Ruination of Lucifer

Люцифер медленно моргнул, обескураженный вопросом: – Когда я последний раз танцевал? Имеешь в виду… с другим человеком? Аластор с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза: – Да, именно это я и спросил. – Эм… – было заметно, с каким скрежетом проворачиваются шестеренки в его голове, в итоге он попытался сосчитать на пальцах, но бросил это занятие, – не уверен… десятилетия назад? – Хочешь попробовать? – спокойно спросил Аластор. Бледное лицо Люцифера вспыхнуло красным цветом: – Приглашаешь меня на танец? – К чему такое удивление? Сейчас играет прекрасно подходящий для этого вальс. – И кто поведет? – спросил Люцифер, – Хочу сказать, мы оба, ну ты понимаешь…, – Люцифер махнул рукой между ними в неопределенном жесте. – Я выше? – предположил Аластор и постарался не скривиться, когда представил, что Люцифер может попытаться вести в танце, учитывая его миниатюрное телосложение, это будет гротескно комично. Люцифер кажется серьезно обдумывал его предложение, и Аластор решил еще немного умаслить его. – Танцы более приятный способ скоротать время, чем чахнуть в депрессивных воспоминаниях, не так ли? Он элегантно поднялся из своего кресла, обогнул стол и склонился перед Люцифером в вежливом поклоне. Он протянул свою ладонь, жесте очевидном и не оставляющем вопросов. Люцифер сощурился: – Тебе не разрешается на меня злиться, если я случайно наступлю тебе на ногу. – Я постараюсь, – сказал Аластор, слегка задетый тем, что его заставляют так долго стоять в такой позе, и он немного поторопил, – Так что скажешь? Люцифер все еще выглядел так, будто ожидал подвоха, но тихо фыркнул: – Ладно, в конце концов, что плохого может случиться? Аластор помог Люциферу встать, нежно потянув за руку к себе и заметил, что тот не такой низкий как ему казалось. Прежде чем он смог предположить, что стало причиной такого рывка роста, Люцифер пояснил: – Добавил высоты каблукам. Иначе это будет совсем карикатурно, – небрежно бросил он, но выражение его лица оставалось "только-попробуй-хоть-слово-вякнуть". Аластор рассмеялся и положил руку ему чуть ниже лопаток, опусти он ее ниже, и пришлось бы наклоняться, а от этого пострадает его исполнение. – Вот зачем ты такой идиотски высокий? – буркнул Люцифер. – Я слышу зависть? Вместо ответа он получил пинок в голень, достаточно сильный, чтобы Аластор прикусил свой язык. – Ладно, я понял, – уступил он, – начнем? Рука Люцифера неуверенно опустилась на его талию, и замерла не касаясь: – Подожди, я думал, ты ненавидишь, когда тебя трогают? – Танцы это исключение; сложно правильно двигаться, если не соблюдать нужную позицию. – Справедливо, – согласился Люцифер и опустил руку на талию Аластора, который великодушно принял нестандартное решение в размещении рук – с такой разницей в росте ничего лучше не придумать. Надо отдать ему должное, Люцифер двигался удивительно легко, следуя движениям Аластора, даже учитывая оживленный темп. Возможно, Аластору следовало выбрать более медленный вальс для своих намерений, но он и без того был рад, что его маленькая уловка вообще сработала. Не было никакой суеты, Люцифер ни разу не споткнулся и не наступил ему на ногу, их танец был безупречен, и Аластор почувствовал трепет удовольствия по своим венам. Танцы были его любимым развлечением, когда он был жив, и хотя больше предпочитал чечетку, где не нужно ни к кому прикасаться, при необходимости он мог закрыть на это глаза. Сосредоточенность на лице Люцифера растаяла в удовольствии и странном дурмане, Аластор чувствовал, как мучительное искушение обвивает его позвоночник. Нет, еще слишком рано. Но чувство не отпускало, коварное и настойчивое. Перед глазами было наслаждение на лице Люцифера, в руках его расслабленное тело, соберись, Аластор. Изгиб его тонкой, идеально подставленной шеи, манил