New home

      Как всё дошло до того, что Уэйд оказался в квартире Питера, а тот был пьян, и воздух не помог протрезветь? Нет, начнём с того, что вопрос нужно было поставить иначе. Почему Уэйд согласился остаться на ночёвку у пьяного студента? Почему не подвёз его до дома и не придумал дурацкую байку, мол, появились внезапные дела на "работе" и нужно уехать. Да ответ лежал на поверхности. И все его прекрасно знали, как и сам наёмник.       Уилсон был эгоистом, он хотел провести больше времени с Питером, потому что этот подросток, состоящий из кучи проблем соответствующих его возрасту и между тем способный веселить других, заставлял мужчину позабыть обо всём, что его беспокоило. Рядом с Паркером словно всё исчезало, как будто в этом мире не было никого кроме них двоих, а когда он прощался с ним, то привычная ужасная жизнь давала о себе знать, и Уэйд возвращался на то дно, которое будет сопровождать его вечно.       Когда он помог Питеру подняться на нужный этаж, любезно открыть дверь и усадить его на стул на кухне, подошёл к шкафу с посудой, в котором лежали стаканы, и открыл дверцу. Налив холодной воды, он протянул кружку Питеру. Тот непонимающе моргал и смотрел на напиток. Поблагодарив Уэйда, он похлопал того по бедру в знак того, чтобы он присел на стул возле него.       Голоса перестали понимать, что творилось в голове Питера. Тот не казался чересчур пьяным, да, его лицо немного покраснело, но этим всё ограничивалось. Ходить он мог хорошо, но будто бы прикидывался, что пешая ходьба по лестнице ему не подвластна. А ещё всю дорогу до дома он внимательно смотрел на лицо наёмника, и не заметить это мог только слепой или глупый человек. Уилсон до последнего сдерживал в себе вопрос, который готов был слететь с его губ в любую секунду.       И даже сейчас происходило то же самое. Волосы Паркера спутались, торчали в разные стороны, первые пару пуговиц были расстегнуты, а подтяжки валялись на полу, глаза от маленькой дозы алкоголя слезились и были красными. В тишине слышалось, как размеренно он дышал и как тикали настенные часы.       —Знаешь, я хочу переехать отсюда поскорее. Вот только сумею ли я накопить достаточно денег, чтобы вернуться в свой дом?— он закатал рукава и опрокинул половину стакана с водой в желудок, звонко положив его на стол.— Мне здесь совсем не нравится. Каждый раз, когда я встаю и иду на кухню, то понимаю, что нахожусь дома один, поэтому я не покупал лишнюю пару тапочек или стулья. Ведь каждый раз, когда я смотрел бы на них, был бы для меня слишком тяжёлым. Я думал бы, что сейчас домой придёт тётя Мэй или дядя Бэн. Кто угодно. Но я один. И эта мысль никак не приживётся в моей голове. Есть вещи, с которыми люди до конца жизни не могут смириться. Я думал, что смогу привыкнуть к одиночеству, но всё оказалось иначе. Людям нужно общение, нужны люди вокруг, и я не был тем исключением из правил, которому всё это могло бы не понадобиться. Наверное, я тебя достал. Не стоит связываться с пьяным Питером, потому что он начинает говорить о своих нескончаемых проблемах.       Он взглянул на Уэйда, который внимательно следил за меняющимся выражением лица парня. Сначала Питер смотрел на стакан и глупо улыбался, чтобы как-то скрыть всю неловкость и грусть, слышимую в его речи. Затем запустил руки в волосы и не поднимал взгляда со стакана с водой. Улыбка спала, и под конец он поднял глаза, столкнувшись с пристальным вниманием в его сторону, исходящим от мужчины. Мурашки слабо пробежались по спине и затылку, Питер дотронулся до шейного позвонка, а затем заметил, как его колено соприкоснулась с ногой Уилсона.       Наёмник аккуратно положил руку на ладонь Питера, лежащую возле стакана. Она была слабо сжата в кулак, но при этом прикосновении непроизвольно разжалась. На столе на кухне лежали блокнот с карандашом, которые Паркер забыл убрать, потому что отчаянно готовился к вечеру, а там были записаны различные компании для прохождения стажировки, их плюсы и минусы. Мужчина незаметно для парня вырвал оттуда листок и написал адрес дома карандашом, передав сложенную вдвое бумажку ему в руку.       Питер, слегка выпятив нижнюю губу, развернул листок и прочитал адрес, непонимающе моргая.       —Если тебе будет одиноко, если тебя вдруг, не дай Бог, настигнут коллекторы или другие шишки, если у тебя дома чудесным образом кончатся овощи или если у тебя выключат воду, свет, да что угодно...то ты всегда можешь прийти ко мне или позвонить, и тогда приеду я. Вообще мы могли бы забрать прямо сейчас все твои вещи и перенести их в мою квартиру, но я думаю, что это слишком серьёзный шаг для тех, кто знаком только 5 встреч? Может, я смогу понадеяться на это, когда мы встретимся в следующий раз или в 10 раз, я не знаю, какие сроки для тебя являются приемлемыми.       Он не выказал какой-то поддержки, не подставил своё плечо, чтобы Питер поплакал или пожаловался на всю свою жизнь разом, он не пожалел его, он просто одним разом сказал то, что заставило его рассмеяться и прикрыть от стеснения лицо руками. Он сказал, что его двери всегда открыты для него, что тот мог прийти к нему в любой момент, даже если причины не было.       Уэйд Уилсон предложил ему временно переехать к нему и что? Просто что? Он был одним из тех мужчин, которые предпочитали словам действия, любая женщина с радостью продала бы душу, чтобы оказаться рядом с человеком, не кормившим её обещаниями, а, напротив, исполнявшим все её желания. Вот только "продала бы", а не "продаст". Каким бы богатым и успешным по мнению Питера не был этот человек, не только статус всё решал, но и его лицо, на которое каждый первый человек оборачивался и смотрел в ужасе.       Кто-то мог подумать, что это какой-то мясник или головорез, ну а кто в здравом уме взял бы такого человека на работу? Кто работал бы под началом такого уродца? Кто вообще общался бы с таким, как он? Да, Питер многого о нём не знал, они почти что были незнакомцами, и если бы не та встреча в переулке, то, быть может, они никогда бы не пришли к тому, что происходило сейчас. Судьба была хитрой и жестокой по отношению к Паркеру, и раз он тогда наткнулся на раненного Уэйда, то это было знаком свыше. Значит, их жизни должны были в какой-то степени оказать влияние друг на друга.       Мог ли быть этот мужчина подарком свыше? Подарком за все страдания и беды, возникшие в жизни парня по его же вине?       Или Уэйд был наказанием для Питера, который так и не научился разбираться в людях, позволяя им проникнуть в его жизнь до основания, чтобы потом те разрушили всё, чем он дорожил? Никто не мог дать ответа на этот вопрос.       —Мне ещё никто не предлагал временно съехаться. Я ведь взрослый, к тому же парень, сам со своими проблемами должен справляться, а не на других их перекладывать и искать рубашку, в которую можно поплакаться и пожаловаться на ужасную жизнь.       —А кто сказал про временный переезд?—удивлённо подняв правую бровь, произнёс наёмник. Питер непонимающе посмотрел на него.— Я говорил про переезд на неограниченный срок. Нет, серьёзно, ты можешь сделать это в любой момент. Хоть в 4 часа ночи, хоть в 8 часов утра. Ты можешь заявиться в мой дом без предупреждения, только позвони в дверной звонок, а то вдруг я буду в душе.       —Ты...— Питер решился поднять взгляд и заглянуть в глаза мужчины, настойчиво смотрящего на него.— ...всем так говоришь? В смысле всем, с кем знаком так мало? Не воспринимай этот вопрос как осуждение с моей стороны, мне просто непонятна такая позиция. Я настолько сильно и быстро внушил доверие к своей персоне? Или это ты такой сердобольный?       Уилсон склонил голову набок, чтобы не прерывать зрительного контакта с Питером, отчего-то резко смутившемуся от подобного напористого взгляда мужчины. Это было ответом за то, что Паркер вёл себя сегодня слишком нагло и бесцеремонно по отношению к мужчине?       —Нет. Я не добрый, не сердобольный и не обладаю добродетелью. Я не помогаю кому попало, не жалею каждого старика-инвалида на улице и уж тем более не каждому из них даю деньги, прекрасно зная, что некоторые прикидываются слабыми и хотят, чтобы их пожалели. Не знаю, какой образ обо мне ты построил в своей голове, но скажу тебе одно: ты ошибаешься на мой счёт. В твоих глазах я кажусь кем-то хорошим, и ты упорно пытаешься сказать мне, что я таковым и являюсь. А вся правда в том...что я так себя веду только по отношению к тебе.       —Стой-стой-стой, ты жмёшь на газ, тормоз? Я хоть и говорил, что с радостью пообжимался бы с ним в кровати, но к таким резким переходам не готов. Мне нужно морально подготовиться. Чувствуете, воздух накаляется? Кажется, Пити-бой не может продолжать смотреть нам в глаза. Ты смутил бедолагу! Он сейчас уберёт свои зубы и перестанет нажимать на газ, ты что этого пытаешься добиться, идиот?       —Так ты хочешь его соблазнить или нет? Я так и не понял.        —Мой ответ таков: мы берём тайм-аут и идём домой, Уэйд! На кой чёрт ты говоришь, что мы — плохие? Ты хочешь испортить впечатление о нас?        Питер сглотнул слюну и внезапно начал чесать затылок, опустив взгляд. Он не такое ожидал услышать. Что значит Уэйд не был таким, каким его считал Питер? Да, не грех признаться парню себе в том, что порой он строил образы людей в голове, боготворил их и закрывал глаза в том случае, если его икона подражания делала что-то нехорошее. В большинстве случаев у него была голова на плечах и то воодушевление, которое он испытывал, глядя на того или иного человека, в таких ситуациях пропадало, но сейчас он отчаянно не понимал ( или не хотел понимать ), почему мужчина так говорил.       Если Уилсон хорошо относился к Паркеру, то это не означало, что точно так же он мог относиться и к другим малознакомым или вообще незнакомым ему людям. Вот что он пытался до него донести. Может, в пьяном бреду Питер не мог этого воспринять всерьёз, но в голове всё-таки всплыл вопрос, который он должен был задать ещё в тот раз, когда увидел его с пулей в теле.       —Кто ты вообще такой?       Эти четыре слова слетели с его губ прежде, чем он успел понять смысл сказанного. А когда он озвучил это вслух, то перед глазами словно всё поплыло. Или свет так плохо упал, но Питер не видел выражения лица Уэйда. Впервые за всё время его лицо показалось ему пустым и незнакомым. Словно лица и не было, а только какое-то слабое подобие.

