Reputation | Репутация

С тех пор, как Драко Малфой удостоил этот мир своим присутствием, случаи, когда он терял дар речи, можно пересчитать по пальцам одной руки. Однако сейчас он застыл в дверном проеме гостиной, лишенный дара речи. Он потёр глаза и покачал головой, а затем принялся массировать виски. Наверняка ему это только померещилось. Но нет, к сожалению, эти кудри он бы узнал где угодно. Его мать обернулась к нему с довольной улыбкой, с вызовом приподняв бровь. — Драко, дорогой, — проворковала она. — Мама, — ответил он, нахмурившись. Его желудок начал скручиваться – за последние несколько недель поток новых эмоций буквально захлестнул его, и это не вызывало у Малфоя восторга. Он до сих пор мог ясно представить, как её фигура исчезает в вихре зелёного пламени в огромном камине особняка. Только что она была здесь, в его доме. И вот теперь, не удостоив его даже улыбки, её уже нет. Его мать встречалась с ней, без сомнений, за тем самым чаем, который он всё пытался отложить. О чём они говорили? Что его мать могла рассказать о нём? К этому замешательству быстро присоединился острый укол ревности, смешанный с какой-то извращённой тревогой. Он не видел Гермиону уже несколько дней, но его мать каким-то образом умудрилась устроить с ней личную встречу. Это просто несправедливо. Мысль о том, что они могли болтать и даже смеяться без его присутствия, разжигает пламя странной ревности. Учитывая его уникальный опыт получения всего, чего пожелает, и единственная отправная точка для попыток Драко понять этот хаос чувств — его юные годы, а именно взаимодействия с Гарри Поттером (см. отвергнутое предложение дружбы или возможность играть в Квиддич на первом курсе). Но конкретно эта ревность заставляет Драко погружаться в абсолютное безумие. Грудь сжимается, дыхание становится прерывистым. — Наслаждаетесь обществом моей девушки, мама? — язвительно бросает он. — Весьма, — улыбается она. — Она невероятно яркая и совершенно очаровательная ведьма. Драко молчит. "Невероятно яркая" — это, безусловно, одно из точных определений данной ведьмы. Каждое его взаимодействие с Грейнджер до сих пор сопровождалось этим самым ощущением — словно быстрый глоток шампанского, пузырьки которого согревают грудь. — Я удивлена, что ты не присоединился к нам, — продолжает его мать. — Уверена, она упомянула, что придет ко мне сегодня. — Конечно, — быстро отвечает он. — Я хотел дать вам возможность познакомиться поближе без моего навязчивого присутствия. — Это было очень любезно с твоей стороны , — отзывается она, грациозно выходя из каминной гостиной. Драко меряет шагами комнату, бросая взгляды в сторону сада. Он наблюдает за эльфами, подстригающими живую изгородь и ухаживающими за альбиносами-павлинами, резвящимися у пруда. Самец раздувает грудь и расправляет перья веером, громко крича в сторону самки. Та едва бросает на него взгляд, после чего продолжает свой путь, а самец, не раздумывая, следует за ней. Не удовлетворенный своим прогрессом в "департаменте Грейнджер" Драко решает, что должен двигаться дальше, без устали и сомнений. После месяцев, проведенных в состоянии почти полной апатии, заполняя пустоту бессмысленными встречами и мимолетными романами, чувства, которые пробудила в нем Грейнджер, просто ошеломляют. Смешно, до нелепости: она абсолютно не проявляет к нему интереса, а он, как завороженный, ходит кругами на взводе, полностью сосредоточенный на ней. — Нотт-мэнор, — заявляет он, шагнув в камин. Чувствуя, как охранные заклинания мягко пропускают его, он уверенно направляется по коридорам поместья, словно давно знает каждый уголок. Вскоре он оказывается у кабинета Пэнси, но когда поднимает руку, чтобы постучать, она зависает в нескольких сантиметрах от двери. — Драко, я чувствую твою неловкую энергию, просачивающуюся сквозь дверной проем. Прошу, входи, — тянет ведьма с явной насмешкой. С раздраженным вздохом он распахивает дверь. Пэнси сидит, закинув ноги на край своего белоснежного мраморного стола, а красные подошвы её туфель направлены прямо на Драко. Машинка для печати стрекочет сама по себе, заполняя тишину кабинета. Паркинсон поднимает бровь. — Ну, что? — спрашивает она. — Я тут подумал, — начинает он, оглядываясь по сторонам, избегая смотреть ей в глаза. В этот момент он чувствует себя ребенком, выпрашивающим сладости, пытающимся убедить свою мать в разумности просьбы. — Моя мать... Она встречалась с Грейнджер за чаем. — Я в курсе, — спокойно отвечает Пэнси. — Все знали, кроме меня? — спрашивает Драко, искренне возмущенный. Пэнси бросает в его сторону сегодняшний выпуск «Пророка». Раздел «Шёпот и сплетни», посвященный соответственно сплетням. За последние годы стал крайне популярным — жалкая попытка «Ежедневного пророка» конкурировать с «Ведьминым еженедельником». По скромному мнению Пэнси, эта рубрика слишком уж детская. Очевидно, что определенный тон должен задаваться прямо в редакторской комнате.

