The one who saw the future

Ты как солнце, ты будишь меня Но ты истощаешь меня, если я получаю слишком много Ты можешь мне понадобиться, или я сломаюсь Неужели мы слишком молоды для этого? Такое чувство, что я не могу пошевелиться

В Лондоне начались дожди. Конец июля совсем не радовал. Единственное окно в палате выходило прямиком во двор, в котором пациенты в хорошую погоду гуляли с медсестрами, либо же с родственниками. Но сегодня там было пусто: лавочки были мокрыми от моросящего дождика, который начался еще вчера вечером, а неприятный ветер покачивал пустые садовые качели. Тоже промокшие насквозь. По стеклу пробежалось несколько капель от дождя и девушка сфокусировала свой взгляд на отражении окружающей ее обстановке. Позади нее стоял шкаф с комодом, на котором стоял выключенный телевизор; неудобный стул со спинкой, на котором всегда сидел Дадли; а напротив нее стояла одноместная кровать, на которой в данный момент сидела тетя Петунья и что-то читала. С заседания прошло больше двух недель. Июль подходил к концу, а значит в скором времени должен был наступить день их рождения. За это время странным образом ничего не поменялось: Ди переехала к Гарри с Сириусом, ее не трогало никакое министерство и она стала чаще посещать тетю. Да, раньше это бы не вписалось в ее повседневность, но реальность оказалась куда более странной: миссис Дурсль тянулась к ней, по сей день думая о том, что ее сестра была жива. Дадли ничего не оставалось, как выполнять желание больной матери и учиться отправлять неграмотные письма кузине с помощью недовольной Букли. Поттер никогда бы не поверила в то, что ее лето будет проходить таким образом и то, что Большой Д будет стремиться научиться чему-то из ее мира. Она не могла отказать, потому что наваждение не проходило до сих пор: ребенок тянул ее к себе и она не могла понять причину своей заинтересованности в этом человеке. Да, она была будущей волшебницей, да, она была с матерью в зеркале Еиналеж, и именно ее образ приняло ее подсознание. Но было что-то еще. Что-то непонятное и пугающие. Смерть этого ребенка влекла за собой последующую смерть тети Петунии. Это пугало. Девушка не знала, что ей делать с этой информацией. Зеленый взгляд переместился с окна на живот читающей тети. Сейчас девушка не могла ничего сказать о состоянии женщины. Она выглядела странно-спокойно и ничто не выдавало ее причины нахождения тут. Хотя, странность все же одна была: бывшая Эванс редко так долго молчала. Зная эту женщину почти всю жизнь, девушка никогда не видела настолько болтливого человека. Но сейчас все было иначе: они находились наедине почти целых двадцать минут и за это время блондинка не вымолвила почти ни слова. Повернувшись к кровати полностью, рыжая оперлась локтями на колени и уставилась на обложку книги, которую читала женщина. Название не было видно. — О чем книга? — слетает с ее губ заинтересованный вопрос. Женщина поднимает свои бледно-голубые глаза и с некоторое время смотрит на племянницу. Диана внутри вздрагивает от такого пронзительного взгляда, совсем не узнавая его. Молчание затягивается, а потом, словно очнувшись от непонятного наваждения, женщина тихо улыбается. — «Бог наградил нас жестокими дарами…» Недосказанность виснет в воздухе, в то время, как глаза тети затухают с каждой прошедшей секундой между ними. Одна, две, уголки тонких губ опускаются. Поттер непонимающе наклоняет голову. Чего она ожидала от нее? — «… самый жестокий из них — память», — заканчивает цитату женщина, наконец поняв, что продолжения от девушки она не добьется. Рыжая неуверенно прикусывает губу. — Ты ведь не Лили, да? Девушка отрицательно качает головой, затаив дыхание. Цитата была проверкой, ну конечно. Значит ли, что эта цитата объединяла когда-то сестер Эванс? Смысл тогда ей притворяться той, кем она не являлась? — Вы поняли это по одной только цитате? — Не только, еще молодой возраст и маленький рост, — усмехнулась мисс Дурсль, откладывая книгу. — Мне не настолько мозги отшибло. Я