О чём поют цикады

Взмах. Ледяные капли врезались в разгорячённую кожу, отчего виски пронзила боль и застучали зубы. Кристина схватилась за раковину, сдерживая рвущийся наружу крик. Ей хотелось разрыдаться. Она его остановила. Эрик одним точным ударом мог закончить уничтожающее последние нервные клетки ожидание операции, но она сама лично не позволила этому случиться. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Кристина несколько раз ударила ладонями по раковине, чтобы физическая боль перекричала внутреннюю. Не помогло. Поэтому она ещё раз окатила лицо ледяной водой, смывая последние слёзы и пыль, прилипшую к потной коже. Это был обычный рефлекс. Во время боя она не думала о беременности. Не думала о том, что Эрик мог навредить плоду. Кристина бессознательно пыталась защитить саму себя. И только. — Эй, ты чего убежала? Голос Трис осторожно коснулся слуха, словно ей и не требовалось знать всю правду, чтобы понимать, что её подруга влипла. Наверное, поэтому она лучшая. А Кристине опять придётся ей врать. — Испугалась, — выдавила она из себя усмешку, чтобы скрыть заложенность носа из-за слёз, и зачесала мокрыми ладонями волосы за уши. — Кто знает, что у него на уме? Мог бы и всадить в меня всю обойму прямо перед подростками за то, что я его уделала. — А если серьёзно? — без тени иронии на лице спросила Трис. Кристина поджала губы, глядя на подругу в отражении. Затем обернулась, так и не закрыв кран, быстро оглядела туалет, убедившись, что больше них тут никого нет, и горько выдохнула. — Он неспроста вызвал меня на бой, — неуверенно начала она. — Пару месяцев назад… пару месяцев назад у нас… Чёрт! — выругалась Кристина, не зная, как продолжить, и схватилась за край раковины, слушая напор воды. — В общем, мы переспали… — Чего?! — выпалила Трис и опёрлась рукой на стену, чтобы удержать равновесие. — Знаешь, Крис, когда я спрашиваю, как у тебя дела и что нового, я жажду услышать нечто подобное, а не твои причитания о просроченных талонах на кофе… Протараторив, она громко выдохнула и в недоумении уставилась на Кристину. Но та не знала, что ей ответить. Наверное, в обязанности лучших подружек входят вот такие рассказы о каких-то мимолётных интрижках, но Кристина не была уверена, что пьяный перепихон в подсобке достоин того, чтобы шептаться о нём с подружкой за чашкой чая. Она думала, что уже вырвала эту позорную страницу из своей жизни. — Как это произошло? — вроде успокоившись, чуть тише спросила Трис, когда вместо ответа получила только стыдливо закушенную губу. — И что могло такого случиться, что спустя столько времени он решает выставить тебя на ринг против себя? Ну чего ты молчишь-то?! — выкрикнула она, пока Кристина, не в силах выдавить ни слова, смотрела на неё, как загнанный в угол зверёк. Она понимала, что новостей для впечатлительной Трис было достаточно. Но и молчание только усугубляло ситуацию и могло навести ненужных подозрений. — Слушай… — Кристина собралась с мыслями и представила, что к её запястью прикрепили новейший детектор лжи, который нужно обойти. — Это было давно, мы были пьяные, да и вообще тот секс ничего не значил. Просто пару дней назад, когда я ушла с бара, случайно столкнулась с ним, и наверное, он на что-то рассчитывал. А я его отшила. Довольно грубо… И, по всей видимости, Эрик не тот, кто может с достоинством стерпеть отказ, и решил объяснить это единственным доступным ему способом… — Но ты его победила, — гордо произнесла Трис, поверив в очередную почтиправду. — Я слышала, как он крыл матом, но, чем там всё закончилось, не знаю, потому что за тобой побежала. — Однажды я увидела его в госпитале. И узнала то, чего не должна знать. Вряд ли он хотел, чтобы во фракции поползли слухи. Я не успела подумать о последствиях… наверное, мне теперь вообще крышка. Кристина раздосадовано обернулась и для пущей убедительности со злостью ударила ладонью