Сгорая дотла

      Аляска проводит подушечками пальцев по шершавой поверхности картона, где красивыми витиеватыми буквами было написано приглашение. Роскошно и неимоверно красиво, внутри Аляски всё замирает, потому что… она предвкушает размах всего события. Бал звучит слишком завораживающе и сказочно, будто они находятся не в Мистик Фоллс и не в 21 веке. Да и есть осознание, что всё-таки такие, как первородные, явно не собираются скупиться на таком. Особенно приятно было получить его в конверте с подписанным именем и понимать, что она не какой-нибудь «+1», а самый настоящий приглашенный гость. Что она там не простым дополнением к кому-то будет. Это греет самые потаенные уголки души. По началу, в голове Аляски мелькают мысли о том, что приглашение ей было послано Элайджей. Что было немудрено, учитывая недавние события и её содействие в пробуждении его семьи. В его собственном пробуждении. Аляска бы этому повороту совсем не удивилась бы. В принципе это было бы очень даже очевидно. Однако затем, покрутив лист картона и почитав надпись на обратной стороне, она осознаёт, насколько же ошибалась. И там не было чьего-то имени, но отправитель был вполне себе очевиден. Она всё ещё помнила тот небольшой разговор.       «Надеюсь, что ты не будешь загружена спасением собственного друга или же подготовкой к сессии. P.S про похищение молчу, так как это только моя прерогатива.»       Её губы трогает улыбка. Нервный смешок срывается с её губ, потому что она искренне не знает, как реагировать. Конверт, подписанный её именем, ей передал Аларик — видимо, было очевидно, что в дом Сальваторе она не вернётся — с подозрительной интонацией говоря о том, что это похоже на нечто сомнительное. И в принципе, она была с этим согласна. Даже когда узнала о содержании. Пускай одна её часть порывалась к этому неизведанному, загадочному и просто интересному. Вторая же, похоже, отвечающая за самосохранение, говорила, что это приглашение нужно убрать в самый дальний ящик, да и вообще сжечь. Она кусает нижнюю губу, плотный картон крутит в руках, отмечая каждую завитушку на нём. Аляска пытается собраться и понять, чем это вообще чревато будет. И кто ещё, помимо неё, приглашен… ибо конверт был только ей, Рик не удостоился такой чести. Что обидно, ведь Никлаус занимал его тело некоторое время.       Она вбирает воздух через рот и выпускает через нос, шумно и отчаянно. В ней попросту боролись два начала. Что вообще могло произойти? Едва ли они собирали огромное количество народа, дабы устроить вампирский пир. Тем более, там же их мама, женщина, которая строго наказала не устраивать хаоса. Которую они боялись расстроить… или просто боялись? Одно слово «мама» укрощало строптивых первородных. На примере Кола это было заметно. Да и Никлаус вёл себя куда спокойнее, чем раньше. Милый собеседник из него получался. Ну, это Аляска определяет по тем крупицам их разговора. Продолжение которого она сама же и избежала. А жаль. Может быть, что-нибудь интересное узнала бы. Но жалеть поздно, сделанного не воротишь.       Аляска боковым зрением замечает, как кто-то появился на пороге комнаты. Она голову поворачивает, встречается с прищуром Аларика. Тот стоит, опершись боком о дверной косяк. Изучает Аляску, эмоции на её лице, а затем ровным тоном выдаёт:       — Елена получила такое же… написанное рукой Эстер, — он вздыхает: ему всё это было не по нраву. Он же знает Елену, а также начинает лучше понимать Аляску для того, чтобы сделать вывод: они заявятся на это мероприятие. И это не совсем плохо, однако напрягало в связи с тем, что он туда заявиться не сможет, дабы проконтролировать. А полагаться только на Сальваторе — дело гиблое. Те, скорее, в очередной раз погрызутся, нежели смогут обеспечить кому-то защиту.       — Эстер? — переспрашивает Аляска. Она хмурится, не понимая, о ком идёт речь. Паркер перебирает имена всех знакомых первородных, и нет никаких совпадений. Однако ответ лежал на поверхности, очевидный такой, но его она не успевает произнести, потому что Рик это делает за неё.       — Древняя ведьма, их мать, — загадочное «их» звучит забавно даже. Словно их фамилия была в категории «нельзя произносить». Она усмехается от этих мыслей, из-за чего ловит непонимающий взгляд со стороны Зальцмана. Девушка лишь отмахивается, мол, неважно. — А тебе кто отправил? — он голову набок склоняет, внимательно изучая её. Аляске на секунду кажется, что он что-то знает и в чем-то подозревает. Но это так, легкое помутнение разума. Паранойя её. Она же ничего такого и не делала плохого. Так ведь?       — Элайджа, — на одном дыхании говорит она, ни на секунду не задумавшись. Она не знает, почему лжет. Оно выходит как-то само. Неконтролируемый порыв. Просто… это вызовет куда меньше вопросов, а ещё так будет больше возможности того, что она сможет пойти туда без лишних проблем. Назови она имя Клауса, то это бы означало долгие лекции и много переживаний. Потому что этот Майклсон не из тех, кто делает что-то просто так. Однако сама Аляска об этом лишний раз предпочитает не думать, хочется пустить на самотек. Паркер складывает приглашение в конверт. В руках его сжимает. На сердце кошки скребут от того, что она солгала. Некрасиво это получалось, да и тот факт, если узнают, то… ссора будет. — Таким образом поблагодарил меня… Ну, ты знаешь за что.       — За то, что ты освободила его из заточения, — более деликатно высказался Рик. Он кивнул ей и, прежде чем покинуть комнату, добавил, — ты жди звонка от Деймона. После Елены ты идёшь следующая на промывание мозгов. — произносит он вполне очевидную истину. Рик смотрит на Аляску — студентку третьего курса, и сожалеет, что сверхъестественное не может оставить её. Он знает, что у неё есть старшая сестра, что вырвалась из цепких лап магического существования, что она работает врачом и… больше Паркер не говорила. Потому что чем больше рассказывала о родне, тем сильнее погружалась в какое-то мерзкое состояние тоски. Ей тяжело без них, но с ними было тоже непросто. Аларик быстро понял это. Но это сейчас неважно: главнее то, что она усмехнулась.       Аляска хитро улыбается, убирая руки за спину.       — Он всё ещё надеется на моё благоразумие? — искренне непонимающе спросила Аляска, изогнув бровь. Лицо у неё было такое, будто в подобное может поверить лишь глупец какой-нибудь. Она пытается вести себя естественно, забавно, по-своему странно. Потому что именно этого другие и ждут. Аляска не хочет огорчать собственных друзей, не хочет окунать их в ту тьму, что периодами ощущает.       — Я ему сразу сказал, что с вами обеими иметь дело бесполезно, — он разводит руками, уходя в гостинную. Аларик улыбается собственным словам, ощущая себя каким-то старшим братом. За почти неделю пребывания Аляски в его доме, Рик понял, насколько соскучился по чужому обществу. Тот, кто не просит быть его собутыльником, а просто… разделяет с тобой быт, шутит и врубает дурацкие сериалы, что завлекают слишком быстро. — Но это же Деймон, а вы два упертых барана! Стоите друг друга, в общем! — уже выкрикивает он. На эти слова она лишь головой по-доброму качает. Паркер всё это кажется очень смешным. Чересчур даже беззаботным. Но это чувство скоропостижно меркнет. Сердце охватывает тревога — неприятное и удушающее чувство. Она закрывает глаза, делает глубокий вдох, хочет успокоится.       Это не какое-нибудь ведьминское предчувствие, а простая человеческая паника, что ещё хуже. Накрывает резко и неожиданно. Потому что в голове, в одно мгновение, всё начинает гореть синим пламенем — хорошо всё точно не будет. Эта милая атмосфера долго не продлится. Иначе бы она не отходила от темной магии несколько дней. Она не обсуждала эту тему ни с кем, тема не затрагивалась, хотя стоило. Но тут проблема была в Аляске, что закрылась и допустила оплошность. Стоило бы настоять, отговорить от дурацкой затеи с загадочным гробом. Возможно, Майклсоны и вели бы себя более развязно, но зато это хотя бы ожидаемо.       А от Эстер… старой ведьмы, создавшей вампиров, неизвестно, что ожидать. Она пробыла в небытие около тысячи лет, а потом её воскрешают, ибо сама она явно не смогла бы без чужой поддержки. Вопрос «Зачем?» всё ещё крутился на её языке. Она пытается найти причинно следственную связь. Сопоставить имеющиеся мысли, но их слишком мало для выводов. Поэтому, может, отчасти она и рвётся на бал? Затем она слышит звук хлопающей входной двери, лепет Елены и жесткие ответы Деймона. Она отвлекается от собственных мыслей и ждёт друга на пороге комнаты. Сложила руки на груди и приняла уверенную позу, показывая, что будет защищаться в случае чего. Что на каждый его аргумент, она накидает сотню контраргументов.       