Bravo, detective!

— Игорь! Игорь, ты даже представить себе не можешь, что я раскопал! Игорь! Ну куда ты, подожди!       Дима, сравнимый с радостным псом, бегал за Игорем словно за хозяином, не поспевая за его быстрыми шагами. Гром в свою очередь словно не обращал никакого внимания на воодушевленного друга. Мужчина сел за свой стол, открывая папку с делом и нажимая на кнопку в блоке питания. Компьютер зажужжал и майор, скрестив руки на груди, наконец взглянул на Дубина. — У тебя пару минут пока комп загружается. — Игорь, я накапал кое-что очень интересное! Хольт встречался с Разумовским и Волковым... — Волков? — перебил его Гром, — Он здесь причём? Кто-то по его документам заявился? — Нет, Игорь, слушай. Волков здесь не ключевая фигура. Главное то, что Хольт ходил к Разумовскому на встречу. Они связаны. Нужно допросить их... — Забудь. — вновь прервал его Игорь, — Это бессмысленно, всё равно никакой информации не добыть, только хуже сделаем. — Это в каком смысле? Давай я допрошу, Игорь, я могу. Смотри, я сейчас напишу тебе адрес... — Дима взял из стаканчика ручку и чистый листочек для заметок. Щелкнул прибором и начал быстро выводить буквы. Ручка отчего-то зашипела, но Дима не обратил на это никакого внимания. — Нет, — Игорь отобрал у Димы листки, не дав ему дописать, — Я сам допрошу их, когда мне это будет нужно. — Игорь, но я ведь могу помочь! Почему ты всё время забываешь про то, что я не пустое место? Почему бы тебе не попросить меня? — Дим, — он развернулся, расслабил руки и, наклонившись к напарнику чуть ближе, посерьезнел, — потому что тебя отстранили. Если Фёдор Иванович узнает... — Что? Так ты об этом беспокоишься? Как подозреваемых лупить - это, пожалуйста, ни о чём не волнуешься. А как помощи попросить - сразу бойкот? — Ну тебе же прилетит не меньше моего. Подумай хоть секунду, вообрази риски. Если мы ничего не добудем... — А если добудем? Игорь, я понимаю, это рискованно, но... Пожалуйста. — Иди пока не поздно. — Хватит. Скажи мне уже всё в лицо, я не хочу ходить в догадках о том, что ты там хотел мне сказать.       Игорь помялся. Он отвел взгляд. Сейчас он сидел крючком: локти на коленях, а руки в замке. Жужжащий компьютер стал не самым удачным саундтреком и, просидев пару минут в нарастающем напряжении, майор глубоко вздохнул смотря прямо в глаза лейтенанту. Сам Дима дрожал. Не столько от страха, сколько от напряжения. Тяжелый и холодный как метал взгляд, нанизывал душу на крючок, и продолжительное молчание словно закинуло её в холодную прорубь. — Дубин! — послышался громкий голос Прокопенко, — Ко мне в кабинет, живо!       Хлопнула дверь. Дима, не показывая своего раздражения, встал со стула и двинулся к кабинету начальника. Даже ручку Игорю не вернул - сунул её в карман своей рубашки. Раздражение было не из-за Игоря, не из-за Прокопенко. Просто из-за ситуации. Ситуации, где его опять делают пустым местом. Ведь дело было ведь не только в Августе, которого Дима так и рвался увидеть вновь. Дело в Разумовском и Волкове, которые как бы незаметно присоседились рядом. Нет, так это оставлять нельзя. Дима твердо решил: нужно рассказать обо всём Прокопенко. Он ведь должен понять, не последний человек, и в чины таким же образом пробивался. Он взобрался по лестнице и постучав в дверь, медленно её приоткрыл. — Фёдор Иванович, что-то случилось? — Случилось. Садись, садись.       