его. Аластор уже пробовал ангельскую кровь раньше, но ее вкус был пресным; возможно она испортилась, так как ее хозяин был мертв. Однако кровь Люцифера… с большой вероятностью это был бы ни с чем не сравнимый деликатес. Мелодия нарастала, и Аластор исполнил серию подкручиваний и поддержек, сжимая гибкое и податливое тело в своих руках. Радиопомехи глухо трещали изменившейся атмосфере. Люцифер рассмеялся, заливисто и легко, и демон ясно видел отголоски божественного чуда, нарисованные сияющими мазками вдоль каждой линии его изящного облика. Они приближались к концу, оставалась буквально пара тактов – Аластор с легкостью поднял Люцифера в воздух и закружил; Люцифер смотрел ему в глаза, запыхавшийся и трепещущий, его разгоряченное тело прижималось к Аластору, и как же идеально он чувствовался в его хватке – как газель, задыхающаяся в сжимающихся ее кольцах удава. Последние ноты прозвучали в насыщенном крещендо, и Аластор наклонил Люцифера так низко, что его светлые локоны слегка мазнули по полу. Люцифер ловил ртом воздух, опьяненный и восторженный, взгляд Аластора упал на открытую хрупкую шею, и он почти ткнулся в нее носом, втягивая аромат как наркотик. Он чувствовал пульсацию золотой крови, отделенную лишь тонкой нежной кожей, так близко Люцифер пах печеными яблоками с нотками корицы, совсем как делала его матушка. Он ненавидел этот вкус, но запах всегда приносил с собой чувство тепла и уюта. Его мама была удивительно заботливой женщиной. Именно поэтому, когда в 15 лет Аластор всадил топор в спину своего отца, она, как идеальная мать, помогла ему закопать труп, и никогда об этом не упоминала. Воистину воплощение материнской любви! – Эй, ты в порядке? – спросил Люцифер, и наваждение спало. Аластор быстро поднял его в вертикальное положение, его внутреннюю бурю выдавала только неестественно удлинившаяся шея. Кровь бурлила, стуча в ушах, и он старался успокоить жажду крови. – Прошу прощения, музыка всегда чарует меня… – Аластор прервал себя, потому что Люцифер смотрел на него так, будто он кто-то дорогой, от абсурдности происходящего восхитительный, будоражащий трепет пробежал по его спине. Не может же быть так просто, верно? С другой стороны, когда еще представится возможность? Люцифер, страдающий от одиночества, оплакивающий уход жены, изнуренный процессом исцеления и взбудораженный от восхитительного танца… кусочки головоломки стали собираться в единую ясную картину перед глазами Аластора. Ловушка расставлена, и осталось только нежной рукой направить в нее жертву. Его рука скользнула вверх, нежно, едва касаясь обхватила шею Люцифера. Финальный Акт заиграл на фоне как благословение, и Аластор наклонился, растягивая этот момент долгим взглядом в непонимающие глаза Люцифера, и поцеловал его, осторожным легким прикосновением, надеясь, что в случае просчета, это не будет стоить ему жизни. Его губы мягкие, а густой аромат запеченных яблок почти невыносим, но он продолжал. Долгое время Люцифер не отвечал, в ступоре от внезапного порыва Аластора, слишком потрясенный, чтобы оттолкнуть его (или сделать что-то еще, если уж на то пошло). Арфа звенит в воздухе, нерешительно, как первые подснежники появляются гобои; плачущие скрипки дрожат, вырываясь вперед, а когда литавры, фаготы и тубы разбиваются о них, и тучи расступаются – Люцифер плавится в его руках, приоткрывая губы на вдохе. С триумфом Аластор прижался ближе; правая рука поглаживающим движением легла на его тонкую спину, а левая все еще сжимала нежную шею. Распаленный, Аластор старался использовать любое преимущество – эта территория ему незнакома, непонятна, и невозможно было угадать, насколько хорошо его исполнение. Глаза Люцифера с трепетом закрылись, руки сжали лацканы его плаща – насколько Аластор мог судить, владыка ада кажется вполне себе наслаждался