Дом для маленькой птички

      На улице стоял теплый осенний вечер, а солнце уже скрылось за горизонт. Вокруг царили тишина и спокойствие. Однако это умиротворение продлилось не долго. В поместье Ясаши вновь начался скандал.                     – Эмико! – разносится голос матери по всему поместью. – Тебе жить надоело! Что ты уже опять натворила! А ну иди сюда!              – Не кричи, Наоки. Время близится к ночи, возможно Ичиро или Фуми спят, а ты разоралась, – строго говорит Ясуо.              «Опять шум стоит. Что на этот раз произошло?» – сидя на кровати, нервно думает Эми, пока ее саму трясет. Если мать поднимает такой скандал, то хорошего не жди. Руки, а то и вся спина будут с ссадинах, или того хуже. Девушке не хотелось вспоминать эту боль, порой та даже не могла нормально лежать на спине, потому что она сильно кровоточила. Женщина, которая ее родила, совсем не испытывала жалости к родной дочери.              Чуть ли не с ноги врывается Госпожа Наоки в комнатушку Эмико, хватает ее за волосы, чтобы та смотрела ей в лицо, и с яростью в глазах кричит:              – Что ты сделала? Что? Отвечай!              – Я не п-понимаю, о чем вы, м-матушка. Я н-ничего не знаю, – шепчет девушка, стараясь сдержать слезы от боли.              – Не знаешь? Не прикидывайся дурочкой! Наверняка ты все это спланировала, чтобы опозорить и нас. Я спрошу еще раз! Что ты сделала?              – Я… Я даже не з-знаю о чем речь.              – Все ты прекрасно знаешь! Ты только делаешь вид, будто невинная овечка, выставляя себя белой и пушистой, хотя на самом деле та еще актриса.              – Достаточно, Наоки! Она же сказала, что ничего не знает. Отпусти ее, – глава семейства схватил женщину за руку, которой та держала его дочь, и она разжала пальцы.              – И ты ей веришь? Этой гря-              – Не зарывай себя еще больше. Ты ведешь себя как маленький ребенок. Напомню – это из-за твоей неверности она здесь, не думай, что я забыл. Да и к тому же, у меня к ней больше доверия, чем к Ичиро или Фуми. Ты ее так запугала, что она даже нормально говорить не может! Разве человек в таком состоянии может лгать? – злобно говорит Ясуо, затыкая свою жену, всякий раз, когда та хочет вставить свое слово. – И с чего ты вообще взяла, что именно Эмико виновата в разрыве помолвки?              – Разве это не очевидно? – фыркает мать.              – Нет, не очевидно! Думаешь, у семьи Учидзару не может быть других причин, чтобы разорвать помолку? Или, по-твоему, Эмико во всех неудачах и смертных грехах виновата?              Наоки в ярости посмотрела на дочь. Ее злость берет от того, что муж защищает это… отродье. Женщина от гнева так сильно сжала руки, и если бы еще чуть-чуть, то с них начала бы капать кровь, из-за впивающихся в плоть ногтей. «Почему эта мелкая сучка претворяется невинной овечкой! Я знаю ведь, какая эта девка на самом деле» – проносилось у нее в голове. Однако сейчас Эмико была сосредоточена совершенно на другой мысли и на взбешенную мать та не обращала внимания. Девушка про себя повторяла одну и ту же фразу: «Помолвки больше нет…»              Когда отец ушел из комнаты, хозяйка презренно заговорила:              – Ну что, горда собой? Это была единственная семья, готовая взять тебя в жены, но в итоге даже они отказались. Не выйдешь замуж – будешь жить на улице. В этом доме тебе не рады, и никто не станет сожалеть, если ты сдохнешь на улице в каком-нибудь переулке, нахлебница, – Госпожа повернулась в сторону прислуги и скомандовала: – Принесите плеть!              Те послушно кивнули и ушли. Через пару минут вернулись подчиненные. Одни взяли Эмико за руки, другие снимали с нее кимоно, оголяя спину, покрытую шрамами, а последняя передала своей Госпоже плеть.              – Закройте ей хорошенько рот. Нельзя чтобы эта чертовка кого-либо разбудила, – после того как какая-то служанка засунула девушке в рот тряпку, Наоки замахнулась и… Удар! Эмико издала приглушенный рев. От плеча до талии появилась толстая красная полоса, с которой начала течь кровь. Еще удар! И еще! – Больно, да? А представляешь, как мне было больно, когда я узнала, что жду тебя. Из-за тебя я лишилась счастливого брака, из-за тебя меня чуть не отдали в бордель! Раз ты своим рождением испортила мне жизнь, то не рассчитывай, что я буду добра к тебе. Я сделаю все, чтобы ты сдохла где-нибудь в канаве, как и твой папаша.              