могу отметить такие мелочи. Слизеринка усмехнулась, видя женщину напротив в новом для себя свете. Было что-то необычное в этой Петунии. Поттер сжала губы, задумываясь. Неужели горе настолько могло повлиять на человека, что он мог в корне измениться? Диана не знала, но ей было любопытно. — Ты ее ребенок, так ведь? Рыжая медленно кивает, в то время, как женщина чуть хмурит темные брови. Думает, — понимает зеленоглазая, когда женщина сканирует пространство палаты, словно кого-то ища. Дадли или Лили. Девушка не могла точно понять — у тетки начиналась замедленная паника или же у нее возник логичный вопрос о нахождении сестры. Поэтому чтобы предотвратить все и сразу, девушка выпрямилась. — Она умерла тринадцать лет назад, — она не знала, какой реакции ей ожидать. Слова были подобны кинжалам: кололи точно в цель, оставляя после себя ожоги. — Вы должны помнить это. Вам лучше помнить об этом. Помнить. Девушка нахмурилась, наконец осознавая истинный смысл цитаты тетки. Стало горько в несколько раз больше. Но заставив себя проглотить накатившую горечь, слизеринка ждала слов от Дурсль. Петуния молчала. Диана наблюдала. Женщина сжала губы и повернулась в сторону окна, которое находилось сбоку от Поттер. Кажется, ей было проще пережить свои эмоции, не смотря в глаза племянницы. Но даже, когда слизеринке был открыт обзор на лицо тети, она не могла понять, вспомнила ли она хоть что-то. Как вообще работала память бывшей Эванс? Было ли досточно одних только слов? Девушка не знала. — После смерти мамы меня отправили к вам на воспитании, потому что посчитали меня сквибом, — зеленый взгляд перехватил мелкое движение в мышцах щеки тети. — И все последующие десять лет я провела в вашем доме, где вы ясно давали мне понять, что я ненужный ребенок. Таким образом вы возможно вымещали свою обиду на мне. Я только не могу понять: за что именно? За то, что мама умерла из-за нас или же… Рыжая оборвала свой рассказ, подталкивая женщину к тому, чтобы та продолжила. У нее даже промелькнула секундная надежда на то, что сейчас она узнает настоящее отношение тети к сестре. Но затяжное молчание женщины опустило девушку с небес на землю. Разочарованно покачав головой, девушка продолжила: — Но все оказалось иначе, во мне была магия. В одиннадцать лет я получила письмо из Хогвартса и узнала, что у меня есть брат-двойняшка. А спустя еще несколько лет мы с ним узнали, что наша мама была не простой магглорожденной волшебницей, а внебрачной дочерью одного чистокровного волшебника. — Она всегда любила ее больше, — коротко роняет блондинка, сжимая сухие губы. Рыжая замолкает. — Несмотря на ее слова о том, что мы обе ее дочери и любит она нас одинаково, Лили она всегда выделяла. Взглядом, словом. Волшебница в нашей семье. Слова женщины давили, заставляя девушку не шевелиться. Петунья не поворачивалась к ней. — И перед своей смертью она очень просила ее, когда она была во Франции в своей школе, — слизеринка чуть нахмурилась, припоминая слова Бродяги о том, что мама не всегда училась в Хогвартсе. — Мы с отцом не присутствовали при их разговоре, но то, что мама сообщила Лили — закрыло ее от нас. Она полностью исчезла в своем магическом мире, искала какую-то информацию, задавала отцу странные вопросы насчет их проживания в Анси в конце 50-х. — Она искала информацию об отце, — предположила рыжая, на что миссис Дурсль в первые подала признаки жизни — пожала равнодушно плечами. — Возможно, — женщина вспомнила о племяннице и перевела на нее взгляд. — Только это было чертовски эгоистично с ее стороны забывать о человеке, который заменил ей отца. Отец умер через год после матери, так и не узнав о том, что у него была только одна родная дочь — я. Слова, которые должны были быть пропитаны ядом, были произнесены опустошено и смиренно. Диана предположила, что возможно она сказала эти же слова Лили только с интонацией, подобной первому сравнению — обижено и ядовито. Но спустя столько времени обида развеялась пеплом на ветру, оставляя после