ханагоори

Хван не может привыкнуть к тому, что у него есть такой сильный доступ к чужому телу. Он словно в панике проверяет это каждый раз, касается так, как не касался бы никто, и Феликс ведь не отказывает ему ни в чем. Никогда не произносит "стоп", никогда не отталкивает.. Младший не знает действительно ли он этого достоин, но чувствует, что больше не сможет жить без подобной близости. Душа Ликса открыта перед ним как старинная книга, которая повредилась от рук прошлых обладателей. Он знает его мысли, ведь старший не скрывает их. Однако, Хенджин читает книгу поверхностно, не замечает деталей, которые так громко ему подсказывают истину. Он слеп перед зависимостью Феликса и не видит её в упор. Пальцы так нежно оставляют невидимые отпечатки на чужом теле, а потом водят по ним же, размазывая. Хенджин опускается рукой по животу Ликса, доходит до бедра и резко сжимает, совсем не жалея. Он чувствует, как сводит челюсть от поцелуя, чувствует, как необходимо ощутить глоток чистого воздуха. Приходится оторваться снова, посмотреть в красивые до жути глаза и вздохнуть. Феликс настолько идеален, что даже тысячи слов не смогут его описать. Даже тысячи следов на теле не смогут сделать его собственностью Хенджина.. не смогут. Прикосновения Феликса заставляют почувствовать тяжесть внизу живота, но без них было бы невозможно жить. Хван опускается ниже, оставляя за собой укусы на мягкой коже, которая от подобного покрывается мурашками снова и снова. Младший немного стягивает спортивки, примерно до уровня колен. Он любуется бедрами, на которых до сих пор ярко запечатлены следы от острых предметов. - я буду любить твое дело, даже если на нем будет куча таких шрамов, Ликс-и,- это правда, ведь старший выглядит прекрасно в любом виде.. Хенджин целует, облизывает бедра, чередуя действия и прикрывает глаза. Он наслаждается прекрасным мгновением, когда за окном уже ночь, на небе светятся маленькие звездочки, некоторые из которых, на самом деле, больше того же солнца в несколько миллионов раз.. Тело начинает напрягаться от поступающего к низу возбуждения, который отдает теплом во все тело. Хван облизывается, начинает оставлять засосы на внутренней части бедра, не отвлекаясь ни на что другое. Его разум захвачен мыслями о Феликсе. – ты бы смог причинить мне боль точно так же, как и себе?– мимолетная мысль срывается с уст так быстро, что Хёнджин не успевает остановиться. А ведь правда, Ликс так жесток лишь к себе или ко всему вокруг? Смог бы он наказать Хенджина точно также, как и себя? Порой люди считают, что весь мир прекрасен и лишь они здесь как пятно от чернил, портят общую картину. Они считают, что не вписываются никуда, что рождены были зря и должны умереть. Это правда или.. каждый действительно был создан для чего-то особенного? Хван водит рукой по белью старшего, ласкает привставший член и чувствует, как он еще сильнее твердеет в руках. Всегда интересно наблюдать за тем, как наши слова, действия или прикосновения, могут заставить человека потерять дар речи, желать нас и все в этом духе. Кожа Ликса приятно пахнет после геля для душа, поэтому Хёнджин не скрывая этого, водит носом по бедру и принюхивается, после чего оставляет заключительный поцелуй. Необходимая подготовка перед сексом невыносима, Хенджин хочет захватить чужое тело целиком и полностью прямо сейчас. Хочет слиться с ним воедино, смешаться, как жидкости. Хочет почувствовать его узость на себе и.. взять его прямо на кровати родителей. Ему приходится порыться в тумбочке, чтобы наконец найти то, что нужно. Возможно Хенджину должно было быть стыдно за это, но хуже уже некуда.. его не остановить. Поцелуй прерывается так внезапно, что Ен инстинктивно напрягается, словно.. его тело Феликс не в силах даже целиком ощутить все то, как.. прикасается младший. Его руки ведут столько линий, его губы оставляют столько следов, контрастирующих между собой от поцелуев до щемящих укусов, что.. тело просто становится ватным. До ужаса чувствительным, вынуждая Феликса по-новой скулить - это даже на стон не похоже, но, кажется, его и не волнует. Он практически ничтожен с тем, как изливаются вокруг чужие прикосновения. Тело обволакивает этот непоколебимый уют, скорее сравнимый с жаром - вроде недавно у старшего спала температура, но ощущения сейчас почти такие же. Как жадно он глотает воздух, стоит только ладони Хвана проехаться по животу ниже, сжать значимо более мягкую часть и.. нет, Феликс не выдержит до конца, если все так продолжится - его тело способно от наслаждения сдаться уже сейчас. Силуэт младшего практически плывет. Черные тени, танцующие странные танцы. Порождения греховной связи света и тьмы, бессмертные и существующие лишь миг одновременно.. странно, но тени у него Ли заметить ещё не успел. Он будто бы светится по линиям, но никак не оставляет темных следов за собой, если только на теле Феликса. Заставляет его прикрыть губы тыльной стороной руки, когда стягивает вещь: еще немного - и Енбок ощутит себя девственником. Наравне с таким кипящим организмом его холод просто не может удержаться на месте - он стойкий ровно до того, как Хенджин поцелует. Чтобы поцелуй был настоящим, он должен что-то значить. "Целоваться нужно с тем, кто