Бронированный

— Что на этот раз Вам нужно?! — потребовал ответа Райнер, направляясь к Смиту. Бертольд, к его большому неудовольствию, настоял на том, чтобы тоже пойти, и в данный момент кое-как опирался на Райнера, продолжая дрожать от изнеможения. — Первая атака уже началась, — сказал Смит. — Но нам нужна гарантия того, что наш завершающий удар будет успешным. — Попросите кого-нибудь другого, — возразил Райнер, свирепо глядя на Смита. — Несмотря на наш совместный ущерб, он всё ещё приближается, — продолжил Смит. — Можешь ли ты подтвердить, что полость его тела действительно открыта? — спросил он, взглянув на Бертольда. — Да, — ответил Бертольд и тут же вздрогнул, когда выстрелил ещё один ряд пушек, отчего у него разболелась голова: уж слишком это было громко. — А это ещё что такое? — спросил Райнер, смотря, как Ханджи руководит сборкой сетей и бочек. — Наша просьба заключается в том, чтобы ты превратился в последний раз, — сказал Смит, смотря на Бертольда. — И как только титан Рода Рейсса поднимется во весь рост и обнажит открытую полость, ты должен прижать его вплотную к стене, чтобы он не двигался и не уклонялся. Помоги обеспечить успех последней атаки. — Ни за что, — сказал Райнер. На этот раз Бертольд не стал спорить. — Он может умереть. — Никто другой этого сделать не сможет. Твой титан не так велик, тем более его сила понадобится уже для других задач. Займёшься его руками, ликвидировать одну уже будет достаточно, — сказал Смит. — Понял? — Нет, не понял, — прорычал Райнер. — С нас хватит. Заканчиваете это сами. — Не можем, — спокойно сказал Смит. — Тем более, ты поклялся Хистории помочь ей одержать победу, разве не так? Уже нарушаешь данное тобой слово? Райнер заскрипел зубами. — Но разве по нему скажешь, что он сумеет превратится ещё раз? — Нет, — признал Смит. — Но всё равно надо попытаться. — Ни за что на све… — и вдруг всех обдало жаром. — Ветер сменил направление, — мрачно сказал Леви. Пар, выходящий из тела титана, теперь вовсю окутывал их. — Толком не прицелишься. Послышался приглушённый стук, когда титан Рейсса врезался в нижнюю часть стены. — Действуем прямо сейчас, — заговорил Смит. — Если это необходимо, съешь меня. — Эрвин, — тихо сказал Леви, но тот его проигнорировал. — Этого не хватит, — сказал Бертольд. — Разве что на несколько секунд. — Но результат всё равно будет? — Возможно, — тихо произнёс Бертольд. — Тогда сделай это. — Нет, — отказался Бертольд. — У меня не будет времени одновременно прижимать титана и пожирать Вас. Райнер, помоги добраться до края стены. — Это необязательно делать, — тихо сказал Райнер. — Просто скажи слово, и я заберу тебя подальше отсюда. — Мне самому не хочется, — глаза Бертольда наполнились слезами. — Мне страшно от того, что сразу же после превращения я могу погибнуть. — Тогда не надо, просто брось это дело. — Но я должен, — сказал Бертольд. — Д-даже если я умру, тебе снова будут доверять. — Это не стоит твоей потери. — Так должно быть, что уж поделать, — Бертольд несколько раз прерывисто вздохнул. — Хорошо, я готов. — Ты не трус, — произнёс Райнер. — Далеко не трус. — Будь это так, я бы сейчас не плакал. Бертольд закрыл глаза, и не успел Райнер остановить его, как он прыгнул со стены. Превращение было намного слабее обычного, но Райнер всё равно отступил назад. К его большому облегчению, Колоссальный всё же поднялся, но его тело скорее походило на скелет из-за вялых и тощих мышц, а пар выходил небольшими струями. — Райнер, рука! — выкрикнул Леви, когда израненная рука титана Рода Рейсса нависла над ними, угрожая раздавить. Бросившись вперёд, Райнер прикусил свою руку и, когда тело Бронированного образовалось вокруг него, остановил конечность от падения на стену. Жители района Орвуд смотрели снизу на то, как титан, которого, по сути, должны бояться, защищал их от самой смерти. Райнер же изо всех сил тянул руку, пытаясь оторвать её прежде, чем поднимется другая… — ОГОНЬ! — взревел Смит. Волна пушечного огня обрушилась на руку титана Рейсса, тем самым ослабив её. Благодаря этому, Райнер сумел оторвать огромную ладонь от запястья, которую затем отбросил от себя, причём вовремя, так как он едва успел поймать уже другую руку. Смит повторил процесс, и титан лишился второй конечности. Существо оступилось, и его голова склонилась над разведчиками, но не успело оно выровняться, как в него врезался и пригвоздил к месту Колоссальный. — БЕРЕГИТЕСЬ! — послышался чей-то возглас. Райнер увидел, как кишки титана начали падать из тела и были готовы раздавить солдатов внизу. Бронированный в последнюю секунду нырнул под них и принял основной удар на себя, держа столько, сколько мог. Кровь титана зашипела на его броне. — Райнер! — крикнул Конни. — Держись! Мы сейчас вытащим тебя! — Извини, но тебе придётся подержать их ещё немного! — крикнула Ханджи. Райнер мало что мог видеть под пищеварительной тканью, и поэтому ориентироваться в сложившийся ситуации помогали посторонние звуки. Послышался рёв титана Эрена, а гортанный шипящий звук, как он понял, издавал Колоссальный, что свидетельствовало об его усталости. Парень также слышал крики, раздающиеся снизу, совсем такие же, как в Шиганшине и Тросте. Но в этот раз он спасал их от кончины, а не впускал её бесчинствовать как раньше. Райнер