The one who saw the future

Равенство существует только в гробу.

Чувство опустошения стало слишком частым его гостем. Особенно в последние восемь дней. Ему казалось все бессмысленным и несправедливым. И Поттер не мог понять точно: были это его мысли или же это были остаточные эмоции Дианы, которые он почувствовал в последние её минуты сознания. Он перематывал их снова и снова, силясь понять, насколько была прочна их связь и насколько он был глуп, что не смог понять вовремя. Ну и конечно, присутствовало долбанутое чувство вины, которое он испытывал в конце каждого года, когда не мог ничего сделать со состоянием сестры. Иногда, он даже сожалел, что у них был этот дар, которые приносил в такие моменты слишком большой дискомфорт. — Ты точно уверен, что не хочешь присоединиться к нам? — младшая Уизли стоит, оперевшись на стену их сарая, где они всей семьёй хранили ненужный хлам и метлы для игры в квиддич. Гарри хмыкает, выплывая из своих мыслей и вспоминая, что совершил глупую ошибку. Он не дома, поэтому уходить слишком глубоко в себя было необдуманным решением, даже если он нашёл тихое место. В Норе таких мест, увы, не было — его жителей было слишком много, даже если их не было здесь слышно. — Мне не хочется играть в квиддич сейчас, — повторяет слизеринец, встречаясь с веснушчатым личиком Джинни. — Передай своим братьям, что у меня нет настроения. — Я вам не почтовая сова, — фыркает рыжая, отталкиваясь от стены. — Мог бы побыть чуть вежливым и хотя бы выйти на одну игру, чем зависать в одиночестве. Это ведь скучно. Что выяснил для себя Гарри, находясь в Норе последнюю неделю: несмотря на свою мрачность, их дом в Блэк-мэноре был лучшим местом, в котором проживало максимум трое людей, не считая домовиков; Уизли, несмотря на свою гостеприимность, были лишены такого понятия, как «личные границы»; и он невероятно скучал по Диане. И последний пункт перекрывал первые два, отчего ему приходилось чаще оставаться одному. И кажется, самая младшая Уизли заметила его отстраненность. — Меня не учили подстраиваться под желания других, — он не мог понять, что чувствовал по отношению к этой девчонке. Первое его мнение было расплывчатым: рыжая и миловидная. Но прожив с ней некоторое время, он не мог отделаться от чувства раздражения и некоторого восхищения. — Поэтому нет. — А меня учили не посылать нахер, поэтому давай поднимай свою накаченную задницу и пойдём играть, — именно это и имел ввиду Гарри, когда говорил, что данная Уизли раздражала и восхищала его одновременно. Раздражала она его своей прямотой и упрямостью, которая, судя по всему, была свойственна всем гриффиндорцам, а восхищала она его тем, что она была единственной, кто не бросала на него сочувствующие или жалостливые взгляды. — Если ты думаешь, что ты так помогаешь ей выздороветь, то мне придётся опустить тебя с небес на землю. Выглядишь жалко. — Ты знала, что у тебя хреновые комплименты? — А это и не комплимент, — хмурится Уизли, передергивая плечами. Дерзость в её голосе была понятна даже глухому. — Поттер, ты своим видом всем настроение портишь. Она ведь не умерла, а просто без сознания, а ты такую скорбь по ней устроил, что осталось только гроб заказать и готово. Не стоило ей говорить эти слова, ой, не стоило. Гарри прикрыл глаза, стараясь не думать о том, какое проклятие наслать на рыжее недоразумение перед ним. Былое восхищение пропало, а вот раздражение выросло многократно. — Тогда не таскайся за мной хвостиком и не придётся портит тебе настроение, Уизли, — шипит брюнет, открывая свои зелёные глаза и встречаясь с карими. Младшая девушка щурится, осматривая парня с ног до головы. — Для обычного наблюдателя ты слишком приставучая. Рыжая молчит, в первые, наверное, не зная, что сказать в ответ. Гарри вздыхает, а потом поднимается на ноги, чтобы покинуть сомнительную компанию девочки. Все равно день подходит к концу, ему стоит вернуться в комнату, которую он делил с Роном, и просто лечь спать. Завтра Сириус будет здесь и они обязательно поговорит насчёт посещения Ди, потому что Бродяга больше не имел права запрещать ему видеться с сестрой. И если разговор с нервным крестным пройдёт нормально, то лучше он переедет в палату к Диане, чем останется здесь ещё