Illegal Shot

На третьем этаже Корта располагалось еще две свободные комнаты. Но свободными они были только из-за отсутствия жильцов. Ребята уже давно превратили их в склад ненужных вещей. Если там покопаться, то можно было бы даже найти что-то принадлежащее бывшим членам команды. Разбирать весь этот хлам и забивать им свои жилые комнаты никто не захотел, поэтому парни коллективно решили выселить Чана из его берлоги, чтобы заселить туда Сэйери. Отец, конечно, бухтел, когда ему пришлось собирать вещи и на время переезжать к Чонину с раскладушкой, но понимал, что его комната — лучший вариант для гостьи. У него одного имелась собственная ванная комната. С такими условиями и личным пространством, девушка будет чувствовать себя намного спокойнее и комфортнее. Хан, Сынмин, Чонин и, понятное дело, Феликс, помогли подруге дотащить чемодан и завели в комнату, которая целую неделю будет в ее распоряжении. Прямо напротив двери располагалась большая двуспальная кровать с кучей подушек и резной спинкой изголовья. Дверь с непрозрачным стеклом, ведущая в санузел, находилась тоже напротив входа в комнату, рядом с кроватью. Темно-зеленые стены, такие же, как и в кабинете Чана, были увешаны постерами баскетболистов и множеством фотографий команды, как индивидуальные, так и общие. По обе стороны царского ложе располагались небольшие дубовые тумбочки с декоративными светильниками. В углу стоял шкаф и комод в цвет темных тумбочек. А на стене возле окна, было приклеено зеркало мозаика. Феликс ошарашено разглядывал богатый интерьер, так как сам впервые здесь оказался. В комнату к Чану после ситуации с ананасовыми трусами вообще было страшно соваться. Заглянув за стеклянную дверь, он увидел ванную и белый, почти сияющий своей чистотой трон. — Ахереть, я теперь всегда к нему срать ходить буду, — отходя от шока сказал пацанам Феликс. — Можно после моего отъезда?.. — Попросила Камико, которой самой было некомфортно от таких богатых условий. — Можно… — Не можно. Посрать в этот трон — мечта каждого из нас, — Хан снял шапку и с траурным видом прижал ее к груди. — Так что, моя дорогая Сэйери, тебе выпал великолепный шанс. — Просрись здесь за нас всех, — поддержал его Сынмин. Камико смутилась, но все же заливисто засмеялась. — Девочки не какают, идиоты, — разблокировал свои джентельменские качества Чонин, вставая на защиту. — Да-да, у них в жопе целая фабрика по производству конфет, — ухмыльнулся Феликс. Его шутку никто не поддержал. Повисла гробовая тишина и все взгляды устремились на него, выражая в себе шок и брезгливость. Камико и вовсе замерла, склонившись над чемоданом и с открытым ртом лупила на друга. — Обычно говорят про цветочки… — Прошептал Хан. — Спасибо, Ликс, ты отбил у меня тягу к сладкому на ближайший год. — Фу, блять, — высказался Сынмин и сделав вид, что пристыженного Феликса не существует, пошел помогать Сэйери разгребать вещи. — Да я же пошутил… — неловко почесал нос Феликс и присел на краешек огромной кровати. — Ой! — Он тут же подскочил, потому что буквально чуть не утонул в мягкости и удобстве постели. — Я тоже хочу такую кровать… Наши вообще по сравнению с этой как тюремные шконки. — А ты часто в тюрьмах бываешь? — Усмехнулся Чонин. — Не, наши еще норм, но вот у Чана и правда царская… — Ага, у него водяной матрас, — сообщил Джисон. — Ахере-е-еть… Хочу… — Вот накопишь и покупай, — сказал Феликсу хакер. — Комнаты мы обустраиваем сами, а общие помещения вместе. — Можете сдвинуть ваши кровати с Хенджином и вот тебе двуспалка, — предложила Камико, пытаясь скрыть свою радость от королевских условий, которые ей достались. Сынмин перевел взгляд на поджавшего губы Феликса и одними глазами указал на девушку, как бы говоря: «Вот сейчас самое время рассказать». Ли почесал затылок, откинулся на водяной матрас и устремил взгляд в потолок, чувствуя, как его