ощутил, как его потряс взрыв, отчего хватка на кишках ослабла, но он перегруппировался и встал в более выгодное положение. Краем глаза было видно, как титан Рейсса пошатнулся. Бертольд вздрогнул, когда взрыв задел и его, чуть не сбив и так хрупкую форму. Ещё чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Титан Рейсса обратил внимание на Колоссального и пытался повернуть к нему голову, но тот изо всех сил прижимал её вниз, к разведчикам. Ещё совсем чуть-чуть… — Давайте, ребята, — сказала Хистория, когда титан Эрена кинулся вперёд. — Прямо сейчас человечеству нужны все три козыря… Эрен бросил сетку с бочками прямо в глотку титана. Прогремел мощнейший взрыв, и титан Рейсса разлетелся на куски. Колоссального отбросило назад, отчего он рухнул на землю, части его лица и рук оторвались, но сам титан пережил удар. Едва. Измазанному кровью Райнеру наконец-то удалось швырнуть плоть от стены. — Райнер! Защищай горожан! — крикнул Смит. Действуя исключительно на инстинктах солдата, Райнер спрыгнул со стены прямо к городу. Большинство жителей находились вне пределов падения кусков мяса, но некоторые всё же остались. Трое детей словно прилипли к земле и смотрели, как к ним неслась смерть. Сгорбившись, Райнер притянул их к себе, и горящие куски врезались уже в спину. Его пронзила адская боль, но выстоять он сумел. Как только плоть соскользнула со спины, он подхватил детей и начал делать то же с другими жителями. Но его титан не был проворен, из-за чего не хватило времени спасти всех. Парень скорчился, когда рядом с ним раздавили женщину. Но спасти большинство ему удалось. Убедившись, что находится вне опасной зоны, он затормозил и осторожно опустил схваченных людей. Всего было четырнадцать. Солдаты бросились вперёд и начали оттаскивать жителей в безопасное место. Спину Райнера жгло, обнажённая плоть горела и обугливалась, в ней даже застряли осколки брони. Нечто падающее привлекло его внимание. Точнее, некто со светлыми волосами и УПМ-снаряжением. Оттолкнувшись со всей мощи, он перепрыгнул улицу и едва успел поймать Хисторию, которую прижал к груди. Больно всё равно будет, но это лучше смертельного удара об землю. Видимо, она отключилась на пару секунд. Хистория очнулась от голосов, исходящий от горожан, которые задавались вопросом, не она ли нанесла завершающий удар. Её голова болела и кружилась, но она кое-как встала и повернулась, внезапно осознав, на ком сидит. Её бережно держал измазанный кровью Бронированный, что принадлежала как титану Рейсса, так и ему. Девушка заметила сломанную броню на его спине и плечах, а также обуглившуюся и кровоточащую плоть, в которой тут и там виднелись застрявшие осколки. В общем и целом, что он, что она пребывали в плачевном состоянии. — Райнер… — тихо начала Хистория. — С тобой всё нормально? Бронированный кивнул, слегка дернув головой. Горожане ахнули от изумления и попятились назад. Титан осторожно опустил Хисторию на землю, она встала на ноги и повернулась к жителям. — Моё имя… Моё имя Хистория Рейсс! — успокоившись, провозгласила она. — Я законная хозяйка этих стен! Хистории хотелось свернуться калачиком и уснуть, но она понимала, что должна произнести речь перед народом. Её народом. — Не сомневаюсь, что вы все в полном ужасе! — продолжила Хистория. — Но можно ли вас винить? Чудовище, представшее сегодня перед вами, наверно, годами будет преследовать вас в воспоминаниях, но не переживайте, оно больше не угроза вашим жизням! Теперь оно мертво, остановлено ещё до того, как смогло уничтожить всё вокруг. Я знаю, какое слово сейчас вертится у вас в голове. Шиганшина. Пять лет назад титан, чей рост был выше стен, появился из ниоткуда и устроил настоящую трагедию. Сегодня чуть не случилось то же самое, но с одним отличием. Многие собрались здесь ради вашего спасения, ради того, чтобы вы не лишились завтрашнего дня! — она сомневалась в убедительности своих слов, поскольку выкрикивала первое, что приходило на ум. За её спиной тихо зарычал Бронированный. Девушка восприняла это как поддержку. — Да, я нанесла завершающий удар Роду Рейссу, моему отцу, существовавшего до появления его чудовищного титана. Он был настоящим королём, но предпочёл скрываться в тени, следуя собственным эгоистичным планам! Но сегодня им пришёл конец, как и его жизни! У вас больше не будет фальшивого короля или того, кто замышляет что-то лишь ради себя. Клянусь, что посвящу сердце и душу защите каждого из вас! Вы стоите здесь благодаря усилиям многих, сама бы я ни за что не справилась. Благодаря совместным усилиям храбрых солдат Разведкорпуса, Гарнизона и Военной полиции, вы стоите здесь, дыша полной грудью, пока то чудовище превращается в пепел! Люди принялись аплодировать. — Но это ещё не всё! — сделав глубокий вдох, сказала Хистория. — Многие из вас наверняка узнали титана, стоящего позади меня. Может, вы и не видели его воочию до этого момента, но зато знаете имя и чем он укоренился в нашем сознании. Да и по броне, покрывающей его тело, можно догадаться, кто это. Да, перед вами Бронированный титан, который пробил ворота стены Мария и открыл занавес новым кровавым временам. Но как бы то ни было, этот же титан вложил немало усилий, рискуя собой ради защиты всех вас. Он ранен, ему больно, но это малая цена за жизни