***

      Мишель, зашедшая в квартиру самая первая, сняла каблуки и направилась в комнату, прикрыв за собой дверь. Майлз отчётливо понимал смысл этого жеста со стороны сестры. Она не хотела, чтобы её донимали. Ей нужна была тишина и песни группы "The Police". Гвендолин, увидевшая расстроенное и обеспокоенное выражение лица парня, предложила ему выпить какао, которое она спрятала в одном из шкафчиков на кухне и о котором забыла Эм-Джей. Достав из холодильника молоко и порошок с сахаром, девушка в пару мгновений приготовила напиток, оставив третью наполненную кружку с какао для Уотсон.       Она присела на диван, протянув парню стакан. Он тихо поблагодарил её, откинув голову назад. Его равнодушный взгляд был направлен в потолок. Гвен тихо стучала пальцами по стакану, глядя на Моралеса. Кажется, ей не стоило никого приглашать на этот проклятый вечер. Такое чувство, что дыра во взаимоотношениях Мишель и Питера увеличилась.       Стейси просто хотела, чтобы ребята провели весело время в компании друг друга, но, кажется, она просила от этого мира слишком многого. Когда белая полоса собиралась настигнуть их? И собиралась ли вообще?       —Ты сегодня какой-то неразговорчивый. Я знаю, что все мы устали от той вечеринки и танцев, от всего этого шума и, может, ты вообще хочешь пойти спать, а я тут донимаю тебя расспросами. Знай, что ты не обязан из уважения ко мне сидеть и терпеть мои разговоры. Если хочешь отдохнуть, то...       —Нет, Господи, почему ты вообще о таком подумала?— он перенёс свой взгляд на неё. Это заставило девушку выдохнуть с облегчением. Майлз все ещё был рядом с ней, а не где-то в прострации.— Твоя компания меня не напрягает.       —Рада это слышать,—улыбнувшись, произнесла девушка. Уголки его губ приподнялись, а потом он попробовал какао на вкус.       —Я не особый любитель сладкого, но это стоит сотни кариесов во рту.       Гвен рассмеялась.       —Ребятам понравился твой эскиз. Они даже на секунду подумали, что это нарисовал кто-то другой, что в принципе является правдой,— девушка следила за поведением парня. Он слабо улыбнулся, тем самым дав понять, что слушал её, хоть и не полностью был сконцентрирован на ней.—Наверное, это странное предложение, но нарисуй меня. Прямо сейчас. Здесь.       На самом деле это было небольшой ловушкой. Обычно когда люди были на чём-то сконцентрированы, то с некой лёгкостью и пренебрежением отвечали на вопросы, чтобы от них наконец-то отстали. По крайней мере тактика блондинки всегда работала успешно. Майлз сначала удивился такому желанию со стороны девушки, но отказываться не стал. Да, он немного устал, но не настолько, чтобы отказываться от живого запечатления на бумаге той, которая в последнее время занимала большую часть его мыслей.       Взяв карандаш и скетчбук, брюнет присел на диван, подложив под себя правую ногу. Стейси расположилась в следующей позе: её левая нога находилась на диване, а правая свисала. В правой руке был стакан с какао, а левой она подперела щёку. Её немного лохматые волосы были собраны в обыкновенный пучок, чтобы не мешаться. И несмотря на то, что такая причёска не подходила её классическому платью, Майлзу всё нравилось. Было в этом виде что-то уютное и домашнее.       Он начал делать набросок.       —Я беспокоюсь о твоей сестре не меньше тебя. Но хочу внести ясность. В тот день, когда моя нога переступила порог этого дома, я поняла одно: я согласилась прийти сюда для того, чтобы помочь не только Эм-Джей, но и тебе. И я хочу быть с тобой честна. Ты не обязан отвечать мне тем же, просто я хочу, чтобы ты знал это. Да, мы не так близки, чтобы говорить на откровенные темы, но...— он посмотрел на неё. Они пересеклись взглядами.—Мы можем это изменить.       Майлз перевёл взгляд с девушки на бумагу и продолжил спокойно делать эскиз. Она не надеялась на что-то, прекрасно понимая, как тяжело говорить по душам с людьми. Не каждый был к этому готов, ведь кто-то вообще к подобному не привык, постоянно храня секреты и переживания глубоко в себе. Подобным качеством зачастую обладали парни, которые не хотели показывать слабости другим.       Но когда они уже поймут, что в этом нет ничего страшного? Да, некоторые закрывались от других, потому что их высмеивали за слабости. Далеко не все девушки и общество в целом любили мужчин, открыто говорящих о своих проблемах. Ты должен быть сильным, ты не должен другим голову забивать своими проблемами, ты должен уметь решать их сам. За всю свою короткую жизнь Стейси повидала множество таких людей, продолжая удивляться тому, куда катился мир.       Но больше в ужас её приводили семьи, которые воспитывали сыновей так, чтобы те никогда не говорили о своих страхах жёнам, друзьям, родителям. Как немыслимо и глупо это было! Гвен считала, что главное в любых отношениях — доверие, умение выслушать о беспокойствах друг друга, а не умалчивание и притворство, что "всё отлично". Обман рано или поздно вскрывался, всё зависело от того, насколько долго человек мог продержаться, храня в себе все те кошмары, которые неминуемо всплывали в голове.       Моралес в её глазах был сильным и непреклонным парнем. Он потерял дядю, отца, чуть не потерял сестру, его могли убить в любой момент, он ввязался в опасный бизнес, чтобы помочь больной матери встать на ноги и бог сколько бытовых проблем, о которых его голова, скорее всего, думала каждую секунду. Она видела, как Эм-Джей волновалась на этот счёт, видела, как он отдалялся от сестры, как пытался построить вокруг себя крепость под названием "я справлюсь сам".       Но напомните, когда это позиция "я справлюсь сам" не выходила людям боком? Она видела, к чему это привело Питера, видела, к чему это привело человека, которого она любила. Видела, к чему это приводило её. Нынешнее упрямство и упорство Майлза совсем были ни к месту.       Умом она понимала, что постоянно лезла на рожон, вклинивалась туда, где ей было не место, потому что других способов помочь она не знала. Однажды она осталась стоять в стороне, предоставив свободу действий ему, а что случилось в итоге? Он погиб. И пускай она ненавидела себя за то, что была затычкой и костью в горле каждого, вечно вмешиваясь в их жизнь, но допустить того хода событий, что произошёл с Питером, девушка не могла.       —Я не хотел бы говорить об этом при Мишель,—шёпотом начал парень.—Но она, скорее всего, сейчас сидит в наушниках в комнате, поэтому...моей маме плохо. Её состояние не улучшается, те деньги не помогли. Я не знаю, что мне делать. Надеяться на чудо сверху? Я перестал верить во всё это очень давно. Даже если я каким-то способом достану кучу денег, нет надежды на то, что ей это поможет. Сестра чувствует, что со мной что-то не так, на днях я проговорился, что с мамой не всё хорошо, а она теперь волнуется и думает обо мне. И...если вдруг мама умрёт, я не хочу, чтобы Мишель из чувства долга была со мной до конца. Может, в этом смысле ты будешь на её стороне, но она потеряет слишком многое, оставшись со мной. Я знаю её, знаю её привычки, её качества, и они не сыграют в пользу сестры. Она посвятит всю себя мне, позабыв о своей жизни. Клянусь, она даже от собственной личной жизни откажется в угоду мне. И если такое действительно случится, то я предпочту исчезнуть из её жизни.       Пока он говорил всё это, голос его звучал ровно, рука, продолжавшая рисовать Гвен, ни разу не дрогнула, а на лице не появилось ни единой эмоции. Стейси кончиками пальцев понимала, что это за чувство. То же когда-то пережила она. В такое же состояние однажды впала и она. И что от этого получила? Множество проблем, связанных с психологическим здоровьем и астму.       За такой короткий срок Майлз лишился двух дорогих ему людей, и не за горами мог быть третий раз. Если он потеряет мать, то это сломает его окончательно. А ведь не так давно она навещала Рио вместе с ним. Женщина выглядела здоровой и полной сил, видимо, потому что не знала о собственном состоянии, ведь сын тщательно скрывал от неё всё. Она также не знала, во что он ввязался, чтобы её вылечить.       Вся эта история с семьёй Моралес поразила девушку до глубины души, навсегда оставшись в её сердце. Ему было всего лишь 18, но он перенёс на плечах столько горя, сколько люди не переживали за всю жизнь. Он даже не был совершеннолетним, а его детство, самые лучшие годы кончились гораздо быстрее, чем должны были. Майлз был в шаге от того, чтобы пропасть окончательно.       