Troubled Teachers

Реджина медленно открыла глаза. Зрение было затуманенным, но она смогла различить очертания мебели и телевизора. Слабо освещённая комната казалась знакомой, но она не могла вспомнить, где именно находится. Растерянно нахмурившись, женщина попыталась сесть. — Эй, эй, лежи. Нежные руки коснулись плеч, укладывая обратно на мягкие диванные подушки. У неё даже не было сил сопротивляться. — Эмма? — Да, - сказала блондинка, лицо которой постепенно стало обретать форму, когда она села рядом. — Как ты себя чувствуешь? — Где я? – спросила та, игнорируя вопрос. — У меня дома. Я привезла тебя сюда после того, как ты потеряла сознание. Когда ты пришла в себя на парковке, то отказалась ехать в больницу, а я не могла отвезти тебя обратно к Робину. А затем ты опять вырубилась. Ты спала примерно час. — Спасибо, - поблагодарила Миллс, поднимая руку, чтобы потереть пульсирующий лоб. Она была растеряна. Обычно она знала, кто она – Реджина Робина или настоящая Реджина. Она всё ещё чувствовала себя угнетенной, подавленной, испуганной. Но она проснулась в безопасном месте, и рядом с ней была подруга, которая волнуется за неё и, как кажется, понимает, что происходит за дверью их дома. И кем же ей теперь быть? Женщина решила, что нужно узнать больше, прежде чем выбирать. — Что со мной случилось? — Ты упала в обморок, - повторила Эмма. — А вот почему, ты мне расскажи, - блондинка вопросительно смотрела на бледное лицо. — Можно мне воды, пожалуйста? Деувшке хотелось отругать женщину за эту попытку уйти от вопроса, но вместо этого она просто взяла в руку стакан воды со льдом и поднесла к губам Реджины. Та приподняла голову и начала медленно пить. — Я пропустила ужин, - призналась та, когда стакан вернулся на свое место на тумбочке. Кажется, настоящая Реджина начинала возвращаться. Эмма молча встала и вышла из комнаты. Нахмурившись, брюнетка повернулась на бок и посмотрела на дверь. Спустя минуту Эмма вернулась с батончиком, развернула его и вложила Реджине в руку. Снова сев, Свон внимательно наблюдала за лицом женщины. Закатив глаза, брюнетка откусила кусочек, и выражение лица подруги смягчилось. — Почему ты пропустила ужин? – спросила она. — За обедом ты почти не притронулась к этой резиновой курице. К вечеру я просто умирала с голоду, думаю, ты тоже. Реджина заставила себя сесть, игнорируя протесты Эммы. Она почувствовала, как плед сполз с её плеч, и поняла, что блондинка старалась предоставить ей максимальный комфорт, пока она была без сознания. Оказавшись такой открытой, она вдруг почувствовала себя беззащитной и уязвимой. Что она делает? Зачем разговаривает здесь с Эммой? Нужно немедленно уходить. Реджина Робина отчаянно боролась за контроль над другой половиной. — Мне нужно возвращаться домой, - решилась женщина, пытаясь встать. У неё всё ещё кружилась голова, но одно она знала точно. — Робин будет меня искать. Я сказала ему, что вышла за молоком. — Значит, ты неплохо умеешь врать, - блондинка продолжала пристально смотреть на неё. — Реджина, пожалуйста, расскажи мне, что происходит. Я могу тебе помочь. А если я ошибаюсь, тоже просто объясни. Что бы там ни было, я с тобой. Повисла долгая пауза. Брюнетка потянулась за стаканом и осушила его, лёгкие начали гореть, когда холодная вода попала в горло. Она не могла этого сделать. Не могла рассказать Эмме. Не могла рассказать никому, что происходит. Реджина Робина не позволяла. Кроме того, это всё равно ничего не изменит. Не в случае с Робином. Когда она подняла глаза, подруга терпеливо ждала, пока она заговорит, её взгляд был твёрдым, но обеспокоенным. Настоящая Реджина снова попыталась взять верх, изо всех сил борясь с Реджиной Робина. Даже брюнетка не знала, кто победит. Итак, она сделала глубокий вдох и, наконец, заговорила. — Это не его вина. Настоящая Реджина. У неё получилось. Наконец-то она победила Реджину Робина, и стены начали рушиться. Эмма придвинулась ближе и заключила её в объятия, переплетая их пальцы. Миллс даже не понимала, что плачет, пока не начала дрожать от всхлипов. Девушка притянула ту ближе, шепча на ухо успокаивающие слова и поглаживая по спине, пытаясь унять дрожь. Когда брюнетка, наконец, отстранилась, её глаза были красными и опухшими. На щеках Эммы тоже были слёзы, но она быстро вытерла их, прежде чем снова посмотреть в лицо подруге и взять её руки в свои. — Расскажи мне. Настоящая Реджина кивнула и начала свой рассказ.