по смесителю, закрывая воду. О последствиях нужно было думать намного раньше, а не сегодня на ринге. — Забей, — попыталась поддержать подругу Трис. — Он не сможет выкинуть тебя из патруля без моего согласия. А будет давить, я поговорю с Максом. — Да мне без разницы, — фыркнула Кристина. Это было искренне. Её вовсе не тревожила возможная месть Эрика за поражение перед хрупкой девчонкой. Здесь всё очевидно и предсказуемо. Вряд ли его гордость позволит опуститься до такого. Но теперь он узнал правду. И вот это пугало Кристину. Потому что у неё не было ни единого предположения его дальнейших действий. Полная неизвестность. — Тогда отпразднуем победу? — выдернула её из мыслей Трис. — Как-никак ты первая, кто смог победить его после Фора… Тем более у нас свободный день. — Пикник с парнями на крыше заброшки? — скептически выгнула бровь Кристина. — Слишком холодно… — задумчиво потёрла лоб Трис, а затем махнула рукой к выходу, когда в уборную зашла бесстрашная. — Хотя если у Ала остались таблетки для костра, можно и на улицу. — Ладно, — пожала плечами Кристина, и они вышли в коридор. — Эй слушай, — шепнула Прайор, когда убедилась, что поблизости никого нет. — А если бы ты в тот вечер нормально себя чувствовала… согласилась бы повторить? — Не в этой вселенной, — раздосадовано фыркнула она, на что Трис громко прыснула и зажала рот рукой. — Неужели, там всё так плохо? — она наклонилась к Кристине и шутливо толкнула её плечом. — Нет, но… — ей пришлось остановиться, потому что Прайор чуть ли не навалилась на неё всем телом, чтобы не пропустить ни слова. — Ты действительно хочешь знать? — нахмурилась Кристина. Конечно, ей не требовался ответ. Достаточно было взглянуть в горящие глаза Трис, чтобы понять, что та ждала все самые грязные подробности. Она не была такой, когда пришла из Отречения. Кристина помнит девчонку в потёртом балахоне, который одёргивался каждый раз, когда оголённая лодыжка намеревалась показаться на свет. Девчонку, которая шарахалась собственного отражения и любого, кто хоть как-то уделял ей внимание. Они были из разных вселенных. И рядом с неумолкающей Кристиной, только вырвавшейся из Искренности, Трис начала раскрываться. Она, как губка, с жадностью впитывала любую информацию. Училась непринуждённому общению и громкому смеху. Подолгу смотрела в своё отражение, наблюдая, как расцветает её спрятанная за мешковиной красота. Бесстрашие, несомненно, пошло ей на пользу. А если взглянуть на Кристину, можно ошибочно предположить, что она наоборот угасла в холодных сырых стенах. Но сама Кристина так не считала. Да, она стала тише, чем была раньше. Но только потому, что теперь у неё было, куда деть энергию, которая била через край и не могла найти применения в Искренности, выливаясь в непрекращающуюся болтовню. Сейчас у неё было, чем заняться. Кристина искренне верила, что достигла гармонии в Бесстрашие. — Ладно, — сдалась она, на миг подумав о том, что следовало рассказать ей раньше, чтобы хотя бы ненадолго увидеть этот огонёк в глазах подруги. Не так давно он начал угасать. Когда от врачей начали приходить неутешительные прогнозы. Но возникшая мысль быстро улетучилась. Потому что, зная всё с самого начала, Трис хватило бы времени, чтобы сопоставить факты и понять, что происходило с Кристиной. — Я тебе кое-что скажу, чтобы унять твоё любопытство. Но пообещай, что после этого не будешь донимать меня расспросами и вообще мы навсегда закроем эту тему. — Обещаю, — выдохнула Прайор и для убедительности положила руку на грудь. Кристина открыла было рот, но в этот момент в кармане Трис настойчиво затрещал коммуникатор, на что та только отборно выругалась. — Прайор. Четвёртый отряд, — рявкнула она, поднеся трубку к уху. Кристине не требовался острый слух, чтобы понять, кому принадлежал голос, доносящийся из динамика. Она понимала, что что-то всё же должно произойти. То, что