Да, он продолжал жить, существовать, общаться, ходить, дышать, есть, но с каждым последующим днём сил в нём оставалось всё меньше, а его душа потихоньку ломалась на части. Что могло остаться в конце? Просто кто-то, пустышка, не имеющая чувств, смысла жить, смысла добиваться чего-то, он просто в любой момент мог стать никем. Находясь рядом с больным человеком, ты сам в какой-то степени становился больным. Ты переживал то же, что и этот человек, но только в эмоциональном понимании.       Она отложила стакан с какао на журнальный столик и протянула руку к его затылку, прижав к собственному плечу. Он выронил карандаш со скетчбуком. Руки повисли в воздухе, он даже не мог их поднять или просто не хотел? Она не слышала его всхлипов, не чувствовала слёз, тёкших из его глаз, но отчётливо знала одно: он разрушался. Медленно. Кусочек за кусочком.       И никому не мог об этом сказать.       —Не говори об этом Мишель,—это было сказано настолько сиплым голосом, что её сердце содрогнулось. Ей было больно за него. Она хотела помочь ему, но что она могла сделать?—Прошу.       Всегда было тяжело наблюдать за человеком, который постепенно ломался. Особенно тяжелее было от осознания того, что ты этому человеку никак помочь не мог. Но гораздо сложнее было когда ты понимал, что этот человек дорог тебе.       Она гладила его по спине, разрешила всю свободу действий. А он просто положил голову ей на плечо. Ему хотелось забыться, ему давно не хватало тёплых и продолжительных объятий. Ему не хватало матери рядом. И отца. И дяди. Он так скучал по ним, но ни с кем не мог этим поделиться. Ведь тогда сестра начала бы опекать его и думать только о нём, она стала бы плакать вместе с ним. А он не хотел нагружать её собственными проблемами.       Почему он вообще сказал всё это Гвен? Наверное, потому что знал, что она пережила смерть дорогого ей человека, она знала, каково это. Она была для него чем-то непостижимым, чем-то особенным, той, за кем он хотел бы следовать. Но не мог. Не в этой жизни. Не в этой Вселенной. Не здесь, где умирал каждый дорогой ему человек.       Быть может, он действительно проклят?       —Я тебе помогу. У меня есть знакомые врачи за границей. Возможно, у нас медицина не так хорошо развита. Они обязательно помогут ей. С твоей мамой всё будет хорошо, она ведь твоя мать. Она сильная. Когда мы шли проведать её, ты видел, какой энергичной и счастливой она была? Майлз, не теряй надежду, всё будет хорошо, слышишь меня?—Стейси отпрянула от него, положив ладони на лицо парня и приложив свой лоб к его лбу.       Но он уже потерял надежду. И она это видела. Что-то внутри девушки упало.       —Мне всегда так говорили. Когда дядя был при смерти, когда папа с трудом делал последние вздохи. И каждый раз я во что-то верил, на что-то надеялся. Но наступил третий раз, когда нужно верить в лучшее, а я не могу. Я не верю. Я лишился веры в чудо. Ничего хорошего не будет. Мы не в фильме, и счастливого конца не будет. Если бы мне сказали в 15 лет, что к 18 годам я потеряю семью, то я не поверил бы и сказал, что это очень ужасная шутка. Кажется, вся моя жизнь состоит из жестокого сарказма и иронии.       —Нет-нет-нет,—её руки трогали его лицо, гладили его затылок, делали что-то в попытке успокоить, но всё это было напрасно.—Не будь мной, не совершай моей ошибки, не теряй веры. Она жива. И будет жить ещё очень долго. Она увидит, как ты выпустишься, как пойдёшь на работу, как принесёшь домой первые заработанные деньги, как женишься, как у тебя появится семья. Только прошу,—полушёпотом говорила девушка.—Не теряй надежду.       Ему хотелось верить, но он просто-напросто потерял подобные чувства когда-то давно. Последние годы его жизни не были наполнены чем-то хорошим, он пытался казаться уверенным в себе мальчишкой, который справился бы со всем. Жизнь не была сериалом, а он в ней не был главным героем. И, к сожалению, он не мог вершить судьбы других людей. Он не обладал даром лечения людей, находящихся в критических ситуациях, он не был всесилен. Он был простым человеком.       Если бы только Вселенная наделила его такой способностью. Если бы только он смог спасти мать, которой дорожил до потери пульса. Тогда все остальные проблемы исчезли бы из жизни по щелчку пальцев.       Майлз не помнил, как заснул. Только когда он распахнул глаза, то увидел, что спал прямо на плече Гвен, которая неподвижно сидела возле него, слушая его тихое дыхание. Всю ночь она не смыкала глаз, её мозг работал на все 360 оборотов в миллисекунду в попытке придумать решение. Ничего дельного в голову не пришло помимо того, чтобы набрать отцу и сказать, что его давний друг, задолжавший тому лет так на 5, теперь мог вернуть всё сполна, приехав в Куинс, чтобы вылечить кое-кого.       Мишель хозяйничала на кухне, сделала себе чай, а вчерашний оставленный Гвен какао выпила ночью, когда удосужилась выйти из комнаты, чтобы проверить ребят, которые мило лежали на диване. Она разбудила брата и сказала им присесть за стол, чтобы поесть. Стейси по-прежнему была в платье, которое жуть как действовало на нервы и сковывало действия. Джонс-Уотсон от стыда даже заикнулась, а потом извинилась перед девушкой за свою бестактность. Вот что делали с ней эмоции, которые брали верх над шатенкой. Она даже не дала сменной одежды Гвен!       —Переживу это, поэтому перестань извиняться. Ты сама как? Вчера мы посчитали, что ты не горишь желанием обсуждать это, поэтому решили оставить тебя наедине с мыслями.       —Всё нормально, поболело и прошло, как говорится. На всё нужно время. А вот ты выглядишь гораздо хуже меня. Только не говори мне, что не спала всю ночь.       Гвен неловко поёрзала на месте. Майлз положил вилку с сосиской на тарелку.       —Погоди, ты серьёзно не спала, потому что я как идиот уснул на твоём плече? Нужно было разбудить меня.       —Ты слишком сладко спал, и я почувствовала бы себя виноватой, да и тебе, кажется, понравилось спать в такой позе,— самодовольно произнесла блондинка, отпив чаю и слабо улыбнувшись ему. Он слегка покраснел и отвернулся.       Когда они поели и Эм-Джей начала складывать посуду в раковину, а не в посудомойку, потому что ей хотелось заняться делом, чтобы отвлечься, блондинка внезапно выпрямилась и развернулась всем корпусом в сторону Моралеса.       —Ты пойдёшь со мной на свидание прямо сейчас? Я знаю, что это внезапно, и прости, что ты слышишь это, Мишель, но я слишком долго раздумывала это,—резко сказала девушка. Уотсон чуть не выронила тарелку из рук, а Майлз на секунду приоткрыл рот в удивлении, но выражение лица Стейси дало понять ему одно: это была обманка.       Тем самым Гвен намекнула, что хотела бы проведать вместе с ним его мать. Он ценил тот факт, что она не пренебрегла его чувствами и согласилась скрыть это от Мишель. Пока что ей не нужно было это знать. Она слишком серьёзно перенесла бы на себе это.       —А...о...конечно,—сымитировав смущение, ответил парень, который в спешке поменял футболку и надел кеды.       Эм-Джей как громом поражённая наблюдала за происходящим. Гвен обулась в туфли, как вдруг Моралес протянул ей собственные кроссовки , потому как видел, что девушка чувствовала дискомфорт в каблуках. Она поблагодарила его, а затем попрощалась с Джонс-Уотсон, которая с полотенцем в руках помахала ей напоследок и заперла дверь. Что это вообще было? Её брата-тормоза только что позвали на свидание?       У него наконец-то будет нормальная девушка? События развивались слишком быстро. Она поморгала пару раз будучи удивлённой и вернулась к своему делу. Не прошло и 5 минут, как в дверь позвонили. Неужели забыли что-то? Мишель подошла и открыла дверь, столкнувшись взглядами с тем, кого она явно не ожидала увидеть здесь, прямо перед собой в эту секунду.       —Прости, я знаю, что должен был оказаться на пороге этого дома ещё очень давно и, быть может, опоздал с извинениями, но...могу я с тобой поговорить?       Питер Бенджамин Паркер с взъерошенными волосами, с тяжёлым дыханием, словно он бежал целый марафон, чтобы оказаться здесь, стоял напротив неё и волновался так, будто от последующих слов девушки зависела вся его дальнейшая жизнь.

