Yours From the Start

Джисон сидит на кровати, остатки его гнезда сдвинуты в сторону, грязные простыни и одеяла сбиты в кучу и скрыты от глаз. Он вытирает полотенцем волосы и одновременно пытается съесть энергетический батончик, когда через запертую дверь до него доносится неуверенный голос. — Хён? Тебе лучше? Джисон зажмуривает глаза, недоумевая, почему по ту сторону двери должен быть Чонин. Ему неловко, что младший видит его в такой ситуации, из-за чего он отчаянно хочет проветрить комнату, пока макнэ не учует в спертом воздухе остатки секса. Он знает, что Чонин такой же взрослый, как и все остальные, но все же группа продолжает с ним нянчиться. В певце есть что-то отдаленно невинное, что заставляет Джисона содрогаться при мысли о том, что он окажется лицом к лицу с младшим после того, как провел бог знает сколько часов, надрачивая свой член и призывая кого-нибудь трахнуть его. Он знает, что Чонин не будет его осуждать, ведь он сам не раз оказывался по ту сторону двери, но все равно ему стыдно, когда он хрипло кричит ответ. Звук поворачивающегося замка и открывающейся двери кажется прекрасным, и Джисон почти забывает о своем унижении, когда Чонин просовывает голову внутрь, растянув широкие губы в застенчивой улыбке. Увидев лисьи черты лица макнэ, он автоматически улыбается в ответ. — Где Феликс? — Спрашивает Джисон, ожидая, что именно другой омега освободит его из временного заточения. — У Ёнбока два дня назад началась течка, — пожимает плечами Чонин, заметив шокированное выражение лица Джисона. — Что? Почему?! — Джисон покачивает головой, пытаясь осмыслить полученную информацию. Он был уверен, что блондину еще не время впадать в течку. — Где он сейчас? — Все в порядке, — бормочет Чонин, а Джисон сужает глаза, заметив слабый румянец на его щеках. — С ним Хёнджин, — уточняет Чонин под выжидающим взглядом Джисона. — Что? — Ошарашено спрашивает он. — Ну, мы же не могли оставить вас вместе, — отмахивается Чонин, и румянец на его широких скулах становится еще глубже и заметнее. — Черт, — вздыхает Джисон, не находя слов. — Да, это были насыщенные событиями пара дней, — Чонин входит в комнату и опускается на пол, скрестив ноги. Младший всегда любил посплетничать, и Джисон чувствует, как ему не терпится рассказать обо всем, что произошло, пока он сидел взаперти. — Сколько я здесь пробыл? — Спрашивает он, откусывая батончик. — Почти четыре дня. Джисон почти давится, заходясь в кашле и рассыпая крошки по кровати. — Так долго?! — Видимо, это нормально, когда первый гон или течка проходят дольше и интенсивнее, — пожимает плечами Чонин, поджав губы. — Было бы неплохо узнать пораньше, — раздраженно бормочет Джисон. Чонин поднимает брови. — Разве это что-то изменило бы? — Спрашивает он рационально, и Джисон хмурится, услышав его спокойные рассуждения. — …Нет, наверное, нет, — признает он через несколько секунд на что младший беззаботно улыбается. — В любом случае, — заговорщицки наклоняется он к нему. — После того как у тебя началась течка, все пошло наперекосяк: у Ёнбока тоже неожиданно началась течка, его переселили к Хёнджину, а Чану и Минхо пришлось покинуть общежитие. — Чану и Минхо пришлось уйти? — Джисон удивленно раскрыл глаза, обеспокоенный тем, что группа разделилась, пока он был заперт. — Да, оказалось, что они не могут противостоять твоим феромонам, даже когда ты изолирован. Чанбину практически пришлось заломать Минхо, чтобы вытащить его отсюда. От стыда у Джисона начала кружится голова, и он покраснел. — О нет, — тихо прозвучал его голос. — Это не твоя вина, хён! — Чонин поспешил его успокоить, слишком поздно осознав, как его беззаботные слова повлияли на Джисона. — Они не злятся, обещаю. И никто из нас не знал о возможности синхронизации течек до того, как это случилось, так что Ликси наверняка тоже не злится. Джисон опускает полотенце, пытаясь понять, о чем говорит Чонин. Догадаться о значении незнакомого термина было несложно, и он чувствует, как у него свело живот при мысли о том, что по его вине у Феликс началась течка на несколько недель раньше, чем ожидалось. — Не говори ему лишнего, — в комнату вошел Сынмин и раздраженно прищелкнул языком, глядя на макнэ. — Как ты держишься, Хан-а? — Небрежно спрашивает он, щёлкая пальцем по лбу Чонина. — Я хочу исчезнуть, — вздыхает