Détraquée / В беспорядке

Поздравляю всех с наступившим Новым Годом! Пусть он принесёт вам много позитивных эмоций и радостных событий! ____________________________________________________________ Профессора, вероятно, начнут считать, что у Гарри настоящая беда с недержанием, так часто он просит разрешения выйти во время занятий. Но Гермиона, зная его, понимала, что на самом деле Гарри просто использует каждый шанс, чтобы проверить карту Мародеров и выяснить, где находится Малфой. Как и предсказывала Гермиона, Гарри стал одержим до безумия. Он всегда, всегда в поисках, его глаза беспокойно мечутся туда-сюда, и он всегда, всегда остаётся разочарованным. Когда он находит Малфоя, занимающегося чем-то совершенно обычным и безвредным, он отбрасывает карту, его пальцы спутываются в волосах, а отчаяние захватывает его. Если же он обнаруживает, что Малфой снова исчез, как всегда, в своей таинственной манере, он снова швыряет карту, снимает очки и трёт глаза, словно пытаясь избавиться от этого мучительного напряжения. Именно в таком состоянии Гермиона находит его, возвращаясь в общую комнату после вечера, проведённого за изучением целебных трав с Падмой. Она садится рядом с ним на диван и спокойно ждёт, пока он уберёт руки от лица. — Здравствуй, — говорит она с лёгкой улыбкой. — Привет, — вздыхает он, надевая очки и бросая на неё взгляд, полный отчаяния. — Малфой снова исчез, да? — Да! — восклицает Гарри, внезапно переполненный яростным беспокойством. — Это так чертовски бесит. Я осмотрел каждый уголок замка. Его нигде нет. Не может быть, чтобы я его пропустил! Не может... То есть, не думаю, что мог бы... — он замолкает, уставившись на огонь. Потом резко поворачивается к ней. — Эй! Почему бы тебе не взглянуть? Посмотри, может, я что-то упустил… — Нет. — Гермиона, ну давай! — Абсолютно точно нет, — настаивает она, — я не буду участвовать в твоей фанатичной миссии, капитан Ахав. Ты теряешь время и рассудок. Сдайся уже. — Как ты можешь так говорить? — требует ответа Гарри. — Ты же знаешь, что Малфой что-то замышляет, что-то опасное и коварное. Как ты можешь сидеть сложа руки, когда он продолжает свои игры? — Ты же рассказал об этом Дамблдору, Гарри. Почему бы не оставить это ему? — её голос становится мягким и успокаивающим. Но вот Гарри вообще не планирует успокаиваться. — Ну и что с того? Дамблдору наплевать. Она ничего не говорит. Разве Гарри до сих пор не понял, как действует Дамблдор? Он всегда сохраняет внешнее спокойствие, но его ум работает на полной скорости, охватывая все возможные детали. Гермиона часто задумывалась, сколько же на самом деле знает этот старик… сколько всего он предвидел, спланировал или контролировал. С момента ужасных событий после Турнира Трёх Волшебников и беспорядков в Министерстве, у неё накопилось много жёстких мыслей о своём директоре. Несмотря на то, что она понимала, что он переживает за Гарри, её раздражало, как он даёт ему информацию по кусочкам, с таким темпом, который, по его мнению, был самым подходящим для развития событий. У него был свой план — это было очевидно. Безусловно, его целью было уничтожение Волдеморта... но эта решимость сильно нервировала Гермиону. Она не знала, на какие жертвы он готов пойти, и... ясно было, что он не святой. Иногда ей хотелось ворваться в его кабинет и потребовать, чтобы он рассказал ей всю правду. Гарри тоже поглощён своими мыслями. Его лоб сморщен от раздражения и беспокойства. Гермиона чувствует себя ужасно. — Покажи мне карту, Гарри, — тихо говорит она. Он резко вздрагивает от неожиданности, а потом, немного подумав, передаёт ей пожелтевший пергамент. Гермиона наклоняется над листом, позволяя своим глазам скользить по нему, отмечая каждую чёрную точку. Ни одна из них не помечена как "«Драко Малфой". Она тяжело вздыхает и выпрямляется. — Его нет. — Я так и знал, — рычит Гарри, хмурясь и опуская взгляд на её колени. — Крэбб стоит между шестым и седьмым этажами... а Гойл... вот он! В коридоре на четвёртом этаже... — Они почти никогда не бывают вместе, все трое. Что странно, но, в общем... не все остаются друзьями на всю жизнь, верно? — и вдруг Гарри становится угрюмым. — Посмотри на тебя и Рона... — Она чувствует, как её лицо краснеет. — Ты уверена, что Нотт ничего не знает? — Да, Гарри. Он не имеет отношения к тому, что происходит. — Шалость удалась, — говорит он мрачно. Он выглядел настолько отчаянно унылым, что это казалось странным исключением. Гарри почти никогда не показывал свои эмоции. Они снова погрузились в свои мысли. — Кто такой капитан Ахав? — спрашивает он неожиданно. Гермиона чувствует, как уголок её губ подёргивается в улыбке. Она рассказывает Гарри историю о человеке, маниакально одержимом местью, который отправляется в жестокий поход, чтобы уничтожить великого белого хорька. Ей приятно слышать его смех.