***

      Он проснулся с большим трудом, и как это обычно бывало, шквал мыслей посыпался в голову тут же. Вскочив с кровати, Питер оглянулся. Квартира была пустой. Ни души. Никакого Уэйда Уинстона Уилсона. Он направился на кухню и увидел на столе записку.       "Прости, пришлось уйти, работа как всегда не к стати. Не хотел тебя будить. Ключами не пользовался, вышел через пожарную лестницу,

У."

      Паркер отложил записку и присел на стул. Глупая улыбка красовалась на его лице. Почему все так любили спускаться и подниматься в его квартиру через окно? Он помассировал виски и решил налить себе чай. Голова, благо, не болела, но некая сонливость ещё присутствовала. Удобно устроившись с кружкой в руке, он взял листок бумаги в руки и заметил стрелочку, нарисованную в правом нижнем углу. Питер перевернул записку.       "Обязательно встреться с Мишель. Иначе потом может быть поздно".       Краска прилила к его лицу. Он вспомнил, как весь вчерашний остаток вечера обсуждал свои проблемы касаемо Эм-Джей с Уэйдом, как глупо напился, чтобы не пересечься с ней, как ему стало нехорошо, а она выглядела слишком удручённо, увидев его в таком состоянии. Всё это было так инфантильно и глупо. Он вёл себя как ребёнок.       А мужчине было не всё равно на его глупые подростковые проблемы. Да и вообще все проблемы шли из головы Питера, при должном желании он мог решить их всех щелчком пальцев.       Ага, точно...       Щелчком.       Но всё, что укоренилось в его голове, произошло вследствие неосознанных шагов, повлёкших за собой череду бед. И это заставило его научиться бояться.       Даже несмотря на то, что Питер был не трезв, он отчётливо помнил выражение лица Уотсон, помнил её платье, запах её духов, их неловкий танец. С каждым разом он заставлял её разочаровываться в себе как можно сильнее, и в какой-то степени это действо работало. Но когда ему стало нехорошо и он чуть не упал, а Мишель поймала его, то всё стало ясно как божий день.       После всех его поступков она продолжала верить во что-то. Ей было не наплевать на него. Она хотела поговорить с ним. И сидя в машине, Джонс-Уотсон теребила платье, глядя куда-то в окно, чтобы сделать вид, что ей всё равно но притворяться она всегда не умела. Он заметил это. Но кроме того заметил и то, как она смотрела машине вслед, когда та тронулась.       Девушка предпринимала слишком много попыток для того, чтобы поговорить с ним. И даже если она не возненавидела его, это не означало, что тот раз в ресторане не мог стать последним. Тогда, быть может, ему нужно сделать ответный шаг хотя бы один раз?       Питер не был Дэдпулом, он не обладал бессмертием, и жизнь у него была одна. Сидеть на крыше под дождём ночью и думать о том, а что было бы между ним и Эм-Джей, если бы только он не был таким наивным, он мог всегда. А взять себя в руки и стать сильнее, стать тем, кто действительно сможет защитить тех, кто ему небезразличен, мог далеко не каждый. И раз у него в лексиконе было только такое понятие, как "здесь и сейчас", то он должен был подняться со стула и побежать к ней домой.       Он должен был с ней поговорить. Должен был расставить всё по местам вместо того, чтобы нескончаемо думать о ней и скучать по прошлому, когда мог создать другое настоящее и будущее. Всё было в его руках.       —Ты просто испуганный мальчишка в трико. Я создал Мистерио, как того, в кого люди поверят. Мне решать, что реально и кто истинный герой!       —Ты всё равно не справишься.       Пускай Квентин Бек был мёртв, но для Питера он будет жив всегда. Ведь каждый раз, когда он смотрел на ребят, которые ничего не помнили, он думал о Мистерио. Где-то глубоко в душе парень винил его за всё и даже за то, что ему пришлось согласиться на стирание воспоминаний дорогих ему людей. Во всём был виноват он. Он, а не халатность Питера. Он, а не Питер, который был наивным человеком, верящим всем.       Но сейчас Паркер мог доказать самому себе, что он не тот испуганный мальчишка в трико, коим его назвали. Он сможет справиться. Он сможет вернуть всё, как было. Он сможет оберегать тех, кто ему дорог. И он определённо точно сможет сохранить тайну личности. И ни одна душа о нём никогда не узнает.       Будь то Кристен, Гвен, Нед, Эм-Джей или...       ...или даже Дэдпул.