Деймон в комнату почти что влетает. Глаза горят, лицо всё красное, а волосы взъерошены. Ощущение такое, что он был в бешенстве. В целом, скорее всего, это недалеко от истины. Аляска лишь вопрошающе голову задирает. Первая разговор не начинает. За спиной его маячит Елена, растерянная и расстроенная чем-то. Аляске хочется взвыть, громко и протяжно, ибо… встретившись с его голубыми глазами, она осознаёт, насколько же не готова вступать в полемику. Теряется моментально. Это мысленно она может с ним ругаться до потери голоса, придумывать такие остроумные ответы, что непременно заставали бы врасплох. В реальности же она встречается с разочарованием и растерянностью. Бессилие тоже играло роль.       Она просто боялась поругаться с ним, хотя и к такому исходу была готова. Но ссоры из колеи выбивают знатно. Поэтому хотелось избежать этого.       Хотя с ним была Елена… Но тут два варианта, либо с подливанием масла в огонь, либо же действительно смягчится.       Аляска приосанивается. Взгляда от него не отводит, как бы ни хотелось.       — Ты никуда не пойдешь… Вы обе никуда не пойдете! — он обводит их пальцем, сначала указав на Аляску, а после на сзади стоящую Елену. Рик за этим наблюдает с дивана, даже звук на телевизоре убавляет. Хоть какое-то действительно интересное событие, за которым ему приходится наблюдать. Лежит, сложив руки за головой, делая их своеобразной подушкой. Ему сейчас не хватало чипсов и пива, для полной красоты картины. — Чем вы вообще думаете?! — отчаянно. И Аляске даже жалко его становится, ибо он просто хочет защитить их… А они сами же ставят себя в такие ситуации, где много риска.       Аляска губы поджимает.       — Она тебя не послушает, — кивком указывает на Елену. — Я тем более, — она надеется, что ему не слышно, насколько сильно дрожит его голос. — Так, может, вместо того, чтобы нас отчитывать ты смиришься и тоже пойдешь туда? — она не знает, как так получается, что она сходу придумывает отличный аргумент. Изначально ей казалось, что она по классике будет упираться, собачится с ним, однако по итогу выдает нечто довольно мудрое. Ну, по её мнению уж точно. Деймон молчит, слушает и не перебивает. Выглядит как хороший знак. — Ты во всяком случае не сможешь держать нас на привязи, поэтому будет лучше, если ты будешь контролировать ситуацию.       Она руками разводит.       Деймон хмыкает. Взгляд его становится пустым, он смотрит в никуда. Размышляет над этими словами. Ищет к чему придраться, ибо… должно же быть хоть что-то! Он не шёл сюда с мыслью, что быстро сломается. Только серьезные глаза Аляски пугают, давно он их не видел такими. Оттого его сердце сжимается. Сама того не понимая, Паркер плясала на чувстве вины. Но Деймон боится идти на уступки, так как обернуться это может плохо. Он рычит, неестественно, по-вампирски.       — Вы совсем свихнулись?! Идти в логово врага?       — Там будет Элайджа, — пытается в собственную защиту сказать Елена, голос её тихий и неуверенный. Но она уже просто не знала, как бороться с гиперопекой Деймона. Иногда он перегибал палку. И с одной стороны Гилберт это нравилось, а с другой — совсем не нравилось. Потому что заставляло испытывать те эмоции, что она не должна чувствовать по отношению к старшему Сальваторе. — Что там может произойти?       Аляска кивнула, когда горящие глаза Деймона уперлись в неё. Этим самым она выразила немое согласие с Еленой, чем сильнее распалила гнев Сальваторе.       — Не знаю, например, одна сумасшедшая ведьма захочет тебя убить, а мне потом жить с мыслью, что я тебя не отговорил! А знаете что, к черту вас! Обеих. — вырывается у Деймона. На фоне присвистывает Аларик, впечатленный шоу. Деймон чертыхается, бесится, злится. Хочет выплеснуть всю скопившуюся ярость. Он что-то скидывает с тумбочки и удаляется, прихватив с собой бутылку бурбона, как моральную компенсацию. Потому что надеялся, что Рик будет играть на его стороне… а не займет нейтралитет.       