Troubled Teachers

Реджина сбросила вызов и положила телефон на край столика. — Ты в порядке? – послышался голос Эммы из гостиной. — Эээ… Да, - ответила она, вцепившись ногтями в дерево так, что побелели костяшки. Брюнетка сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, пытаясь успокоить сердечный ритм. Всё в порядке - твердила себе. Она с ним не говорила. Она не будет с ним говорить. Всё будет хорошо. Сделав ещё один глубокий вдох, Реджина отпустила столик и направилась к своей семье. — Кто звонил? – спросила Свон, когда Реджина появилась в дверном проёме. — Реклама, - быстро ответила та. — Что сегодня смотрим? Как только Эмма огласила варианты, телефон зазвонил снова. — Не бери, - крикнула Реджина, когда девушка подошла к нему, чтобы ответить. Подозрительно нахмурившись, блондинка снова опустилась на стул и стала с интересом наблюдать, как Реджина агрессивно рвала индийскую лепешку и макала в масалу. От резкости движений соус разлился по столу, из-за чего та выругалась. Когда же телефон перестал звонить и, наконец, наступила тишина, Эмма с Генри всё ещё озадачено смотрели на Миллс. — Давайте смотреть «Спектр», - сказала она вдруг. — Я в настроении посмотреть на стрельбу.

***

Позже тем вечером, когда Эмма забралась в кровать рядом с женщиной, та отстранилась от нежного прикосновения впервые за всё время их отношений. Эмма хотела попробовать снова и узнать, что происходит, потому как было очевидно, что брюнетку расстроена. Но та оставалась неподвижно лежать спиной к ней, несмотря на аккуратные прикосновения пальцев к бретелькам её ночной рубашки. Выходные были напряжёнными. Реджина вела себя тише, чем обычно, всё время стараясь занять себя делами по дому. Эмма пыталась спросить, что не так, но Миллс отмахивалась, соврав, что волнуется из-за предстоящих экзаменов. Генри тоже заметил перемены и даже спросил у матери, что произошло, когда в воскресенье после обеда Реджина отправилась за покупками. — Не знаю, - призналась Эмма. — Я пыталась с ней поговорить, но она ничего не рассказывает. — Что-то с ребёнком? – спросил Генри. — Нет. Если бы что-то случилось с ребёнком, уверена, она бы мне сказала. Но Свон больше не была в этом уверена. Раньше они с Реджиной всегда обсуждали все проблемы. И в своих, пусть и недолгих отношениях, уже сумели преодолеть самые серьёзные трудности, что их только сплотили. Тогда почему же сейчас женщина ей ничего не рассказывает? Что такого могло произойти, с чем бы они не смогли разобраться вместе? Они втроём решили, что не будут никуда уезжать на каникулы посередине четверти. Генри нужно было готовиться к экзаменам, а женщины хотели провести время вместе в своём новом доме. Однако, когда наступил понедельник, Эмма уже успела пожалеть об этом решении. Ей казалось, что смена обстановки могла бы пойти им на пользу, но когда она проснулась с утра, половина кровати брюнетки была пустой и холодной. Та нашлась в саду спустя двадцать минут. Овощи хорошо росли и радовали хозяйку сочными зелёными листьями. — Привет, - сказала Эмма, укутываясь в кардиган. Она аккуратно переступила через грабли и направилась к своей девушке по дорожке, выложенной узкими деревянными досками. — Что сажаешь? — Шпинат, - ответила Реджина, не поднимая головы. — Генри будет очень доволен, - ухмыльнулась девушка. Это был его самый нелюбимый овощ. — Я принесла тебе чай. — Спасибо, - та лишь мельком взглянула на поставленную на землю чашку. Повисла пауза, Эмма пила