На грани тишины

Скорее всего, дождь уже закончился. Но море, всё ещё сердитое после ночного шторма, продолжало с грохотом выбрасывать на берег обломки дерева и клочья морских водорослей. Воздух был сырой, холодный и пах солью, словно сама природа не торопилась впустить весну в этот маленький приморский городок. Дима стоял на веранде своего нового дома, упираясь ладонями в деревянные перила. Он задержал дыхание, вслушиваясь в звуки моря, но мысли его, как назойливые птицы, снова возвращались в Москву. Большой город, с его суетой и шумом, всё ещё крепко держал его в своих объятиях, несмотря на расстояние. Дом был старым, но у него было обаяние, которое невозможно купить за деньги. Полы слегка скрипели, а окна за ночь покрывались тонкой плёнкой морской соли. Кухня, пожалуй, была самой уютной частью дома: плитка с цветочным узором, деревянный стол с вытертой от времени поверхностью и занавески, которые когда-то, наверное, были белыми. Размышляя о предстоящем дне, Дима невольно улыбнулся. Уехать сюда было решением, принятым скорее от отчаяния, чем от вдохновения. Но с каждой минутой он начинал верить, что сделал правильный выбор. Оставив фотоаппарат на веранде, он вернулся в дом, чтобы взять блокнот и ручку. Ему хотелось составить маршрут для своей первой прогулки по городу. На полке рядом с кроватью лежала карта Ветрограда — потёртая, с загнутыми краями, будто она пережила не одно поколение туристов. Ветроград встретил его неторопливостью. Узкие улочки, вымощенные булыжником, были почти пусты — редкие прохожие неспешно прогуливались вдоль витрин маленьких магазинов, иногда останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов с продавцами. Здесь никто никуда не торопился. Дима быстро понял, что это место было полной противоположностью тому, что он оставил позади. Здесь не было ярких вывесок, шумных кафе или толп туристов. Городок жил своей, размеренной жизнью, и именно это привлекало его больше всего. Когда-то этот городок являлся курортным, сюда приезжали чтобы отдохнуть, но явно не сейчас. Он остановился у старого рыбацкого порта. Лодки, покачиваясь на волнах, напоминали усталых путников, которые, переждав бурю, снова готовы выйти в море. Это место показалось Диме идеальным для съёмки. Он достал камеру, поймал в объектив небольшую деревянную шхуна и, затаив дыхание, нажал на спуск. Ему хотелось снять не просто картинку, а передать то чувство умиротворения, которое он сам сейчас испытывал. — Красиво, правда? — раздался голос за спиной. Дима обернулся. Перед ним стоял пожилой мужчина в куртке, залатанной по швам, с сетью на плече. — Да, очень, — ответил Дима, смущённо улыбнувшись. — Ты, наверное, не местный? Городок наш редко новых лиц видит. — Недавно приехал. Думаю, задержусь здесь надолго. Старик кивнул, как будто это было самое естественное решение. — Если любишь фотографировать, советую зайти к маяку на закате. Там такое бывает… словами не описать. Дима поблагодарил старика и достав ручку, записал этот совет в блокнот. Короткие, светлые волосы трепались на ветру и парень смотрел куда-то вдаль, наслаждаясь моментом. Ощущение в этот момент невозможно описать словами.. Это словно необычная лёгкость, спокойствие и.. свобода?. Свобода от прежней жизни. Перестаёшь ощущать её тягость и живёшь моментом. Чувствешь себя таким живым, как никогда прежде. Необыкновенно. Когда он вернулся домой, тишина встретила его слишком остро. В Москве он привык к шуму: гулу машин за окном, разговорам соседей через тонкие стены, звукам телевизора, который работал на заднем фоне. Здесь же было тихо настолько, что он слышал, как часы на стене отсчитывают секунды. Дима сел на диван, растянувшись на всю длину. В руках он держал тот самый старый фотоаппарат, который был для него больше, чем просто инструмент. Это был подарок от Ксюши. Он уже не помнил, по какому поводу, но тот день был одним из немногих, когда они оба были счастливы. — Всё в прошлом.. всё в прошлом, — пробормотал он себе под нос. Он знал, что эта поездка была не только побегом от города, но и от воспоминаний. Но стоит ли уезжать, если ты таскаешь своё прошлое с собой? С этими мыслями он снова вышел на веранду. За окном сгущались сумерки, и свет маяка разрезал тьму ровными вспышками. Дима смотрел на этот свет и пытался представить, что ждёт его впереди. ——— Шторм начался внезапно. С утра небо над Ветроградом заволокло густыми, почти чёрными облаками, ветер усилился, и к обеду первые тяжёлые капли ударили в землю. К вечеру дождь превратился в сплошную стену воды, от которой город, казалось, исчез под слоем серого занавеса. Дима сидел у окна своего небольшого коттеджа на окраине, вглядываясь в волны, что накатывали на берег неподалёку. Шторм был яростным, но в его хаотичности было нечто завораживающее. Он давно хотел поймать в кадре подобную бурю — живую, мощную, неконтролируемую. Однако сейчас он просто сидел, обхватив горячую кружку чая, и смотрел, как дождь стекает по стеклу. На душе было неспокойно. Мысли, от которых он пытался сбежать последние месяцы, снова нагоняли его в такие минуты. Редкие дни, когда работа или съёмки не заполняли всё его время, были самыми тяжёлыми. Одиночество резало