Маленький принц живет на солнце

Джеймс, Сириус и Питер, довольно вяло, поднимаются по лестнице в свою спальню. Едва ли 6 утра. Утро после полнолуния всегда довольно беспокойно в их маленьком уголке башни Гриффиндора. Питер полностью погрузился в свои мысли, тяжело поднимая ноги при ходьбе и постоянно спотыкаясь на высоких ступеньках. Сириус, как ни странно, весел, это была одна из лучших лун Лунатика, и он делает шаги два раза за раз. Джеймс находится на уровне жизни где-то выше Хвоста, но значительно ниже Бродяги. Он бодрствует, да, но он чувствовал себя довольно сонным, как когда засыпает за чтением в библиотеке. Его ноги осторожно делают каждый шаг, и как только кровать оказывается в пределах досягаемости, он оказывается лежащим в ней. — О, ну же, Сохатый, Хвост, какое прекрасное утро, — поэт Сириус, танцуя по комнате, чтобы застелить постель для Луни перед его возвращением, — солнце светит, птицы щебечут, а сегодня воскресенье! Джеймс переворачивается так, что поворачивается лицом вверх на своей кровати, лежит на земле, как труп. Он думал себя совсем как труп. — Солнце буквально не светит, Бродяга, — стонет Питер, задергивая шторы и хрюкая, когда шуршащие звуки такие, как он устроился поудобнее дошли до ушей Джеймса и Сириуса. Прошло два дня с тех пор, как он в последний раз видел Регулуса в астрономической башне, и он немного расстроен тем, что младший мальчик, кажется, избегает его. В пятницу утром, на следующее утро, Регулус не пришел на завтрак. С другой стороны, никто из его друзей тоже не пришел, так что он не может быть уверен, что это был акт избегания. Весь этот день, когда Джеймс проверял карту, Регулус был либо в классе, либо в своей спальне, обычно в сопровождении двух своих друзей. Суббота была днем ​​плотного расписания, поэтому у Джеймса не было много времени, чтобы разыскать Регулуса. Он проснулся раньше остальных своих друзей, которые всегда спали, чтобы подготовиться к ночи, и проверил свою карту. Регулус был в своей спальне. На обеде в тот день Регулус вошел в большой зал, но держался очень тихо со своими друзьями и не уделял Джеймсу больше миллисекундного взгляда. Ужин в тот вечер был быстрым для мародеров и доеден в своей спальне, пока они готовились к ночи, планируя, какую часть леса им следует занять, и когда им нужно будет двигаться к иве. Бродягу не приглашал присоединиться к ним с прошлогоднего инцидента, и он был искренне рад, когда Ремус небрежно предположил: «Бродяга может снова привести нас к этому водопаду», как будто он только что не остановил и не запустил сердце Сириуса. Джеймс проверил карту, когда они использовали ее, чтобы добраться до ивы прошлой ночью, и увидел, что Регулус вернулся в свою башню. Он нахмурился из-за своей неспособности подойти к нему и быстро закрыть карту, когда они вышли из замка. Сохатый пытался вернуться в замок несколько раз прошлой ночью. Бродяга должен был заставить его сыграть в догонялки, чтобы увести его. Джеймсу всегда нравилось быть сохатым, своего рода туман, который оседает на его разуме, когда он приближается к разуму Оленя. Он никогда не думает, как Сохатый, просто чувствует. Чувствует, что хочет съесть этот конкретный лист, или погнаться за той черной собакой, или что в замке ему что-то нужно. Сохатый — хотя и смущенная версия классика, что говорит о многом, поскольку обычный классический человек довольно не смущается. Сохатый действует, рассуждая базовыми импульсами и желаниями, и отсутствие внутреннего монолога означает, что он отчаянно хотел добраться до Регулуса, чтобы подняться на башню. Бродяга отлично провел ночь, впервые с прошлой весны. Луни всегда больше всего любит играть с ним, и всегда рад гоняться за ним, когда он стоит между густыми деревьями и густым подлеском. Луни и Бродяга играли в своего рода игру, в кошки-мышки, а Сохатый и Хвост были более чем счастливы снова поиграть с ними. Итак, этим ранним утром Сириус снова человек и работает на чистоте адреналина по ночам. У него царапина на правой руке, где Бродяга наступил на шип, и он трет ее, расхаживая по комнате. — Мне спуститься в лазарет?,— он спрашивает,широко раскрыв покрасневшие глаза от недосыпа: — Я, наверное, должен убедиться, что он придет в порядок, он тоже может быть голодным, я сбегаю на кухню и возьму ему тарелку. Он бросается к двери, хватая свою мантию и глядя в зеркало, прежде чем повернуть ручку и бросить улыбку через плечо. Джеймс слишком устал, чтобы протестовать, поэтому он не обращает внимания на то, как он садится, чтобы натянуть свои ботинки. Как только Джеймс снимает ботинки, он стягивает носки и бросает их куда-то в направлении своих ящиков. Плюхнувшись обратно на подушку, он тяжело вздыхает и переворачивается, чтобы еще раз проверить карту, прежде чем отключиться. — клянусь, что замышляю только шалость, — Шепчет он, чувствуя рядом спящее тело Питера, нежно постукивая кончиком своей палочки по потертому пергаменту. Карта кружится красными и черными красками, раскрашивая пергамент замысловатыми узорами замка. Сначала он проверяет компанию в Регулуса, но обнаружил, что там только Эван и Барти, их флажки с именами все еще неподвижны, они, по-видимому, спят. Он просматривает астрономическую башню, в которой находит имена пар Когтеврана седьмого курса, какие молодцы, он думает. Он следует по пути, который его глаза прокладывают на карту с помощью палочки, перемещаясь рядом с кухней, чтобы найти только имя Сириуса. Он прослеживает весь замок. Регулуса Блэка нигде не видно. Джеймс задается вопросом, может быть, он снаружи? Или, может быть, он знал некоторые из секретных ходов и отправился слоняться по Хогсмиду. Это единственные возможные объяснения, поскольку Джеймс знает, что на карте есть буквально все щели Хогвартса. Он кладет ее, шепча приглушенно: «Шалость удалась», и засовывает ее подушку. Он задергивает шторы, когда солнце начинает подниматься, и быстро засыпает, несмотря на желание не спать, размышляя, где может быть Регулус Блэк. Регулус один. Он в единственном месте, где, как