Вчера днем разразилась самая сенсационная новость сезона: никто иная, как Гермиона Грейнджер, наша любимая героиня войны и кандидат на пост министра магии, якобы пила чай с Нарциссой Малфой. Наши источники утверждают, что этот эксклюзивный tête-à-tête прошел в знаменитой личной чайной комнате Нарциссы в поместье Малфоев.

Сама Гермиона подтвердила, что она и обаятельный Драко Малфой официально пара. Да, вы не ослышались! Драко Малфой, сердцеед и звезда команды «Уилтширские Виверны», теперь занят! Обычно сдержанный в вопросах личной жизни, Драко никогда раньше не представлял Нарциссе ни одну из своих подруг. Это публичное заявление Гермионы подливает масла в огонь. Возможно, нас ждут свадебные колокола? Готов ли Драко остепениться с потенциальной мадам-министром?

Чтобы узнать, в чем была Гермиона в этот знаменательный день, мы связались с мадам Элоди, визионером из La Maison des Sortilèges.

«Это была честь — одеть мисс Грейнджер для столь выдающегося события», — восхищается мадам Элоди. — «Она истинное воплощение изящества и элегантности, и мне было приятно подчеркнуть эти качества в наших нарядах. Мы надеемся на дальнейшее сотрудничество».

Тот факт, что Гермиона, магглорождённая, была приглашена на столь приватное чаепитие с Нарциссой Малфой, говорит о многом. Нарцисса, известная как королева светских приемов, крайне редко открывает двери своей чайной для посторонних. Это заставляет нас задуматься: насколько серьезны их отношения?

А что насчет политической карьеры Гермионы? В рамках кампании за пост министра магии её роман с Драко может стать мощным символом единства и прогресса или, напротив, вызвать серьезные разногласия из-за непростого прошлого семьи Малфоев. Фанаты Драко по Квиддичу тоже не остались в стороне, обсуждая, как этот громкий роман может повлиять на его игру.

Магический мир гудит от слухов. Станет ли это началом новой эры для Малфоев? Как эта звездная пара справится с вызовами, которые их ждут?

Оставайтесь с нами, дорогие читатели! «Шёпот и сплетни» будет держать вас в курсе каждого поворота этой удивительной истории любви.