не выходит у тебя из головы. Чтобы прикосновение губ ты почувствовала всем телом.. Поцелуй такой сладкий и глубокий, что тебе не хотелось бы отрываться. Первый поцелуй не обманешь. Ликс, тебе это не нужно. Когда встретишь единственного, первый поцелуй будет незабываемым", где-то вдали отголоском звучит его прошлое, когда Ен себе внушал.. через силу, но продолжал внушать то, что он не нуждается в любви. Не нуждается в том, кто будет выражать все свои чувства так, что коже становится больно - Феликс жмурится, пересчитывая остатки собственного терпения. Он просто не может показать себя ещё более слабым, иначе родители обратят внимание на то, что.. в их комнате стало уж слишком неспокойно. – никогда, Хенджин,- его шепот практически надрывно даёт ответ: Феликс врёт. Да, он хотел бы вырезать сердца на теле младшего, чтоб потом каждый на улице заметил, что прикасаться, да даже смотреть на него - опасно. Тот, кто не ведает страха, не может быть храбрецом. Кому нужны смельчаки, совершенно не понимающие, с какой опасностью они столкнулись? Феликса так не возбуждала ни одна девушка. Ни единая талия, совсем никакая грудь не могла вывести его на дорогу в сторону райского мира - по истине блаженно, когда все возможные мысли испаряются внутри пытающегося впитать каждую секунду мгновения разума. Ли не помнит ни одного поцелуя с девушками, который мог бы пробудить в нем что-то большее, чем просто.. необходимость отвлечься. Он еле заметно вздрагивает, когда Хван прикасается к особо чувствительной части - внутренний узел затягивается все сильнее, что, кажется, в скором времени и совсем порвется. Но младший прерывается. Как веяние свежего воздуха момент позволяет Енбоку не пару секунд прийти в себя - держаться становится слишком трудным. Он стал слабым, непередаваемо слабым.. бесконтрольным, потому что его несовершеннолетний друг вытворяет вещи, о которых раньше было недопустимым подумать. Ли упирается взглядом в потолок, все же решаясь пересилить свою физическую неравномерность - тело практически потерялось в облачном неведении. Парень скидывает на пол уже ненужные им спортивные штаны, аккуратно садясь немного дальше от края кровати и слабо сжимая в ладони одеяло: Хенджин сейчас не боится ничего, значит Феликс сойдёт с ума. Этой ночью точно потеряет свою сущность, которая из последних сил цеплялась последние дни за стабильность - жить, как раньше больше не выходит. - я не смог бы причинить тебе боль,- старший поджимает губы, убирая мешающие волосы назад: Хван кажется.. нет, Ли просто сводит от его вида. Хван чувствует себя на седьмом небе от того, что есть возможность быть настолько близко к Ликсу, буквально погружаться в его тело, не только поверхностно касаться. От одного лишь зрительного контакта, он ощущает чувство эйфории, как пару часов назад, после дозы принятого наркотика. Но ему недостаточно. Он хочет вдохнуть Феликса как дым, а потом задохнуться им же, потому же выдыхать нет желания. Хенджин хочет спрятать его глубоко внутри себя, чтобы никто не посмел даже посмотреть в его сторону. Чтобы никто даже не знал, что такой человек существует и дышит точно также, как и они. Младший, хоть и понимает, что в баночке смазка, все равно перечитывает, будто что-то может навредить Ликсу, но не понимает, что больше всего вредит именно он. Хван приближается к нему на четвереньках. Его лицо пока не выдает никаких эмоций, но глаза буквально ухмыляются – тут не обмануть. Младший касается губами шеи, разводит чужие колени рукой и поднимает взгляд. Феликс слаб и очень сильно. Его можно сломать пополам прямо сейчас, и он скажет лишь спасибо. Хенджин, хоть и медлит, старается быть терпеливым.. не может уже сдерживаться. Спазм живота так и говорит "быстрее". Он снимает белье, не отрывая взгляд и в итоге не может удержать усмешку. Происходящее ему нравится слишком сильно, а еще больше нравится мысль, что их могут застукать в любую минуту и им конец.. по настоящему. – я бы заставил тебя делать это самому, но боюсь ты кончишь раньше времени,- у младшего привычка какая-то разговаривать в такие моменты, но именно это и доводит Феликса. Его унижения, которые чередуются с комплиментами, как ни в чем не бывало. Хван смазывает пальцы и чувствует запах мяты. Не хочется представлять то, как трахаются родители старшего, но картина сама образуется в голове и это.. отвратительно. Хенджин не чувствовал влечения к девушкам и не понимает, что же в них такого прекрасного. Он резко толкает Ликса в грудь, нависает сверху и накрывает его губы своими, чтобы хоть как-то заглушить лишние звуки. Нет, его конечно безумно возбуждает глубокий голос Феликса, который становится намного выше, когда он устало стонет, но родителям лучше этого не слышать. Младший аккуратно просовывает палец, чувствуя, как тянет внизу живота, будто вставили его совсем не в Ли. Он надавливает на мягкие стенки, сдается и отрывается от поцелуя, желая слышать чужие выдохи. Оба задыхаются из-за невероятного чувства, которое появляется лишь в такие моменты. В моменты, когда Хёнджин доминирует, а Ликс соглашается со всем, даже если ему больно. – как же горячо внутри тебя, Феликс,- вслед за этой фразой, пустоту внутри заполняет второй палец. Хван проникает