От этих слов Эми взревела с новой силой. В голове стали всплывать картинки из детства: улыбающаяся мама, алые пятна, смеющиеся мужчины с катанами и человек, что ползет к ней, весь в слезах, захлебывающийся собственной кровью. До жути страшные и неприятные воспоминания. После этого инцидента, малышка не могла спать из-за кошмаров и плакала без остановки. Именно из-за этого случая всплыло то, что она не родная дочь Господина Ясаши и девушку взяла на воспитание бабушка.              Наоки смахнула кровь с орудия пыток на пол и сказала слугам отпустить Эмико. Когда все люди покинули комнату, к Юной Госпоже зашла Каори. Та утерла ей слезы и помогла лечь на кровать.              – Потерпите еще чуть-чуть, я принесу медикаменты, – сказав это, старушка вышла и через пару минут вернулась с аптечкой и небольшим тазиком с водой. Она убрала всю лишнюю кровь и начала обрабатывать раны. – Какая мать так поступает со своим собственным ребенком? До чего же бессердечная Госпожа.              – Несмотря на всю боль, что мне пришлось сейчас вынести, я рада. Это ничто по сравнению с тем, чтобы мне пришлось бы вынести в семье Учидзару. Однако помолвки больше нет, и я свободна. Эти страдания того стоили, – улыбаясь шепчет Эми.                     ***                     “Прошло уже несколько дней после того, как пришло письмо о разрыве помолвки и счастья моему нет предела. Правда из-за этого мать меня сильно покалечила, но сейчас уже легче и я могу писать. Я не знаю и даже знать не хочу, что именно произошло у клана Учидзару и почему они решили отозвать это все. Как говориться: «Меньше знаешь – крепче спишь». Я все равно скоро сбегу отсюда, если мать меня не выгонит раньше времени. Однако я не собираюсь подыхать, как хочет эта женщина, у меня есть на примете один вариант куда, я могу пойти. Яэ Мико сказала, что будет рада видеть меня в храме Наруками и как посетительницу, и как жрицу. Когда люди считали меня одержимой, она пришла и сразу поняла, что все эти слухи вранье. Мы вместе очень долго разговаривали, пока за окном не стемнело, а после Гудзи Яэ сказала, если дома станет невыносимо, то двери храма всегда открыты.”              Положив кисть, Эми наконец-то заметила кольцо на пальце. То самое кольцо, которое означало ее помолку с семьей Учидзару. Из-за переполоха и травм, она и вовсе забыла про него. Раз отец не обмолвился за эти несколько дней про эту вещицу, значит хозяевам, та не нужна. Девушка, аккуратно встав, подошла к окну, открыла, сняла кольцо и выкинула его.              – До чего прекрасное ощущение. Прямо петь и танцевать хочется, – разговаривает сама с собой Эмико.              – Я бы на вашем месте не танцевала, Юная Госпожа. Я пониааю, что вам надоело лежать в постели, но поберегли бы вы вашу спину. Она ведь совсем недавно кровью истекала, – заходя в комнату с подносом еды, говорит Каори.              – Каори! Не пугай меня так. У меня чуть сердце в пятки не ушло.              – Прошу прощения, Юная Госпожа. Я принесла для вас карри. Прошу поешьте, а я пока осмотрю ваши раны.              Девушка спустила кимоно и начала разматывать марлю, а служанка, поставив на стол еду, начала осматривать спину и попутно наносить мазь.              – Лекарство вашей бабушки творит чудеса, Юная Госпожа. Раны уменьшились и стали тоньше. Хорошо, что вы недавно его изготовили.              – Как знала, что скоро она понадобиться… Ты знаешь, где сейчас мама?              – Госпожа Наоки с самого утра кого-то очень сильно ждет. Она и ваша сестра возле ворот. Вы что-то хотите?              – Хочу прогуляться до кухни и сделать отвар.              Старушка кивает. После того как Эмико поела, Каори вновь забинтовала ее, затем обе отправились на кухню. Путь туда лежал через коридор, который ведет во внутренний сад, где в теплую пору года принимают гостей. Подходя ближе к коридору двери, что вели в сад, были открыты, и оттуда доносились голоса: мамин и еще какого-то знакомого мужчины. Девушка тихонько выглядывает и замечает Господина Камисато. «Что он здесь забыл?» – проносится у той в голове, а комиссар увидел пару любопытных глаз и улыбнулся.              – Юная Госпожа! Что вы делаете? – тихо возмущается старушка.              – Я тут подумала, что отвар может подождать. Лучше послушаю, о чем они говорят.              – Некрасиво так поступать. У вас могут быть проблемы. Вспомните, что было несколько дней назад. Разве вы хотите, чтобы это повторилось?              – Если шуметь не будем, то не заметят. И к тому же, Каори, я тебя не заставляю здесь сидеть вместе со мной. Ты иди на кухню, а я здесь побуду. Обещаю быть осторожной, – опускаясь на пол шепчет Юная Госпожа.              Пожилая женщина вздыхает и оставляет Эмико. В свою очередь девушка навострила свои уши.                     ***                     – Почему Господина Ясаши здесь нет? – доносится голос мужчины.              – Я же сказала, что его нет в поместье. Он покинул его рано утром и вернется еще не скоро, поэтому можете решить все дела со мной, – мило говорит Наоки.              – С вами решать бестолку. Вы все твердите, что ваша дочь Фумико то и се, хотя она еще не совершеннолетняя. Вы думаете, что я правда соглашусь на помолвку с ребенком? Это неприемлемо! – уже грозно говорит Аято.              – Она почти взрослая! Ей через пару месяцев восемнадцать. Почему вы не соглашаетесь? Она умная, красивая, воспитанная и-              – Поэтому с вами решать и бестолку. Как ни заикнусь про помолвку вы, Госпожа Наоки, все время говорите про вашу вторую дочь, совсем забывая про другую. Я все выслушал про Фумико, однако вы даже не обмолвились про Эмико. Почему?              – Эмико, она… – Наоки замолчала, а потом продолжила: – Мне стыдно за нее. У моей первой дочери не все в порядке с головой. Вы ведь помните, что с ней произошло. Я не хочу, чтобы она испортила репутацию семьи Камисато и не хочу, чтобы из-за нее пострадали другие люди. Эмико лучше держать за закрытыми дверями.              – Вот значит как… Знаете, когда я разговаривал с ней, то она показалась милой и интересной, и не заметил, что у Эмико есть проблемы с головой. А вы вот так говорите о своей родной дочери, – с небольшой злобой комиссар смотрит на собеседницу. – Я понимаю, что вы хотите помолвить со мной Фумико для того, чтобы дать ей все самое лучшее, но я не приму помолку с ней, ни сейчас, ни через несколько месяцев, когда ей будет восемнадцать, ни когда-либо еще.              – Тогда зачем вы здесь, раз не хотите помолвиться с Фумико?              Аято трет переносицу, стараясь сдерживать раздражение, хотя оно уже лезет через край. «Женщина, ты вот сейчас серьезно? Ты прикидываешься дурочкой или такая на самом деле?» – мысленно спрашивает мужчина.              – Думаю, мне пора. До встречи, Госпожа Наоки, – Господин Камисато встает из-за котацу и уходит.                     ***                     Что это только что было? Он что, серьезно? Он реально хочет этого? Я же ведь совсем избавилась от помолвки. Пожалуйста, скажите, что я неправильно поняла. Ну куда еще одна…» – отползая к своей двери думает Эмико. Мысли не дают ей покоя.                     Оставшийся вечер Эмико просидела на кровати, думая, что ей следует делать. Хотя на самом деле выбора у нее совсем и не было. Была лишь надежда, что она все не так поняла.              Через пару дней Аято вновь посетил имение Ясаши и в этот раз глава клана был дома.                     – Господин Камисато, почему вы так внезапно решили заскочить к нам? – дружелюбно говорит Ясуо, сидя за котацу, на котором стоят чашки с матчей. Рядом с мужем расположилась жена, у которой была кислая мина на лице.              – Прощу прощения за столь внезапное появление. Я хотел поговорить с вами, – отвечает Аято.              – Тогда почему не отправили письмо?              – Я оправлял и мне приходил ответ, что вы не против, однако, когда я пришел, мне сказали, что вас нет в поместье.              – Понятно… – недовольно говорит Господин Ясаши, смотря на свою жену. Та в свою очередь отвернулась. – Что конкретно вы хотели обсудить?              – Предлагаю заключить брачный контракт, – спокойно говорит комиссар, попивая чай.              – Ч-что? – глава клана Ясаши подавился матчей, а его спутница начала хлопать его по спине. – Прощу прощения, я не ослышался?              – Нет, совсем нет. Госпожа Наоки разве вам ничего не говорила?              – Нет, ничего… – еще более раздраженно сказал Ясуо и посмотрел на свою жену. – Почему вы решили именно с нашей семьей заключить брачный контракт?              – Все очень просто. Ваша семья выращивает целебные травы и продает их не только в Инадзуме, но и в Сумеру, а я хочу наладить отношение между этой страной и нашей, как я и моя сестра сделали с Фонтейном. С вашей помощью это будет сделать проще. Если у меня получиться, то в нашей стране вырастит уровень медицины и она станет доступна не только для знати, но и для обычных людей. А ваш клан заручиться поддержкой моего, и я помогу вам в трудный момент, – разъясняет Аято.              – Понятно, – отвечает его собеседник и недолго думая, тот продолжает: – Какую из дочерей позвать?              – Эмико.              – Эмико? – удивляется Господин Ясаши, а после встает и говорит слуге, что стоит за дверьми. – Позови сюда Эмико.              Подчиненный ушел. Через пару минут он возвращается. За ним идут Эмико и Каори, последняя держит девушку за руку помогая ей идти сесть за стол. Эми пыталась отговорить старушку от своего сопровождения, но та была настойчива.              Аято смотрит на эту картину и что-то не дает ему покоя, а потом понимает что. Помимо того, что ее сопровождает горничная, девушка идет с чуть согнутой спиной, пояс на кимоно не затянут и из-за этого немного видна грудная клетка затянутая… бинтами? Что-то здесь явно не чисто.              – Эмико, – начинает Ясуо. – Я понимаю, что у тебя недавно сорвалась помолвка, но этот добродушный Господин предлагает тебе новую. Его имя Камисато Аято.              Девушка смотрит на комиссара. В ее глазах замешательство, а на душе смятение и некий дискомфорт. Она старается не смотреть на мужчину и опускает голову.              «– Может это и к лучшему? Я не думала, что это произойдет взапра… подождите-ка секунду, – та вспомнила разговор на балконе на ежемесячном собрании знати, после резко подняла голову и в недоумении смотрит на Аято. – Ты! Ах ты хитрый лис!»              Отец заметил перемены в поведении девушки и чуть пихнул ее, а после строго посмотрел. «Эмико, что за резкость?» – недовольным шепотом спросил глава дома.              – Все хорошо, – еле сдерживая смешок, говорит Господин Камисато. Он понял все то, что читалось в взгляде девушки. – Пусть пойдет лучше вещи соберет.              – Всмысле?              – Я хочу, чтобы она жила в моем поместье. Свободного времени у меня не так уж и много, а узнать получше мою новую невесту нужно. Будет удобнее, если она будет жить в имении Камисато.              – Ладно. Пусть будет по-вашему, – потирая виски, соглашается Ясуо. – Эмико, иди собирайся.              – Я попрошу слуг, чтобы завтра ее забрали, а потом на днях решим остальные вопросы. Прошу прощения, что растягиваю весь этот процесс, дел невпроворот.              – Все нормально, я вас понимаю, – спокойно отвечает глава дома Ясаши. – Каори, проводи Эмико в ее комнату.              Из-за дверей появляется старушка и, помогая встать девушке, она ее провожает до комнаты. Через минут пятнадцать пришел отец и начал говорить:              – Эмико, знаю, что твоя предыдущая помолвка совсем недавно разорвалась. Это была печальная новость, но сейчас тебе очень даже повезло, почти сразу же нашелся для тебя жених, и не абы кто, а один из представителей трикомиссии, – Ясуо немного помолчал, а потом продолжил: – понимаю, что тебе не хочется, но прошу, не повторяй ошибку своей матери.              – Я не подведу вас, отец, – подняв голову, посмотрела на него девушка. – Я никогда не повторю ее ошибки, обещаю.              Кивая, глава дома покидает комнату, оставляя Эмико наедине с собой. Потупив в стену еще немного, та берет подушку и сжимает ее, будто мягкую игрушку. Глаза начинают слипаться, а за окном идет дождь, убаюкивая девушку, словно колыбельная.