***

— Я познакомилась с Робином в семнадцать лет. Он был другом моего первого парня – Дэниела. Они были на год старше меня, но мы все учились в одной школе, хотя, кажется, они оба не особо стремились получить образование. Когда я уехала учиться в Кембридж, они остались в нашем городе, но мы Дэниелом встречались до моего окончания университета. Тем летом, когда я получила диплом, он рассказал мне, что Робин с другими их общими друзьями начали прокрадываться и вламываться в дома богачей и брать всё, что считали нужным. Я была в ужасе, но так сильно любила Дэниела, что просто... смирилась с этим. Реджина запнулась, и Эмма подбадривающее сжала её руку. — Я должна была их остановить. Я знала, что это плохо кончится. Она снова замолчала, сосредоточив взгляд на противоположной стене. Блондинка видела, как воспоминания и эмоции сменяют друг друга на красивом лице женщины. — Что случилось? – мягко подтолкнула она, видя, что подруга тонет в сожалении и горе, и пытаясь вернуть её в реальность, к правде. — Кража пошла не по плану, - объяснила Реджина. — Хозяев не должно было быть дома. Они были ворами, а не грабителями. Но по какой-то причине муж оказался дома. И вооружен. Всем удалось убежать, но Дэниела… убили. Робин позвонил мне на следующее утро и рассказал. Я плакала неделю. Тогда я только вернулась в Кембридж, чтобы продолжить учиться в магистратуре, и никого там не знала. Робин приехал ко мне. И был таким милым. Он тоже любил Дэниела, и мы оба безумно по нему скучали. Не помню точно, как начались наши отношения, но основа была заложена уже тогда. Со временем Робин стал приезжать ко мне всё чаще, и вскоре мы начали встречаться. Думаю, мы были счастливы вместе. Не так, как с Дэниелом, но было хорошо. Сердце Эммы сжималось, когда она слушала, как подруга потеряла свою первую любовь, как погиб её возлюбленный, так же, как Нил. Преждевременно и неожиданно. Она понимала, как чувствовала себя Реджина. Знала, как это больно. — Мы поженились меньше, чем через год, - продолжила женщина. – Это было слишком быстро, но никто из нас тогда об этом не задумывался. Робин со своей бандой перебрались в Кембридж, где народ был побогаче. Им даже удалось вломиться в Кингс-колледж и украсть висящий там портрет. Знаю, ты удивляешься, почему я была с ним, зачем ввязывалась во все эти преступления, и, если честно, я не могу ответить на этот вопрос. Дэниел был хорошим человеком, попавшим под дурное влияние друзей. Но Робин был лидером. Это он толкал всех на это и повышал ставки. Однажды, прямо перед моим окончанием докторантуры, они переоценили свои силы. Их поймала полиция, когда они покидали большой особняк в Кембриджшире. Там было две системы охраны, и о второй они не знали. Робин с бандой несколько месяцев провели в тюрьме в ожидании суда, и я сходила с ума. Я не знала, что делать. Независимо от того, чем занимался Робин, мы были женаты, и я знала, что должна быть верной мужу. Свон нахмурилась, услышав, как та говорила о браке скорее как об обязанности, а не о чем-то, что основывалось на любви. — Их отпустили из-за недостатка улик, - продолжила учительница истории. — Но один детектив – Кит Ноттингем – не хотел сдаваться и ещё несколько месяцев расследовал дело, пытаясь найти хоть что-то, что поможет упрятать Робина за решетку. Однажды, когда