Деймон еще мог побеситься. Сказать множество неправильных слов, однако вовремя осекся, прикусил язык до крови, сжал кулаки. Решил, что нужно перебеситься где-то в стороне, подальше ото всех, так как не хотел делать того, о чем можно после пожалеть. Деймону идея не нравилась. Ему, в целом, проживание первородных в этом городе было поперек горла, и он отлично понимал стремление брата поскорее избавиться от них, но… То, во что это всё превратилось, абсолютно не стоило всех жертв. Деймон хочет заглушить боль алкоголем, хотя мысленно оправдывается, что под градусом просто решения принимать легче.       Елена недолгое время играет в молчаливые гляделки с Аляской. Смотрит на блондинку растеряно, надеясь, что та даст ей ответ. Хоть на что-нибудь. Только вот Аляска сама не спешила заводить разговор. Не особо видела смысла, да и просто не знала, как стоит вести себя с Еленой. У неё нет понимания, в каком они с Деймоном находятся статусе. Впрочем, Гилберт всё же первая ломается и начинает говорить.       — Я честно не знаю уже, стоит ли туда идти, — аккуратно говорит она, обнимая себя за плечи и поглаживая их. В оленьих глазах — вселенская печаль, отчего на сердце начинает щемить. Аляска всё-таки не черствая. То, что она просто не понимает иногда Елену — не значило, что у неё по отношению к ней она испытывала негативные эмоции. Они, конечно, проскакивали, однако это несерьезно совсем. Гилберт же просто не знает, зачем хочет поговорить об этом с Аляской. У них никогда не было отличных взаимодействий. И Елене вдруг захотелось восполнить этот пробел.       Аляска хмыкнула.       — Ты для себя всё явно решила, — она пожимает плечами, подходит ближе к Елене, кладёт свои руки поверх её. Оглядывает её с теплотой. Она вдруг впервые понимает, чего Гилберт хочет. Для Аляски это небольшая победа. — И пускай меня заинтересованность Эстер саму пугает, потому что ей ты очевидно нужна, а двойники… пользуются популярностью для заклинаний, но…       — Если не пойду, то буду жалеть. — твердо проговаривает она, поднимая голову, чтобы встретиться взглядами с Аляской. Глаза Елены загораются уверенностью. Это даже настораживает самую малость. Всё же Елена многое перенимает от Деймона, ибо настолько быть взбудораженной от возможности попасть в ловушку — признаки безумия.       Но Паркер закрывает на это глаза. Аляска расплывается в дружелюбной улыбке. Хочет быть милой.       — Это не совсем то, что я хотела сказать, но так тоже пойдет. — Паркер тяжело вздыхает, опуская руки и делая шаг назад. Задумывается на несколько секунд. Хочет поставить какой-то логический конец в их разговоре. — Только прошу, обсуди с ним это еще раз, будь настойчивее, он сломается, поверь. И пускай я не понимаю, что происходит между вами и Стефаном… Просто не разбивай ему сердце, хорошо?       Аляска просто решает проявить заботу по отношению к Деймону. Конечно, не факт, что её вообще послушают. Но тем не менее, она хотя бы попыталась и тут её совесть будет чиста. Всё-таки насильно она Елену не сможет заставить, та сама решит, как ей будет лучше поступить.       Елена ничего не отвечает, только неуверенно кивает. Потому что Гилберт сама заплутала ужасно. Между Стефаном и Деймоном, она уже и не знала, кого выбрать. Не было четкого ответа. Стефан — тот, кто помог ей в тяжелый период, Деймон же просто постоянно оказывался рядом. Это сбивало с толку. Елена чувствовала себя застрявшей между двух огней. И больше всего она боялась, что если наконец сделает выбор, то непременно пожалеет. Потеряет кого-то из них. Оттого становилось труднее.       Гилберт неуверенно кивает Аляске.

***

      Деймон день с Аляской ещё не разговаривает — тотальный игнор. Сохраняет молчание и детскую обиду, из-за того что его не слушают. Впрочем, вдруг это вправит ему мозги? Саму Аляску он не особо-то и слушал, отчего было много неприятных вытекающих. Но Паркер не унывает, ведь теперь Елена оповещает о многом. Созванивается, спрашивает советов, даже позвала выбрать платье. Аляску искренне удивляет резкий порыв Гилберт сблизиться. Потому что совершенно не понимает, откуда он исходит вообще. Паркер же с охотой отвечает, ибо если от Деймона она не может дождаться никаких ответов, то Гилберт, может, начнёт их давать. Наверное, не очень хорошо смотреть в такую перспективу, ибо в данном случае получалось, что желание общаться с Еленой — поиск выгоды, однако ничего она с собой поделать не могла. Некрасиво? Возможно. Но это ведь, в то же время, не означало, что просто так с Еленой ей не хотелось общаться. Так сложились обстоятельства.       