35 questions

      — Я закончила, но… — Эмбер неловко посмотрела на получившийся рисунок, а потом перевела растерянный взгляд на тридцать пятого. — Не знаю. Не знаю…       — Ты мне покажешь? — с интересом подался вперёд Маска. Девушка поёжилась, глядя на то, как он наклонил голову набок; явно готов вытрясти из неё результат, тут перед смертью не надышишься. — Ты уже рисовала меня раньше, должно получиться неплохо, разве нет?       — Ну… — Лорн облизнула губы и прикусила изнутри щёку, опуская глаза на бумагу. Она не боялась или что-то в этом духе; просто не была довольна результатом. Вышло не то, чтобы совсем не хорошо, просто она чувствовала то великое жужжащее над ухом ощущение упущенного чего-то; чего именно — она не знала. Просто до жути не хватало какой-то детали. Работа выглядела голой. Дело не в заштрихованном фоне, не в одежде или позе, не в сходстве лица… Но в чём-то другом, чего она не могла ни заметить, ни понять. Несколько секунд она молчала, ведь даже не знала, как ей оправдаться. Она слишком давно не сталкивалась с этим. Последние полтора года у неё не было особой возможности порисовать. — Это не то, что стоит внимания, просто рисунок.       — А для меня стоит, — объект уверенно кивнул сам себе. — Я очень, знаешь ли, скучаю по времени, когда с меня рисовали портреты! Они, наверное, до сих пор хранятся где-то… Но кто знает, где? Да я бы на них охоту устроил, честное слово…       — На портреты? Тебя много рисовали раньше?       Лорн с любопытством посмотрела на Маску, ненавязчиво ощупывая в пальцах карандаш. Лучше невзначай увести тему в сторону. Тем более, что история объекта ей всё ещё была крайне интересна.       — Не только. Я уверен, что была и пара ста-а-атуй… Мне было интересно, изменятся ли они, если у меня будет печальное расположение духа. Правда, автор первой пропал без вести, а конечный результат я так и не увидел, да и со второй возникли проблемы… Но это неважно. О, нет, молчи! — воскликнул он, хотя Эмбер и не спешила его перебивать. — Я тут вспомнил об одной истории, знаешь, очень похожей на мою. В каком-то смысле. Ты знаешь о Святом Граале?       — Священная чаша, в которую собирали кровь Иисуса, — с трудом припомнила Эмбер. Она не была фанаткой религии или английских легенд, чтобы особо разбираться в их реликвиях. Некоторое время да, была заинтересована (всё-таки на парах это изучали), однако в конце концов ей пришлось перевести свой фокус внимания на работу.       — Во-о-от, — кивнул объект. — А знаешь, где она? — девушка пожала плечами. Конечно, нет. Но если это поможет с разгадкой тридцать пятого, то весьма хотелось бы услышать ответ. — И никто не знает. А кто скажет, что знает и что она уже находится в музее, тот просто невежда. Грааль, чей облик неизвестен, является лишь символом. Чаша может быть любой. Это может быть даже и не чаша, просто потому что объектом она может быть и нематериальным; а может и материальным. Кто знает? Она может быть стаканом, подносом, бокалом, камнем, чем угодно. Если говорить проще… Как в эксперименте Шрёдингера: кот и жив, и мёртв. И Грааль вместе с тем и чаша, и не чаша, потому что вероятности любой из граалевых форм равны, — Маска ненадолго замолчал, над чем-то раздумывая, а потом, усмехнувшись, всплеснул руками. Эмбер же в это время пыталась связать всё вместе, так как такая резкая смена темы на английские мотивы всё же выбила её из колеи. — Если так подумать, то и я сам одно время искал одну вещь, зная лишь название, в сущности имеющее абсолютно любое его материальное отражение. Ключ не ключ, дверь — не дверь… Эх, Англия-Англия, где же ты теперь… — за разговором он органично и незаметно, не выбивая свои движения от темы, поднялся и подошёл к столику, за которым сидела Эмбер. Та, стоило ему приблизиться, тут же перевернула лист, смущённо хмурясь. — А теперь покажи.       — Тогда этот рисунок и ужасен, и прекрасен одновременно до тех пор, пока на него не посмотришь ты.       — Я… — Маска запнулся и хихикнул. — Я позировал пятнадцать минут. Дай посмотреть, Эмбер!       Он стоял перед ней в ожидании и явно не планировал отходить. Лорн с десять секунд выдерживала на себе его требовательный взгляд, поджав губы, пока наконец не выдохнула и, собравшись с силами, не отдала ему лист бумаги:       — Только скажи честно, если совсем плохо.       Объект взял его в руки, и некоторое время молча его рассматривал. Пальцы носителя не сжимали бумагу до вмятин, а бережно держали, из чего Эмбер сделала вывод, что Маске по крайней мере не не нравится. Она неловко опустила глаза на ластик, который начала крутить и мять в руках. Вроде вышло объективно похоже, но…       — Хм-м-м… — протянул объект, потом повернулся и подошёл к стеклу. Девушка всполошилась и настороженно посмотрела на него. — Би-и-илл, смотри, — он показал рисунок в окно. — Вот так должны были рисовать меня, когда ты проводил эксперимент на тему «Изменится ли лицо на картинах со мной» давным давно, — Маска шумно усмехнулся и кинул взгляд на Лорн. Та вспыхнула. — Ты молодец, Эмбер.       — Ты, ты… — несколько потрясённо пробормотала она. А позже вытянула руку, указав на объект карандашом. — Ты-ы-ы… — Эмбер не могла подобрать слов, так как даже не знала, что чувствует. И зла, и напугана, и смущена одновременно. Всё её нутро завязалось узлом.       — Да, я! — гордо выдал этот… нахал.