окружающих, особенно таких юных. — Он спас нас, — заговорил мальчик. — Поднял нас и спас. — Израненный и утомлённый Колоссальный, который в данный момент лежит за стеной, рисковал жизнью, не один, и не два, а целых четыре раза, чтобы обеспечить победу над тем монстром, что предстал сегодня перед вами. Прошлой ночью он боролся против него, отбросил назад и выиграл нам время для подготовки к его прибытию. И сегодня, вопреки чрезмерной усталости, он сдерживал титана Рода Рейсса, чтобы мы сумели нанести последний удар, и пережил последующий затем взрыв. Эти двое нанесли непоправимый ущерб нашему миру, который очень сложно забыть. Но сегодня они пошли против своей первоначальной миссии, прекрасно осознавая, что ставят под угрозу жизнь своих родных и свою собственную ради того, чтобы спасти от смерти незнакомцев, которых поклялись истребить. Позади Хистории послышался лязг, когда Бронированный сдвинулся, слегка наклонившись вперёд. Он взглянул на неё и снова кивнул, говоря, что всё в порядке. — Наверно, вы также узнали третьего титана. Человечество впустило в ход свой козырь, Эрена Йегера. Уверена, что до вас дошла молва о человеке, способного превращаться в титана, чтобы защитить стены. И в этих титанах есть люди, такие же, как Эрен Йегер, такие же, как и все мы, полные недостатков и со своими ошибками. Эти титаны особенные. Все трое, люди и титаны, превосходные солдаты и воины, рисковали сегодня собой ради ваших жизней. Эти двое, которых вы никогда не видели в лицо, чьи имена не известны, в отличие от имени Эрена Йегера, — люди, которым я доверяю больше всего на свете. Я ни за что не прошу довериться им или простить, но прошу увидеть их такими, какие они есть, ранимыми, несовершенными, имеющими свои изъяны и чувствующие боль. Пусть стоят рядом с нами не как враги, а как союзники. Уверяю, они такие же люди, как и все мы. Райнеру хотелось остановить её, сказать, чтобы она перестала защищать его и тем более доверять. — Я взойду на трон, а рядом со мной будут эти союзники, — сказала Хистория. — Не переживайте, мы не будем сидеть, сложа руки, пока не обеспечим будущее человечеству, настоящий рай для всех желающих! Раздался тяжёлый грохот, и массивная рука ухватилась за край стены. В глазах горожан застыл ужас, когда они увидели, как титан огромных размеров поднялся из-за стены и взглянул на них. Но Хистория, несмотря на его довольно-таки жуткий вид с частично испарённым телом и изуродованным лицом, улыбнулась. — Не бойтесь, — сказала она. — Вот и Колоссальный, искалеченный и ослабленный, он так же, как Бронированный с Эреном Йегером, пожертвовал своим телом ради ваших жизней. Собрались три козыря человечества, о которых никто даже и не подозревал. У меня нет права просить принять их, как и права просить принять меня как правителя. Лишь прошу, чтобы вы дали мне шанс доказать, что после сегодняшнего дня я ни за что не остановлюсь, что буду спасать всех нуждающихся и помогать им до тех пор, пока мы не обретём настоящую свободу! Сначала воцарилась тишина. Затем трое детей, спасённые Бронированным начали хлопать, а после к ним подключились их семьи. Не прошло и нескольких секунд, как зааплодировала уже вся толпа. Хистория прерывисто дышала, не зная, что больше приводило в ужас: сражение собственного отца или выступление перед толпой. Колоссальный медленно опустился за стену и скрылся в облаке пара. Она успела уловить его взгляд: он был уставшим, но умиротворённым. Наверняка Бертольд улыбался, когда слушал её речь. Затем последовали скрип и пыхтение, когда Райнер встал на ноги. Бронированный больше не мог скрывать своего утомления. Люди всё также пялились на него, широко распахнув глаза, но с меньшим страхом. — У нас получилось, — чуть ли не шёпотом сказала Хистория. — Мы все справились. *** — Ай, — слегка поменяв позу, айкнул Райнер. — Вот сра… Ай! — Просто ложись на спину и всё! — приказала Хистория. — Бери пример со своего любимого: лежит, не шелохнувшись, пока сам истекает кровью. — Очень смешно, — сказал Бертольд, прижимая платок к носу. Кровотечение началось после того, как он сбросил форму, и до сих пор не остановилось — верный признак перенапряжения, которому подверглось его тело. — Но мне больно двигаться! — запротестовал Райнер. — А, вот так? Ты же сам только что сказал, что если долго сидеть в одном положении, мышцы и суставы затекут, отчего будет ещё больнее! — Разве у тебя нет дел поважнее? — спросил Райнер, когда Хистория запихнула подушку под него. — Нет, не совсем. Я ничего не буду делать, пока вам не станет лучше. — Походу, это займёт ещё какой-то время, — пробормотал Бертольд. — Вот как стану королевой, то ударю Леви, а потом Смита, — вскипела Хистория. — Никто не смеет пользоваться моими титанами как одноразовым оружием. — О, так значит мы теперь твои титаны? — вопреки боли, усмехнулся Райнер. — А у нас есть право выбора? — Не-а, — сказала Хистория. — И ещё… Ты злишься? — Из-за чего? — Из-за того, что я устроила всё так, будто вы полностью на нашей стороне. Будто вы остаётесь, — тихо произнесла Хистория. — Не могу сказать, что этим доволен, но я вовсе не злюсь, — сказал Райнер. — Ты сказала то, что должна была. К тому же, мы пока не собираемся уходить. — Почему не собираетесь? — По крайней мере, надо вновь