Разыграй карту

Анна в последний раз осмотрела себя в зеркале со всех сторон. Надушена и напудрена. Голубое атласное платье подчеркивало достоинства ее фигуры и по словам портнихи делало глаза более выразительными. Она поправила белые длинные перчатки, невесомо коснулась подвески на шее. Волосы Домна уложила к восьми вечера, украсила прическу жемчугом, лентами и живыми цветами. К балам Анна относилась спокойно, но сегодня с самого утра нервничала, не покидало чувство тревоги, и за весь день она почти не притронулась к еде. Ее бальная книжка была заполнена, три танца обещаны Клюеву. Он хотел танцевать с ней полонез и ей пришлось объяснить, что первый танец уже отдан, а что до последнего, то, возможно, они с дядей уедут раньше. — Тогда вы позволите пригласить вас на вальс? Вальс начинался после полонеза. Анна не возражала. Андрей Петрович не стал спрашивать, кому отдан полонез, а решил выяснить у Петра Ивановича, но тот лишь загадочно улыбнулся. — Аннетт, поторопись! — из коридора долетел голос дяди. Анна взяла с туалетного столика веер. Изначально предполагалось, что бал, затеянный великой княгиней, будет маскарадом, но за неделю до проведения всем приглашенным были разосланы новые правила дресс-кода. Никаких масок, никаких маскарадных костюмов. Анна посчитала, развлекательная программа поменялась из-за риска очередного убийства. Шансы на убийство возрастают, когда у всех гостей скрыты под масками лица. Штольман тоже будет в Аничковом дворце. Конечно, он на службе и танцы совсем, совсем не входят в его планы, но быть может… быть может, он пригласит ее? Анна отказывалась признаваться, что оставила последний танец ему. Если на балу ничего не случится, все пройдёт хорошо, то полиция может позволить себе немножко расслабиться, но в том случае, быстро добавил внутренний голос, он предпочтет провести время в обществе Нежинской. С их последнего совместного дела, то есть, обыска дома Клюева, прошло две недели. Робин Гуд молчал, и его тягучее, тяжелое молчание пугало город. Почему он остановился? По убийству в неделю. Четырнадцать дней тишины. Что задумал маньяк? Штольман продолжал активно работать над поимкой убийцы. Пару раз Анна встречала его на улицах столицы, точнее, рядом со Спасским участком, но она же не виновата, что короткий путь зачастую лежал через Итальянскую улицу. Один раз она его даже окликнула, когда следователь уже ухватился за дверную ручку. Он остановился на крыльце и обернулся. Увидев Анну, на его жестком лице отобразилось удивление и… радость? Теплота? Анна не поняла, так как сыщик принял серьёзный вид и направился к ней широким, решительным шагом. Для нее было важно знать, виновен Клюев или нет. Все-таки ее мучила совесть за разыгранный спектакль, а та сцена с обмороком… Она спросила, нашел ли он что-то при обыске. Он тонко улыбнулся и сказал, что продвинулся в расследовании. Анна поинтересовалась, причастен ли сыщик к скандальному выпуску «Петербургского телеграфа». Штольман снова улыбнулся. Он просил ее быть осторожной, она ответила, что если что-то узнает, обязательно сообщит. Раз Клюев на свободе, значит, улик против него не найдено, тогда почему следователь пребывает в хорошем настроении? Номер с «Убийственными заметками» хранился у нее в верхнем ящике стола. Клюев возмущенно цитировал слова, вырванные из контекста, и называл Штольмана пустословом. — Как редактор мог отправить откровенное вранье в печать? Репутация в наше время совсем ничего не значит. — Почему вранье? — вскинул брови Пётр Иванович. — Вы не читали? — Читал. Не понимаю вашего негодования, Андрей Петрович. Клюев развернул газету и принялся читать: — Наш достоверный источник подтвердил, что полиция напала на след преступника. Глупое подражание благородству средневековых