***

      — Итак, — Морген опустился в кресло напротив. Допросная. Снова защитное стекло. Холодный офисный свет. Эмбер хоть и дали другую, чистую и свежую одежду и даже позволили перед коммуникацией сходить в душ, та всё ещё ощущала на своей коже паутинки и плёнки красной жидкости. Всё тело ужасно болело, наливалось цветными пятнами, но какое дело Фонду? Сначала интервью допрос, потом уже всё остальное. Ну да, конечно. Лорн клонило в сон из-за почти что суток без сна. Уильям, на самом деле, тоже выглядел так, словно провёл эту ночь без сна, но его энтузиазм даже так не утекал. Он плескался под пластиковой маской его лица, и девушке даже казалось, что она видит на ней маленькие трещинки у кромки волос, зачёсанных от лба. Хотя, вероятно, ей кажется. — Что Вы можете сказать в своё оправдание?       — Оправдание? — Эмбер пригубила это слово, ощущая на языке горечь. Внутри неё заклокотала злость. — Я должна оправдываться?       — Прощу прощения, неправильно подобрал слово, — тут же подал назад доктор Морген. — Что вы можете сказать в качестве объяснения произошедшего?       — Ничего.       Девушка выдала ответ уверенно, даже не обдумывая его. Ей правда нечего было сказать. Она безучастно смотрела на мужчину, даже не моргая. Оговорился он, как же.       — Где конкретно Вы достали металлический нож и куда позднее его спрятали? — Уильям не предал своей улыбки, вопрошая уже более конкретно. Он скрепил пальцы в замок, опустив на него сверху подбородок, и поставил локти на стол. Мужчина выглядел обманчиво-дружелюбно. Теперь Эмбер была уверена в одной своей наивной догадке: доктор Морген — просто манекен, притворяющийся человеком. Состоящий из костей, плоти, кожи, сухожилий и кератиновых деталей, но всё же манекен. Лорн закрыла глаза и потёрла их пальцами. Ресницы защекотали малочувствительную кожу.       — Я не знаю, откуда в моей камере был нож. Вы его нашли хоть?       — Вопросы теперь задаёте Вы? — он усмехнулся. Эмбер опустила руки и посмотрела на мужчину. Понятно, значит, не нашли. Мог бы так и сказать, не язвя.       — Если несколько человек его не нашли, хотя осмотрели и мою камеру, и меня вдоль и поперёк, то почему я вдруг должна знать, где его найти? — закономерно прохрипела девушка. Ей казалось глупым всё происходящее мероприятие. Она тут жертва, какого чёрта все делают вид, будто она виновница? — Я не брала его нигде. Я не знаю, откуда он там появился. И без понятия, куда он делся. Это нож, понимаете? Физический объект. Он просто так никуда деться не может. И появиться тоже.       — И всё же это произошло, — флегматично заметил учёный. Эмбер сглотнула. Это бессмысленно. Как она объяснит произошедшее, если сама ничего не знает?       — Мне нужно в медпункт. Я нуждаюсь в обезболивающих, а не в Ваших допросах.       — Только после того, как Вы ответите на мои вопросы. В ином случае, — он разъединил ладони и развёл руками. — Останетесь здесь, со мной, ещё на несколько часов.       — Я сказала, что не знаю, — выдохнула Эмбер, сдавив пальцами край стула. — Или мне придумать уже надо, что произошло и откуда взялся нож? — язвительно вопросила. — Так Вы и сами придумать можете вполне!       — О, значит, силы у Вас всё-таки есть, — подметил мужчина. Его искусственные глаза скользили по лицу девушки, словно слизни, — хотелось взвизгнуть, смахнуть, раздавить и умыться. — Почему бы Вам не потратить их на конструктивный диалог?       Лорн встала, оперевшись руками о стол и подметив, что Уильям даже не дрогнул, и, прихрамывая, отошла к стене, находившейся по правую руку. Прислонившись к ней спиной, девушка сложила руки на груди.       — Вы уже обыскали всё, что могли. У меня его больше нет. Если Вы думаете, что у меня есть какой-то пособник, притащивший нож в камеру содержания, то Вы ошибаетесь, — она кашлянула. — Сами проверьте, уже Вас есть видеозаписы. А я и сама буду рада узнать, что это за герой такой.       — О, — Морген звучал чересчур довольно, настолько, что девушка напряглась от этого тона. — Я проверю. Будьте уверены, что мистер Бридж и доктор Элсон пройдут все необходимые проверки и тестирования.       Эмбер подняла взгляд на учёного. Почему он их сюда приплёл? Проверяет? Если она среагирует бурно, то Уильям решит, что они правда замешаны. Если слишком слабо, то это тоже будет выглядеть странно. Девушка немного наклонила голову.       Но, вообще-то, они в любом случае не причастны. Просто ей будет жаль, если их почём зря будут мучать.       — Ну удачи, что, — она шмыгнула носом. — Себя проверить не забудьте. Вы явно слишком любите нуль тридцать пятого, — девушка опустила руки, но потом тут же подняла правую, ткнув в сторону Моргена пальцем. Она не знала полной картины того, что находится за кулисами Фонда, не была в курсе и того, что происходило здесь до её появления на зоне, но имела в руках маленькие кусочки данного пазла. Она всегда имеет возможность грамотно ими распорядиться. — Как долго Вы с ним работаете? Как Вы избежали проверок и замены персонала? Вы же зависимы.       — Речь не обо мне.       — Если Вы считаете, что оправдываться должна я, то, видимо, готовы оправдаться и сами. Не передо мной, так перед своим директором. Не перед ним, так перед Богом, если таковой существует.       — Я повторюсь…       Но Эмбер уже не слушала. Она перебила:       — Займитесь делом или, не знаю, другими объектами, сукин Вы сын, а не пытайтесь держаться за то, что от Вас ускользает, прям как Ваша бывшая жена! Ах да, — всплеснула руками. — Простите! Она же бывшая! — прорычала Лорн. Она поджала губы, отдёрнув одну руку к груди, и замолчала, хмуро уставившись на учёного. Ладони тряслись от боли, усталости и злости.       Некоторое время Уильям смотрел на неё, всё с той же улыбкой, однако брови его были уже немного приподняты. Он был явно удивлён.       — Что? Я же… — Эмбер сглотнула, почувствовав себя уже не так уверенно; хотя смущение всё так же затмевалось другими ощущениями, оно давало о себе знать медленным возвращением к более привычной манере поведения. —… со справкой. И раненая.       — Свободна, — перебил уже её Морген. Он встал из-за стола, спокойно и даже как-то медлительно, и вышел из допросной. Через невыносимо долгую минуту выпустили и её. Только-только вскрытый нарыв злости тут же был прижжён раскалённым раскаянием, больше связанным со страхом того, что теперь к ней станут относиться хуже, и горелым раскуроченным осадком вбитых с детства в голову правил. Всю дорогу в крыло лазарета Эмбер ощущала внутри себя клеймо, вырезанное данной ошибкой прорвавшихся эмоций.       Посреди пути ей стало совсем тяжело, и дальше идти ей помогал какой-то другой сотрудник. Охранник или кто-то ещё — она не обратила внимания.       В любом случае, скоро её отпустят. И она поспит. Выспится… Отдохнёт. Не будет больше так плохо. А остальное? Нет, не стоит её внимания.