я работала в Кембридже в исследовательском центре, Робин пришёл домой и объявил, что мы переезжаем. В тот же вечер мы собрали вещи, а ночью покинули дом. Я даже не знала, куда мы едем. Когда мы свернули на шоссе М5, я поняла, что муж хотел уехать от Кембриджа как можно дальше. На рассвете мы въехали в Плимут, и признаю, я была очень взволнована, предвкушая новые возможности. Я не была в восторге от своей работы и всегда хотела преподавать. Так что сразу решила получить лицензию учителя. Робин взял мою девичью фамилию, чтобы сбить со следа детектива Ноттингема, и мы купили этот дом. — Робин взял твою фамилию? – удивленно переспросила Эмма. — Знаю. По нему не скажешь, но это было нужно из соображений безопасности, и с тех пор он живет под именем Робин Миллс, а не Робин Локсли. Брюнетка замолчала, вернувшись к воспоминаниям о первых годах жизни в Плимуте. Они не были идеальными, отнюдь нет. Но Реджина была счастлива. Или счастливее. — Что пошло не так? Вопрос заставил Реджину повернуться к Эмме, горящие зелёные глаза ждали правды. — Не знаю, - призналась подруга. — Это происходило постепенно. Просто он стал больше меня контролировать. Не разрешал никуда выходить, запрещал приглашать друзей в гости, требовал, чтобы я готовила и убирала. Честно говоря, я даже не сразу стала это замечать. И теперь я чувствую себя такой дурой, потому что это было так очевидно. В смысле, ты же сразу заметила, да? — Я сразу поняла, что что-то не так, да, - кивнула Эмма. — Он умен. И манипулятор. И мы давно вместе. Я знаю Робина с семнадцати лет. Мы женаты двенадцать лет. - Мы с Нилом тоже были женаты двенадцать лет, но он никогда не поднимал на меня руку, - заметила Эмма. Повисло молчание. — Ты не станешь этого отрицать? — А в этом есть смысл? – спросила Реджина, откидываясь на спинку дивана и проводя рукой по разорванной плоти. Рана больше не болела, но она ненавидела этот шрам и то, как она выглядит. Униженной. Нелюбимой. Сломленной. — Что случилось? – спросила Эмма, зарываясь ближе в диванные подушки рядом с брюнеткой. — Когда я вернулась с твоей вечеринки, в спальне я почувствовала запах духов. Чужих духов. Я давно знала, что Робин мне изменяет. Когда он сказал, что хочет секса, впервые в жизни я сказала «нет». И он ударил меня. — Он пытался тебя изнасиловать? – медленно спросила Свон и её глаза горели гневом. — Это не изнасилование, - запротестовала Реджина. — Мы женаты. Муж не может изнасиловать жену, потому что я принадлежу ему. - Эмма от удивления даже рот открыла. — Ты вообще себя слышишь? – спросила она. — Пожалуйста, задумайся о том, что только что мне сказала. Ты, правда, веришь, что принадлежишь Робину? Реджина, ты - самостоятельная личность, и у тебя есть право сказать «нет», о чём бы Робин тебя ни просил, особенно – о сексе. Пожалуйста, пожалуйста, скажи мне, что он тебя не насиловал. — Это не изнасилование, - повторила брюнетка. — Изнасилование, - настаивала Эмма, всё больше закипая от злости, слушая подругу. — Существует даже грёбаный закон, в котором сказано, что мужа можно обвинить в изнасиловании жены. Его приняли в девяносто первом, господи ты боже! Это считается преступлением больше двадцати лет! Реджина, он промыл тебе мозги. Ты невероятно умная и одна из самых образованных людей, которых я знаю. Но