себя тоскующую пустоту, которую женщина не смогла ничем заполнить. — А я пообещала себе, что никогда не поступлю также, как мать, — женщина прикрыла глаза, незаметно проведя пальцами по животу. Если бы Диана не знала о положении, то она бы даже не предала этому жесту значение. — Я буду любить своих родных детей одинаково сильно. Последние слова женщина, как плевок кислоты в грудь. Поттер чуть отводить взгляд в сторону, прикусывая щеку изнутри, чтобы не сказать что-то критичное. Ладонь в кармане сжалась в кулак, а мысли истерично били ее по щекам. Это просто слова, которые не относились к ней. Она была слишком большого мнения о себе. Ей нужно было прекращать это. Нужно включать голову и закрыть эмоции. Так намного проще. — Вы виделись после с мамой? — девушка знала о каком-то договоре или же обещании между сестрами, из-за которого тетя не передавала опекунства над ней Сириусу. — Я имею ввиду после смерти дедушки или же после того, как мама завершила обучения в Хогвартсе? Женщина приоткрыла глаза и сжала губы, задумавшись. Потом покачала головой. — Несколько раз, она хотела вернуть прошлое общение, но было поздно, — девушка сглотнула. Несколько раз, в одном из которых они о чем-то договорились. — Они с Джеймсом были на нашей с Верноном помолвки и мы решали насчет наследства родителей — отец официально переписал дом на меня и мне нужно было подтверждении Лили, что она ни на что не претендует. Девушка задумалась. Тетя Петунья что-то недоговаривала. Но почему? Скрывала? Или стыдилась? Рыжая откинулась на спинку кресла и выдохнула. Неприятный осадок в груди все ещё присутствовал, но девушка старалась загнать мысли о нем под замок. Всё это теперь не имело значения. Прошлого не вернёшь, тётя Петунья выбрала свою жизнь, в которую никак не вписывалась чужая дочь. Она была ребёнком сестры, которую она старалась забыть. Зелёный взгляд остекленел, безучастно уставившись на живот женщины. Дочь. Её вторым ребёнком будет девочка. Странная мысль промелькнула на секунду в мозгу девушки, за которую она вцепилась, как в спасательный круг. Именно. Круг, который временно спасёт её от её же эмоций. Притупит их. Заставит забыть на время. Проблемы других определено помогают забыть о своих собственных. — Тогда, если вы и правда обещали себе быть лучше вашей матери, — сглотнув, девушка встаёт из кресла и отводит наконец взгляд от живота. — Позаботьтесь об этом ребенке тоже. «Позаботьтесь так, как не смогли позаботиться о другой рыжей девочке». Голубые глаза расширяются, но девушка уже не видит последующей реакции тётки. Дверь тихо закрывается за её спиной и она устало плетется вниз, чтобы попрощаться с Дадли. Ей ещё предстоит решать проблемы с поездкой в Болгарию и последующим маршрутом до Старосела.

***

When she woke up late in the morning light And the day has just begun She opened her eyes and thought O' what a morning Из плеера, стоявшем на придвинутом к кровати стуле, лилась песня. Рыжая девушка, качая головой в такт мелодии, подпевала себе под нос и закидывала в рюкзак необходимые вещи. Завтра их ожидал портал, который должен был перенести их к Тодоровам, с которыми она списалась вчера. Все было в силе, им оставалось только прибыть на начальную точку отправки и начать поиски. Предстоящий путь будоражил слизеринку, заставляя с некоторой нервозностью запихнуть несколько футболок и ванных принадлежностей. Им нужно было пересечь границу другой страны, ориентироваться в чужой среде и при этом найти нужную информацию и людей. А еще была Демира, которую Поттер не видела пару месяцев. И ее слова Тонкс, которые она сказала под натиском метаморфомага. Девушка надеялась, что прошлые эмоции насчет девушки улягутся и она не будет вести себя глупо в компании чистокровных. Она ехала в Болгарию с единственной целью. И никакие отношения не могли испортить их поездку. — Как думаешь, мантия-невидимка пригодиться? — Гарри оказывается позади, отмечая сестру в футболке, не скрывающей ее руки. Девушка, отвлекшись на брата, не