Драко закатывает глаза. — Я думал, весь смысл в том, чтобы ты получала эксклюзивные материалы. Пэнси машет рукой, словно отгоняя муху: — Я знаю, что делаю, Драко. Если бы я была единственным источником новостей, все бы моментально поняли, откуда ноги растут. Я сама продала эти детали в «Шёпот и сплетни». — О, великая Пэнси, прошу, объясни свою логику, — тянет Драко, облокачиваясь на дверной косяк. — Во-первых, если о вас пишут несколько изданий, это выглядит куда убедительнее. Во-вторых, в завтрашнем номере «Ведьминого еженедельника» выйдет статья куда лучше о том самом чаепитии. — Ах, значит, это и тебя выставляет в выгодном свете, — заключает он. — Именно, — улыбается она. — В статье даже есть интервью с вами обоими и эксклюзивные фотографии Гермионы. Мысли Драко замедляются, совершенно игнорируя тот факт, что Пэнси даже не брала у него интервью. В его голове снова возникает картина: Гермиона, ступающая через каминную сеть. — Думаю, нам с ней стоит снова сходить на свидание, — быстро заявляет он. — Правда? — спрашивает Пэнси, в глазах которой загорается огонёк. — Я думал, может быть, новое заведение высокой кухни в Косом переулке, — его предложение повисает в воздухе. — Оно, э-э, популярное, там будет много людей, об этом точно будут говорить. — О, конечно, — отвечает Пэнси, отворачиваясь, чтобы скрыть улыбку. — Ты хочешь сам её пригласить или поручишь это мне, как своему официальному корреспонденту? — Э-э, ты могла бы? — спрашивает Драко, внезапно проявляя повышенный интерес к абстрактной картине слева от себя. Пенси ухмыляется и взмахивает палочкой. Из её конца вырывается серебристый свет, который закручивается и превращается в изящную чёрную лису. Лиса выжидательно смотрит на Пэнси. — Привет, Гермиона! Драко хочет узнать, не хочешь ли ты сегодня сходить с ним на свидание. Дай знать, если свободна, — произносит она. Лиса грациозно уходит, растворяясь в воздухе. Драко открыл рот в ужасе: — Пэнс, почему, во имя Салазара, тебе нужно было так это сформулировать? Теперь я выгляжу жалко. — И ты пытаешься меня убедить, что это не так? — отвечает она. — Ты прямо сейчас находишься в моем офисе и ведешь себя как третьекурсник, который только что впервые открыл для себя ведьм. Ты был признан «Самым Завидным Холостяком». Веди себя, пожалуйста, соответствующе. Черты лица Драко искажаются в самой неприглядной манере. Внезапно появляется выдра. — Привет, Пэнс. Конечно, думаю, смогу. Встречусь с ним у точки аппарации возле «Мадам Малкин», в таком случае мы даже сможем заранее сделать несколько фотографий. — Вот и всё, — подмигивает Пэнси. Драко крайне недоволен. Конечно, он только что обеспечил себе свидание с ведьмой, которая занимает все его мысли. Вчера на тренировке он едва не получил удар бладжером, засмотревшись на облако, которое напоминало её силуэт. Но он прекрасно понимает, что Гермиона соглашается только ради их уловки — и только ради неё. Он хмурится.