обрести способность передвигаться, прежде чем куда-либо идти. — Справедливо, — сказала Хистория. — Неужели остаться здесь и вправду так плохо? Вы же станете героями человечества, в чём проблема? — Нам нельзя, Зик просто-напросто прикончит нас, если прознает, чем мы тут занимаемся. Дружненько проводим время с Прародителем и товарищами вместо того, чтобы исполнять долг. Если честно, одна часть меня хочет наложить на себя руки за то, что я повернул не туда. — Я тебе не разрешаю, — сказала Хистория. — Я ему то же самое сказал, — пробубнил Бертольд. — Расслабьтесь, я всё равно не собираюсь, — сказал Райнер. — Чтобы я дошёл до таких мер, мне надо потерять ещё больше людей. А пока рядом со мной такие люди, как вы, придётся меня потерпеть. — А остаться ради меня? — спросила Хистория. — Знаю, что звучит эгоистично, но вы мне просто нужны. Да уж, я уже много чего от вас попросила… — Всё-таки это справедливо, мы ведь похитили тебя, обманывали, — пожал плечами Райнер, который затем поморщился от резкой боли. — Ай, всё же не стоило. — Да, но вы также пришли спасать меня. А ещё поддерживали и оберегали, — сказала Хистория. — Простите, но всё пройденное нами не даёт мне считать вас врагами. И вообще, если я хочу стать худшей девушкой в мире, то завести дружбу с врагами как раз самое то! Ну что, это делает меня плохой?! — Скорее нас, — сказал Райнер. — Мы не заслуживаем таких людей, как ты. — Что очень жаль, ведь вам тоже придётся меня потерпеть. — А если серьёзно, разве ты не должна заниматься всякой королевской чушью? — спросил Райнер, снова поморщившись, когда сменил позу. — Да, но это может подождать. Даже короновать себя не позволю, пока вы гарантированно там не будете, — ответила Хистория. — И не возражайте! Если б не вы, меня б вообще не сумели короновать. Раз Имир не сможет, то пусть тогда другие люди, которых я тоже люблю больше всего на свете, будут там! Я этого хочу. — Она такая милашка, даже когда ругается, — взглянув на Бертольда, сказал Райнер. — Ай! — вскрикнул он, когда Хистория легонько ущипнула его за руку. — Теперь в моём распоряжении вся сила, так что не испытывай меня! Бертольд, как ты там? — Нормально, — отозвался Бертольд. — Правда, кровь ещё не остановилась. — Ему нельзя двигаться четыре дня, — сказал Райнер. — В таком случае, устроим коронацию через четыре дня, — затем раздался стук в дверь, и Хистория подняла глаза. Марко заглянул в комнату. — …Можно войти? — Нет, нельзя, — ответил Райнер. — Ох, ну ладно, — лицо Марко поникло. — Господи, Марко, я ж пошутил. Заходи конечно. Марко просиял и закрыл за собой дверь. — Ну как чувствуете себя, ребята? Я так волновался! Вам хотя бы стало лучше? — По крайней мере, мы выжили, — сказал Райнер. — Заживлять раны легко, а что касается физического стресса… Придётся уж подождать. — Так рад, что вы выжили, — сказал Марко. — Можно вас обнять? — Только некрепко, — вдохнул Райнер. — Ай! Я же сказал некрепко! — Извини-извини. — Ты плачешь? — спросил Райнер, приподняв бровь. — Немножко, — признался Марко. — Было бы совсем плохо, потеряй я своих товарищей-воинов сразу после того, как вошёл в их ряды. — Эй, а как так получилось, что Марко стал воином? — спросила Хистория. — Я тоже хочу! — Извиняй, места ограничены. — Врёшь! Разреши мне стать воином! — Ладно-ладно, поздравляю, теперь ты воин, — сказал Райнер. — Мы преобразуем воинов, — решительно сказала Хистория. — Как я до этого и сказала. Имир может присоединиться? — По сути, она соответствует изначальным критериям, — ответил Бертольд. — Отлично, Имир тоже воин, — сказал Райнер. — Теперь нас шестеро, считая Энни, — сказала Хистория. — Мы должны заключить договор. — Договор чего? — спросил Райнер. — Что мы, шестеро новых воинов, не будем сражаться ни за Марли, ни за Элдию, а только за себя и за друг друга. Если честно, настоящий рай для меня — быть рядом со всеми вами. — Ого, — выдал Райнер. — Давненько я не слышал таких приторных слов. — Заткнись! — крикнула Хистория с появившимся румянцем на щеках. — Надо же, такой момент испортил! Умник, блин, нашёлся! — Хм, лично мне понравилось, — пожал плечами Бертольд. — Я и так буду сражаться за вас, несмотря ни на что, ребята, — с решимостью сказал Марко. — А ч-что? — спросил он, когда остальные уставились на него. — Он слишком добр для этого мира, — сказал Райнер. — Он слишком добр для этого мира, — согласилась Хистория. *** Двоих наконец-то оставили наедине, когда Марко вызвали на допрос, а Хисторию на разговор со Смитом. Хоть Райнер и ценил их компанию, он был очень благодарен возникшей тишине. — Эй. — М? — У тебя ещё кровоточит нос? — Да, но уже не так сильно, — ответил Бертольд. — …Очень неприятно. — Эй. — Да? — Какие у тебя мысли обо всей этой истории с «новыми воинами»? — Не знаю. — Ну же, ответь как-нибудь. — Хорошо, э… Кажется, они лучше, чем изначальные воины. — Ага, — вздохнул Райнер. — Тоже так считаю. Но понимаю, что это невыполнимо. — Это точно. — Эй. — А сейчас что? — Идём-ка сюда, — сказал Райнер. — А то странно разговаривать через всю комнату. — Это обязательно? — Да, обнимашки помогают мне развеять хандру. — Ну, раз уж ты так настаиваешь, — улыбнулся Бертольд. Он осторожно встал с кровати и подошёл к Райнеру, но споткнулся и чуть не упал на него. — Блин, извини. — Ничего