Эрик проигнорирует произошедшее, было самым маловероятным из возможных вариантов. — Есть, — отчеканила Трис и скривила гримасу, вызвав отблеск улыбки на лице Кристины. — Но Эрик, напоминаю, что любые вопросы, касающееся моего отряда, должны обязательно согласовываться со мной… Вот козёл! — выругалась она, резко оторвав коммуникатор от уха. — Отключился. — Что там? — беспечно спросила Кристина и поплелась дальше, уже зная ответ. — Вызывает тебя наверх через полчаса… — недовольно ответила Прайор, а затем в два шага нагнала Кристину и подхватила её под локоть. — Я иду с тобой. — Нет, не нужно. Я разберусь сама. — Ну, конечно… — цокнула Трис и только крепче сжала её руку, показывая серьёзность своих намерений, отчего Кристине пришлось остановиться, пока та сама не потащила её на этаж Лидеров и не начала колошматить во все двери, выискивая Эрика. — Нет, Трис, — твёрдо сказала Кристина. — Если в этом замешаны личные мотивы, ты только усугубишь ситуацию. Я смогу постоять за себя. — Ладно, — сдалась она и ослабила хватку. — Надеюсь, ты помнишь, чему научила нас инициация. Эрик больше всего не любит проявление слабости. Я серьёзно, Крис, — помрачнела Трис, когда Кристина закатила глаза. — Если ты думаешь, что напряжённая ситуация в Чикаго как-то повлияла на него, то ты чертовски ошибаешься. Ты не работала тесно с ним эти два года. Да, у него связаны руки, и он не может больше повторить тот трюк с пропастью, но это не значит, что не хочет. Если ты проявишь хоть каплю слабости перед ним, — не как рядовая бесстрашная перед Лидером, а как бесстрашная пред таким же бесстрашным, — он сделает всё, чтобы остаток твоей жизни было одним сплошным падением со скалы. — Хорошо, мамочка, я поняла тебя, — язвительно сказала Кристина и почувствовала, как сдавило в груди. То ли от вырвавшегося слова, которое наводило ужас, то ли от мысли, что описанный подругой Эрик уж очень разнился с Эриком, которого она увидела в том холодном ноябре. — Можно я уже пойду? — невинно захлопала глазами она. Ей хотелось хотя бы успеть скинуть с себя пропитавшуюся потом и пылью одежду, чтобы хотя бы опрятный вид не показал слабости, о которой так настойчиво предупреждала её Трис.

***

Оказавшись в лидерском корпусе, Кристина в растерянности остановилась посреди длинного коридора, не зная, в какую дверь ей податься. Она понятия не имела, был ли у Эрика личный кабинет, вроде того, в котором восседал Джек Кан. Вряд ли она могла представить лидеров бесстрашия, утопающих в мягких кожаных креслах в окружении отполированной до противного блеска мебели из натурального дерева. В её фантазиях это были те же пустые каменные стены, тусклый свет ламп и компьютер, выводящий в центре комнаты проекцию с планом Чикаго, вокруг которой стояли Лидеры и командиры и разрабатывали план по обеспечению безопасности города. Почему-то она была уверена, что отсутствие стульев — обязательный пункт в должностной инструкции бесстрашных, если бы таковые имелись. Кристина пришла на пять минут раньше назначенного, догадываясь, что ей придётся искать Эрика самой, поэтому у неё было время послоняться по коридору, выискивая хоть какие-то обозначения или таблички и прислушиваясь у каждой двери, чтобы ненароком не завалиться не туда и не накликать на себя ещё больше неприятностей. Но, по всей видимости, двери хорошо изолируют звуки, потому что тишина коридора уже давила, и Кристина слышала только собственное дыхание и шарканье тяжёлых ботинок по полу. Да ещё, как назло, вокруг не было ни души, чтобы хоть кто-то указал ей верный путь. Наверное, нужно было заранее спросить Трис, куда вызывают, чтобы раздать нагоняев. Ей, как командиру их группы несколько раз пришлось получать выговоры за ошибки в работе. Наверняка для этого существовало специальное место. — Заблудилась? — раздался голос позади неё, и Кристина, привыкнув к оглушающей тишине, слегка