на некоторое время. — Она пришла в себя сегодня, — внезапно сообщает ему девочка, заставляя его остановиться, а потом резко посмотреть на неё. — Отец получил патронус от Тонкс, которая её допрашивала. И из того, что я успела подслушать, твой сестре нужно было куда-то еще, перед тем, как её приведут сюда. — Куда-то ещё? — переспросил слизеринец, мысленно проклиная взрослых, которые даже не соизволили ему сказать об этом. — Что ты имеешь ввиду? Её забрало Министерство? Уизли только отводит взгляд, словно сомневается в том, что нужно продолжить. Поттер делает к ней несколько шагов, отчего девушка выставляет руку вперёд и хмурится. — Всё дело в её шрамах, Тонкс сказала, что Диана остро отреагировала на их наличие, — зеленоглазый сглотнул, вспоминая множество ран на правой руке сестры и перелом носа. Ну конечно, такое бесследно не пройдёт. Диана осторожно относилась к своей внешности, а после такого сражения… — Спасибо, что сказала мне, — вздохнул парень, на что девушка только кивнула и сделала шаг назад. — С тебя одна игра, — только бросает через плечо рыжая, когда разворачивается и стремительно покидает его компанию. Он опять остаётся наедине с опустошением внутри, которое только понимающие похлопывает его по плечу и вздыхает.

***

— Почему у Сириуса такой вид, словно он хочет убить кого-то из нас? — незаметно спрашивает Диана у Тонкс, которая только хмурит светлые брови и складывает руки. Весь процесс нанесения занял около трех часов и как Кьяра объяснил им, то это было очень даже быстро по меркам других мастеров. У Лобоска было преимущество перед другими — она была волшебницей, которая могла одновременно наносить несколько цветов сразу. В то время, пока девушка наносила главный цвет — красный, магический стилиус (Поттер не знала названия той тату-машины) вырисовывал другие детали. Но в тот момент слизеринка было так все равно на это, потому что сам процесс оказался неприятно-болезненным. Девушка до сих пор прикасалась к плёнке на руке, чувствуя тот болезненный зуд в области локтевого сгиба. Кьяра сказала, что именно на этих частях тела были самые болезненные места. Локоть, сгиб локтя, внутренняя сторона плеча, и ближе к кисти в области вен. Четыре болевых места. Но конченый итог очень нравился девушке, поэтому она пыталась не думать о самом процессе. — Он был против того, чтобы я вела тебя к Кьяре, — открывает секрет мракоборец, когда они оказываются в зелёной местности. Как потом Ди узнает, они трансгрессировались в Нору — дом Уизли, у которых сейчас тусовались все из Ордена. Даже Гарри. — Он сказал, что тебя срочно нужно доставить в безопасное место, а не водить по хрен знает каким местам. — Бродяга может быть иногда королевой драмы, — вздыхает девушка, но все же чуть отстаёт от Тонкс, чтобы не попасться крестному на глаза первой. — Тогда стоит спрятать рукав до лучших времен. — Бесполезно, он знает о нем, — фыркает девушка. Они стоят прямо напротив высокого и несуразного дома, который по мнению Поттер, выглядел так, как будто к одному обычному дому пристроили дополнительные этажи. И эти самые этажи выглядели такими неподходящими, что у девушки начинал дёргаться глаз от этого безобразия. Но дом был не главным, что они рассматривали. Главным был Блэк, который ожидал их на крыльце того самого дома. Даже отсюда Диане казалось, что глаза крестного светились желтоватым — оттенок, который он имел в анимагической форме. И судя по замершей фигуре Сириуса, тот был зол или же расстроен. Либо же все сразу. У девушке стало тревожно в груди. Когда она только пришла в себя в палате, то в первую очередь думала о себе, а не ком-то другом. Она думала о том, как теперь будет выглядеть с этими шрамами, как ей придется привыкать носить длинные рукава даже в жаркую погоду и придется забыть о майках с открытыми плечами. Но никак не о том, что чувствовали ее родные в данный момент. Она поступила так, как поступила та Диана из ее подсознания. Эгоистично. От данного умозаключение ей стало тошно от самой себя. Розоволосый мракоборец отметила некоторые перемены в лице девочки рядом с ней. И пока Блэк стремительно направлялся к ним, по пути уничтожая Тонкс взглядом, бывшая пуффендуйка ткнула локтем слизеринку и хмыкнула. — Сделай