История, в которую Вы не поверите

      Ночь может скрыть практически всё, начиная с молодых любовников, заканчивая проделками детей, что ни в какую не хотят ложиться спать. Сегодня ведь был столь прекрасный день, который был наполнен радостью и счастьем. Альбус наконец-то очнулся, на его лице сияла улыбка, он был таким радостным, когда они все решили сыграть в снежки. Казалось, что Дамблдор своей энергией заряжает всех вокруг. Именно благодаря этому Дэвид впервые за долгое время смог увидеть, как его муж искренне смеётся и улыбается, пытаясь спастись от атак племянников, брата и супруга.       Правда, всему приходит конец: солнце давно скрылось за горизонт, стрелки часов указывали на позднее время, оповещая, что день близится к завершению. Дэвид бы многое отдал, чтобы эту ночь провести в постели с супругом, но Вильяму снова пришлось уйти по семейным делам. Дэвид знал, что Кэлли вернётся только рано утром, именно поэтому ничто не могло ему помешать выполнить задуманное. Накинув на себя тёмный плащ, и взяв с собой корзинку с заранее приготовленными предметами, Дэвид спешно покинул комнату.       Кэлли пришлось действовать тихо, чтобы никто ничего не заметил, ведь прекрасно знал, что его комната находится рядом со спальней Луи. К счастью, тот сейчас явно был занят, пытаясь усыпить своих сыновей. Наибольшую угрозу же представлял Альбус, комната которого находилась дальше по коридору. Дэвид надеялся, что тот слишком устал за сегодняшний день и не решит выйти на вечернюю прогулку.       Осмотревшись по сторонам, Кэлли осторожно прошел по коридору.. Ему лишь нужно было свернуть налево, оттуда к лестнице, прошмыгнуть незаметно мимо Дюранов, а там и выход недалеко. Но стоило ему только подойти к проёму, чтобы повернуть, как ручка несчастной корзинки, не выдержав давления, порвалась, и в итоге всё содержимое рассыпалось по полу. Больше всего Кэлли переживал за цветы, которые были аккуратно завёрнуты в бумагу.       Дэвид тут же упал на колени, стараясь как можно более бесшумно собрать всё содержимое. Это были небольшие мешочки с семенами, немного еды, кошелёк с деньгами и свёрток, из которого выглядывали красные и белые лепестки.Собрав всю мелочь, Кэлли потянулся к цветам, но не успел, свёрток просто взлетел в воздух, скрываясь в проёме между коридорами. Дэвид сначала инстинктивно постарался его схватить, но не смог, после чего всё его тело сковал некий страх, что его кто-то поймал. Оставалось только надеяться, что никто не подумает ничего плохого, особенно, когда Альбуса совсем недавно отравили.       — Как интересно, — от этого голоса стало дурно. Кэлли так и остался сидеть на полу, стараясь даже не поднимать головы. Послышалось шуршание, а значит свёрток развернули. — Спатифиллум и антуриум, довольно необычный набор, — к Дэвиду подошли поближе, после чего перед ним на корточки опустился мужчина, внимательно рассматривающий цветы. — Знаешь, если съесть цветок спатифиллума, то можно лишиться жизни.       — Герр Гриндевальд… — голос Кэлли дрожал, но он старался не показывать, что нервничает. — Я готов Вам поклясться, что не собирался никого травить, эти цветы не для этого, они… — Дэвид тут же замолчал, не зная, как объяснить истинную причину: его кулаки были сжаты, а взгляд направлен в пол. Геллерт даже заметил, как проступил лёгкий румянец на щеках Кэлли. Тот каждый раз пытался что-то сказать, но закрывал рот, не проронив ни слова.       — Ты весьма интересная личность. Пусть ты и не лучший ученик в своей школе, но у тебя обширные знания. Ты изучал алхимию, астрономию, зельеварение давалось тебе с лёгкостью, поэтому у тебя наивысший балл по нему. Помимо этого, тебя интересовали прорицания и древние руны. Что уж говорить про твоё семейное дело, в котором просто необходима была травология. Сейчас же ты больше уходишь в изучение зелий и медицины, так что.. —  Гриндевальд поднял свой взгляд с цветов на Дэвида. — Если бы ты хотел кого-то убить, то сделал бы это более изящно, а не с помощью обычных цветов.       