***

      Это было весьма приятное утро. Таковых у Эмбер было крайне мало, ведь последнее время она как-то чересчур часто просыпалась либо полумёртвой, либо в очень неудобной позе. Нечто очень навязчиво напоминало о себе, и теперь Лорн казалось, что любые затерявшиеся вещи были затерявшимися только из-за этой гадости. Но, к удивлению девушки, в этот раз она полноценно выспалась. Потянувшись, она сняла повязку для сна и присела на край кровати. Опустив одетые в серые носки ноги в чёрные берцы, она поднялась на ноги и ленивыми шагами побрела в душевую.       Спустя пару минут обычных утренних процедур, она крутнула вентиль крана. Вода подозрительно шипела, и Эмбер даже на миг испугалась, но потом, подумав больше секунды, всё же решила, что сначала ей стоит умыться и почистить зубы. Мало ли звук пройдёт? Тут же всё-таки надёжные системы…       Сплюнув спустя некоторое время пену с водой в раковину, Лорн заметила, что кран стал шипеть сильнее, а поток, им испускаемый, был нестабильным. Через пару секунд он выпрыснул последние капли, после чего заглох, и остался только тихий протяжный гул. Эмбер прокрутила вентиль, и сантехника замолчала. Да, вот об этом реально пора уже сообщить.       Девушка вышла в комнату и подошла к окну.       — Простите?       Её голос транслировался в пустую рубку. Кажется, на посту никого не было. Лорн оставалось лишь гадать, почему именно так вышло: из-за перерыва? Из-за того, что случилось какое-то ЧП? В конце концов, она даже не могла проверить время, чтобы узнать наверняка! Раздражает незнание. Прослонявшись около пары минут по камере, она вдруг поняла, что чем бы это всё ни было, ей всё-таки было бы в разы полезнее заняться делом. Заправив кровать и сделав небольшую зарядку, она уже ощутила некий прилив сил. Девушка переоделась в тёмно-серые штаны и простую белую майку, после чего разобрала свои вещи: у неё была дурная привычка оставлять книжные закладки где ни попадя, как и сами книги. Обычно она просто не особо задумывалась над этим и делала всё машинально, однако спустя время бардак становился заметным. Найдя весь бумажный мусор, она закинула его в маленькую пластиковую урну, после чего собрала все произведения, что ей выдал Элсон, в их числе и новенький современный роман, и поставила их рядом с тумбой, на которой нашёлся завтрак.       В выемках металлического подноса оказался остывший рис с овощами и какой-то несложный салат. У ног стояла свежая бутылка воды. Как она раньше этого не заметила?       Это определённо хороший знак! Два блюда и вода всегда были признаками завтрака. Но они уже остыли… Вероятно, они простояли тут не меньше получаса, может, даже больше. И сейчас уже девять тридцать — десять утра.       Эмбер довольно улыбнулась и села на кровать, после чего поставила себе на колени поднос. Взявшись за пластиковую ложку-вилку, она принялась за еду. Несмотря на температуру, завтрак всё ещё был вкусным и сытным. Да и выбирать особо не из чего, если так уж задуматься… Она была слишком голодна, чтобы отказаться.       Уже чистый поднос она вернула на тумбу, потом подняла бутылку воды. О, что-то новенькое! Эта была со вкусом вишни… Кажется, кто-то решил её побаловать! Уже подобревшая от перекуса девушка открыла крышку и прижалась губами к горлышку бутылки. Ах, как же давно она не пила ничего такого! Вкус красных косточковых плодов растёкся на языке, вызывая глубинные воспоминания о том, как раньше в любой понятной и непонятной ситуации она покупала в университетском буфете подобные напитки, по сути являющиеся просто водой с Е-шками. Но это было так вкусно, что почти сравнимо с зависимостью.       Это отвлекло Эмбер от остаточных переживаний. День начался хорошо, даже несмотря на проблему с краном. И отсутствие людей. И вообще неосведомлённость о простых бытовых вопросах (в основном безопасности), связанных с зоной.       Что-то это странно.       Лорн оставила закрытую бутылку у кровати и снова подошла к окну. Компьютер был, кажется, выключен, — судить тяжело, все экраны обычно располагались так, чтобы она ничегошеньки в них не видела. Свет пребывал в своём обычном состоянии. Хотя в таковом он мог быть и после оттрезвонивания сирен, так что о многом это не говорило. Ничего более визуальным осмотром подмечено не было. К сожалению, Эмбер пришлось остаться в блаженном неведении касательно сложившейся ситуации. Пожалуй, это и к лучшему. Переживать, на самом деле, было как-то до жути неохота.       Может, где-то прорвало трубу, и их попросили временно выйти? Или дело в чём-то другом?       Вздохнула. Неприятно, однако, постоянно являться всего лишь местной канарейкой. Тихо напевая себе под нос, Эмбер продолжила уборку, ведь, говоря честно, комната уже успела немного запылиться за всё это время…       — There's something to the ritual       Of setting a torch to… what is gone…

***

      Мандраж охватил Эмбер, и она пугливо уставилась на двух человек, подошедших к её стойке. Из-за маски на лице, перья которой неприятно щекотали виски, ей было до жути неудобно, так ещё и эти рукава кружевные вечно за всё цеплялись! Она была в шаге от того, чтобы сбежать, но она уже дала замдекана по внеучебке обещание быть частью мероприятия. Уходить было поздно…       Но это ощущалось всё же так, будто её туда затащили насильно. Но это же не совсем так! Она, вероятно, очень может быть, тоже немного хотела побыть в некоем центре внимания. Привнести определённый вклад в студенческие будни… Это же не уголовно наказуемо.       — Если угадаете, какой масти я достану карту, сможете взять закладку, — она указала пальцем в чёрной кружевной перчатке, одолженной у кого-то со второго курса, на ряд прямоугольных картонок с принтом известных картин. Рядом с ними была корзинка маленьких упаковок с конфетами, которые полагалось брать с ними в паре. — Или… — провела рукой чуть дальше, к стопке наклеек её факультета. Голос предательски дрогнул, и Лорн нервно кашлянула. — Одного из этих ребят! Готовы?       Студенты что-то сказали, но Эмбер из-за общего гула в помещении и собственных переживаний ничего не услышала. Как хорошо, что ей по образу не полагалось улыбаться, иначе она бы сбежала сразу.       Кажется, они согласились. Лорн взяла колоду карт, перетасовала их и, развернув карты веером, причём, рубашкой к гостям её стойки, достала одну из карточек. Король пик.       — Хмм, пики? — спросила девушка, с улыбкой заглядывая Эмбер в глаза через маску. Сглотнув, та крутнула карту в руках, показывая выпавшую.       — Правильно! Можете взять и конфеты тоже…

