Забудь про то, что было

      На пороге стоял сонный Серёжа. Он выглядел очень помятым и уставшим: длинные рыжие волосы спутались, на щеке остался розовый след от подушки, а огромная чёрная футболка, которая скорее похожа на платье, была скомканной, пока на ногах были нелепые фиолетовые тапки. Разумовский, немного потоптавшись, прислонился худым плечом к дверному косяку и посмотрел на Волкова, который явно не ожидал посреди ночи встретить Сергея. Олег, всё ещё не уверенный в реальности происходящего, не понимал причину визита. – Что ты здесь делаешь? – голос сел, поэтому звучал хрипло и немного болезненно, – как ты нашёл мою комнату?       Олег не мог понять, откуда Серёжа узнал расположение их с Вадимом спальни. Он точно помнит, что не рассказывал и не водил его сюда. Но ответ, на удивление, не заставил долго ждать. – Я уловил ваш разговор и решил подслушать, – Разумовский прервался и стыдливо опустил взгляд, – а потом понял, что вы уходите и решил выглянуть в коридор, – Серёжа сжался и опустив голову, отвернулся от Олега, ожидая, что сейчас ему влетит по первое число.       Волков не был зол на мальчишку и уж тем более не собирался поднимать на него руку. Он только тихо посмеялся, сложив руки на груди. Серёжа опасливо развернулся обратно, а когда понял, что ему ничего не угрожает – расслабился. Только после этого Олег понял, что не получил ответ ни на один вопрос, поэтому выжидающе взглянул на Разумовского. Тот всё понял. Мальчик набрал в лёгкие побольше воздуха и еле слышно начал объяснять: – Я не смог уснуть, потому что меня мучает один вопрос, – слова давались тяжело, ведь раньше Серёже не приходилось кому-то рассказывать о своих переживаниях, – почему ты спас меня?       Олег решил, что порог его комнаты – не самое лучшее место для обсуждения таких вещей. Поэтому стараясь быть как можно тише, Волков вышел в коридор, окутанный такой манящей полутьмой, что приятно обволакивала с ног до головы и прикрыл тихонько дверь, чтобы не потревожить сон Вадика. Холодные ночной воздух принял мальчика в свои объятья, из-за чего по спине пробежал табун мурашек, и Олег дёрнулся. Помещение явно не отапливалось, а ведь это только конец августа, страшно представить, что будет зимой. Осмотревшись в коридоре, Волков на ощупь найдя ледяную ладонь Серёжи, сжал её в своей и повёл на то же самое место, где они были пару часов назад. От этого жеста Разумовский вздрогнул и смутился, но ничего не сказал и лишь сильнее сжал руку в ответ. Лёгкий румянец появился на его вечно бледных щеках, чего Волков, к счастью, не заметил. Такие жесты были Серёже совершенно незнакомы, он просто не мог представить, что сказать или сделать. В приюте подобное не принято и лучше бы никому их не видеть, ведь звание “педиков” будет висеть клеймом до выпуска.