лицо попроще, это нормально в твоем возрасте делать такие глупости, — дочь Андромеды вздохнула, как будто данная фраза являлась лично ее цитатой из жизни. — Блэк в этом возрасте был не лучше. Ты хотя бы не сбегаешь из дома. Ну точнее, не навсегда. Короче, успокаивать — это не мой конек. Просто будь собой… — У вас есть десять секунд, чтобы объяснить свой поступок, пока я не начал орать, — предупреждает крестный, который старался не смотреть на крестницу. Его потемневший взгляд буровил лицо племянницы, которая делала вид, что это не она спровоцировала данную ситуацию. Блэк неплохо знал Тонкс, поэтому у него были некоторые претензии к дочери Андромеды. — Думаю, должна начать Нимфадора. Диана сглотнула, прекрасно помня о том, что Тонкс категорически не позволяла себя так называть. И судя по сузившимся глазам Сириуса, тот знал об этом прекрасно. Зеленый взгляд переместился на ее новую знакомую, которая старалась не выдать своей яркой реакции, но ее магия явно была против данного контроля и выдавал ее со всеми потрохами. Нежно-розовые волосы окрасились огненно-красным, а глаза потемнели и стали черными, как ночь. — Не смей называть меня так, недопёс, — хрипит девушка, отчего глаза Поттер расширились, в то время, как губы Блэка растянулись в злой усмешке. Он хотел задеть ее, он задел ее. — Я объяснила тебе причину, ты не захотел ее понимать. Это только твои проблемы, Блэк. — Я вроде на английском языке сказал тебе, что это может быть опасно, — темно-синий взгляд быстро прошелся по маленькой фигуре Поттер, а потом снова вернулся к его собеседнику. — Мы не могли точно знать, кто может поджидать вас на открытой территории. Диана сейчас в такой же опасности, как и Гарри. А твое действие было похоже на то, словно нам плевать на нее. — А разве это было не так, когда ты не разрешил ей сделать то, что ей нужно было в тот момент больше всего? — родственники приблизились друг к другу и Диана отметила их разницу в росте. Но даже несмотря на то, что Тонкс была ниже крестного, она выглядела также опасно, как и он. — Ты был там, когда она пришла в себя? Нет, я была там, — тонкий палец ткнул мужчину в грудь, отчего того немного покачнуло. — Я допрашивала ее, я видела ее состояние, я видела, что ей нужно было это больше всего. Именно я, а не ты. Диана сжала челюсть, пытаясь подобрать слова, чтобы успокоить двоих Блэков, но как бы она не старалась, губы не слушались ее и ей только оставалось впитывать слова Тонкс. Именно, ей нужно было это больше всего. Нужно было скрыть, спрятать этот ужас, превратить это кошмар в кровавый туман, который, подобно паутине, сковывал это видение в тиски и душил, душил, душил… — Вы могли сначала прийти сюда, мы бы все обсудили… — рычит мужчина, отчего у рыжей сдавливает виски от его тона голоса. — К черту ваши обсуждения, вы бы так и так не позволили этого сделать! — усмехается Тонкс. — Будем честны, Блэк, нам не понять ее состояние сейчас. Поэтому будет лучше, если мы просто поддержим ее во всем. — А если она попросит тебя спрыгнуть с ней с крыши, ты тоже поддержишь ее? — тихо спрашивает он, словно старается, чтобы Диана не услышала его. Старается он плохо, потому что Поттер стоит почти возле них и прекрасно все слышит. И ее закатывание глаз не видет, наверное, только слепой. — А что ты закатываешь глаза?! С тобой у меня будет отдельный разговор на тему того, что не стоит лезть туда, где предположительно будет очень опасно! Ди, я вот понять не могу, зачем ты туда полезла? Слизеринка только опустила глаза, надеясь на то, что разговор может подождать до завтра. Но испытывающий взгляд крестного просто выжигал на ее макушке дыру, отчего ей стало некомфортно: — Я не знала, что все так будет. Думала, что найду дядю и все… — Но зачем ты его искала? Твой кузен сказал, что ты просто вышла из машины, ничего и никому не сказав, — пытается допытаться до нее мужчина, вспоминая рассказ Дадли. Петунья, по понятным причинам, не участвовала в том самом разговоре, который остался только между Блэком и ее сыном. Диана замерла. Ну конечно, в то утро она вела себя очень подозрительно, сначала этот цирк, потом здания из ее видения, все было очень странным с ее стороны. Ее алиби трещало по швам и она ни черта не