Dragon's Heir

***

      Едва за ней закрылась дверь, как Эймонд прижал ее к ней. Его рот впился в нее в поцелуе, от которого у нее сжались пальцы на ногах. Она была счастлива, что все прошло хорошо и обошлось без проблем и жертв. Люди еще больше оживились после того, как Мелеис появилась в храме и благословила их союз. Висенья не упускала из виду выражение лиц Корлиса, Лейны, Ланнистеров и Баратеонов. Они были недовольны тем, что произошло, и знали, что теперь людям будет почти невозможно пойти против них. Все теперь знали, что Рейнира, Висенья и Эймонд получили благословение богов, а Мелеис ясно дала понять, что любой, кто попытается пойти против них, испытает на себе гнев богов.       Вернувшись в Красный замок, Эймонд и она сразу же отправились к целителям, где им промыли порезы на руках и забинтовали их, после чего они отправились на пир, устроенный в честь их союза. Все было весело, Эймонд не отходил от нее, он отказывался танцевать с кем-либо, кроме нее. Когда лорд Кермит попытался пригласить Висенью на танец, Эймонд так сурово на него посмотрел, что тот убежал. Больше ни один лорд не осмеливался приглашать ее на танец. Потом им пришло время уходить, и несколько лордов стали звать Висенью на церемонию проважания. Лорды едва успели двинуться к ней, как Эймонд взял один из ножей, которыми они ели, и дал всем понять, что он убьет любого, кто посмеет прикоснуться к ней. Ормунд Хайтауэр считал, что это не слишком серьезно, поскольку он был кузеном Эймонда. Едва мужчина коснулся ее руки, как кулак Эймонда обрушился на его лицо, повалив того на землю. После этого все отступили, а Эймонд лишь взял Висенью за руку и перешагнул через Ормунда, направляясь к выходу.       Теперь они могли быть вместе, и никто ничего не скажет. Им не нужно было больше держать все в секрете. Она была уверена, что больше никогда не сможет надеть это платье. Когда они оба оказались обнаженными, Эймонд не стал ждать, прежде чем повалить ее на кровать и забраться сверху. Его руки прошлись по ее телу и он ввел в нее два пальца, а ладонь надавила на маленькую пуговку между ее ног.       — Теперь, любовь моя, я могу обладать тобой и заставить тебя кричать так, чтобы все слышали. — Его рот двигался вниз по ее шее, целуя и покусывая, пока он не добрался до ее грудей и не взял в рот сосок. Она вскрикнула, поняв, что он прав, и ей больше не придется пытаться молчать. — Я ненавидел, как все эти люди смотрели на тебя, они хотели тебя, но ты — моя. — Он вводил и выводил из нее пальцы, его ладонь продолжала тереться о нее. Ее возбуждение покрывало его пальцы, облегчая его движения.       — Кепус, — ее ноги задрожали, когда его рука стала двигаться быстрее, а его рот сильнее засосал ее соски. — Трахни меня, пожалуйста.       — Я сделаю это после того, как ты кончишь. — Его пальцы двигались, он надавливал на то место внутри ее тела, отчего она напряглась, а ноги задрожали еще сильнее. — Я хочу, чтобы ты кончила, когда я буду трахать пальцами твою прелестную пизду, и чтобы ты кричала. Я хочу, чтобы каждый лорд слышал, как тебе нравится, когда тебя трахает твой дядя.       Движения его пальцев, его рот на ее коже и его грязные слова заставили ту маленькую ниточку, которая удерживала ее, порваться, и все ее тело задрожало, когда разрядка сильно ударила по ней. Стон, который вырвался из ее горла, был настолько громким, что она на мгновение забеспокоилась, не услышат ли его люди, но потом вспомнила, что это не имеет значения. Люди могли слушать сколько угодно — собственно, Эймонд этого и добивался. Эймонд вынул пальцы из ее тела, и Висенья схватила его за запястье, удерживая его взгляд, пока она брала в рот два пальца, которыми он доставлял ей удовольствие. Его глаза расширились, а ноздри раздувались, когда она слизывала и высасывала с него свои соки.       Он вытащил пальцы из ее рта, и его рука взяла член и стала тереть набухшей головкой вверх и вниз по ее влажной щели. Она прикусила губу, ее бедра выгнулись дугой, тело все еще было чувствительным от предыдущего оргазма. Казалось, ему было все равно, насколько она чувствительна, и он, опустив голову, взял в рот ее нижнюю губу и пососал. Жжение от небольшого пореза на губе заставило ее канал сжаться вокруг него. Эймонд застонал и медленно вошел в нее. Другой рукой он сжал ее бедро, пытаясь контролировать себя.       — Проклятье, Висенья. — Он остановился, как только полностью вошел в нее, его дыхание стало тяжелым, а предплечье, лежащее рядом с ее головой, затряслось от усилий, когда он попытался сохранить неподвижность. — Ты такая узкая.       — Трахни меня, — она прикусила его нижнюю губу, желая, чтобы он пошевелился. — Пожалуйста, ты нужен мне.       — Я должен делать это медленно. — Он застонал, когда она снова сжала его. — Я не хочу причинить тебе боль.       — Ты не причинишь мне боли, я должна это сделать. — Она обвила руками его шею, пытаясь притянуть ближе и заставить двигаться, но упрямец отказывался выполнять ее просьбы. Она расстроилась, вспомнив, как он шептал ей грязные вещи, и как реагировало ее тело. Может быть, она сделает то же самое. — Ты не хочешь, чтобы я был с тобой? Разве ты не хочешь трахнуть свою маленькую племянницу и показать всем, как мне хорошо с тобой? — Он издал шипящий звук, от которого она улыбнулась, проведя языком по его шее. — Мне нравится, когда твой большой член жестко трахает мою маленькую узкую пизду, давая мне понять, кому я принадлежу.       Эймонд потерял контроль над собой, его руки убрали ее руки от его шеи и сомкнулись над ее головой. Его хватка дала ей понять, что в ближайшее время она никуда не денется. Затем он начал двигаться, его член вонзился в нее, и ее глаза закатились. Его большой член растягивал ее до боли, он вбивался в ее тело, давая ей понять, что утром ей будет больно, но ее это не волновало.       Она попыталась пошевелить руками, но он не позволил, полностью контролируя ее тело, пока она не потеряла сознание от удовольствия, проходящего через ее тело. Он переложил оба ее запястья в одну руку, а другой провел по ее телу и стал играть с маленьким пучком нервов между ее ног. Принцесса почувствовала, как его палец играет с ней, а его член входит в нее с такой силой, что все ее тело сжалось, когда она кончила. Ее канал сжимался вокруг него снова и снова, пока они оба кричали о своем освобождении. Он кончал снова и снова, пока они оба не обмякли.       Висенья на какое-то время потеряла представление о времени, она не удосужилась определить, прошло несколько минут или час, когда Эймонд зашевелился, и она почувствовала, как его член снова твердеет внутри нее. Его губы коснулись ее лица.       — Я снова хочу тебя.       Прежде чем она успела ответить, он впился в ее губы и снова возбудил ее. Возможно, в эту ночь им не удастся поспать, но ей было все равно, они были вместе, и это было все, чего она хотела.

***

      Она устала, у нее болели ноги, и все, чего она хотела, — это лечь спать. Это был длинный, но счастливый день. Завтра будет еще один длинный день, празднования продлятся почти весь день до самой ночи. Послезавтрашний день тоже будет насыщенным, а на четвертый день начнется охота. Она была рада, что не произошло никаких серьезных инцидентов, даже народ был счастлив праздновать вместе с королевской семьей. Она вошла в свои покои и была поражена фигурой, стоявшей у балконных дверей.       — Деймон? — Ее дядя повернулся и посмотрел на нее, в руках у него был кубок. — Что-то случилось?       — Нет, я просто задумался и хотел побыть один. — Прежде чем Рейнира успела задать вопрос, Деймон объяснил сам. — Визерис все время пытается поговорить со мной, он ждал меня в моих покоях, и я не хочу его видеть.       — Ты планируешь остаться здесь?       — Нет. — Деймон подошел к столу и поставил на него кубок. — Я уйду, я не хотел причинять тебе неудобства.       — Тебе не обязательно уходить. — Она знала, какие плохие отношения у Деймона с отцом, и если он решил спрятаться в ее покоях, то она не станет его выгонять. — Ты можешь остаться еще на некоторое время, может быть, мой отец сдастся и вернется к жене.       — Спасибо, — кивнул мужчина и снова двинулся к балконным дверям. Его что-то беспокоило, он вел себя не так, как обычно.       — Тебя что-то беспокоит?       — Почему ты так думаешь?       — Ты молчишь. — Рейнира не могла сдержать своего веселья. — Когда ты такой тихий, это обычно означает неприятности.       — Я думал о сегодняшнем дне, — пожал он плечами. — Я думал о Лейноре и о том, как милостиво он позволил мне прогуляться с ним и Висеньей. Не знаю, смогу ли я проявить такую же милость, какую он проявил ко мне.       — Лейнор — великий человек. — Она сняла корону, а затем начала снимать украшения. — Он всегда заботился о счастье Висеньи и всегда равнялся на тебя.       — Не думаю, что сейчас есть на кого равняться. — Рейнира нахмурилась, услышав его слова, и повернулась, чтобы посмотреть на него. — Я совершал столько ошибок, что не верю, что кто-то захочет быть похожим на меня.       — Деймон, ты должен перестать наказывать себя и опускать руки, — покачала головой Рейнира. — Если ты загладил свою вину, это не значит, что ты должен наказывать себя всю оставшуюся жизнь.       — Как же мне простить или исправили ошибки, которые я совершал? — Он придвинулся ближе к ней и покачал головой. — Те вещи, которые я сделал, я никогда не смогу вернуть назад или получить шанс исправить их. Я не знаю, что делать.       — Ты всегда был слишком строг к себе. — Рейнира переместила руку, и коснулась его щеки, проведя пальцами по лицу. — Все, что ты должен делать, — это быть сейчас рядом с Висеньей, просто ждать, когда она будет готова поговорить с тобой. Поверь мне, она задаст тебе все свои вопросы, как только будет готова.       — А что насчет тебя?       — Меня? — Рейнира нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду. — А что насчет меня?       — Как я должен загладить свою вину? — Деймон сделал все возможное, чтобы между ними все наладилось. Он был одним из ее самых больших сторонников после возвращения. — Как сделать так, чтобы ты простила меня и посмотрела на меня, как раньше?       — Деймон, мы никогда не вернемся к тому, что было раньше. — Ей не понравилось, как опустилось его лицо, но она не хотела давать ему ложную надежду. — Потому что мы уже не те люди, мы прошли через несколько вещей, которые изменили нас. Это не одно и то же, это просто означает, что мы выросли.       Он провел пальцем по ее лицу, а большим пальцем по губам. Она уже собиралась сделать шаг, когда Деймон опустил голову и прижался ртом к ее губам. У нее расширились глаза, она не ожидала такого, но ощущение было приятным. Это было не просто приятно, это было похоже на возвращение домой. Он обхватил ее лицо обеими руками, а его язык проник в ее рот. Рейнира закрыла глаза, она ответила на поцелуй, а руки обвились вокруг его шеи. Ее чувства были полностью поглощены им, и она даже не представляла, как сильно ей этого не хватало до сих пор.       Деймон отодвинулся, заставив ее отступить на шаг, пока она не ударилась спиной о стол. Его руки переместились к задней части ее платья и быстро развязали его, пока оно не упало к ее ногам. Тело Рейниры лихорадило, сердце колотилось в груди. Деймон слегка наклонил голову, и его язык проник в ее рот. Его руки двинулись вниз по ее телу, завладели ее нижней одеждой и переместили их вверх по ногам. Он переместил ее, пока она не оказалась сидящей на столе, а его руки раздвинули ее ноги и он устроился между ними. Руки Рейниры переместились к его дублету и быстро расстегнули его. Какая-то часть ее сознания протестовала, говоря, что они двигаются слишком быстро, но она не хотела ее слушать. Она хотела этого, по крайней мере сегодня она могла притвориться, что все прошло не так чудовищно, как в прошлом. Сняв с него дублет и тунику, Рейнира опустила руки к брюкам: она чувствовала, как он тверд, когда проводила по нему рукой.       Деймон убрал ее руки, прижав их тела друг к другу, он покачивался на ее руках. Одна из его рук проникла под тунику, и кончики пальцев коснулись ее.       — Ты уже мокрая. — Голос его был жестким, глаза горячими, он просто смотрел на нее с голодом.       — Да, — Рейнира слегка задыхалась. — Ты меня возбуждаешь.       — Раздвинь ноги, Рейнира. — Она сделала, как он просил, теперь она полностью контролировала свое тело. Его рот впился в ее губы в быстром, жестком поцелуе. — Позволь мне поиграть с твоей горячей маленькой щелкой.       Деймон всегда умел довести ее до исступления, она была полностью захвачена им, когда он входил в комнату. Долгие годы она обманывала себя, полагая, что все изменилось, что он больше не оказывает на нее такого же влияния. Когда она только приехала в Королевскую Гавань, она была так зла, что смогла держать его на расстоянии. Когда она узнала некоторые вещи о случившемся и ее гнев уменьшился, ее защита немного ослабла, и она призналась себе, что он все еще влияет на нее так же. От его прикосновений она задыхалась, глаза закрывались, и она выгибала спину, двигая бедрами навстречу его руке. Она открыла глаза, когда он убрал пальцы, и открыла рот, готовая протестовать.       Вместо протеста из ее рта вырвался стон, когда он вошел в нее. Королева подняла лицо и поцеловала его в плечи. Ее язык скользнул по его губам, когда он открыл рот, и их дыхание смешалось, оба задыхались. Его руки лежали на ее талии, а пальцы впивались в кожу, когда он отстранился и снова вошел в нее. Она не могла ничего сделать, кроме как прижаться к нему, пока он двигался внутри нее. С каждым толчком он погружался все глубже, их стоны эхом разносились по комнате.       Она чувствовала, как ее тело набирает обороты, каждое движение их тел подталкивает ее все ближе и ближе к обрыву. Один особенно сильный толчок отправил ее в полет, его рот прижался к ее рту, чтобы заглушить крик, а бедра Деймона заходили ходуном в погоне за собственным удовольствием. Затем его руки сжались на ее бедрах, когда он нашел свое освобождение, и тепло заполнило ее.       Когда эйфория утихла, Рейнира облизала губы, сглатывая комок в горле. Она не должна была этого допускать, им еще предстояло решить множество проблем, и она знала, что это только запутает ситуацию и усложнит все.