***

      День очень долго тянулся. После уборки Лорн уже не знала, чем себя занять. Она чувствовала себя запертой в башне Рапунцель, только было одно отличие в том, что выбраться нельзя было уже чисто физически. Девушка прислушивалась к звукам за окном и за дверью, но звукоизоляция не давала и шанса этой затее. В конце концов, она вспомнила, что была ещё и вентиляция. С ней дела обстояли, по факту, так же. Эмбер пыталась расслышать что-то через тумбу и изоляционные сети, однако ничего слышно не было: то ли там действительно было тихо, то ли звукоизоляция всё-таки была на высоте. В любом случае, никаких новых данных этой ей не привнесло…       Что она делает? Нет-нет-нет. Она не будет снова скрестись во все щели в панике, словно брошенная на произвол судьбы собака, оставленная хозяевами в машине рядом с ТЦ в жаркий день. Тут нет никакой опасности. Вздохнув, она вернулась на кровать. Поразмыслив, сняла берцы и залезла на покрывало с ногами. Мысли беспокойной жилкой бились в сознании, переводя все темы на одну конкретную.       Ей не нужно выбираться. Здесь безопасно. Но как же тревожно, вспоминая её сны…       Ладно. Ладно! Она перестанет игнорировать слона в комнате и подумает о тридцать пятом. В конце концов, выбор у неё был не велик.       Тогда он, конечно, рассказал ей о том, что означает «Кетер», однако вопросов, честно говоря, у неё меньше не стало. Откуда они берутся? Как их много? Вероятно, достаточно, если объектов больше ста семидесяти трёх… Что будет, если кого-то не сдержать? А как было раньше, до того, как их забирали в этот супер-пупер-крутой Фонд? Ну не может же быть такого, что если кого-то отпустить, то всё, начнётся апокалипсис… До создания Фонда ведь тоже как-то жили. А как долго он вообще существует? И там была ещё какая-то вторая категория объектов… Забыла.       Пока что источником информации являлся только Маска (очень неловко, на самом деле, его так называть… Почему у него нет нормального имени?), но и он надёжным не считался. Эмбер, положа руку на сердце, была готова признать, что слепо доверять ему было бы глупо. Совершенно по-идиотски. Такой трикстер мог с лёгкостью рассказать о том, какая Земля плоская и какие американцы, не бывавшие на Луне, врунишки. Глупо, конечно, сравнивать, но Лорн ранее не раз видела таких персонажей в медиа. С чего бы Маске открывать ей правду?       Евклид. Вспомнила. Узнать бы, что это такое вообще. И где именно она это слово вообще видела. Перед глазами стояла табличка с этим словом, но, во-первых, все таблички делались под шаблон, а во-вторых, особо объектов-то она и не видала. Хотя, может быть, у той бетонной статуи был этот статус? Кто знает. Они опаснее Кетеров? Или наоборот? Как они вообще это определяют? Это уровень опасности, сложности содержания или проблемности поиска и нахождения?       Эмбер лениво почесала щёку. Раздумья особо не способствовали спокойствию. Она опустила голову и посмотрела на свою руку. Розовые шрамы покрывали ладонь от краев отросших ногтей до заметных под кожей синих вен на предплечье, делая оную особенно неприятной на вид. Они стягивали ножу, отчего распрямлять пальцы было не очень удобно, а первоначально и вовсе больно. Иногда девушке хотелось украсть нож только ради того, чтобы срезать эту уродливую поверхность в надежде, что на этом месте отрастёт нормальная кожа. Ладно, по крайней мере, это не лицо. Лицо куда более социально-значимая часть. Может, будь у неё какой-то особо приметный шрам, помимо того, что на губе, с ней бы даже Элсон не общался, уже искренне считая уголовницей… Обычная женская внешность делала Лорн более-менее способной вызвать сочувствие и симпатию у остальных людей. В какой-то степени, может, даже привлекательной для некоторых персон.       Без понятия.       Краем глаза Эмбер заметила какое-то шевеление. Метнув взгляд в окно, она поняла: это не был Элсон, это не был какой-либо иной научный сотрудник или член опергруппы! Это были два мужчины из класса D. Она боялась даже предположить, как они сюда попали, потому что их появление уже априори означало, что что-то в зоне пошло конкретно не так! Сердце забилось быстрее, разгоняя кровь по телу, оцепеневшему, словно она была оленем в свете фар.       Думай. Дошли? Сами? Не могли. Она же не дошла… Или дошла? Не одна ведь! Мысли расползались, и Лорн не могла уцепить за хвост ни одну из них, забыв уже обо всём, что было в тот день, когда она познакомилась с Маской. И пока она металась, эти двое неслышимо переговаривались в рубке. Один из них был выше, примерно с Александра Бриджа ростом, второй не сильно ниже первого. Разглядеть их точнее от непонятно отчего охватившего её страха она не могла. Поняла только, что они без автоматов или иного огнестрела, что уже великий уступок с их стороны.       Почему она боится? Потому что теперь ситуация абсолютно не предсказуема.       Они могут открыть дверь, если разберутся как. Они мужчины, — сильнее, что она может им противопоставить?       Пусть они уйдут.       Дверь с оглушающим звуком «Ш-ш-ш-ш!» открылась, и Эмбер забила дрожь. Она поднялась с кровати, едва не теряя координацию. Ей даже защититься нечем!       На краю сознания маячила гадкой мушкой мысль, что на самом деле они ничего плохого предпринять не хотят и что она надумывает. Не обязательно всегда представлять самый ужасный исход событий. Может, они в целом неплохие ребята? Хотя… В D-классе-то?       Один из них оказался в проходе. Тот, что повыше.       — Привет, — у мужчины был низкий хриплый голос, настолько типично-маскулинный, что Эмбер невольно затошнило; и очень неприятный тон, свойственный тем, кто вот-вот совершит что-то неправильное с моральной точки зрения. — Не хочешь рассказать, почему оказалась в такой шикарной клетке? Нам очень интересно. Через постель с директором Зоны, видать?       Лорн не могла выдавить ни звука из себя. Непосильным трудом казалось открыть рот не для воздуха и напрячь голосовые связки не для крика.       — Ты глухая, не? Ну, так даже лучше… Я, знаешь, так по девочкам соскучился. И мой товарищ, кстати, тоже…       Про какого именно он «товарища» уточнять Эмбер не стала. Она отошла к тумбе, чтобы её и мужчину разделяла преграда хотя бы в виде кровати. Нога задела бутылку, и та упала рядом.       — Не подходи, — выдавила из себя девушка, глядя, как расходник делает шаг. Но он продолжил. — Я сказала, не подходи! — она кинула быстрый взгляд на окно, но там уже не было второго. Её прошиб холодный пот вместе с шоком понимания ситуации. Самой херовой ситуации из всех возможных! Да лучше бы её убили, чем это!       — Да что ты, — он усмехнулся. — Тебе же тоже тут скучно.       — Ты уверен, что сейчас самое время? — вздохнул второй со спины, на самом деле без особых сомнений в голосе. Как будто просто дразня Эмбер.       — Для меня всегда да.       Лорн попятилась к душевой, когда расстояние критически сократилось. Пара ударов сердца и она кинулась туда, в маленькую спасительную комнатку, представившуюся для неё единственным оплотом безопасности. Едва она дотянулась пальцами до ручки, как её грубо схватили за предплечье другой руки и больно дёрнули обратно. Взвизгнув, она куклой качнулась к мужчине, однако тут же задёргалась, игнорируя боль, в попытке вырваться. Но эффекта никакого не было. Пальцы чужой руки схватили её за волосы, с такой силой, словно пытались их вырвать. Мужчина кинул её на кровать и, не давая опомниться, прижал к ней. Эмбер завыла, делая резкий выпад свободной рукой, чтобы дотянуться своими ногтями до его глаз и хоть немного ослепить, но это лишь помогло ему схватить оную и крепко обездвижить обе её руки. Удары ногами будто только прикормили зверя в этом человеке ещё больше.       Эмбер зарычала:       — Отойди от меня, выродок! — но он сел на её бедра, придавливая к худому матрасу, словно бабочку к поролоновой подложке английскими булавками. — Ебаное мужло, убери от меня руки!..       — Как сразу язык развязался, — он перехватил её руки одной своей, а освободившейся задрал её майку. — Это мне вместо обеда. Ничего так, Дэн, да? —мужчина глянул на второго расходника, но тот лишь хмыкнул:       — Помочь?       — Я сам.       Эмбер почувствовала, что вот-вот расплачется, и её глаза противно защипало и к ним прилила кровь, параллельно настукивавшая ей в ушах в темпе престо. Гадко, гадко!       — Убери свои блядские руки! — вскрикнула она, когда одна из упомянутых рук больно схватила её за правую грудь, прикрытую разве что тонким топом. Она забрыкалась вдвойне сильнее, но через пару секунд любования мужчина влепил ей пощёчину, отчего голова девушки дёрнулась в сторону. Как же Эмбер была зла. — Уёбище, — она не плюнула в него лишь по той причине, что испугалась того, что ей причинят из-за этого лишь больше боли.       