Джисон. — Похоже, я доставил всем неприятности. Второй мальчик смотрит на него нечитаемыми взглядом. — Меня это не так уж и беспокоило после того, как я купил беруши получше, — пожимает плечами Сынмин. — Да, хён, ты громкий, — по-детски хихикает Чонин. Джисон не думал, что все может быть более ужасным, но их слова заставляют его желать, чтобы пол поглотил его целиком. — Я заплачу… — Прохрипел он, все еще пряча покрасневшее лицо за руками. — Ага, — голос Сынмина ровный и лишенный эмоций. — И ты угостишь меня жареной курицей, чтобы компенсировать нарушение моего сна. Джисон неожиданно фыркает, чрезвычайно благодарный Сынмину за нормальное отношение к нему и каким-то образом облегчил общение с ним. — Договорились, — Джисон опускает руки и посылает Сынмину благодарную улыбку, которую певец предпочитает проигнорировать. — Тук-тук, — раздается голос рядом с дверью, где Чанбин стоит прислонившись к раме. Его громоздкие плечи напряглись под плотной тканью футболки. — Мне показалось, что я услышал, как принцесса очнулась, — дразняще улыбается он Джисону, что в ответ лишь отмахивается от него. — Оу, ты выглядишь дерьмово! — Радостно воркует он, входя в комнату, и Джисон закатывает глаза. — Ну, спасибо, — саркастически бормочет он. Чанбин подмигивает ему. — Кто-нибудь уже сообщил Чану и Минхо? — Пока нет, — лениво потягивается Чонин, его худые руки вытягиваются над головой. Чанбин с ухмылкой достает телефон и быстро набирает номер. — Лидер, — голос звучит быстро, изо всех сил подражая военным фразам, — Это второй помощник командира, SpearB, сообщаю, что все чисто. Квокка покинул клетку, повторяю, квокка покинул клетку. Он хмыкает, услышав на другом конце линии вздох Чана, который Джисон может только представить. — Код бедствия течка Ханни устранена. Можно возвращаться на базу, — продолжает он, громко смеясь над ответом Чана и игнорируя усталый стон Сынмина. — О, готов поспорить, что Минхо не будет возражать, если я стану вторым по старшинству, — шутливо возражает Чанбин, когда Чан продолжает говорить на другом конце провода. — Он в порядке, — отвечает он на неслышный вопрос, глядя на Джисона. — Похоже, ему не помешает пара-тройка хороших порций говядины, но он в порядке. Джисон устало хлопает в ладоши, подтверждая сказанное. — Да, Ликси и Джинни еще не вернулись, — продолжает Чанбин, отвечая на очередной вопрос лидера. — Я уверен, что все в порядке, хён, не то, чтобы раньше такого не случалось. Джисон приподнимает брови: эта информация стала для него новостью. Он быстро переводит взгляд на Чонина и Сынмина, но никто из которых не выглядит удивленным, это заставляет его подумать, что он единственный, кто не в курсе. Его собственная течка, все еще свежа в памяти, он слишком легко представляет, что, вероятно, делают эти два танцора, и Джисон краснеет от этой мысли, отголосок отчаянного желания, поднимающегося в его груди. Ему неловко от того, что кто-то стал свидетелем того, как Феликс оказался в столь компрометирующей ситуации, и он все еще удивляется тому, насколько всепоглощающим было желание. Он никогда бы не смог осознать всю серьезность ситуации, если бы не ощутил, как первобытные инстинкты берут верх над его собственным телом. Он вспоминает, как умолял Минхо остаться с ним до того, как его течка проявится в полной мере, и краснеет ещё сильнее при этом воспоминании. Старший был прав, Джисон не знал, о чем просил. Осознание того, что Минхо, должно быть, знал все это время и что могло бы произойти, если бы Феликс не появился, чтобы прервать их, заставило Джисона скривиться от угрызений совести. Он должен извиниться перед своим другом за то, что был невежественным и наивным в ситуации, которая, вероятно, была очень неудобной для Минхо. Он задаётся вопросом, был ли Феликс так же ошеломлен, впав в течку, как и Джисон, но он с трудом представляет себе, как веселый блондин демонстрирует что-то близкое к тому унижению, которое он испытывает сейчас. Возможно, в этот раз Феликс чувствует себя иначе, ведь рядом с ним Хёнджин, хотя, судя по всему, такое случается не в первый раз. Джисон удивлен, когда чувствует внезапный приступ горечи, настолько мимолетный, что почти не распознает его за другими, более сильными чувствами – смущением и тревогой. По крайней мере, Феликсу не приходится в одиночку переживать течку.