Перед глазами открылась картина убранного кабинета. За столом сидел начальник, который явно был зол. Дубин сел напротив, нервно сглотнув. Такого напряжения он не чувствовал с того дня, как последний раз встречался с Хольтом. — Скажи мне, Дима, почему прошла уже неделя, а на моём столе ни одного отчета? — Я как раз сегодня хотел заняться допросом Рубинштейна... — А прошедшую неделю ты чем занимался? К Хольту ездил? К Разумовскому? — Я думал они что-то знают! Они могли помочь следствию! Это действительно было важно! Они все - часть чего-то одного... — Могли? То есть никакой информации нет? — Дима начал было говорить обратное, но и начальник его перебил, — Димк, нельзя к людям вот так заявляться, нужно сначала добыть информацию, а потом уже ездить и допрашивать с этой информацией всех, кто может иметь к ней отношение. — Извините. — он опустил голову вниз, — Но я так не могу!       Лейтенант встал со стула, не выдерживая своих эмоций и напряжения. Начальник нахмурился ещё сильнее, сжав челюсть, но не перебивая. — Фёдор Иванович, я не могу расследовать Рубинштейна! Вы дали мне дело Августа Хольта, я сосредоточился на нём. А теперь оно у Игоря, это несправедливо! — Давай мне тут ещё про справедливость расскажи, Дубин. Не хватало ещё одно Разумовского нам на голову. — Так сделайте так, что бы никакого Разумовского не появилось! Дайте мне то дело обратно! Или хотя бы приставьте к Грому. Пожалуйста... — на последних словах он медленно опустился на стул. — Димка, Димка... Что ты за человек такой...       Навязчивый? Упрямый? Достающий? — цепочкой пронеслось в голове. — Целеустремленный ты. — прервал череду мыслей Димы Прокопенко, — Помоги мальку нашему, он вообще никаких улик не находит. И можешь себе спокойно идти с Громом расследовать. — Конечно, Фёдор Иванович! Спасибо большое!       Он вышел из кабинета, и словно вздохнул свежего воздуха. Наконец-то добился своего. Наконец-то справедливость восторжествовала. План «Разумовский 2.0» откладывается на потом. Расследование будет даваться не с мукой, а новым энтузиазмом, понимая, что скоро он приступит к тому, что уже сотворил собственными руками. — Поедешь со мной Рубинштейна допрашивать? — спрашивает Дима так невзначай, словно спрашивает его о походе в магазин. — М-м-м.., — протянул Гром, бросая взгляд на старенькие наручные часы, — Нет, и так дел много. — Может я чем-нибудь смогу помочь? — Да, будь любезен не мешать мне, когда я работаю.       Дима развернулся и ушел, решив и вправду отстать.       Мысли были заполнены Хольтом. То есть расследованием. Тогда, на неофициальном допросе, Август рассказал Диме о том, что столкнулся с ошибкой в области программирования, поскольку решил создать сайт со своими услугами, не анонсируя его перед готовностью и принял решение проконсультироваться у человека, которого ему посоветовали как «знающего своё дело специалиста». Кто ему посоветовал Хольт так и не сказал. Хотя Дима предположил несколько версий. Он ходил к Разумовскому пару раз до того, как они встретились с Димой, а затем и после, но уже гораздо с большей периодичностью.

***

— А мне на наработки сайта взглянуть можно? — Хольт приподнял брови на просьбу лейтенанта, застыв в недоумении. — Нет, — коротко и с улыбкой ответил он.       Далее последовала дискуссия, которая со стороны была больше похожа на семейную ссору. — Я полицейский, я требую! — возражал Дима. — Это была секретная информация, Вы, Дмитрий, вообще её знать были не должны. Так что shut up. — Я был о Вас другого мнения, — решил начать манипулировать Дубин. — Вот это да! Какого же? — Думал мы с Вами уже достаточно общались, что бы открывать друг другу секреты. — Что-то от Вас я его еще не слышал. Мы виделись с Вами раз пять в сумме и почти каждый раз пытались друг друга убить. И это в России называют «доверием секретов»? I'm surprised. — Хорошо, если Вам так нужен мой секрет я его скажу в обмен на показ наработок о сайте, идёт? Информация не выйдет за пределы этой комнаты, клянусь. — Идёт. С Вас секрет о своей работе — и с меня секрет о моей. Начинайте. — Ваше дело перешло к майору Грому. Я им больше не занимаюсь. — Тогда я сообщу информацию, касающуюся себя следователю, которому она может пригодиться.