Расходник щупал её тело своей мерзкой грязной рукой, оставляя на нём уродливые следы. Ещё немного и он стянет с неё штаны.       Что ей делать… Что она вообще сможет сделать?       Насильник что-то говорил, но Лорн не слушала. Мир до возобновившейся тошноты потемнел на несколько мгновений, отчего она не заметила, почему хватка мужской руки на её запястьях ослабла. Едва осознав это, Эмбер тут же взбрыкнулась и высвободила кисти, а затем скорее инстинктивно, чем взаправду думая головой, схватила поднос. Мужчина, вероятно, не ожидал, что она сможет сделать хоть что-то.       Он даже не успел защититься.       Девушка наотмашь ударила его по виску выступающим на металлическом подносе со всех краёв бортиком.       Его голова мотнулась, а потом на Эмбер прыснула кровь. Расходник зашипел и схватился одной рукой за голову над скулой, а второй схватил Лорн за шею, но та, игнорируя это, ударила вновь, особо не разбирая уже куда бьёт, лишь бы попасть. Тот, что стоял в двери, зашуршал и начал идти ближе.       Хватка на шее ослабела. На одном лишь адреналине несостоявшаяся жертва закопошилась, пытаясь выбраться из-под мужчины, который начал наваливаться на неё. Её живот запачкался в тёмной крови, к которой ежесекундно примешивалась куда более яркая, выбивавшаяся пучками.       «Неужели я задела артерию вместе с веной?» — и это было самой обнадёживающей для Лорн мыслью.       Второй мужчина подошёл к кровати, но замер, когда первый поднялся с девушки уже самостоятельно, кое-как слез с кровати, но из-за помутнения в голове наступил на упавшую бутылку и завалился на пол, что-то бормоча и выкрикивая. Эмбер тут же вскочила на ноги. Поднос был не лучшим оружием. Вернее, откровенно плохим. В её глазах камера вдруг стала контрастнее и больше в размерах. Она сделала пару шагов и оказалось за десять метров от кровати, у входа в душевую. Она быстро и сбивчиво дышала. К насильнику подскочил его приятель, пытаясь точно так же зажать рану на виске. Он говорил. Много неприятных для неё слов.       Как же они не заслуживают жизни. Вот бы их прямо сейчас расстреляла МОГ.       Но МОГ не появлялась. Никто не появлялся. Она была свидетелем этой сцены, показавшейся ей до ужаса абсурдной, и никто это представление прерывать не спешил.       — Да сдохни уже, — прошептала Эмбер, не слыша собственно голоса, но глядя на то, как извивается на полу раненый; кровь перестала вытекать уже так быстро, а он сам сильно побледнел, даже немного посинел от её потери. И к чёрту.       Минута, две; или несколько секунд? Лорн понятия не имеет сколько времени прошло. Она существовала вне этого времени. Подельник поднялся на ноги и начал подходить к девушке. Она следила за каждым его движением, но он их и не прятал.       Он напал открыто. Сражаться Эмбер не умела: хоть она и отбила первый удар, второй же выбил поднос из её рук, и тот отлетел на несколько (десятков?) метров в сторону. Она закричала от следующего удара, выбившего её из сознания на несколько мгновений.       Она вернулась к управлению телом уже лежащей на боку на полу, ощущая удары ногами по её почкам. Она сжалась, чувствуя, как каждый из них выбивает из неё что-то важное, что-то жизненно необходимое, за которым хотелось потянуться и вернуть. Или хотя бы прекратить это! Каждая попытка схватить мужчину за ногу была безрезультатной, ей, кажется, успели все пальцы отбить — она слышала щелчки вывихов и вспышки боли. Заревев, она попыталась стать меньше, скорчившись в позу эмбриона. Волнами её тело окутывало всё это отвратительное и мерзкое чувство.       Эмбер схватили за волосы и ударили об пол. Она открыла глаза, будучи прижатой лицом к поверхности. И увидела, что от подноса отлетел такой же металлический нож. Он просто выпал из него? Или это отколовшийся от самого подноса кусок?       Да похуй.       Перевернувшись на живот, она поползла вперёд под непрекращающимся шквалом ударов. Раза два или три она останавливалась, так как сознание неумолимо гасло. Удары в суставы замедляли её. Они подло стопорили всё движение конечности, заставляя ту рефлекторно сжиматься, что приносило ещё больше боли.       Эмбер не знала, сколько это продолжалось. Мужчина отошёл, видимо, проверить что-то или найти. Её это не сильно интересовало.       Она протянула правую руку вперёд, к ножу, и увидела, как что два её пальца были вывихнуты. Но это… Это исправимо. Она вправила их второй рукой, потянув за кончики пальцев. Да, это было до жути неприятно, но не так больно, как забитые под ногти иглы. Уже так Лорн схватилась за нож, и у неё открылось второе дыхание. Но спешить нельзя. Спешить вредно. Нужно ждать.       Секунды тянулись бесконечно. Девушка обернулась и заметила, что расходник просто отошёл взять в руки бутылку. Она не знала, для чего и знать не хотела. Но ей нужно было дождаться, чтобы он вернулся. Эмбер не слышала ничего из-за громкого звона в ушах и стука крови, она отсчитывала время по собственному дыханию. В этом положении было крайне тяжело не дёргаться и не шевелиться.       Когда мужчина вернулся обратно к ней, Эмбер резким движением вогнала нож в его голеностопный сустав.       Всё, что было дальше, запомнилось лишь вспышками и урывками. Но Эмбер точно знала, что, когда мужчина упал на колени, она приподнялась и с трудом выдрала нож из переплетения костей и жил, словно Артур, вытащивший Кларент из камня, и ударила им расходника в бедро. А потом, когда тот бросился на неё, пытаясь выбить оружие из руки, с силой укусила его за руку, и во рту появился привкус крови.       Нападавший слабел. Лорн не знала ещё почему и как, но отчаянно кусалась, вырывалась и ударяла ножом, стоило ей освободить руку.       Спустя несколько минут или часов борьбы, мужчина мёртвым грузом рухнул на Эмбер, зажав между собой и полом. Уставшая, она не сразу поняла, что тот уже не подавал признаков жизни и не сопротивлялся. Вся в крови и гематомах, с бешено колотящимся сердцем, девушка попыталась выбраться из-под восьмидесяти килограмм мусора, и далось ей это не сразу. Руки дрожали, не в силах даже приподнять тело, а ноги совершенно не слушались. Через полминуты копошения, она всё же смогла перевернуть его набок и скатить с себя.       Эмбер тяжело дышала. Она отползла в душевую, ещё не в силах подняться на ноги, и села, прижавшись спиной к стене. Она посмотрела на красный след, тянувшийся за ней: вся она была залита кровью, словно в каком-то дешёвом слэшере; та стягивала кожу похлеще шрамов, засыхая местами то тонкими плёнками, то крепкими корками. Лорн дотянулась до полотенца и стерла с себя и своих рук хотя бы часть этой гадости. Воды не было, что ещё остаётся?       Боль в теле пульсировала и находила волнами. В её пики девушка едва не теряла сознание. В перерывах она смотрела в сторону основной части камеры, пытаясь осмыслить произошедшее.       Нож, у неё был нож. Откуда? Ей никогда не приносили ножей, тем более не пластиковых. И это не был обломок от подноса тоже… Приглядевшись, Эмбер поняла, что даже взглядом найти не может своё оружие. Куда оно делось?       Только сейчас она вспомнила, как стоило ей действовать с самого начала. Сделать что угодно, чтобы перестать быть привлекательной. Сблевать, забиться в припадке, что угодно. И почему эта мысль пришла так поздно?       Хотя, может, это только больше бы им понравилось…       Мир качнулся и медленно угас.