🐰🐹

Чанбин хотел сдержать слово и угостить его ужином, но Джисон не в том состоянии, чтобы выходить на улицу: он все еще еле передвигается на ногах спустя несколько часов после окончания течки. Старший, кажется, весьма обеспокоен этим, переживая из-за обещания, данного несколько дней назад. — Я попрошу Минхо приготовить для нас! — Торжествующе восклицает Чанбин, вернувшись в общежитие с пакетами мяса, которые он в спешке принес с собой. — Он в долгу передо мной после того, как чуть не оторвал мне ухо, пока ты был в изоляции. Они потратили немало времени на уборку в комнате страха и проветривания общежития после того, как убедились, что он закончил свою течку. Джисон настоял на том, чтобы именно он занимался стиркой, не желая, чтобы кто-то из членов группы возился с грязными простынями, но это занятие выжало из него почти все силы. Сейчас он лежит на одном из диванов в общей комнате и апатично смотрит телевизор. На экране гепард преследует свою добычу, потрясающие картины саванны обычно завораживают Джисона, но он чувствует себя слишком измотанным, чтобы полностью погрузиться в документальный фильм. Минхо и Чан еще не вернулись, и Джисон все больше беспокоится, как вновь увидит старших парней. Он не знает, как вести себя с Минхо после их последнего разговора, и ему стыдно за то, что он допускал мысль о том, что тот может остаться с ним, несмотря на наступающую течку. Теперь он знает лучше и хочет извиниться за свою наивность и за то, что поставил Минхо в затруднительное положение. Джисон сглатывает, подумав, что ему есть за что просить прощения. Чонин рассказал ему, что Минхо и Чан провели последние два дня в соседнем отеле, после того как им пришлось покинуть общежитие из-за его начинающийся течки. Он должен извиниться перед ними за то, что выгнал их из собственного дома, и беспокоится, что никак не может найти нужные слова, чтобы выразить свое огорчение. Стыд мешает выразить свои мысли, и Джисон стонет, потирая виски от нарастающей головной боли. — Выпей еще немного, — произносит Чанбин, небрежно опуская ему на колени бутылку сладкого молочного чая. — Ты, наверное, все еще обезвожен. Этот напиток один из его любимых, и Джисон чувствует прилив благодарности к нему. Он не умеет справляться с такими эмоциями и реагирует так, как и всегда, - прибегнув к юмору. — Продолжай так же хорошо обращаться со мной, и я, возможно, влюблюсь в тебя, хён, — неловко поддразнивает он. Чонин, что сидит на противоположном диване, засмеялся, а Чанбин ухмыльнулся и послал Джисону воздушный поцелуй, подыгрывая слабой шутке. — Может быть, я стану омегой, и хён будет меня баловать, — выдыхает Чонин с глупым и немного застенчивым смешком, одна из многих очаровательных манер, из-за которых остальные члены группы суетятся вокруг него. — Ооо, Инни в роли омеги – это слишком мило, чтобы представлять! — Чанбин преувеличенно воркует, подпрыгивая, чтобы ущипнуть младшего за щеку. — Даже будучи бетой, это свело бы меня с ума! Чонин пытается бороться с тактильностью и воркованием старшего, свободно смеясь, когда его прижимают к себе и щекочут. — Эй! — Джисон тоже смеётся, глядя на них. — Значит ли это, что я недостаточно милый омега для тебя? — Ханни – самый милый, — голос звучит нейтрально, будто констатируют общеизвестный факт, и это пугает Джисона, что не слышал, как вошел Минхо. Он тут же поворачивает голову и смотрит на старшего, который, прислонившись к обеденному столу, с непринужденной улыбкой наблюдает за Джисоном, пока в его глазах искрится юмор. От облегчения, что Минхо ведет себя как обычно, на глаза Джисона наворачиваются слезы, и он мучительно сглатывает ком в горле. Старший подходит ближе и опускается на диван, пока Джисон сдвигает ноги, чтобы освободить место. — Чагия, — тихо приветствует его Минхо, слегка