Аляска долго мечется между шелками, проходит каждый сантиметр небольшого салона. Она в смятении и совсем не разбирается в таком. Моду ей не с кем было обсуждать. Матери не стало, Джо ушла, а Оливия была слишком своенравна, дабы общаться на такие темы. Паркер полагалась обычно на Деймона: он, проживший не одно десятилетие и повидавший множество женщин — должен был хоть что-то смыслить. Конечно, Деймон тот мужчина, что явно предпочитал снимать наряды, а не разглядывать их… Однако чувство прекрасного у него должно было быть больше. Аляска вздыхает, кусает губы, смотрит, но даже не меряет. К их небольшому шопингу с Еленой присоединяется Кэролайн, и тогда-то она понимает, насколько сильно влипла. Потому что буквально в следующие мгновения в её руках оказывается множество платьев. А Кэролайн, довольная своей работой, гордо вскидывает подбородок и посылает Аляску в примерочную. Паркер ловит на себе сочувствующий взгляд Елены и скрывается за шторкой примерочной.       Аляска чувствует себя… странно. Внутри зарождается приятное-неприятное чувство предвкушения. Развязывает шнуровку на корсете первого. Надевает. Разочарованно выдыхает. Кэролайн это улавливает своим чутким вампирским слухом, распахивает шторку, оцевающе смотрит и говорит:       — Синий явно не твой, — совсем не радующее заключение. Кэролайн хмыкает, голову набок склоняет, словно анализируя, почему именно. А Паркер вмиг неловко становится, что она сейчас в руках школьниц. Хотя, справедливости ради, у них было куда больше нормальной жизни, нежели у неё самой. Не самый весёлый вывод, однако, какой есть. Аляска, конечно же, рада помощи. Хоть и внешним видом этого не показывает. Наконец-то есть какое-то чувство, что она в этой компании. — Чего стоишь? Давай следующее. Я от тебя не отстану, пока не найдём самый лучший вариант.       И Кэролайн совсем не лукавит. Смотрит каждое платье так, словно они находятся на каком-то модном показе. Это всё занимает достаточно времени, ибо то сама Аляска путается в тканях, то просто не может самостоятельно расправиться. Происходящее в этот момент такое обычное и нормальное, что не верится даже, что всё это подготовка к балу, который организовали первородные вампиры. В голове не укладывается. В итоге они останавливаются на красном, не шибко пышном. Цвет у него не броский ярко-алый, а просто… красный. Едва ли в таком она будет выделяться, среди большой толпы. Да и тем более, люди там будут намного интереснее, чем она сама. Аляска понятия не имеет, почему её вообще такое интересует. Чужие взгляды. Какая в принципе разница? К тому же это не какой-нибудь выпускной, после которого будет много сплетен, а мероприятие немного другого уровня. Ну либо же это она просто так думает.       Реальность-то часто разнится с собственными представлениями в голове. Игры разума бывают куда опаснее реальности.       Данный поход отпечатывается в сознании Паркер приятным воспоминанием, которое она явно будет вспоминать с улыбкой на губах, где-то в далёком будущем. Ей нравится такое времяпрепровождение, однако когда Елена с Кэролайн решают посетить Мистик-Грилль, Аляска плавно соскальзывает с продолжения всей этой тусовки. Осыпает девочек глупыми отмазками, прекрасно зная, что они это поймут. Но по-другому просто не получается. Идти в бар не было никакого желания, да и Мистик-Грилль славится тем, что там можно встретиться с кем угодно. Особенно с первородными, что в данный момент были ограничены передвижениями. Натыкаться на кого-либо из компании тысячелетних вампиров — не было никакого желания. Ко всему прочему, следующий день ей и так придется провести в их компании. К этому нужна какая-никакая моральная подготовка. Так она оправдывает себя.       Ночью, когда она уже ложится спать, то глаза у неё не получается сомкнуть. Сотни отвратительных мыслей, ненужные визуализации в голове — всё это приводило к тревожному чувству в груди. Аляска делает глубокие вдохи, однако их недостаточно. Будто воздух совсем не попадает в лёгкие. На душе какой-то неподъемный груз, и Аляска сейчас не знает, как с этим справиться. Не понимает, чем это вызвано. Мерзкое чувство паники, окутывает её.       Паркер уже мысленно готова согласиться с Деймоном, что её решение отвратительное. Только давать заднюю уже не хочется. Если что-то начнёт происходить, то лучше увидеть это вживую, нежели потом слушать истории и жалеть о том, что она не сделала.       