ими все глубже и глубже, отодвигая стенки и готовя «пространство для себя». Когда подушечки пальцев задевают заветную точку, хрупкое тело вздрагивает. Младший ухмыляется, его удовлетворяет то, что он становится лучше с каждым разом и не совершает прежних ошибок девственника. Он знает слабые точки Ликса и нагло касается именно их. Честно говоря, он был бы не против довести его лишь пальцами, а потом сказать "ты такой слабый", однако самому уже тяжело сдерживаться. Хенджин целует в шею, обхватывает кожу губами, чувствуя, какой она стала горячей – Феликс горит. Ближе к пику приходится вынуть пальцы, оставив старшего с мучающей изнутри пустотой. Интересно, действительно ли Феликс не смог причинить младшему боль? Действительно ли свернул бы горы ради их любви и отказался бы от всего и всех? Действительно ли заставил жалеть тех, кто прикоснется к Хенджину? – будь тише, иначе заставлю,– и эта фраза не означает ничего хорошего. Сегодня эмоции по-особому захватывают Феликса - он чувствует, насколько все поменялось. Все стало настолько плохо, что хочется сбежать от себя же - игнорировать все то, что с каждым днём становится практически зависимостью: да, он зависим от Хенджина, но чтоб быть зависимым лишь от него, нужно устранить остальных. Нужно истребить все человечество, оставив пустующую планету лишь для них двоих. Если нужно, Ен избавиться и от своих родителей, и от братьев, ему в самом деле это ничего не будет стоить. Он хочет видеть лишь Хвана, чувствовать лишь его и не делить абсолютно ни с кем. Знать, что прикасаться так он может лишь к старшему - заставить его резко вдохнуть через нос одним только разведением бедер. Люди сами себе устраивают проблемы — никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли. Почему.. с Хенджином никогда не возникало чувства, что что-то в их действиях не совсем адекватно? Что частые проблемы далеко не в людях окружающих, а в них самих? Ли уходит в настоящий транс, когда младший выдавливает прозрачную, но безумно густую жидкость себе на пальцы - время тянется настолько мучительно, что Енбок не чувствует себя живым: рядом с Хенджином он не мертв, а высоко вознесен. Следующее пролетает настолько резко, что Феликс практически не улавливает момент, как младший проникает внутрь - одним только пальцем, но как же Ли с этого выбивает: он с непривычки мычит в поцелуй, руками даже не задумавшись прикоснуться к его наполовину обнажённому телу. Феликс.. да, он до сих пор не может до конца принять тот коварный факт, что он вновь собирается переспать с парнем. В роли принимающего, в самой, черт возьми, унизительной роли, которая нравится с каждой секундой все сильнее - парень не может прогнуться так, как хотелось бы, потому что упирается телом в чужую грудь. Следом отрывается от поцелуя и откидывает назад голову, на шумном выдохе максимально удерживая в себе стон - как можно успевать контролировать себя, когда Хенджин способен доводить даже обычными словами? На идеальном, практически беспрекословно правильном корейском.. когда Хван успел с ним настолько прекрасно разобраться? Он не сможет даже комментировать, да хотя бы отвечать - перед глазами от нового жара опрометчиво плывет, когда взгляд падает на вскоре оторвавшегося младшего: Ли готов поклясться, ещё пару минут - и ему даже пальцы не потребуются. В обычное время смотреть на Хвана в таком контексте не удается, потому что старшего окутывает больше истерика от влюбленности - в такие моменты хочется рвать себя на части от безысходности. А сейчас.. он видит в нем все существующие божественные силы, мимолётно за собой замечая желание вновь сдаться. Вновь разрыдаться на его глазах просто потому, что удовольствие бьётся через край, учитывая, что сейчас лишь начало. Вся их нынешняя жизнь - только начало, а о будущем Енбок даже задумываться не хочет, если там все хуже, чем могло бы быть в фантазиях. Удивляет то, что в комнату до сих пор не зашли ни разу. Неужели у взрослых действительно нет необходимости в том, чтобы находится в своей комнате, как у подростков? После определенного возраста человек все реже и реже находится в своей комнате, ведь нужно выполнять дела по дому, ходить на работу, бегать за детьми и так далее. Уже не остается времени на то, чтобы сидеть в спокойствии и, к примеру, читать любимую книгу. Хенджин замечает и даже чувствует то, как Ликс напрягается. Действительно трудно сдерживать звуки, когда кто-то касается твоих самых чувствительных мест. Как же отличаются чужие прикосновения от собственных.. К своим ты уже привык, не можешь довести себя ими даже до легких мурашек, но чужие.. Чужие всегда неожиданные, заставляющие тело почувствовать легкий ток – это намного приятнее. Ровесники Хвана еще не знают, что такое любовь. Когда они прикасаются к партнеру, не ощущают ничего такого. Сам же Хенджин не может даже от зрительного контакта оторваться, не может остановить поток мурашек, когда берет старшего за руку. Он влюблён. Младший наконец избавляется от ненужных кусков ткани на теле, однако не до конца. Ему ведь незачем снимать штаны полностью, верно? Парень наконец освобождает возбужденный орган и вздыхает. Внезапно в комнате стало невыносимо жарко, будто включили отопление на