снова накрывает печаль. — А я… Я теперь живу с Сынмином. Девушка развернулась к нему, закончив складывать некоторые вещи на освобожденные специально для нее полки шкафа. Она посмотрела на него с таким непониманием, будто они с Хенджином всю жизнь, с самых пеленок жили в одной комнате. — Чего это так? — Ну… — Мялся Феликс. — Мы… Он… Я… Феликс отчаянно простонал и ударил по матрасу, на котором лежал, злясь на подкатывающий к горлу ком и путающийся в словах язык. Он резко сел и практически выкрикнул: — Мы поругались! Лицо девушки вытянулось в изумлении. Брови ее поднялись так высоко, словно хотели спрятаться за линией роста волос. Сынмин, Чонин и Хан тактично делали вид, что их здесь нет, пытаясь слиться с интерьером. — Это поэтому он такой грустный? — Грустный? — Распахнул глаза Феликс. — Ты делаешь из него жертву?! Это он об меня с нихера ноги вытер, так еще и нахуй послал! Его голос сорвался на пару тонов выше, от чего брови девушки резко опустились, а взгляд изменился на более серьезный, готовый испепелить. Хан быстро начал вспоминать все молитвы, которые знал и пытаться угомонить свою нарастающую тревогу. Только еще одной ссоры им не хватало. — Во-первых, — спокойно отчеканила Камико. — Ты сам молчал и ничего не рассказывал. Я не знаю всей ситуации. Как мне с ходу определить, как ты выразился, «жертву»? И во-вторых, не ори на меня. Феликс выдохнул и опустил голову вниз, начиная пожевывать свою нижнюю губу и теребить пальцы. — Извини. Хан, Чонин и Сынмин выдохнули вместе с ним. Камико подсела к нему и положила свою руку на его плечо. — Расскажешь? Феликс поджал губы и рвано кивнул. Он дословно передал ей слова Хенджина сказанные в тот день, словно прокручивал их в голове каждый день перед сном. В принципе, так и было. Только не перед сном, а в душе. Феликс даже рассказал про свою паническую атаку. Единственным, что он опустил, было осознание чувств и ежедневное самоистязание. Выслушав все с непроницаемым лицом, девушка первым делом поблагодарила ребят за то, что помогли тогда Феликсу успокоиться. А затем притянула парня в свои объятия. Он зарылся носом в ее волосы и прикрыл глаза. Хан выпятил нижнюю губу и тоже прыгнул к ним на кровать, обнимая Феликса со спины. Чонину и Сынмину не хватило места, поэтому они просто положили свои руки на предплечья друга, в поддерживающем жесте. Так как они договорились больше не поднимать ту тему, а Феликс непрерывно играл роль актера погорелого театра, они не могли подобрать момент для этих теплых, дарящих поддержку объятий. И вот, благодаря Камико, которой пришлось все пересказать, они наконец смогли подарить их ему. — Не верю, что он мог так просто тебя послать… А главное с чего? Вы же были буквально не разлей вода, — пробормотала Камико. Маска Феликса треснула на пару мгновений, показывая друзьям свое истинное, разбитое я. Но парень тут же ее подлатал и отстранившись, как обычно, механически улыбнулся. — Да пошел он! Сейчас мне абсолютно похеру на него. — Врешь. Врет. Но никому не скажет. Только собственному размытому силуэту, отражающемуся в плитке душевой кабинки. — Честно-честно, — шутливо поднял руки вверх Феликс. — Пусть делает что хочет, мне вообще плевать. Камико поджала губы и улыбнулась, сделав вид, что поверила. А затем она шлепнула его по ноге и нахмурилась. — Все равно ты козел! Мог бы и сказать… Боже, я же ему рисунок подарила где вы двое йогой занимаетесь… — Да забей. Мне кажется он его либо затолкает в дальний ящик, чтобы не видеть, либо вообще выкинет. Феликс так и думал. Больше склонялся ко второму варианту, пока ближе к вечеру Джисон не скинул ему пересланное сообщение от Минхо, которому его отправил Чанбин. В сообщении была фотография. На ней была запечатлена та часть комнаты, которая в нынешнее время принадлежала Хенджину. Над его не заправленной кроватью висел рисунок Камико.