рыцарей. — Андрей Петрович фыркнул. — Робин Гуд безнравственен, ничтожен и труслив. Он подкрадывается к жертвам, потому что сойтись врукопашную ему не по силам. — Что вас так взволновало, Андрей Петрович? — спросила в тот день Анна и отвернулась от окна. — Разве вы не понимаете, что это наглая ложь, ничем не прикрытая? Она искренне не понимала его негодования. Статья как статья. Не хуже, не лучше. Ребушинский всегда писал в подобном стиле, разве что в предыдущих статьях он обелял злодеяния Робин Гуда, а здесь перебежал на сторону полиции и даже позволил себе парочку хвалебных слов в сторону судебного следователя, расследующего дело. Анна взглянула на часы. Половина десятого. Большая часть гостей уже приехала. Штольман давно там. Обследовал дом, проверил все помещения и сейчас цепким взглядом следит за порядком. Она покинула комнату, бесшумно шагая в атласных белых туфлях. — Красавица! — воскликнул дядя и по-отечески поцеловал в лоб. — Сегодня ты особенно прекрасна. Ну, едем? Андрей Петрович ждёт внизу. Клюев сопровождал их. Анна не имела ничего против, хотя именно сейчас почувствовала себя странно, словно таким способом Андрей Петрович ставил на ней клеймо: «Смотрите, она моя!». В последние недели его стало слишком много в жизни Мироновой, особенно Анны, — поведение обычное для человека, решившего посвататься. Он вышел из экипажа и помог Анне сесть в карету, затем пропустил Петра Ивановича. — Вы обворожительны, Анна Викторовна, — похвалил Клюев наряд барышни. В колыхающейся карете Анна гадала, как пройдёт бал. Полиция приложила колоссальные усилия для наведения порядка и поддержания безопасности. Бал посетит император с императрицей. Анна зажмурилась. Они подъехали к Аничкову дворцу. Дворец светился бесчисленными огнями. Вокруг было шумно и оживленно. Возле освещенного главного входа стояла полиция, жандармы, а на подъезде сам градоначальник. Экипажи отъезжали и прибывали новые. По ступенькам поднимались дамы в бальных платьях, мужчины в мундирах. Цвет столицы сегодня был здесь. Анна осторожно ступила на подножку и прошла по красному сукну. У входа она увидела Трегубова и неизвестного, крепкого телосложения мужчину. Оба о чем-то переговаривались вполголоса. Николай Васильевич узнал Миронову и горячо приветствовал. Ей очень хотелось спросить, где Штольман, но вместо этого Анна обменялась формальными любезностями и прошла внутрь. — Варфоломеев здесь, — наклонился и тихо сказал дядя, — дело серьезное. — Кто он? — Начальник царской охраны. Повсюду зеркала и десятки, нет, сотни свечей. В отражении зеркал она видела себя, дядю, Андрея Петровича и других гостей, поднимавшихся с ними по лестнице. Великая княгиня и великий князь приветствовали гостей. Мироновы прошли в первую залу. Гости теснились у стены. Все ждали приезда императорской четы. Анна огляделась. Она нигде не находила Штольмана. Тем временем мимо важной походкой прошел Варфоломеев, толпа раздвинулась, лицо его было суровым, словно высекли из камня. Миронов взял с подноса бокал шампанского. — Простите, Анна Викторовна, — обратился Клюев, — я вынужден вас покинуть, мне необходимо найти мою даму. Анна кивнула, как если бы ей сказали, что подан завтрак. — Я найду вас после. Стоило Клюеву раствориться в толпе, как ударили первые звуки музыки. Гости расступились, пропуская императора с императрицей. Александр III шел быстро, императрица плыла за ним, а следом хозяин и хозяйка бала. При виде государя восторг охватил Анну. Впервые она видела царя так близко. Нина Аркадьевна находилась в процессии и держалась величественно. — Где твой таинственный кавалер, дядя? — подтрунивала Анна. — Государь уже прибыл. Вот-вот объявят полонез. Пётр Иванович загадочно улыбнулся и продолжил изредка бросать