Illegal Shot

Яркий свет резанул глаза, от чего они тут же заслезились. Феликс было подумал, что он сдох и видит «свет в конце тоннеля», но последовавшая за пробуждением боль развеяла эти мысли. Все тело ломило, а голова трещала так, будто грозила вот-вот разорваться. Так ко всему этому еще добавилась жуткая слабость, звон в ушах и светобоязнь — чтобы посмотреть, где он находится ушло примерно три попытки, чтобы открыть глаза хотя бы до уровня узких щелочек. Феликс разглядел своими глазками-щелками белый потолок, который явно подтекал, если судить по характерным пятнам на нем. Затем его взгляд медленно переместился чуть влево и тогда Феликс ошалел. Перед ним стояла высокая капельница, трубка системы которой тянулась от колбы с какой-то жидкостью, прямо к его руке. Он даже и не почувствовал, что в его вене находится тоненькая иголочка. «Больница?» — подумал парень, а затем облегченно прикрыл глаза. — «Нашли…» Он шумно выдохнул и вновь открыл-прищурил глаза. Едва повернув голову в сторону, он почувствовал, как к горлу подкатывает ком, а белая комната начинает кружиться. Резко замерев, он попытался совладать с этой каруселью перед глазами и его взгляд зацепился за соседнюю кровать, как за спасательный круг. Наплевав на фотофобию и слезы, которые потекли по щекам из-за света, он распахнул веки так широко, будто не веря, что перед ним не галлюцинация. Вторая кровать в палате не пустовала. На ней, свернувшись клубочком спал парень. Меж его бровей залегла хмурая морщинка, рот был чуть приоткрыт, а длинные ресницы подрагивали. Феликс разомкнул сухие губы и хрипло позвал: — Джинни?.. Еще с первого звука, скатившегося с губ Ликса, Хенджин резко проснулся и подскочил с кровати. Он сел на корточки перед Феликсом и сжал его ладонь в своей. На пасмурном лице появилась облегченная улыбка. — Енбоки, — прошептал Хен. С его ресниц соскользнула одна кристальная слезинка. Он быстро смахнул ее и принялся быстро-быстро целовать костяшки пальцев Феликса. Особое внимание он уделил запястью, на котором красовалась темно-фиолетовая борозда. Феликс тихо захихикал, превозмогая тошноту и мягко высвободил руку из ладошек и губ Хена, но только для того, чтобы переложить ее на родную щеку и стереть большим пальцем новую слезу. — Родной… — прохрипел Феликс. Хенджин накрыл его ладонь своей и приластился к ней. — Я-я… — сбивчиво зашептал парень. — Я так испугался. Думал, что потеряю тебя… Енбок, я безумно тебя люблю… Как ты себя чувствуешь, родной? Мы с парнями тут всю больничку на уши подняли. Денег отвалили, чтобы меня к тебе положили, под предлогом того, что буду отслеживать твое состояние. Так как ты?.. Что болит? Я могу позвать медсестру. Внутри искалеченной груди замерло сердце. Феликс растекся в такой широкой и счастливой улыбке, будто не он сейчас лежит на больничной койке, страдая от симптомов сотрясения. Слова Хенджина, которые он произнес быстро и скомкано, но так искренне, подействовали на него, как самый мощный и сладкий обезбол. Комната перестала кружить перед глазами, теперь он видел только его. — Что ты сказал? Хенджин нахмурился. Феликс не может разобрать его речь? Если это так, то клиническая картина его сотрясения мозга окажется куда хуже, чем сказали врачи. — Повтори, пожалуйста, — улыбнулся Енбок. Хен клюнул его губами в центр ладошки и принялся повторять, четко разделяя слова. — Я так испугался. Думал… — Нет-нет, — перебил его Феликс. — Повтори про «безумно». У Хенджина словно камень с плеч свалился. Значит все-таки понимает. А затем его щеки залила краска. Он бросил эту фразу так быстро, что даже не успел осознать, что именно сказал. Хен потупил взгляд, отворачиваясь, но Феликс снова положил ладошку на его щеку, заставляя посмотреть на него. Ли смотрел испытующе, жадно, маняще. Со дна зрачков вылетали искры, осыпая Хенджина с ног до головы. Он готов был открыть рот и ловить их губами, глотать, лишь бы сохранить внутри себя. — Я безумно тебя люблю. Хенджин прошептал это четко, выделив интонацией последнее слово. Он смотрел прямо в сияющие глаза, не стесняясь своих чувств. Феликс только открыл рот, чтобы оглушить Хенджина своей любовью, но его быстренько прервали. Взгляд Хена с мечтательного