Казалось, что Кэлли  мог выдохнуть, особенно, когда Геллерт выпрямился, подавая руку Дэвиду, чтобы тот поднялся наконец-то с пола. Все предметы сразу же взлетели в воздух и снова оказались в корзинке, ручка которой была цела. Сам Кэлли не был удивлён, ведь понимал, что как только Гриндевальд узнал о нём, то сразу же запросил всю информацию, дабы быть уверенным, что его семья и он сам не связываются с крысой министерства.       — Знаешь, с этими растениями связан весьма забавный факт, — корзинка оказалась в руке у Геллерта, и тот пока не собирался её отдавать. — Местные волшебники - любители приукрасить свои силы и возможности. Они не верят в медицину, но зато верят, что способны свершить некое чудо. К примеру, они создают статуэтки, помещая в глину эти цветы. Стоит поставить статуэтку у изголовья кровати, и она принесёт семье покой и благополучие , а также, долгожданного ребенка. В обмен они лишь просят немного денег, еды и семена редких растений, — Гриндевальд усмехнулся, но после протянул корзинку Дэвиду. — Но я не думаю, что такой человек, как ты, сможет поверить в эти сказки.       — Конечно же нет, — улыбка на лице Кэлли явно была натянута, да он и сам чувствовал себя некомфортно. — Мне приятно, что Вы так высоко оцениваете мои таланты и мой труд. Мне просто захотелось прогуляться вечером. Вильям сейчас не со мной, и у меня возникло желание немного развеяться. Надеюсь, что Вы не возражаете.       — Как я могу? Только лишь надеюсь, что Вы не будете против компании? Здесь весьма небезопасно, — Геллерт оборачивается, и только теперь Дэвид замечает Розье, которая всё это время стояла в коридоре и слышала их разговор. — Винда, надеюсь ты не слишком утомилась за сегодняшний день, ибо мистеру Кэлли необходимо сопровождение, — после кивка, Гриндевальд вновь посмотрел на Дэвида. — Не волнуйся, Винда умеет хранить секреты, — Дэвид хотел возразить, но ему не дали и слова сказать, Геллерт просто направился дальше, напоследок лишь бросив: «Хорошего вечера».       Кэлли понимал, что возражения не принимаются, да и не в той ситуации он сейчас. Больше всего забавляло, что он остался один на один с человеком, которого практически не знал, да и сторонился: слишком уж Розье казалась холодной и кровожадной. Можно было бы попробовать всё же отговорить Геллерта, но тому определенно было не до него, ведь Дэвид знал, что мужчина направляется явно не к своей спальне, которая расположена выше на этаж, уж точно не к Луи, оставался лишь один вариант…       Для Альбуса это был достаточно длинный день.  Несмотря на то, что он выдался довольно насыщенным, чувство усталости к вечеру не давало о себе знать. Сна не было ни в одном глазу и в более позднее время, поэтому Дамблдор не спешил переодеваться и не затушил часть свечей в комнате, но все же готовился к тому, чтобы лечь. Сидя за столиком с зеркалом, он приводил в порядок свои длинные волосы. Мягкая расчёска скользила по прядям, помогая распутать образовавшиеся за день клочки. Сам же Дамблдор был поглощён своими мыслями. Сейчас он не думал о чём-то глобальном, лишь рассуждал стоит ли выпить ещё чаю, а может попросить составить компанию Генри, которому он и так задолжал несколько встреч.       Правда, все мысли тут же испарились, когда Альбус заметил чужую фигуру в отражении зеркала. Дамблдор сначала вздрогнул, хотел было потянуться за палочкой, но узнал знакомые черты лица, эту бледную кожу, светлые волосы, которые были сбриты по бокам и зачёсаны назад, а так же неповторимый стиль, который заставлял мужчину выделяться среди всех альф. Стоило лишь добавить, что сейчас Геллерт был одет более просто, ведь на нём была белая рубашка с брюками, но чего только стоило  пальто с мехом по краям.       Альбус видел в отражении заинтересованный взгляд Гриндевальда, как его глаза внимательно следили за движением руки, в которой Дамблдор сжимал расчёску. Альбус не оборачивался, лишь смотрел в зеркало, но его будто бы током пробило, когда и Геллерт посмотрел в него, замечая с каким интересом наблюдают уже за ним. Это вызвало лишь усмешку на его лице, после чего Гриндевальд всё же прошёл дальше в комнату, чтобы скинуть с себя пальто и сесть в одно из кресел. Оно стояло рядом со столиком, на котором находились чай и сладости.       — И как часто ты пробирался ко мне в комнату, пока я этого не замечал? — приветствие было ни к чему, ведь они виделись сегодня днём. Правда, Дамблдор готов был выть от безысходности и стыда, когда вспоминал, что он творил и что говорил. Сам Альбус не мог объяснить, что с ним тогда произошло. И если недопонимание ещё можно простить, то те заигрывания со стороны Дамблдора вызывали страшное смущение.       — Никогда, —  спокойный тон только сильнее выводил. Альбус понимал, что с ним нагло играют, ещё и с таким невозмутимым видом. — Как я могу тайно пробираться к омеге в спальню? За это меня могли бы на костре сжечь, — Геллерт увидел книгу на том же самом столике, всё же заинтересовавшись. Она тут же оказалась в его руках, а глаза стали пробегать по строчкам.       — А может мне напомнить тот случай, когда ты пробрался ко мне в комнату, а я переодевался после ванны? — Дамблдора волновала одна деталь: что сейчас, что тогда, Гриндевальда не было слышно. Даже если и есть какие-то потайные ходы, то можно было бы услышать скрипы, а если это было бы заклинание, то тогда хотя бы лёгкий хлопок. — Между прочим, у меня может появиться страх переодеваться. Вдруг ты выберешься из ниоткуда?       — Устроишь мне шоу? — Геллерт поднял ехидный взгляд на Альбуса. — А, да, я помню тот случай. Кажется, ты тогда ещё работал на министерство. Я тогда пришёл к тебе в комнату, на тебе был халат, ты практически его снял. Напомни мне, что было дальше? — Дамблдор поднялся со стульчика, готовый прожечь взглядом Гриндевальда, ведь прекрасно понимал, что тот помнит каждую мелочь, просто издевается.       — Ничего, мы мило побеседовали на природе и на этом всё, — Альбус сел напротив Геллерта, стараясь сдерживаться, но сначала у него дрогнули губы, после появилась улыбка, а уже потом он тихо посмеялся, поправляя свои волосы. — Ладно, это слишком неловко. Стоит принять, что у нас с тобой было и такое прошлое, — Дамблдор не замечал, с какой лёгкой улыбкой за ним следит Гриндевальд. Даже его поза была расслабленной. Он всего лишь закинул ногу на своё колено, а голову облокотил на руку, которую согнул в локте. Альбус увидел бы это, если бы не рассматривал узоры на чайнике.       — Пока что, у нас есть настоящее, в котором я сижу перед тобой и общаюсь. Не знаю почему, но мне этого не хватало за эти полтора года, — Гриндевальд хотел бы вновь сдерживать себя, но с каждым разом цепи, которыми он себя сковывал, спадали. Всего лишь стоило посмотреть в эти голубые глаза, которые были наполнены удивлением и сомнением. Дамблдор до сих пор искал подвох, как и искал, что же ему ответить, но Геллерт решил всё же не продолжать эту тему. — Как ты себя чувствуешь?       — Всё отлично, правда, — Альбус скрестил руки в замок и облокотился о колени. Пальцами он водил по костяшкам, пытаясь подобрать слова, но в голове то и дело всплывали воспоминания о прошлом и недавно сказанные слова. Сердце сжималось, а рассудок откидывал адекватность. — Я не знаю, что это был за яд, но я чувствую себя куда лучше. Может из-за того, что наконец-то выспался, — Дамблдор сглотнул, пытаясь подобрать слова дальше. — Геллерт, я … я хотел бы извиниться за свои обвинения и своё поведение. До сих пор не понимаю, почему так остро отреагировал, а потом ещё и…       — Альбус, прекрати, — Гриндевальд отложил книгу, потянувшись руками к ладоням  Альбуса. Одно прикосновение, но кожу будто бы обжигало, это было столь приятно, сколь и опасно, ведь хотелось, чтобы эти руки не исчезали. — Из-за яда твой рассудок всё же затуманился. Я ещё умею здраво мыслить, так что понимаю, что произошло. Ко всему прочему, твоё здоровье пострадало, так что не удивительно, что ты пытался спровоцировать альфу, который оставил тебе метку, — Геллерт остановил движение пальцев Дамблдора, расцепив руки, чтобы после сжать в своих. — Но прекращай делать поспешные выводы. Хватит уже прыгать в костёр, не разобравшись. Приди ко мне, и всё выясни. Только так и получится узнать настоящую правду.       — Геллерт, а если… — Альбус смотрел прямо в глаза Гриндевальду. Пара рыжих прядей спадала на лицо, так что Дамблдор готов был умолять, чтобы они хоть как-то скрыли его смущение. Геллерт молча ждал, склонив голову набок, он не смел перебивать, ведь видел, что Альбус старается собраться с мыслями и произнести слова, которые давно терзают сердце и рассудок.