***

Когда Гермиона возвращается домой с работы, на её кровати аккуратно лежит чехол для одежды. Она расстёгивает молнию и улыбается. Она мысленно благодарит всех богов за Пэнси, особенно в такие моменты. Быстро приведя себя в порядок до стандартов, одобренных Пэнси и Джинни, она аппарарует в Косую аллею. Она быстро поправляет блеск для губ (ничего хуже сухих губ на фотографии, по мнению Пэнси), поправляет платье и с уверенностью шагает на главную улицу. Драко чувствует, как его сердце начинает бешено стучать, сто́ит ему увидеть её. Он до сих пор не понимает, как раньше не замечал, насколько она потрясающе выглядит. На ней платье лилового цвета, оттенок подчеркивает теплый тон её кожи, а в волосах проступают золотистые переливы. Ткань мягко обволакивает её формы, и, пока она идёт к нему с бесстрастным выражением лица, он вновь ощущает это бурлящее чувство в груди. Это переносит его в тот момент, когда мать впервые позволила ему попробовать немного шампанского на одном из приемов. Он помнит, как напиток жёг его горло, но это было больше похоже на молнию, чем на огонь. Это ощущение сохранилось в его груди и тогда — маленькие пузырьки возбуждения, которые пробегали через его душу. — Грейнджер, — спокойно кивает он, протягивая ей розу нежного розового оттенка. Гермиона опускает взгляд на цветок, её выражение за долю секунды сменяется от бесстрастного до озадаченного, а затем и вовсе становится каким-то другим. Как будто вспомнив о его присутствии, она смотрит на него с натянутой улыбкой. — Роза Гермионы? Очень остроумно. Что-то в её одобрении заставляет сердце Драко петь, и пока они идут вместе к ресторану, он держит практически королевскую осанку, а с лица не сходит искренняя улыбка. Щелк. Гермиона обвивает его руку своей, прижимаясь к нему, пока они медленно идут по Косой аллее. — Я думал, мы могли бы пойти в "Гербалис" сегодня вечером, — говорит он, внезапно осознав, каким высоким тоном он разговаривает с того самого момента, как произнес своё первое слово. — "Гербалис"! — восклицает она. — Мы никак не попадём туда, у них всё забронировано на месяцы вперёд! — Думаю, нам повезёт, Грейнджер, — отвечает он уверенно. — Ты кандидат в Министры магии. Уверен, они были бы рады, если бы тебя сфотографировали там, это хорошая реклама. — Абсолютно исключено, я не буду использовать своё влияние для того, чтобы забронировать столик. Это совершенно абсурдно и противоречит всему, что я представляю. — Хорошо, — говорит он, — Я буду использовать своё влияние как спортсмена мирового класса, чтобы выбить нам бронь, Грейнджер. Хотя Малфой не может этого видеть, но он чувствует, как Гермиона смотрит на него с недовольством. Он ощущает электричество. Её рука на его руке, её аромат ванили и гвоздики, который доходит до него. Её явное отсутствие интереса к нему. Мерлин, он наслаждается этим временем. Щелк. — Ладно, — сдаётся она. — Но знай, я не в восторге от этого. Он знает. И именно это делает ситуацию ещё более увлекательной. Когда они входят в "Гербалис", глаза хозяйки загораются от радости. — Добро пожаловать, лорд Малфой, мисс Грейнджер, — улыбается она. — Один момент. После этого она практически бежит на кухню и возвращается с одной из самых красивых ведьм, которых Гермиона когда-либо видела. Она ощущает, как её разум начинает вращаться. Неужели это тот тип ведьм, к которым привык Драко? Она чувствует себя неуклюжей в сравнении с девушкой, её чувство собственной уверенности исчезает в одно мгновение. Она не могла не заметить, как Драко буквально раздевал её взглядом с момента их встречи, но увидев эту ведьму, быстро вспомнила о том, какая она обычная. Драко приветствует свою кузину поцелуем в каждую щёку. Он умолчал о том, что им не нужно будет использовать свою известность, чтобы попасть в заведение. Адриенна носит ген вейлы, которых у Драко, к сожалению, всего лишь скромных 7%. Он знает, что она красива, и ему неоднократно приходилось проклинать Теодора и Блейза, защищая ее честь. Адриенна грациозно ведёт их по тускло освещённому ресторану, направляя их на террасу на крыше. Когда Гермиона хватается за перила винтовой лестницы, она ощущает, как Драко поддерживает её за поясницу. Почему она должна волноваться, если он и эта ведьма переспали? Это не значит, что она на самом деле что-то к нему чувствует