изменился на серьезный. — Тише, все потом, — мягкая улыбка, а затем вновь серьезный взгляд. — Как ты себя чувствуешь? Феликс кивнул и посмотрел в потолок, прислушиваясь к своим ощущениям. — Хуево. Вскоре к ним пришла медсестра. Врачи крутились вокруг Феликса день и ночь, заставляли сдавать анализы, возили на рентген, пичкали таблетками и протыкали вены иглами. У него подтвердилось сотрясение мозга средней степени. Врач сказал, что Феликса выпишут примерно через пять суток. Все эти дни он много спал, ходил на процедуры, а в свободные минутки целовал любимые губы. Хенджин не отходил от него ни на шаг. Он постоянно путался под ногами у медсестер, мешался на реабилитационных мероприятиях и бесил мед персонал. Да и вообще всех, кроме Феликса. Он был благодарен, за то, что родной рядом и без конца справляется о его самочувствии. — Ну, как вы тут? — Вошел в палату лечащий врач Феликса. — Отлично! — Воскликнул бодренький Ликс. — Все вещи уже собрали? — Почти, — ответил ему Хенджин, запихивающий в портфель пижаму своего парня. — Молодцы. Так, Ли Феликс, это вам, — мужчина что-то начеркал на бумажке, которую притащил с собой и протянул пациенту. На нем было написано меню, для людей, перенесших сотрясение. — Не забывайте соблюдать диету и амбулаторно наблюдаться у невролога. Феликс улыбнулся и глубоко поклонился, в то время, как Хенджин стал слишком яростно жать и трясти руку врача, без конца его благодаря. Перед тем, как покинуть стационар, Феликса заставили подписать какие-то бумажки и только после этого отпустили на волю. Парень был жутко рад тому, что его светобоязнь прошла. Ведь на улице светило такое яркое солнце, красиво подсвечивая серебристые снежинки, которые припорошили улицы Сеула. Выскочив на крыльцо, Феликс сразу же увидел припаркованный неподалеку микроавтобус их команды. Схватив Хенджина за руку, он помчал вперед, желая поскорее броситься в объятия каждого из членов его семьи. Завидев две знакомые макушки, парни, как муравьи стали выскакивать из автобуса, бросаясь навстречу. Впереди бежал Джисон, не жалея свои любимые кроссовки, которые быстро стали промокать благодаря слякоти на дороге. Стоило им оказаться на расстоянии вытянутой руки друг от друга, как Феликс отпустил руку Хвана и буквально прыгнул на Джисона. Тот подхватил его и принялся кружить, проливая слезы и вереща что-то радостное. Остальные нагнали и тоже бросились на Феликса с объятиями, создавая такой шум-гам, что у Феликса аж вновь зазвенело в ужах. Но он был дико рад всех видеть, чувствовать их руки, пальцы, тела и семейное тепло. Они что-то выкрикивали, подбадривали, плакали. А Феликс не мог поверить своему счастью. Они спасли его… Только переступив порог Корта, парни пинками отправили Сынмина заваривать всем чай, а Феликса усадили на диван в общей и окружили. Как бы они не были рады встрече, пришла пора пролить свет на эту темную ситуацию. Причем со всех сторон. Тактично замолчав и настроившись на разговор, ребята дождались Сынмина с чаем и неуверенно посмотрели друг на друга. — Кто начнет? — Приложился губами к ребру кружки Хо. Феликс вздохнул, понимая, что нужно рассказать им о том, что происходило в амбаре. Значит, ему придется пережить это все заново в своих воспоминаниях и словах. Схватив солнечную кружку, он рвано кивнул, обращая на себя внимание. — Н-ну… — голос предательски дрогнул. Феликс хотел было быстро продолжить, наплевав на нервы, но его талию обвили теплые руки, принимаясь поглаживать ребра. И вот опять, эти легкие прикосновения, как по волшебству, разогнали все страхи и сомнения. Феликс чуть сдвинулся в сторону, облокачиваясь спиной о грудь Хенджина и уже спокойно заговорил. Он пересказал все, что помнил. Безразлично описывая то, как его избивали, плевались оскорблениями и шантажировали информацией. Парни ярко реагировали на каждое его слово, но не перебивали. Все было написано на их лицах. А пальцы Хенджина, непроизвольно сжимали его бок. Закончив, Феликс откинул голову на плечо Хена и с легкой улыбкой обвел взглядом каждого. — Вот как-то так, слава Богу, это все закончилось. Но мне интересно, как вы меня нашли и вытащили. Я же ничего не знаю и не помню. Хенджин рассказывал мне только про то, как