***

      Минут через сорок Эмбер всё же очнулась. Находиться тут было до ужаса неприятно. В камере плотным туманом стоял запах крови и пота, он солью скрипел на языке и вызывал лёгкую тошноту. Лорн поднялась на ноги, держась сначала за шкафчик, а потом и за стену. Нужно уйти из комнаты. В обычном состоянии её организма это не составило бы труда, но теперь, когда каждое движение отдавалось тянущими неприятными ощущениями, обычная ходьба превратилась в жуткое страдание.       Эмбер фут за футом волочила ноги. Нужно было осмотреть трупы, чтобы понять вообще, что произошло конкретно. В голове всё странным образом перемешалось. Она помнила, что держала в руке нож, но головой понимала, что в комнате ему неоткуда взяться. Совершенно неоткуда. И как ей вообще получилось уложить двух крепких лбов? Ей, среднего телосложения девушке, заходившей в спортзал лишь в дни открытых дверей? Это казалось чем-то из разряда бреда.       Трупы лежали посреди комнаты, один из них, уложенный позже всего, был ближе к душевой. К нему Эмбер и направилась, оторвав руки от стены. Дойдя до него, в пути брезгливо избегая луж и продолговатых следов чужой крови, девушка присела на колени.       Тело было повёрнуто лицом вверх, показывая всему свету несколько колотых ран в животе и по одной на бедре и на лодыжке, однако ни в одной из них не было обнаружено воткнутого оружия; из находок вообще была только рация, торчавшая из кармана израсходовавшегося материала вместе с двумя картами. Ничего из этого брать желания не было. Лорн осмотрела всё, что могла, но по итогу ножа так и не нашла. Лезть под кровать, чтобы проверить и там, желания никакого не было. Ситуация настораживала. Но, честно говоря, девушка уже так устала, что ей за объяснение сошло бы и то, что это мог бы быть какой-то объект-столовый прибор… Своего рода ходячие мертвецы же тоже тут бывают.       Обходя трупы широкой дугой, Эмбер вышла из своей камеры. В нос ударил чистый вентиляционный воздух, ярко контрастировавший с тем засоленным, что был в комнате, который уже, казалось, застрял в лёгких и всё никак не хотел их покидать. Вряд ли разница была такой сильной, двери же были открыты, а вентиляция работала (либо не работала) везде.       Плевать уже, если кто-то что-то скажет поводу того, что она тут бродит. Лорн всё равно не пойдёт наружу, в коридоры или на поиски Маски. Она хочет только посидеть в рубке наблюдения, ничего криминального. Неужели тела в камере не покажутся Элсону достаточной причиной?       Пошатываясь, тяжело дыша и едва удерживая равновесие, девушка с горем пополам дошла до кресла. К концу пути её уже начали покидать и без того скудные силы, так что она просто рухнула на кресло с шумным выдохом. Несколько секунд она сидела без движения, но потом чуть наклонилась, подняла на сиденье ноги и сняла промокшие от крови носки, затем закинула их в мусорное ведро, не вставая.       Радоваться попаданию с двух метров было бы глупо, но не сказать, что поводов было особо много.       К её счастью, дверь в коридор была закрыта, так что она могла быть уверена в том, что никакой Док и никакая скульптура её не потревожат. Предупреждение Маски о первом она ещё помнила, так что, несмотря на его вежливое поведение, всё ещё его побаивалась. А то вдруг зайдёт и скажет: «Ой-ёй, Вам очевидно нужна помощь!»       Ей уже никакая помощь не нужна была; в такой ситуации помогут только две бутылки: виски и колы.       Но говоря о медицинской… Откинувшись на спину стула, девушка закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на своих ощущениях. Наличествовали ушибы внутренних органов, что очевидно, как и множественные гематомы по телу, уже начавшие набирать в цвете. На руках и шее наверняка красовались красные следы от мужских рук. Рассматривать желания не было. «Наверняка потом станут синими,» — с сожалением подумала Эмбер.       Её дыхание выбивалось из тишины; оно было странным образом спокойным и ровным, однако судить о том, насколько глубоким она не решалась: делать полные вдохи было мучительно больно.       Вдруг дверь в коридор распахнулась. Уже без особого страха Лорн открыла глаза (вероятно, она задремала…) и, не двигая головой, посмотрела в дверной проём, ожидая, пока пришедший подойдёт ко входу в рубку. В ней теплилась ещё надежда, что это МОГ (всё же будет лучше, если её расстреляют, и она уже не будет тут страдать в ожидании бог знает чего: люлей от Элсона или класса от Александра). Но звук был не похож… Это туфли, либо кроссовки, но точно не крепкие милитаристские говноступы.       Некто заглянул сначала в камеру, но смотрел внутрь не больше секунды; это было понятно по звукам шагов. Лорн не успела особо осознать чужое вторжение, как он оказался в проёме.       Она на мгновение даже подумала, что у неё галлюцинации. Не. Не-а. Как это может быть реальностью? Бог правда сжалился над ней?.. Девушка поёжилась и сжалась в кресле, обняв согнутые ноги будто в попытке стать меньше и незаметнее, опустила голову, пряча отсутствие такой необходимой сейчас улыбки в тени между колен, и исподлобья посмотрела на Маску, запоздало понимая, что выглядит как побитая грязная собака.       Но, будь Эмбер собакой, она бы уже завиляла хвостом. Как тот щенок.       — Эмбер, — вместо приветствия выдохнул объект и подошёл к ней. Он встал колени, заглядывая ей в глаза. Он молчал, и это радовало: у Лорн не было никакого открывать рот и разговаривать. Даже губами двигать. Ей хотелось лишь отмокнуть в ванной и уйти спать в свежезаправленную кровать, раз уж спиртным уже ничего не подсластишь. А лучше, чтобы кто-то сделал это всё за неё, ибо сил не было. Девушка закрыла глаза. Она грязная и наверняка воняет… всем, чем только можно. Противно от самой себя. Хотелось соскрести с себя кожу и выбросить к тем носкам в мусорку.       Маска поднял руку и погладил Эмбер по волосам, игнорируя засохшую кровь, кое-где оставшуюся в них. Она была готова растечься в лужу от захлестнувшего её чувства безопасности. Конечно, рядом с ним ей уже ничего не угрожает. Никакие расходники, никакие Докторы… До её носа донёсся сладковатый аромат, смешанный с запахом старых книжек. Такой приятный, спокойный и тёплый запах. Он всегда так приятно пах. Она даже не знала чем. Может, подгнившими цветами, зажатыми между страницами учебника и оставленными на десять лет в расщелине между стеллажами; гипсовыми статуями из аудитории по рисунку. Возможно, смертью и долгожданным отдыхом. Девушка редко обращала внимание на это, но такой запах сопровождал Маску всегда, вне зависимости от носителя, так что отделить их друг от друга было тяжело.       Эмбер опустила руки на край сиденья и свесила ноги вниз, уперевшись на пластиковую крестовину кресла. Мысли спутались. О чём она только что думала?       Рука пропала, но Лорн не успела забеспокоиться и открыть глаза, как её осторожно обняли. Благо, что, судя по всему, носитель был недавно сменён: одежда на груди, к которой её несильно прижали, не была пропитана тёмной жидкостью. Да и тело не было особо жёстким. Оно было в самый раз. Вот так совпало.       Эмбер подумала тогда: «Наверное, это самый простой способ привязать меня к себе. У тебя замечательно получается.» И она была рада, что это происходит.       «Это же не сон?» — уже сосредоточенно и прицельно задала она в мыслях вопрос.       «Ни в коем случае, — ответил он. — Ты бы хотела, чтобы это было так?» Отвлекает её.       «Нет.»       Она подняла дрожащие руки и слабо приобняла его в ответ.