страшного, — Райнер притянул его ближе к себе. — Ну вот, так-то лучше. — Думаю, ты прав. — Я всегда прав. — Уверен, что прав. Райнер вздохнул и прижал Бертольда к своей груди. — Слава богу, ты жив. — Ага, — негромко отозвался Бертольд, который слишком устал, чтобы выдать что-нибудь саркастичное. — Я правда думал, что будет наоборот… — Ты намного круче, чем сам думаешь, — сказал Райнер. — Четыре превращения подряд тому доказательство. — Чего я больше никогда не сделаю. Меня будто отключили от собственного тела. Да не то что тела, от всего. — Это проходит через некоторое время? — К счастью, да. — Супер, — Райнер замолк на секунду. — Если б только наши жизни не были такими. — Вот как? А я уже подумал, что ты наслаждаешься нашими жизнями в мире и спокойствии сполна. — Перестань, — засмеялся Райнер. — Скучаешь по Марселю? — Конечно, скучаю по нему каждый день. — Тоже, — сказал Райнер. — Боже, словами не передать, как я по нему скучаю. — Как бы он, по-твоему, поступил? — Не знаю, я часто об этом думал, но к ответу так и не пришёл. — Да, я тоже, — вздохнул Бертольд. — Бертольд. — Да? — Спасибо за всё время, проведённое с тобой, — сказал Райнер. — Без тебя я бы ни за что не зашёл так далеко. Последние семь-восемь лет нашей жизни были адом, но всё это стоило того, ведь я встретил тебя. — П-подожди, чего? — В этом мире так мало прекрасных вещей, — сказал Райнер. — И ты входишь в их число. — Ты самую малость меня пугаешь. — Думаешь? Я так плохо выражаю свои чувства? — Нет, просто возникает такое ощущение, будто это прощальные слова. — Ну, долго жить мы и так не собираемся, — сказал Райнер. — Но вместе с тем, я всё равно скажу, что люблю тебя. Очень жаль, что потребовалось много времени, чтобы дойти до этой ступени. — Но мы же всё равно дошли. Вот что самое главное. — Пожалуй, ты прав, — Райнер притянул Бертольда поближе и поцеловал. — Я понятия не имею, что нас ждёт дальше. Понятия не имею, что нам сейчас делать. Просто не знаю. — Всё нормально, никто из нас не мог предсказать, что мы окажемся в таком положении. — Что бы ни случилось… Просто знай, что я благодарен за то, что ты на моей стороне. И я хочу, чтобы это было навсегда. Господи, всё-таки я правда плохо выражаю свои чувства. — Ничего, я сам ничуть не лучше выражаю их, даже хуже, — захохотал Бертольд. — Я тоже тебя люблю. Любил тебя годами и не перестану. — Эй, а ты всё же по девушкам или нет? — …К чему это? — Просто интересно. — Ну… Не совсем уверен. В принципе, я могу сказать, симпатичные ли они или горячие, но на самом деле ничего к ним не чувствую. — Так значит, ты по парням? — Без понятия. Может быть? Ты вообще единственный человек, к которому я по-настоящему проявил интерес. — А, так значит, ты Райнерсексуал. — …Скажем так, — засмеялся Бертольд. — Надо бы делать это почаще. — Обсуждать мою ориентацию? — Нет, я про то, чтобы быть вместе вот так. Мы уже потратили кучу времени впустую, так что не хотелось бы терять ещё больше. — Я вот не думаю, что пребывание с тобой в любом виде — пустая трата времени, — сказал Бертольд. — Если только не считать твои похождения за Хисторией. — Справедливо, — засмеялся Райнер. — Слушай, по сути, мы можем прожить все оставшиеся пять лет, но вместе с тем можем умереть завтра. Кто знает? Но пока я провожу время с тобой, я вполне доволен. — … Ну вот опять эта засада комплиментами, — пробубнил Бертольд, уткнувшись лицом в грудь Райнера. — Мне ничуть не жаль. Это мои чувства. — Мои тоже, — Бертольд поднял голову, чтобы посмотреть на Райнера. — Сколько бы времени у нас ни осталось, мы проведём его вместе. — Именно, — сказал Райнер, прижав Бертольда так близко, насколько это было возможно. И вскоре оба задремали и провели следующие часы в умиротворении и блаженстве. *** Бертольд впервые проснулся раньше Райнера, чьё лицо было таким безмятежным, что будить его вовсе не хотелось. Как-никак, зрелище само по себе редкое, и поэтому он не стал делать лишних движений. И вместо этого Бертольд предался мыслям обо всём. Обо всём, что произошло с ним после пробития стены. Многие моменты могли похвастаться своей мрачностью, а некоторые сломали его безвозвратно. Но были те, что наоборот сделали его сильнее, сделали таким, какой он есть. В итоге Бертольд пришёл к выводу, что именно эти моменты он бы ни за что не променял. Единственное, о чём парень сожалел, так это о людях, которых потерял по пути, и о боли, которую причинил другим. Бертольд не мог считать элдийцев врагами. Как ни крути, он сам тесно связан с этим народом. Райнер же был единственным воином, в жилах которого текла и элдийская, и марлийская кровь. Так уж получилось, что Марли послала элдийцев сражаться с такими же элдийцами, тоже боровшихся за выживание. Вся правда в том, что никто не враг. Каждый хочет выжить, каждый просто делает то, что должен. И всё потому, что этот мир слишком, слишком жесток. Бертольд смирился с тем фактом, что он никогда не испытывал ненависти ни к одному элдийцу, а некоторых даже полюбил. И, как оказалось, они полюбили и его. Отрезок времени после сбрасывания формы в основном оставался размытым пятном в его памяти, но тот последний раз никогда не выйдет из головы. Тогда он опустился за стену со спокойной душой после того, как увидел, что с Райнером и Хисторией