вздрогнула и резко обернулась. — Привет, Фор, — облегчённо выдохнула она, словно её чуть не застукали за чем-то постыдным. — Как ты узнал, что я тут? — спросила она, когда увидела, что Фор стоял с кружкой чая, облокотившись на косяк дверного проёма, за которым скрывалась его диспетчерская. Кристина поняла это по шуму мощных компьютеров, которыми по рассказам Трис та была забита. — По камерам, — он тыкнул пальцем в угол под потолком в конце коридора. — Ты Трис ищешь? Она ушла домой, сказала, что у вас свободный день. — Я ищу Эрика. Тут бы хоть указатели какие-нибудь повесили… — усмехнулась она, махнув рукой на череду одинаковых металлических дверей. — Я здесь вместо указателей, — поджал губы Фор, а затем указал на самую дальнюю дверь позади себя. — Не так давно он зашёл в допросную. Если он тебя вызвал сам, то точно ждёт там. — Да-да, — кивнула Кристина, почувствовав, как сдавило горло. Конечно, это должно было быть что-то подобное. Никаких кресел и лакированного дуба. — Спасибо. Она сдавленно улыбнулась Фору и незамедлительно направилась к нужной двери, понимая, что время поджимало. Ни для кого не было секретом, что Эрик — бывший Эрудит и что чрезмерная пунктуальность передалась ему с молоком матери. Кристине не хотелось подливать масла в огонь своим опозданием. — Эй, Крис, — окликнул её Фор. — Неплохой удар. Он одобрительно кивнул и отсалютовал кружкой чая. Кристина проглотила смешок, почувствовав облегчение. Видимо, камера есть и в тренировочном зале, и Фор видел их спарринг. Наверное, он гордился Кристиной, потому что по праву мог считать её своей ученицей. Кристина ответила ему смущённой улыбкой, которая тут же спала, когда дверь диспетчерской закрылась, и она оказалась в тишине с мыслью о том, в каких помещениях ещё могли быть камеры, к которым у Фора есть доступ. По спине пробежали мурашки, когда она положила ладонь на холодную ручку. У неё не было обратного пути. Ей нужно выяснить всё здесь и сейчас, чтобы больше никогда не возвращаться к этой теме. Кристина плотно закрыла за собой дверь и замерла, уставившись в металлическое полотно, неожиданно не найдя в себе силы обернуться. В нос ударил едкий запах табачного дыма, и все признаки токсикоза снова начали окутывать её вместе раздирающим глаза облаком дыма. Да, теперь Кристина знала, что у этого было название. Конечно, ей приходилось слышать и знать, какие недуги сопровождают женщин всю беременность, но терминами она не интересовалась. Кристина была у Стива, чтобы сообщить ему о результатах осмотра, хотя они пришли к нему сразу же, как она покинула кабинета гинеколога. Она потребовала у него лекарства, чтобы её перестало тошнить каждый раз от запаха алкоголя, табака и жаренного мяса, которое насильно проходилось проталкивать в себя, сдерживая рвотные позывы. Но Стив только виновато пожал плечами, сказав, что весь арсенал лекарств и сильных сывороток противопоказан беременным. Что это может навредить плоду. Как будто всё ещё надеялся, что она может передумать. А Кристина, к собственному удивлению, не стала настаивать, хотя парочка угроз наверняка могла помочь. Стив, хоть и принадлежал Бесстрашию, бесстрашным не являлся. Он был просто смышленым эрудитом, не боящимся вида крови и способным быстро латать покалеченных бойцов. Скрип металлического стула заставил Кристину задержать дыхание, что немного помогло с усиливающейся тошнотой. Что ж, стулья у них всё-таки есть, подумала она прежде, чем обернуться. А вот с вентиляцией явно были проблемы, возникла следующая мысль, когда за плотной пеленой дыма у неё не получилось ничего нормально разглядеть. Хотя и разглядывать было нечего. Эта комната неспроста называлась допросной. Помимо двух железных стульев и стола между ними была только небольшая лампочка под потолком, потрескивающая и мигающая от недостатка энергии. Видимо, для таких помещений использовались другие, менее