***

      Проверив уведомления, пришедшие от ребят, и узнав, что Мишель сейчас была одна, он наспех переоделся и выбежал из дома. По дороге к её дому он поймал себя на мысли, что если бы не вчерашнее мозгоправство Уэйда, то сейчас он не предпринял бы попытку пересечь полгорода на пути к девушке, чтобы всё обсудить. Странно всё это было. Странно было то, что он слушал человека, о котором знал столь мало. И чертовски непонятным для Паркера было то, что его советы действовали на него как гипноз. Ему не оставалось ничего, кроме как согласиться и попробовать.       А ещё он прекрасно помнил, как задал мужчине вопрос, ответ на который так и не получил. Ему резко стало плохо, тошнота подступила внезапно, и он рванул в ванную, припав к унитазу. Уилсон ни на шутку всполошился, набрав ему воды. Он просидел с ним в комнате больше получаса, пока Питер пытался прийти в себя. В суматохе парень и не понял, как его гладили по спине успокаивающими движениями.       Уэйд до последнего был рядом с Питером, и даже тогда, пока тот не заснул. Он чувствовал несправедливость, когда смотрел на мужчину. За что жизнь так обошлась с ним? За что сотворила с его лицом подобное? Паркер был одним из немногих, кто спокойно относился к любой внешности. Вне зависимости от того, был у человека ожог на пол-лица или вместо ноги был протез.       Но, к сожалению, не все люди вокруг думали так же, как и он. Питер видел, как люди смотрели на него, как хмурили брови, как переговаривались между собой и тихо смеялись, как воротили носы. А Уилсон привык к этому. Он терпеть не мог своё отражение.       Но он был таким хорошим человеком, что парень никогда в жизни не простил бы Вселенную за то, что только из-за внешности Уэйд останется в одиночестве. Ни один человек не относился к нему так трепетно и осторожно, как он вчера. И напоминание о сроке их знакомства играло здесь важную роль! Чёрт побери, да в жизни Паркера были люди, с которыми он был знаком больше 5 лет, но они ни за что не выслушали бы всё его нытьё, не довезли бы его до дома и не пробыли бы с ним, пока ему не станет лучше после перебора с алкоголем.       Возможно, дело было в окружении парня. Хорошие люди были, но их было не так много. Сейчас же Питер не мог жаловаться на свой круг общения. Рядом было слишком много хороших людей, которые волновались чуть ли не за каждый выпавший с его головы волос. И к этому тяжело привыкнуть. В смысле это никогда не станет привычным, ведь после всего того одиночества видеть подле себя кого-то приравнивалось к возникновению 8 чуда света.       В потоке нескончаемых мыслей и саморефлексии он даже не заметил, как оказался напротив дома, при виде которого у него возникали смешанные чувства. То было место, которое спасло Мишель и Майлза от наёмников. То было место, где Уотсон была в шаге от смерти, но её спасли. То было домом Дэдпула.       Он сделал глубокий вдох и снял капюшон, высунув руки из карманов джинс. Питер никогда в жизни не подумал бы, что с того самого дня, как Эм-Джей забыла его, он попытается сделать шаг навстречу снова. Что он не развернётся, увидев на её лбу шрам, напоминавший о том ужасе, что та пережила, когда личность Человека-Паука была раскрыта. Что он не выкинет подготовленную речь.       Что, в конце концов, не поклянётся никогда к ней не подходить.       Входная дверь по-прежнему не закрывалась до конца, из-за чего Паркеру не заставило труда пробраться внутрь. Поднимаясь по лестнице, он ощущал собственное учащённое дыхание и быстрый стук сердца. Это было не волнение. Это был страх.       Он боялся того, чем мог закончиться сегодняшний разговор. И варианта было только два: либо всем, либо ничем.       Питер не знал, сколько простоял напротив двери, чтобы решиться позвонить. А потом всё произошло как во сне. Дверь открылась, удивлённые глаза Мишель смотрели на него, и она явно не ожидала его увидеть. Небрежно собранные волосы, на которых были видны остатки лака, домашняя одежда и уставший вид говорили только об одном: ночь была пережита не самым лучшим образом. И парень догадывался, что или кто мог послужить тому причиной.       —Прости, я знаю, что должен был оказаться на пороге этого дома ещё очень давно и, быть может, опоздал с извинениями, но...могу я с тобой поговорить?       Она словно была в прострации. Ей понадобилось около минуты, чтобы до мыслительного процесса дошло сказанное парнем, а затем она отошла от двери и впустила его в квартиру. Он разулся, а Мишель закрыла дверь на замок, и отошла от неё, окинув взглядом Питера. Ей всё ещё казалось, что всё это не всерьёз. Это шутки её разума или, быть может, она спала слишком глубоко, что всё выглядело настолько правдоподобно?       Тряхнув головой, Эм-Джей тут же предложила ему присесть на диван.       —Возьми,—она протянула ему стакан холодной воды.—Ты выглядел не очень. От маньяка убегал?       Глупая шутка для того, чтобы разбавить атмосферу. Он любил это качество в ней. Даже когда она чувствовала то же самое, что и он, девушка никогда не заставила бы собеседника оказаться в более неловком положении, чем нынешнее и, напротив, вывела бы всё в шутку.       —Нет, я к тебе бежал,—Питер оставил всякие нотки стеснения и "нормальности" ещё перед входом в квартиру. Он смотрел ей прямо в глаза в тот момент, когда произнёс это.       Мускул на её лице дрогнул. Она присела напротив него.       —Вот как.       —Я знаю, что постоянно игнорировал твои попытки сближения со мной. Я пытался оградить тебя от себя, пытался заставить возненавидеть меня, потому что ты слишком хороший человек, который не будет счастлив, находясь возле меня,—он собирался продолжить, но она, громко поставив стакан с водой на стол, привлекла его внимание, из-за чего он замолк.       —Не тебе это решать. С какой стати такая мысль пришла в твою голову? Почему пришёл к заключению, что так будет лучше для меня? С каких пор ты решаешь за других? Ты хочешь быть честным со мной, и я вижу, что тебе это тяжело даётся. Позволь и мне быть объективной с тобой. Я не знаю, что случилось с тобой и почему ты так себя ведёшь, почему не даешь людям о тебе беспокоиться, почему избегаешь их. Не знаю, ведь ты не говоришь мне! Моё желание поговорить с тобой и понять, что не так, я считаю вполне себе нормальным. Но если я прошу слишком многого или если ты не хочешь иметь ко мне хоть какое-то малейшее отношение, то...—она сжала губы в плотную линию.—То тогда уходи прямо сейчас и не давай мне надежды, потому что я устала верить во что-то несуществующее.       Она опустила взгляд. Под глазами девушки виднелись мешки, она явно не спала. И выглядели они опухшими, могла ли она плакать? Мысль об этом убивала Питера. Она проходилась по его внутренностям и отдавалась звоном в ушах. Из-за него она оказалась в таком состоянии. Из-за него она не высыпалась, а в голове вместо бытовых проблем был Питер Паркер, неспособный и двух слов связать, трус, которых только сыскать можно.       —Моя тётя умерла прямо на моих руках по моей вине. И если бы тогда я не ушёл, оставив её умереть, то сейчас ты меня уже не увидела бы. Тебе всё ещё наплевать на то, какой я?—когда он взглянул на неё, холодок прошёлся по спине девушки, вызвав мурашки.—Возле меня было столько людей, которые пострадали по моей вине. Сначала умерли родители, потом дядя...а в итоге и тётя. Я постоянно приходил в то заведение, где ты работала, и не постесняюсь сказать, почему. Ты мне понравилась.       О, слова слетели с его губ стремительно. Мишель, услышав это, удивлённо приоткрыла рот и свела брови в недоумении.       —И тогда я хотел сказать тебе об этом. А потом увидел шрам на твоём лбу, и ко мне пришло осознание: кто я такой, чтобы пытаться познакомиться с тобой? Я наношу вред всем, кто находится со мной. А где гарантии, что с тобой не случится того же? Сколько бы я не пытался спасать всех, в итоге я приходил к одному исходу. Я всегда страдаю из-за сделанного мною выбора и заставляю страдать других. И вот я решил, что мне незачем приходить и смотреть на тебя издалека. Каково было моё удивление, когда ты пришла работать в ресторан, где был я. И это всё усложнило.       Она встала с дивана и подошла к окну, посмотрев на улицу. Прикрыв глаза, девушка сделала глубокий вдох, а затем решила совершить признание:       —Я ушла с прежнего места работы не потому, что мне там плохо платили, а потому что...—она повернула голову в его сторону.—Я хотела увидеться с тобой снова. Питер Бенджамин Паркер. Казалось бы, обычное имя обычного среднестатистического студента из Куинса, но ты должен чувствовать гордость из-за того, что заинтересовал меня. Нед считал тебя сталкером, я же считала чудаком. И вот ты постоянно приходил и делал один и тот же заказ, а потом смотрел на меня, улыбался, забирал еду и уходил. Я встречала множество посетителей, но ничей заказ я не запомнила так хорошо, как твой. Я хотела понять, почему ты так смотришь на меня, почему с того дня ничего не говоришь. И вот я пришла в этот испанский ресторан.       