдена, они по-человечески «просто» бежали обратно на старт и снова что-то делали. Старый сенсей наказал им прыгать через палки, которые пояса постарше держали на уровне их колен в качестве препятствия. Их задача — низко прыгнуть дельфином и упасть, грамотно выставив плечо. Так их учили правильно падать в случаях, если тебя всё-таки перекинули через спину. Не ломаешь кости, не катишься колобком или колбаской — правильно падаешь, группируешься, бежишь дальше. Опережая всеобщие вопросы: да, почти все на этом задании получили пизды. Да, даже зелёные пояса. А потому что неправильно падали — в живом бою сдохли бы. Спустя несколько минут отработки прыжков и безопасных приземлений на кулаках стояли все, у кого есть кулаки. Сенсеи читали им аутентичные японские притчи, которые привезли с собой из аулов. Конец.       Ну а Джонни просто молча офигевал со своего квеста. Им, значит, надо упасть и не распасться на атомы, а ему — упасть и всё-таки распасться? Он надеялся, он на этой аттестации выедет чисто на приколе, покажет две-три стойки и свалит, словив ничтожную волну хайпа. Про фильм начнут хотя бы немного сплетничать. Где водятся сплетни, там варится хайп. Верно говорит? Вроде ещё не гонит. А тут… Что значит «сначала вы попадаете абсолютно по всем лапам чёрного пояса по мере того, как он их фиксирует, а потом влетаете в доску с ноги?». Что значит «ломаете доску ногой на две части?».       А если на три? Не считается? Джонни лох, трусы в горох?       Товарищ впереди него блестяще отработал заданную схему. Подрался с лапами, точно попав по тем ногами, руками; да даже если б можно было башкой, он и башкой бы попал! В конце пути под его пяткой треснула чёртова деревянная доска. Пацан крикнул победный клич. «Айя-а-а-а!» и нарисовал в воздухе блок кулаками, синхронно скользнув стопами. Завершение. Красота да и только. До слёз, сука.       — Эй, эй, Джонни, ты чё там забыл, бро?.. — где-то вдали ему подавал сигналы Кун Лао, некогда затесавшийся среди белых — поясов, не подумайте. Но, к сожалению, и его заставили прыгать через палку голубым дельфином.       Джонни приготовился к своей полосе препятствий для наглухо отбитых карате-пацанов.       — Кенши, а кто мне лапы-то будет фиксировать? Ты? — спросил он за пять секунд «до».       — Да ты что, Джонни… Я же слепой! — ой, бля, волк в шкуре барана.       — Знаешь, что-то в остальные разы ничего тебе не меша…       — Я буду отвечать за лапы, — конечно же, это был Би-Хан. И его голос был ниже, чем высота, на которой прыгали младшие пояса, отыгрывая дельфинчиков.       Джонни встал в свою каратистскую стойку. Защитил голову. Би-Хан надел красные лапы на руки, дёрнув уголком губ, и расположился напротив, готовясь двигать ногами назад, назад, назад, до самого конца татами.       — Би-Хан, погоди, — Кенши? Ке-е-е-енши-и-и! Одумался! — Я сам.       — Такахаши-сенсей, вы задерживаете людей.       — Ничего, потерпят.       Кенши встал вместо Би-Хана, вытолкнув с позиции плечом. Причём, встал ровно на то же место, быстро натянул лапы на ладони и тут же начал двигать ногами назад в идеальной стойке. То был классический хангетсу-дачи. Стойка, в которой готовятся к защите во время боя. Колени сильно напряжены, расстояние между пятками среднее, чтобы, в случае чего, не отъехать одной ногой в шпагат от тычка в бедро. Кенши готовился, что Джонни, возможно, начнёт мазать по лапам. Не на того нарвался, чё.       