знала, что с этим делать. И как она собирается с такой непроработанной информацией защищать себя на заседании? — Я хотела его просто поторопить, чтобы поскорей избавиться от их компании, — сглатывая непосильный ком в горле, рыжая старается сделать так, чтобы ее голос не дрожал. Но даже несмотря на то, что она справляется с этой задачей, Сириус до последнего не спускает с нее глаз, словно анализируя ее очевидную ложь. — Тебе ли не знать, как мы недолюбливаем друг друга. Я просто хотела встретиться с тобой поскорей. Неужели, это преступление? Именно последнее предложение заставляет мужчину замолкнуть, а потом перевести раздраженный взгляд на Тонкс, которая только невинно пожимает плечами, мол: «А чего ты ожидал?». Диана понимает это, поэтому старается не опускать взгляда, чтобы не проиграть эту битву. Ей нужно выиграть время, чтобы придумать отговорку получше. Ей нужен Гарри, с которым они могли горы свернуть. У них же получилось скрывать ее состояние и тренировки весь четвертый курс, и все благодаря их поттеровской командной работе. Сириус отводит взгляд первым, не выдержав давления зеленых глаз. Несмотря на то, что цвет был совсем другим, этим взглядом Ди напомнила ему Джеймса, который был упертым оленем и стоял на своем до последнего. Возможно, именно эта мысль и сбила его с воспитательного процесса. Эти дети, сами того не ведая, использовали такие запретные трюки, от которых у Блэка сводило желудок. Дети своих родителей, мать вашу. — Поговорим завтра, — сдается брюнет, отчего Тонкс незаметно хмыкает, мельком осматривая нечитаемое лицо Поттер. — А сейчас вы, наверно, голодны. Ужин уже прошел, но может у Молли что-нибудь еще осталось. А потом спать. — Вы останетесь здесь? — только и спрашивает мракоборец, передергивая плечами от поднявшегося вечернего ветра. — Я думала, вы вернетесь обратно домой, как только Диана проснется. — Возникли непредвиденные обстоятельства, — туманно намекает мужчина, пропуская девушек вперед. Во многих окнах еще горит свет, поэтому Диана понимает, что в этом доме еще никто не спит — Нужно обсудить заседание Ди. Тонкс тебе уже все рассказала? — Да, — только кивает слизеринка, поднимаясь на крыльцо дома. — Министерство считает, что именно я устроила кровавую бойню над магглами. Ничего нового. Сириус хмыкает: — Фадж — мстительная свинья, но мы это и так знали. Он видит в вас тех, кто хочет разрушить его идеальную иллюзию, которую он выстраивал столько лет. — Неужели, у них напрочь отсутствует логика? Мне всего четырнадцать и я в принципе не в состоянии на такую… стратегию, — находит слово девушка, слишком эмоционально взмахнув рукой. Блэк переглядывается с Тонкс и этот их недолгий взгляд заставляет Диану замереть. — Неужели, и правда нет? — Давай это обсудим завтра, — окончательно закрывает тему крестный, глядя ей за спину. — Мне кажется, здесь есть люди, который очень хотели бы тебя видеть. Улыбка Сириуса дает понять Ди, что тот, кто стоит за ее спиной явно не чужой ей человек. Потом она чувствует знакомые объятья и трепещущее чувство в груди, словно она пробежала некоторое расстояние. Но так, как она не делала этого, то оставался только один человек, который мог заставить ее чувствовать себя так. — Гарри… — только и успевает пискнуть она, когда брат сильнее сжимает ее в объятьях и немного приподнимает ее над землей. — Я тоже рада тебя видеть. Черт, ты стал ещё выше! Она понимает это по тому, как отрывается от земли выше обычного. Они уже перешли на пятый курс, но из всей компании только Диана почти не изменилась в росте. Она вытянулась на несколько сантиметров на четвёртом курсе, но кажется это был её край, потому что, сколько бы она не проверяла, рост не менялся. — Просто больше никогда не двигайся и может с тобой ничего не случиться, — бурчит ей в макушку парень, продолжая сжимать в своих объятьях. Девушка только фыркает на его слова, за что тут же получает несильный шлепок по затылку. — Не фыркай, а просто выполни то, что я прошу. — Ты ведь знаешь, что это невозможно, — мычит она ему в футболку, отчего он выпускает её из своих объятий и осматривать её полностью. — Видишь? Со мной почти все в порядке. — Твоя рука.? — Неужели, эта та самая Диана Поттер, грозная противница всех