Земля чуть не ушла из-под ног Питера в тот момент. Что он только что услышал? Эм-Джей уволилась из-за него? Она хотела встретиться с ним снова? Её голос отдавался эхом, он ничего не слышал. Уши словно заложило. Девушка стояла прямо перед ним, но такое чувство, что была где-то далеко, она будто была недосягаема. Находясь в паре метрах от него, Джонс-Уотсон смотрела так, словно последующие слова Питера решат их судьбу.       Он открыл рот, но не смог ничего сказать. Словно его голос охрип. Паркер прокашлялся и выпил воды. Она по-прежнему стояла у окна, но теперь её взгляд не был сфокусирован на нём. Она смотрела в окно, а лицо было томным.       —Знаешь, я всегда чувствую себя не в своей тарелке. У меня есть ощущение, что я забыла нечто важное. И это преследует меня всё время. А когда ты внезапно появился, то я даже успела позабыть об этом. Как будто то, что я забыла— ты,—она глупо усмехнулась.—Спасибо за честность. И я отвечу на твой вопрос: мне не страшно находиться рядом с тобой. Не страшно, потому что я не допущу того, чтобы со мной что-то произошло. И с тобой. Я достаточно упряма, и переубедить меня ты не сможешь.       Он слабо улыбнулся. Когда она затронула тему про память, дрожь прошлась по шее Питера.       —Ты нравишься мне, Питер,—она сложила руки и посмотрела ему в глаза.—Как человек. А в этом мире можно по пальцам счесть тех, кого я люблю и уважаю.       О Боже, он чуть не родился заново. Когда Мишель произнесла это, он готов был поклясться, что его охватило оцепенение. Но она успела вставить последний кусочек, а если бы этого не произошло, то в противном случае...честно, он не знал, что бы сделал тогда. Потому что душа была в шаге от того, чтобы покинуть его тело.       Он шёл сюда с мыслью, что его не захотят слушать. Однако обычно упрямая и гордая Эм-Джей позабыла о двух своих главных качествах, когда он появился перед квартирой, выглядел до нелепого глупо и пытался извиниться. Никаких цветов, никаких денег, никаких подарков, только он, боящийся услышать то, что она завуалировано слышала от него всегда.       И сейчас в её голове происходила дилемма. Как ей ответить? Неужели простое и обычное "да, всё о`кей" решит ситуацию? В смысле она готова это сказать, но не слишком ли быстро? Не нужно ли ей ничего обдумать, перекрутить в голове, а затем сказать всё? И дело было вовсе не в том, что она хотела позлорадствовать. Мол, Паркер столько игнорировал меня и говорил не общаться с ним, а я должна так сразу его простить.       Она в некоторой степени понимала, что он сложный человек. К нему нужен подход, ведь он слишком сильно любил много размышлять, не учитывая мнения людей вокруг. Ему казалось, что раз он пришёл к такому выводу, значит тогда будет лучше для всех. Он считал, что тактика "нет меня — нет проблем" сработала бы и все были бы счастливы. Никто не просил Питера об этом, но когда его волновали такие вещи? Окружающим лучше без него.       И так было всегда. Да, последний год стал для ним "всегда". Теперь только такой он видел жизнь до тех пор, пока Мишель не оказалась подле него, а Нед, Гвен и Кристен стали частью жизни больше, чем того планировал парень. Лёд тронулся, план ушёл в никуда, и поэтому он сейчас сидел в той самой гостиной возле того самого стола, где не так давно умирала Уотсон.       Месяцами ранее он видел её только в том небольшом кафе, и Паркер готов был поклясться, что ни за что не поверил бы в тот факт, что в ближайшем будущем он сидел бы в гостиной с ней как в старые добрые. Правда, она не смотрела на него с тем трепетом, как когда-то в прошлом. Эм-Джей выглядела томно и обеспокоенно. У неё впервые за всё это время были сухие губы.       Переступив порог дома и увидев под светом лампы вид Джонс-Уотсон, он понял всё. Она так выглядела из-за него. Он хотел изувечить себя, потому что ни один человек...ни один, особенно он не имел права доводить её до такого состояния. И это стало ещё одной причиной, по которой ему с трудом удавалось смотреть ей в глаза. Перед ним сидел человек, который действительно волновался за него.       Перед ним сидела та, кого он всегда будет ценить.       Перед ним сидела та, кто забыла его, но жизнь дала ему второй шанс.       Перед ним была та, которую он любил, как никого прежде. И, возможно, она была первой и последней искренней любовью, а нахождение с ней делало его счастливым даже тогда, когда он был в безвыходной ситуации.       И как он поступил с этим человеком?       Игнорировал, избегал, боялся.       Как же ты смешон, Паркер.       Мишель внезапно встала с дивана и включила чайник. Он переместил взгляд на её сгорбленную спину. Она стояла напротив кухонного стола и доставала стаканы с пакетиками для чая. Под рукой были печенья и конфеты, которые в одно мгновение оказались на столе. Когда кипяток подал знак о том, что готов, Уотсон налила его в стаканы с заваркой. Тихо положив чай на стол, девушка заглянула в его глаза.       —Всё это выглядит так неловко, поэтому я хочу разрядить обстановку. И не смей отказываться от чая со вкусом манго. Он прекрасен.       А она всё так же любила этот вкус. Он помнил день, когда они впервые пошли на свидание в ресторан, а цены на еду были настолько внеземными, что она заказала самый дешёвый напиток, существовавший в меню — чай со вкусом манго. И со вкусом не прогадала. С тех пор она полюбила его настолько, что напрочь позабыла о зелёном чае. Он присел напротив неё. Вся эта обстановка так навевала ему о тех временах, когда они были вместе. В тот день в кафе она пришла в бежевой плиссированной юбке до ног и водолазке с пальто.       Увидев её, Питеру показалась, что на улице происходила очередная фотосессия модели, но это оказалась его невообразимо-прекрасная девушка. А сейчас она сидела прямо перед ним, и он готов был рассказать Мишель о всех проблемах, о всех травмах, о том, кто он на самом деле, о том, как ему одиноко и как он по всем скучал до безумия. О том, как он чуть не сошёл с ума от нахождения в четырех стенах и отсутствия разговоров с людьми.       Он так желал оказаться в её объятиях, так хотел обнять её за талию и прижаться головой к плечу...и чтобы она успокаивающими движениями гладила его макушку. Но всего этого не произойдёт, потому что даже несмотря на то, что он пришёл сюда с целью восстановить общение, Питер провёл черту с самого начала. Он не откроет ей сердце и не совершит ту ошибку вновь. Послушав Уэйда, он уже совершил ошибку как только явился сюда, но впервые за долгое время Паркер послушал сердце, а не голову.       —Я не ожидал всего этого услышать,—внезапно подал голос парень.—И после всего, что мы друг другу сказали, мы сейчас сидим и пытаемся выпить чай, как будто это просто обычная дружеская посиделка.       Последнее не звучало как оскорбление или недовольство. Напротив, подобная ситуация заставляла его думать, что она никогда ничего не забывала, до сих пор знала, что он Человек-Паук ( а следовательно он ничего от неё не скрывал ) и Эм-Джей была его девушкой.       —Конечно, не ожидал. Я сама не ожидала. Моя непредсказуемость растёт в геометрической прогрессии, когда я нахожусь рядом с тобой. И...я не знаю, что тебе ответить,—она опустила глаза.—Да, я хочу сказать, что всё нормально и что я готова окунуться в головокружительные эмоциональные качели, при этом всегда поддерживая тебя. Но так мне говорит одна моя сторона. А вторая...—Джонс-Уотсон глупо поправила выпавшую прядь волос, прикрыв глаза и сделав вдох.—...всё ещё считает, что ты заберёшь второй шанс, как его дал. Питер, я не хочу быть в дураках. Я не хочу быть где-то там за границей, которую ты для себя мысленно возвёл. Я не хочу, чтобы ты думал, а что будет со мной завтра, ведь я нахожусь с тобой. Я хочу, чтобы мы жили моментом вместе. Я хочу помочь тебе избавиться от беспричинной тревоги. И да, я называю её беспричинной несмотря на то, что ты мне рассказал. Ты знаешь, каким может быть исход, а значит ты этого не допустишь. И я не допущу.       —Что случилось однажды, может случиться дважды.       —Дважды не будет.       —Как ты можешь это знать?—он придвинулся корпусом к ней, прошептав это.       —Потому что я верю в это,—твёрдо произнесла девушка.—И ты поверь. Внушение помогает достичь того, во что ты веришь.       Он сделал небольшой вдох, а затем хрипло ответил:       —Я хочу поверить в это, но боюсь, у меня не получится,—он сжал губы в тонкую линию. Было тяжело перебороть себя, чтобы сказать это, потому что Питер знал, какой эффект возымеет последующая фраза:—Мне нужна помощь.