максимальную. Хенджин удобно встает на коленях и заглядывает вниз, в ликсовы глаза. Он уже выглядел измученным, хотя младший даже не приступил к самой важной части. Хван взял одну из подушек и подложил под поясницу Ликса, оставил на его губах короткий поцелуй и ухмыльнулся. Его сейчас не остановит ничего, он соскучился по старшему за пару жалких часов и сейчас будет восстанавливаться. Хенджин закинул правую ногу Феликса себе на плечо, нежно поцеловал в колено и начал входить, медленно, но не останавливаясь. Параллельно с этим, он успокаивающе поглаживал бедро старшего. Эти ощущения все еще непривычны для семнадцатилетнего Хенджина. Он кусает губы, также стараясь не издавать никаких звуков. Внутри Феликса горячо и хорошо, они идеально подходят друг другу, будто были созданы ради этого. - снова ты мой и… ничей больше,- Хенджин начинает медленно толкаться, давая Феликсу время привыкнуть. Он делает плавные движения тазом, похожие на волны. Правду ведь говорят, как человек танцует, так он и трахается, и младший хорош и там, и тут. Тело начинает будто нагреваться, еще чуть-чуть, и Хенджин сломается, не выдержит и будет делать все не по правилам. Он входит не совсем глубоко, затягивая процесс, однако знает, что старшего можно довести одним лишь взглядом. Чувствовать друг друга - значит видеть каждую скрытую эмоцию, слышать каждую несказанную мысль и говорить те слова, в которых партнер нуждается, даже если он не упоминал об этом. И Хван с каждым разом начинает чувствовать Феликса все больше, погружается целиком в его голову. Минус того что вас хорошо знают заключается в том, что вам не удастся ничего скрывать – рано или поздно человек сам все поймет. Поймет, если ваши чувства остынут, если вы будете в беде или наоборот. Хенджин немного ускоряется, заглядывает в карие глаза напротив и облизывает нижнюю губу. Как же прекрасно и слабо выглядит Ликс, когда лежит под младшим и смотрит этим умоляющим взглядом. Просто бесподобно. - какого трахаться на родительской кровати? Совсем не стыдно?- и снова Хенджин дразнит, ведет себя так, будто во всем этом виноват Феликс, и вообще не он их сюда привел. Бывают моменты, когда все вокруг кажется раздражающим: ручка не так лежит, стул не в ту сторону повернут, рубашка в одном месте не так сидит, шкаф мешает своим присутствием.. Феликс это чувство знает настолько прекрасно, что может в подробностях описать, какие предметы его в подобные моменты раздражают больше всего. Но сейчас будто даже предрасположенности к такому нет - неужели Хенджин влияет на старшего с такой силой? Многие идеи, даже не воплотившись в материи, оказывают влияние большее, нежели вполне материальные люди и явления.. Енбок без ума от каждой его идеи, от каждого его движения - пусть тот поправит волосы, тяжко вздохнет или повернет голову: Феликсу плевать, с какого ракурса и в какой ситуации им любоваться, потому что он будет это делать всегда. В ядерную войну, в совершаемый кем-то террористический акт, в единственное в своем роде затмение.. во время того, как сам полностью принадлежит ему. Ли позволяет делать с собой что угодно, словно марионетка, которую безжалостно подкинули на всеобщие изощрения. Он чувствует слабый дискомфорт от того, в каком положении находится - с растяжкой, честно говоря, ещё с детства не сложилось. С другой стороны, он ведь и не пытался? Твердый от возбуждения орган младшего выводит из Феликса любых существующих демонов, а его фразы.. нет, Ликс уже и понятия не имеет, как себя стоит вести - довольно слышимый стон срывается с его уст, когда Хван ощущается особо глубоко. Может, он не до конца вошёл, но, черт возьми - Феликс уже готов кончить. – пусть они увидят..- Ли совершенно не думает, о чем говорит, но ведь и Хенджин наверняка тоже? Парень сжимает руку в кулак, ее же тыльной стороной закрывая себе глаза - взгляд Хенджина с такого ракурса кажется до дикости ненормальным: Феликс чувствует нагнетающее давление, от которого не спрятаться даже во тьме самой ночи. Немалая часть муки существования заключается в том, что время постоянно давит на нас, не давая передохнуть, настигает нас, точно надсмотрщик с бичом - старшему хочется скулить, как последний потерянный щенок, но он этого не делает: слишком тяжело осознавать то, кто именно находится в соседней комнате. Их нравы.. вроде не так давно соответствовали нравам их же сына, который на свой страх и риск решил остаться рядом с ними даже в таком возрасте - любой другой уже съехал бы ради собственного удовольствия, ради ощущения свободы. Нет, Ли сейчас осознает - он чувствует свободу только когда заключен в плену своего друга детства, своего личного и неповторимого никем бога - Хван Хенджина. Феликс слишком красив, неважно в какой позе он лежит, как выглядит и как лежат его волосы. Он идеален с самого детства, хотя с тех пор многое поменялось. Хенджин любуется в состоянии транса, потому что душа отделяется от тела, летает где-то в пространстве, оставляя тело куском мяса. Он двигается немного быстрее, буквально скользит внутри Феликса – все-таки смазка удобная штука, особенно когда в сексе не участвуют женщины. Они никогда не смогут заменить мужскую силу, никогда не смогут держаться также, как держится Феликс.. Хенджин не видит в них смысла. Его никак не возбуждают короткие платья, большие груди и задницы, длинные волосы, маникюр. Он не видел в этом смысла, хотя подругам никогда не говорил об этом. - блять..