Dream Pristine

      Конечно, кэп их не погладил по головке за такой проеб. Всем влепил удовлетворительно за первый экзамен. Жетон особо роли не сыграл, даже смысла не было за него драться. И на том спасибо.       Джонни молча ковылял за Саймоном в их комнату. Хоть часть гуманности у Прайса осталась, этот вечер и следующее утро были свободными от тренировок.       Ноги еле волочились сначала по земле, потом по кафелю. Джонни порылся в шкафу, зацепил оттуда полотенце и также молча удалился в общую душевую. Саймон просто рухнул на свою койку, закрывая глаза.       За свою плюс-минус сознательную жизнь Джонни уже понял, что если перед сном не обмусолит у себя в голове все мысли, то никакого сна ему не видать. Он зашел в дальнюю душевую кабинку, повесил на дверь полотенце и труселя. Включил воду на полную. Ледяная струя тут же отрезвила, он шепотом выругался, настраивая температуру.       Итак. Сегодня какой-то день озарений. Начнем с самого простого, он сегодня чуть не помер в водопаде.       К риску и адреналину он уже давно если не привык, то адаптировался. Глаза боятся, а руки делают. Иначе бы он не пошел в Дастлайн и не решил бы связать всю свою жизнь с военной подготовкой.       Горячая вода из лейки только усугубила образ реки и тех камней; казалось, этот запах никогда от него теперь не отлипнет. Джонни щедро налил геля для душа на грудь и волосы, завоняло уже приевшимся «аксом», все лучше прогорклой речной воды.       Мысли бегали то сюда, то туда, то к потасовке на реке, то к охеревшей от тяжести четверых лодке, то к мошкам, лезущим в глаза, то к жетону, железный запах которого до сих пор стоял в носу. Мысли вились, мельтешили, но то и дело останавливались на Саймоне, в те моменты у Джонни словно что-то колючее оседало в груди, и он уже пытался взять контроль над подсознанием, заставляя мысли идти в сторону реки, жетонов, скользких валунов, полосы препятствий, мамкиного вишневого пирога, да чего угодно…       Да чтоб тебя.       Опять вспомнил этот недофлирт на камнях, его лицо, как они пиздились на траве ни с чего, как он ему спину обрабатывал антисептиком… Да бля-я-я-ть.       Джонни то ли измученно, то ли стыдливо выдохнул, еще прибавляя температуру воды. Перенял привычку от маман и Мейси. После них как в сауну заходишь в ванну. Ну а что, под кипятком лучше думается, да и потом действительно становится легче на душе из-за перепада давления.       Как там он сам себя уверял, подрочи, и все пройдет?       Он прижался лбом к холодной плитке, в то время почти что кипяток херачил на спину сверху. Хуй стоял как надо, даже более часто, чем, сука, надо, проблемы были в бесконечном потоке сознания, которые опять шли не туда.       Пытался вообразить те картинки из порнушных журналов, которые хранил у себя дома под матрасом; сиськи у этой Стейси охеренные, конечно, на следующей станице Синди, не совсем его типаж, да и похер, там жопа на полстраницы и лифон с британским флагом…       Со сраного британского флага и поплыли такие ненужные сейчас мысли.        Дрочка еще никогда не была в такую тягость. Мозгом он пытался думать о тех моделях с обложек, но нахрен они тебе сейчас сдались, вспомни лучше про то, как ты сидел сверху на Саймоне после пиздиловки; да боже, по телику как-то передача шла, где шесть красоток в бикини учили серфингу… Пофлиртовать на валунах посреди экзамена тоже своего рода серфинг. Чего ты вообще хотел? Чтобы он тебе в челюсть двинул? Засосал?       