***

      Стейси сидела в коридоре, смотря через стекло, что происходило в палате, где сидел Майлз с матерью. Она была в полусидящем состоянии и поглаживала его щёку ладонью. Он смотрел на неё с особой теплотой, которая не раз трогала сердце сострадательной девушки. Когда ты наблюдал за этой картиной со стороны, не зная всей ситуации, тебе могло показаться, что сын пришёл навестить мать, которая немного приболела.       Когда ты просто ничего не знал о человеке и видел то, что было перед твоими глазами, всё казалось другим. Но как только стоило копнуть поглубже и узнать, что скрывалось за улыбкой парня, находящегося по ту сторону стекла, всё не показалось бы таким радужным. Она видела, как аккуратно Майлз держал ладонь Рио, как постоянно целовал её руки и протягивал голову, которую та всегда гладила.       В конце концов, он был ребёнком, который хотел дурачиться, как и его ровесники. Ему хотелось допоздна гулять и творить всякую ерунду, чтобы запомнить это. Ему хотелось быть беспечным, ему хотелось встречаться с девчонкой и водить её по кинотеатрам. Было бесчисленное количество "много", которые так и остались бы всего лишь не воплотившимися мыслями.       Жизнь, постоянно бывавшая непредсказуемой, в один щелчок преломила его детство. Всё разделилось на "до" и "после". В его случае "до" было таким далёким временем, о котором ему не хотелось вспоминать, ведь тогда неизбежно наступало осознание того самого "после". Дядя умер, а вслед за ним из жизни ушёл отец. Жизнь последнего близкого человека висела на волоске, и он молился каждый день, чтобы он не стал последним для матери, чтобы она могла открыть глаза и увидеть мир снова.       Он не сможет пережить её смерть. Она погубит его. Окончательно. И бесповоротно.       И Гвендолин видела это. Она замечала, как с каждым днём огонёк в его глазах потухает. О, она не могла допустить того же, что произошло с ней. Тогда рядом не было никого, кто смог бы её понять. Все жалели её. Мама и папа не знали, как быть, а тщетные попытки приободрить её заканчивались ужасно. И прямо перед глазами Стейси вершилась судьба человека. Судьба сразу троих людей. Матери, которая не хотела оставлять сына одного в таком юном возрасте. Она не желала стать причиной, по которой он сломится. Эм-Джей, которая пожертвует личной жизнью ради Майлза и станет его второй матерью. И Майлза.       Того, кто просто хотел жить долго и счастливо в кругу родных.       Он вышел из палаты.       —Пойду возьму чего-нибудь нам поесть.       Гвен улыбнулась ему и кивнула. Она поднялась со стула и зашла в палату, присев возле Рио. Та встретила её с такой теплотой на лице, что делало происходящее гораздо более ужасным.       —Здравствуйте,—девушка положила обе ладони на левую руку женщины.—Как вы?       —Неплохо. Но я так устала от этих четырёх стен! Мне хочется выйти наружу, немного прогуляться, я так соскучилась по дневному свету. И окно, находящееся здесь, совсем не меняет дела.       —Честно говоря,—Стейси нагнулась к уху Моралес.—Я поговорила с докторами, и мне удалось выцепить разрешение на прогулку завтра. Вам нужен свежий воздух, а не просто открытое окно и не просто прогулка по больнице. Этого недостаточно для того, чтобы оправиться.       —Ты чудо, Гвен. А мой сын сказал бы сидеть здесь дальше,—она театрально закатила глаза.       —Его можно понять, ведь он волнуется о вашем здоровье. Не относитесь к этому сквозь пальцев. Я понимаю, что тем самым вы пытаетесь показать, что вы сильная и со всем справитесь, но он ни на секунду не перестает думать о вас. По его замедленным движениям мне становится понятно, что вы в его голове. Майлз...—она перевела взгляд с женщины на стекло, через которое было видно, как парень зашёл в близлежащий к больнице магазин.—Очень сильно любит вас.       Рио слабо сжала руку блондинки.       —Я люблю сына. Но он относится ко мне, будто я хлипкая ваза, которая при неудачном движении может разбиться. Мне не нравится то, как переменилось его отношение ко мне. Мне не нравится чувствовать себя такой жалкой и слабой. В то время как я должна стоять на ногах и поддерживать его, я нахожусь здесь и являюсь очередной головной болью Майлза, у которого и без того много проблем. И пускай он говорит, что всё хорошо, я знаю, что он не учится, не развлекается, не проводит времени с друзьями. Проблема как раз-таки в том, что он зациклен на мне. И это не даёт ему двигаться вперёд. А я хочу, чтобы он прожил молодость так, чтобы было о чём вспомнить. Я не хочу, чтобы единственным его воспоминанием было то, как он навещал больную мать.       —Не говорите так,—сведя брови вместе, сказала Гвен.—Вы не обременяете его. Вы — его мать и, конечно, он будет думать о вас. Вы будете у него в приоритете над всем другим.       Моралес встретилась с ней взглядами. Стейси непонимающе смотрела на женщину. Она выглядела так, словно была готова к любой участи, собиравшейся настигнуть её.       —Мой муж умер рано, в то время как я думала, что мы проживём с ним до самой старости и будем нянчить внуков,—она глупо рассмеялась.—Но всё может измениться за одну секунду. И...если мне дано умереть, то я приму это с гордостью, зная, что по крайней мере прожила жизнь с любимым человеком и ни разу об этом не пожалела. И что...что смогла воспитать из сына отличного человека. Гвен, пообещай мне кое-что.       —Нет. Нет-нет-нет, даже не смейте мне это говорить!—внезапно произнесла девушка, отрицательно качая головой.—Я не буду ничего обещать, потому что вы сами это сдел...       —Не отворачивайся от Майлза. Он сломается. А я не хочу, чтобы из-за меня его жизнь пошла наперекосяк, и он закрылся в себе. Да, у него есть Мишель, но она точно такая же, как и он. Я не хочу ломать жизнь 2 людей. И, думаю, ты прекрасно понимаешь, о чём речь. Майлз мало говорит о тебе, потому что стоит ему произнести твоё имя, как я вижу улыбку, которую у него не получается скрыть. Ты занимаешь особое место в его сердце. Ещё не одна девушка помимо Эм-Джей не относилась к нему так хорошо. И я сильно боялась, что это скажется на его самооценке. А потом появилась ты, и он будто бы расцвёл. Он готов будет прислушаться к тебе. Ты сможешь удержать его на плаву. Я знаю, что прошу слишком многого, и если ты не согласишься, то я пойму.       Когда Рио замолчала, в палате установилась тишина. Было слышно обеспокоенное дыхание Гвен.       —Я всегда буду подле него, можете не сомневаться в этом. И это никак не обременит меня. Наоборот, я прекрасно понимаю Майлза. Однажды я потеряла дорогого человека, и в тот момент никто не смог помочь мне. Теперь же я не допущу того, чтобы такое повторилось с кем-то ещё. Я предотвращу то падение, что произошло со мной. И вы мне в этом поможете тем, что...—она не успела договорить, ведь в палату вернулся Моралес.—...съедите этот прекрасный салат с кашей!       Майлз слабо улыбнулся и присел возле Стейси, достав пластиковые столовые приборы. Взяв ложку, он зачерпнул немного каши и протянул матери. Она возмущённо фыркнула, сказав, что способна сделать это сама, но сын был на три головы упрямее её, и поэтому Рио оставалось открыть рот и послушно съесть предложенную ей еду. Для Гвен он купил большой круассан с кофе, которое было очень кстати. Она поблагодарила его и сначала взяла то, что он купил для себя, распаковала, достала вилку с ножом и оставшееся положила возле него.       Открыв крышку кофе, девушка сделала пару глотков. Усталость начала понемногу уходить.       Гвен не помнила, сколько они проболтали втроем во время трапезы, потому что время пролетело незаметно.       Когда они вышли из больницы, Стейси шла перед ним, ощущая, как он размышлял о состоянии матери. Внезапно остановившись перед ним спиной, Гвен сделала крутой разворот. Их лица оказались в паре миллиметрах друг от друга. Она перевела взгляд с правого глаза на левый.       —Пойдём в кино. Прямо сейчас.       Она хотела заставить его прекратить напрягать мозг хотя бы на некоторое время. И по его, на первый взгляд, невозмутимому лицу стало понятно, что он определённо точно скажет "да".