замечает его взгляда, кивает и застегивает молнию на рюкзаке. — Смотрится круто, зря ты скрываешь ее. Рука тянется к шрамам на автомате. Девушка даже не понимает, зачем делает это. Кивнув на комплимент брата, она опускает глаза на красные Ликорисы. Сжала губы. — Если присмотреться получше, то можно увидеть то уродство, которое находится под, — зачем-то говорит она. Наверное, ей просто хотелось высказаться кому-то по этому поводу. И Гарри был отличным выбором. Положив мантию-невидимку на кровать сестры, брюнет сел сам и задумался. Зелёный взгляд наблюдал за тем, как рыжая девушка копошиться с лямкой сумки, а потом прошёлся по руке сестры вверх, отмечая красные отметины от пальцев. На языке был тяжёлый привкус стыда. — Если это часть тебя, — вздохнув, парень нашёл глаза Дианы. — Это не уродство. Ты все также прекрасна. Девушка застенчиво усмехнулась, чувствуя как ее щеки краснеют. Ее брат повторил ее жест — хмыкнул, стараясь скрыть конфуз от собственных слов. В комнате стало душно, отчего слизеринка нервно хохотнула, стараясь справиться с наваждением. — Учишься делать комплементы, донжуан? — девушка, все также краснея, улыбалась, наблюдая за стремительно краснеющим братом. — Интересно, кому же? — Ну не начинай, Ди, — тянет брюнет, пряча лицо в покрывало. Девушка наблюдает за ним сверху, довольная тем, что смогла избавиться от чувства неловкости, тем самым передав его Гарри. — Между мной и Дафной ничего нет. Мы друзья. — Хм, значит все же Дафна, — издевательски тянет рыжая лисица, за что тут же получает подушкой по лицу. Быстрым взмахом руки она избавляется от атрибута кровати и любопытно смотрит на парня, который поглядывает на нее из-под покрывала. — Она точно нравится тебе. Я чувствую это. Парень хмыкает. Но молчит. Девушка наклоняет голову в бок, взглядом очерчивая скулы и нос брата. Зеленые глаза Гарри в ее фантазии становятся чисто голубыми, а темное воронье гнездо на голове становится пшеничным. Уголки губ девушки дергаются, когда она вспоминает светловолосого мальчика из ее видения еще на втором курсе. Мальчик подозрительно походил на парня напротив нее. — А тебе кто-нибудь нравится? — Гарри приподнимается на локтях и с любопытством смотрит на сестру, которая резко замирает. — Я не могу понять по ощущениям. Иногда мне кажется, что внутри что-то трепещет ни с того, ни с сего, но в то же время я боюсь, что могу путать наши чувства… — У меня тоже бывает такое, — кивает слизеринка, сжимая край рубашки. Нужно отвлечь его. — Иногда я ловила себя на том, что магия Дафны действует на меня тоже. Или же твое волнение, когда ты находился наедине с ней, передавалось мне тоже. Парень кивает, выравниваясь: — Не забывай тот случай на первом испытании. Интересно, мы можем чувствовать чувства друг друга всегда? Девушка пожала плечами, а потом ущипнула себя за руку: — Почувствовал что-нибудь? Поттер отрицательно покачал головой, смотря на свою руку. Потом зеленый взгляд прошелся по кисти вниз, переходя на правую руку сестры. Гарри прищурился, отмечая некоторые выпуклые шрамы на предплечье, которые можно было заметить, если находиться ближе. Его рука потянулась к изгибу локтя Дианы и почти незаметно коснулась того места. Странное покалывание неприятно садануло его кожу. — Она болит у тебя, — он не спрашивает, а утверждает, на что девушка кивает. — Даже не болит, а скорей тянет, да? — Я читала, что это нормально. После таких повреждений суставы вряд ли смогут восстановится полностью. Хорошо уже то, что это не повлияло на работоспособность руки, — усмехнулась зеленоглазка, представляя, что было бы, если ей пришлось заново учиться держать палочку и столовые приборы. Гарри кивнул и убрал руку. Задумался, а потом приподнял брови, вспомнив что-то. — Ты не ответила, нравится ли тебе кто-то? — напомнила брюнет, на что девушка подняла лицо к потолку, выпуская весь воздух через рот. — Что такого? Это ведь нормально. Ну признаешься ты в том, что тебе симпатичен Малфой? Я смирюсь, просто набью ему лицо, если