Bravo, detective!

      Глаза слепил белый свет. От чего он был? Дима не знал. Просто был. Больше не было видно ничего. Глаза забегали по окружению: всё белое и размытое. Неужели это всё? Конец? И даже маме не позвонить. Хотя, как ей тут звонить? Сказать «мам, извини, я умер»? Видимо мозги ещё не совсем свыклись и на ум лезли дурацкие мысли. Но всё-таки. Неужели все эти байки на земле про то, что суд Божий существует, есть ад и есть рай — правда? Дима всегда удивлялся, мол, как человек может придумать что-то такое эдакое, что-то, что никогда не видел воочию. И не то, что придумать, просто понять, что существует свет в конце тоннеля и этот свет что-то да значит.       Почему-то тянуло философствовать. При жизни такое желание возникало единожды. Когда хотел впечатлить девчонку из класса, начал писать стихи и книжки толстые читать на переменах. Та, конечно, ничего из этого не оценила. Выкидывала при первой же возможности аккуратные листочки в линейку в мусорку. Дима в тот момент впервые узнал, что такое разочарование. В себе, в людях. В обществе в целом. Вот так бывает: отдаёшь себя другому, а он и глазом не моргнет. С того момента всегда был готов к худшему. Иногда это даже помогало не так сильно расстраиваться из-за неудач и не строить ложных надежд на будущее.       Поток философских мыслей прервал чей-то голос. Томный и тянущийся словно мёд, так небрежно проговаривающий слова и дающий новую тему для потока мыслей. Теперь то можно, теперь времени предостаточно. Дима помотал головой, отчего та отдала неприятной и колкой болью. Стало видно немного больше: перед глазами появилась светлая комната, такого же цвета вся мебель. У изножья лежала аккуратно сложенная одежда. На стуле виднелся чей-то размытый силуэт, но самого человека видно не было. Неужели даже сейчас придется носить очки?! — Уже проснулись? — силуэт говорящего встал и что-то держа в руках подошел ближе к Диме.       Он вновь замотал головой, уже в поисках тумбочки и своих очков, без которых разглядеть собеседника было достаточно проблематично. Сощурив глаза он разглядел что-то похожее на оправу и быстро потянул к ней руку. С этим действием появилась неприятная боль. Это было сравнимо с тем, что тебе над ухом резко хлопнули тарелками. Юноша сощурился и наконец надел очки на нос. Перед ним стоял Август.       В голове начали воспроизводиться кусочки памяти. Да... Да, точно, Август был. Был Роберт и ещё трое ребят, одного из которого Дима помнит отчетливей всего: мужчина среднего телосложения, лет двадцати пяти, блондин. Остальных двух запомнил лишь смутно. Оба накаченные, на несколько сантиметров выше самого Августа. Один лысый, хмурый, плечистый. Второй с белыми волосами и с такого же цвета бородой. Интересно, он её красит или это у него уже седина? Был ещё робот-трансформер, с которым его заставил драться Хольт.       Дима прокашлялся и осмотрелся. Перед его носом стоит человек, который пытался его убить. Дважды. Зачем он здесь? Почему? Как? Пришел его убить опять? А почему Дубин здесь? Кто вызвал полицию и почему к нему пустили Августа? От мыслей мозги словно растекались по всему черепу. Дима сжал зубы и зажмурил глаза, пытаясь поверить, что всё это — лишь иллюзия. Но как только ресницы распахнулись он понял: это не так. Хольт улыбался. Так высокомерно, как и всегда, впрочем. Но сейчас в его улыбке блеснуло что-то другое, что прежде или не было замечено или не было использовано ранее. — Выглядите livelier than all the living. Как Ваш живот?       