он знает, он может быть один. Он сидит на подушке, на мягком ковре, накинутом перед теплым оранжевым камином. За ним стоит небольшой диванчик, а по обе стороны от него — пара уютных кресел. Потолок покрыт звездами, постоянно отображающими ночное небо, Сириус и Регулус видны в его арках. Комната маленькая, но это именно то, что он хотел, в любом случае он всего лишь один человек. Он нашел ее на третьем курсе. Это был первый день после Рождества. Рождество, в которое его покинул брат. Он мерил шаги залы, в основном бродя по открытым коридорам в надежде найти несколько первокурсников, на которых можно было бы поглазеть. Он думал об их гостиной на площади Гриммо, холодном каменном полу и жестко набитом диване. Он думал о камине там, о том, как Сириус бросился туда, и на мгновение Регулус мельком увидел, куда он делся. Внезапно каменная стена рядом с ним начала двигаться. На ней образовалась большая дверь из красного дерева, широкая и высокая, украшенная резными узорами. Когда маленький любопытный Регулус открыл его, он обнаружил эту комнату. Комнату,который он мельком увидел ночью в своем камине. Он не уверен, что кто-то еще знает о существовании этого места, и он совершенно уверен, что им нужно быть Регулусом, чтобы попасть в эту комнату. Это его самый тщательно охраняемый секрет. Он растягивается на мягком ковре под собой, подпирая подушку позади себя. Огонь согревает подошвы его ног и мягко прикладывает тепло к ним. Звезды на потолке яркие и блестящие, и он рисует на них, вдыхая свое одиночество. Он любит быть один. Так же, как он любит своих друзей, людей и атмосферу шумной школы; Регулуса необходимо быть одному. Он не сердится на Джеймса из-за того, что тот нашел его в астрономической башне, или из-за того, что он подружился с маленькими эльфами на кухне, но он хотел бы иметь место, где даже Джеймс Поттер не смог бы его найти. Ему нравится, что это место только для него. У него никогда не было ничего своего. Каждая вещь в доме, принадлежащая его владельцу, специальному специалисту его матери, и даже подарки, которые он получал, почти всегда стоили денег. Книга за услугу, перо за услугу. Но эта комната, эти ковры, кушетки и стулья — все это его. Только его. Он единственный, кто сидит на них или разжигает огонь в камине. Он единственный, кто дышал в этой комнате. Он задается вопросом, позволит ли он когда-нибудь кому-нибудь еще войти сюда, может быть, возлюбленной, из-за которой он тоскует по ночам. Но он не думает, что когда-нибудь позволит кому-то столь легко теряемому прикоснуться к этой части себя. Они все испортят, когда оставят его. Сейчас он здесь, чтобы подумать. Думать ему становится все труднее и труднее с тех пор, как Джеймс Поттер терзает его разум. Вчера вечером он отправился на астрономическую башню, почти ожидая, что Джеймс найдет его, как он всегда это делает. Это напротив звезд или холмов; отсутствие Джеймса теперь было слишком заметно. Итак, он пришел сюда, где никто никогда не был, чтобы он не мог вернуться к кому-то другому. Диван красный, огонь теплый и незабываемый. Обе вещи напоминают ему о Джеймсе. У этого мальчика есть способ победить его, не так ли? Вчера вечером он решил, что позволит себе дружить с ним. Они могут встречаться ночью; задавать вопросы и давать ответы. Регулус уверен, что никто не может знать, особенно друзья Джеймса. Регулус не может представить, что сказал бы Сириус, если бы его младший брат украл человека, который украл его. Он представляет, что это должно быть странно для Джеймса, несмотря на то, что его лучший друг ненавидит его младшего брата, но его младший брат, как оказалось, является новым увлечением Джеймса. С другой стороны, у Регулуса все еще есть смутное подозрение, что его старший брат и новый (возможно) друг замышляют что-то вместе. Хотят заставить маленького Реджи выплеснуть все его секреты и выставить его напоказ всей школе, его родителям. Однако Регулус думает, что Джеймс Поттер, должно быть, самый добрый мальчик в мире. Он даже не может представить, что Джеймс Поттер кого-то ненавидит. Он даже не может представить его злым. Джеймс,вероятно, из тех, кто грустит, когда злится, он, вероятно, ненавидит себя за то, что чувствует что-то, кроме счастья. Может быть, Регулус может помочь Джеймсу с этим. Не то чтобы он разрушит его жизнь и хочет сделать его вечно грустным или расстроенным, но он считает, что знает довольно много о том, как поддаваться этим эмоциям. Это не всегда плохо. Регулус Блэк — яркий пример крика. Плача. И того, и другого одновременно. Иногда он приходит сюда, чтобы сделать это, где никто другой не может его услышать или увидеть, как он воет и воет в неугасимом огне. Это успокаивает. Регулус планирует предложить эту дружбу Джеймсу и посмотреть, как он отреагирует, посмотреть, было ли это все заговором, чтобы смутить маленького Блэка или нет. Если Джеймс согласится, если он все еще будет вести себя так, будто ему не все равно, Регулус думает, что действительно засветит этого светлому теплому мальчику все, что он хочет знать. Слишком сложно не сделать этого. И, может быть, просто может быть, есть кое-какие вещи из их компании, о которых Регулус тоже хочет знать. Если он согласится, то они будут друзьями, когда солнце сядет, и снова незнакомцами, когда взойдет. Они будут существовать только со звездами и темнотой, Регулус Блэк не может быть замечен с Джеймсом Поттером. Это разрушит репутацию их обоих. Регулус не хочет проходить через то, через что прошел Сириус, когда их родители узнали, что он подружился с «тем мальчиком Поттером». Регулус не жертвует собой, чтобы поддержать ненасытное любопытство Джеймса. Регулус также знает Сириуса, несмотря на годы их разлуки. Он знает своего старшего брата иногда лучше, чем знает себя, он может распознавать его манеру шагать и читать каждую эмоцию за его глазами. Он знает, что он причина его усталых глаз. Он может видеть отвращение в холодных глазах Сириуса каждое утро, когда тот смотрит на него через зал. Он знает, что ненависть направлена ​​не на него. Эта ненависть, переполняющая океанские глаза Сириуса, была бы сильнее, если бы он посмотрел в зеркало. Оба брата Блэк ненавидят Сириуса Блэка. Сириус ушел. Сириус ушел и не забрал Регулуса. Сириус не позвал Регулуса с ним, едва удостоив своего 12-летнего брата взглядом, прежде чем убежал. Регулус видел одиночество всю свою жизнь, он видел ее внутри темных шкафов и голодных ночей. Он видел ее в пустых залах и бесконечных заброшенных комнаты. Он не понимал этого или не знал этого, пока дверцы шкафов не открылись с легкой улыбкой и салфеткой, набитой едой. Теперь он это знает. Он подружился с пыльными картинами и пустыми пространствами, и он существует в агонии того, что его оставили позади. Сириус громкий. Сириус желчен и злобен. Он возненавидел бы Джеймса, если бы когда-либо узнал. Регулуса должны были оставить позади, Сириус не оценит попытку Джеймса вернуться и забрать его. Регулус также знает, что Сириус ревнивое существо и завистливое для костей мозга. Он возненавидит Регулус тогда,когда он получит человека, которого Сириус объявил своим. Регулус, честно говоря, удивился бы, если бы Сириус хоть раз не помочился на Джеймса, чтобы пометить свою территорию. Сириус предан, да, но опасен и бешен в своем гневе, как сторожевой пес. Он укусит. Регулус перевернулся, думая, левая щека прижата к мягкому ковру, руки и ноги расставлены, как большой Х на земле. Огонь горит ярче, распространяясь вверх и по всем видимым поляньям в очаге, его жар обжигает щеки Регулуса. Его глаза следят за фигурами в пламени, бормоча коротко заклинания, чтобы заставить маленькие фигурки появиться внутри них. На мгновение он видит Джеймса, только его лицо, слегка уменьшенное и изуродованное огнем, но тем не менее улыбающееся Регулусу. Регулус почти улыбается в ответ. Он удивляется, почему Джеймс не навестил его в башне прошлой ночью. Он каким-то образом узнал, когда он был там, но он не пришел. Регулус не обязательно ждал его, но он мог бы потратить немного больше времени на поиск созвездий, чем обычно. В какой-то момент Регулус попытался начать заклинание, чтобы проверить, можно ли он осветить так далеко, как запретный лес, который покоился прямо под башней. Он клянется, что видел большого оленя, прямо на окраине леса, уставившегося прямо на его башню. Он не думал, что в лесу есть олени, но он не был бы удивлен, если бы это было так. Он совершенно уверен, что в этом лесу можно найти что угодно. Он также уверен, что Существо не могло смотреть на него, но что-то в его черных глазах отражало почти человеческое чувство. Вот тогда Регулус вернулся в замок. Он задается вопросом, где сейчас Джеймс. Когда эта мысль приходит ему в голову, его желудок издает какой-то булькающий, удушающий звук, и затем он смотрит на стену слева от себя. Для этого ему придется встать, перевернуться на спину и подтянуться с помощью короткого журнального столика. Он возвращает подушку, на которой сидел до этого, и видит, что уже 8 утра. Он пришел сюда около 6, тихо проснулся, когда наступивший комендантский час был закончен, и на цыпочках вышел из своей комнаты, пока его друзья крепко спали. Завтрак, предполагает он, это то, что его желудок пытался предложить. Он быстро окидывает взглядом комнату, взбивая подушки на красном диване, убедившись, что все на месте, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Он прижимает ухо к двери, чтобы убедиться, что с другой стороны нет никого, кто мог бы испугаться человека, проходящего через стену. Раздается тихий шум шаркающих ботинок, затем он слышит, как они начинают спускаться по лестнице в конце коридора. Он слегка толкает дверь, приоткрывая ее ровно настолько, чтобы высунуть макушку и посмотреть в обе стороны, прежде чем пройти через порог и направиться в сторону большого зала. Он идет тем же путем, которым шли шаркающие ноги, поворачивается налево от двери и быстро спускается по ступенькам. Он очень голоден. Он также думает, может быть, Джеймс Поттер на завтраке. В общем он просто голоден. К тому же, сегодня воскресенье, а значит завтрак будет с полным размахом.Он почувствовал его запах, когда подошёл поближе. Первое, что он делает, когда проходит через дверь в большой зал, это смотрит прямо вперед, где находится стол Гриффиндора. Он заполнен всего на треть, так как большинство студентов используют этот день, чтобы поспать. Он окидывает взглядом затылки студентов, прежде чем прийти к выводу, что Джеймса Поттера и его друзей среди них нет. Он не издает разочарованного вздоха. В действительности, никто не может его услышать. Он разворачивается на каблуках, направляясь к столу Слизерина, чтобы увидеть Доркас в одиночестве, довольно агрессивно жующую нарезанную колбасу. Регулус садится прямо напротив нее, слегка улыбаясь, когда она поднимает глаза. — Рег, — говорит она, высоко подняв брови, — Я думала, ты все еще спишь со своими двумя другими спящими красавицами. Она откусывает еще кусочек колбасы, пока Регулус отвечает, выбирая еду, он начинает, хватая блин и кладя его на тарелку: — Нет, я сегодня рано встал. Это все, что он говорит. Она сглатывает и поднимает одну бровь: — Куда ты ходил? Теперь он щедро накладывает яйца на свою полупустую тарелку, — на астрономическую башню, — выхватывает он, улыбаясь ее пытливому лицу. Ей хватает нескольких яиц, как только Регулус отпускает ложку, говоря, когда она выкладывает их на тарелку, — так рано? — спрашивает она. Он откусывает свой блин и глотает, прежде чем ответить: — Хотел посмотреть на восходящее солнце. Доркас улыбается, уставшие глаза смягчаются, и ее лицо обращено к фирменному ругающему материнскому взгляду, который она использует, когда осматривает Регулуса (или Барти и Эвана, если на то пошло). Регулус улыбается ей в ответ. Она хватает пару ломтиков бекона, говоря сквозь свою улыбку: — Восход солнца всегда прекрасен в это время года, птицы стали немного громче в этом сезоне. Регулус кивает, пережевывая вилкой яйца, напев при глотании: — В самом деле, тебе стоит присоединиться ко мне как-нибудь, — он останавливается, заметив, что в зал входит светловолосая голова, и слегка наклоняет голову, чтобы Доркас проследила за его взглядом. , прежде чем закончить: — Или, может быть, тебе стоит пригласить ее присоединиться к тебе. Глаза Доркас слегка расширяется.