Вообще, не отказался бы ни от того, ни от другого. Джонни старался вести себя как можно тише, закусил до крови и так подбитую губу, рукой по члену двигал уже просто машинально, всю самую важную работу делал никогда не спящий мозг. Точнее, подсознание. Мозг все еще иногда вкидывал картинки тех журналов, сцен из сериалов, даже той передачи с качками на ринге, прости господи. Но это так, фоновый шум. Джонни бы пустил себе пулю в лоб, если бы хоть одна живая душа узнала, что он передергивает в общей душевой на своего соседа.       А по обрывкам эротических сценок внутри головы можно было снимать низкокачественную порнуху.       Дверь в кабинку полуоткрыта, Джонни чуть вздрагивает, увидев, как Саймон входит в душевую. По закону жанра в одном полотенце. Открывает эту самую дверку, чуть отступает назад, увидев его с голой жопой у стены.       — Извини, думал, тут свободно.        — Можно и так сказать. В других кабинках горячая вода не работает. Знаешь, что еще горячее?       — Ты даже в собственной голове нормальный подкат придумать не можешь, МакТавиш?       — А подкат так необходим?       — Не особо.       Диалог в лучших традициях Тарантино. Саймон шагает к нему, закрывая за собой дверь. Джонни стягивает… хотя нет, срывает с него полотенце, кидает куда-то в раздевалку. Облокачивается спиной на холодную плитку, и в реальности тоже, сдавленно выдохнув; Саймон зажимает его между собой и стеной, одной рукой крепко держит за бедро, второй нарочито медленно дрочит им обоим. Горячо дышит в шею — в реальности лишь кипяток из душа. Джонни тихо стонет, подаваясь вперед, Саймон толкает его обратно в кафель, опускается на колени.       За такой вид в реальности Джонни бы почку отдал, но пока довольствуемся тем, что имеем.       Рука на члене дергается в такт движениям призрачного рта, Джонни закрыл глаза, уже послав в буквальном смысле нахуй все свои предрассудки и так-же-нельзя. Мозг удивительная штука, конечно. Может генерировать любые порнушные сценарии, пусть и постыдные, максимально неправильные и ебанутые, и все ради десяти секунд оргазма.       Самое странное здесь то, что ему хотелось именно Саймона. Ни Стейси, ни Синди, ни какого-то там пресловутого качка из телека. Именно его. В первый раз коротнуло еще тогда, когда он увидел его на полосе препятствий. Сначала повосхищался бицухой, целеустремленностью, а сейчас тайно дрочит в ванной на эту бицуху и в принципе на Саймона. Ладно, хотя бы от самого себя теперь этот факт не скрывает, уже прогресс.       Да и вообще, хватит уже думать о правильности и неправильности, похер, кроме тебя об этом никто не узнает. Каждый дрочит как хочет, если это не мешает другим. Ты не мешаешь.       Джонни снова задержал дыхание, чтобы подавить стон, рука скользила по уже болящему от напряжения члену, он словно оттягивал момент, чтобы подольше побыть в своих влажных фантазиях, а не в удручающей реальности. Даже чуть придушил себя свободной рукой и вжался в холодную до мурашек стену, повторяя сюжет из больной головы. Потом это отрефлексируешь, потом. Сценки сменялись в голове с молниеносной скоростью, то Саймон сосет ему, то он сам Саймону, то они просто сосутся и лапают друг друга…       Например, охуенная сцена была бы с сегодняшнего экзамена. Как они взъелись друг на друга из-за этого сраного жетона. Честно, Джонни было глубоко похуй на жетон. Просто еще один предлог для телесного контакта.       Секс же сродни драке в каком-то смысле. В каком-то чуть изуродованном и неправильном смысле. Борьба за доминирование. Адреналин. Гормоны. Одновременно желание сожрать и быть сожранным.       Джонни уже еле мог терпеть, запрокинул голову, начиная еще сильнее сжимать член и быстрее и агрессивнее двигать рукой, и в самый, сука, ответственный момент дверь в душевую хлопает.       Он еле сдерживается, чтобы не разныться. Локтем отключает воду в душе и прислушивается к голосам; сердце все также бешено стучит, хуй все также бешено стоит. Романтическая драма превращается в гребаный хоррор. Те два типа из качалки.       