всё в порядке. Часть её речи дошла до ушей Бертольда, что придало ему уверенности в одном: трон будет в надёжных руках. Он наконец-то освободился от напряжения, и жалкая форма титана рухнула на землю, от которой вскоре не осталось и следа. Парень не мог точно сказать, сколько времени пролежал вот так. Может пять минут, а может — целый час, но это не так уж и важно. Уставший, он просто лежал на спине, пока в мягкой траве шелестел прохладный ветерок. Одним словом, царили тишина и безмятежность. Но вскоре он услышал шаги. Множество шагов. У Бертольда не было сил, чтобы сесть и посмотреть кто там. Да и как-то не хотелось привлекать чужое внимание, лишь бы его оставили в покое. — Бертольд! — Бертольд, отзовись! Ты куда подевался? — C тобой всё в порядке?! Мы видели, как ты упал! — Бертольд, где Вы?! Мы принесли еду! Он сумел слегка перекатиться, но отозваться на голоса не смог. Поморгав несколько раз, перед ним возникли очертания Армина, Конни, Саши и Жана. Первым его заметил Конни. — Вот он! Все четверо тут же кинулись к нему с озабоченными лицами. Бертольд подумал, что это ошибка. Они бы никогда не пришли за ним, а если бы и пришли, то точно не для того, чтобы спасти. Это явно какая-то ошибка. — Ты нас слышишь? — спросил Армин, опустившись к нему на колени. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. — Я-я… — прохрипел Бертольд, но его голос оборвался после одного слова. — Он живой, — с явным облегчением сказал Жан. — Хорошо, что его форма титана испарилась, иначе потребовалась бы уйма времени, чтобы до него добраться, — хохотнул Конни. — Эй, эй, Берт, Вы же восстановитесь, да? — спросила наклонившаяся к нему Саша. — Вот, держите. Правда, я схомячила половинку от волнения, — она протянула половину буханки хлеба и воду. — Давайте для начала поднимем его, — сказал Жан. — Конни, хватай с другой стороны. — Н-не трогайте… Меня, — выдавил Бертольд. — О-обожжётесь. — Чёрт! — вскрикнул Конни, отдёрнув руку, которой едва коснулся Бертольда. — Ай! — он потряс руку, после чего кивнул Жану. Двое всё равно помогли Бертольду принять сидячее положение, несмотря на жжение. — Вот, — Армин обернул Бертольда чем-то прохладным. То было мокрое полотенце. Как только оно соприкоснулось с горячим телом, из воды образовался пар. — Подумал, что может помочь. — А теперь ешьте, — сказала Саша. — Накормлю Вас, когда потребуется! — Да дай ему хотя бы секунду, чтобы сориентироваться. Боже, — закатил глаза Жан. — Мы все перепугались. Бертольд всё никак не мог понять. Ими же должно двигать желание убить его, а не заботиться так, будто он всё ещё их товарищ. Его плечи затряслись. — Эй, что случилось? — спросил Армин. — С тобой всё нормально? — он наклонился вперёд и попытался заглянуть Бертольду в лицо, но тот отвернулся. Всё это не имело смысла. Да что вообще происходило?! Они что, сошли с ума? — Почему… Почему вы н-не… Убиваете меня? — А, чего? — спросил Конни, подняв бровь. — Ты ведь прикалываешься, да? — Прошу… П-просто убейте меня. Или хотя бы… Не спасайте. — Он, видно, бредит, — усмехнулся Жан. — И позабыл одну из первых вещей, которую вбил в наши головы Шадис: нет никаких причин бросать своего товарища, если есть возможность его спасти. — Всё хорошо, — с нежностью сказал Армин. — Райнер в порядке. Он, Микаса, Эрен и Хистория ждут нас. Мы сами вызвались пойти за тобой и предоставить необходимую помощь. Этого не может быть. — И всё же попробуй поесть, хорошо? Я понимаю, что тебя сейчас плохо, но если ты сразу начнёшь набираться сил, процесс восстановления, возможно, пойдёт быстрее, — Армин оторвал кусок хлеба и протянул ему. — Хотя бы кусочек? — Может, накроем его другим полотенцем? Просто это, кажется, уже высохло, — сказал Конни. — Да, давайте поменяем, — согласился Армин. — Даже если он не остынет полностью, мы, по крайней мере, сможем перенести его за стену. Жан осторожно поднял первое полотенце с плеч Бертольда и также осторожно обернул его другим. Прохладная свежесть принесла неописуемое облегчение. Жар никуда не ушёл, но стал терпимее. — Вот и всё. Есть хоть какая-то разница? Бертольд ничего не сказал в ответ, внутри него будто что-то надломилось. — Эм, что не так? — спросил Конни. — У него шок что ли? — Мне откуда знать?! Я не специалист по титанам, Конни! — огрызнулся Жан. — Всё нормально, — сказал Армин. — Мы все рядом. Бертольд больше не мог этого выносить. Всё его тело затряслось, а он, ссутулившись, начал всхлипывать. — Эй-эй, почему Вы плачете? — спросила Саша. — П-простите. М-мне о-очень жаль… — За что? Ты же отлично справился, — сказал Жан. — За то, что с-сначала н-напал на всех вас. За то, что о-обманывал вас. Предал в-вас. Пожалуйста, н-не относитесь ко мне так. Я н-не заслуживаю этого... Несмотря на ещё не ушедший жар, Армин обнял его. — Мы знаем, — тихо произнёс он. — Не говорю за всех, но… Я прощаю тебя. Бертольд тут же отстранился и с изумлением уставился на него. — В смысле?! — Ты сделал то, что должен был, — сказал Армин, чьи глаза тоже наполнились слезами. — Я не прощаю тебя за содеянное, поскольку многое потерял из-за вас. Но с тех пор, как вы оба вернулись… — он покачал головой. — Мы и так многое потеряли. Незачем было возвращаться или отдаваться Военной полиции ради нашего спасения. Я больше не хочу терять