ее пережеванная часть бекона застревает у нее в горле, когда она кашляет и отплевывается от предложения Регулуса. Блондинка ведет взглядом за звуком традиционного удушающего затруднительного взгляда Доркас, пока она идет к среднему столу Гриффиндора, и Регулус видит легкую нежную улыбку, играющую на ее губах, когда она садится. Доркас в конце завершения процесса сглотнул, прежде чем шлепнуть Регулуса, шепотом крикнув ему: — Ты маленький засранец! Она определенно это видела! Это так смущает Регулус, почему ты так говоришь? Он улыбается шире, когда она смотрит на него: — Все, что я сказал, было совершенно милым предложением для, возможно, великолепного романтического момента между тобой и женщиной,которая только что заставила тебя подавиться едой, войдя в дверь. Ее хмурое выражение смягчается, когда она просто отвечает: «Умри». Доркас тут же пожалела о своих словах, как только они слетели с ее губы, Регулус начал давиться особенно большим куском блина, его глаза были прикованы к той же ошибке, где они были, когда Марлен вошла в дверь. Только человек, вошедший в дверь, не блондинка, очень высокая растрепанная версия Джеймса Поттера. Его волосы вились на макушке, но не в плохом виде, у него небрежная прическа, из-за которой его волнистые каштановые волосы ниспадают на лоб и плавно оставляют верхние очки. Он выглядит таким мягким. Лицо его покраснело, как будто он только что проснулся, а губы слегка блестели, как будто он пускал слюни, что Регулус не должен был быть найти милым, но тем не менее заставляет легкий румянец танцевать на щеках Блэка. Что действительно подавило Регулуса (буквально), так это тот факт, что этот сонный Джеймс Поттер только что небрежно прошел через дверь в большой зал, одетый только в укороченную серую футболку для мышц и спортивные штаны с низкой талией в тон. Регулус сразу понимает, что эта одежда не его, и предполагает, что она, должно быть, принадлежит Сириусу со стороны. Во-первых, она распутная, прямо-таки распутная. Во-вторых, одежда немного мала, отсюда и то, как низко сидят спортивные штаны на бедрах Джеймса, чтобы дойти до его лодыжек, и то, как туго обтягивает его подтянутую грудь рубашку. Доркас так повезло, что Марлен надела свою мантию. — Регулус, я не это хотела сделать, черт возьми, — Доркас раздраженно пихает стакан воды Регулусу, пытаясь заставить его вялую руку схватить его, —пожалуйста, Мерлин, выпей воды. Я не знаю никаких заклинаний от удушья! Она довольно агрессивно пихает воду в руку Регулуса, которая бесполезно стоит на столе, другой рукой он прикрывает себе рот, пока кашель не проходит. — Что, во имя Салазара, только что с тобой произошло? Пожалуйста, никогда больше не воспринимай меня так серьезно, — восклицает Доркас, театрально хлопая рукой по столу и глядя на Регулуса широко раскрытыми глазами. Регулус делает еще несколько глотков воды, наблюдая, как Джеймс важно шагает, чтобы сесть напротив Марлена. Это означает, что Джеймс смотрит на него.Джеймс стоит перед Регулусом в укороченном топе, с глазами, затянутыми в мечтания. Регулус решает немного выпить воду. — Рег?— Доркас машет рукой перед лицом, прежде чем повернуться, чтобы найти то, на чем он смотрит, — Рег! Она щелкает прямо перед его глазами, заставляя его резко моргнуть и неохотно оглядывается на нее. Она подавляет смех из-за салфетки, когда вытирает немного жира на губе: — Ты просто пялился на Джеймса, черт возьми, Поттера? Он открывает рот. Он тут же закрывает рот. Он моргает пару раз. Он пытается что-то сказать, но это звучит как звук «грмф»,когда его взгляд снова находит Джеймса. И Джеймс смотрит прямо на него. Он также наклоняется через стол, чтобы схватить тарелку с беконом, рубашка задирается еще больше, обнажая широкие просторы его верхней части груди. Он улыбается, когда Регулус встречается с ним взглядом. Регулус тут же выплевывает воду. — Какого черта, Редж! — кричит Доркас, вода выплескивается через стол, чтобы приземлиться на ее тарелку с завтраком. Она хмурится, глядя на свою затопленную тарелку, и, когда она поднимает взгляд на Регулуса, начинает смеяться, открыв рот, так, как она делает почти только когда пьяна. Регулус снова фокусируется на ней, когда Джеймс садится обратно, приобретя ухмылку, все еще прикрепленную к его лицу. — Мне так жаль, — говорит он, бросая салфетки в сторону Доркас, — Мне так жаль, о боже, это так неловко, мне так жаль. Регулус прекращает кидать салфетки, когда Доркас буквально начинает плакать от такого сильного смеха. Она сгорбилась, положив голову на локти. Она сильно трясется, и ее смех невозможно громкий. « — О, Мерлин», — говорит она сквозь приступ смеха, поднимая голову, чтобы снова посмотреть на Регулуса, — Джеймс Поттер в спортивном костюме только что заставил тебя кончить в штаны, не так ли?! Теперь очередь Регулуса хмуриться, убирая легкую улыбку, которую Джеймс успел на него надеть, и заменяя ее на опущенный хмурый взгляд, когда он сердито смотрел на Доркас. — Нет, он этого не сделал, — заявляет Регулус, категорически, раздражительно, скрещивая руки на груди и поднимая подбородок в сторону Доркас. Она улыбается этому, как-то еще шире: — Реджи! О! Это хорошо! Ты влюбился в лучшего друга своего брата! Его хмурый взгляд смотрит, румянец, который, как он думал, ползет по его шее и оседает на щеках, — Нет, я абсолютно не понимаю тебя, — он бросает взгляд на Джеймса, который все еще смотрит на него, пока он болтает с Марлен, — Меня просто оскорбляет его наряд. Он отвратительный. Это ранит меня. Доркас качает голову и закрывает лицо руками, локти опираются на стол: —Регулус, даже будучи лесбиянкой, я не могу отрицать, что Джеймс Поттер горяч. Хмурый взгляд Регулуса теперь проглаживается, превращаясь во что-то более похожее на безразличие, — он