- парень ругается от блаженства, он никогда не чувствовал себя так прекрасно, как со старшим. Они принадлежат друг другу, их души привязаны друг другу красной нитью, которую оборвать могут лишь они. Хенджин входит глубже, прокусывает губы до крови, потому что держаться уже невозможно. Хочется, чтобы весь мир слышал о том, как им хорошо вдвоем. Чтобы все люди кусали локти из-за того, что у них нет такой же сильной любви. Податливое тело, принимающее с каждой секундой все глубже, вздрагивает, когда Хван задевает простату. Он надавливает на бедро кончиками пальцев до посинения и начинает толкаться быстрее. Внизу накапливается жар, тянет до боли приятно, хочется издать голос как настоящий зверь, однако сейчас это запрещено. Толчки Хвана плавные, постепенно начинающие становиться жёстче. Невозможно долго держаться, когда тосковал по хрупкому телу… он срывается со всех возможных цепей. Спина младшего покрывается мурашками, то ли от холода, то ли от слабого вида Енбока.. слабого… Хенджин знает куда надавить, чтобы он ощутил невероятные чувства, которые не всегда являются приятными. Он хорошо изучает несколько странное поведение старшего, знает его уязвимые места и.. вновь нагло пользуется этим. - а представь, что я нереальный..– Хван делает резкий толчок и останавливается, чтобы заглянуть Феликсу прямо в душу – я голограмма, как любят говорить мои фанаты. Я слишком идеален, чтобы существовать, не так ли? Младший ухмыляется, начинает снова толкаться, делая это глубоко, грубо и резко. Волосы прилипают к потному лбу, ноги становятся ватными – Хенджин сам плавится от своего же ритма действий. Ему нравится именно такое, когда Феликс не успевает даже вдохнуть и задыхается. - хочу, чтобы ты задохнулся, пока кричишь мое имя..– младший просовывает пальцы Ликсу в рот, переча своим же словам. Он лезет прямо в глотку, но запрещает издавать звуки – родители не должны узнать ни в коем случае. Возможно когда-то они будут жить вместе, наплевав на мнение родителей и вообще всех окружающих их людей. Возможно будут делать то, что другие запрещают.. Все равно становится тем людям, которые слышат одно и то же постоянно. Они настолько привыкают к словам, которые слышат, что становятся.. глухими перед ними. Даже если повторять им это много много раз, будто заевшая кассета, им будет плевать. А рвутся как струна именно те, кто привыкли к идеальной жизни и однажды получают нож прямо в спину. Неожиданно, грустно и.. очень больно. Унизительно, в самом деле - Хенджин напоминает о девушках, с которыми Феликс впервые попробовал лет в семнадцать, почти как младший. Понравилось ли? Он был в восторге скорее от того, что сделал это, а не от самого процесса - тогда этот факт казался просто непривычным, мол, со временем Феликс несомненно войдёт во вкус. Да, вошел, только почему-то не с девушкой. Хван хоть и стройный, но никак не смахивает на противоположный пол - широкие плечи и крепкие от тренировок мышцы, что Ликсу удавалось не раз замечать. Любой доктор может сказать, что, если чувствуешь напряжение, то лучше бросать. Значит, доктор ничего не понимает, потому что, если не будешь напрягать свои мышцы - никогда не получишь желаемого результата. Должен тренироваться до тех пор, пока все наружу не выворачивается.. Должен тренироваться до тех пор, пока сердце чуть не останавливается. Должен продолжать тренироваться даже тогда, когда ноги отказывают. Такому правилу следуют многие знаменитости, не так ли? С некоторым изменением порядка движений Феликс старается свыкнуться, что все так же оказывается бесполезным - чувствовать внутри себя чужую плоть кажется не сопоставимым ни с чем. Даже нереальностью назвать нельзя, это просто.. намного выше человеческих слов. Ли тихо стонет, убирая наконец от лица руку - это явно не спасет его, если придется скрывать звуки. Вокруг все практически синхронизируется в единую, но не четкую картинку: Енбок ненароком знает, что такое фотошоп. Знает, как выглядит замазанный фон, оттого сейчас и фокусируется лишь на Хенджине. Как и все последние пару лет. Когда младший задевает нужную точку, Енбока практически пробивает изнутри - знания о физиологии уходят на второй план, потому что он себе подобное представлял совершенно иначе. Наслаждение воздает сторицей тому, кто себе его позволяет. Удовольствие легко пробуждает мозг, и заставляет его развиваться в самых различных направлениях. Его магическое воздействие столь огромно, что иногда достаточно предаться наслаждению хотя бы мысленно.. и человек спасен, в то время как воинственная фригидность обречена навечно славить собственную нежизнь. Одно "представь" заставляет Феликс прислушаться. Что значит, нереальный? Ему чувство чужого отсутствия знакомо настолько, что от одной мысли становится тяжело - Хенджин прекращает двигаться так же неожиданно, словно решается поставить точку на всем существовании старшего. Давит. Очень сильно давит на больное, вынуждая парня практически задохнуться от сбитого дыхания - и минуты не проходит, как глаза Феликса начинают блестеть сильнее обычного, будто от знакомой аллергии. – если ты исчезнешь - исчезнет и..