сильнее, чем самый холодный ветер. Его спасительным кругом всегда была камера. Она позволяла создавать что-то реальное, отвлекаться от вопросов, на которые не было ответов. И сейчас шторм будто звал его выйти наружу, найти в этом хаосе что-то, что можно сохранить. Дима сделал свой выбор. Забросив фотоаппарат в рюкзак и накинув дождевик, Дима вышел из дома. Дорога в город проходила через лесистую тропу, которая к этому времени превратилась в поток воды и грязи. Ветер хлестал лицо, а дождь стучал так, что даже мысли было сложно удерживать. Однако парень решил не возвращаться домой, даже не смотря на это. Шёл он долго. Ветер мешал двигаться, резал лицо ледяными струями, а мокрая обувь скользила по размытой тропинке. Казалось, что даже природа не хотела пускать его в город. Добравшись ло Ветрограда он начал немного сожалеть о своём спонтанном решении, но останавливаться уже была поздно. Улицы сегодня были особенно пусты. Лишь редкие силуэты прохожих мелькали под зонтами, да и те быстро исчезали за дверями магазинов и кафе. К этому времени Диму уже промок до нитки, потому он начал искать, где бы укрыться. На очередном перекрёстке взгляд его упал на уютное здание с вывеской над дверью: «Кафе у моря». В окнах светилось тёплое оранжевое свечение. Снаружи висели аккуратно подстриженные цветочные горшки, которые дождь раскачивал в разные стороны. Не раздумывая, Дима толкнул дверь. Звонок колокольчика над дверью сообщил о его появлении. Диму обдало теплом — уютным, почти домашним. Запах кофе смешивался с ароматом свежей выпечки и лёгким шлейфом ванили. Кафе было небольшим: всего несколько столиков, деревянная мебель, книжные полки вдоль одной из стен. В углу стоял пианино, старое, но ухоженное, а на каждом столе горели маленькие свечи. Это место очаровывало своим спокойствием и уютом. За стойкой стоял высокий, молодой парень. Он выглядел лет на двадцать пять, с угловатыми чертами лица, каштановыми волосами, которые слегка спадали на лоб. На нём был белый фартук поверх простой футболки. По мнению Димы, тот был действительно красив и притягателен внешне. Когда Дима вошёл, парень поднял взгляд и приветливо улыбнулся. — Добрый вечер! Чем могу помочь? Дима, немного смущённый из-за своей насквозь промокшей одежды, снял капюшон и вытер лицо рукой. — Что-нибудь горячее, — сказал он, всё ещё оглядываясь и осматривая помещение. — Чай или кофе? — Кофе. Самый крепкий. — Понял. Садитесь, сейчас всё будет. Дима выбрал столик у окна. Ветер снаружи всё ещё бил в стёкла, но здесь, в тепле, этот шум казался почти приятным. Через несколько минут перед ним оказалась кружка с густым ароматным кофе. — Ваш заказ, — сказал бариста, задержавшись у стола на пару секунд дольше. — Спасибо, — коротко ответил Дима, вновь метнув взгляд на крайне стмпатичного парня. Август, а именно так звали парня, улыбнулся и вернулся за стойку. Шторм за окном не утихал и время в кафе словно замедлилось. Посетителей почти не было, и Дима сидел, обхватив горячую кружку руками, погружённый в свои мысли. Его взгляд случайно упал на полку за стойкой, где стоял старый плёночный фотоаппарат. — У вас хороший выбор, — вдруг произнёс он, поднимая глаза на бариста. Тот удивлённо посмотрел на него, кажется, не сразу понимая о чём речь. — Вы о чём? — О фотоаппарате. Это же «Зенит», если я не ошибаюсь? Август слегка улыбнулся и метнул взгляд на вышесказанную вещь. — Да. Это дедушкин. Я нечасто им пользуюсь, но иногда хочется попробовать что-то… настоящее. Дима кивнул, увлечённый разговором. — Я всегда хотел попробовать плёнку. Это совсем другой опыт. Когда у тебя только двадцать четыре кадра, ты ценишь каждый. — И ждёшь проявки несколько дней, — они оба коротко посмеялись. Разговор постепенно затянул их обоих. Сначала они обсуждали камеры, потом перешли к жанрам съёмки. Дима рассказывал о том, как любит снимать людей — их эмоции, искренность, моменты, которые нельзя повторить, но при этом чаще он всё-же снимал природу и пейзажи. Август слушал внимательно, иногда задавая вопросы, но больше наслаждаясь тем, как его собеседник оживляется, рассказывая о своём деле. — Вы ведь фотограф? — спросил он в какой-то момент. — Скорее, любитель, — честно ответил Дима. — Хотя это всегда было больше, чем просто хобби. Август задумчиво кивнул, словно понимая, о чём идёт речь. Когда дождь начал стихать, Дима посмотрел на часы и понял, что пробыл здесь почти три часа. Разговор с баристой оказался неожиданно приятным. — Спасибо за кофе и за компанию, — сказал он, поднимаясь. — Заходите ещё, — ответил Август, чуть смущённо улыбнувшись. Дима кивнул и направился к выходу. Снаружи воздух был свежим и прохладным. Дорога домой теперь не казалась ему такой мрачной. Шторм отступил, оставив в городе влажный запах и ощущение чего-то нового. Дима перед сном лёжа в постели долго думал об этом случайном.. знакомстве? Август показался ему очень приятным. Интересно.. они пересекутся вновь? Или это ничего не значило? В это время Август, убравшись в кафе, вернулся в свою небольшую квартирку. Он смотрел в окно, за которым тихо качались мокрые ветки деревьев, и думал о необычном посетителе. Тот, кто зашёл случайно, оставил в его душе след.