мощные генераторы. Для экономии. Кристина отчаянно забивала голову мыслями о генераторах, лампочках и электричестве, чтобы не смотреть на плотно прибинтованную к туловищу руку. Потому что появлялось скребущее чувство вины. — Присядешь? Он ещё раз скрипнул стулом для посетителей. Если оказывающихся здесь можно было таковыми назвать. — Эрик, я не должна была пользоваться твоей травмой… — затараторила она на выдохе, так и оставшись стоять у двери, нащупывая пальцами холод металла, чтобы разгорячённая кровь не так быстро приливала к щекам, выдавая её волнение. — С чего ты решила, что это я? — перебил он её, вдавливая в стол докуренную сигарету. — О чём ты? — нервно хихикнула она, бегая взглядом по допросной, пока он не остановился на количестве окурков. Как и у входа в Бесстрашие их было много. — Я просто случайно увидела тебя у Стива. — Всё ты прекрасно понимаешь, — едкий, как дым, въедающийся в лёгкие Кристины, голос заставил её оторваться от подсчёта сигарет. Их было десять. Выкуренных ровно до линии фильтра. Сигареты с фильтром — непозволительная для многих курящих роскошь, чтобы за короткое время истратить столько запасов. — Ты залетела и считаешь, что от меня. Вот я и спрашиваю, какого хуя ты решила, что это я? Что ж. Она хотя бы попыталась. — Потому что знаю, — тихо произнесла Кристина, уставившись в побелевшие костяшки пальцев, обхватившие спинку стула. Всё же бесстрашным они не нужны. Они оба продолжали стоять. Щёки вспыхнули, и Кристина надеялась, что он тоже не смотрел на неё. Или хотя бы дым скрыл её стыд. Правда, она не совсем понимала, чего именно стыдилась. Того, что её сексуальная жизнь была далека от того, чему она позволила случиться пару месяцев назад, или от того, что Эрик думал иначе. — Ммм… — протянул он, задумавшись. А затем, оттолкнувшись от края, обошёл стол и всё-таки сел на второй стул. — Избавься от него. Эрик бросил это безразлично, бездушно. Его слова разрезали воздух, добравшись до её горла, окончательно перекрыв доступ к кислороду. — Не беспокойся. Дата уже назначена, — хрипло выдавила Кристина, всё так же разглядывая то место, где недавно лежала его рука. Не хотела видеть его лицо. Не хотела видеть такое же безразличие в его глазах. Хотя это было таким очевидным. Таким до безобразия очевидным, что даже этого разговора могло не состояться. Как она могла рассчитывать на что-то другое? Да и почему вообще Кристина на что-то рассчитывала? — Славно, — так же без эмоций произнёс он, и Кристина, не выдержав, сверкнула в него взглядом. Но, к счастью, Эрик потирал пальцами переносицу, поэтому она не увидела ничего в его глазах. — Кто знает об этом? — Только Стив и врачи из Искренности. — Кто знает, что я отец? — немного раздражённо уточнил он, всё так же не глядя на неё. — Никто, — заверила она его, чувствуя, как садится голос. Как от него не остаётся вообще ничего. Только сдавленный хрип, вырывающийся откуда-то из вне. Не принадлежащий ей. Он кивнул. — Это всё? — она сглотнула и вздёрнула подбородок. — Или меня ждёт какое-то наказание за произошедшее на ринге? Эрик непонимающе тряхнул головой и поднял на неё рассеянный взгляд. И Кристину пробрала дрожь. Потому что в нём не было безразличия. Только безжизненная пустота. Как будто он вообще ничего не видел, а ориентировался по звуку. — За что? За победу? — усмехнулся Эрик, слегка дёрнув выбитым плечом. — Могут поползти слухи… — зачем-то сказала Кристина, будто её действительно волновала репутация Эрика. — Лучше позаботься, чтобы не поползли слухи о том, что Лидер избавился от собственного отпрыска на пике демографического кризиса! — рявкнул он, не дав ей договорить. — А уж со своим проигрышем перед махающей ногами полторашкой я разберусь. Кристина проглотила это вместе с комом, вставшим в горле. Ей было чертовски тяжело все эти дни, но после того как он всё узнал, стало ещё тяжелее. И почему-то