Да и к тому же… вдруг это чувство вызвано лишь её мандражом? На деле же всё будет в порядке. Аляска паникер. Аляска живёт мыслями о прошлом. Она просто боится снова стать свидетелем смерти родных людей, боится, что станет опять маленькой девочкой, что не сможет сделать ровным счётом ничего.       Аляска сглатывает вязкую слюну, закрывает глаза. Считает. Ждёт, когда же к ней заявится чувство усталости, после которого она провалится в сон. Паркер решила зациклиться на мыслях о сне. Словно это ей поможет.       Когда она уснула, Аляска не успела понять, но то было явно после трёх часов ночи. Последний раз, когда она смотрела на часы. Пробуждение выдается нелегким. Жгучая головная боль, помятый вид и дичайшее желание прекратить все эти мучения. Звук будильника надоедливый, мерзкий, но очень действенный для пробуждения. Пускай среди побочных эффектов у неё и появляется агрессия ко всему миру. Единственное, что спасает это кофе, сделанный Алариком. Тот замечает её поведение, однако совсем не комментирует никак.       — Тебя вечером подвезти? — спокойно интересуется он, занимаясь какими-то делами на кухне. Ничего существенного Рик не делает, лишь переставляет вещи туда-сюда. Ему просто хотелось занять свои руки. Сделать видимость занятости. Он постоянно стал этим промышлять, когда Аляска поселилась у него. — Или Деймона попросишь? — Зальцман будто бы прощупывал почву, пытаясь осознать, в каком состоянии взаимоотношения между его друзьями.       Аляска нос морщит. Губы поджимает и вздыхает. Это красноречивее любых слов, однако от ответа решает не убегать.       — Не буду его лишний раз тревожить, — пожимает плечами и пытается сделать естественное лицо. Словно в этих словах нет ни обиды, ни печали.       — Не общаетесь? — но Рик-то не дурак. Бедром он облокачивается о кухонный гарнитур и смотрит на Аляску, как на маленького ребёнка, которого поймали с поличным.       — Не общаемся. — подтвердила она. — Так что была бы рада, если бы подвез… — она улыбается ему, подняв голову. Аларик же улыбается в ответ. — Не хочешь тоже пойти? Скажу, что ты со мной. — вдруг предлагает она, сощурив глаза.       — Нет, — он усмехается. — Знаешь, после всех этих неудачных подростковых тусовок, что были в последнее время, не горю желанием присутствовать на балу, тем более меня не приглашали. Но спасибо большое за предложение!       Аляска только качает головой, а после скрывается в выделенной ей комнате. Вообще, мысленно она возмущается, почему же Аларика не пригласили. В конце концов, Никлаус пользовался его телом… можно было позвать его хотя бы в благодарность за это. Но это уже не важно, во всяком случае. Рик свое решение озвучил, а ей остаётся смириться. Только с Зальцманом она бы чувствовала себя увереннее, ибо с Деймоном всё опять было чересчур сложно. А ей нужна была поддержка.       Она уже где-то искренне жалела о собственном решении. Но это далеко неважно.       Время тянется мучительно медленно. Оказывается, ей не нужно было много времени, чтобы привести себя в порядок. Она справляется с этим быстро, а оставшееся время, которого было немерено, пытается убить разными способами. Общается с Риком, решает приготовить ему ужин, смотрит какую-то дурацкую телепрограмму. Это становится невыносимым, а тиканье часов вымораживает. Хотелось, чтобы время просто ускорилось, пролетело незаметно, как то бывает в лучшие моменты жизни. Только вот в жизни всё намного коварнее.       Благо час «Х», всё-таки настаёт. Она надевает платье, не без помощи Аларика, которому пришлось затягивать корсет, и они направляются по нужному адресу. Всю дорогу они с Риком молчат, только когда почти подъезжают к месту, Аляска решает заговорить:       — Может быть, всё же сходишь? Осмотришь дом своим охотничьим чутьем? — последнее проговорила с долей юмора, Аляска глупо улыбается. Смотрит вопрошающе, словно это поможет ему принять верное решение.       — Не-е-ет, я дома в обнимку с бурбоном посмотрю тот дурацкий сериал, на который ты меня подсадила. Так что это я бы на твоем месте решил всё же вернуться домой.       — Звучит и впрямь соблазнительно, — она тихо посмеивается.       — Так что? — Рик придвигается ближе. — Может, к черту эту тусовку?       