      — Тогда я хотел сказать: « А если это не связано с моим здоровьем, если я всё ещё люблю тебя? Что, если я стал любить тебя ещё больше после всего, что между нами произошло?», но я так и не смог. Хотя, это было глупо. Геллерт знал, что я спрошу, но давал мне время, он просто молча ждал, зная ответы на все вопросы.       — А если мы сбежим? — Дамблдор понимал, что сглупил. Стоило выбрать другой ход. — Как тогда, после пожара. Ты обещал меня выкрасть, — Альбус чувствует, как пальцы скользят по его рукам, начиная от костяшек и заканчивая подушечками. Это было столь медленное движение, которое принесло разочарование, ведь Гриндевальд убрал свои руки, а Дамблдор потерял те прикосновения, в которых нуждался.       — Я за этим и пришёл. Если ты чувствуешь себя лучше, то нам стоит посетить одно тайное место. Надеюсь, у тебя остался твой бунтарский гардероб? — на последних словах Геллерт явно усмехнулся с некой язвительностью, она чувствовалась даже в его тоне. Альбус был удивлён и тем и тем. — И волосы лучше бы собрать, нам не стоит выделяться из толпы.

***

      Многие волшебники считают маглов слепцами, ведь как иначе объяснить, что они не замечают элементарных вещей, которые происходят у них прямо перед носом? Будь то обычный порыв ветра, который может начаться слишком неожиданно, снося всё на своём пути, или же масштабные разрушения, что, по мнению маглов, вызваны утечкой газа. Если бы только обычные люди могли представить, что происходит за завесой невидимого для них мира, какие чудеса происходят прямо за стенкой, стоит лишь открыть дверь...       Если быть честным, то и сам Альбус не знал, чего ожидать, когда они оказались на обычной улице. Вокруг было множество домов, где уже не горел свет, машины стояли на обочинах, а фонари тускло освещали дорогу. Зато стоило им пройти сквозь стену, которая словно растворилась после прикосновения к ней, как перед волшебниками открылся совершенно другой мир, их мир, где властвует волшебство.       Дамблдор был поражён тем, что он увидел. Последний раз Альбус посещал подобные улочки только в Лондоне, не задумываясь посмотреть, что скрывают и другие города, а посмотреть было на что. Аллея, что простиралась на многие километры вперёд, была украшена под Рождество. Слева и справа были расположены маленькие киоски и лавки с различной продукцией, будь то магическая атрибутика, еда, украшения или мелкие сувениры. Каждый магазинчик был украшен по-своему, но кое-что общее в декорациях имелось. Везде стояли нарядные праздничные ёлки, а сами киоски подсвечивались различными огнями, над крышей одного из ларьков даже запускали маленькие фейерверки, привлекая внимание покупателей.       Дамблдор старался осмотреть всё, он, словно маленький ребёнок, крутил головой в разные стороны, иногда поднимая её, чтобы разглядеть украшения сверху. Длинные гирлянды были протянуты вдоль всей аллеи, делая это место ещё более волшебным. Самым главным во всём этом был снег, который покрывал дорогу, пусть он уже и был притоптан множеством покупателей, но все равно придавал улице истинный дух Рождества.       — Как здесь красиво, — тихо прошептал Альбус, рассматривая всё вокруг. Он даже с места не сдвинулся, слишком был заворожён яркими огнями. Хоть его лицо частично и было закрыто капюшоном, скрывая от лишних глаз, Геллерт мог его разглядеть, наслаждаясь этим детским восторгом. Он видел, как на лице Дамблдора расцветает радостная улыбка, как горят глаза. Гриндевальд не хотел прерывать этот момент, но  просто стоять у входа было глупо. — Здесь столько всего... Мы можем пройтись и посмотреть? — Альбус замечает, что несмотря на позднее время, аллея была переполнена волшебниками, многие из них были с детьми. — Если это, конечно, безопасно.       — На самом деле, мы здесь не для этого, но, думаю, немного времени у нас есть, — Геллерт слабо улыбается, когда Альбус, словно зачарованный, идёт вперёд, но останавливается, заметив, что за ним никто не следует. Гриндевальд тихо смеётся, делая несколько шагов к нему. Когда они встают рядом, то Дамблдор машинально берёт Геллерта под руку, чтобы после не потерять в толпе. — Кажется, эта ярмарка открылась ещё в октябре. Многие волшебники ждут её открытия, всё из-за торговцев, которые приезжают из разных стран, дабы продать свой товар. Из-за этого здесь всегда толпа, но не волнуйся, вряд ли кто-то нас узнает.       — А разве не логичнее было бы разместить ярмарку поближе к Берлину, например? — они идут медленно, так что Альбус может рассмотреть товар из далека, но пока не замечает ничего, что  хотелось бы рассмотреть поближе. Атрибуты и сувениры вызывают интерес, но наибольшее удовольствие приносит сама атмосфера праздника. Он настолько отвлекается , что сначала и не замечает удивлённый взгляд со стороны Геллерта. — А, конечно. Куда безопаснее разместить столь масштабное мероприятие от главного террориста Европы, который и посещает эту самую ярмарку, — Дамблдор кивает сам себе, снова слыша смешок со стороны. — Я восхищён работой Министерства магии.       — Не поверишь, но я тоже. К тому же, в этой стране они, практически, не имеют власти, — Гриндевальд останавливается, когда понимает, что Альбус перестал идти вперёд. Он что-то внимательно рассматривал. Когда Геллерт проследил за взглядом Дамблдора, то понял, что того привлекла лавка, которая была заставлена различными бутыльками. Все они были разного цвета, некоторые из них даже светились. Казалось, что этому продавцу и не нужна была гирлянда с таким-то товаром, но кое-что насторожило Геллерта.       — Здравствуйте, — Альбус в один миг ускользнул от Гриндевальда, не успевшего его остановить. — Можно посмотреть? — продавец явно не понимал Дамблдора, но всё же улыбнулся покупателю, кивая. Альбус также улыбнулся, потянув руку к одному из бутыльков, которые витали прямо в воздухе. В этот момент Дамблдор подумал, что неплохо было бы приобрести один из них для Луи, у которого хоть и была целая коллекция подобного. Когда же Альбус открыл один из них, то почувствовал ароматный запах цитруса, весьма приятный. По консистенции вещество в бутыльке напоминало ароматное масло для ванн. — Сколько стоит?       — Альбус, — Геллерт подошёл поближе, положив одну руку на спину Дамблдора, а второй потянулся к бутыльку, забирая. — Не стоит это брать, — Гриндевальд поднял взгляд на продавца, который начал что-то рассказывать на ломанном немецком. Альбус догадался, что это был француз, судя по акценту. — Он говорит, что это масла для альф и омег, — Геллерт передал товар обратно, пока на него непонимающе смотрели. Тогда Гриндевальд, тяжко вздохнув, постарался объяснить более понятно. — Они для любовных игр.       Дамблдор в шоке смотрел на Геллерта, потом на продавца, потом снова на Гриндевальда. Альбус тут же стал отрицательно кивать головой, пытаясь сообщить продавцу, что в таком товаре они не заинтересованы. Тот снова стал что-то говорить, кажется, даже возмущаться, но стоило Геллерту посмотреть на мужчину более холодным взглядом, как тот сразу же замолчал. Дамблдор же постарался посильнее натянуть капюшон, дабы скрыть смущение.       — Я думал, что это масла для ванн. Неужели и такое продают здесь? — Альбус постарался отойти подальше от лавки, утянув за собой и Гриндевальда. Больше всего сейчас Дамблдор хотел спасти несчастного мужчину, чьи слова не понравились Геллерту. — Я просто хотел взять подарок для Луи, он любит подобное. Точнее, не подобные масла, которые там продаются, а обычные.       — Уверен, что твоему другу понравились бы и эти, — Гриндевальд вновь берёт под руку Альбуса, чтобы продолжить путь. Тот, кажется, теперь точно не захочет отходить от Геллерта. — Это нормально. Тем более, для французов этот праздник - некая причина побыть не только в семейном кругу, но и провести время со своей парой, — Дамблдор продолжает рассматривать прилавки, стараясь не смотреть на Геллерта, что однозначно забавляет Гриндевальда. — А ты всё так же хочешь провести Рождество в том домике?       — Не знаю, — Альбус пожимает плечами, вспоминая то спокойное, но ужасное время. — Вся моя семья - это Аберфорт, который точно будет в своём новом трактире напиваться с Йеном. Мои друзья будут со своими семьями, ну а ты будешь со своей революцией, — Дамблдор не питал иллюзий, он понимал, что каждый в этот праздник занят своими близкими. Что-то подсказывало, что и Геллерт не станет менять свои планы ради праздника. — Я люблю Рождество, но последний раз праздновал его только в детстве, когда вся моя семья была в сборе, — Альбус не смог скрыть грустную улыбку.       — Не понимаю твоей любви к этому празднику, — Гриндевальд свернул в сторону одной из лавок, откуда исходил дивный аромат явно чего-то сладкого. Дамблдор не хотел развивать спор на эту тему, как и не желал менять курс. Стоило ему только почувствовать запах карамели, как ноги сами повели его к лавке, что была окружена ёлками, украшенными игрушками в виде различных конфет и настоящими карамельными тросточками.       Когда продавец заговорил, то Альбус решил, что лучше предоставить выбор Геллерту. Тот это сразу понял, уловив недовольный взгляд спутника. Пусть Дамблдор и стал лучше понимать немецкий, но ему всё ещё было трудно общаться на нём и улавливать суть разговора, особенно, когда собеседник говорил быстро. Альбус, конечно же, смог уловить пару фраз, разобрав, что разговор заходит о карамели, что не могло его не обрадовать.       Пока Гриндевальд был занят, общаясь с продавцом, Альбус заметил нечто интересное для себя. Он прошептал, что сейчас вернётся, а после отошёл к соседнему прилавку с украшениями. Геллерт не возражал, так как Дамблдор оставался в поле его зрения, так что вернулся к разговору. Сам же Альбус осматривал товар, от которого в глазах рябило. Какие только украшения не продавались! Из жемчуга, драгоценных камней, даже с магическими артефактами и частями тел магических животных. Куда больше, конечно же, было массивных украшений, особенно это касалось ожерелий и серёжек. Но лишь один набор заинтересовал Дамблдора.       Небольшая подвеска с кольцом лежала у самого края, кажется, не интересуя никого. Это было изделие либо серебра, либо из белого золота, что сверху покрывалось чем-то другим, более тёмным. Больше всего Альбуса заинтересовали рисунки, которые были выгравированы. На кольце это были узоры в виде  солнца, луны и звёзд, а вот на подвеске круглой формы — солнце с волнистыми лучами.       — Возьмите, не пожалеете, — Дамблдор поднял взгляд на девушку, что стояла у прилавка. На ней тоже было большое количество украшений, что вызывало у Альбуса нервный тик, но он старался промолчать. — Или Вас интересует нечто более подходящее? У нас есть украшения на любой вкус. Только взгляните, — она указала на массивное украшение, которое было покрыто множеством камней. — Многие омеги в восторге от подобного.       — О нет, благодарю. Можно мне только эту подвеску с кольцом, — Дамблдор достал пару монет у себя из кармана, расплачиваясь с девушкой. Изделие тут же поднялось в воздух и оказалось в бархатном мешочке, а тот в руках самого Альбуса. — Благодарю Вас, и хороших Вам праздников, — девушка пожалела Дамблдору того же, тот был несказанно рад, что смог поговорить с ней на своём родном языке. Не хотелось бы звать Геллерта, чтобы тот переводил.       