взгляды в толпу. — Всему свое время, Аннетт, — ответил он и пригубил шампанского. Анна с любопытством покрутила головой. Вот Клюев пригласил миловидную блондинку и повёл ее в центр зала. Нежинская подарила улыбку какому-то господину, гордо вздернула подбородок и присоединилась с ним под руку к другим парам. Император пока разговаривал с великой княгиней. Анна увидела Штольмана и замерла. Он стоял у одной из колон и следил за происходящим. Один. Без бокала шампанского. Разумеется, сейчас не время для напитков, он должен быть собран и готов к любым неожиданностям. Черный сюртук подчеркивал широкий разворот плеч и горделивую осанку. Ей захотелось прикоснуться к нему, провести руками по мускулистой спине, твердой груди и почувствовать ровное биение сильного сердца. — Он еще не сделал тебе предложение? Анна моргнула и повернулась к Петру Ивановичу. Конечно, он заметил, на кого она таращилась последнюю минуту-две. — Дядя. — Кому ты отдала последний танец? Она невольно взглянула в его сторону, и он будто почувствовал на себе взгляд, повернул голову. Их взгляды встретились. Сердце забилось быстрее, внизу живота образовался тугой узел желания. Штольман наклонил голову в знак приветствия. Ее лицо расцвело, и на губах появилась счастливая, глупая улыбка. Шея и щеки покрылись румянцем, и Анна отвела взгляд. — Никому. Миронов прищурился. — Все глаза высмотрела, — сказал Пётр Иванович. — Твой Штольман не будет танцевать. — Он не мой, дядя. И почему бы ему не потанцевать? — Во-первых, он на службе. Во-вторых, мужчина, состоящий в отношениях с одной женщиной, если только он не дурно воспитан, не станет давать другой надежду. Каждый мужчина знает, любой танец — это намёк на что-то большее. Анна закусила губу. Боль скроет дрожь в голосе. — Почему же он до сих пор не подошел? — переменила тему племянница. — Может, и нет никого и ты пошутил надо мной? Она увидела вспыхнувший азарт в глазах Миронова, смотревшего ей за спину, и в тот момент, когда хотела обернуться, услышала над ухом: — Ma chérie. Анна быстро повернулась. Это был он. Вне всяких сомнений. Она должна была догадаться до того, как услышала возрастающее перешептывание гостей, а лицо Петра Ивановича приняло победоносный вид. Конечно, кто еще мог обратиться к дяде с подобной просьбой и быть уверенным в благополучном исходе дела? Зачем ему второй, третий или какой там по счету танец, когда он привык снимать сливки? Появиться перед началом танца, когда пары уже выстраивались, как раз в его духе. Кто еще способен возбудить интерес к своей персоне, лишь переступив порог? Анна знала только одного человека, и сейчас он стоял перед ней с насмешливой улыбкой на губах, в темных глазах резвились бесенята. — По крайней мере, — весело заметила Анна, — дядя не проиграл меня в карты. Он рассмеялся, оценив по достоинству ее дерзость. Пётр Иванович поперхнулся игристым. — Кирилл Владимирович, — заулыбалась она и протянула руку. Князь Разумовский. Близкий, давний друг семьи. Именно он научил Анну, когда той исполнилось пятнадцать, стрелять из пистолета, а еще он прекрасно сражался на шпагах и никогда не отказывал ей в упражнениях. Его теплые губы на миг прижались к ее руке. — Когда вы приехали? — Вчера. За то время, что они не виделись, он совсем не изменился. Его глаза были ясными, проницательными и не упускали ни одной детали. Аккуратная бородка-эспаньолка. Привычная ухмылка, затаившаяся в уголках губ. Ровная, гордая осанка, как у царственной особы. Взгляд скользнул по широким плечам. Фрак был хорошо скроен и облегал фигуру подобно второй коже. Ударили первые звуки музыки. Он протянул ей руку в белоснежной перчатке. — Вы позволите? Анна с готовностью вложила свою. Разумовский кивнул Миронову, и тот отсалютовал бокалом. Князь