Кенши фиксирует красную лапу — Джонни реагирует. Как бык на красный — пофиг, что миф — хлёстко бьёт ногой в самый центр, в эту белую-белую точку посредине лапы, даже если Такахаши ставит лапу на уровне своего виска. Хорошо растянутые ноги Кейджа резво летают, хлопают по мишени, точно возвращаются на место, на базу, звучно хлопают по татами. Джонни — инструмент. Циркуль. Между ногами всегда идеальное расстояние в стойках. Красота плюс сила. Изящество плюс смертельная мощь. Удары Джонни оглушают, а слепые глаза Кенши даже не моргают.       Они двигаются в режиме танго. Кенши ведёт их боевой танец, уводя назад, указывая, куда надо бить, чем надо бить. Если держит лапу, чуть накренив вбок, значит, вот-вот прилетит скорая нога Кейджа и даст маваши-гери. Если лапа установлена прямо, значит, ожидает удара кулаком. Лапа фиксируется, Кенши подгинает колени. Фиксирует и себя. От ударов Джонни улететь на Марс может любой, знаете ли. Джонни заряжает по лапе так, что Кенши по инерции качается, и его стопы скользят по татами, едва не сходя с позиции. Но кто он такой, чтобы покинуть их танец?       Они доходят до самого конца. В сумасшедшем темпе. Фотоаппараты щёлкают красивого Джонни; родителям, кажись, насрать на аттестацию их детей. Тут звезда боевичков, которые они не факт, что посмотрели полностью, а не чисто пару отрывков в тиктоке!.. (Хотя у Джонни в последнее время такая репутация… Его скорее можно увидеть в Ютуб-шортсах с припиской «Наш рвёт💀🙏☝️ Боже, храни Америку»).       Кенши открывает Джонни обзор на доску из светлого дерева, по которой надо ударить ногой и сломать её пополам. Нет, сломать не ногу.       Джонни разогрет, разгорячён, а ещё на него смотрят Кенши — нет — и чужие мамы.       Щёлк!       Джонни влетает в доску в прыжке, вдарив сбоку.       Шёлк!       Мамки снимают на камеру.       Доска победно ломается на две части, чуть ли не ровно пополам.       Кенши, как партизан, тайно вытаскивает из-под своего чёрного пояса маленькую складную расчёску и подаёт её Кейджу.       — Ты знаешь, что делать, — шелестят его тихие губы.       Джонни начинает эпично расчёсывать свои каштановые волосы, которые одолели нити возрастной проседи. Он проходится расчёской по волосам и светит белозубой улыбкой, прищурив глаз.       Эти кадры наверняка сольют в тикток. Подумаешь, сломал доску. А пафоса нагнали.       И тут Кенши скромно приспускает со своей раскачанной спины кимоно с эмблемой его направления карате. Джонни чувствует — все объективы теперь на нём. Снимают не только мамки. Спортивные журналюги тоже на месте, и у них чешутся ладони от нехватки денег. Кенши чуть приспускает кимоно вниз по плечам и, о Боже, на нём футболка с названием фильма. На его спине буквально название, логотип и вся остальная информация.       Джонни стоит с расчёской в мыльных от пота волосах и улыбается, как заправский красавчик с журнала для и про холостяков. Кенши же стоит к трибунам спиной, светя только футболкой. Просто представьте себе: Джонни лицом, Кенши спиной. Один красуется мордой, второй — ходячая реклама.       Стафф начинает гнать Кенши с татами, как больного деда, потому что, видимо, так делать нельзя. Лол? Кенши нарушил дисциплину? Его будут ругать? Его будут… пороть поясом?!       Джонни ржёт, ловя овации с трибун, хотя он такой же каратист, как и все остальные, а его освистывают, приняв вообще всю аттестацию за рекламу, за продвижение будущего фильма Лю Кана. «Как умно!» — кричат.       Кун Лао ржёт. Рейден прячется от ненужных ему фотографий, богемно изогнувшись. Би-Хан закатывает глаза. Кенши поставили на кулаки, как позорище.       И… мотор. «Жизнь удалась», — круто сказал бы Джонни в объектив, если бы мы все были в ситкоме. Но нет. Просто любим карате.