как обычный спортсмен, он средний, — комментирует он, глядя охладиться еще глотками воды, продолжая: — Я его ненавижу. Она поднимает гладкую черную бровь, глядя на Регулуса, пока он глотает холодную воду из своего стакана. — так вот почему ты буквально вспыхнула, увидев его в укороченном топе? Из-за ненависти? Он сухо кивает, чувствуя, как кудри на его голове подпрыгивают от движения: — это был так отвратительно, что я предпочел бы умереть, чем видеть его. Она просто кивает, с небольшой скрытой улыбкой на лице,когда она прослеживает движущиеся глаза Регулуса обратно в центр гриффиндорского стола, где Джеймс в настоящее время смеется с полным ртом яиц — как скажешь, Редж, — Она доедает остатки еды с игривой улыбкой на лице, прощаясь с Регулусом, когда она встает и снова направляется в подземелья. — Пока, маленькая шлюшка, — шутит она, выскальзывая со своего места, — наслаждайся видом. Он толкает ее, когда она уходит, хмуро смотрит провожает ее взглядом, когда она выходит за дверь. Сейчас около 8:45, и Регулус совершенно уверен, что Барти и Эван будут крепко спать до 11. Теперь он один на своем конце стола Слизерина, первый и второй курс болтаются в нескольких футах от него. Теперь он также находится в поле зрения Джеймса Поттера. Доркас слегка загораживала им взгляд друга на друга, заплетенная в косу голова служила стеной своего рода между ними. Теперь, когда она ушла, и, похоже, Марлен тоже, Джеймс и Регулус могут сидеть прямо друг напротив друга. Джеймс опирается локтями на стол, вежливо жует и отводит взгляд от Регулуса только для того, чтобы посмотреть на свою тарелку. Регулус изо всех сил старается не оглядываться, но, честно говоря, он не знает достаточно сильного человека, чтобы устоять перед Джеймсом, чертовски подтянутым Поттером в буквальном чертовом укороченном топе. Поэтому, конечно, он оглядывается. Когда он поднимает глаза после того, как успешно проткнул Сосиску Вилкой, Джеймса уже нет. Его взгляд мгновенно устремляется к двери, где он видит, как Джеймс вздрагивает, затем быстро поворачивается налево и направляется к столу Слизерина. «О, Мерлин» подсказывает бесполезный мозг Регулуса, о нет. Ну, может, он просто собирается подойти к когтевранцам, думает Регулус, поскольку стол Рейвенкло находится между столами Гриффиндора и Слизерина. Джеймс быстро проходит мимо стола когтеврана. Мерлин и Салазар, почему он носит этот чертов наряд, задается вопросом разума Регулус, беспомощно глядя на быстрое приближение Джеймса. Он проник в сознание на время, которое требуется Джеймсу, чтобы пересечь комнату и сесть прямо напротив Регулуса. Буквально все головы поворачиваются на них. Черт возьми. — Регулус! — радостно говорит Джеймс, глядя на него из-под мягкой пышной пряди волос на лбу. Регулус смотрит на него, выражение лица невыразительное, живот движется от ощущений, которые вызывают пары глаз в помещении, которые смотрит на них. — Поттер, — строго он шепчет, — какого черта ты здесь делаешь? Джеймс просто улыбается, как будто он не первый гриффиндорец, который когда-либо буквально подошел к столу Слизерина, не говоря уже о том, чтобы сесть за него. Он слегка наклоняет голову набок, говоря просто: — завтракай, — он хватает кусочек бекона с тарелки Регулуса и откусывает его. Регулус сердито смотрит, как идеальные зубы Джеймса отрывает жирную полоску в своих руках. Тор задирается, Регулус изо всех сил старается этого не замечать. — Пожалуйста, уходи, — говорит он тоном, практически никакими эмоциями, хмурый вид навсегда застыл на его быстро краснеющем лице.Джеймс игриво хмурится в ответ, глаза расширяются, когда он хнычет: — Ты хочешь, чтобы я голодал, Реджи? Он просто выпячивает свою плюшевую нижнюю губу, надувая губы. Регулус кивает: — Да, если это значит, что ты оставляешь меня в покое. Он выхватывает свой бекон обратно и кладет его на место на тарелке, — и никогда не называй меня Реджи. Никогда. Джеймс выгибает бровь, явно чувствуя себя довольно смелым и игривым сегодня: —О, но, Реджи, я скучал по тебе. Он говорит это с абсолютно безрассудным и неосознанным уровнем взгляда, и буквально весь зал начинает украшаться шепотом и бормотанием. Регулус быстро встает и собирается покинуть зал. Джеймс, конечно, сразу же следует за ним. — Регулус, мне жаль, — быстро догоняет он и даже проходит перед Регулусом, чтобы поговорить с ним, пока тот идет через дверь и по коридору, — но правда, где ты был последние пару дней? Джеймс останавливается у лестницы, прислонившись к стене, вытянув ноги, скрестив их. Регулус затаил дыхание. — Я явно был в замке, Поттер, куда мне еще идти? Джеймс выдавливает новую улыбку, которую Регулус еще не видел. Она дерзкая, косая и полуоткрытая, отчего на его левой щеке появилась ямочка. Джеймс скрещивает руки на груди, еще сильнее натягивая узкую рубашку на свои широкие плечи, сгибая ее на линиях мышц. Он пытается убить меня, решает Регулус, это все было заговором с целью убить меня. — Ну, извини, что не смог прийти к тебе в Твою башне вчера вечером, принцесса. Во-первых, фу, Джеймс Поттер не мог назвать Регулуса Блэка гребаной принцессой, во-вторых; Он точно знал, что у Джеймса есть способ видеть, что он был на башне, — У меня была напряженная ночь, я пытался найти тебя этим утром, но, согласно моим исследованиям, ты на самом деле не был в замке. Он поднимает широкую бровь, глядя на Регулуса, который в настоящее время пытается понять, что ты должен делать со своими руками во время разговора. В конце концов он заводит их за прямую спину, сцепляя пальцы у основания спины, и отвечает: — Не совсем уверен, какое устройство ты используешь, чтобы следить за мной, но оно, похоже, неисправно. Могу тебя заверить, что я не покидаю замок все выходные. Брови слегка хмурится.