***

Это поистине ошеломляет, что волшебный мир не может придумать ни одного приличного средства передвижения. Метлы — настоящая угроза безопасности, каминная сеть беспорядочна и ненадёжна, портключи вызывают одновременно тошноту и головокружение, а аппарация... скользкое, чудовищное зло, которое стоит отправить прямо в ад. Это чувство объединяет всех шестикурсников после третьего урока. Ни один из студентов не смог успешно аппарировать, хотя двенадцать человек успели расщепиться, последним был Джастин Финч-Флетчли. Гермиона замечает, как он с трудом входит в Большой зал во время ужина, его лицо выражает явное недовольство. — Никто, — ворчит Симус, — никто не сказал мне, что это будет так сложно. Этот Туайкросс... я бы ему как следует врезал. — Да, — поддерживает Дин, — имел я эти его три правила! — Что? Все сразу? — Джинни усмехается. Гарри давится тыквенным соком, проливая больше половины на свою мантию.

***

28 февраля, ровно в двенадцать часов дня, она начинает искать его. Но, к большому разочарованию и раздражению Гермионы, Тео Нотта нигде нет. В двенадцать тридцать она сдается и, подавленная, идёт на урок Трансфигурации. Она видит его два с половиной часа спустя, когда он врывается в класс Зелий, покрасневший и растрёпанный, как будто он бежал всю дорогу из Албании. Сев на своё привычное место рядом с Малфоем, он выглядит растерянным от её недовольного взгляда, когда их глаза встречаются. Когда урок, наконец, заканчивается, Гермиона слегка наклоняет голову, показывая, что он должен идти за ней, и выходит из кабинета. Он догоняет её, когда она достигает лестницы, и молча подниматься рядом с ней. Они оказываются на втором этаже, когда Гермиона говорит: — Где ты был весь день? — С Луной. Она сказала, что у неё есть что-то для меня, а в итоге это привело меня в чёртов лес. Конечно, не могло быть что-то нормальное и обычное... ну, в общем, мне пришлось залезать на дерево... но в любом случае... тебе что-то нужно? Когда они заходят в пустую аудиторию, Гермиона бросает на него взгляд, который говорит: "Всё с тобой ясно". Она копается в сумке и вытаскивает аккуратно завернутый пакет. — С днём рождения, — говорит она. Тео ухмыляется, беря подарок, и с энтузиазмом рвёт упаковку. — Тебе не обязательно открывать его прямо сейчас... — О, нет! Ещё как обязательно! Просто... вау! Это невероятно, Гермиона! Спасибо! Ты сделала это сама? — восклицает он, поднимая изумрудно-синий шарф. — Да, — говорит Гермиона робко, — он содержит в себе шесть различных защитных чар. Это не идеальная защита, конечно, но он должен справиться с базовыми проклятиями. Он также чувствителен к температуре; летом он будет поддерживать прохладу, а зимой — тепло... — Ты потрясающая, — заявляет Тео. Он обвивает шарф вокруг шеи и с яркой улыбкой смотрит на неё. — Как я выгляжу? — Очень стильно, — смеётся Гермиона. — И вот ещё это, — она достаёт ещё одну коробочку из своей сумки, — я попросила маму прислать, это из моей любимой пекарни... В коробке лежал небольшой шоколадный торт. Она ставит его на стол, сотворяет свечу, зажигает её, а затем отходит на шаг, ожидая, что Тео сделает всё, как полагается. Он всё ещё улыбается от уха до уха, глаза блестят, и, наклонившись, он задувает крошечное пламя. — С днём рождения, — снова произносит Гермиона. Они стоят у окна, с большими кусками торта на наколдованных тарелках, и едят, наблюдая, как за окном начинают собираться грозовые тучи. — Мать Мерлина, это великолепно, — стонет Тео. — Не правда ли? Я должна когда-нибудь сводить тебя в это место. У них просто невероятный ассортимент выпечки. Ты, возможно, умрёшь, но это будет достойный способ уйти. — Определённо. — Итак, — улыбка Гермионы кажется несколько озорной, когда она говорит, — Тео и Луна сидели на дереве...? Он сразу же краснеет, но его приподнятое настроение, похоже, не позволяет ему выглядеть достаточно убедительно, чтобы выразить недовольство. — Да. Но мы не занимались никакими неподобающими делами, на которые ты так неуклюже намекаешь. — Так ли? — Именно так. Она смеётся, и Тео отправляется за добавкой к торту. Он возвращается с куском, который значительно больше первого. — Это действительно, — говорит он между укусами, — один из лучших дней рождения, которые у меня были. Всё утро с девушкой, с которой я, э-э, с Луной... Торт и подарки с моим лучшим другом... И, без всяких сомнений, в моей комнате меня ждёт бутылка огневиски и сладости с кухни Малфоев. И, наверное, Нарцисса позаботилась о том, чтобы... Он продолжал говорить какое-то время, но Гермиона перестала слушать, её мысли застряли на одном слове. Она не знает, сколько времени прошло, прежде чем он заметил её невнимательность, но она приходит в себя, когда он тянет её за рукав и спрашивает: — Куда ты пропала? — Э-э, я... я просто... — она чувствует себя глупо и по-детски, но всё-таки продолжает, — Ты сказал, э-э, лучший друг? — ...Да...? — на лице Тео читается молчаливое "и что ты этим хочешь сказать?" — Я думала... Малфой... — Ну, да, — он закатывает глаза, — Драко — мой брат, и я забочусь о нём больше, чем о собственной жизни. Но в последнее время он стал слишком увлечён и часто отсутствует. Не то чтобы я его виню, конечно. Совсем нет. Тем не менее, его нет рядом. А вот ты, — он снисходительно улыбается ей, — ты моя маленькая спасительница с сумасшедшими волосами. И я тебя обожаю. Тёплое чувство расцветает где-то глубоко в её груди и наполняет всё её существо. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, абсолютно поражённая. Никто, кроме её родителей, никогда не выражал свою привязанность к ней так открыто. — Ты не находишь слов, да? Всё в порядке. Я понимаю. Ты потрясена. Я часто оказываю такое воздействие на людей. Но не переживай, я знаю, что ты тоже меня любишь. Все ещё находясь под впечатлением, Гермиона не может найти слов, чтобы выразить согласие. Вместо этого она просто кивает. Энергично.