***

      Вообще к вооружённым ограблениям магазина, при котором противник ещё и обладал неплохими навыками стрельбы, словно это была работа на повседневной основе, в Куинсе мало кто привык. Вот и Человек-Паук, который случайным или Богом посланным образом оказался здесь. Как только Питер закончил разговаривать с Мишель, и всё разрешилось более-менее хорошо, он провёл у неё дома ещё пару часов, да и никто его не торопил, а Майлз с Гвен возвращаться не планировали.       Оторвало его от приятного времяпрепровождения с Уотсон сообщение, пришедшее на телефон. И это были съёмки очевидцев в прямом эфире, оказавшихся в магазине, причём преступник не собирался просто угрожать и отбирать деньги на кассе. Он упивался тем, что люди были у него в заложниках. Прознав, что это место находилось около его дома, он тут же рванул, сказав, что произошла внештатная ситуация. Эм-Джей ничего не успела понять, а след парня простыл.       И как назло костюма у Паркера не было. Время шло поминутно. Что ему делать? Рвануть туда без паутины и оказаться один-на-один с врагом или рвануть домой и наспех переодеться, но тогда кто-то может умереть? Пока он бежал до нужного места, мысли в голове путались, если бы не внезапно завибрировавший пальчиковый телефон, который он сообразил с собой взять. Пул: Можешь не торопиться, Паучок, я разберусь Пул: И не спрашивай, откуда я знаю про белого в гражданском, но с пушкой, размером с его стручок. Чувак походу переиграл в Call of Duty, раз хочет убивать людей вживую. Правда, локацию так себе для этого выбрал. Пул: Но это не значит, что ты не должен приходить. Я жду тебя, как и твою маленькую и сладкую

Человек-Паук: Иду.

      Нахождение Дэдпула подле него облегчало жизнь, потому что он неведанным образом оказывался там же, где и Паук, когда они даже не договаривались об этом. Конечно же, Питера обуревали сомнения насчёт того, откуда мужчина знал о его местонахождении, но сейчас это было последним, что его волновало. Решив не тратить время, он сразу же полез по пожарной лестнице к окну, которое в очередной раз оставил приоткрытым. Сиганув внутрь, Питер достал костюм и на ходу надел его. Выстрелив паутиной из веб-шутеров, он за пару секунд долетел до супермаркета, тут же выстрелив паутиной в спину наёмника, оттянув его в сторону и тем самым предотвратив попадание очередной пули в него.       —Обычно ты оказываешься в гуще событий раньше меня. Что же успело измениться? Не успел подогнать паучье расписание?       —В нём произошли небольшие корректировки,—на выдохе произнёс парень, выглянув из-за стеллажа с продуктами. Стрелявший схватил девушку за волосы и подставил к её голове пистолет.       Паук тут же поднял руки в примирительном жесте.       —Воу-воу-воу, давай полегче, парень. Ты в постели тоже такой же быстрый и агрессивный? Думаю, девушкам такое не нравилось, поэтому надолго они в твоих объятиях не задерживались,—заключил вслух наёмник, подняв руки вверх вслед за Питером.       —Легли на пол оба. Живо! Иначе я прострелю эту тупую башку!—он перевёл руку с волос на шею девушки, одним пальцем сжимая артерию.       Она приглушённо плакала, шмыгая носом, в жалкой попытке успокоиться и закрыть глаза.       —Хорошо-хорошо, только не трогай её…—Паук взял секундную паузу.—О, там полиция! Впервые они так оперативно работают,—беспечно произнёс герой, из-за чего на небольшую долю секунды голова преступника повернулась в сторону.       В тот же момент Питер выстрелил паутиной прямо в дуло пистолета, тем самым предотвратив возможность мужчины спустить курок. Дэдпул выстрелил пулей ему в колено, чтобы тот не посмел сбежать, как это делали многие до него. Напуганная девушка упала на пол, тяжело дыша. Уэйд присел возле неё на корточки, шепча что-то на ухо и слабо держа её за плечо. Дыхание постепенно начало приходить в норму.       Питер же связал его, забрал из заднего кармана толстую пачку денег и вернул на кассу, за которой стояла удивлённая бабушка лет шестидесяти.       —Ну и зачем ты это сделал?       —А нужны причины, чтобы захотеть получить деньги, которые хотя бы на некоторое время заставят тебя почувствовать, что ты живешь как человек, а не как крыса на помойке?       —Кажется, ты что-то путаешь,—прервал его Питер.—Тебе не только денег хотелось, но и насилия. А это ты каким аргументом подкрепишь? Желавший денег и сравнительно временной финансовой стабильности, не стал бы брать людей в заложники и упиваться этим.       В ответ на это мужчина ничего не сказал, будто бы пропустив вопрос мимо ушей. Когда Уилсон привёл девушку в порядок и помог ей встать, он подошёл к Пауку, который достал из кармана костюма очередной листок бумаги и ручку, после чего наклеил его на преступника.       —Думаю, полиция приедет с минуты на минуту, так что нам пора уходить.       —Насчёт этого...       —О Господи, не смей открывать свой рот и говорить это, я убью тебя.       —Даёшь свиданку! Завали, Белый, сколько можно обламывать? Пора бы уже одну из наших хотелок из wish-листа выполнять, а именно сгонять в другой город с Паучком.       Питер заглянул Дэдпулу в глаза. Белые линзы не отрывались от маски мужчины.       —...не хочешь поехать со мной в Ричмонд?