словно он находится в состоянии довольно интенсивного мыслительного процесса, прежде чем возвращается его улыбка спортсмена, и он открыто смотрит на Регулуса. — Ну, тогда мы можем встретиться сегодня вечером? Мы даже можем выйти за пределы замка, если хочешь, я знаю место, где звезды особенно светятся, — предлагает он, отступая от стены и немного подражая Регулусу. От него пахнет эвкалиптовым мылом и немного одеколоном, которым, как знает Регулус, пользуется его брат. Регулус прочищает горло: — Ладно. Но, пожалуйста, ради всего святого, пожалуйста, никогда больше не показывайся со мной на публике. В следующий раз я буквально плюну на тебя. Улыбка Джеймса становится шире от его слов, в его глазах мелькает озорство. — а что, если я скажу, что мне это нравится? Регулус снова чуть не умирает. — Тогда я бы посоветовал тебе обратиться за помощью. Мадам Помфри проводит не только физическую, но и психологическую оценку, понимаешь? Джеймс смеется, и его живот трясется от смеха, сжимаясь и расслабляясь от каждого пузыревого звука, вырывающегося из его губы. —Ладно, говорит он, мягко поворачиваясь, чтобы подготовиться к путешествию по лестнице, мимо которой они прошли ранее, — но значит ли это, что мы друзья? Серьезно, вроде тех, которые тайком уходят вместе и гуляют? Регулусу приходится держать нежную улыбку, которая грозит сломать ему губы, когда он наблюдает, как тихая радость Джеймса расплывается на его лице. Регулус просто наклоняет голову набок, подражая более ранней полуулыбке Джеймса: — Мы можем обсудить это сегодня вечером. Встретимся у больших часов в полночь. После того, как он говорит, Регулус быстро разворачивается на каблуках и начинает опускаться по лестнице, отказываясь рисковать еще раз взглянуть на Джеймса Поттера. Когда Джеймс попросил Сириуса принести ему что-нибудь надеть, пока он примет душ, костюм был не тем, что он имеет в виду. — Бродяга, — с любопытством крикнул он на своем месте, держа перед собой маленький топ, — приятель, я почти уверен, что это не моя одежда. Ответили ему громким хихиканьем с другой стороны комнаты, и уверенный тон Сириуса донесся через дверь: — Не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду, Сохатый, они созданы для тебя! Джеймс просто предупредил, прежде чем сделать то, что он всегда делает перед вызовом: отказ от отказа. Вырез на рубашке едва налезал на его более заметно широкую, чем у Сириуса, голову, и волосы на макушке приглаживались и вылезали на лицо. Штаны были слишком короткими, поэтому он натянул их вниз, чтобы они лежали прямо посередине бедер. Весь его живот был открыт, а его V-образные мышцы были гораздо более открытыми, чем ему хотелось. Джеймс Поттер знал, что он был привлекателен, объективно, но как бы он ни был восхитителен, он никогда не любил показывать это. Когда он объявился из ванной, у Сириуса отвисла челюсть, когда он разразился слезами и заявил: — Джеймс, пожалуйста, оставь их себе, дорогой Мерлин, у меня самый милый лучший друг в мире. Джеймс увидел, как спивший Лунатик закатил глаза, прежде чем снова уткнуться лицом в подушку. Джеймс просто ухмыльнулся и подошел, чтобы окинуть себя взглядом в зеркале у кровати Бродяги, как последний вальсирует к нему, чтобы поправить некоторые складки и складки. —Как я и сказал, — начинает Сириус, поворачивая Джеймса в руках, —сексуально. Джеймс смеется, начиная чувствовать себя немного увереннее, поскольку он подтвердил, что в зеркале не выглядит ужасно. быть может,он мог бы это сделать. Чего Джеймс не ожидал, так это того, как его наряд пришелся на другого брата Блэка. Он совершенно уверен, что видел, как Регулус чуть не умер, когда он вошел в большой зал тем утром. Ему пришлось держаться, чтобы не подбежать и не сделать ему искусственное дыхание (он знал, как это делать, Луни научила его на втором курсе). Джеймс постарался урегулировать небольшое шоу, когда он скользнул (да, скользнул, Мэри научила его этому на четвертом курсе) туда, где Марлин в настоящее время уничтожила блин за столом Гриффиндора. Она посмотрела на него широко открыв глаза, тут же шлепнув себя по лицу и подавив вздох. До сих пор, с тех пор, как он наблюдал, как Регулус отключился по сигналу тревоги и бродил по коридорам, он получил примерно такую ​​же реакцию от всех. Несколько человек действительно прокомментировали это, Джеймс был полностью шокирован, когда даже Регулус ничего не сказал. Кроме удушья, которое, если Джеймс задумается об этом, говорит больше, чем все слова,которые когда-либо можно было бы сказать. Джеймс забыл, что ему нужно уничтожить Сириуса, потому что реакция Регулуса на его забавный маленький наряд сделала день Джеймса, и, вероятно, будет делать каждый его день, пока он не умрет. Джеймс быстро вспоминает, что он ни в коем случае не должен был говорить Сириусу, что наряд, который он выбрал для своего лучшего друга, привел его младшего брата гей-панику в большом зале. Вероятно, это не лучшая идея. Так ли это было? - задается вопросом Джеймс, пробираясь через свои воспоминания о том утре, когда он прогуливается по одному из створок крыльев замка. Гей-паника? Регулус - гей? Джеймс сомневается, ведь регулус даже не захочет признать их друзьями. Он возьмет то, что можно получить. Продолжая остаток дня, слоняясь по замку, пытаясь найти новые скрытые места, чтобы добавить их на карту, что бесполезно, поскольку карта не пополнялась со второго курса. Мерлин, еще так долго день никогда не доходил до полуночи, постоянно размышляет над Джеймсом, проводя руками по каменным стенам или пусто глядя на укрепления. Только в полдень Джеймс снова видит Регулуса. Джеймс думает, что приемы пищи могут стать его любимой частью дня. Конечно, он наслаждается безлюдными часами по ночам, вместе с ним и его друзьями наслаждаются, но Регулус всегда присутствует на приеме еды. У него такой способ есть, такой чопорный и правильный. Он изящно держит вилку в правой руке и раскладывает все остальные столовые приборы по размеру с боковой стороны тарелки. Его спина прямая, как доска, и локти висят над столом, когда он ковыряется в своей тарелке. Регулус не подавился в этот раз, когда Джеймс вошел, но он посмотрел. Джеймс тут же устремил взгляд на стол слизеринцев, когда вошел в комнату, наслаждаясь румянцем, покрывшим лицо Регулуса, как только он