***

Той ночью Гермиона сидит в постели и с полной решимостью листает книгу о чарах маскировки. Она сосредоточена. Её ум целиком поглощён этим. Совсем. Сосредоточена. Нет, подождите... она уже сказала "сосредоточена". Она поглощена. Погружена. Она не думает о пустяках, вроде того, что завтра будет ещё один день рождения, и что ещё один мальчик станет совершеннолетним... мальчик, который не сказал ей — и никогда не скажет — что любит её, в любом смысле... Чёрт, блядь, ну как всё это достало! Что Рон вообще планирует на этот день? Он, должно быть, ужасно расстроен тем, что поход в Хогсмид на выходных не состоится... Может, если погода будет нормальной, он устроит пикник у озера с Гарри, Джинни, Дином, Невиллом, Симусом... Парвати... Лавандой. Гермиона кладёт книгу, тушит светящийся шар, которым она освещала страницы, и ложится в темноте, сосредоточив внимание на своём дыхании. Почему, ну почему она не могла чувствовать то же самое к Тео? Но он ведь влюблён в Луну, и это была бы очередная ужасная ситуация. Почему она не могла так относиться к... боже, к одному из множества одиноких, достойных парней в её потоке? А… а Падма. Или, что ещё лучше... почему она просто не может не чувствовать этого вообще? Ни к кому. Никогда. Такая сентиментальная тоска разъедает её гениальный мозг. Она отложила книгу, которую обычно успела бы дочитать до сна, чтобы... что? Мечтать о жестоко манящем свете, который играет на рыжих волосах, когда высокая фигура с прекрасными широкими плечами запрокидывает голову и смеётся? Чёрт. Блядь. Достало! Она закрывает глаза и умоляет о сне.

***

— Да, я так и думала. Гермиона резко поворачивается и встречает взгляд Джинни, полный раздражения. — Прошу прощения? — Я сказала, что так и думала. Я была почти уверена, что ты спрячешься в каком-то уголке грусти, вместо того чтобы отправиться в Большой зал завтракать. — Я не прячусь в уголке грусти, — ворчит Гермиона из тёмного уголка грусти, где она простояла последние пятнадцать минут. — Я не голодна. Она ужасно голодна. — Он ещё не спустился, знаешь ли. — Кто не спустился? — с упрямством спрашивает Гермиона. Джинни прищуривает глаза. — Мой идиот брат, вот кто. Думаю, он всё ещё в постели, нежится и тратит время на свои подарки. Так что? Пожалуйста, пойдёшь со мной завтракать? Обещаю, что уйду с тобой, если он появится. Гермиона фыркает, но позволяет Джинни вести её вниз. Ей не стоило переживать — Рон так и не появился… как и Гарри. Она старалась не думать о том, что это может означать. После завтрака Джинни предложила составить ей компанию в библиотеку при условии, что Гермиона вычитает её эссе по магловедению. Но до библиотеки они так и не дошли. Профессор МакГонагалл, бледная и суровая, остановила их прямо в холле. — Мисс Грэнджер, мисс Уизли, идите со мной, — без дальнейших объяснений она начала быстрым шагом подниматься по лестнице. — Профессор, — осторожно произносит Джинни, обменявшись с Гермионой тревожным взглядом, — что-то случилось? — Боюсь, да, — отвечает она сдержанно, — ваш брат был отравлен сегодня утром. Гермиона чувствует, как её мир стремительно рушится.