***

Вечер проводили дома. Они решили не выезжать в город, давая Камико отдохнуть после перелета. Вместо экскурсии Чан предложил устроить ночь кино. От традиций отказываться было нельзя, поэтому весь Корт находился в общей комнате, агрессивно решая, что они будут смотреть. — А как же право выбора для гостя? — Не унималась Камико. — Я не хочу смотреть ваши девчачьи фильмы с розовыми соплями! — Парировал Чанбин. — Да с чего ты взял, что я вообще люблю мелодрамы?! — Ну, давай, удиви меня. Что же вы любите смотреть, госпожа Чхве? — Ужасы, чтоб прям кровь и расчлененка. Чанбин захлопал глазами, как болванчик. — Ладно, удивила. Ребята засмеялись. Устремляя взгляды на победно улыбнувшуюся девушку. — Девчонки сейчас вообще со странными предпочтениями пошли, — пробормотал Чонин. — Скажи еще, что ты обожаешь тру-крайм видео про маньяков. — Засыпаю под них, — серьезно ответила Сэйери. — Пиздец… — Мы фильм сегодня выберем или нет? — Раздраженно спросил Хенджин. Он сидел в кресле мешке, чуть поодаль и крутил в руках пачку мармелада. Все надежды Феликса о том, что он не будет думать о Хенджине, пока рядом Камико, разбились на мелкие осколки. Парень сидел рядом с подругой, внимательно слушал всех, активно болтал, но стоило Хвану вставить хоть слово, как у него замирало сердце. В мягком голосе уже давно не слышалось радостных ноток, по которым Феликс безумно, но скрытно скучал. Пусть Енбок и участвовал в разговорах, мысли его были где-то далеко. Сначала его мучал вопрос: зачем Хенджин повесил картину над кроватью? В голове проскакивали проблески света, но их быстро затянуло грузными тучами, когда Хен пару раз по обыкновению на него огрызнулся. Значит все-таки из уважения к Камико. Она ведь старалась, рисовала… — Чет не нравится — уходи, — также по умолчанию огрызнулся в ответ Феликс. — Специально не уйду, чтобы тебя бесить, — даже не глядя в его сторону сказал Хван. «И так бесишь!» — Кричали мысли в голове. «Пожалуйста, не уходи…» — плакало сердце, противореча мозгу и языку. Иногда Феликс позволял своему ящику чувств чуть приоткрыться, чтобы они не разорвали деревянную клетку, как в прошлый раз. В такие моменты с виду он злобно прожигал Хенджина взглядом, а на самом деле любовался им, в очередной раз изучая красивые черты точеного профиля. Вот и сейчас, пока голову снедала обида, душа пустилась в пляс, из-за сдвинутых к переносице бровей, которые делали лицо Хвана строже. Из-за поджатых пухлых губ. Этих красивых губ… Феликс встрепенулся, и незаметно для всех ущипнул себя за бедро. Возвращаясь из мыслей к реальности, в которой уже с новой силой кипело обсуждение жанра фильма. — А может все-таки мелодраму? — Вздохнул Джисон, пряча лицо за плечом Хо. Он не имел желания смотреть расчлененку, на которой сошлись Бин и Сэйери. — Нет! — Рявкнул Чанбин. — Ты б еще мюзикл предложил, — хмыкнула девушка. — А что? Мюзикл звучит, как хорошая идея! — Подключился Сынмин. — Бля, так давайте вообще детские мультики включим. Про Барби, — закатил глаза Чонин. — Сам ты детский! Во всех «Барби» заложен глубокий и поучительный посыл! — Высунулся из-за Минхо Джи. — Может все же боевик? — Спросил Чан, который просто ожидал окончательного решения. Хотя его идею с боевиком отвергли еще в начале. — Я, наверное, реально уйду, вы заебали, — начал подниматься Хван. — Нет! — Хором проорали все, а Джисон потом добавил. — Это традиция! — Уходи, — якобы бесстрастно бросил Феликс, на что получил локоть в ребро от рассерженной Камико. — Хватит уже! Хенджин проигнорировал Феликса и остался на своем месте. — А может триллер? — Выдал Минхо, который почти умял свои сырные палочки, пока продолжались эти дебаты. — О, триллер — хорошая идея! — Оживился Чанбин. — Поддерживаю, — кивнула Камико. — Да включите уже хоть что-то, — взмолился Чан. Чуть не подравшись, переругавшись, все