этот ублюдок влез к тебе в голову и такого наворотил, что ты даже не замечаешь, что он с тобой делает. Пожалуйста, скажи мне, что ты понимаешь, что принуждение тебя к сексу – это неправильно. — Мы женаты, - уже прошептала Миллс, пытаясь, вероятно, хотя бы себя убедить. — Это неважно, - спокойно ответила Свон. — У Робина нет права на твоё тело. Твоё тело, Реджина. Женщина отвернулась от умоляющего взгляда Эммы и уставилась в стену. Блондинка же терпеливо ждала, пока брюнетка соберётся с мыслями. Часы на стене показывали, что уже больше восьми вечера. Робин наверняка с ума сходит от… беспокойства? Скорее, от гнева. Она представила, сколько у неё в телефоне пропущенных звонков. Она могла вернуться домой, извиниться за столько долгое отсутствие и принять наказание. Этого хотела Реджина Робина. Она даже задумалась о том, каким оно будет. Он добавит ей работы, вероятно, снова отберёт телефон. Но настоящая Реджина понимала, что в этот раз Эмма будет знать правду. Теперь Эмма знает все. Эмма – женщина, с которой она познакомилась всего месяц назад, каким-то образом заметила то, что до неё никто не замечал. Она смогла заглянуть за фасад этого брака и продолжала давить, пока, наконец, женщина не признала правду. Но что ещё могла сделать Эмма? Могла ли эта блондинка действительно спасти её от такой жизни? И если она на самом деле уйдёт от Робина, какой будет ее жизнь? Она никогда не была одна. Что же она будет потом делать? — Что мне делать? Если кто-то и мог знать ответ на этот вопрос, то только девушка, сидящая рядом с ней. — Сегодня ты можешь остаться здесь, а завтра мы пойдем в полицию, - ответила Эмма спокойно и уверенно. — В полицию? Нет, мне надо вернуться, - сказала Реджина, вставая. От резкого движения у неё закружилась голова, и она снова сползла на диван. — Тише, - сильные руки обхватили её и усадили обратно на диван. — Ты не вернёшься к этому ублюдку чудовищу. Не сегодня, никогда. Всё кончено, Реджина. Он больше не причинит тебе вреда, - сказала Свон, садясь рядом. — Как ты можешь это обещать? Здесь каждый полицейский в округе выёживается, лишь бы угодить ему. Он расплачивается со всеми, кто его подозревает. Он практически неприкасаемый. — Я обещаю, что защищу тебя, - заверила её Эмма. — Ты останешься здесь со мной сегодня вечером, а завтра мы пойдем в полицейский участок, чтобы подать заявление, запретительный судебный приказ, и всё, что тебе будет нужно. А потом мы собираемся пойти к адвокату и начать дело о разводе. Ты больше не в ловушке, Реджина. Ты можешь выйти, и я помогу тебе. — Почему - спросила Регина. — Потому что ты моя подруга, и я знаю, что значит потерять кого-то и не знать, что делать со своей жизнью. Робин воспользовался тобой, когда ты была наиболее уязвима, и это продолжалось слишком долго. Дэниел не хотел бы этого для тебя, не так ли? Мучительный крик, вырвавшийся у Реджины, почти заставил Эмму почувствовать себя виноватой из-за упоминания о своей потерянной любви, но она знала, что это сработало. Брюнетка рухнула ей на руки, вопли эхом отлетали от стен, когда женщина наконец смирилась с тем, что с ней происходило. Спустя несколько мгновений Генри высунул голову из-за двери, но лёгкий кивок Эммы заставил его отступить, оставив двух женщин, застывших в слезливых объятиях на диване.