друзей. — Армин… Не надо, — тихо произнёс Бертольд. — Мы можем снова п-предать вас в любой момент. — Чему не бывать, — заговорил Жан. — А если и так, то ты бы сейчас не ныл, как ребёнок. — Эй, не обижайте его! — упрекнула Саша, которая, как и Армин, села на траву. — Не робейте, изливайте душу сколько угодно. А как закончите, пополните свои силы едой. От неё пользы хоть отбавляй. Бертольд опять покачал головой. — Нет. Пожалуйста… Я не… — В последний раз твой титан выглядел очень паршиво, — сказал Конни. — Но ты всё равно боролся ради нас. У тебя… У тебя был тот же взгляд, когда ты спасал меня от огня в Ночь выживания. — Мы на другой стороне войны. Вы имеете право нас ненавидеть, — сказала Саша. — Н-н-не могу. Я ведь узнал, какие в-вы люди. — Вот то же самое как раз и произошло с нами, тугодум ты наш, — Жан потрепал Бертольда по голове. — Вы с Райнером долбанутые на голову и совершили долбанутые поступки, но и мы далеко не ушли. Мы тоже убивали людей. Так что все здесь монстры. Бертольд снова покачал головой, но Саша схватила его лицо, тем самым остановив движение. — Хорош головой мотать! Жан в кои-то веки говорит что-то разумное, так что слушайте! — Тогда пошла нахрен тоже! — выпалил Жан. — Уже можно не слушать, — захихикал Конни. — Заткнись! — Не могу утверждать, что полностью вас понимаю, но также и вы не можете утверждать, что полностью нас понимаете. Просто знай, что я выбираю простить вас. Тебя, Райнера и Энни, — сказал Армин. — Это и наш выбор, — с уверенностью сказал Конни. — Противьтесь сколько угодно, но только не думаете, что мы сдвинемся с места, —сказала Саша. — А теперь жуйте уже наконец, колоссальный болван! Даже если Бертольд хотел, у него не было сил сопротивляться. Он считал себя трусом за то, что принял их прощение, за то, что не убедил их ненавидеть его. Да, он хотел, чтобы его ненавидели… Но в то же время и не хотел вовсе. — Спасибо вам… Вам всем…. С-спасибо… Я… — его прервала Саша, которая засунула хлеб ему в рот. — Я предупреждала, — усмехнулась она. — Не торопитесь, поешьте, а потом отправимся в обратный путь. Бертольд только кивнул. На миг он почувствовал оцепенение, что обычно случалось из-за внезапно нахлынувших эмоций, но сейчас… Его переполняли отчаяние, боль, вина… Но также надежда, благодарность и привязанность. Может, в нём всё-таки было больше солдата, чем он думал. — Не утруждайся разговорами, — сказал Жан. — А просто доешь долбанный хлеб. Мы проделали весь этот пусть ради тебя. Единственное, чем ты можешь отплатить, — это съесть его. — Совсем не думал, что так вам понравился ещё с самого начала. Я ведь почти не разговаривал. — А тебе и не нужно много болтать, чтобы нам понравиться, — сказал Конни. — Тем более, ты многое упускаешь из виду, раз считаешь, что мало говорил. До наших ушей дошли все твои остроумные шутки, хотя сам ты думал, что, кроме Райнера, тебя никто не слышит. У тебя просто отличное чувство юмора. А если то всё же правда, мы бы любили тебя ничуть не меньше. — Вы всегда давали мне свою еду, порой даже перед тем, как я успевала попросить, — сказала Саша. — Помню, как Вы умудрились украсть лишнюю порцию, когда Шадис в наказанье лишил меня ужина! — Я просто не хотел, чтобы ты голо… — Как я уже упомянул, ты спас меня от огня, — сказал Конни. — По пальцам не пересчитаешь, сколько раз ты давал мне переписывать домашнюю работу. Ты был для меня настоящим примером, да и сейчас тоже, причём не только потому, что ты высокий. Причиной тому послужили твоё спокойствие, сила и храбрость. Вот каким человеком я хочу стать. — Я не хра… — Вы пощадили Марко, — Жан скрестил руки. — Хоть вы потом и держали его в плену, инсценировав его смерть, он намерен остаться вашим защитником до конца. И ещё, он поделился со мной парочкой деталей из вашего прошлого… Мне жаль, что вам пришлось через это пройти. — Из-за меня вам пришлось пройти через намного худ… — Для меня ты был одним из самых близких друзей, — признался Армин. — Да, мы особо не общались, но всё-таки сидели в одной комнате, советуя друг другу книги. Как по мне, даже без слов, мы были довольно близки. Ещё ты всегда помогал доставать мои вещи, которые Шадис клал на самые высокие полки. — С одной стороны это так банально, но с другой — очень мило, — хохотнул Конни. — Вот почему во время некоторых бесед я старался сделать так, чтобы Райнер остановился и давал волю и твоим словам. Хотя для этого приходилось врать тебе, — продолжил Армин. — Возможно, не вернись вы оба сюда, я бы всё также вас ненавидел. Но вы всё же вернулись, причём на этом не остановились. Вы позволили Ханджи изучать вас, позволили Военной полиции поймать себя ради того, чтобы она и Моблит успели убежать. Ты спас нас в том зале для ритуалов, помог одолеть титана Рода Рейсса. Это всё доказывает, что вы, ребята, не монстры. Не утверждаю, что вы полностью хорошие, в принципе, никто из нас не такой, однако в вас больше хорошего, чем вы сами считаете. У нас с Энни… Был диалог насчёт того, каких людей можно считать хорошими перед тем, как её поймали. Тогда я всё неправильно понял. Есть нечто большее, чем просто деление на хороших и плохих. Честно говоря, я больше не понимаю, что именно делит людей на тех или иных. Знаю лишь одно: вы с Райнером не так уж и злые. — Армин, он сейчас