***

      В этот раз Олег старался идти аккуратно, чтобы его маленький спутник вновь не упал. Но, не дойдя до уже закрытого на ночь окна, Серёжа остановился по середине коридора. Волков растерянно посмотрел на мальчика, замялся и обернулся. – Всё в порядке?       И только после того, как он услышал тихое “Да”, Олег решил пойти дальше, всё ещё недоумевающий от данной ситуации. Но Волкову не дали сделать и шагу. Сергей решительно развернулся и пошёл абсолютно в противоположную сторону. Удивившись, мальчик не стал сопротивляться и покорно последовал за своим спутником. Спустя несколько комнат он увидел, куда так уверенно его всё это время вели. Перед ним появилась тяжёлая железная дверь, которая, скорее всего, была аварийным выходом и могла привести их на крышу детского дома. Все его представления подтвердились, когда Олег обратил внимание на когда-то яркую красную табличку с надписью “Пожарный выход”, что тут весела чуть ли не со времён СССР. Дверь была заперта, о чём говорил огромный стальной замок, висящий на мостках.       Волков тяжело вздохнул и понял, что ему не удастся увидеть все красоты Петербурга с высоты трёх этажей, но Серёжу не остановят никакие замки. Он достал кухонный нож, который почему-то не конфисковали, и присел на корточки напротив замка, начиная сосредоточенно его вскрывать.       Собранный Разумовский выглядел забавно: мальчик сморщил свой крохотный нос, покрытый множеством блеклых веснушек; прищурил большие голубые глаза, из-за чего в уголках появились морщинки; нахмурил светлые брови, образовывая складку между ними; высунул кончик языка и прикусил его, даже не замечая этого. Всё это делало его более живым и заставляло вернуться в то время, когда Олег вместе со своими друзьями по двору делали то, за что им потом влетит: ползали по деревьям и гаражам, гоняли птиц и забирались туда, куда не следовало. Это делало его живым когда-то. Сейчас всё изменилось, и Волков уже никогда не сможет обернуть время вспять, чтобы снова быть счастливым, как прежде.       Из раздумий вывел достаточно громкий для ночной тишины щелчок замка. У Серёжи получилось его открыть, видимо, это не первый раз, когда приходится прибегать к таким методам. Глухую темноту разбавила солнечная улыбка Разумовского, который явно был доволен проделанной работой. Так странно... Они знают друг друга всего день, а Волков видел мальчика с совсем разных сторон. Интересно, сколько ещё он скрывает и раскроется ли всё это Олегу? Но сейчас его больше волновала крыша, окутанная беззвёздной ночью, где лишь облака рассыпались неопрятными лохмотьями ваты по небосводу.       Серёжа, довольный и гордый собой, отворил дверь, приложив немало усилий, и пропустил Олега вперёд. Волков, отблагодарив Разумовского задорной улыбкой, и прошёл вперёд. Внутри была бетонная лестница, ведущая вниз и на крышу. Всё тело дрожало мелкой дрожью, зубы неконтролируемо стучали, мальчик спрятал руки в рукавах вязанного свитера, чтобы хоть немного согреться.       Сергей тем времен, стараясь как можно тише, прикрыл за ними дверь, пряча улики, указывающие на их ночную прогулку. Он был в одной чёрной футболке и красных шортах, которые было почти не видно. Олег заметил, как мальчик тоже дрожит от холода, но старается не подавать виду. Волкову стало его жалко, он решил снять с себя свитер и собирался предложить его Сергею, но тот осознал намерения его спутника и сразу же отказался.       Олегу ничего не оставалось, кроме как смириться и одеться обратно. К их огромному счастью, дверь, ведущая на крышу, была не заперта, и они с лёгкостью забрались наверх. С крыши “Радуги” открывался красивый вид на город, конечно, не самый лучший, но хватало и этого. Свет от окон, уличных фонарей и магазинных вывесок достаточно освещал город и добавлял какой-то атмосферы спокойствия и умиротворённости.       Засмотревшись на открывшийся пейзаж города, Олег совсем перестал ощущать холод и совершенно забыл, зачем они вообще сюда пришли. Из раздумий вывел внезапно подошедший Серёжа. В огнях ночного Петербурга он выглядел прекрасно и по-нечеловечески очаровательно. Олег поймал себя на мысли, что ему идёт ночь. Не та тёмная, меланхоличная и пугающая, а именно такая – светлая, тихая и уютная, позволяющая растворится в себе. Отблеск городских фонарей освещал лицо Разумовского, а медные волосы развивались на прохладном ветерке, попадая в голубые газа и заставляя морщиться от неприятных ощущений. Будь воля Олега, он бы точно заправил их за уши, что тоже были покрыты веснушками. Волков не хотел уходить, на секунду он подумал о том, что их встреча случилась не просто так, иначе он попросту не мог описать всё происходящее. – Олег?