Саймон, пожав плечами, покидает мир его эротических фантазий.       — Пиздец. В эту реку как будто помои сливают.       — Ага, в сельском сральнике и то приятнее пахнет, — второй хлопает дверцей шкафчика.       Джонни бы очень хотелось продолжать думать о том, как он трахает своего соседа, но обстоятельства сильнее. Двое прошли в раздевалку к шкафчикам, Джонни, улучив момент, выскользнул из душевой, попутно напяливая боксеры.       Ебучий случай.       То ли расстроенным, то ли напуганным он вернулся в комнату. Хорошо еще, что те приматы его не засекли.       Сложно сказать, что было на тот момент в голове. Пустота, наверное. Словно мозг отделился от тела, поэтому перестал нормально соображать.       Он открыл дверь, со сдавленным криком отшатнулся назад, увидев Саймона в этой своей маске так близко к двери. Тот пристально оглядел его.       — Ты можешь хотя бы в комнате ее не носить? — тихо и раздраженно пробормотал Джонни, быстро забираясь под одеяло в своей койке.       — Может быть, — он внимательно проследил за полуголым силуэтом товарища, присаживаясь на свою кровать.       — «Может быть», — Джонни хмыкнул, передразнив его.       События сменялись как песни в радио, когда его младшая сестра сидела на переднем сидении в машине и была диджеем. Джонни повернулся к стене, пытаясь игнорировать стояк и Саймона, который, собственно, и был причиной этого самого стояка. Разломы от штукатурки показались внезапно интересными, когда Саймон несмело подошел к его койке, присаживаясь на край.       — Слушай, — тот начал, тоже смотря в стену, но противоположную. — Спасибо, что спас меня. Я бы сейчас кверху брюхом плавал, если бы не вы с Кайлом.       Задушевный разговор? Только не сейчас, пожалуйста…       Джонни чуть повернул голову в его сторону, все еще придерживая одеяло.       — Я же не мог бросить тебя. Все как-то на рефлексах получилось.       — Понимаю, но ты не должен был этого делать. Мы же были, по сути, соперниками, — Саймон чуть нахмурился из-под маски, буравя взглядом стену.       — Ну, да, соперниками, но только на этом экзамене. Экзамен закончился, жизнь продолжается.       Саймон вздохнул, глянув на Джонни. Тот пытался скрыть участившееся дыхание и максимально повернулся к стене, закинув ногу на ногу.       Никогда еще он не хотел, чтобы Саймон ушел. Прямо на пару минут. Прошу. Потом будем хоть всю ночь пиздеть о смысле жизни и последствии решений. Всего пара минут.       — Тебя взять сэндвич из столовой?       — Боже, да… Подыхаю с голоду, — Джонни мотнул головой, измученно вздыхая.       Его молитвы были услышаны. Саймон, чуть прихрамывая, вышел из комнаты.       Настрой уже был сбит, конечно. Но похер. По подсчетам есть около пяти минут. Джонни стянул со спинки кровати спальную футболку (ага, ту самую, которая до сих пор воняла девчачьими духами, отчего и стала чисто домашней), напялил на себя, чтобы хоть немого походить на приличного человека, а не эксбициониста.       Тут уже было не до фантазий, просто бы завершить начатое. Все также оставаясь под одеялом, просунул руку под боксеры, касаясь подушечкой пальца влажной головки. Течет как сука, ну, извините, не каждый день есть хоть минимальный шанс передернуть, а провоцирующий фактор постоянно рядом. Джонни сдавленно выдохнул, быстро наращивая темп.       — Они только через час буфет откроют, — дверь неожиданно скрипнула, Саймон снова прошел в комнату.       Тут Джонни уже не сдержал не то, что расстроенного, а полного боли всхлипа, вжавшись лбом в стену.       — Все нормально? — сосед покосился на его фигуру, вжатую в стенку.       — Ага… Плечо болит, — прошептал тот в ответ, незаметно поднимая руки и складывая их на груди.       — Вывих?       — Не знаю. Да ладно, пустяки, пройде… — Джонни заткнулся на полуслове, когда Саймон присел на корточки рядом с его койкой, задирая рукав его футболки.       Да чтоб тебя, почему именно сейчас ты решил побыть таким заботливым… Почему именно сейчас ты решил здесь быть…       Саймон аккуратно осмотрел его плечо, Джонни зажмурился, но это мало спасало от стыда, смешанного с перевозбуждением. Если его сейчас оттолкнуть, то никакого развития «отношений» не будет точно. А если не оттолкнуть, то он с позором накончает в трусы.       У него холодные руки. И красивые, хотя раньше Джонни в фантазиях концентрировался на несколько иных частях тела.       — Просто ушиб, — заключил Саймон, отпуская рукав футболки.       И Джонни сейчас прекрасно понимал, что Саймон знает, почему его так трясет. Почему он скукожился как дохлая гусеница, почему не может пару слов связать. Не тупой же. Должна же быть мужская солидарность. Видишь, что сосед лежит весь красный и нервный у себя на койке, неохотно отвечает, хотя обычно его не заткнуть, слишком неестественно прикрывается одеялом; ну будь другом, просто выйди из комнаты. Но нет. Он же понимает, сука. Но не уходит, а только усугубляет ситуацию.       А вообще, это идея. Просто честно сказать, что так и так, приспичило подрочить, а ты тут мешаешься. Свали по-братски. Конечно я не на тебя дрочил, что за вопросы? На тот момент это показалось Джонни отличной идеей.       — Слушай, если ты не заметил, я тут как бы… — дальше он нужную метафору так и не подобрал, потому что, блять, это был Саймон, а не какой-то случайный мужик из лагеря. Джонни тяжело сглотнул, опять уставившись в стену. Щеки были красные как флаг СССР. Да и сердце тоже походило на него: готово было развалиться в любой момент.       — Не заметил… что? — тот наклонил голову, все так же дыша ему в шею. Издевается, гаденыш.       — Что моим стояком можно орехи колоть, блять! Так что либо свали из комнаты, либо сдвинь руку с плеча пониже.       Иногда проблемы можно решить только радикально. Саймон отстранился, тихо хмыкнув.       — Заметил, конечно. Но не думал, что ты так в лоб это скажешь.       — Тогда зачем ты мне мозги ебешь, если заметил? — Джонни уже огрызнулся, поворачиваясь к нему.       — Может, мне нравится смотреть на тебя в таком состоянии, — Джонни был уверен, что тот лыбится под маской.       — В каком? Полном страданий?       — Не совсем. Хотя это тоже.       Полудохлому мозгу потребовалось около минуты, чтобы осмыслить и проанализировать эту фразу.       — Это сейчас признание было?       — Дебильный флирт в ответ на дебильный флирт.       Саймон коснулся его щеки своей шершавой балаклавой, аккуратно, словно проверяя границы дозволенного, ведя руку вниз по бедру Джонни. Тот затих, вообще боялся шевельнуться, тупо таращась в стену; грохот сердца рикошетил от стены к стене в комнатушке.       Да быть не может, что он тоже втихую в него втюрился. Опять оговорочка по Фрейду, быть не может, что он тоже его хочет. Было какое-то странное ощущение, вроде бы, сбылась мечта идиота, но что-то тут не так…       — Ты извращенец. Пялишься на меня каждую тренировку, постоянно как-то дотронуться пытаешься.       Холодные пальцы скользнули под боксеры, останавливаясь на полпути. Джонни неосознанно дернулся ближе к краю кровати, ближе к Саймону, только игры в дразнилки сейчас не хватало.       Вообще, сейчас стало похер на его мотивацию, чего там у него в голове, это можно потом выяснить. Пубертат никого не щадит, предлагают — бери, нехер все усложнять. Джонни нервно сглотнул, растворяясь в прикосновении; кожа покрылась мурашками.       — Ага. В трусы своему соседу лезешь ты, а извращенец я, — голос звучал сдавленно и тихо.       Саймон многозначительно хмыкнул, подводя руку ближе к члену, но все еще не касаясь его.       — Заткнись, МакТавиш.       — А ты заткни, — прошептал Джонни, впервые набравшись смелости отвернуться от стены и посмотреть прямо ему в глаза.       Он двинулся бедрами, рука Саймона оказалась на нужном месте. Тот прищурился, не сводя глаз с Джонни, начиная медленно вести вверх-вниз по члену, который сейчас был влажнее любой, сука, пизды.       Странно, конечно. В глазах ничего, хотя, как говорят, зеркало души. Еще и маска эта, как будто ему бандит какой-то дрочит. Да хватит уже себе мозг ебать, он же сам пристроился. Джонни титаническими усилиями заткнул внутреннего мозгоеба, полностью фокусируясь на ощущениях. Пальцы холодные, такой контраст с его горящим телом. Хватка жесткая, конечно, как будто не хуй дрочит, а гирю тягает. Джонни чуть заскулил, бедрами толкаясь в его кулак; Саймон тихо хмыкнул за маской, нарочито медленно размазывая капельку смазки по головке.       — Быстрее... — голос опять сорвался до полушепота, Джонни коротким рваным движением схватил Саймона за ворот футболки, притягивая ближе к себе. Тот тяжело дышал, изучающе смотрел на извивающееся рядом тело, но не сказал ни слова, просто ускорил темп.       Джонни никогда не ходил на вокал, но сейчас его тенору любой певец бы позавидовал. Просто уже не было сил сдерживаться и терпеть. Толкался навстречу каждому движению руки, стоны срывались еще где-то в груди, дыхалка окончательно сбилась, лицо все красное и потное; сдерживаться реально не было смысла, он столько дерьма сегодня похавал ради этого грешного оргазма.       — Блять, быстрее… — голос сорвался во всхлипе, койка противно скрипела с каждым движением.       — Есть, сэр. Еще поручения? — умеет же, зараза, подыгрывать, когда хочет.       — Ага. Есть одно, — Джонни двинул руку выше, хватаясь за край маски. Хотел ее сорвать, чтобы этот гребаный момент навсегда остался в памяти, и чтобы там был Саймон, а не черное пятно вместо лица. Хотел, но тот свободной рукой перехватил его запястье. Без силы, злости, больше даже какой-то предупреждающий жест: не влезай, убьет.       Дальше все словно опять замедлилось. Джонни ослабил хватку, ладонь обхватила щеку Саймона поверх балаклавы. Тот настороженно держал его за запястье, вторая рука прошлась по всей длине члена, в принципе, Джонни этого уже было достаточно, чтобы открыть свою майонезную фабрику.       Так он еще никогда не кончал. Левая рука неосознанно вцепилась в одеяло, все тело ебашило, стоны шли в унисон со скрипами койки; мозг наконец-то полностью отключился, сейчас существовали только его хуй и рука Саймона. С последними толчками он развалился на спине, тяжело дыша и таращась в потолок; руки, ноги, голова — все обмякло, член горячо пульсировал под ладонью. Кто знал, что сегодня будет один из лучших моментов его жизни.       Когда Джонни чуть пришел в себя, Саймон обтер ладонь о его живот и поднялся с корточек. И пошел к себе на койку, как будто ничего, сука, не произошло.       Очень хотелось докопаться, спросить, а что это вообще было, но сил хватало только на то, чтобы лежать и пялиться в потолок, даже внутренний мозгоеб молчал; верный знак, что надо отдохнуть. Он даже не заметил, как задремал.       Оклемался где-то через час, когда будильник подсказал о времени обеда. Состояние непривычное, как будто легкое похмелье, вот только он не пил. Джонни, щуря глаза, сел на край своей кровати. Соседа в комнате не было. Он быстренько привел себя в порядок, переоделся и вышел в коридор.       