уверенно повёл в танце. — Почему вы не сообщили о своем приезде? — Я решил сделать сюрприз. — Так вот, почему дядя держал все в тайне. — Вы не рады? — посмотрел он на нее своими черными, непроницаемыми глазами. — Рада. Очень. Я и не думала увидеть вас здесь сегодня. Почему вы вернулись в Россию? — Дела в имении требуют моего внимания. — И вам пришлось покинуть привычное лондонское общество, — кивнула Анна. — Понимаю. Разумовский двигался легко, неторопливо, движения его были плавными, от него веяло спокойствием и уверенностью, словно он — хозяин сегодняшнего бала. — Я удивлен, что Пётр Иванович до сих пор не увез вас отсюда, Анна. В столице происходят чудовищные вещи. — Полиция найдёт преступника. В поле зрения попал Клюев. Он совершенно не обращал внимания на свою партнершу, недовольный взгляд был прикован к князю. Вид Андрея Петровича говорил сам за себя — ему не нравится вызывающее, непростительное поведение Анны. Анна отвернулась. Она начинала испытывать возрастающее чувство тревоги. — Вы планируете остаться? — тихо спросил Разумовский. Остаться навсегда? Анна не думала об этом. Она покинула Францию в надежде обрести на родине покой, но судьба любит посмеяться в лицо — страшась столкнуться в Париже с мужчиной из снов, она встретила его в Петербурге, не успев сойти с поезда. — Не знаю. Он кивнул. — Вы очаровательны, mon аnge. Надеюсь, все танцы расписаны. Она широко ему улыбнулась, заставив улыбнуться его в ответ. — Хорошо. Вам удалось познакомиться с каким-нибудь приятным во всех отношениях господином? Анна отвела взгляд. Князь сжал ее пальцы, тем самым призывая к ответу. Она вскинула голову. — Здешнее общество мало отличается от парижского. Он прищурился. — Значит, нет? С ним было тепло и спокойно. Анна, будь они в другой обстановке, даже могла бы рассказать о духах, Белль и Гизеле. Князь не станет смеяться, подтрунивать. С ней он всегда добр и обходителен. — Вы надолго? — Пока сложно сказать. Возможно, месяц-два. Меня совсем не прельщает идея находиться в одном городе с маньяком, а в силу нашей доблестной полиции, увы, не верю. — Яков Платонович обязательно поймает его. Разумовский прищурился и задержал на ее лице любопытный взгляд, отчего Анна смутилась и отвела глаза. — Яков Платонович? — Он занимается расследованием. — Могу я узнать, как вы познакомились? — Долгая история… — Долгие истории, как правило, самые интересные. Музыка стихла. Князь подал руку, дабы проводить Анну к дяде, тем более, что ему есть, о чем поговорить с Мироновым. — Ваше сиятельство! Анна обернулась вслед за Разумовским. К ним приближалась Нежинская. Увидев, с кем стоит князь, лицо фрейлины вытянулось от удивления. — Нина Аркадьевна, — любезно приветствовал мужчина и коснулся губами ее руки. — Я не знала, что вы в городе, Кирилл Владимирович. Как давно вы приехали? Анна Викторовна, какая встреча. — Вы знакомы? — Имела удовольствие, — улыбнулась Нежинская. — Почему вы не написали? — О моем приезде знал узкий круг лиц. Прошу, не обижайтесь, mon amie. — Секреты? Вы разбиваете мне сердце. — Как я могу загладить вину? — Ваш визит способен унять боль разбитого сердца. Анна вскинула брови. Она не ослышалась? Может, в свете так принято и она ничего не понимает? — Непременно, — улыбнулся Разумовский и на прощанье коснулся ее руки. — Вы знакомы с фрейлиной императрицы? — спросила Анна, как только они остались вдвоём. — Конечно. Мы давно знакомы. — Не понимаю, что вас может с ней связывать, — вырвалось у Анны. — Дружеские отношения, — миролюбиво ответил князь, — честно говоря, я не видел ее два года. Приятно пообщаться со старым другом. Они подошли к Петру Ивановичу. Поразительным образом Клюев уже ждал Анну. Миронов представил Андрея Петровича Разумовскому. Раздались мерные