- Ен поначалу не договаривает, вновь ощущая нестандартный контраст движений: Хенджину, кажется, совсем сносит крышу, иначе объяснить новый скулеж старшего просто нельзя. Он сжимает одеяло в ладони до побеления костяшек, откидывая голову назад по-новой и.. даже не улавливая себя на том, как теряет первую за вечер слезу. –..вселенная,- практически шепотом прибавляет к не до конца сказанному, вновь набирая побольше воздуха в лёгкие. Хенджин с каждым разом становится смелее, Феликсу это нравится, но, кажется, организм сходит с ума наравне с разумом - он позволяет даже это. Допускает настолько весомый дискомфорт, когда вдобавок выгибается в спине и ощутимо сжимается вокруг чужого органа. Не прикасается к младшему, лишь бы продолжал - Феликс хочет быть его игрушкой настолько, чтоб Хван был удовлетворен и ни в ком не нуждался. Никогда в своей будущей жизни. Есть ли смысл останавливаться, когда тело само ведёт вперёд? Даже если колени начинают дрожать от неудобства, а тело потеть от того, как в комнате становится жарко? Пути назад нет и Хенджин идет до конца всегда. Он убирает пальцы изо рта старшего, проводит ими по его губам, затем опускает к груди, проходится пальцами по соску, а после сжимает его меж двух пальцев. Шлепки, становящиеся громче с каждой секундой, заполняют комнату. У младшего снова крыша едет, когда глаза Ликса наполняются влагой. Доводить до слез - значит вызывать яркие эмоции. А вызывать яркие эмоции - значит стать для человека чем-то важным, без чего жить невозможно. Он хочет, чтобы старший плакал всегда, когда Хенджин над ним, ведь именно тогда он признает, что слаб и не может взять контроль над ситуацией. Хотя, если подумать, он бы мог проучить младшего, запретить вытворять подобное. Просто не хочет – они оба довольны тем, как складываются их отношения. Стоны вырываются сами, несмотря на то, как темноволосый старается их сдерживать. Голос низкий, хриплый, но по нему все равно понятно, что Хенджин все еще ребенок. Ребенок, которого заставляют повзрослеть слишком рано. Ребенок, который должен уже взять ответственность за свою жизнь и не разочаровать родителей, но в первую очередь Феликса. - моя вселенная - это ты, Енбок..– мы не знаем цены мира, не знаем, как каждая пылинка важна для планеты. Нам плевать на природу, когда внутренний мир так сильно гниет из-за людей и собственных мыслей. Но несмотря на это.. многие ценят именно человека, за его способность говорить, чувствовать и мыслить. Однако, несмотря на эти плюсы, все равно с людьми сложнее всего, так как они используют эти способности не по назначению. Хенджину плевать на все, когда он внутри Енбока, когда толкается без перерыва меж мягких стенок, не давая возможности даже на вдох. Он входит резко и глубоко, заставляя слабое тело вздрагивать, выгибаться так сильно, что другим стало бы просто страшно. Но Хенджина заводит именно это.. То, какие позы принимает Ёнбок, даже если мышца потом будут ныть несколько дней. Их тянет друг к другу магнитом, их энергии любят соединяться в одно целое, их души любят прикасаться друг к другу – так нежно и интимно. Их связь такая, как любят показывать в фильмах, но зрители скорее скажут, что это невообразимо. Всего лишь романтизация любви, которая на самом деле приносить лишь боль и страдания. Да, возможно всё слишком идеально и в конце фильма один из них окажется предателем, или их любовь разрушит что-то очень сильное. Кто знает? Хван убирает руку с груди Ликса и прикрывает тыльной стороной свои губы. Ему недостаточно.. Феликса слишком мало. Катастрофически мало, как воздуха в лёгких сейчас, ведь парни не успевают, просто не успевают дышать столько, сколько нужно. Он заставляет старшего поднять обе ноги, хватается за бедра, помогая держать их в таком положении. - если бы это было возможно.. я бы стер всех с лица земли, лишь бы нам никто не мешал.. я ненавижу твоих родителей за их любопытство, понимаешь?- удивительно, как удается четко сказать свою мысль не задохнувшись. Хенджин попадает по нужной точке уже не в первый раз, ласкает её так, чтобы старший забыл про девушек, чтобы забыл про то, что существует кто-то ещё, помимо него. Он продолжает втрахивать Феликса в чёртову родительскую кровать..как можно было вообще до такого додуматься? Почему именно эта комната? Неужели хочется показать Феликсу, насколько плевать на мнение взрослых? Семнадцатилетний Хван Хенджин теряет чувство стыда и ему опасно взрослеть, опасно ходить на вечеринки, он ведь однажды откажется от своих принципов, позволив себе попробовать все, что только возможно. - черт… я близко,– томно вздыхает и откидывает голову назад, пытаясь убрать мешающие пряди волос. Хочется плюнуть также на мнение своих родителей, не бояться их разочаровать. Однако с этим тяжелее. Множества манипуляций с их стороны, заставили Хвана подчиняться им. Он бы никогда не сделал всего того, что делает рядом с семьей Ликса, перед своими родителями. Не смог бы. Сказать, что Феликс без ума от напряжённого Хенджина, значит промолчать. Он может замечать то, какие мышцы его тела напряжены от нагрузки, какие эмоции на