Это звучало слишком хорошо. И возможно, в любой другой день она бы окунулась в их, теперь уже, с Риком рутину. Под попкорн и выпивку глянула сериал, только вот… Поздно было. Оттого она открывает дверцу автомобиля, чтобы больше в нём не задерживаться.       — Вынуждена всё же отказать, — на одном выпаливает она. — Только ты мне будешь обязан рассказать, что происходило в сериях, которые я пропущу! — угрожающе говорит она и захлопывает дверцу. Рик ещё некоторое время не сдвигается с места, впрочем, как и сама Аляска. Мечется. В смятении. Набирает в легкие воздуха, поднимает юбку платья и шагает прямо в дом.       Внутри живая музыка, много шума и всё вокруг — слишком яркое и блестящее. Аляска находится в восхищении. Ей никогда не доводилось видеть нечто подобного. Всё слишком нереальное, будто в сказке. Она смотрит, как обставлен дом, как на стенах висят картины, а также на шикарную люстру. Роскошь, под стать хозяевам дома. В моменте, ей даже кажется, что она оглядывает всё с раскрытым ртом. Из немого шока её выводит знакомый голос.       — Всё же решила прийти? Признаю, удивлён, думал, всё же не почтишь нас своим присутствием, — Никлаус говорил медленно, растягивая каждое слово. Внутри у Никлауса взыграла гордость, он испытал удовлетворение, увидев восхищение в её взгляде. Однако когда тот устремился на него, то Аляска тут же попыталась его скрыть.       Но это уже неважно, он уже заметил, что хотел.       — Кого ты обманываешь? Всё ты знал! — она звучит чуть возмущено, но это скорее наигранно. Они отходят от входа. Аляска следует за Клаусом и слышит, как он хмыкает на её слова.       Уже готовит ей ответ.       — Я серьезно! Не думал, что смог очаровать тебя, иначе зачем тебе откликаться на моё приглашение, — он будто хочет её спровоцировать, вывести хотя бы на какие-то детские эмоции. Потому что наблюдать за этим бывало забавно. Лучше, чем за теми моментами, когда она чересчур погружена в себя. Аляска пытается себя вести иногда неестественно, это было ему давно понятно.       Как в одно мгновение на ней маска невинной и наивной, а иногда — девушки, пережившей многое. Интересно, как поведёт сейчас.       — Ой, не буду скрывать, что меня привлекают мужчины, которые пытаются навредить мне, — с легким сарказмом произносит она. Они встают у какой-то стены. Аляска же начинает оглядываться, в поисках знакомых лиц. Хоть кого-нибудь.       — Только такие тебя и окружают, — справедливо подмечает он. Клаус смотрит за тем, как губы её дёргаются в нервной улыбке. Потому что ей возразить-то было нечего. Слова, сказанные по факту. — Однако запомню, что пока сильную конкуренцию мне составляет Стефан.       Она глаза закатывает, но на этот выпад не отвечает никак. Хочет перевести тему, либо же надеется на то, что сейчас к ним кто-нибудь подойдёт. И дело не в желании отделаться от общества гибрида — хотя из-за последних слов оно появилось, — а в том, что ей просто было необходим ещё один знакомый здесь. И желательно не Майклсон. Только все попытки тщетны. Только незнакомые лица. И Аляска даже не уверена, что все они из Мистик Фоллс. Здесь будто бы куда больше людей, чем проживает в их городе… Но это только её мысли.       — Елены ещё нет, как и её цепных псов, — вдруг говорит ей Майклсон, заметив её поведение. Аляске резко захотелось съязвить на тему, что технически с псом можно сравнить только его, однако она вовремя прикусывает язык и кивает в благодарность.       Ей становится невыносимо трудно вот так стоять рядом с ним. Но и отходить от Никлауса она не спешила. С ним отчего-то она в этот момент чувствовала себя безопаснее. Всяко лучше, чем если объявится его младший брат.       — Ну и как дела в вашей семье? — Аляска пытается завести лёгкую беседу. Хотя для «легкой» она выбрала совсем не подходящую тему. Но это просто было первым, что пришло ей на ум. Да и это действительно было интересно. От настроя в их семье зависело теперь слишком многое в этом городе. — Больше никаких кинжалов?       — Буду честен, руки иногда чешутся, особенно по отношению к младшим, — он тихо усмехается. — Но ты, наверное, должна знать, какими же приставучими и вредными бывают младшие братья и сестры.       — Я даже больше скажу, я знаю и старших братьев, которые хотят тебя заколоть, — она усмехается, неестественно совсем. Даже Никлаусу становится от этого слишком некомфортно. Он еле заметно морщится. — Но это не слишком приятная тема, поэтому можем поговорить о чём-нибудь другом.       — Если что, когда я говорил про младших, это не было с целью задеть тебя, — он оправдывается. Клаусу почему-то кажется, что ему нужно это сказать, а ей нужно это услышать. — Но если хочешь, то могу предложить тебе выпить, дабы немного сгладить углы. — он отходит, но ненадолго. Забирает с подноса у мимо проходящего официанта пару бокалов шампанского и возвращается к ней.       Только была она уже в компании его брата. Кол, словно поджидая момента, когда Аляска останется одна, возник перед ней. С хищной улыбкой, наигранной манерностью и поцелуем в тыльную сторону ладони. Кол слышал, как её сердце сбилось с ритма, когда он оказался подле неё. Его эта реакция льстила. И пускай это не было от приятных чувств, но это казалось уже неважным. Конечно, ему бы хотелось узнать её, об её природе,но это можно было оставить и на потом. Уже слишком много времени младший Майклсон провёл в скуке и ограничениях, сегодня же хотелось повеселиться — побесить всех, кого можно вывести на эмоции.       — Никлаус, представляешь! Нашёл нашу общую знакомую в одиночестве, — нарочито громко восклицает он, стрельнув в старшего глазами. Кол к ней пытается встать намного ближе, чем положено. Она же стоит на месте. Ощущение такое, будто боится задеть своей реакцией, поэтому и терпит. — Считаю это неправильным. Как так вообще получилось? Как такую девушку могли оставить…       — Кол, прекращай этот спектакль, — Никлаус пытается сохранить самообладание, держит спину прямо и протягивает один из бокалов Аляске. Та его с радостью принимает. Почти залпом опустошает. Полусладкое и приятное. Только с ним нужно было быть аккуратнее. От шампанского-то она пьянела куда быстрее.       Только именно в этот момент это кажется неважным, второстепенным.       Деймона и Елены ещё нет. Угнетает.       — Братец, что плохого в том, что я желаю узнать нашу гостью получше… — он закатил глаза и потерял всякий интерес к Никлаусу. Снова приковав внимание к Паркер. — Дорогая, Аляска, между прочим, я тоже хотел отдать вам приглашение, однако мой братец строго настрого запретил этого делать, угрожал мне кинжалом. Ужасно, да?       — Ну, младшие и впрямь бывают крайне вредными, — Аляска хмыкает и допивает остатки на дне бокала. — Не могу его винить, — она в упор смотрит на Клауса.       — Хочешь сказать, что я тебе не мил? — чуть ли не задыхаясь от возмущения проговаривает младший Майклсон. Кол растягивает весь этот момент, насколько может. Пока Клаус не перешел в действия.       — Кол…       — Что ты! Ты очаровашка, просто… — она кривит губы в улыбке, наконец-то замечая, что на торжестве этом появился Деймон. На душе становится легче. Это она называет своим спасением. — Просто мне срочно нужно покинуть вашу компанию и обсудить кое-что с моим другом, — она говорит быстро, желает скорее избавиться от компании первородных. Поговорить с другом. Сейчас она ощутила необходимость в том, чтобы немного исправить ситуацию между ними.       Только вот фраза Кола останавливает.       — Аляска, пообещайте, что станцуете со мной! — с надеждой говорит Кол. Майклсон скосил глаза в сторону старшего брата, уже слышит, как бокал, в его руке, начинает трескаться от напряженной хватки. Внутри Никлауса всё кипит, хотя внешне он и старается сохранять самообладание, своё лицо.       Увлеченность Аляской не совсем способ побесить старшего брата. Хотя, он признает, что это приятное дополнение. Младшему действительно интересна природа девушки. Он слышал о ней из уст матери: о том, что она ошибка природы. Слышал от Элайджи, что способности её крайне интересны, хотя Аляска и предпочитает ими не пользоваться. Это всё был чистый интерес. К тому же он всегда предпочитал держать ведьм поближе к себе. Особенно, когда это необычный экземпляр. У него просто свои мотивы.       Кол вопрошающе смотрит на Аляску, пока та застыла на месте, обдумывая свой ответ. Никлаус уже сжимает свои пальцы на его предплечье, грозясь сломать там кости. Но это Кола будто бы и не волновало.       — Боюсь, что танец я задолжала твоему брату… Но, посмотрим, ещё не конец вечера.       И она наконец-то идёт к Деймону.