он что-то предпримет… — Эй, он ведь твой друг! — притворно возмущается девушка. — А ты моя сестра и девочка при том, — серьезно кивает Гарри. Диане кажется, что ее сердце падает куда-то вниз. Ей никогда не говорили таких слов прежде. Привыкшая со всем справляться самой по жизни, она не смела даже мечтать от таких словах в свою сторону. Невольно ей вспомнился разговор с тетей в палате, который смог пробить брешь в ее маске самостоятельной личности. Всего несколько слов и она смогла почувствовать себя самым одиноким человеком на свете. Она поспешила закрыть глаза, чтобы не позволить слезам выйти наружу. Что-то она раскисла в последнее время. Нужно возвращать былую невозмутимость. — Так это Малфой? — приняв ее жест, как смирение с неизбежным, брат кивнул. — Выбор, конечно, не из лучших, но кто я такой, чтобы приказывать твоему сердцу? — Это не Драко, — прикусив губу, призналась рыжая, чувствуя, как ее сердце бешено колотится. Могла ли она сказать Гарри про Демиру, не получив в ответ отвращение? — Этот человек вообще не из Хогвартса. Гарри прищурился, анализируя описание этого персонажа. На ум пришло не особо много людей. Либо это был кто-то из ее окружения на Тисовой улице (что крайне маловероятно), либо же кто-то из Дурмстранга. Ведь именно с ними она общалась на четвертом курсе. — Это твой школьный друг. Эдвард? — парень задумался, понимая, что мало знал об этом парне. Высокий (выше их с Малфоем), кудрявый, всегда ходит с ухмылкой на лице, словно знает о человек больше него самого. Странный тип, о котором Гарри ничего не мог сказать. Даже об его сестре он знал чуть больше — выносливая девушка с холодными глазами, которая по силе превосходила многих сильных волшебников. — Я не знаю о нем. Почему он нравится тебе? Сердце девушки пропустил удар. Сжав сильно губы, с разочарованием посмотрела на брата. Её нутро разрывалось от криков. Девушка отрицательно покачала головой. Гарри нахмурил брови. — Это не Эдди, — зелёный взгляд упёрся в колени, в то время, как пальцы с силой сжали складки ткани. — Это даже не… парень. Гарри сначала замер, а потом протянул тихое «о-уу» и кивнул, отвернувшись. Диана наблюдала за его лицом, высматривая хоть какие-то признаки отвращения, но вид брата был немного заторможенным, словно слова сестры доходили до него чуть медленней, чем обычно. Спустя еще несколько миллисекунд Гарри открыл рот в понимающем «а-а-а», когда до него что-то дошло. Девушка боялась представить, что именно. Слизеринец наклонился к сестре и шепотом спросил: — Это Демира? У девушки не хватало слов, поэтому она просто кивнула, покраснев. Брюнет кивнул, задумался, а потом одобрительно хмыкнул, как будто провел мини анализ чего-то. Или кого-то. — Честно, я удивлен, — признался брат, отчего девушка напряглась. — Я думал… хотя, неважно, что я думал. Я просто удивлен, — слизеринец исправился, прокашливаясь. — Мне кажется, как человек, Тодорова хорошая и сильная волшебница. — Она ужасна, как человек, — нервно усмехается рыжая, наконец вздыхая свободно. Гарри не чувствовал отвращения по отношения к ней. Ему было некомфортно, да, возможно чуть неловко, но он не ненавидел ее за ее слова. — Грубая и прямолинейная, всегда говорит все, что думает и ей плевать на чувства других. Но в то же время, — девушка прикусывает губу, чувствуя как ее сердце трепещет при одной только мысли о Тодоровой. — Она такая самодостаточная и сильная. То, как она одним взглядом могла заткнуть мальчишек и сражалась с драконом на первом турнире… У нее заканчивается дыхание и она чуть не задыхается. Не к месту из плеера начинает играть Модерн Токинг. Гарри внимательно наблюдает за завороженным взглядом сестры и впервые чувствует между ними настолько сильную близость. Их душа трепещет, когда обе ее половинки открываются друг другу. — Ты уверена, что она тебе нравится в этом смысле? — сомневается брюнет, заставляя девушку вопросительно посмотреть на него. — Ну я имею ввиду, она нравится тебе, как девушка или же ты хочешь походить