его лице мелькают - их не увидеть в обычное время совсем. Хван в сексе не тот, кем является на самом деле, но почему-то именно эта черта и привлекает зависимого старшего. Нет, ему нравится весь Хенджин, без выделения определенных сторон - в любом характере, настроении и теле он будет идеален. С другой стороны посмотри, любил бы его Феликс, если б Хенджин был в другом теле? Не в своем? Если твое тело в точности соответствует твоим представлениям, а твои представления сводятся к тому, что состояние тела никак не зависит от времени и определяется внутренним образом, то тебя никогда не смутит, что ты чувствуешь себя моложе своих лет, и не испугает, что ты слишком стар, неписанный закон человека. Ли не боится, что Хенджин его осудит за слезы. То, что обычному Феликсу не присуще совершенно.. слабость, весь этот беспомощный вид - нет, это не тот Енбок, которого знают его братья, его родители.. да те же друзья. Они не знают о нем ничего, потому что слепы. Потому что не заслуживают того доверия, которое для Хвана открыто всеми имеющимися дверями: по-другому Енбок не может. Прокусывает губы, но практически не издает звука - тело сейчас чувствительно абсолютно в любой точке, потому и реакция рвется довольно острая. Хенджин доводит, Хенджин делает то, что воспринимать разумным запрещено.. они парни, которым плевать на остальных, будто их и не существует вовсе. Не существует их самих, потому что в ином случае выжить в подобной зависимости бы не удалось. ..Знал бы Хенджин, насколько Феликс ненавидит свою семью с того вечера, как младший здесь оказался. За все. За то, как мама может обнять Хенджина в порыве своих чувств, мол, как собственный сын, такой же близкий и теплый. За то, как отец может с ним спокойно общаться. За то, как глубоко они убили в Феликсе то, что могло бы любить Хенджина без последствий. Хочется кричать о своей любви, прям так, как хотел бы Хенджин, но остаётся лишь расслаблять тело - Ен представляет, какую узость чувствует младший, потому что его самого от этого осознания уносит в край. – это возможно,- Ликс снова сжимает ткань и без того помятого одеяла пальцами, всем телом вздрагивая: слишком. Слишком, это просто слишком. Удовольствие, вынуждающее практически рыдать - Феликс и представить раньше не мог, что такое существует. Он цепляется взглядом за его шею, стоит только младшему параллельно откинуть назад голову: кажется, такой вид становится практически точкой. Прилив ощущений внизу живота, глубоко внутри организма становится таким ярким, что Енбок практически под чужое предупреждение заканчивает - на секунду прикрывает глаза, расправляя в неудобстве плечи и знакомо изливаясь на собственный живот. Черт, не это ли вновь унизительно? Но сейчас ему действительно без разницы. Потолок словно плывет, но это чувство никак не сравнить с потерей сознания - максимум слабость, позволяющая признать то, что Феликс перед Хенджином.. никто. Он просто целиком и молча принадлежит ему. Хенджину не пришлось много раз пробовать для того, чтобы сделать вывод – ему нравятся прикосновения, а секс в особенности. Однако непонятно одно, нравится ему конкретно процесс, или партнер. Физический контакт нам нравится именно тогда, когда мы питаем позитивные чувства к человеку. Обниматься с людьми можно всегда, но разве от всех вы ощущаете тепло? Разве со всеми вы ощутите бабочки в животе от поцелуев и мурашки от нежных укусов на коже? Вероятно, нет. Пара чужих глаз блестит от влаги, белок приобретает розоватый оттенок, а ресницы начинают мокнуть. Феликс выглядит так превосходно, когда на грани. Когда цепляется за младшего, чтобы не издавать лишних звуков и не вызвать интерес у любопытных родителей. Ломать самого сильного человека – поистине необычное чувство, Хван боится привыкнуть к этому. Боится стать высокомерным, потерять человечность. Хотя зная то, как он переживает обо всех вокруг и боится вставить лишнее слово.. вряд ли такое произойдет. Внутри старшего узко - это заставляет потерять голову. Мягкие стенки сдавливают со всех сторон. Они оба близки к финишу, хоть и стараются оттянуть этот момент до последнего. И тут Хенджин вновь вспоминает то, что было практически в первый же день. Все ведь могло бы обернуться по другому, если бы младший поддался.. если бы позволил доводить себя точно также, как доводит сейчас Феликса. Если бы он тогда не взял себя в руки и не запрятал бы панику глубоко внутри себя.. он бы никогда не знал об этой прекрасной стороне Енбока. Енбока, который подчиняется почти безотказно, который скулит от того, как же хорошо ощущать член внутри, отказываясь от всех своих принципов и, непосредственно, от традиционной ориентации. Толчки становятся настолько грубыми и резкими, что дыхание перехватывает, а звук шлепков бедер, заполняет всю комнату и кажется, словно не только эту. Волосы неприятно липнут ко вспотевшему лбу, ограничивая возможность наслаждаться видом Ли в полной мере. Хван кончает сразу после Ликса, несдержанно ругаясь. Он пачкает одеяло.. чертово одеяло родителей Ликса и от осознания все внутри сжимается. Его мысли извращенные, его заводит то, что он трахнул Феликса прямо на родительской кровати.. Старший вызывает в нем столько эмоций, что иногда хочется