встретился с ним взглядом. Он,к большому разочарованию Джеймса, быстро отвел взгляд и возобновил свой тихий разговор с очень чуждым видом блондинки, имени которой Джеймс не знал. Он лениво прошествовал к своему центральному столу Гриффиндора, мгновенно отвлеченный от бледного мальчика в другом конце комнаты. Луни, разинув рот, когда он сел напротив него. — Что ты надел, Сохатый? — спросила Луни, почему-то шепотом, наклонившись через стол над дымящейся тарелкой с едой. Луни всегда хорошо ел после полнолуния, особенно сейчас, когда ему не нужно проводить целый день в лазарете. Он хорошо использует возможность добыть себе еду. —Одежду, — небрежно отвечает Джеймс, опуская взгляд на свой наряд с немного нейтральным выражением лица и пожимая плечами, прежде чем положить себе в тарелку хлеб и салат. Луни просто смотрит. —Я не знал, что у тебя есть такая одежда, — говорит он, сохраняя при этом нейтральное выражение лица. Джеймс улыбается: — у меня и нет. Одежда Сириуса. Ах, вот и реакция, которую он ждал. Луни краснеет, густым и ярко-розовым пятном от его длинной шеи до веснушек. Кончики его ушей краснеют, когда он обратил внимание на своего предшественника Сириуса в наряде, который сейчас носит еврейский характер. Сириус и Ремус, после того как в основном помирились после... были беспомощно влюблены друг в друга. Сириус так долго следил за Ремусом, изучая его и приспосабливаясь к нему в прошлом году, что он, кажется, не может вернуться к тому, кем они были раньше. Он как щенок рядом с Ремусом, пристальный взгляд и немного слишком обидчивый. Гнев Ремуса по отношению к Сириусу Каким-то образом всегда оправдывал то, как близко он к нему подошел, крича почти прямо во рту мальчика. Он дергал его за одежду и толкал, что его особенно презирали, и, несмотря на боль, которую вызывало в глазах Ремуса всегда было что-то еще. Джеймсу всегда приходилось их разнимать. Джеймс позволит им самостоятельно разобраться в этом. «О», — кивает Ремус, его голос дрогнул, прежде чем он выпивает стакан свежей воды, «ну». Джеймс не может выдержать улыбку, которая расплывается на его лице. Да, он позволил им разобраться в этом. Пару часов спустя был ужин. Джеймс буквально провел последние 3 с половиной часа, уставившись на пол, лежа на кровати, с головой на одном краю и ногами на другом. Мальчики ушли, чтобы заняться Мерлин знает чем, а он утверждал, что устал от вчерашнего вечера, чтобы заставить их оставить его в пока. Он просто смотрел в пол, думая о сегодняшнем вечере. Думая о тайной улыбке Регулуса в зале ранее, и о том, как его взгляд ощущался на открытой коже. Нет, разума не покинул Джеймса, совершенно нет. Зал заполняется больше, чем во время двух других приемов еды, и все смотрят на Джеймса, когда он важно проходит через толстые деревянные двери. , когда он проходит мимо. Его друзья уже приспособились и едва ли заметили этот наряд,за исключением нескольких ехидных замечаний о состоянии зала. — Сириус, у тебя есть это в нескольких цветах? — нахально вопросительно спросил Джеймс, улыбаясь сквозь кусок картофельного пюре и смеясь, наблюдая за реакцией Ремуса. Сириус широко улыбается, озорство в движении его идеальных клыков, «о, конечно, Сохатый. Красный и золотой Гриффиндор всегда найдутся, я почти уверен, что у меня есть полностью черный вариант, может, ты захочешь попробовать розовый вариант? Джеймсу это нравится. Они Шутят, улыбаются, они лучшие друзья. — Ну, мне, конечно, нужно увидеть их на себе, — отвечает Джеймс, серьезным тоном возражая против его улыбки с ямочками на щеках, — может, запланируем показ мод, Падс? Сириус одобрительно сияет, откладывая вилку и нож, когда он встает, чтобы сказать: — Дай мне двадцать минут, я подготовлю для вас шоу, — он останавливается и улыбается по всей их группе, — все вы, конечно, приглашен. Ремус порозовел, идеально совмещаясь с внутренней частью его разрезанного стейка. Джеймс наблюдает, как он бормочет в смущенном замешательстве, когда Сириус берет его за руку, чтобы сопровождать его, заявляя: — Мне нужен ты, Лунатик, ты единственный из нас, у кого есть хоть какое-то чувство стиля. Мэри таращится, когда он это говорит, грубо приподняв обе брови: «Извините, Блэк?» Сириус останавливается, чтобы положить нежную руку на ее открытое плечо. — О, Мэри, ты же знаешь, что ты мой гуру моды номер один, просто хочу сохранить тебя для обзоров позже, мне нужно знать, овладел ли я ремеслом, - Мэри улыбается, когда он впадает в экстаз от ее выбора цветов и мастерства силуэта. Оставшиеся шестеро из них тихонько перешептываются в ожидании показа мода, организованного Сириусом Блэком, и все открыто комментируют ответы Ремуса. Джеймс совершенно не может ждать. Двадцать минут, которые они обещали Сириусу, проходят в громком смехе и нескольких случайных взглядах Регулуса, которого Джеймс ловит в его улыбках, чтобы сохранить и помечтать о них позже. Они быстро выбегают из комнаты примерно через 18 минут после ухода Сириуса и Ремуса, предоставив себе несколько минут, чтобы направиться в общую гостиную. Джеймс, вероятно, впервые за все время пытается образовать пространство между ними, пока он немного задерживается в дверях. Регулус смотрит на него. Этого достаточно, чтобы насытить Джеймса, когда он улыбается в ответ и бросается на своих друзей, снова быстро назначенный лидером очереди. Все они взбираются на башню Гриффиндора в сильном волнении, гадая, как Сириус будет играть музыку или, как они думают, он положил какие-то чары в комнату. Толстая дама закатывает глаза, когда они представляются, и торопливо выплевывает пароль, прежде чем открывает рот. Как только портрет распахивается, они понимают, проверяя часы, чтобы убедиться, что прошло ровно двадцать минут. Джеймс стоит в дверях своей гостиной, чтобы убедиться, что они могут войти, и слышит приглушенный голос Луни, говорящий: «Войдите». Он открывает дверь, и все быстро вбегают,занимаю места на 6 преображенных стульях. Джеймс замечает несколько пропавших вещей на стороне Сириуса в комнате и задается