звуки вальса. Хватило взгляда, чтобы понять — новый знакомый ангажировал Анну на второй танец. — Наслаждайтесь вечером, ma chérie, — улыбнулся князь и повернулся к Миронову. Андрей Петрович обнял за талию. Они вошли в круг танцующих. Анна положила на крепкое плечо руку. Она взглянула ему в глаза и не заметила, как начался вальс. Прогремел выстрел. Она дёрнулась, замотала головой в разные стороны, но казалось, никто не услышал, как кто-то спустил курок. Все продолжали танцевать, веселиться, шутить. Она поймала на себе взгляд Штольмана. Анна не знала, смотрит он на нее, потому что следит за Клюевым или же наблюдает за ней? — Вы в порядке? — голос долетел словно через толщу воды. Анна нашла в себе силы выдавить улыбку. Ей привиделось. Ноги ее легко и быстро, едва касаясь пола, затанцевали. Но ее не покидало ощущение катастрофы, как если бы собственными руками отправила себя на голгофу. Что-то не так. Противоестественно. Так не должно быть. Но музыка играла, а пары не останавливались. В нос ударил запах пороха. Тени набежали на стены. Неужели никто не видит? — Я буду искать тебя в тысячах жизней, пока не найду! Анна оступилась и едва не подвернула ногу. Сильные руки не позволили ей упасть. — Тебе не скрыться! Нет той силы, которая остановит меня! Анна бегала взглядом по лицам гостей. Чей это голос? — Что с вами? — вновь спросил мужчина. Она не хотела признаваться себе, что уже слышала этот голос ранее. Подсознание играло с ней прямо сейчас, вытаскивая из далекого, чужого прошлого осколки. — Ты принадлежишь мне! — эхо разлетелось по залу. Анна вздрогнула. Голос по силе напоминал удар колокола. — Вам плохо? Перед глазами все поплыло, голоса и смех смешались. Кровь стучала в висках. Ей нужно на воздух. — Я… я хочу сесть… Она не заметила, как они покинули зал. Анна оперлась на руку Клюева, полностью доверившись. Они прошли гостиную, вышли в коридор и оказались в одной из комнат, обставленных со вкусом. Андрей Петрович мягко усадил Анну на диванчик, прикрыл дверь, отдернул тяжелые зелёные шторы и открыл окно. Музыка сюда почти не долетала. Она прерывисто дышала, колени дрожали. Ее мутило. Не лишиться бы чувств. Достаточно того, что она покинула зал в сопровождении мужчины. А если Штольман их видел? Господи, что он мог подумать! Мысль о следователе придала сил. Анна вскинула голову. Нужно уходить отсюда, найти дядю. — Андрей Петрович… — слабо начала Анна и осеклась на полуслове. Он опустился на колено и достал бархатную маленькую коробочку. Анна в ужасе вскочила. — Моя дорогая, бесценная Анна Викторовна, — с глубокой, трепетной нежностью начал Клюев, — для вас не секрет мое к вам отношение. — Андрей Петрович… — голос ее предательски дрожал. — Пожалуйста, не перебивайте, иначе я и сам собьюсь, — нервно рассмеялся он. — Я боготворю вас, очарован красотой вашей души, добротой вашего сердца. Андрей Петрович говорил и говорил, а Анна чувствовала, как земля уходит из-под ног. Сердце ее бешено стучало. Кровь отлила от щек. В какой-то момент он встал с колена и приблизился. Она разглядела у него в руке фамильное кольцо, так, кажется, Клюев сказал. Кровавый рубин в оправе. — Анна Викторовна… Анна... — зашептал Клюев и запустил руку ей в волосы на затылке, а второй сжал талию. — Моя Анна... Анна испугалась подобной дерзости и смешалась. С быстро бьющимся сердцем она смотрела, как приближаются его губы к лицу. Вдруг полыхнул огонь свечей, качнулась люстра и раздался женский, пронзительный, невыносимый крик, отскочивший от окон. Поначалу Анна не поняла, кто это кричит, она решила, на балу произошло ужасное, но в следующее мгновение в окне мелькнуло перекошенное лицо Белль, и люстра сорвалась с потолка. Анна успела отскочить, в то время как Клюев попал под град осколков.