больно, когда он ледяным голосом потребовал избавиться от него. Унизительно. Что ж, если Трис имела в виду нечто подобное, то сейчас Кристина, хоть и не упала в пропасть, но уже начала терять равновесие. — Это всё? — практически неслышно повторила вопрос она, чувствуя, как защипали глаза. — Да, иди, — он поднялся и снова закурил. — И если об этом узнает хоть одна живая душа, даже твой любящий совать нос не в свои дела командир, то следующий раз ноги ты будешь раздвигать уже перед вожаками изгоев за местечко поближе к костру и чёрствый кусок хлеба. Его лицо скрыло облако дыма, и Кристина дернула головой, плотно сцепив челюсти, которые уже начали предательски стучать. Ей хотелось отдышаться, но чёртова сигарета не давала это сделать. — Не нужно меня запугивать, — вернув уверенность в голосе, заявила она. Потому что всё, что ей оставалось, это держаться за мокрые поручни кончиками пальцев. И, как и в прошлый раз, она выдержит. — Уж поверь, если появится вероятность, что это всплывёт, я сама отправлюсь раздвигать ноги перед изгоями. Будет не так противно, как сейчас. Кристина вылетела из допросной, закусив нижнюю губу до боли, чтобы не заплакать снова. Нет. Она лучше добежит до туалета, оставив на дне унитаза этот разговор. Выдержать — этого недостаточно. Ей придётся выбраться, и сделать это самостоятельно, потому что на этот раз ей никто не может помочь.

***

До поздней ночи Кристина проторчала в тренировочном зале, изматывая себя отработкой техники. Если бы манекен не был из прочной кожи, способной выдержать тысячи ударов в день, на нём бы уже не осталось живого места. Операция уже завтра, поэтому Кристина не могла придумать ничего лучше, что поможет ей опустошить голову. За прошедшие дни Стив взял все необходимые анализы, проверил сердце, но ничего не сказал про ограничения нагрузок, поэтому Кристина продолжала измываться над манекеном, несмотря на дрожащее от усталости тело. Она надеялась, что это поможет ей провалиться в сон как можно скорее. И желательно, без сновидений. Удар. Выпад. Прыжок. В сотый раз. Без остановки. Лёгкие горели, а конечности тряслись от перенапряжения в мышцах. Но Кристина била и прыгала снова, пока не смогла поднять ногу выше, чем на полметра, после чего бессильно рухнула на маты и заплакала. Завтра всё закончится. Она восстановится быстро. А потом всё вернётся на круги своя. Она станет сильнее, сможет прыгать ещё выше и бить точнее. Будет лучше стрелять и быстрее бегать. Завтра всё станет намного лучше. Просто закончится, мелькнула мысль. Такая горькая и удушающая мысль. Ей нужно закончить одну жизнь, чтобы продолжить свою. Беззаботную, спокойную и размеренную жизнь. Оборвать. Убить. Их чёртовы методы работали. Все эти разбросанные по столу Стива пестрящие буклеты со светящимися лицами матерей, прижимающих к себе младенцев. Все эти угрозы, что Кристина больше никогда не сможет получить то, что есть у неё сейчас. У них даже получилось внушить ей, что она предательница фракции. Что она ставит под угрозу будущее Чикаго. Каждый грёбанный метод работал. Кристина не знала, сколько пролежала так. Возможно не один час. Слёз уже не осталось, и она безжизненным взглядом смотрела в высокий каменный потолок. Наверное, от бессилья и стресса у неё начались галлюцинации. Потому что она слышала детский смех. Чувствовала запах распустившихся яблонь и стрекотание цикад. Всё прекратилось, когда от тянущегося по полу сквозняка Кристина начала замерзать, поэтому ей пришлось подняться. Голова шла кругом, хотелось выйти на свежий воздух. Немного подышать, чтобы уснуть быстрее, чтобы как можно быстрее отключить поток мыслей, туманящих разум. Кристина не пошла к основным воротам, чтобы не сталкиваться с постом охраны. Проще подняться на крышу основного корпуса. Так меньше вероятности с кем-то встретиться. Выбравшись на крышу, она жадно хватала носом воздух, от чего