громко закричать, чтобы хоть куда-то выплеснуть эту энергию. В нем куча эмоций, хоть он и старается иногда скрывать их. Скрывает, ведь могут осудить точно также, как его строгие родители. Хван валится рядом и некоторое время пялится в потолок, чтобы прийти в себя. В первые секунды перед глазами появляются белые вспышки, но после они исчезают. Хенджин уже чувствует, как тело хочет заныть, однако он уже привык к боли в мышцах, ведь постоянно мучал и мучает себя изнуряющими тренировками. - иди ко мне.. – шепчет Феликсу и притягивает в свои объятия, утыкаясь куда-то в шею. Им будто действительно все равно на то, что в любую секунду к ним могут ворваться. Подростки, которым запрещают все на свете, становятся теми, кто пробует все, что только можно и нельзя. Они становятся настолько смелыми и рискуют настолько часто, что приобретают в этом некий опыт. Их уже не так легко поймать на ошибке, ведь они придумывают все исходы событий заранее. А все для того, чтобы вдохнуть запах свободы. Для того, чтобы знать одно – их жизнь целиком и полностью зависит от них, они сами должны справляться с трудностями. Родители лишь те, кто должны по закону помогать нам лишь до определенного возраста. - нужно быстро прибраться.. мы тут слишком долго,- Хван натягивает на себя спортивки и вскакивает с кровати для того, чтобы принести Енбоку его вещи. Он всегда заботится после близости, примерно понимая, что ощущает Ликс после каждого раза. Его тело покрыто уже новыми следами, хотя даже прошлые не успели сойти. Для Хенджина очень важно видеть то, что Феликс принадлежит ему. Видеть в прямом смысле этого слова, ему недостаточно лишь ощущений и слов. Ли чувствует Хенджина какой-то матричной, вне телесной силой - способен видеть в нем такие границы, которых на деле-то и вовсе не существует. Это на мгновение захватывает легкие, сдавливает практически до боли и выбивает тугим ударом выдох. Ликсу.. глубоко плевать, что постель наверняка запачкана, что его собственная честь вбита в землю так глубоко, что достает до горящего ада. Рвение сердца продолжается и до сих пор, создавая неестественную пульсацию в районе висков и помогая парню на время перестать прислушиваться к окружающим звукам.. этого так не хватало в последние бурные дни. Вся суматоха его личной жизни, укрытой от посторонних глаз и даже от Хенджина, утомляет. Да, Феликсу нравится смотреть на то, как человеку плохо, как он физически доведён, но.. по-настоящему он ощущал это лишь пару незначимых никому часов назад. Будет ли хоть одна весточка о происшествии в центре? В торговом центре, который, кажется, кишит людьми даже глубокой ночью.. даже прямо сейчас. Сильнее привязался? Здесь и мыслить не принципиально, кожа горит от чужих поцелуев и до сих пор - в глазах пелена полнейшей безрассудности, в которой Ли не нужно совершенно ничего. Он не нуждается в еде, не нуждается в одежде или обучении - ему нужен только Хенджин.. его целью является только он и никто больше. Его объятия отсылают уйму мурашек по телу, потому что без одежды, а тем более в такой момент это ощущается гораздо лучше - каждой клеточкой тела организм требует поддаться, остаться здесь навечно и сказать родителям, что могут и вовсе переезжать. Приходится возвращаться в реальность, которая оказывается не менее.. блаженной. Что-то похожее на тихий рай, вполне совместимое с крайне очерствевшей душой. Рай там, где дует настоящий ветер — где можно поздно ложиться спать, веселиться, быть диким, пить виски, гонять по пустым улицам и не иметь в голове ничего, кроме желания любить кого-то и не быть арестованным.. Феликс практически подходит бунтарскому стандарту, только загвоздка одна - он интроверт. Объятия длятся совсем недолго, после чего приходится осторожно подняться с места и забрать у младшего свою одежду - признаться честно, Ли ещё пару секунд наблюдал за тем, как Хван одевается. Да, возможно он и извращенец, но только когда видит младшего.. его тело, его восстановившееся спокойствие. Неужели ему совсем не стыдно за то, что они натворили? Вот Феликсу, кажется, нет. – не думал, что в этом доме буду стирать что-то помимо одежды..- парень опрометчиво стягивает одеяло с родительской кровати, как только надевает на себя штаны: на большее сил не хватает. Да и незачем, в целом, родители в темноте коридоре не смогут ничего рассмотреть, а если заметят - придраться не смогут. Ли останавливается рядом с младшим, заостряя внимание на его шее. Почему именно шея? Енбок и сам понятия не имеет, но смотреть в глаза опасно - их общая искра может захватить вновь, а ничем хорошим такое не закончится без сомнений. – иди отдыхай, пока есть время,- откуда у него такая резкая перемена? Он будто бы и не был готов пару минут назад сорвать голос непривычным тоном, вмиг становясь тем же стабильно-холодным Феликсом. Тем Феликсом, которого видят все вокруг. Он сворачивает ткань в руках удобнее, дабы не волочить за собой по полу, свободной рукой касаясь ручки двери: слишком быстро. Они слишком быстро покидают созданное забвение, которое, кажется, длилось бы целую ночь, если б только у них хватало.. времени. Не хочется вспоминать о том, с какой целью Хван находится здесь и почему этой целью не является Феликс.