свой напиток и смотрела на холмы, уходящие в сторону от города. Сейчас они были пустынными, но ещё пару недель назад на них паслись овцы, и их постоянное блеяние уже стало привычным. Но теперь местный фермер решил дать траве возможность восстановиться. Овцы снова появятся здесь не раньше середины лета, и Свон скучала по возможности наблюдать их хаотичное и беззаботное движение. — Есть планы на сегодня? – спросила она, поворачиваясь к брюнетке. — Сюда я хочу посадить салат и капусту, - сказала Реджина, указывая на грядку. — Если не сделать этого сейчас, они не поспеют к осени. — Помощь нужна? - Реджина наконец-то подняла голову и была встречена широкой улыбкой на лице Эммы. — Ты не любишь возиться в земле. Почему ты хочешь помочь? — Потому что я хочу провести время с тобой, - сказала Эмма. — Я… Я чувствую, что в последнее время мы нечасто это делаем, и подумала, что это неплохая возможность. — Если хочешь, - сказала Реджина, возвращаясь к работе. — Реджина, что?.. — Мам! - Крик Генри не дал ей закончить вопрос и заставил повернуться к дому. — Что? — Если не выедем сейчас, то опоздаем. — Блин, - пробурчала Эмма. — Я забыла про день рождения Ника и Авы. Они едут в парк аттракционов, и я обещала их отвезти. Это далеко, и я подумала, что нет смысла ездить туда-сюда. Прости. —Ничего. Увидимся вечером, - отозвалась Миллс . — Я вернусь около шести, - сказала Эмма, целуя Реджину в лоб. — Я люблю тебя. Ответа не последовало, Эмма развернулась и ушла в дом.

***

Реджина наблюдала, как грязная вода с рук стекает в раковину. Она проработала в саду целый день, сделав перерыв лишь на обед, когда ребёнок внутри неё потребовал сардин, после чего вернулась к своим грядкам. Окончательно избавившись от следов земли под ногтями, брюнетка выключила свет в сарае, вернулась в дом и направилась в кухню. Как раз проходя мимо столика в коридоре, зазвонил телефон. От испуга она подпрыгнула на месте и уставилась на трубку, раздумывая. С вечера пятницы она вздрагивала от каждого телефонного звонка. Но тот больше не звонил. Вероятно, это снова не он. На самом деле, она ждала звонка от матери, которая только что вернулась из Исландии и обещала перезвонить и рассказать о путешествии. Да, вероятно, это Кора, впервые в жизни сдержавшая обещание, данное дочери. — Алло? – сказала Реджина, поднеся трубку к уху. — С вами пытается связаться заключенный из тюрьмы Белмарш. Чтобы ответить на звонок, нажмите «один». Голос был четким, запись без каких-либо эмоций. В последние два дня эта фраза крутилась у неё в голове бесчисленное количество раз и постоянно мучила, когда Реджина представляла, что будет, ответь она на звонок. Пальцы дрожали, когда она отняла телефон от уха и, ещё немного помедлив, нажала на кнопку. — Реджина? — Робин. — Спасибо, что ответила на звонок. Мне нужно с тобой поговорить, - сказал знакомый голос. Он звучал так же, как и раньше, лишь немного приглушенно, будто был далеко. Что, к счастью, так и было. — Чего ты хочешь? – спросила та слабым голосом, облокачиваясь о стену. — На прошлой неделе я говорил с мамой, - начал Робин. Сердце Реджины упало в пятки. Ей стало дурно и вторая рука сжалась в кулак, ногти больно вонзились в ладонь. — И? — Она мне сказала. Это были три простых слова, но женщина почувствовала, будто мир снова рухнул. Она закрыла глаза и сползла по стене, неосознанно положив руку на живот. — Держись от нас подальше, Робин, - сказала она уже более уверенным голосом. Она должна была быть сильной ради своего ребёнка. — Это и мой ребёнок, - ответил мужчина с укором в голосе. — Ты никогда не хотел детей, - сказала та немного громче. — Ты никогда не хотел быть отцом. Ты заставил меня убить нашего ребёнка. — Уверен, ты и этого хотела убить, - прорычал Робин.