на нее? Девушка задумалась, переведя взгляд вниз. Ей приходила прежде эта мысль, которая в первое время спасала ее. Хотела ли она походить на Демиру? Возможно. Ей нравилась та сила, которую таила в себе эта девушка. Нравилась ее маска холодной стервы, которая, стоило девушки только остаться наедине с близкими людьми, спадала. Ей нравилась разная Тодорова: сильная и холодная с чужими и мягкая и дерзкая с Эдвардом в той беседке. Обстоятельства и девушка были разными. Не менялось только одно: Поттер хотелось поцеловать ее. — Если я хочу ее поцеловать, то это значит.? Парень вздохнул, отмечая красную шею сестры: — Ты влюбленная дурочка. — Сам не лучше! — вспыхивает девушка, вмиг позабыв обо всем. Поттер рассмеялся, ласково растрепав волосы девушке. Они точно стоили друг друга: влюбиться в самых недоступные людей в мире. Они были истинными Поттерами, которые никогда не шли простыми путями. Так вроде говорил Сириус об их отце? — Мы с тобой такие болваны, да? — все еще краснея, хохочет Ди. Потом выдохнула. — Влюбиться в таких невероятных людей. Они сидят на кровати девушки, их ноги свешены с края, а спины согнуты в неудобной позе. На фоне начинает играть Африк Симон на своем непонятном языке, отчего им становится смешней еще больше. Они оба переглядываются и улыбаются чему-то своему, понятному только им двоим. Временами они толкают друг друга плечом, хихикая еще больше. Hey! Whake you dayuda Clungu hafanana И это ребячество (такое несвойственное им) могло продолжаться до самой ночи, если бы в дверь не постучали. Ребята замолкли. Девушка встала с кровати и выключила плеер, Сириус просунул голову в комнату, бормоча с закрытыми глазами: — Ди, надеюсь ты одета. Девушка складывает руки перед собой, с усмешкой переглядываясь с братом. Гарри только широкого улыбается, а потом прокашливается, чтобы подстроить голос сестры. — Бродяга, ты что творишь! — голос получается слишком звонким, отчего рыжая кривится, но улыбки скрыть не может. — Я же голая! А-а-а! — Очень похоже, кстати, — оценивает брюнет, открывая глаза и показывает большой палец вверх. Диана только фыркает: — Вы оба охреневшие! Крестный переглядывается с Гарри и они оба только пожимают плечами, даже не отрицая слов девушки. — Ну голос и правда похож, — фыркает Блэк, облокачиваясь на Гарри. Брат еще не обогнал крестного по росту, но был на полпути до финиша. Девушка мысленно прикинула, каким был рост Блэка и пришла к отметки 5,11 футов. Значит Гарри был около 5, 8 футов. От данных отметок девушки стало завидно, потому что до брата ей не доставало целых 4 дюйма. — Все вещи собрали? — Не все, конечно, — слизеринка иронично смотрит на рюкзак, где было все только самое необходимое. Точнее она надеялась, что там было все необходимое. — Ты чего зашел так внезапно? Что-то произошло? Мужчина состроил печальную мордочку, словно девушка сказала самую грустную вещь на свете: — Я теперь просто так не могу зайти к своим детям? Диана неуверенно пожала плечами, чуть теряясь. Мельком посмотрела на брата, тем самым пытаясь понять реакцию Бродяги. Гарри тоже пожал плечами, растерянный. — Можешь, конечно, — недоуменно ответил брюнет. — Просто ты редко так делаешь, мы тебя не осуждаем за это, потому что понимаем, что у тебя работа. — Звучит все равно печально, — вздыхает Блэк, стирая уже ненужную эмоцию. — Я просто зашел, чтобы уточнить время портала. Все остается также? Тонкс нужно знать точно, чтобы быть на месте вовремя. — Все остается в силе, — кивает девушка, а потом до нее доходят последние слова крестного. — Стоп. Ты сказал Тонкс? Зачем ей это? Сиблинги Поттеры переглядываются, чувствуя подвох. Сириус же, как ни в чем не бывало, пожимает плечами. — Ну чтобы отправиться с вами, — рыжая сглатывает. — Вы ведь не думали, что отправитесь одни? Вы несовершеннолетние, которым необходимо сопровождение, а так как я не смогу с вами поехать, то я попросил Тонкс, у которой как раз начался отпуск. — И она так просто согласилась? — иронично спросил брат, в то