или когда-либо захочет с ним встречаться. Гермиона не его собственность, а эта девушка, честно говоря, вполне ему подходит. Она действительно привлекательна. — Сюда, кузен, — ведьма жестом указывает на столик, уединённо расположенный в глубине террасы. Гермиона невольно улыбается. Кузен. Над головой висят огоньки, создавая свод мерцающих звёзд. Лампы в марокканском стиле свободно плавают по террасе, на мгновение озаряя окружающих. Большие кашпо с различными травами, такими как базилик, розмарин, тимьян и лаванда, обвивают террасу, наполняя воздух их ароматами. На их столике стоит маленькая лампа, пылающая свечой, освещающей меню, которое ведьма оставляет на столе. Гермиона быстро садится, оставаясь молчаливой, пока просматривает меню, которое включает только два варианта для каждого блюда. И конечно же никаких цен. Есть две вещи, которые Гермиона не выносит. Отсутствие выбора и отсутствие прозрачности. Как ей сделать выбор в таких условиях? — Может, закажем по одному из каждого, чтобы попробовать всё? — спрашивает Драко. — Наверное, — отвечает Гермиона, не поднимая взгляда. Она ощущает, как появляется лёгкое раздражение, потому что он озвучил действительно идеальное решение. Официант принимает их заказы на напитки, и пара остаётся в тишине. Гермиона понимает, что фотограф, вероятно, находится на соседней крыше с камерой, направленной на их столик, и она открывает рот, чтобы что-то сказать. В тот же момент из уст Драко вырываются слова. — Так... — Я тут подумала... — Ой, прости, — быстро говорит Гермиона. — Нет, ты продолжай. — Так твоя кузина хозяйка этого ресторана? — спрашивает она, оглядываясь. — Она талантливый зельевар, но, поскольку она росла в Сен-Тропе как богатая наследница, это было идеальным способом объединить её таланты, — начинает он. — Моя мать помогала с дизайном. — Здесь красиво, — замечает Гермиона. Принесли напитки. В коктейле Драко — водка с базиликом, свежий огуречный сок, лаймовый сок, агавовый нектар, листья мяты и украшение из огуречной ленты с веточкой свежего базилика. Напиток Гермионы — сангрия (её любимая), состоящая из красного вина, бренди, апельсинового сока, яблочного сидра, палочек корицы, микса ягод и цитрусовых ломтиков. Они пьют в тишине. — Так что ты хотел спросить? — неожиданно спрашивает Гермиона. — Как прошло чаепитие с моей матерью? — в ответ спрашивает он. Глаза Гермионы загораются, и Драко испытывает странное сочетание гордости и ревности. Почему его мать добивается большего успеха в том, чтобы очаровать Грейнджер, чем он сам? И, честно говоря, Пэнси права. Он откровенно жалок. Обычно он — ловелас, способный с легкостью расположить к себе любую ведьму, которая ему понравится. Но что-то в Грейнджер делает его неуклюжим, зацикленным на мыслях, болтливым, как никогда. Если бы его друзья увидели его таким, Малфой бы не пережил их насмешек. — Это было прекрасно, её чайная просто великолепна, и у нас с ней на самом деле много общего! — говорит Гермиона. Драко не может сказать, что ему нравится её наблюдение. — Мы встретимся снова через месяц, чтобы обсудить некоторые книги, которые она мне порекомендовала. Книги. Он не понимает, как не подумал начать с книг, как это сделала его мать. Это было так очевидно — сосредоточиться на том, чтобы привлечь Грейнджер с академической стороны, а не пытаться соблазнить её, как любую другую ведьму. — Она порекомендовала "Лунный Маскарад"? — подмигивает он, поднимая брови. Румянец покрывает щёки Гермионы. — Может быть, — отвечает она. Заказала ли она следующие две книги серии с помощью экспресс-совы, прочитав первую? Да, моментально. — Как чудесно, моя мать рекомендует сексуально откровенные книги моей дорогой девушке, — подшучивает Драко. — Мы обе взрослые женщины, — возражает Гермиона, резко повернув голову в сторону официанта, который быстро приближается с их закусками. — Тот факт, что вы будете встречаться в моём доме детства, чтобы обсуждать эти произведения с моей матерью, просто чудовищен, — продолжает он игру. — Ох, я уверена, что тема этих книг слишком скандальна для твоего благородного нравственного состояния! — смеётся она, драматично положив руку на грудь. — Именно так, Грейнджер, — хихикает он, отправляя в рот кусочек лосося с травами. — Я ничего подобного не знаю, боюсь, я ещё не видел дамы, не одетой