Повисло молчание, Реджина закрыла рот рукой, пытаясь сдержать всхлип. — Хотела, - продолжал язвить Робин, понимая причину молчания. — Ты хотела убить этого ребенка. Тебе ненавистна мысль, что часть меня живет и растет в тебе, так ведь? Даже если я в тюрьме, тебе от меня не скрыться. Почему ты этого не сделала, Реджина? Почему не убила ребёнка? Я скажу тебе. Потому что ты слабая. Ты всегда была слабой и всегда будешь. У тебя кишка тонка избавиться от ребёнка, потому что понимаешь, что я всё ещё тебе нужен. Ты всё ещё хочешь меня и знаешь, что когда я выйду, то приду за тобой и этим ребёнком. Мы снова будем семьей. Всё будет так же, как раньше, ты снова будешь моей женой. — Я не была твоей женой, - закричала Реджина, звук вырвался из ее тела и отразился от стен пустого дома. — Я была твоей пленницей. Твоей рабыней. Твоей служанкой. И я больше никогда не буду той женщиной, в которую ты меня превратил. Никогда! — Я ни в кого тебя не превращал, Реджина, - засмеялся Робин. — Тебе это нравилось. Ты с удовольствием делала то, что я велел, чего я от тебя хотел. Ты была рождена подчиняться, и ты в этом хороша. Надеюсь, ты не забудешь, чего я хочу от тебя, когда мы снова будем вместе. — Ты больше и близко ко мне не подойдешь! – Всё её тело дрожало. — Ты не приблизишься ни ко мне, ни к этому ребёнку. Моему Ребёнку, Робин. Не твоему. Ты не имеешь к ней никакого отношения, ты меня понял? — К ней? – сказал Робин. — Значит, это девочка. — Она моя! - закричала Реджина. — Не твоя. И никогда не будет твоей. Ты никогда… Дверь открылась, и Эмма вошла в коттедж. Миллс сразу же замолчала, как услышала, что её девушка вернулась, и её глаза встретились с озадаченными зелёными глазами напротив. — Реджина? – сказала Эмма со страхом в голосе, найдя свою девушку на полу, держащейся за живот и со слезами на щеках. — Кто это? – спросил Робин спустя мгновение. — Кто теперь сделал тебя своей сучкой? — Я не её сучка! – прорычала Реджина. Эмма поспешила к ней, опускаясь рядом с брюнеткой и пытаясь понять, с кем та может разговаривать. — Её? – сказала Робин с очевидным удивлением в голосе. — Теперь понимаю, почему ты не проявляла интереса, когда я приглашал Уилла в нашу постель по особым случаям. Ты хотела, чтобы он был женщиной, да? — Я хотела, чтобы вы оба умерли, - прошипела Реджина. — Я хотела иметь силу оттолкнуть от себя вас обоих, прекратить ваше вторжение в меня. Вот, чего я хотела, Робин. - Глаза Эммы округлились, и она тут же забрала у Реджины телефон. — Послушай, ты, сукин сын, - прокричала Свон, вставая и немного отходя от брюнетки, так и остававшейся на полу. — Эмма Свон, - протянул мужчина. — Подбираешь мои объедки? И как она тебе? Полагаю, неплохо после моей дрессировки. Хотя, наверное, беременная она менее привлекательна, чем раньше. — Заткнись, недоносок! – закричала Эмма. — Ты больше никогда не будешь звонить Реджине и никогда и ни за что не приблизишься к нашему ребёнку! — Нашему ребёнку? – засмеялся Робин. — Что? Теперь у тебя есть член, грязная лесбуха? — Иди на хер из нашей жизни и больше никогда не смей с нами связаться, - прорычала Эмма низким и пугающим голосом. Она нажала на кнопку сброса