время, как девушка почувствовала нарастающие раздражение. — Да… — А нас нельзя было заранее предупредить, что с нами планируется сопровождение? — ядовито спросила девушка, складывая руки в защитном жесте. — И вообще, что ты подразумеваешь под сопровождением? С нами будет совершеннолетняя Демира! — Которую я лично даже не знаю, — мрачно напоминает крестный, на что девушка фыркает. — Так, ребят, давайте так. Либо же вы отправляетесь с Тонкс, либо же все отменяется? — Оу, теперь ты ставишь такие нам условия, да? — повышает тон рыжая, усмехаясь. Гарри рядом с ней прикрывает глаза, чувствуя, как что-то внутри напрягается и это что-то очень хочется почесать. — А предупредить заранее нельзя было? Просто предупредить? Мужчина вздыхает, откидывая со лба мешающие пряди. Поттер старший спешит чуть сгладить ситуацию. — Бродяга, Ди права, нужно было просто предупредить, — парень сжимает губы. — Мы же не против. Нам просто нужно было сказать ребятам из Болгарии, что с нами будет еще один человек. Вот и все. Диана отвела взгляд, когда почувствовала странное урчание в груди. Словно кот лёг на груди и успокаивал её. Зеленый взгляд мельком прошелся по сосредоточенному Гарри. Она бы никогда не подумала, что будет называть собственного брата котом. Бродяга вздохнул, сдерживаю поток ненужных на данный момент эмоции. — Ребята, поймите, я не хочу повторения того происшествия, — выделил мужчина, нервно качая головой. — Это для вашей безопасности. Только и всего! Ребятам нечего было сказать на это. Девушка не поднимала головы на крестного, все еще переживая свою внезапную вспышку, в то время, как парень неловко прикусил губу и жевал ее. Ситуация была непредвиденной, но имела право на существование. Им предстояла поездка в чужую страну; они были несовершеннолетними; и каждый из них какие-то полмесяца-месяц назад пережил настоящую мясорубку. Они были слишком молодыми для этого всего. — Мы не маленькие дети, Сириус, — вздыхает рыжая, отворачиваясь к сумке на кровати. Цветы на руке горели огнем. — И мы имели право узнать об этом заранее. Обида не покидала ее, хотя душила уже не так сильно. Гарри смог обуздать ее эмоции, за что она определенно была ему благодарна. — У вас еще есть время сообщить вашим друзьям о пополнении, — чуть сконфужено прокашливает мужчина, чувствуя, что свое нахождение здесь в данный момент неуместным. Блэк не мог сказать, что чувствовал больше в данный момент: раздражение или же замешательство. Перед тем, как зайти к детям, он поставил себе цель — быть непробиваемым, потому что зная характер двойняшек, он был уверен, что его репутация могла пошатнуться за последнее время. Но все оказалось хуже, потому что он разрушил все своими руками — резким решением отправить Тонкс с Поттерами и при этом сообщить об этом им в последний момент. Мужчина не хотел признавать, что пошел на поводу у родительского тщеславия, когда взрослые лучше знают, что нужно их детям. Девушка подняла взгляд на мужчину, а потом хмыкнув, бросила на последок: — Пойду найду Буклю. И вышла из собственной комнаты, оставив Гарри с Сириусом наедине.

***

Приземление оказывается таким же неуклюжим и головокружительным, как и в первый раз. Утренние кофе просится наружу, в то время как ноги твердо встают на колючий гравий. Кто-то удерживает ее за плечи, пока ее глаза стараются не выпрыгнуть из глазниц. Она должна научиться переносить перемещение в пространстве менее проблематично. — Я же предупреждала, чтобы ты не делала резких движений, — только и слышатся вздохи Тонкс, которая присоединилась к ним минут за пять до отправления портала. — Я нормально, — немыми губами произносит рыжая и наконец поднимает глаза на того, кто все это время придерживал ее. — Все… И замирает, чтобы снова утонуть в черных глазах девушки напротив. — Добро пожаловать в Болгарию, Поттер, — дерзко усмехается Демира и наклоняет голову на бок, осматривая ее. А Диана понимает, что нихрена ничего не прошло за те несколько месяцев. И она опять оказывается в ловушке.