похлопав по ногам, и теперь Джисону действительно приходится бороться со слезами: мелодичный голос друга вновь заставляет его почувствовать себя подавленным. — Хён, — начал он и хотел добавить что-то еще, пытаясь объяснить, как ему жаль, но Чанбин прерывает его прежде, чем он смог подобрать нужные слова. — Ой, ты сегодня готовишь в качестве извинения за то, что чуть не покалечил меня, — говорит он, все еще держа запястья Чонина в крепком захвате и легко прижимая макнэ к себе, в то время как его внимание переключено на Минхо. — Я купил мясо. Минхо приподнимает брови. — Неужели сейчас самое время говорить о еде? — Он смотрит на Джисона. — Мясо для Ханни. Я не настолько бесчувственный, ты мудак, — Чанбин закатывает глаза. — Чанбин очень хорошо обо мне заботится, — соглашается Джисон, пытаясь разрядить напряжение, возникшее в воздухе из-за твердой линии губ Минхо. — Мне жаль, что я не смог быть рядом и сделать это, — Минхо переводит взгляд на Джисона, что покраснел от неожиданного извинения. — Нет, это мне жаль, что я заставил тебя покинуть общежитие, — бормочет он, пытаясь сесть, желая как следует передать свои извинения. Его ум пытался сформулировать предложение, которое выразило бы его сожаление, пока он чувствовал, как краска поднимается к щекам. — Ты не виноват, Ханни, — Минхо опускает брови, слегка недоумевая, а его темные глаза изучают лицо Джисона. Джисон наблюдает за расстроенным выражением лица танцора, не зная, что ответить, и между ними повисает непривычно неловкое молчание. Он изображает усталую улыбку и сжимает губы, пытаясь сгладить грусть старшего, но у него не хватает воображения, чтобы догадаться, о чем думает Минхо. — Отлично, вы оба сожалеете о том, что совершенно от вас не зависело, — саркастически закатывает глаза Чанбин, наконец отпустив Чонина. — В следующий раз я останусь в общежитии и приду, когда твоя течка закончится, — обещает Минхо, не обращая внимания на Чанбина, его глаза с серьёзностью смотрят на Джисона. При этих словах сердце Джисона нервно заколотилось, а сочувственный взгляд старшего заставил его почувствовать себя неловко. Он покраснел и, пытаясь изменить внезапно накалившееся настроение, преувеличенно громко заскулил. — Не напоминай мне, что будет «следующий раз». — Все будет не так плохо, как в этот раз, — успокаивает его Чонин, сидя на противоположном диване. — Надеюсь на это, я не смогу бороться с Минхо каждый раз, когда у Ханни будет течка, — усмехается Чанбин, передернув мускулистыми плечами. Джисон еще больше краснеет от смущения, чувствуя себя виноватым в том, что доставил остальным столько неприятностей. — Не притворяйся, будто тебе не понравилось играть мускулами, — Минхо закатывает глаза, глядя на Чанбина. Его слова звучали укоризненно, но крошечная улыбка выдает хорошее настроение. Его непринужденный тон заставляет Джисона расслабиться, он благодарен друзьям за их спокойное поведение, ведь никто из них не обвиняет его за причиненные им неудобства. Он с усталой улыбкой наблюдает за тем, как остальные ребята весело спорят, а Чанбин и Минхо продолжают подшучивать друг над другом. — Держу пари, я выглядел очень круто, когда вышвырнул тебя на улицу, — усмехается Чанбин, когда Минхо в очередной раз закатывает глаза. — Всегда пожалуйста, — Минхо переводит взгляд на Чанбина, ожидающе глядя на него. — Как ты меня отблагодаришь? — А? — Улыбка Чанбина кажется вежливой и смущенной, а глаза слегка расширились от такого быстрого поворота разговора. — Ты должен быть благодарен мне за то, что я дал тебе возможность выглядеть круто и заставить сердце Инни замереть, — лицо Минхо не выражает ни единой эмоции, пока он продолжает дразнить Чанбина, лишь блеск в глазах выдает признаки юмора. — Так, погоди секундочку, — протестует Чанбин, подняв руки, чтобы