35 questions

      — Ну и ну, так меня ещё не обзывали, — весело прошипел, отсмеявшись, Маска.       — Да ну, — вместо того, чтобы пойти на попятную, Эмбер хмыкает, продолжая. Она оглядывается на закатывающего глаза за стеклом доктора Моргена и снова смотрит на объект. — Я даже не старалась.       Лорн щурится и пожимает плечами, в то время как Маска немного отворачивается, чтобы начать отвлечённо царапать стеклянными пальцами стык искусственной кожи на софе.       — Хорошо, а что происхождение?       — Ты сомневаешься в моей божественности? — тянет он с искусственным придыханием, не отвлекаясь от своего дела. Его голос звучал так, словно его только что смертельно оскорбили.       — Ничуть, — даже не моргнув соврала Эмбер. — Конечно, я в это всё верю.       — Ну-у-у, — отлипнув от подлокотника, Маска снова растекается по софе, хитро поглядывая то на Эмбер, то куда-то в сторону. Ах да, на камеру в углу потолка… — Сама как считаешь? Ты бы смогла предположить, кем я создан? Или чем?       — Хмм… Я уверена, когда-то в средние века был бы какой-нибудь крутой учёный, который мог бы создать тебя. Но опять же, зачем это было бы ему нужно?       — Во времена алхимии — учёный? — скептично вставляет свою лепту в предположение Маска. Девушка мысленно хлопает себя по лбу.       — Тогда не учёный. Алхимик, — покладисто соглашается Эмбер. Однако в цельную картинку пазл не складывается (каким образом вообще человек может создать что-то такое?), и приходится отложить эту идею на потом. — Может, всё проще? Может, в Древнем Риме актёра молния ударила? — с надеждой в голосе вздохнула Лорн.       — Ну это уже совсем лениво, — Маска хмыкнул, игриво отказываясь от этого глупого предположения. — Ладно, ещё идеи?       Девушка нахмурилась и откинулась на спинку худенькой софы, складывая руки на груди и закрывая глаза. Идеи, идеи… Ладно, впрочем, позволим мыслям течь своим чередом. Формально, он же не сказал, что всё это прям далеко от правды: даже уточнил, что это не дело рук учёных. А алхимия… ну, или своего рода «научная магия», — это уже что-то близкое не только к средневековью, но и к тому, что следовало ещё раньше. Может, он — наследие древнего народа майя или как их там?       — Лучше вслух, и нет, не думаю, что у майя получился бы такой прекрасный я. Руки людей слишком грубы, зато вот божьи руки…       Эмбер, подсобравшись, открыла глаза и повернула голову, заглядывая в лицо Маске. Так вот, почему он выбрал эту легенду о своём происхождении… Мифология Древней Греции была достаточно разнообразной и абсурдной, чтобы в неё вписалась ещё одна история без особых проблем. Да и кто сможет проверить существование богов, если об этом всё ещё все ведутся споры? Эмбер была готова поспорить, что эта организация, в чьих руках они оба сейчас находятся, уже давно обнаружила кого-то, похожего на божество.       Значит, вторая причина заключается в том, что высшие сущности не измеряемы и расплывчаты. Было бы куда сложнее придумать что-то связанное с алхимией или наукой — это же всё-таки профильные области, в которые просто так что-то такое не впишешь. Это как придумать целое число между двумя и тремя.       Эмбер прищурилась.       — А параллельные миры? Они есть?       — Вот уж не перекладывай на меня ответственность рассказывать тебе о чём-то таком, — он скованно повёл плечами в грубых шарнирах и поднял согнутые в локтях руки вверх. — Не забудь, ты всё ещё расходница. Кто ж тебе что-то такое скажет?       — Что? — Эмбер неловко хмурится, а потом поднимает одну бровь. — Как ты меня назвал?       — Я в чём-то не прав? — тут же оскорблённо отозвался Маска, принимая непривычную форму трагика.       — Ты мне скажи, — фыркнула Эмбер, опуская руки на софу.       — Ну, тогда бы тебя не посадили в одну камеру со мной, — логично и легко заключил объект. — Правда ли ты нужна им? Сама посуди…       Эмбер неожиданно для него спокойно пожала плечами, расслабляя их и опускаясь обратно на спинку софы.       — А ты бы не хотел, чтобы я тебе мешала тут? — она заискивающе улыбнулась, припоминая его слова о том, что ей следовало бы улыбаться почаще.       — Никак нет, — напускно усмехнулся Маска, тут же растягивая улыбку в ответ. В недавнем плачущем ребёнке проснулось что-то вроде внутреннего стержня? Не смешите. — Но тебе бы не помешало мыслить критически.       — Мысля критически, я не должна была идти за тобой и навязываться, — подметила Эмбер, ещё немного поднимая уголки губ.       Объект замер, смотря на девушку долгие несколько секунд, после чего выпрямился (настолько, насколько позволяла структура носителя) и протянул ей руку.       — Ничья.       — Ну и ну… Будем знакомы, я — Победа, — она хихикает, но, глядя на то, что Маска руку не убирает, поднимает брови. — Шутишь? — Эмбер удивлённо смотрит то на него, то на протянутую кисть манекена, выполненную, к слову, достаточно детально. — Реально?       — Это разовая акция, — уверяет он в ответ.       Девушка сомневается буквально пару секунд, — именно столько весил для неё свод правил поведения в камере объекта, — и пожимает холодную ладонь. Рукопожатие длится недолго, буквально пару движений, но после него Эмбер в задумчивости смотрит на свою руку. И ничего не происходит. На руке не появилось ничего нового, шрамы не вскрылись, он даже руку сжимал не так сильно, что появился хотя бы намёк на боль. Почему же тогда…       — Что там? Грибы выросли? — сдавленно смеётся Маска, глядя на её сосредоточенное лицо при рассматривании ладони, которое тут же теряет все остатки серьёзности и заливается краской.       — Н-нет! — выпаливает Эмбер, прежде чем импульсивно стукнуть манекен по плечу костяшками. Однако осознание этого глупого действия только усиливает чувство неловкости девчонки, и она отворачивается под смешки объекта, прикрывая рот ладонью. — Просто есть же какая-то конкретная п-причина, по которой запрещено было тебя трогать? И твоего носителя тоже?       — Можно не устоять, да, — усмехается Маска и взлохмачивает её волосы рукой. В ответ она лишь вяло отталкивает его ладонь. — Крошка Эмбер сомневается в условиях моего содержания?       — Нет-нет, эм, не в этом дело, — она воровато сначала смотрит на окно, а потом на объект. После этого она, вспомнив кое-что, отводит руку манекена от себя и вновь сводит брови к переносице. — Так, погоди, мы же про имя говорили.       — Ты его не угадала. Что-то ещё? — глумливо отзывается он.       — Но…       — Я отвечу как-нибудь в другой раз, — снисходительно отвечает Маска. Эмбер неоднозначно повела плечами, пошарив взглядом по полу.       —… Ну хорошо.       Она просидела несколько секунд в тишине, не зная, как продолжить разговор: на языке крутилось множество вопросов, хоть некоторые из них и звучали как-то чересчур лично… Девушка вздохнула, лениво глядя в окно наблюдения. Что же спросить…       — То и спроси, — мурлыкнул тридцать пятый в ответ на одну из её мыслей и положил руку на её плечо, вызывая короткую дрожь и заставляя рефлекторно обернуться на него. — Хотя бы для камер. Билли явно давно нужен материал такого типа.       — А, кхм, — Эмбер едва заметно покраснела перед тем, как задать свой четвертый основной вопрос: — А кто был твоим первым носителем? Если не брать за основу всю твою божественную драму.       — «Божественную драму»? Вот, как ты сама это называешь? — она очень выразительно на него посмотрела. — Ну-ну, не так серьёзно! Просто, видишь ли, я бы лучше назвал это трагедией: пока нет ни намёка на позитивную развязку! А мне, признаться, очень хотелось бы её достигнуть… Не зря же в этом захудалом мирочке, полном мрака и агонии, существую я! Или, ты считаешь, меня тут быть не должно?       Но говорить что-то ещё он не спешил, играючи уводя Эмбер от темы. Или пытаясь дать крайне замысловатый и зашифрованный ответ… Трактовать слова Маски как-то однозначно всегда было рискованно и опасно, ведь он беспощадно закручивал слова в петли, протягивая их подвешенными под потолком слушателю. Их необходимо ощупывать в руках, осматривать, вращать…       Эмбер макраме не любила, тем более устное, но с этим плутом иначе никак.       — Я считаю, что нет такого, как «должно» и «не должно», — неловко ответила девушка. — Значит ли это, что ты не сможешь выделить какого-то… кого-то конкретного, кто надел тебя первым?       — Звучит вульгарно, Эмбер, — осуждающе вьётся в воздухе его голос, пока манекен качает указательным пальцем то вправо, то влево. — Безвкусно. В каком свете ты меня выставляешь?       