Гриндевальд же стоял уже не около прилавка, а возле небольшого высокого столика. Альбус сразу заметил его, направляясь обратно. Конечно же Дамблдор увидел, что на столе стоят две кружки с чем-то и тарелка с какими-то непонятными шариками, что явно были покрыты карамелью, ведь блестели за счёт яркого света гирлянд. Альбусу было всё равно, что это. Оно выглядело аппетитно, а ещё обещало быть сладким на вкус.       — Решил купить себе украшение? — между пальцев Геллерта уже была зажата сигарета, которую он подносил к губам, делая затяжку. Дамблдор подошёл поближе, чтобы осмотреть напиток, от которого исходил потрясающий аромат каких-то трав, а так же пар из-за того, что напиток был горячим.       — Нет, это подарок, — Альбус уже спрятал в карман мешочек, а после снял перчатки, чтобы обхватить руками горячую кружку. По пальцам пробежало приятное тепло, вызвав лёгкую дрожь в теле. Дамблдор тут же поднёс к губам напиток, делая глоток. Альбус почувствовал на языке слабый привкус алкоголя, но куда больше вкус корицы. — Если для тебя Рождество — это глупость, то как раньше ты его справлял? Неужели не было приятных моментов?       — Мне было не до этого, — Гриндевальд также делает глоток, наблюдая с каким же удовольствием Дамблдор съедает шарики. — В детстве это были бесконечные, нелепые приёмы, которые сопровождались ненужными родственниками и строгими правилами. К счастью, мне не приходилось долго находится с ними, так что в основном я сидел в комнате с нянечками. В юности я оставался в школе, в библиотеке. А вот в зрелом возрасте я был занят революцией, — Геллерт на секунду замолчал, смотря в одну точку. — Лишь однажды я отпраздновал, поведясь на шантаж. Тогда Рождество мне запомнилось украшенным домом, вкусной едой, смехом и весельем. Не было посторонних, только я, Беккеры, Бернард и Август.       — Ещё не поздно такое повторить, — Альбусу становится неловко от этого рассказа из-за чего он старается не смотреть на Гриндевальда, который усмехается словам Дамблдора. — Я хочу, чтобы в твоей жизни был смех и веселье. Пусть меня и не будет рядом с тобой в скором времени, но... я хочу, чтобы в будущем, когда наступит Рождество, которое я смогу отпраздновать, как полагается, в кругу своих близких, я, смотря в окно, понимал, что в этот момент ты тоже счастлив, ты тоже смеёшься и радуешься этому празднику.       — Мне это ни к чему, но я подумаю над этим, — Геллерт допивает свой напиток, пока Альбус справляется со смущением, которое накатило на него после последней фразы. Он не понимает, как умудрился сказать такую речь, которая лёгкой болью отдаёт в сердце. Из-за этого хочется сжать руки в кулаки, впиться ногтями в кожу, чтобы забыть. К счастью, сладкие шарики справляются с этой задачей ничуть не хуже.       Когда сладости были съедены, а напитки допиты, нужно было идти дальше. Дамблдор всё так же держался рядом с Гриндевальдом, не отходя к лавкам, хоть ему и хотелось. Он понимал, что они куда-то спешили. К счастью, после выпитого глинтвейна тело стало будто бы легче, а холод уже не так пробирал.       Альбус замедлил шаг, когда заметил, как впереди них образовывается толпа народу. Он слышал чьи-то громкие голоса, которые раздавались с того места. Даже некоторые продавцы оставили свои лавки, чтобы подойти и послушать и посмотреть, что же там происходит. Сначала Дамблдор не хотел идти туда, чего-то опасаясь, но Геллерт не останавливался, явно собираясь показать Альбусу, что вызвало такое волнение.       Когда они подошли ближе, то Дамблдор увидел что над толпой возвышаются трое мужчин. Они стояли на небольшой сцене, озвучивая свою речь столь громко, чтобы их могли услышать все, только вот она была на немецком, так что Альбус мало что мог разобрать. Зато Дамблдор обратил внимание на внешний вид незнакомцев. Все они были одеты скромно, особенно самый молодой из них. Но не это заинтересовало Дамблдора, а само состояние юноши.       