звонка, а затем сделала шаг к столику и резко выдернула провода из стены. Отбросив их его в сторону, она обняла плачущую женщину. Теперь они обе плакали, слёзы впитывались в одежду и волосы, пока они сидели на полу, обнявшись. Спустя пятнадцать минут Эмме удалось довести возлюбленную до гостиной, где они вместе устроились на диване. — Не нужно было отвечать, - прошептала Миллс, когда слёзы, наконец, прекратились. — Я знала, что это он, не нужно было принимать звонок. — Откуда ты знала? – спросила Эмма, доставая из кармана салфетку и вытирая её лицо. — Сначала они пускают записанное сообщение, где предлагают принять звонок. У меня нет других знакомых в тюрьме Белмарш. — Тогда зачем ответила? — Он… Он звонил на прошлой неделе. - Тихо призналась та. — В пятницу вечером? — Да, - кивнула брюнетка. — Тогда я не ответила, конечно же, но когда телефон зазвонил сегодня, я знала, что он не оставит попыток, пока я не отвечу. — Чего он хотел? – спросила Эмма. — Сказать, что он знает. — Знает что? — Он знает о ребёнке, - призналась Реджина с почти виноватым выражением лица. — Откуда? — Пару недель назад я сказала его матери. — Его матери? – нахмурилась Эмма. — Я даже не знала, что ты всё ещё общаешься с его родителями. — Не совсем, - сказала Реджина. — Но в этом году она пару раз мне звонила, и это просто слетело с языка. Ну… Технически она – бабушка ребёнка. — Она – мать насильника, которая рассказала ему о ребёнке, - возмутилась блондинка . — Ты же не обещала, что она сможет видеть малыша? — Не совсем. Она живет в Кенте, и её муж – отец Робина – очень болен, так что вряд ли она сможет приехать. — Что сказал Робин? - Реджина задрожала, когда слова бывшего мужа снова пронеслись в голове. — Он сказал, что придёт за мной и ребёнком, когда выйдет, - сказала она дрожащим голосом, вспомнив угрозу. — Его посадили на двадцать лет, - напомнила Эмма. — А если он выйдет досрочно? Его могут выпустить уже лет через десять. — Мы запросим судебный запрет. Удостоверимся, что он больше никогда не приблизится к нашей семье, - заверила её Эмма. — Ты не можешь этого обещать, - тихо ответила та. — Могу. Я защищу тебя от этого человека, Реджина. Тебя и нашу дочь. Я обещаю, Робин никогда больше и близко к вам не подойдёт. — А если он снова позвонит? – сказала Реджина. — Я не могу с ним говорить, Эмма. Я не могу. — Я только что вырвала телефонный провод из стены, кстати, прости за это, но мы можем сменить номер и удостовериться, что его нет в справочниках. Мобильный номер ты уже сменила, так что это не проблема. Ты собираешься продолжать общаться с матерью Робина? — Она никогда мне особо не нравилась, - призналась Реджина. — Со свекровями всегда сложно, и поскольку она поддерживает отношения с сыном, нет, я больше не буду с ней общаться. — Тогда он тебя не найдёт, - сказала Эмма. — У него нет другого способа с тобой связаться. Он проведёт остаток жизни, зная, что ты прекрасно живешь без него, ты счастлива и любима. — Я люблю тебя, - искренне ответила Реджина, сжимая руку блондинки. — И прости меня, Эмма. — За что? – переспросила та. — За то, что закрылась от тебя, что не рассказала про звонок в пятницу, что была капризной сукой. - Эмма улыбнулась и крепко обняла возлюбленную. — Ты имеешь полное право быть капризной сукой после всего, что пережила, даже не в счёт беременности. Кстати, чего она сегодня потребовала на обед? – спросила блондинка, наклоняясь к животу Реджины. — Сардины. — Да, я