***

      — Ага, только я всё сделал, и вот снова? — с капризной ноткой в голосе урчит Красный Лорд, брезгливо откидывая бумагу на стол и смахивая другой рукой невидимые крошки, будто упавшие с этого гадкого письма на его одежды. Недовольно оглядывается на дверь своих покоев, проверяя, точно ли она закрыта, и падает спиной на ложе. Он ёрзает змеёй, переворачивается на живот, загребая мягкие перины руками, словно волны. В губы утыкается невесомый красный шёлк. — Делать мне нечего, как разбираться в проблемах на стороне Нигредо! Кому вообще какое дело?       Рубедо помолчал, задумчиво разглядывая украшения на своих пальцах. Поначалу он даже несколько радовался, что Чёрный Лорд покинул их всех, — всё-таки на одного неприятного зануду меньше. Да и сколько проблем с ним было. Но Рубедо как бы мог и потерпеть, если этот зануда помогал со всеми делами и ему самому не приходилось брать не пойми какие обязанности. Своими руками он, конечно, мало что делал, в основном поручения, переданные послом, распределялись между доверенными лицами и слугами Лордов, но для этого всё-таки их нужно было выбрать! А тут всё чаще и чаще именно его заставляют заниматься этим, хотя ему и своей четверти по горло хватает со всеми заботами! А ведь жить нужно в удовольствие, а не в муку… Кто же решит сказать об этом Послу лично?       От цели всей жизни его постоянно что-то отвлекало, и это расстраивало.       Но эти мысли быстро улетучились. Это всё мелочи. Куда важнее очередное грядущее празднование, во время которого Рубедо, так и быть, отложит все супер-важные дела и наконец отдохнёт! И без разницы, что он и так отдыхает почти всегда — это же «почти». Альбедо, вероятно, ещё целую вечность будет заперт в своих склянках-бумажках, так что ему объективно никто не посмеет помешать со всеми этими вещами.       Красный Лорд потянулся дикой кошкой, выпутался из одеял и встал на ноги. Он снова взял в руки бумагу, повертел её, размышляя над делом. Но долго маяться этим желания не было: Рубедо просто решил раздать все дела тем, кто попадётся на глаза. А что? Так же проще. Всё равно в данное крыло чёрте-кто не попадал.       Тишина немного давила. Ах, вот бы уже музыка заиграла! Сколько можно? Он как будто уже целую вечность не пил и не слушал ничего, кроме гадких шорохов. Его изысканный слух должно ласкать нечто… великолепное!       Звон каблуков, приближающихся к двери, и Рубедо выскользнул в яркий, напыщенный цветами коридор. Сюда стекались все его любимые оттенки красного. Они переливались и ветвились змеистыми кронами на стенах на пути к его покоям. Хорошее у него всё-таки жилище, наверное, самое замечательное из всех, что были в Алагадде. Лорд усмехнулся, и его голос путающимся эхом побежал по сводам.       Цепким взглядом Рубедо заметил в конце коридора поспешно уходящего куда-то слугу.       — Сюда-сюда-сюда! — поманил он существо, словно какую-то скотину. Скользящими по плитке быстрыми шагами Лорд догнал его и ухватил за плечо. — Эрссс-хе, какая удача! — он хихикнул, отдавая лист бумаги. — Тебе. Дарю данное обязательство. Выбери себе помощника и иди исполняй. Потом мне отчитаться! Без подробностей…       Слуга активно закивал, что-то залепетав, но Рубедо отшатнулся и приложил свои тонкие пальцы к фарфоровой нижней губе, после чего постучал по ней.       — О, как ты думаешь… — он задумчиво возвёл очи к далёкому потолку. — Да, точно! Если дела с чёрной части, так может Нигредо оставил после себя что-то? Он же этим занимался. Если так подумать, я туда не ходил после его ухода. Да там ничего интересного и нет! Я и раньше туда особо не ходил: там же мрачно! — Лорд крутнулся на каблуках, а потом ещё раз, делая тем самым полный оборот. Как удобно, однако, рассуждать вслух. — Ну конечно! Да-да-да, Эрссс-хе, всё правильно! Займись делами, а я проверю нужный угол! — он любовно похлопал слугу по имитирующим волосы щупальцам на голове, и, преисполненный некоторым интересом, ретировался. Ему было просто необходимо это проверить! Он там не застрянет, пару комнат проверит, и всё. Никто даже не заметит!       Да и это не вне закона всё-таки.       Долгий спуск к земле со своего крыла, а потом будто бесконечный путь, вечно кем-то прерываемый: улицы Алагадды петляли, будто нарочно пытаясь не пустить Красного Лорда в нужное место, да и вывески, по привычке привлекающие глаз… Всё жутко отвлекало, а томящиеся у ног и разбросанные по проспектам и закоулкам тела никак его стойкости не способствовали. Рубедо не отличался высокой степенью целомудрия или целеустремлённости. Однако сейчас, когда он, чёрт возьми, наконец решился прошмыгнуть в нужное место, всё шло наперекосяк!       Короткие пути, сужающие пространства, шалили, совершенно не слушаясь собственных правил. Рубедо с трудом заставил себя не останавливаться, когда на границе завидел прекрасный бар… Пара шагов по темному переулку — и всё пришло в норму.       Когда нет важного дела — так пожалуйста, вот Вам все входы и выходы. А как появится, так терпите и молитесь, господин Красный Лорд. Он недовольно фыркнул.       Грациозные ониксовые стены уходящего в чернушное небо здания приковывали взгляд весьма лениво и неохотно. Если бы Рубедо не знал, он бы, может, даже пропустил это место. Когда оно лишилось печального обаяния, испускаемого Лордом Страданий, оно стало каким-то обыденным и неинтересным. Казалось, место находилось в жутком трауре по своему старому хозяину, чье тело было разбито в щепки толпой и чья личность покинула их…       Интересно, где он? Рубедо не интересовался особо другими измерениями и мирами — его они не беспокоили ничуть. Так что даже предположить не мог, в какое именно всеми забытое место попал Нигредо. И попал ли вообще? Может, это всего лишь байка, а истина сокрыта за словами Посла и Белого? Куда там попадают после… как её там… «смерти»?       