процессом. Люцифер издал короткий жалобный стон в поцелуй, и его бедра дернулись вперед, как понял Аластор, в непроизвольном рефлекторном движении. Обычно он содрогнулся бы в отвращении от ощущения, как чужой стояк касался низа его живота, но через корсет, рубашку и плащ, все было не так плохо. Вообще, если сосредоточиться на позитивной стороне – а именно что Люцифер, наслаждался тем, с Аластор на нем играет как на скрипке – его переполняло чувство глубокой удовлетворенности. Он довольно хмыкнул в поцелуй, звук обуявшей его жадности, и Люцифер застонал. Аластор охнул, когда почувствовал совершенно неожиданную узость своих штанов. Он в шоке посмотрел вниз. Такое последний раз случалось, когда…сколько ему там было? Шестнадцать? Он даже не помнит. Люцифер смотрел на него, раскрасневшийся и открытый, с припухшими блестящими губами. Не зная, что сказать, он моргнул и проследил за взглядом Аластора: – Оу, – прежде он мог сказать что-то получше, его перебили: – Что ж, это что-то новое. – Я думал… ты там мертв? – удивленно промямлил Люцифер. – Я вообще-то везде мертв. – Это...это не то, что я имел в виду. Ну что ты не совсем… – Что? – цыкнул Аластор. – Что похоть не совсем твой грех, верно? Ты больше смесь гордыни и обжорства, как я понял? Аластор промолчал. Это правда. Похоть это совсем не про него. И никогда не было. Но опять же, когда последний раз у него была возможность зажать падшего Серафима у себя под каблуком? Он предполагал, что исключительно что-то такого масштаба могло заставить его член заинтересоваться. – Этого никогда раньше не случалось. Я так же сбит с толку, как и ты. – Кхем, могу я спросить у тебя кое-что? – поинтересовался Люцифер, все еще находясь слишком близкое в личном пространстве Аластора. По крайней мере отпустил лацканы его пиджака, и к счастью, вскользь заметил демон, они не были испорчены, только слегка помяты. – Если хочешь. – Почему ты поцеловал меня? Аластор сощурился и внимательно посмотрел на него. Когда будет правильный момент, чтобы сказать Владыке Ада, что он хочет вырвать ему сонную артерию и использовать его шею как фонтан? – Потому что мне захотелось? – пожал он плечами, его член упрямо стоял, будто насмехаясь над каждым словом. – Но… почему? – настаивал Люцифер, очаровательно смущенный. – Ты же меня ненавидишь. – Ненависть? – Аластор смаковал это слово. Слишком сильное слово, навеки занятое его отцом, а так же горсткой других людей, которых он убивал, пока был жив. Люцифер же будил в нем чувства больше похожие на жалость в паре с невероятным раздражением. – Нет, я не ненавижу тебя. Я вообще не уверен, что когда-либо испытывал искреннюю ненависть больше чем на секунду. Как это в новинку быть честным! Он должен поаплодировать Люциферу, что смог вытянуть из него хотя бы это. – Значит от скуки? – спросил тот, и его лицо осунулось. – Тебе просто было скучно. – Нет, – настаивал Аластор, приподняв подбородок Люцифера кончиком пальца, – Я был заинтригован. А это не так-то просто, уверяю тебя. – Я должен быть польщен, что у психопата-убийцы встает на меня? – Ты же в аду! – театрально воскликнул Аластор, – Как будто это самое худшее, что здесь случалось. Люцифер задумался на секунду, и пожал плечами: – Ты прав. – Теперь остался вопрос, что же мы будем делать с новым развитием событий? – прошипел Аластор, его раздражение нарастало. – Мы? С каких пор это касается меня? – Ты ответственен за это, - заметил он. – О, значит я ответственен? И вовсе не ты, используя против меня «Лебединое Озеро»? Не думай, что я не заметил, как ты пропустил весь первый Акт, только чтобы создать нужное настроение! – Не припоминаю, чтобы ты жаловался на это. Или на ситуацию в целом, если память меня не подводит. – И что, ты все это сделал только чтобы залезть мне в штаны? – А сработало? Люцифер фыркнул: – Какой же ты чертов кретин… знаешь, не с таким отношением! – А какое отношение ты бы хотел видеть? – Аластор озадачено окинул Люцифера взглядом, – Я не привык к таким вещам, помнишь? – Не привык к таким вещам, но трахнуть меня хочешь? – он поморщился, скептицизм капал с его слов. Аластор усмехнулся и передразнил его: – Не с таким отношением. Люцифер пнул его по второй голени. Аластор с рыком обнажил свои клыки. – Скажи мне, чего ты на самом деле хочешь, лживая ты сволочь. Или между нами не будет ничего. Никогда. Допрос с угрозами. Очаровательно! С этим Аластор уже мог работать. Люцифер был довольно отзывчивым, если действовать осторожно. Перебрав в голове всю гамму возможных тактик, он решил действовать в лоб, это будет больше всего похоже на честность. Аластор любил бить по слабым местам - и, черт возьми, у Люцифера слабых мест было предостаточно. – Я хочу тебя на спине, – обрисовал он, – стонущим подо мной. Люцифер оторвал от него глаза, пошептав под нос очень выразительное "блядь", и отряхнув невидимую пыль со своих кристально-чистых штанов, отошел прочь. Он повернулся обратно к Аластору уже с другого конца комнаты, ткнув обвиняющий палец ему в грудь: – Не льсти себе! Я хранил целибат большую часть жизни Чарли. И это довольно долго, знаешь ли. – Сколько – пара десятилетий? Люцифер выпустил небольшой огненный шар, рога пытались вырваться из его головы: – Пара столетий, ублюдок! Больше двухсот лет! Значит милой Чарли уже больше двухсот? Большую часть времени она вела себя на шестнадцать и ни днем больше. – Звучит не так уж плохо по сравнению с вечностью. Пальцы Люцифера превратились в острые когти: – Равносильно, когда любимая женщина даже не смотрит на тебя! – Оу. Люцифер как подкошенный рухнул на диван, вся его злость вмиг сменилась на бессилие. – Поэтому ты хранишь ее кнут? – спросил Аластор невзначай. Люцифер взглянул на него комично удивленными глазами. – Откуда ты… Упс. – Просто угадал. Кажется цвет ей подходит. – И как ты угадал, какой цвет ее любимый? – подозрительно спросил Люцифер. – Судя по изобилию портретов, развешенных прямо здесь, оттенки фиолетового будут в ее стиле. – А, – кажется, такой ответ его устроил. Как же замечательно. – Ты никогда не думал, что она сейчас делает? Люцифер провел ладонью по лицу. – Стараюсь над этим не задумываться, спасибо. – Намереваешься держать целибат до ее возвращения? Подбородок Люцифера задрожал: – Она не вернется. – Прошу прощения? – Аластор притворился, что не расслышал. – Я сказал, она не вернется! – крикнул Люцифер, – Она самое упрямое и гордое существо из всех, что я знаю, и она никогда не примет меня обратно, после стольких веков обиды. Ах, вот как – хреновый муж вдобавок к отсутствующему родителю. – Думаешь, она хранит верность? – уколол его Аластор. Глаза Люцифера вспыхнули адским огнем: – Еще раз ты посмеешь выдать неуважительную реплику в адрес моей жены, и я вырву тебе позвоночник, а из костей сварю бульон. – Ну-ну, не надо насилия. Я всего лишь хочу сказать, что… Люцифер сорвался с дивана, и следующее, что понял Аластор, что его прижали к столу, чудесные чашечки рассыпались осколками по полу, а кофе выплескивался от кофейника, запущенного вглубь комнаты. – Ты всего лишь пытаешься манипулировать мной, чтобы я с тобой переспал. Может мне заткнуть тебя, Аластор? – его маленькие пальцы болезненно вцепились в горло Аластора, и к его смущению, его нижняя половина тела хранила свою стальную непоколебимость, даже после такого грубого обращения, – я могу трахнуть тебя, и к черту согласие. Этого ты хочешь? – шелково спросил Люцифер. Не этого. Совсем, совсем не этого. Аластор был не против размена, но если у него просто что-то отнимут? Абсолютно неприемлемо. – Я не думаю, что кому-то из нас это принесет удовольствие. – И что же приносит удовольствие