вы тут с ума сходили. Сначала все начали по очереди материться и обливать говном похитителей. Потом они удивились тому, как Феликс спокойно все рассказал, на что тот лишь улыбнулся и чмокнул Хенджина в щеку, сказав: «Это все благодаря ему». Это действие вызвало у некоторых умиление, а у других скептические взгляды и имитирование рвотных позывов. — Ну, хорош уже! — Шарахнул «блюющего» Сынмина по спине Чан. После этого он перевел взгляд на Ликса и вздохнув заговорил. — Ну, раз уж ты знаешь, как мы тут все на головах стояли… Они поведали ему про Господина Минсо, вызвав у Феликса такую бурную реакцию, что его пришлось ловить и усаживать обратно на диван, потому что он хотел бросится в «Морфе Менелая» и заобнимать старого знакомого. Продолжив тем, что Чонин взломал государственную базу данных, им пришлось отрыть окно, чтобы у Феликса не закончился воздух в легких, он орал и восхищался хакером, как полоумный. — Оке-е-ей, — протянул Ликс, обмахиваясь каким-то листом бумаги, который ему заботливо вручил Чанбин. — Узнали вы у этого владельца, кому он сдал машину в аренду, а дальше? Как вы меня нашли? Все посмотрели на Чана. Тот как-то странно улыбнулся и посмотрел Феликсу прямо в глаза. — Я отдал документы, в которых были доказательства о причастности бывшего владельца склада к незаконному изготовлению и хранению наркотиков. Взамен на то, что его люди из полиции помогут нам тебя вытащить и опровергнуть все слова и обвинения, которые будут сказаны против нас. Так что этому уебку повесят еще и клевету… В этот раз Феликс просто лишился дара речи. Он смотрел на Чана с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, замерев, словно статуя. Сердце в груди завело неистовый танец. Они сделали такое ради него? — Отец… Зачем? Это же были такие важные документы… — Еле выдавил Феликс. Чан снисходительно улыбнулся и подсел к Феликсу на диван. Он потрепал его по макушке, а затем притянул в свои крепкие объятия. — Дурак что ли? Ты важнее каких-то бумажек. Тем более, он ничего не сделает нам, просто забудем друг о друге, или скорее он о нас, как о страшном сне. Феликс прижался к его плечу лицом и зарыдал. Он громко всхлипывал и лепетал что-то похожее на благодарности и признания в любви каждому. «Пылающие» подключились к объятиям, тоже роняя редкие слезы. Их пальцы согрели кожу, пробрались сквозь ребра к сердцу и переплели коронарные артерии. Феликс был чертовски счастлив. Он готов был без конца благодарить судьбу за то, что его тогда избили в переулке и он встретил Хенджина, свою любовь. А того, за то, что привел в команду, подарил тепло, семью и свое сердце. Парней за то, что приняли его и бились за него, как за родного брата. Феликс больше не видел будущего без них. Просидев так в районе десяти минут, парни наконец оторвали руки друг от друга и расселись по своим местам, незаметно утирая дорожки слез. Феликс напоследок шмыгнул, крепко сжал в своей ладони руку Хена, а голову уложил на плечо Чана. — А вы не смогли узнать, кто это был? После его вопроса, Минхо злобно фыркнул. Лицо сменило выражение счастья, на омерзение. — Тренер команды с которой мы должны были играть в финале. И парочка его щенков. — Чего?.. — Обомлел Феликс. — Как так можно?.. Ради победы… — Он вообще отморозок, — подключился Чонин. — Он сидевший. Отмотал срок за участие в насильственных действиях внутри какой-то группировки. Команда его была независимой и занималась примерно тем же, что и мы. Ток по мимо этого они играть нихрена не умеют, вот и не скупились «выводить противников из строя». — Не удивительно, с таким-то тренером, — фыркнул Чанбин. — А с матчем что? — Спросил ахеревший Феликс, который вспомнил об игре, только после ее упоминания. — Ну, эта херня дошла до судей. И-и-и, — протянул веселеющий на глазах Хан. — Мы получили техническую победу. Так что можешь считать, что мы официально разъебали весь район. — Да уж, а какой ценой, — понурил голову Сынмин. Феликс за сегодня не переставал хереть. Одна новость хлеще другой. Парни просто осыпали его информацией, которую он у них сам выспрашивал, но после нее, он буквально забывал, как дышать. — Пацаны… — Все взгляды магнитом притянуло к нему. — Блять, вы — лучшее, что случалось