Без разницы. Ему, Красному Лорду, без разницы.       Он входит внутрь, игнорируя вдруг посетившие его странные мысли, и оказывается в прихожем зале, освещение в котором обозначалось только плетущимися по полу пятнами света, исходящими из окон. Хотя тут явно убирались, помещение выглядело каким-то обветшалым, словно из какого-то бедного района.       Слуг не наблюдалось, но Рубедо знал и без того, что они все попрятались по щелям и теням, как это обычно и происходило. Боялись прихожан, потеряв своего владельца, что не удивительно. Красный Лорд осуждать их не спешил. Его звенящие каблуки направили его дальше, к коридору, уводящему вверх, — туда-то ему и надо. Если всё пойдёт как надо, рано или поздно он окажется в хозяйском крыле, а там обнаружить бывшие покои Чёрного — как найти иголку в игольнице. Не сказать, чтобы он этим когда-либо занимался. Это дело слуг, шить и латать, но никак не его.       Его шаги ехидным смехом отскакивали от пола к стенам. Рубедо хихикнул, перескакивая через внезапно появившийся порожек. Забавное местечко. Ему не подходит траур.       Скользкой яркой тенью Носитель Маски Веселья пробирался к опочивальне (или, вернее сказать, кабинету?) Нигредо. Распахнув отдалённо знакомую дверь, он замер, окидывая то, что находилось за ней, взглядом. Комната была разгромлена, а напряжение в ней сохранялось даже спустя многие-многие празднества, как будто сама суть Алагадды даже не пыталась просочиться сюда и исправить данное недоразумение. Многие бумаги лежали на чёрном ледяном полу без какого-либо порядка, треснувший растянутый стол был опрокинут к ним же, видимо, для поддержания их печального расположения духа. Шкафчики были раскрыты, некоторые книги из них парили над полом, падающие так медлительно, что им и вечности на то не хватит.       Рубедо фыркнул, сетуя на агрессивность того, кто так тщательно «проверил» это помещение, и подошёл к столу, запахнув за собой дверь. Он откинул кудри от лица и сел на колени, чтобы рассмотреть разбросанные листки. Некоторые из них были с текстами, написанными от руки, какие-то были наполнены печатными строгими пятнами букв, но одно оставалось неизменным: ничего личного среди них не было.       «… вероятно, способствует развитию данного недуга. Неясно на сей момент, как долго воздействовал выявленный нами фактор, однако…»       Что-то про глупости о больных. Да, точно, у Нигредо же вроде был какой-то дружок, с которым они исследовали… что-то. Какие вообще заболевания могут быть в Алагадде? Они же так легко поправимы, что даже смысла изучать их нет!       «… Оставив два различных цвета,       Из коих каждый есть примета…       Но тот, в ком веры вовсе нет,       Избрал один лишь чёрный цвет,       И непременно потому       Он канет в ночь, в глухую тьму.       А не утративший надежды       Рядится в белые одежды…»       Скучные стихи. Зачем он вообще их читал? Рубедо это наскучило уже ко второй строчке.       «… развитии мимикрии в неудобных для существования сложившихся условиях. Исследуя данный вид, я пришёл к выводу, что в будущем количество мигрантов оттуда в нашем городе увеличится, как минимум, временно. Это неминуемо приведёт к беспорядкам, однако я не беспокоюсь по этому поводу, — сея проблема, вероятно, в меньшей степени коснётся меня.»       Так, а вот тут поподробнее! Рубедо стряхнул пыль с бумажки (почему именно тут никто не убрался? Бездари, за что им только платят!), оказавшейся вырванным из дневника листом бумаги. На это указывал загнутый уголок — вряд ли Нигредо бы так беспокоился, не будь это чем-то важным…       Итак, где тут начало? Красный Лорд фыркнул, заметив, что строка, с которой начался текст, была продолжением предложения, но не его началом. И что ему теперь, всё перерывать тут? Не. Пусть этим займётся кто-то ещё. Ладно, что тут вообще?       Узкие строчки текста, ровного и аккуратного, с завитками, плелись одна за другой. Даже через бумагу сочился весь этот занудный характер…       «… давно молчала об этом, но в скором времени, перед нашей последней встречей призналась, что одной из причин её изучения культуры Алагадды является разрушение её собственного мира, представленного в значительно ином виде/измерении, объяснение которого она не осилила. Из того, что удалось мне узнать — из-за прошедшей волны бедствий он был в весьма плачевном состоянии. Кроме того, её вид, судя по её рассказам, преуспел в развитии мимикрии в неудобных для существования сложившихся условиях. Исследуя данный вид, я пришёл к выводу, что в будущем количество мигрантов оттуда в нашем городе увеличится, как минимум, временно. Это неминуемо приведёт к беспорядкам, однако я не беспокоюсь по этому поводу, — данная проблема, вероятно, в меньшей степени коснётся меня. Скорее всего, это ударит по Цитринитасу и Рубедо, хотя очевидно, что во всех частях города будут определённые последствия. Кто знает, насколько сильные? В любом случае, — упомянутый Рубедо перевернул лист и глянул на другую сторону. — это не моя забота. Кто бы не читал это, что ж, удачи справиться.»       Красный Лорд сначала тихо захихикал, а потом рассмеялся в голос, откинув бумажку и поднявшись на ноги. Он замерил все пять стен комнаты звенящими в прерываемой смехом тишине шагами, пытаясь собраться. Как же! Конечно! Нигредо сам устроил, видимо, беспорядок перед уходом, и даже заранее знал, что все оставленные здесь его записи проверят! Как долго это продолжалось? Он знал, что что-то такое произойдёт, с самого начала? Может, он и вовсе создавался с идеей предательства? С идеей такой показательной театральности?       Отсмеявшись, Рубедо покрутился на каблуках, растирая ладонями выступившие красные смешинки с уголков глаз и щёк. Какой же шут этот бывший Чёрный Лорд. Но спасибо! Эта маленькая подсказка определённо подняла ему дух своей внезапной нелепостью.