вопросом, сидит ли он на своей расческе или на подушке. Комната освещена закатом через широко открытое окно, и Сириус преобразил свое одеяло в буквально красном покрывале в центре комнаты, идеально подходившем к оттенку к цвету лица Луни. Луни стоит у двери, высокий, высокий и тихий, пока его друзья не займут места. Как только начало все расставляется, Джеймс слышит альбом Дэвида Боуи, но не может точно назвать песню. Когда начинается первый куплет и голос Боуи напевает над ними, Ремус открывает дверь ванной. Свет внутри выключен, поэтому никто не может разобрать, что внутри, пока внезапно свет не загорится, и не появится Сириус Блэк, позирующий в ярко-розовом укороченном топе и шортах. Он стоял, положив одну руку на выдвинутое вперед бедро, другую поднял, положив предплечье на его длинные волосы. Для макияжа использовал соответствующий цвет, ярко-розовую подводку для глаз и румяна на бледных щечках. Толпа тут же вскрикнула, выкрикивая слова о впечатлениях и соблазнении. Джеймс почти уверен, что слышит, как Лили просит Сириуса взять ее прямо сейчас. Он твердо уверен, что слышит, как у Ремуса перехватывает дыхание, и существует тихий шепот, который он обращается к Сириусу, когда тот начинает свой голос на подиуму: — ты прекрасно выглядишь, — говорит он. Если бы Джеймс не выбрал место ближе всего к Ремусу, он бы даже не подумал, что тот сказал что-то. Сириус на мгновение запнулся, глядя на Ремуса, широко раскрыв глаза, прежде чем улыбнуться своей фирменной ухмылкой и пройти по подиуму. Голос Боуи продолжается, пока Сириус виляет бедрами в слишком коротких шортах и ​​танцует, как дождь в воздухе. Сириус всегда был очень хорошим танцором, однажды он сказал Джеймсу, что его родители занимали его балетом. Джеймс на мгновение задался вопросом, знает ли Регулус балет, и пытается выкинуть из головы образ Регулуса в наряде балерины. Это очень мешает. Сириус медленно идет обратно в ванную, и Ремус закрывает ее за собой, когда начинается новая песня, всегда запоминающаяся, как любимая Сириуса. Он пел эту песню слишком много раз, пьяный за столом со своим лучшим другом, чтобы не знать ее названия. Дверь снова открывается, и Боуи поет. Сириус выходит, когда начинается следующая строчка, разворачиваясь, чтобы расширить узкую плиссированную юбку на бедрах. Ремус почти падает. Поверх короткая черная юбка (похоже на кожу) Сириус надел обтягивающую майку для мышц, вроде того, что сейчас носит Джеймс, но у этой есть маленькие дырочки и вырезы, скрепленные каким-то металлическим штифтом, которого Джеймс никогда раньше не видел. Выглядит чертовски круто. Его кожаная куртка, конечно, дополняет образ своими фирменными черными ботинками. Лунатик купил ему эти ботинки. Сириус, очевидно, больше придерживается этого образа, чем предыдущего, и, кажется, его публика тоже.Мэри совершенно наклоняется, встает и подбадривает голос Боуи, когда он подходит к припеву: «Бунтарь, бунтарь, они порвали твое платье», — кричит она, когда Сайрус еще немного разрывает свою рубашку. Ремус буквально пускает слюни. Пока Сириус покачивается под музыку на ковре, смотря на Ремуса. Его глаза остекленели, и жар, который он всегда несет с собой, буквально исходит от его тела волнами. Он смотрит вниз, ловя взгляд Джеймса, и на его тонких розовых губах играет улыбка. Джеймс улыбается в ответ и кивает. Ремус на мгновение выглядит смущенным, когда Джеймс переводит взгляд с Ремуса на Сириуса, взгляд понимает его теплые черты. Ремус тогда выглядит удивленным и немного застигнутым врасплох, но Джеймс быстро встает, чтобы похлопать вместе с Мэри за Сириусом, и немного откидывается назад, чтобы прошептать Ремусу на ухо. —Лунатик, — начинает по-немецки, говоря уголком рта, не сводя глаз с Сириуса, — вытри подбородок. Ремус слегка улыбается себе под нос: — Неужели я настолько очевиден? — спрашивает он, шепча почти прямо на ухо. Ему приходилось слегка наклоняться, чтобы сделать это, и Джеймс никогда раньше не чувствовал себя маленьким, ему не нравится это чувство. «О, конечно, да», — отвечает Джеймс, шлепая Сириуса по заднице, когда тот заходит обратно в ванную. Дверь снова закрывается, и Ремус спрашивает Джеймса, неуверенно и открыто: «Как ты думаешь, он знает?» Теперь Джеймс поворачивается, чтобы посмотреть на него, на его губах легкая улыбка: «О, Лунатик, я думаю, он думает, что все это выдумывает». Ремус выглядит сбитым с толку, немного похожим на маленького уязвимого зверька в лесу, «зачем ему это выдумывать?» Джеймс тихо отвечает: — Он не знает. Он хочет, чтобы это было правдой, я думаю, он боится, что это не так. Ремус смотрит на него сквозь длинные ресницы и глубокие янтарные глаза, голос мягче, чем когда-либо, когда он спрашивает: —Что мне делать? — Ты открываешь дверь для его следующего наряда, а потом выгоняешь нас всех, чтобы ты мог снять его с него, — отвечает Джеймс, шепча прямо в дырку в ухе Луни и отстраняясь с яркой улыбкой и озорными глазами. Ремус тут же краснеет, но открывает дверь и позволяет себе посмотреть на Сириуса. Джеймс не расстраивает, когда Ремус просит их всех погулять где-нибудь еще, пока он и Сириус «разбирают последствия показа». На самом деле, он улыбается шире, чем когда-либо в последнее время, когда Ремус кивает ему в сторону, когда он выходит за дверь, маленькая нервная улыбка дергает его губы. Когда компания спускается по лестнице, в гостиной Джемма дразнят часы, потому что их маленькая стрелка все ближе и ближе показывает 12. Сейчас только 9, поэтому компания растягивается на диванах и начинает обсуждать, что, по их мнению, на на самом деле задумали Ремус и Сириус. Их подозрения подтверждаются, когда они присоединяются к нему пару часов спустя.с растрепанными волосами и оба в костюме Ремуса. О,и Сириус выходит с любопытным синяком прямо у основания шеи. Сириус буквально сидит на коленях у Ремуса, когда тот кладет свои длинные конечности на плюшевый стул рядом с полноценным диваном. Все они просто улыбаются, а они улыбаются только друг другу. Джеймс не может дождаться полуночи.