Пожирателей?! — слышится звонкий смех со стороны коридоров, а потом громкий топот нескольких ног. Девушка успевает узнать обладателей этих самых голосов. Ну кончено, близнецы Уизли. Они появляются, как черти из табакерки: внезапно и шумно. За их спинами взрывается маленький фейерверк, а спешащая за ним женщина кидает в них кухоное полотенце и громко ругает. — Фред, Джордж! — улыбка помимо воли срывается с её губ, потому что стоит ей только увидеть эти две наглые морды, как настроение поднимается на несколько актав. — Черт, а вы что такие большие и высокие? — Это ты просто маленькая и хрупкая, — фыркает один из братьев и в странном порыве обнимает её. Не так, как Гарри, а быстро и без поднятий над землёй. — Но даже это не останавливает её от боя с Пожирателями, братец Фордж, — смеётся второй близнец и только после того, как тот называет имя брата, девушка наконец может определить, кто её обнял. Джордж. — Мы рады, что ты выжила, змейка. Ты дала жару не только министру, но и кучке… — Фред, прекрати! — кричит полненькая женщина за ними, а потом шлепает одного из близнецов кухонным полотенцем. — Не пугайте девочку. Они с Тонкс, наверное, голодны. Я миссис Уизли, дорогая. Мы рады наконец с тобой познакомиться. Мама Уизли производит хорошее первое впечатление на девушку, поэтому она тянется к ней с доброжелательным ответом. — Я тоже рада, миссис Уизли, — улыбка получается искренней, отчего стоящий рядом с ней Гарри улыбается сам. Они ловят взгляды друг друга, в то время, как Сириус прислоняется к косяку двери и просто наблюдает за тем, как дети, которые стали ему роднее всех, смеются вместе. Его зрение чуть затуманивается, он впадает в некое забвение, где спустя секунду после взрыва заразительного смеха ребят, в комнату входят знакомые ему люди. Черноволосый брюнет в очках, который с заметной отцовской заботой треплет рыжие волосы Дианы, а рыжеволосая женщина обнимает Гарри за плечи и что-то спрашивает у старшего сына. — Ты с такой лыбой похож на маньяка, Блэк, — комментирует его позу Тонкс, совсем не заботясь об его состоянии. Именно такой была настоящая Нимфадора Тонкс: прямолинейной и острой, она редко показывала нежную заботу о родных ей людях. Ей было проще заботиться о людях с помощью сарказма и черного юмора. В этом она была похожа на некоторых из Блэк, имена которых Сириус не желал даже вспоминать. — Не пробовал наладить собственную личную жизнь? Сириус только хмыкает на ее слова, окончательно придя в себя. Забвение с Джеймсом и Лили испаряется сразу же после того, как Диана с Гарри покидают крыльцо, а они с Тонкс и некоторыми из Уизли остаются снаружи. Младшая дочь Уизли странно коситься на них, но потом следует за всеми остальными на кухню. — Кто бы говорил, Дора, — получив уничтожающий взгляд от племянницы, Бродяга продолжил: — Сама-то бросила своего Уизли с его драконами. — Мы с Чарли друзья, недопёс, — фыркает девушка, обнимая себя за плечи. Несмотря на то, что на ее плечах была кожаная курта, на улице стало непривычно холодно. — Сколько мне и сколько тебе? — Не тебе меня учить жизни, — тяжело вздыхает мужчина, желая закрыть это тему тоже. — Андромеда просила передать тебе, что Тед будет ждать тебя возле работы. Если ты решишься остаться до утра в Норе, отправь своего зайца отцу. — Мой заяц в отличии от твоей дворняги быстр и хитер, — хохочет девушка, и мужчина не может сдержать улыбки. Несмотря на их едкие слова, они понимали друг друга хорошо. И манера их общения была вызвана скорей тем, что, когда Дора родилась, сам Сириус был еще подростком. И в процессе взросления дочь его сестры слишком часто брала пример со своего дяди, даже несмотря на то, что Андромеда была не особо рада этому. — Тогда я пойду отправлю отцу сообщения. Когда девушка делает несколько шагов по лестнице вниз, Блэк окрикивает его: — Что она хотя бы набила? Вопрос понятен сразу, Сириус видит это по довольному лицу племянницы. Тонкс только хитро улыбается и объясняет: — Если она захочет, она покажет вам. Не заставляй ее. — Зная Ди, на ее решение сложно как-то повлиять, — вздыхает мужчина, говоря это скорей самому себе, чем удаляющей спине Тонкс. — Мерлин и Моргана, если они творят такое уже в пятнадцать, что тогда будет дальше?