наконец сошлись на идее капитана. Фильм был интересным, держал в напряжении. Нищая, корейская семья вела настоящую борьбу за место под солнцем, ведя паразитический образ жизни, чем полностью оправдывала название всей кинокартины. Камико опустила голову на плечо Феликса, а сидящий на полу Чонин облокотился на его ноги. Феликс укрывался пледом, пил чай, грыз шоколад, наслаждался фильмом и откидывался на подушки, но не тонул в них… Вроде бы все было как обычно, но явно что-то не так. Желтая кружка больше не казалась такой солнечной и не грела руки остывшим напитком. Плед скомкался под коленом, подушки словно были тверже. А на его плече — голова подруги, вместо такой привычной руки Хенджина. Он перевел взгляд на Хвана. Вот же он! Так близко, но так далеко одновременно. Казалось бы, наклонись вперед и протяни руку, сможешь дотронуться до кончиков его волос, но души коснуться не получится. С Джином все казалось мягче и уютнее. Под кожей текли краски и мед, а сейчас одна лишь кровь. И не ярко алая, которая бежит по артериям, а венозная, темно бордовая. Почти что деготь. Все вокруг Феликса словно потеряло цвета и даже Камико не могла придать им былой яркости. Хенджин почувствовал на себе чужой взгляд и обернулся, сталкиваясь с изучающими глазами Феликса. Раньше они могли понимать друг друга без слов, но теперь Енбок не мог разобрать, что прячется за этими практическими черными радужками. Хенджин не отводил глаз, буравя ими задумчивого Феликса. Никто не заметил их минутной переглядки, в которой один смотрел пусто и безжизненно, а второй тоскливо, глазами полными неясности. Феликс сдался первым. Он будто сморгнул всю печаль, вновь оглядев Хенджина напускным презрением и отвел глаза, возвращаясь к фильму. На телевизоре практически всю ночь крутились фильмы, но Хенджин так и не увидел ни одного. Феликс пробирался своим взглядом ему под кожу и веки, застилая взор. Он бездумно глядел на телевизор, не понимая сюжета, не запоминая персонажей и даже не слыша реплик. Как обычно это и происходило во время ночи фильмов, все уснули в общей комнате. А Хен все еще смотрел на плывущий по экрану текст титров. Когда закончились и они, единственным источником света осталась луна, подглядывающая в окна. Хенджин поднялся на ватные ноги, собираясь прибраться, чтобы ребята не проснулись на утро среди пустых упаковок от снеков и грязных кружек. Собрав весь мусор, он вернулся, умиляясь с неудобных поз для сна. Но он знал, что именно сейчас ребятам сняться самые сладкие сны. Он уже хотел было уйти наверх, чтобы провести ночь без сновидений в своей холодной постели, когда его взгляд зацепился за умиротворенное лицо с чуть приоткрытыми кукольными губами в форме сердца. Феликс спал сидя, чуть завалившись в сторону, а к его боку прижималась Камико, уложив свою руку поперек живота парня. Ватные ноги Хенджина сами привели его к дивану, где помимо Феликса спала еще и добрая часть команды, но он не видел никого кроме него. Он остановился перед ним, практически касаясь своими ногами коленных чашечек Ли. Хван поджал губы, рассматривая его спокойное и расслабленное лицо, сразу же вспоминая свой рисунок, который храниться в нижнем ящике стола его бывшей комнаты. Сердце на минуту вырвалось из клетки и взяло верх над воспаленным мозгом. Хенджин наклонился, убрал с тела Феликса руку Сэйери и стал распутывать скомкавшийся под коленом плед, укрывая парня. На этом можно было остановиться, но непослушные руки потянулись к лицу. Он осторожно, чтобы не разбудить, убрал за ухо упавшую на глаза блондинистую прядь челки и очертил пальцами фарфоровую скулу, усыпанную яркими веснушками. Сердце пропустило удар и вновь оказалось в заточении. Хенджин одернул руку и отшатнулся, сделав пару шагов назад, чуть не наступив на Чонина. Осознав, что дал слабину, Джин поспешил прочь из общей.