головокружение только усилилось, и ей пришлось навалиться на стену и запрокинуть голову, прикрыв глаза. Становилось легче. Январский мороз помогал выветрить всё из головы и хоть немного унять давящую боль в груди. Становилось легче, пока до неё не добрался противный запах жжёного табака. Первым порывом было уйти. Как можно скорее. Бежать со всех ног. Но кое-что заставило её остановиться. Эрик стоял на парапете, в его руках была бутылка, в которой плескалось всего несколько глотков. Зажатая в зубах сигарета, кажется, не пропускала в лёгкие кислород. Его раскачивало из стороны в сторону от количества выпитого, а всё ещё привязанная к телу вторая рука не позволяла держать равновесие. Хотя в таком состоянии едва ли можно рассчитывать на контроль над вестибулярным аппаратом. Кристина, мысленно выругавшись, стукнулась затылком о кирпичную стену, после чего неслышно подкралась сзади, чтобы не испугать его. Она возненавидит себя за это. — Ты бы отошёл от края, — осторожно сказала она. Эрик, качнувшись, выплюнул сигарету и медленно повернул к ней голову, скользнув по ней затуманенным взглядом, словно смотрел сквозь неё. А затем резко подался впёрёд. — Нет! — вскрикнула Кристина и ринулась к нему, вцепившись за край его куртки, но Эрик, вполне твёрдо стоя на ногах, выпрямился и только расхохотался. — Кретин! — цокнула она и тут же сделала несколько шагов назад, порываясь уйти. — Не спится? — он оскалился, когда его вопрос вынудил Кристину остаться, и спрыгнул с парапета. — Волнуешься? — Не делай вид, что тебя это беспокоит, — Кристина повела плечом. — Тошно становится. Эрик задумался и согласно кивнул. — Когда? — Завтра. — Хорошо. Кристина мотнула головой и, когда Эрик отвернулся, двинулась к выходу. И, несмотря на ноющую боль в ногах, старалась идти как можно быстрее. — Ты, правда, этого хочешь? Вопрос догнал её, больно ударив в спину и пригвоздив ноги к полу. В груди снова зажгло. Сильнее, чем прежде. Чем каждый раз, когда она спрашивала саму себя. Хотела ли она убить невинного ребёнка? Нет. Ни за что. Кристина просто хотела, чтобы всей этой ситуации вообще не случилось. — Что за вопрос? — раздражённо бросила она. — Я не хочу его. Кристина пыталась убедить себя, что не врёт самой себе. Что она просто оказалась в сложной ситуации и ей приходится принимать непростые решения. В первую очередь, от этого зависело её собственное будущее. И никто не должен решать за неё. Но этот тихий вопрос, прозвучавший в январской холодной ночи, заставил её снова задуматься. Чего она хотела на самом деле? Может все эти мечты о новой должности, красивом виде из окна и пачке новых талонов, открывающих перед ней новые двери, были неправильными? Может, Кристина ставила перед собой несбыточные цели, просто чтобы не стоять на месте. — Просто… блять, — Эрик сделал шаг, но его повело в сторону. Он сердито глянул на остатки на дне бутылки, а затем швырнул её с крыши, и до Кристины долетел глухой отдалённый звук разбитого стекла. — Если есть хоть один повод, чтобы не делать этого — не делай. — Издеваешься? — с обидой выпалила Кристина. Но Эрик молчал, глядя в то место, куда улетела бутылка, и по всей видимости пытаясь справиться с количеством выпитого. — Ты просто пьян. Завтра ты опять заявишься и отправишь меня под нож. — Под нож? — Эрик нахмурился, мотнув головой, а затем зажмурился. И Кристина злорадствовала. Было приятно видеть, что не только её мутит. — Да. Срок уже большой. По-другому никак. И если ты хочешь опять притворяться, что тебя это заботит, то для этой операции даже выделили каких-то несуществующих животных, — всплеснула рукой она, удивляясь тому, как вообще находила в себе силы продолжать говорить с ним. После всего, что он вылил на неё в допросной. И что предлагал теперь. — Ясно, — поджал губы Эрик, точно не поняв ни слова из того, что сказала Кристина. — Просто, если ты передумаешь, я не