в ночную рубашку. Она улыбается, продолжая шутку. — Ох, как ужасно! И я уверена, что твою невинность нужно беречь любой ценой. Представить не могу, как такой молодой человек, можешь быть подвергнут таким непристойностям! С серьёзностью Драко быстро отвечает: — Действительно, моя добродетель должна оставаться безупречной. Одна мысль о том, чтобы раскрывать такие тайны, заставляет меня падать в обморок. Её салат быстро исчезает, и на его месте появляется основное блюдо. Она наклоняется к Драко, огоньки фейерверков сверкают в её глазах. — Может быть, я должна защитить тебя от этих опасных тем, Малфой. Не хочу чтобы ты упал в обморок при одном упоминании корсета. Драко ухмыляется, прикладывая тыльную сторону руки к лбу, как будто он чувствует слабость. — Корсет, говоришь? Боже мой, Грейнджер, ты действительно искусная соблазнительница. Дальше ты расскажешь мне об ужасах, которые, осмелюсь сказать, вызывают голые лодыжки! Гермиона смеётся, и Драко решает, что это самый очаровательный звук, который ему когда-либо доводилось слышать. Он вызывает в нём глубокое ощущение чистого тепла, которое расползается по сознанию, как глоток яблочного сидра на Святочном Балу. Её губы изогнуты в улыбке, уголки глаз прищуриваются. Его сердце сжимается. — О, Драко, если бы ты знал хотя бы половину. Женщины известны тем, что выставляют свои лодыжки на показ с дикой беспечностью. Удивительно, что общество ещё не рухнуло под тяжестью такого скандала. Он понимает, что ведьме нравится эта игра, поэтому увлечённо продолжает. — Я — всего лишь нежный цветок, Грейнджер. Самый мимолётный взгляд на чулки может отправить меня в панику. Я полагаюсь на тебя, на то, что ты защитишь меня от такой напасти. Гермиона делает салют, смеясь. — Не бойтесь, мистер Малфой. Я буду защищать вашу невинность ценой своей жизни. Остаток вечера проходит в таком же духе — в бесконечных словесных перепалках. Они говорят обо всём, кроме того, кем они являются друг другу. Когда подают десерты, Гермиона уже вовсю наслаждается вечером. Она откусывает большой кусок лавандовой панна-котты, слегка запрокидывает голову, закрывает глаза и выпускает тихий стон. Драко, с ложкой сорбета из бузины, всего в дюйме от своих губ, чувствует, как его сердце сжалось. Его мозг захватывает картину, звук, всё, что произошло, и прячет это для дальнейшего хранения. Щелк. Оба они резко поворачиваются в сторону источника звука. На самом деле, пара полностью забыла, что пришла сюда по делу, особенно Гермиона. В конце концов они встают и направляются к лестнице. Все гости улыбаются им в ответ, и Гермиона не может не задаться вопросом, является ли это обычным явлением для Малфоя. Он провожает её до точки аппарации, и они стоят там неловко, ветер слегка треплет его волосы. Гермиона не может вспомнить, когда в последний раз она так наслаждалась свиданием. Ну, она знает, что это было не совсем настоящее свидание или что-то в этом роде, но... Редко кто может составить ей интеллектуальную конкуренцию, стимулировать все части её мозга так, что она ощущает, будто в её голове проходят электрические импульсы. Она ненавидит светские разговоры и обожает шутливые перепалки. На самом деле, она уверена, что не встречала ни одной души, кроме своего отца, которая могла бы так же быстро и импровизационно поддерживать разговор с ней. Драко не знает, что делать. Обычно к этому моменту на свидании он либо целует ведьму и проводит её, либо они уже в его спальне, и Драко снимает её трусики зубами. Но сегодня вечером он просто стоит. — Спасибо за этот вечер, Малфой, — она неловко улыбается. — Да, нет проблем, я просто подумал, что нам стоит привлечь внимание общественности к себе. Точно, думает Гермиона. Для Малфоя это не более чем привлечение внимания. Она чувствует себя нелепо, позволяя себе думать о том, насколько они с Малфоем могут или не могут быть совместимы. Ей нужно сосредоточиться. Выиграть выборы. И для этого ей нужно завоевать общественное мнение. И всё. — Увидимся , — быстро говорит она, поворачивается и исчезает в ночи. Той ночью Гермиона засыпает с единственной розой розового цвета в вазе на своей прикроватной тумбочке. Драко же засыпает, вновь и вновь прокручивая в уме свою теперь свое любимое воспоминание с ведьмой. Возможно, завтра он научится готовить лавандовую панна котту.