***

      Дима вздрогнул. На куртку начали капать капли и он лишь сильнее посеменил к такси. Морозный воздух ощущался на плечах тяжелым грузом. Добираться до лечебницы было труднее, чем казалось. Дима промок до нитки, но всё же добрался до места. Полдела выполнено, осталось самое главное. Проходя мимо поста охраны, которая почти уснула за монотонным сиденьем, Дима направился к дальней стене. Там, мелким шрифтом были вывешены названия кабинетов. Номер, чей он и этаж. Быстро на глаза попался Рубинштейн. «Главный лечащий врач».       Больничные коридоры давили на плечи, их словно полностью пропитали смерти и болезни. Здесь Дима чувствовал себя некомфортно. Максимально некомфортно. Эта атмосфера была ему чужда, каждая клеточка тела подрагивала от одного только воздуха, в котором витали запахи лекарств. Юноша поднялся на второй этаж и остановился перед массивными дверьми. Табличка гласила, что он пришёл по адресу. Волнение накрыло новой волной. Он вздохнул и подошёл к двери чуть ближе. Тихий стук моментально отразился от стен. И тут же послышался тяжелый мужской голос. — Войдите! — гласил он. И полицейский медленно двинулся в кабинет.       Просторное помещение кабинета ввело в ступор. Никогда прежде таких огромных кабинетов он не видел. И потому растерянный Дубин не сразу принялся изучать хозяина данного местечка. К нему подошел мужчина лет сорока в деловом костюме в тёмно-коричневых тонах, поверх которого был надет белый халат. Дима улыбнулся и заглянул в глаза главному врачу. — Младший лейтенант Дмитрий Дубин. Вениамин Самуилович, найдётся минутка для разговора? — Конечно, — Рубинштейн взглянул на свои ручные часы, — у нас в распоряжении целый час. — Отлично. Я хотел бы задать Вам несколько вопросов наедине. — Пожалуйста, — ответил тот, указывая на кресла. — Наедине. — уже чуть более твердо повторил Дима, сердито смотря на собеседника.       Мужчина взглянул на свою ассистентку и по-доброму улыбнувшись, вновь вернул взгляд на Диму. Девушка, цокая каблуками, скрылась за дверью. Полицейский достал маленький блокнотик из сумки, а из кармана рубашки ручку, щелкнул ей, сделав несколько заметок на белоснежных листах. Сейчас он был похож на официанта, принимающего заказ у гостя. И сейчас взгляд лейтенанта на врача словно спрашивал: «что-нибудь ещё?». — О чём бы Вы хотели со мной побеседовать? — Не против, если мы перейдём сразу к делу? — Ну что Вы, — врач запустил что-то, напоминающее маятник часов, и Дима увлекся его движениями. Но с трудом смог отвести взгляд, продолжая наблюдать за допрашиваемым. Дима опустился одновременно с Вениамином и немного наклонился, стараясь подметить детали его поведения, но голова закружилась, а равновесие потерялось. Пространство стало плыть, воздух в миг стал горьким.       Дима подумал, что это на нём сказался недостаток сна. Но тут же осёкся, что настолько сильно его рубить не может, спал он пусть и мало, но такого эффекта ещё ни разу не было. Тем более ещё совсем недавно он был на нервах, не могли они так быстро успокоиться. Что-то здесь было не так... Вот только что? — Тогда я начну. Можете немного рассказать о Сергее Разумовском? Как он себя... — речь медленно замедлялась, а взор был прикован к маятнику, — ведёт во время терапии... Как таблетки... Отражаются на его...       Вениамин встал и медленно подошёл к Диме. Его руки легли на ручки кресла, а лицо находилось напротив. Он посерьезнел в миг. С губ врача сорвалось: «сейчас Вы уснёте» и головная боль прошибла всё тело словно молния. Электрическая молния... Дубин пытался сопротивляться, но ресницы становились всё тяжелее и тяжелее. И вскоре мозг полностью отключился.       