тебе, больной ублюдок? – Люцифер проговорил сладким голосом, этот тон совсем не сочетался с жаждой убийства в его глазах. Люцифер потерся о пах Аластора и ухмыльнулся, как плохо тому удалось скрыть гримасу отвращения на своем лице. Судя по предыдущему опыту, Люцифер хорошо реагировал на правду, или по крайней мере на что-то максимально на нее похожее. – Я хочу твоей крови. – признался Аластор. Люцифер нахмурился, ослабляя хватку, и рассмеялся: – Обжорство! Ха! Я должен был догадаться. Что еще? Условия. Он хочет услышать условия. Аластор знал, что ему делать. Он понизил голос, делая его приятным и соблазняющим, насколько мог. – Хочу укусить тебя… пометить… трахать, пока ты не заплачешь. Как это звучит? – О, звучит прекрасно, – промурлыкал Люцифер, хитро прищурившись, – а мне что с этого? Справедливое замечание. Аластор знал, что получает несправедливо большую выгоду, поэтому можно было слегка уступить. – Длительное соглашение. Каждый раз, когда ты почувствуешь себя… одиноким?; пусть будет одиноким, ты только дашь мне знать, и я скрашу твой вечер. – Ты? Никогда в жизни ни с кем не спавший? – поддразнил его Люцифер. Аластор облизнул губы, ни капли не смутившись: – Я быстро учусь. Люцифер усмехнулся. – Две минуты, – предложил Аластор, материализовав маленькие песочные часы в своей ладони. – Две минуты на что? – спросил Люцифер, но убрал свою руку с шеи Аластора, тот решил, что это разрешение продолжать. – На то, чтобы я мог изложить свое предложение. – А когда они истекут? – Ты дашь мне свой ответ. Простое «да» или «нет». – «Да» на то, чтобы ты меня трахнул сейчас? Или когда я скажу? – Когда скажешь. – Это уже почти справедливо, – размышлял Люцифер, – но чаши еще не уравнялись. – Что же ты предлагаешь? Люцифер взглянул на него, как будто хотел сожрать прямо здесь, и промурлыкал медовым голосом: – Ответь мне на один вопрос. Честно. Аластор не настолько глуп, чтобы соглашаться на такое не подстелив соломку: – При одном условии. – Каком же? – Тебе запрещено убивать меня за это. Люцифер рассмеялся и лизнул самый кончик носа Аластор, глупый и дразнящий жест: – Ладно, – согласился он, – пока ты честно отвечаешь на мои вопросы, я тебя не убью. – Ни сейчас, ни потом, – потребовал Аластор. – Жадный засранец, – улыбнулся ему Люцифер, почти с любовью, – будь по-твоему. – Так мы договорились? – У тебя две минуты, чтобы показать свое предложение, после того как я получу честный ответ на один любой вопрос, который задам. Глаза Аластора засветились красным, тишину вокруг него рвали жуткие трещащие радиопомехи. Так близко- – Договорились, – провозгласил он, заглушаемый помехами. Вместо того, чтобы пожать ему руку, Люцифер наклонился и завершил их сделку поцелуем, золотая энергия переплелась с ядовито-зеленой. Люцифер сильнее, безусловно. Но Аластор умнее. Люцифер оторвался от него, его губы поблескивали почти зловеще. Аластор прочистил горло: – Твой вопрос? Люцифер опустился всем весом на Аластора, поигрывая с его бабочкой. Он был так близко, что можно было чувствовать его дыхание, от него пахло кофе, горьким и пьянящим. – Ты собираешься каким-либо образом причинить вред моей дочери? Дрожь принуждения ошпарила и разлилась по венам Аластора, защекотав где-то сзади, у основания шеи. – Нет, – он ответил честно, не имея возможности скорректировать свой ответ, – она не представляет для меня никакой угрозы. Люцифер внимательно разглядывал его в полумраке, будто пытаясь найти ложь в его словах. К счастью, здесь не было и капли лжи. Аластор искренне не видел никаких причин вредить Чарли. Зачем, если он мог куда больше вытянуть из ее отца, если правильно разыграет карты. Люцифер слез с него в звенящей тишине и, сделав несколько медленных шагов, опустился на диван. – Твои две минуты начинаются... – щелчок черных как смоль пальцев, – сейчас.