со мной в жизни. — Ага, если бы ты не связался с нами, то тебя бы не похитили, — вздохнул Бин. — Да бля! Вы помимо моего спасения столько для меня сделали. Как минимум — подарили крышу над головой, а как максимум — показали, что значит настоящая семья. Если бы не вы, я бы, наверное, морозил сейчас свою жопу на вокзале, мечтая больше никогда не видеть родителей и поселиться в Сеуле. Вы… Блять. Вы моя семья, мои самые родные и близкие люди. Спасибо вам за все! Феликс подскочил на ноги и поклонился парням, чем всех ошарашил. За этим последовали очередные объятия и восхваления друг друга. Ребята не могли перестать наслаждаться временем, которое они проводили все вместе. Закончив мусолить колющие сердце темы, они перешли на более приятные. Болтали обо всем и ни о чем. Обнимались, смеялись и заливали в себя литрами чай. Чан наблюдал за ними с приятным теплом, разливающимся в груди. Он не жалел о том, что отдал документы взамен на помощь. Феликс уже давно стал частью Корта, и он уже не мог представить команду без него. Если бы потребовалось, Чан бы отдал не только документы, но и какой-нибудь свой орган для его спасения. Ведь он еще давным-давно пообещал себе, что больше не простит себе потерю хоть одного из детей. Расползлись парни только ближе к ночи. Феликс за руку вел Хенджина к их комнате. Как только они зашли внутрь, он не бросился с поцелуями, лишь спокойно уложил на кровать, а сам лег на него, разместив голову на его груди, прислушиваясь к ритмичному биению сердца. Хен положил одну ладонь на его талию, а вторую запустил в длинные светлые волосы, нежно перебирая пряди. — Я тебя одного больше никуда не выпущу. — Чего это ты так? — Улыбнулся Ликс. — Не переживу еще одного твоего похищения. Даже представить не могу, что бы делал, если бы с тобой что-то случилось… Феликс услышал, как его сердце ускорило свой ритм. А в голове почему-то всплыли гадкие слова, брошенные в том злополучном амбаре. Он всеми фибрами своей души доверял Хенджину, но интерес перевалил через край, поэтому он больше не мог ждать, решив задать свой вопрос прямо сейчас. В лоб. — Хенджин?.. — М-м-м, — такое нежное и родное, прямо над ушком. — Помнишь, я говорил, что зэк-похититель говорил про вас то, что смог узнать? — Мгм, — напряженное и встревоженное. — Так вот. Он сказал еще кое-что. Про тебя. Сказал, что ты «довел свою мать до суицида», — выпалил Феликс, а затем быстро добавил. — Ты не думай, я тебе доверю и не обвиняю! Просто интересно, с чего он такую хуйню выдал… Последнюю фразу Феликс произнес тихо-тихо. Сердце у его уха забилось с неистовой скоростью. Он спешно поднял голову и столкнулся с черными манящими глазами, из которых бежали блестящие ручейки слез. Хенджин резко сел, вынуждая Феликса сделать тоже самое, а затем схватил его за запястья, будто боялся, что он убежит. — Енб-боки, — его голос дрожал, а из глаз водопадом лились слезы. — Блять, я-я… Сука. Он, блять, прав! — Взвыл Хенджин опуская голову вниз. — Это я виноват в том, что мама умерла. Это я рассказал ей об изменах отца. Это я не уследил за ее ментальным здоровьем. Я, блять, своей правдой довел маму… Из его горла стали вылетать громкие всхлипы, будто ему перестало хватать воздуха. Феликс проклял того мужика, и его информатора. Благодаря им и самому тупому любопытству Ли, любимые глаза снова плакали. А ведь он ожидал совершенно другой реакции. Он ожидал опровержения и того, что они вместе начнут поносить этого уебка, который будет гнить в тюрьме. Но вместо этого, столкнулся с вылившейся наружу тьмой, столько лет плескавшейся внутри Хена. Феликс вытянул руки и обхватил ими лицо Хвана, заставляя посмотреть на себя. Большими пальцами он утирал его бесконечные слезы, пока губы шептали: — Ты не виноват, Джинни. Ты ни в чем не виноват… — Виноват! Я, блять, практически убил свою маму! — Сорвался на крик Хен. — Нет-нет, Джинни. Ты просто поделился с ней правдой, которую видел собственными глазами. Ты не заставлял ее лезть в петлю и уж тем более не затягивал узел на шее. Это был исключительно ее выбор. Ты ни в чем не виноват. Феликс из раза в раз повторял это искреннее: «не виноват», отслеживая состояние Хенджина по его лицу. С каждым повтором, слезы