отразить нападение. — Мое сердце замерло, когда я увидел, какой хён сильный, — невинно соглашается Чонин, подыгрывая шутке с улыбкой на лице. Джисон смеётся, — Жаль, что я этого не видел, наверняка ты выглядел просто потрясающе, — добавляет он, хлопая ресницами перед Чанбином. — Подожди, почему ты на их стороне? Разве ты не хочешь, чтобы Минхо готовил? — Чанбин раздраженно хмыкает. — О, точно, — Джисон пытается скрыть улыбку, проведя рукой по волосам. — Не волнуйся, я приготовлю для тебя, Сони, — Минхо мило улыбается ему, пока его глаза наполняются радостью. Чанбин стонет глядя на них. — Если ты все это время собирался готовить, то зачем все это? — Я готовлю для Ханни, — объявляет Минхо, снова похлопав Джисона по ногам, — А не для тебя. Джисон приятно шевелит пальцами ног под рукой Минхо и посылает Чанбину дерзкую улыбку. — Хватит флиртовать, хён. Обрати внимание на меня, — прохрипел Чанбин, игриво расстроившись. Его слова были невинны, но заставили Джисона затаить дыхание и робко взглянуть на старшего рядом с ним, гадая, не обидится ли Минхо на то, что он намекнул на романтические отношения между ними. Это замечание не вызвало бы у Джисона беспокойства, но после того, как он испытал тоску по альфе во время своей течки, он с болью осознал возможность новой запутанной динамики между ним и Минхо. Старший, кажется, не обеспокоен дразнящими словами Чанбина. — Будь милее, — приказывает он, вызывающе приподняв брови. Чанбин начинает изображать из себя ребенка и лепетать высоким милым голосом, наклоняясь и игриво ударяя Минхо по плечу. — Фу, — старший с отвращением морщит нос. Чонин смеётся, а Чанбин драматично бросает весь настрой. — Ну и ладно. Лишь бы я мясо поел. Джисон слушает смех остальных ребят, чувствуя себя в безопасности и счастливым, пока его лодыжка греется от прикосновений Минхо. С тех пор как танцор вошел в комнату, он незаметно принюхивался к воздуху, надеясь, что тот ничего не заметит, и с радостью обнаружил, что, хотя он все еще чувствует запах Минхо, он уже не так силен, как раньше, и его легко игнорировать. Он задаётся вопросом, было ли это связано с тем, что его течка прошла, или с тем, что он лучше контролирует свои феромоны. Джисону хочется спросить, но он боится испортить настроение, опасаясь, что Минхо вновь начнет расстраиваться или чувствовать себя неловко. — А Чан придет? — Спрашивает он, ведь ожидал, что их лидер приедет вместе с Минхо. — Он в студии, хочет немного поработать, прежде чем вернуться, — пожимает плечами Минхо, вернув взгляд к Джисону. — Насколько же запутанное у нас теперь расписание? — Обеспокоенно приподнимает он брови, пытаясь вспомнить, какие мероприятия группа запланировала на те дни, которые он пропустил. Джисон уже не успевал работать до того, как у него началась течка, и он с ужасом думает о том, что его ждет гора незаконченных проектов, и задаётся вопросом, как он вообще сможет все это решить. Минхо ободряюще похлопывает его по ноге. — Все не так уж плохо. Нам пришлось отменить одно выступление, так как ты, Хёнджин и Феликс вышли из строя, — пожимает он плечами. — Остальное мы скоро наверстаем. Джисон чувствует, как его лицо потеплело от стыда. — Чан злится? — Спрашивает он с тревогой. — Вовсе нет, — смеётся Чанбин, взъерошив волосы Джисона. — Ты же знаешь Чана, чуваку нужен стресс, чтобы чувствовать себя живым. Чонин присоединяется к его смеху: — Чанни-хён цветет при постоянно повышенном кортизоле и при отсутствии сна, — охотно соглашается младший, и Джисон чувствует себя немного лучше, когда остальные участники группы продолжают ласково высмеивать своего лидера. Одно отмененное выступление можно пережить, и он клянётся себе выложиться на полную для предстоящих мероприятий, отчаянно желая компенсировать неудобства, которые он невольно причинил.