В голове шумело, рядом с ухом пронеслось басом: «сейчас Вы проснетесь и будете отвечать на мои вопросы». Юноша словно всплыл из глубины океана, вдыхая воздух и стараясь выплыть наверх. Рубинштейн сейчас сидел за своим большим столом, сложив руки в замок перед собой и не разрывая зрительного контакта с только что очнувшимся Димой. Стол был зарыт в бумагах и папках, сам врач выделялся среди них только за счет своего одеяния. — Что Вам нужно? — безэмоциональным тоном проговорил врач. — Информация... — сам от себя не ожидая вымолвил он, вдавливаясь в кресло под воздействием чужих глаз. — Какая? — Мне нужна информация о Разумовском, — прохрипел полицейский. — Зачем она Вам? — Для расследования дела Хольта. — Почему Вы пришли ко мне? — Я уже был у Разумовского. — Не сопротивляйтесь, Дмитрий. Это сделает Вам хуже. Чем скорее я получу ответы на свои вопросы, тем быстрее я Вас отпущу. Решайте сами.       Манящий, сладостный голос опьяняет и заставляет раскрыть рот. Парень дышит всё быстрее и быстрее, всё ещё стараясь выбраться из этого невидимого гроба. Вениамин медленно встал, обходя столешницу и приближаясь к напуганному юноше. Он встал прямо перед ним, смотрел через окуляры прямо в глаза, закатывая рукава своей рубашки — Для полиции я расследую Ваше дело. — Это я и хотел услышать. — произнес врач, — спасибо за искренность.       Он подошел чуть ближе и прямо над ухом щелкнул пальцами. Так звонко, что где-то в голове этот щелчок отозвался эхом. Зрачки расширились, Дубин тут же вскочил с кресла и отбежал на несколько метров, чуть не запнувшись и не распластавшись на полу. Рубинштейн поправил свои очки, оперевшись корпусом о стол. Юноша сглотнул, продолжая быстро дышать и судорожно стараясь найти хоть что-то, чем он может защититься. — Аккуратно, молодой человек. — деликатная пауза, — Ваше оружие лежит на пункте охраны, вы сдали его при входе, — говорит врач так, словно Дима действительно сдавал его на входе, — у нас запрещено иметь при себе то, что может навредить пациентами или врачам. — Поэтому вы пользуетесь... — пытаясь отдышаться, быстро произнес Дима, — гипнозом? — Не только по этому. Гипноз отнимает меньше усилий и времени. И к тому же... — К тому же потом я ничего не докажу, ведь вы выключили мой диктофон... — догадался лейтенант.       Рубинштейн замер и Дима понял, что он ошибся. Конечно! Господи, его гениальность сработала! Как прекрасно, как чудесно! Он глубоко вздохнул, изображая поражение, словно поднимая руки над головой. Вениамин тут же нахмурился, начиная подходить чуть ближе. Дима машинально сделал несколько шагов назад. Полицейский уперся спиной в подоконник и неловко улыбнулся. — Глупо было прятать его в пистолет, верно? — смеясь, соврал юноша. — О да, Вы были глупы. — поддержал его Рубинштейн, улыбнувшись, — В следующий раз придумайте что-нибудь грандиознее.       Он улыбнулся и двинулся вперед. Рука быстро нашла на кофейном столике блокнот с ручкой, Дима сунул её в карман, перед этим написав на одним из листков номер. Он быстро вырвал его, протянув Рубинштейну, словно визитку. Тот взял её, внимательно осмотрел, и сунул в карман. — Если я что-то оставил и Вы найдете - звоните.       В кабинет вошла ассистентка, а Дубин двинулся проч, понимая, что теперь он сможет отслушать то, что происходило во время его отключки. Ай да Дима, ай да молодец!