***

Попасть в дом оказывается легче, чем он думал. Александр отпирает дверь квартиры простой алохоморой, и в нос тут же ударяет затхлый запах старости. Половицы скрипят под его весом, а тёмные обои старого болотного цвета затемняют и так не светлую комнату. Авдеевы с иронией отмечает, насколько нужно быть забытым человеком, чтобы проживать свои последние дни в этом месте. И все же бумеранг в жизни существовал и все те злодеяния, которые совершил хозяин этой развалюхи в прошлом, вернулись в троекратном размере к нему. Пройдя небольшой коридор, дверь в ванную, в которой мигал свет, мужчина остановился напротив прохода-арки в зал квартиры. Аккуратно заглянув в ту комнату, Авдеев удовлетворёно кивнул, а потом направился, предположительно, в сторону кухни. Хозяин даже не обратил внимание на появление постороннего в его квартире. Небольшая кухонька встречает гостя в плачевном виде: данный многоквартирный дом не имел ремонта уже полвека, и судя по всему никто и не пытался исправить положения этого строения. Помещение не вызывало желание даже дотрагиваться до чего-либо здесь: все было в жирном покрытии, потолок почернел из-за отсутствия вентиляции, а немногочисленная техника давно уже не работала. От пожелтевшего холодильника исходил отвратительный запах, а плиту отключили очень давно. — Тебя явно очень любят твои дети, — скорей самому себе говорит болгарин, находя взглядом подгоревший чайник и кран с раковиной. Один взмах волшебной палочкой и чайник взлетает с места, а из крана начинает тихо идти вода. Ещё несколько манипуляций палочкой и вот чайник закипает без плиты. Подозвав к себе более-менее приличный стакан, Авдеев налил туда кипятка и закинул найденный на подоконнике чайный пакетик, который явно повидал в своей жизни многое. Не найдя сахара, мужчина цыкнул, вспоминая о том, что Васил любил сладкое, а потом достал из кармана небольшую скляночку. Капнув несколько капель, он спрятал остатки и подхватил горячее варево, понёс его в зал. Длинные, в корнях седые, волосы колыхнулись от его резкого наклона головы. Шляпа была снята, хотя, зная Антонио, он бы наплевал на все приличия и просто бы задушил лежачего на диване мужчину. Александр же растягивал удовольствие. — Какая же жизнь шутница, Васил, — прочистив горло, улыбается Авдеев. Человек, лежащий до этого с закрытыми глазами, резко проснулся и уставился на него своими серыми закисленными глазами. Его взгляд долго фокусируется на госте, словно пытаясь вспомнить его, а потом что-то мелькает в его глазах, отчего тот дёргается и протяжно втягивает воздух в старые лёгкие. Авдеев садится рядом на скрипучий стул и ставит стакан на второй стульчик. Все это он делает с такой грацией, словно не убийство совершает, а просто пришёл к старому другу. — Давно не виделись, Васил. Как поживаешь? — спрашивает он у испугавшегося человека, а потом, словно поняв свой глупый вопрос, поправляет себя. — Ой, прости. Как же я мог не обратить внимание на окружающую обстановку. Жена с детьми совсем про тебя забыли, да? Ну и правильно, незачем такую свинью опекать. Немощный старик мычит, пытаясь до кого-нибудь докричаться, но ничего не выходит. В комнате также мрачно, единственное окно в помещение и то не помогает ситуации, нагоняя на хозяина страшные мысли. Александр только качает головой, как будто недовольный над поведением маленького ребёнка. Хотя реальность не была далека — этот человек был хуже ребёнка в таком состоянии. Он был овощем. Всеми забытым овощем, на которого было плевать даже собственным детям и жене. Авдеев повторился — вернувшийся к нему бумеранг был определённо хуже. — Судя по твоей реакции, у тебя ещё осталось что-то в мозгу, — откинувшись назад на спинку скрипучего стула, седой мужчина посмотрел на старика. Хотя стариком он был только