Дима взглянул на накрытое белой простынёю тело. В отличие от руки живот болью не колол. Дубин машинально отодвинулся на другой край кровати, стараясь держать дистанцию с подходящим к нему Августом. В руках у Хольта, как оказалось, были лишь перчатки, которые он благополучно натянул на тонкие пальцы изящных рук. Лейтенант поджал губы, оглядываясь уже будучи наделенным зрением сквозь окуляры. Ощущение было такое, словно его прижали тяжелым камнем к земле. Дышать тяжело, убрать чувство невозможно. — Что... Что Вы здесь делаете? — хрипловатым голосом произнес юноша, пытаясь унять дрожь в пальцах и найти хоть что-нибудь, чем можно защитить себя. Хотя, помниться, в прошлый раз даже шокер ему не помог. А если у Августа сейчас есть орудие при себе то это будет самый плохой исход для Димы в его-то состоянии. — It's weird... Думал, Вы спросите об обратном. — но это было не так. Дима уже обо всём догадался. Только Августу, во-первых, на это всё равно, а во-вторых, знать необязательно. — Что вы здесь делаете? — повторил вопрос Дубин нахмурившись  и незаметно пытаясь достать острый карандаш, что лежал на снежных бумагах рядом с ним. — Часы посещения открыты. Что-то не так? — он вновь улыбнулся. И эта улыбка вновь была такая приторная и фальшивая, что смотреть на острые черты лица Августа стало просто невыносимо. — Да, я не понимаю зачем Вы здесь. — Разве человек, который Вас спас не может побеседовать с Вами?       Тут Дима посмотрел на Августа с иронией. Он ведь врёт, да? Ну какой «спас»? Хольт несколько раз наоборот что пытался его убить. Наверное, это какая-то непонятная ему шутка. И всё же на лице поселилось непонимание, которое, увы, мужчина напротив прекрасно видел. — Я вызвал скорую помощь, Dmitry. — сказал он так, словно его заставили объяснять собственную шутку.       Можно было догадаться, но... Что!? В каком смысле «вызвал скорую»? Он врёт, что бы завоевать доверие Дубина? Почему именно сейчас он решил вызывать скорую, а не в другие разы? Зачем он это сделал? Что сподвигло его на такой выбор и почему сейчас Дубин жив? — Хольт, зачем Вы это сделали? Другим же не вызывали. — озвучил своё непонимание полицейский. — Не вызывал. Но на других драках я и не присутствовал, — легко препарировал Август. — Вы так и не ответили на мой вопрос, — Дима чуть нахмурился, проверяя пальцем остроту грифеля карандаша за своей спиной, — Совесть замучила?       Август не ответил. По его лицу прочитать хоть что-то было невыносимо. Словно несмотря на очки буквы перед глазами расплылись. Может он не мог прочитать, а может просто не хотел знать правду, какой бы она не была. Но в любом случае: тянуть больше было незачем. Оружие, пусть и не самое надёжное, было сжато в ладони Димы. Хольт словно уловил это и специально подошел ближе. — Скажите правду, Август. Зачем Вам это было нужно?       Собеседник подошел к Диме ещё на один шаг и наступил ход Дубина. Он резким взмахом руки схватил Августа за ворот рубашки, а второй рукой приставил острый грифель прямо под диафрагму. Его вдруг захлестнул гнев. Если бы сейчас руки не были лишены всех своих сил, он обязательно надавил бы посильнее. Но всё, что он сейчас действительно мог сделать, так это заплакать. Слезы будто уже подступали к горлу. Вот-вот и зрачки задрожат и на языке появится привкус соли. Неприятно. Дима взял себя в руки, сжал губы сильнее. Так, что показалось, будто зубы треснут. — Хотя можете не продолжать. В отделении всё расскажете. Во всех подробностях.       К сожалению Дима не вспомнил, что наручники, точно так же как и пистолет, лежат сейчас на его одежде вместе с дубинкой. Но уверенней момента в его жизни ещё не было, а потому карандаш моментально превратился в копьё, а Август из убийцы в податливую жертву. Вот только это лишь воображение и на деле всё не так. Одна рука Хольта совсем ускользая от взгляда окуляров оказалась на животе лейтенанта. А Август лёгким движением второй руки неведомо откуда достал складной нож и быстро, словно в отместку на действия полицейского, приставил его к шее Дубина. Мда, оружие полицейского явно отстаёт. Ладонь надавила на живот юноши и из его рта послышались сдавленные хрипы и естественные крики. — Два-один, Dmitry. Отстаёте, — сказал он словно противнику его футбольной команды во время разгара матча. И это Диму ужасно разозлило. Неужели он действительно совсем свихнулся? Похоже, что да. Жаль, что ты заметил это только сейчас.       