В столовке разговор с Кайлом и Гэри прошел как-то мимо ушей. Паучье чутье подсказывало, что что-то тут не так. Саймон сидел с ними за столиком, молчал как обычно, по виду никто бы не угадал, чем они занимались некоторое время назад. Джонни тоже не хотел привлекать внимания, в его сторону не смотрел.       После обеда они молча вернулись в комнату. Ну, безопасная локация без лишних ушей, можно начинать драму.       Джонни встал около койки Саймона, ожидая, пока тот закроет дверь. Комната казалась душной, окна чуть запотели, спертый воздух.       — И что это было? — Джонни нахмурился, сосед остановился, безэмоционально смотря на него.       — Если по-простому, то дрочка, по-научному, — мастурбация, — Саймон смерил его взглядом, проходя к своей кровати.       — Я, блять, знаю, как это называется. Почему… Ну, почему ты вообще решил это сделать? — голос Джонни чуть притих.       Саймон уставился на него, как будто это был самый тупой вопрос в его жизни.       — Так ты сам предложил.       — Это не ответ! — Джонни сжал зубы, присаживаясь на край его кровати. — А если бы Кайл, Гэри, Смит, Прайс предложили, ты бы тоже согласился?       — Они не предлагали, — тот пожал плечами.       Джонни вымученно вздохнул, перебирая в руках край одеяла.       — Да я не про это. Ты же не к каждому в штаны лезешь… Почему согласился со мной?       — Боже, МакТавиш, это армия, — Саймон закатил глаза. — Не бери на свой счет.       — В каком смысле?       — В таком, что иногда в армии можно найти партнера на время, чтобы не дрочить в душе, — он многозначительно покосился на Джонни, — а более интересно проводить время. Как вчера родился, ей богу.       Джонни нахмурился, смотря на него. «Партнера на время», значит. В целом, звучит-то логично, особо тут никто не афиширует, что по мужикам, а он сам Саймону всякие намеки подавал, так что тот и воспринял это как сигнал к действию. А ты уже розовые сопли развесил. Если подумать, то вариант-то неплохой, отличный даже, трахайся с объектом желания сколько влезет.       Но Джонни бы не был самим собой, если бы и эту ситуацию не захотел усложнить.       — И что, это везде так принято? — Джонни чуть усмехнулся, переводя взгляд на товарища.       — Не то, что принято, но практикуется.       — Опытным путем узнал? Шлюха, — Джонни закатил глаза, перемещаясь на свою койку.       Жизнь с мамкой и двумя сестрами оставила свой отпечаток, конечно. Осталось еще начать загадочно красить ногти и распить бутылочку красного с гомоэротичными боями качков на фоне.       Саймон уставился на него в полном ахуе, видимо, впервые на его практике была не ебля жопы, а ебля мозгов.       — Чего ты как взъелся?       — А я только по любви ебусь.       Сосед опять посмотрел на него как на полного кретина.       Шанс маленький, что этот Казанова найдет еще кого-то тут, учитывая его нелюдимость, да и не будет никто связываться с малолеткой. Так что можно спокойно набивать себе цену. Мама бы гордилась, Джонни. Будь ты третьей дочкой.       — Ладно, забудь, — бросил голос с соседней койки в пустоту через пару минут.       — У меня слишком хорошая память, — хмыкнул в ответ Джонни, гася настольную лампу. — Сладких снов, «партнер на время».       — Придурок… — проворчал тот сквозь зубы, отворачиваясь к стене.       Джонни повезло быть самоуверенным оптимистом. Теперь он точно знает, что шанс есть, его хотя бы не обзовут пидором и не отпиздят, а это уже плюс. Да и если бы он был ему противен, то Саймон бы не полез сегодня к нему. Так что шансы еще увеличиваются. Надо только найти подход к нему. Перебирая одеяло в руках, он хитро улыбнулся сам себе. Надо было не использовать для розжига мангала тот журнал Мейси с кричащим заголовком «Как соблазнить любого мужчину», сейчас бы он ой как пригодился...