опять заплачет из-за тебя, — засмеялся Жан. И правда, на уголках глаз Бертольда, который уткнулся взглядом в землю, снова выступили слёзы. — Прости! — но и Армин не смог удержать от смеха. — У тебя сейчас достаточно сил, чтобы идти? Если нет, мы поможем. Давай пойдём обратно, хорошо? — Хорошо, — Бертольд вытер глаза. — Давайте пойдём. *** — И что за фигня здесь произошла? — спросила Имир, смотря на обломки часовни и местность вокруг. — Только не говорите, что мы пропустили всё самое интересное! — Как видно, да, — сказала Энни, оглядываясь по сторонам. Она опустилась на колени и подняла какой-то осколок, что отличался от вездесущего кристалла. Он был гладким и плотным. Броня. — Здесь был Райнер, — с этими словами Энни встала. — Полагаю, надеяться на то, что он ещё рядом, не имеет смысла, — вздохнула Имир. — Проклятье, ну и куда ты подевался, ублюдок бронированный? — Мы опоздали, — сказала Энни, сжимая кулак. Её пронзила боль, когда кусок брони впился в кожу. — Ну… Судя по всему, они выбрались отсюда живыми, — рассуждала Имир. — Но с другой стороны, мы понятия не имеем, что на самом деле здесь стряслось. — Да, не имеем, — сказала Энни, переступая через обломки. Она поняла, что здесь когда-то был зал для превращений. Тут и гадать не надо. Но возникает вопрос: скормили ли разведчики Райнера и Бертольда другим людям? Хотя, точно нет. Если бы Бронированный и Колоссальный оказались в руках разведчиков, они бы захотели сразу же их испытать, а вышедшего из-под контроля Колоссального что-то нигде не видно. — Да блин, почему я всегда пропускаю всё самое интересное? — жаловалась Имир. — Типо, не пойми меня неправильно, я рада встречи с тобой и всё такое, но тут явно сражались с чем-то огромным! Энни опять опустилась на колено, рассматривая что-то ещё. — Эй, посмотри на это. — Что ты там нашла? Энни указала на красный след, ведущий куда-то вдаль. — Кто-то выполз отсюда живым. — Хотя и с трудом, — заметила Имир, приподняв бровь. — Тут многовато крови. Живым-то, может, и выбрался, но есть вероятность, что этот кто-то к настоящему времени уже мёртв. — В таком случае должно быть тело, которое надо найти. Посмотрим, кто это, — Энни встала и пошла по направлению кровавого следа. Далеко идти им не пришлось. След вёл вниз по холму к дереву, к которому прислонился владелец крови. — Чёрт, он плохо выглядит, — сказала Имир. Тело человека покрывали ожоги, а сам он истекал кровью из-за открытых ран на ногах, руках и груди. — Ой-ой. Быть того не может. Энни неспешно шагнула вперёд, повнимательнее рассмотрев человека. И правда, это он. Кенни Потрошитель теперь лежал перед ней в жалком состоянии. Кто бы мог подумать, что самый ужасный монстр внутренних земель превратится в случайную жертву? — И всё же ты умер, — почти шёпотом произнесла Энни. — А я наделать, что ты задержишься чуть дольше, — она встала, чтобы уйти, а Имир приблизилась к Кенни. — Слушай, Энн. Кажется, он ещё жив, — сказала Имир. Отмахнувшись от раздражения из-за прозвища, Энни вернулась к Кенни. — Уверена? — Да. Вот, видишь? — Имир указала на то, как опускалась и поднималась грудь мужчины. — Он живой. — Едва, — сказала Энни. Кенни явно умирал. — Ну и… Что делать с ним? — спросила Имир. — Ничего. Ничего уже с ним не поделаешь. Он умрёт в течение часа. — Ты так посмотрела него, будто он кто-то важный. Почему? — Скорее всего, он знает то, что мне самой нужно знать. — Тогда зачем оставлять его умирать? Можно ведь попробовать сохранить ему жизнь, — когда Имир это говорила, её лицо сморщилось. Как-никак, мужчина находился на пороге смерти. — Ну, или хотя бы продлим её, чтобы успеть его разговорить. Энни вздохнула. А Имир ведь была права: ей нельзя упускать такой шанс. Возможно, Кенни умрёт, но зато проживёт достаточно долго, чтобы она смогла выведать у него что-нибудь важное. — Ладно, возьмём его и отнесём в безопасное место. Превращаться будешь ты или я? — Э, а зачем превращаться? — Кому-то надо положить его в рот. Слюна титана может помочь остановить кровотечение или даже избавиться от боли. — Слюна титана обладает целебными свойствами? — спросила Имир с изумлением в глазах. — Не совсем, — ответила Энни. — Она всего-то без проблем проникает в раны и на время их закрывает. Не совсем уверена, что это сработает, но надо испробовать всякое, чтобы сохранить ему жизнь во время передвижения. Ну так что, это сделаешь ты или я? — Пожалуй, воздержусь, — сказала Имир, покосившись на Кенни и скорчив гримасу. Энни вздохнула. Впрочем, этого и следовало ожидать. Она повернула кольцо, и Женская особь опустилась на колени перед Кенни. Теперь надо поторапливаться, поскольку всю местность прочёсывали солдаты. Она аккуратно подняла Кенни, опустила его в рот и сомкнула челюсти. Вкус крови был просто восхитителен, но Энни не посмела сжать зубы вокруг него. С одной стороны, она понимала, что не стоит идти на такой глупый риск, но с другой — ей больше ничего не оставалось делать. Кенни мог ненароком спасти её отца, поэтому она должна рискнуть. Пока девушка поднималась во весь рост, она пыталась понять, что стало с её жизнью. Спасение серийного убийцы, любезничание с Имир — на всё это Энни вряд ли бы пошла. По крайней мере, она так думала. В ней лишь теплилась надежда, что она не ошиблась в своём выборе.