скатывались по щекам все реже, а дыхание выравнивалось. Он шептал что-то успокаивающее, до тех пор, пока Хенджин не притянул его к себе за талию и не уткнулся лицом в шею. — Ты правда так думаешь? — Правда. — Не считаешь меня убийцей?.. — Не считаю, ты никого не убивал. — Енбок, пожалуйста, никогда не оставляй меня… — просьба такая отчаянная и искренняя, что аж сердце сжалось. — Не оставлю, родной, никогда не оставлю, — честное и душевное. Хенджин поднял голову и накрыл губы Феликса своими, сминая их в нежном и чистом поцелуе, который выражал все его эмоции и чувства. А парень отвечал ему тем же, вкладывая в этот поцелуй все свое чистосердечное отношение к Хену. — Я безумно люблю тебя, — шепот между поцелуями. Тогда Феликс немного отстранился, улыбнулся и соскочил с кровати. — Эй, ты чего? — Разочарованно протянул Хенджин, а затем прикусил язык. Феликс залез в нижний ящик стола и выудил оттуда лист. Он смущенно вручил его такому же зардевшемуся Хенджину и сел рядом, рассматривая собственный портрет. — Давно нашел? — Поджал губы Хен. — Переверни… Феликс прикрыл глаза ладошками, пока Хенджин медленно переворачивал лист. Его глаза широко распахнулись, а губы растянулись в блаженной улыбке. На обратной стороне портрета Феликса было небольшое, но необыкновенно красивое признание:

Ты превратил мою кровь в гуашь, Смешал мечты, в волшебный пейзаж. С каждым твоим взглядом сердце стучит, В мире твоем моя душа горит. Ты — мой свет, мой нежный уют, С тобой я счастлив, с тобой все страхи падут. Каждый миг — как яркий рассвет, Я безумно люблю тебя, мой родной человек.

Начало этого стихотворения прокралось в голову Феликса еще тогда, когда он лежал на полу в амбаре. Продолжил он его в больнице, прерываясь лишь на поцелуи. И закончил сегодня, когда на пару минут сбежал от парней «в туалет». Он вспомнил, что во время уборки нашел свой портрет, написанный Хенджином, посчитав его настоящим произведением искусства. Решив, что будет символично начеркать свой искренний стих на обратной стороне, он так и сделал. И не прогадал. Хенджин с вновь намокшими глазами повернулся к нему и счастливо улыбнулся. Он отложил лист с их общими творениями в сторону и взял Феликса за руки, поднося их к губам. Оставляя на костяшках звучные поцелуи, Джинни прерывисто шептал: — Безумно… Я тебя просто безумно… — Безумно, — вторил ему Феликс, превращаясь в лужу и растекаясь по углам комнаты. Их краски заполнили собой все пространство, смешиваясь в единый, дико красивый цвет любви. Хенджин не знал, за что судьба послала ему такой подарок в виде Феликса, осчастливив. Но знал, что будет его оберегать. Теперь уж точно.

***

Спустя пару дней, все полностью наладилось. Ментальное здоровье трех членов команды быстро восстановилось и словно даже улучшилось. Джисон стал заметно более расслабленным, а Феликс и Хенджин подпитывали друг друга и исцеляли. Они купались в своей любви, не стесняясь ребят, а те только тихо радовались за них. Устроив очередную ночь кино, парни тонули в подушках, грели руки о горячие кружки и кутались в пледы. Все, как один чувствовали, как свежие, а за одно и старые раны в их душах затягиваются пластырями из цветов, которые распускались в груди. Парни весело смеялись, наблюдая за комедией, разворачивающейся на экране телевизора, когда в общую наконец зашел Чан. Он озарил всех своими блестящими глазами, сбивая с толку. — Что-то случилось, отец? — Настороженно спросил Минхо, притягивая к своему боку Джисона. — Можно и так сказать, — странно улыбнулся Чан. — Не пугай, — тяжело вздохнул Хенджин. — Не ссыте, суки. Новости хорошие. — Тогда не томи! — Ободрился Чонин. Чан хитро сверкнул глазами и потер ладошки. — Как оказалось, все эти матчи были только первой ступенью турнира. Так что, мои бродячие дети, готовьтесь. Мы прошли в городской этап! Общую комнату заполонил одобрительный вой. Парни оживленно хлопали друг друга по спинам, поздравляли и хвалили. — Разъебем этот город! — Проорал Чанбин. — Вместе! — В унисон поддакнули Чонин, Джисон, Сынмин и Хо. Феликс со счастливой улыбкой повернул голову и столкнулся с любимыми звездами на дне черных зрачков. — Вместе, — тихо добавили они, сплетая свои пальцы под теплым пледом.