***

— Ой, бля-я-я, — кряхтя протянул Чанбин, поднимаясь с пола, на котором спал. — Понимаю, — кивнул ему хакер, разминающий свою спину. — Мне такая хуйня снилась. Я был Кеном в доме, где находилась куча Барби. Мы с одной там даже вроде как потрахались. Если так можно назвать трение пластмассовых писек. — Вот она, прелесть ночи кино! — Воскликнул Джисон, которому снились единороги, воюющие с кентавами. — Ох, мой водяной матрасик, я уже по тебе скучаю, родной, — массировал затекшие суставы Чан. Феликс, только что разлепивший глаза поприветствовал всех бодрствующих своим охрипшим утренним голосом. — Да епт! — Напугался Сынмин. — Никак не привыкну к твоему хрипу после сна. — А чем пахнет? — Спросил Джисон, перебивая хрипящий смех Ликса. — Минхо уже что-то приготовил? И он там один?.. — С Хенджином, наверное, — пожал плечами Чанбин, пересчитав головы. — Или с Камико, — добавил Чан. Ребята поплелись на кухню, молясь, чтобы хоть кто-нибудь помогал Минхо готовить. Никто не хотел есть кашу, приправленную харчой. Когда они только показались на пороге кашеварни, на них налетел такой довольный Хо, что всем аж стало не по себе, от его излишней энергичности. — Я влюблен! — Пропел капитан. — Чего? В кого? — Нахмурился Джи. — В Сэй! И ее стряпню! — Ну что ты такое говоришь? — Засмеялась девушка, кружащаяся у плиты. — Можете спать спокойно, парни. На ближайшую неделю мне никто на кухне не нужен, кроме нее! — Вот это бонусы. Вы теперь на пару нам в еду плевать будете? — ухмыльнулся Ким. — Не будем, я ему запретила. Садитесь за стол, почти все готово. Через пару минут Сэйери и Хо поставили перед каждым тарелки с омлетами, в которых была завернута сытная начинка из колбасы и сыра. А затем девушка и вовсе вытащила из духовки пышный яблочный пирог. — Вот это пир! — Потер ладошки Чонин. — Четыре… Шесть, семь… — Считала в слух Камико. — А где Хенджин? — Хз, его не было в общей, когда мы проснулись, — пожал плечами Джисон. — Значит у себя сидит, — сказал Чанбин. — Ну, так позовите его. Завтрак зовет! Чанбин сбросил сообщение в общую беседу, в котором приглашал Хвана к столу. Ответ пришел практически сразу. Джиннирет: Не голоден, спасибо. — Ну и хуй с ним, нам больше достанется! — Потянул свои ручонки к еще одной тарелке с омлетом Феликс. Но не успел он за нее взяться, как поучил полотенцем по запястью. — Размечтался, — улыбнулась Камико. — Не сейчас, так позже съест. Не будет же он голодным на тренировке скакать. Хенджин отложил телефон в сторону. Он так и не смог сомкнуть глаз до самого утра. Пальцы все еще горели от фантомного ощущения чужой веснушчатой кожи под ними. Почему так приятно? Аж внизу живота сладко тянет… Бесит. Душа Хенджина металась и никак не могла найти покоя. Из-за ночной слабости, он никак не мог взять себя в руки. Хотелось втащить Феликсу по наглой роже, со всей дури, да так, чтоб из красивых глаз брызнули слезы. Но также хотелось сразу загладить удар своими нежными прикосновениями. Перебегать пальцами со скулы к носу, затем к виску, обрисовывая черты маленького лица. Убирать непослушную прядь за ухо, трепать по голове и тут же приглаживать всколоченные волосы. Ловить его слезы своими губами… Хенджин хлестко и сильно ударил себя по щеке, приводя в чувство. Собственные мысли пугали и душили. Да, его и раньше тянуло прикасаться к Феликсу, обнимать его, укладываться головой на колени и постоянно закидывать руку на костлявое плечо, теребя край рукава футболки. Но почему сейчас, когда глаза застилала пелена обиды, жгучей зависти и все нарастающей неприязни, в груди бушевала печаль и заевшей пластинкой крутилась мелодия одиночества? Почему в его теле столько противоречивых чувств? Почему, когда он оскорбляет Феликса, язык начинает жечь? Почему он постоянно думает о его губах? Бесчисленное количество «Почему?» били по голове, словно молот по наковальне. И ни на один вопрос Джин не мог найти ответа. Единственное, в чем Хенджин был уверен, так это в своей сексуальной идентичности. Он прошел через кризис ориентации еще в средней школе. Когда понял, что красивые девчонки, падающие перед ним штабелями, интересуют его так же, как и переодевающиеся для занятия физкультурой одноклассники. Тетка помогла ему разобраться в себе и объяснила, что быть бисексуальным — абсолютная норма. Но за всю жизнь ему не подвернулся шанс завести отношения со своим полом. Хенджин не удивился, если бы в один день он проснулся с осознанием того, что ему симпатичен Феликс. Это могло произойти в любой момент, ведь сердцу не прикажешь. Но тот факт, что влюбленность накрыла его с головой во время того, как негативные эмоции по отношению к солнечному ангелу переливались через край, поражал и полностью сбивал с толку. Заставляя сомневаться в себе.