на вид: Васил был их с Антонио ровесником. — И если ты так реагируешь, значит ты боишься. А если боишься, то ты определённо помнишь. И понимаешь, почему я здесь. Старик отчаянно качает головой, издавая не самые приятные звуки. Александр хмуриться, не чувствуя к человеку напротив ничего, кроме отвращения. А ведь какие-то тридцать лет назад этот человек мог одним щелчком пальцев откинуть троих здоровенный лбов или же потянуть за определённые ниточки, чтобы избавиться от ненужных свидетелей. А ещё у него было завышенное чувство собственной важности, которое вытекало в желание обладать всем, чем он только захочет. Дана стала той, кем он захотел обладать, даже несмотря на то, что её сердце принадлежало только Антонио. Но даже это не остановило Васила. Он просто взял то, что ему хотелось и тем самым лишил жизни не только Даны, но и Антонио. Александр помнил, как он с Антонио нашли тело Даны в ванной. Белоснежная, как снег, она выглядела так, словно спала. И если бы не кровавая вода и перерезанные вены, он тогда бы так и решил… Антонио не успел найти тогда того, кто поспособствовал смерти его невесты, но зато он узнал многое о шайке Васила и то, что Дана была не единственной их жертвой. Были и другие девушки. И если бы не его болезнь, то Александр возможно бы не стоял сейчас здесь. Но жизнь сложилась именно так. И Антонио перед своей смертью просил его об этой услуги, которую Авдеев обязан был выполнить. — Даю голову не отсечение, она также просила не трогать её, — наклонившись к лицу урода, Авдеев скривился от гнилого запаха. — И все девушки до и после неё. Но вы, уроды, не обратили на это внимание. Слышал, что ты из всей своей компании остался единственным живым. Борис сдох от передозировки, а Николая убил собственный сын. Как хорошо, что не придется марать руки. Жизнь сделала все за меня. Авдеев потянулся к стакану, от которого шел небольшой пар. Правая рука потянулась к подбородку жертвы, а левая преподнесла стакан к губам мужчины. Послышался дикое мычание, которое свидетельствовало о том, что напиток был слишком горячим. Александру было плевать. Он с силой сжал бульдожий подбородок мужчины, заставляя того открыть рот. Жидкость попал в рот, а потом выплеснулась наружу, но и тут чистокровный предусмотрел это: он снова залил в рот жидкость, а потом прикрыл ладонью. Васил начал кашлять, чай стекал по его подбородку в перемешку со слюной, в то время, как его серые глаза были безумно раскрыты. Через некоторое время кашель превратился в хрип, смешанный с плачем. — Знаешь, — убрав руку от его рта, мужчина вытер ее об матрас кровати. Хозяин квартиры издал еще один невнятный хрип. — А она умирала тихо. Тише, чем ты. Мы бы даже не подумали, что она пошла тогда в ванную в последний раз. Она была такой же улыбчивой, как обычно, а потом хоп. И ее нет. Прям как тебя через несколько минут. — Х-р-р, — нервный хрип снова сорвался с его губ, а голова откинулась на подушку. Авдеев приподнялся, проверяя глаза старика. Закатились, значит с дозой он не промахнулся и описания Бильяны были верны. Он просидел еще несколько минут, рассуждая о том, правильно ли он поступил. Но стоило ему только задуматься об этом глубже, как перед ним представал образ Антонио и Даны. Живые и счастливые, они улыбались ему и махали рукой. Из квартиры он вышел также тихо. Узкий подъезд встретил его отсутствием света и грязными окнами. От жары на улице внутри стоял странный запах, поэтому мужчина поскорее поспешил покинуть это место. И когда рука мужчины дотронулась до двери, ведущей наружу, его волосы укоротились, а глаза приобрели знакомые вертикальные зрачки. — И все же, какой же он высокий, — недовольно отмечает мужчина, большими шагами переходя дорогу. Он выполнил свое обещание. Теперь Антонио и Дана могут быть спокойны.