***

Спустя долгое время слёзы наконец прекратились. — Хочешь лечь спать? — спросила Эмма. На что брюнетка кивнула и фыркнула. Уговорив подругу подняться на ноги, Свон осторожно повела Реджину из комнаты и вверх по лестнице. Гостевая кровать, к счастью, уже была заправлена, и женщина в каком-то оцепенении села на пуховое одеяло. Эмма быстро ушла и через несколько секунд вернулась со старой футболкой и шортами для сна, а сверху лежала новая зубная щетка. — Ванная комната находится рядом. Дай мне знать, если тебе понадобится что-нибудь ещё, хорошо? - спросила она, кладя ночные вещи на кровать. Брюнетка молча кивнула, всё ещё глядя в пол. Шок от событий вечера оставил её морально и физически истощённой. Ей не хотелось ничего, кроме как забраться на мягкую кровать и забыться. — Спокойной ночи, Реджина, - сказала Эмма, нежно поцеловав ту в макушку. Миллс ничего ей не ответила. Эмма вышла из комнаты и закрыла дверь. Она прислонилась к стене снаружи и вздохнула, тяжело потирая лицо руками. Девушка чувствовала себя опустошённой, её мозг изо всех сил пытался понять, что рассказала ей брюнетка, в то время как сердце переполняло боль за подругу.

***

— Мама? — Хей, Генри. Мне очень жаль за то, что произошло сегодня вечером, - сказала Эмма, улыбаясь сыну, когда его голова появилась в коридоре. — Всё в порядке. Что происходит с миссис Миллс? - спросил он, глядя мимо матери и заметив, что дверь комнаты для гостей закрыта. — Иди вниз, и я разогрею немного вчерашней пасты, - сказала та, уже спускаясь по лестнице на кухню. Заинтригованный сын последовал за ней. — Миссис Миллс останется здесь сегодня вечером? - спросил он, садясь за маленький обеденный стол. — Да. Её муж ********** нехороший человек, - закончила она, не уверенная, насколько Реджина хотела бы, чтобы Генри был в курсе. Вряд-ли хотела бы, размышляла она, доставая остатки еды из холодильника. — Это он разбил ей губу, не так ли? Эмма давным-давно дала себе обещание никогда не лгать сыну. И технически Миллс не могла разозлиться, потому что парень сам догадался, а не она ему рассказала. — Да, - негромко ответила блондинка после паузы. — Но ты никому не должен говорить в школе, хорошо? Это очень личное дело, и Реджина не хочет, чтобы кто-то ещё знал. — Хорошо, - кивнул Генри. Он лучше других понимал, каково это, когда все узнают о твоих личных делах. — Она собирается остаться здесь надолго? — Я не знаю, - призналась Эмма. — Но сейчас ей больше некуда идти. Ты не против, что она здесь? — Ну я уже живу с одним учителем. Не думаю, что жизнь с двумя сильно ухудшит учебу, - пошутил сын. — Люди запугивают тебя из-за того, что я твоя мама и учительница? - спросила та, включив микроволновую печь и прислонившись к стойке. — Нет, - покачал сын головой. — Они думают, что это круто, что у меня «горячая мамочка». - Он использовал воздушные кавычки и скорчил рожу. — И поскольку ты меня не учишь, это не имеет большого значения. Хотя они мне всегда жалуются, когда ты ставишь им дерьмовые оценки. — Ну, я жалуюсь, когда мне сдают паршивую домашнюю работу, - ответила она со смешком. Генри подхватил её смех, прежде чем они оба замолчали. — Я бы никогда этого не сделал, - сказал сын после паузы. — Чего не сделал? — Не ударил бы женщину. — Я знаю, что ты бы не стал, - сказала Эмма, улыбаясь сыну. — Но муж миссис Миллс оскорблял её и другими способами. Контролировал, заставлял что-либо делать, наказывал за любые ошибки. Это всё неправильно, Генри, и некоторые женщины не понимают, что происходит, пока не становится слишком поздно. Но это Реджина, с ней всё будет в порядке. Завтра я пойду с ней в полицию, и мы позаботимся о её безопасности. — Ты хорошая подруга, - сказал Генри. — Миссис Миллс повезло, что ты присматриваешь за ней. — Ну, иногда люди не могут постоять за себя, поэтому им нужен кто-то, кто сделает это за них, по крайней мере, пока они снова не станут достаточно сильными. — Скоро ли миссис Миллс снова станет сильной? — Я надеюсь на это, Генри. Я очень на это надеюсь.