заметила, что пахнет рыбой, - засмеялась Эмма. — А чего она хочет на ужин? — Пасту с твоим соусом из бекона, - ответила Миллс, наконец-то улыбаясь. — Хорошо. Составишь мне компанию или останешься здесь смотреть скучные передачи? — Пойду с тобой, - сказала та, вставая и идя вслед за блондинкой на кухню. — Я соскучилась. — Я всё время была рядом, - мягко сказала Эмма и выдвинула для Реджины стул. — Я всегда буду рядом, любимая, когда бы я тебе ни понадобилась. — Ты всегда нужна мне, - сказала Реджина, наблюдая за тем, как Свон достает продукты. — Хорошо. Потому что ты тоже мне нужна. Ты и наша Софи. — Софи? — Ещё одно предположение, - ответила Эмма, улыбаясь и распаковывая бекон. — Мне нравится, - задумалась Реджина. — Софи Свон, - сказала она, пробуя имя на языке, чтобы понять, как оно звучит. Кусок бекона громко упал на пол. И щёки Реджины покраснели, когда Эмма обернулась, ошеломлённо уставившись на неё. — Что ты только что сказала? – почти шёпотом сказала она, не будучи уверенной, готова ли услышать ответ. — Я… Я не могу дать ребёнку свою фамилию. Она не может быть Миллс. Я не могу… — Но Миллс изначально была твоей фамилией, - напомнила ей Эмма. — Знаю, но он её испортил. На протяжении всего времени жизни в Девоне нас знали как мистера и миссис Робин Миллс. Если я назову так ребёнка, я никогда не смогу избавиться от воспоминаний о том, какой женщиной он меня сделал. — И… что тогда? Используешь мою? – нахмурилась Эмма, подходя к Реджине и садясь за столик напротив неё. — У тебя красивая фамилия. — Она выдуманная, - решилась рассказать Эмма. — Меня нашли под дверью больницы, обо мне ничего не было известно. На одеяле, в которое меня завернули, были лебеди, так что мне дали фамилию Свон. Почему ты?.. - она запнулась. — Это не извращенное предложение руки и сердца, - быстро ответила Миллс. — Но если мы будем растить малышку вместе, ей нужна фамилия, и лучше твоя, чем моя. — А твой пароль от Wi-Fi? – любопытно спросила Эмма. — Как-то вечером я очень по тебе скучала, и как раз пропала связь. Я перезагрузила роутер, и он потребовал ввести новый пароль. Это не значит… — Эй, я не жалуюсь, - перебила её девушка . — Если честно, когда ты произнесла мою фамилию после своего имени, мое сердце просто полнилось от любви. Мне это понравилось, Реджина. Я люблю тебя. Для меня будет честью, если ты станешь Реджиной Свон, но… даже для нас это слишком рано. — Да, - сказала Реджина. — И я не жду… этого. — Свадьбы? – уточнила блондинка, на что женщина кивнула. — Это не страшное слово, малыш. Мы обе и раньше были в браке. — Да, мой был особенно хорош. И не называй меня малыш. — Прости, - засмеялась Эмма. — И да, твой первый брак не был удачным. Точнее, он был катастрофой. Но это не значит, что ты не сможешь быть счастливой во втором. Не сейчас, но когда-нибудь. — Когда-нибудь, - кивнула легко брюнетка, соглашаясь с этим. — Но пока что ты не против, если я буду называть нашу будущую дочь Софи Свон? - Эмма нежно улыбнулась. — Не против. Женщины наклонились друг к другу для поцелуя - глубокого и долгого. — Мне лучше продолжить готовить ужин, - сказала Эмма, отстранившись. — У нас есть ещё бекон? – просила она, поднимая мясо с пола. — Кажется, ещё одна упаковка на верхней полке, - отозвалась Миллс. — Ещё одна причина, по которой я люблю тебя - неограниченные запасы бекона. Реджина весело рассмеялась и отклонилась на спинку стула. Всё будет хорошо. Пока Эмма рядом с ней, она будет счастлива.