Рука Августа тем временем всё сильнее давила на живот и Дима издавал не то крики, не то какие-то приглушенные писки. Он поднес карандаш ещё ближе к коже противника, слегка надавливая на него и несмотря на всё, что делал сейчас Хольт он смотрел ему прямо в глаза. Злость распирала настолько, что Дима был готов убить стоящего перед ним человека всего лишь этим карандашом. Ещё бы немного, но лезвие ножа, словно бритвы, ещё плотнее прижалось к шее Дубина. Сглатывать было опасно.       В голове эхом проносились хлопки в ударные тарелки. Свободная рука легла на плечо сопернику и Дима постарался отодвинуть его от себя хоть на немного, на что в ответ получил новую порцию боли в животе. Комната, прежде наслаждавшаяся тишиной сейчас заполнилась томными всхлипами и стонами, издаваемые полицейским. — Не дёргайтесь, detective. — горько произнес Хольт, уже готовый оставить красную полосу на шее.       Дубин смотрел четко вперед, оценивая ситуацию и как можно быстрее прикидывая её решения. Всё, что лезло в голову, оказывалось либо недостаточно надежным, либо провальным. И когда до сознания наконец дошло, что об идеальной тактике и речи идти не может, Дима принял самое отчаянное решение, которые только смогло прийти ему в голову. Не понятно, было ли это просто желанием жить, или нечто большим. В любом случае в первую очередь лейтенант боролся за свою жизнь. Как говорится: «на войне все средства хороши». Вот Дима и решился.       Решился на то, что в обычной жизни, если бы ему рассказали об этом, никогда бы даже не подумал. Свободная рука, что прежде пыталась остановить деяния Августа, переместилась ему на затылок, не давая отстраниться. Ни думая не секунды и не давая опомниться мужчине, Дима сократил расстояния между ними, махнув своими губами по губам другого. Тут же чуть приоткрыл веки, пытаясь высвободиться из хищных объятий Хольта. Нож успешно полетел под стул и рука рядом с плечом Дубина согнулась в локте. Вторая же даже без помощи полицейского теперь опиралась о простыню рядом с боком Димы.       Он вдруг ощутил губами неведомую ему раньше сладость и приятный запах, что исходил от Августа. Почему-то разрывать поцелуй не хотелось, хотя сознание так и твердило, что сейчас это и нужно сделать. Оттолкнуть со всей силы, заковать в наручники и проехать в участок. Но он не мог. Это было просто не в его силах. А Хольт в свою очередь так и стоял на месте, не двигаясь, словно боясь шелохнуться. Дима понимал: лучше прекратить пока не поздно. Но что-то внутри твердило, что так это оставлять нельзя и больше такого шанса у него не будет. Ну да, конечно не будет. Когда он ещё будет целовать мужчину, а особенно такого, за которым бегает каждая вторая девушка.       Вдруг послышался щелчок двери. Кто-то дернул за ручку и отворил дверь. Через пару секунд Дубин резко оттолкнул Хольта от себя обеими руками. Да так, что он чуть ли не упал и ухватился за стену, что бы это предотвратить. Дима посмотрел на дверь и перед ним появились два знакомых силуэта. Игорь и Юля. Точно, они. Лейтенант в свою очередь взглянул на Августа, вытирая свои губы тыльной стороной руки. А Гром не медля ни секунды быстро схватил наручники и прижал Хольта к стене, заламывая руки. Пчёлкина подбежала к кровати, доставая из сумочки салфетку и быстро, ничего не спрашивая, начала проводить ей по шее друга.       Осознание поступка пришло только сейчас. Что он только что сделал..?