откажусь от него. Кристина на мгновение замерла, а потом из её груди вырвался истерический смех. Такой надрывный, что его можно ошибочно было принять за рыдание. На самом деле ей хотелось. Просто сорвать глотку до хрипоты, и кричать, заглушая криком всё вокруг. — Что? — прыснула она, когда смех отступил. — Станешь заботливым папочкой? Не смеши. — Думаешь, не смогу? — Эрик стрельнул в неё взглядом, и улыбка сползла с лица Кристины от того, сколько ясности было в его глазах. Будто алкоголь за секунду успел выветриться из организма. — Думаю, что я не хочу об этом говорить, — серьёзно ответила она, больше не видя поводов для улыбок. — У нас был случайный секс по пьяни, который обернулся вот так… Я исправлю это завтра, и кроме стен фракции нас больше ничего не будет связывать. — Я тебя понял, — спустя несколько секунд молчания сказал Эрик. — Почему же ты не уходишь? Как я заметил, ты любишь оставлять последнее слово за собой. — Потому что я пришла подышать сюда свежим воздухом, — раздражённо бросила Кристина и прошла мимо него. — И пока не почувствовала его. Она больше не видела Эрика. Смотрела на затянутое пеленой небо, пытаясь выловить хоть какой-то проблеск звёзд. Но облака только сгущались над Чикаго, обещая до утра засыпать снегом все следы этого разговора. Позади тихо хлопнула дверь, и Кристина глубоко вдохнула, словно действительно не соврала про отсутствие воздуха. А затем сделала то, чего так отчаянно страшилась все эти дни. Она аккуратно положила ладонь на низ живота и сдавлено шепнула: — Прости. На лицо упала первая снежинка, которая растаяла и слилась с единственной слезой, катившейся по щеке.

***

Ранним тёмным утром Кристина уже сидела между двумя сдавливающими её между собой бесстрашными. Как ей объяснили, никто не рассчитывал на дополнительного пассажира, отправляющегося в центр Чикаго, поэтому ей пришлось воткнуться в свободный просвет на сиденье. У неё не было обратного пути. Операционная и какие-то «утконосы» готовы, и Кристина понимала, что подставит кучу людей, если не появится в Эрудиции вовремя. Тот же Стив уже наверняка получил от руководства. Не хватало ещё, чтобы ему прилетело от Лидеров Синих за напрасный расход ресурсов фракции. Но Кристина помнила, как её рука замерла над дверью, ведущей на улицу. Всего на каких-то пару секунд, но она могла передумать, развернуться и бежать со всех ног, и гори оно всё синем пламенем. Не передумала. Кристина справится с чувством вины, которое, скорее всего, будет преследовать её до конца жизни. А может, уже завтра она об это вообще не вспомнит. Проснётся, и поймёт что это просто было страшным сном, от которого ей наконец удалось избавиться. Мотор взревел, и Кристина опустила голову вниз, чувствуя, как нога водителя медленно сползла с педали сцепления, увозя её прочь. А затем резкий удар по тормозам. И если бы не двое широкоплечих бесстрашных, она бы полетела вперёд. Дверь распахнулась. — Вылезай, — строгий голос заставил Кристину дёрнуться и поднять голову. Эрик протянул к ней руку, и она инстинктивно вжалась в спинку сиденья. — Ты совсем спятил? — взвизгнула Кристина. Остальные пассажиры с нескрываемым любопытством смотрели на развернувшуюся перед ними сцену, и Кристина затряслась, с ужасом глядя на тянущуюся к ней ладонь. — Вылезай, если не хочешь вернуться домой в чёрном пакете. Лицо Эрика было бледным, да и сам он из последних сил твёрдо стоял на ногах от выпитого этой ночью. Но его взгляд был полон решимости, и Кристине показалось, что если она не выйдет добровольно, то он вытащит её силой. Сомнения окутали её, но что-то подсказывало ей, что он не врал. Что не просто так сказал ей про чёрный пакет, чтобы запугать и заставить передумать. Кристина сглотнула, и прежде, чем голова успела принять взвешенное решение, положила руку в его ладонь. Ту самую, что в последнюю секунду спасла её от падения в пропасть.