Молодой маг вздрагивал от громких речей, оглядываясь по сторонам. Он будто бы был запуган. На бледной коже были видны синяки, глаза сильно опухли, в них словно была пустота. Хоть юноша и боялся толпы, но казалось, что он находится не здесь, а где-то в другом мире. Происходящее его совершенно не волновало, лишь вызывало ненужные эмоции.       — Его зовут Вилен, он ещё одна головная боль Министерства, — Геллерт наклонился поближе к Альбусу, шепча эти слова. —Только в отличие от меня он занимается лишь подобными выступлениями. По-моему мнению, они совершенно бессмысленны, но я хочу, чтобы ты это услышал, — Гриндевальд понимал, что Дамблдор не понимает практически ничего из того, что выкрикивает Вилен, поэтому и стал ему тихо переводить.       — Они загоняют нас в рабство! Требуют от нас послушания, выполнения их желаний, но мы им не домашние зверушки! — Вилен столь громко выкрикивал свою речь, что становилось даже некомфортно. — Самое ужасное, что без них мы никто! Мы - волшебники. Мы такие же волшебники, как и альфы, но нас лишают прав, если мы идём против их воли. Почему мы должны страдать, почему мы должны зависеть от них?       — Это омеги... — только сейчас Альбус понял, что происходит. Он не видел подобные выступления. Конечно такие методы вызывали у него ужас, ведь он понимал, что может произойти с этими омегами, если толпа посчитает их сумасшедшими, особенно альфы. — Эти выступления могут вызвать только насилие, а не понимание.       — Верно, но их это не останавливает. Вилен появляется везде, где есть скопления волшебников. Я тоже не редко появляюсь среди волшебников, но он... это смехотворно. Чаще всего он вытаскивает какого-то омегу из публичного дома, чтобы вызвать сочувствие среди граждан. Пусть это и показывает жестокость нынешнего мира, но вряд ли кто-то будет сочувствовать проститутке, — Геллерт получше натягивает капюшон, чтобы никто его не заметил.       — Посмотрите, что они сделали с этим мальчиком, — Вилен подошёл ближе к юноше, выводя его к толпе. Дамблдору показалось, что вывели куклу на потеху публике. — Он, как и вы, когда-то был прекрасным омегой, омегой, который любил. Его любовь была искренней, но всё изменилось после смерти альфы. Теперь этот мальчик обязан продавать своё тело, чтобы прокормить себя. Нет ему места в старом доме, нет ему места в мире альф.       — Это же бред, я сам работал в чайной лавке, можно заработать не только так, — Альбус был глубоко поражён подобным. Он видел, как кто-то в толпе кричит на омег, пытаясь прогнать их. Больше всего сейчас было жаль этого юношу, но не из-за судьбы, а из-за подобного отношения.— Он кричит, что мы не зверушки, а сам выставляет омегу словно обезьянку на показ.       — Вот поэтому я и хотел, чтобы ты это увидел. Неважно, что будет дальше, Альбус, — Гриндевальд смотрит на Дамблдора, пока тот не отрывает взгляда от зрелища. — Ты не должен прекращать бороться за свои интересы. У тебя хватит ума поступить лучше, добиться хоть чего-то для омег, ты не должен сидеть, пока такие, как Вилен выходят на улицу, чем только больше злят альф. Эти речи ничего не решат, ведь у него нет власти, но ты можешь её добиться. Поэтому не сдавайся, что бы не произошло в будущем.       Альбус смог отвести свой взгляд, чтобы так же взглянуть в глаза Геллерту. Он понимал о чём тот говорит, он понимал, что от него ждут. Единственное, чего он не понимал, как добиться настоящих результатов, которые принесут свои плоды.       — Спасибо, — Дамблдор вздрогнул, когда один из прохожих случайно толкнул его. Гриндевальд снова положил руку на спину Альбусу, отводя его в сторону, ибо толпа начинала бушевать. —Спасибо, что показал мне это. И спасибо, что веришь в меня, — Геллерт лишь кивнул, наблюдая, как на Вилен срывается всё больше. — Но прошу, уведи меня отсюда, пока мы не попали в неприятности.