Эмбер поджала губы, не имея и малейшего понятия о том, как бы на это ответить. Но, как оказалось, Маске ответа и не требовалось.       — Но если так рассуждать… А был ли кто-то в принципе? — он развёл руками. — Концепция единственно-первого на самом деле не так уж и проста, милая. Она даже скорее переоценена! Может, я не могу выделить как раз из-за того, что на тот момент не было как такового первого? Может, был кто-то ещё? Не первый, а, так скажем, нулевой… Как нулевой пациент. Ты не думала о том, почему он так называется, если он, формально говоря, всё-таки первый? — Эмбер промолчала, а Маска кивнул. — Не думала. Видишь ли, «нулевой» тут даже не означает «первый». После начала эпидемии ВИЧ-инфекции в США все начали гадать: откуда же пришла болезнь? Как могут чистые и святые Штаты быть источником? Однако в своих поисках они нашли лишь человечка, который путешествовал в качестве бортпроводника и чисто теоретически был первым заражённым… Заражённым от кого-то, кто был гражданином другой страны.       — Ты это о чём? — нахмурилась Эмбер, когда Маска сделал паузу.       — Да всё просто, «О» означает не ноль! — с улыбкой воскликнул Маска, махнув рукой и тут же немного понизив голос для контраста. — Это всего лишь «Не из Калифорнии».       — Интересный экскурс в историю, — вздохнула девушка, делая в уме заметку потом разобраться с этим хитросплетением некалифорнийских масок. Думается, он всё-таки правда откуда-то… откуда-то из другого мира? Такие же есть? — Но первый был не отсюда?       — Первый заражённый человек… Пожалуй, история даже и не вспомнит его, — ехидно хмыкнул Маска. — Ты снова меня не слушаешь.       — Первого формально нет?       — Первого формально нет.       — Ну, — Эмбер выдохнула. — Это уже немного более понятно.       — Но крайне поверхностно, — небрежно бросил Маска, разводя чёрными руками манекена. — Это как заходить в дорогой ресторан и просить только гамбургер.       Девушка чуть не подавилась воздухом, засмеявшись от неожиданно простой и чисто человеческой шутки.       — Видишь, даже ты думаешь, что это нелепо.       — Очень, — сделав глубокий вдох и покачав головой, ответила Эмбер. — Просто бестолково.       — Впрочем, может, ты бы ещё что-то хотела спросить? Я уверен, в твоей миленькой головушке вопросов вовсе не убавилось…       — Да, это точно… Я так поняла, ты, считай, везде побывал? В плане, в твоих историях фигурировала и Европа, и Азия, и вот ты тут сейчас.       — Ну, вероятно, можно было бы и так сказать. Однако, конечно, до сих пор есть очень, очень много мест, куда мне даже при большом желании уже не пробраться. Но, если уж так подумать, то есть ли смысл? В большинстве пропущенных мною местечек… для твоего понимания, скажем, стран — царствует такая бедность, что даже при возможности я бы туда и носа не сунул. Я себя слишком высоко ценю для такого.       — Но у тебя же есть и любимое место? — с намёком спросила Эмбер. Она оперевшись рукой на подлокотник, устраиваясь немного поудобнее. Ну, это всяко лучше стола и двух стульев.       — О, их очень много, но они разбросаны в разных временных промежутках… Даже не знаю, какие из них сохранились до сей поры, — он изобразил задумчивость (насколько мог себе это позволить), а потом добавил: — Ну, знаешь что? Пока что я сделаю вид, что солидарен с ответом Доктора на подобный вопрос.       В голове тут же всплыл образ 049 за столом для интервью. Обязательно со стеклянной перегородкой. В её фантазии объект выглядел немного более жутким и холодным, чем в реальности. Возможно, ему бы понравилось какое-то мрачное место, вроде мест захоронения или вроде того? Но нет, скорее… что-то связанное с больницами? С чумой? Про чуму Эмбер знала всего-ничего, только что эпидемия её бубонной вариации пришлась на Средние века и распространилась по Европе. Хотя, может, этот объект с какой-то другой чумой связан, она ж там не одна была вроде бы…       — А что он тогда ответил? — не без интереса спросила Эмбер.       — Лавандовые поля во Франции, — небрежно бросил Маска, наблюдая за реакцией девушки. Та на секунду удивлённо приоткрыла рот, потом помотала головой и уже более сдержанно уточнила:       — Прям те?       — Прям те, — довольный результатом усмехнулся Маска. — Прямо те самые, которые упоминаются как одно из основных туристических мест. Но я бы не сказал, что они нравятся мне так же, как и Доктору. В сумерках, поздним вечером, это место открывается совсем в ином виде. Тёмном, мрачном, но таком красивом…       — Как будто в зеркало смотришься, — пробормотала Эмбер, представляя эту картину.       — Вот именно, — самозабвенно сымитировал вздох Маска. — Это не просто поле. Это что-то знакомое.       — Ну… ладно, хорошо, признаюсь, от вас обоих я ожидала немного иного, — смущённо отвела взгляд девушка, осознавая свою неправоту. Да уж, ещё такое романтичненькое место он выбрал.       Она уже хотела было задать другой вопрос, но её мысли перебил объект:       — А твоё?       Эмбер удивлённо подняла глаза на Маску, нахмурилась, не совсем понимая, почему он не может просто сам это узнать, но потом всё же задумалась над этим вопросом. Стоит, наверное, припомнить то, что она всячески отнекивалась от любых поездок, избегала любые выходы из дома (потому что на улице всегда было не сильно лучше, чем дома), да и за всю жизнь она не приобрела ни одного реально хорошего воспоминания о каком-либо месте.       Хотя, может, лукавит.       Университет хоть и стоил дороже всей Эмберовской жизни, но там, в общежитии, у неё была своя комната, разделённая с приезжей девушкой из Массачусетс. Там, внутри, стоял стол у окна, между двух кроватей, заваленный кучей рисунков, художественными принадлежностями и глиняными фигурками. Это место было единственно комфортным.       Вторым на ум пришла камера Маски во время допросов. Что за глупость?       — Как бы сказать… — пробормотала Эмбер сквозь сомкнутые зубы. Она и без того знала, что Маска уже увидел оба варианта, когда наглым образом в очередной раз влез в её мысли. Она не возражала. У неё не хватило бы сил сказать о них вслух.       — Да уж, не густо, — он снова потрепал её по волосам, но теперь девушка не сопротивлялась. Пусть так. Пока что — пусть так.

***

      Да, как сейчас вспоминает Эмбер, вопросов у неё было много всегда. И эмоций вообще-то тоже.       — Тебе обязательно уезжать туда? — глухо спрашивала она, сидя на кровати и глядя на метающуюся по комнате Ребекку, что собирала вещи. От этой Ребекки странновато, но не неприятно пахло, у неё были рыжие кудрявые волосы — крашенные, конечно, серые глаза и неплохая для её типажа внешность. У неё было достаточно друзей и знакомых во всех трёх корпусах универа, чтобы забивать всякими встречами выходные дни и вечера будней, даже с учётом того, что с начала учебного года прошло всего два месяца. Но самое главное: она была достаточно активной, чтобы уже тогда метить в команду университетского актива и успеть вписаться в местный открытый микрофон.       — Конечно! — звонко отвечала та, кидая в сумку кофту. Бекка поднимала голову на полки и порой со смесью вины и предвкушения посматривала на Эмбер. — Такое же событие! Когда ещё удастся с девчонками на озеро съездить? Я бы и тебя туда затащила, да ты ж не хочешь.       — Не хочу, — уже не так уверенно, но всё так же расстроенно отвечала Эмбер. — Но, может, правда в другой раз? У нас зачёт по истории искусств скоро, а ты даже не готовилась.       — А я считаю, что надо как следует отдохнуть перед сессией! Я же ещё не сошла с ума настолько, чтобы тут всегда торчать.       Это был смачный такой, толстенький камень в захудалый огородец Эмбер, который тогда знатно расхерачил оставшиеся помидоры. Она внутренне сжалась.       — Понятно, — она сдерживалась, чтобы не сказать это одно-единственное слово жёстче положенного, хотя с этим у неё всегда были проблемы. Но, к счастью, Бекка ничего не заметила (или сделала вид), а позже и вовсе вылетела из комнаты, так же радостно, как пробка из бутылки шампанского, чтобы покурить с приезжим китайцем. Эмбер упала на кровать боком и включила телефон: там она проверила несколько общих чатов, читая сообщения одно за другим. Про русских, демпящих Юч.Коммишес, про какой-то закрытый вид, никем особо не понятый, про отключение света где-то в Аризоне… Эмбер было на тот момент без разницы, что там понаписали, лишь бы голову забить и не поругаться с Беккой. Казалось бы, подростковые годы уже прошли, а она всё мучается от этих чёртовых гормонов, выводящих из себя по любой мелочи. Да что ж такое… Как ребёнок, в самом деле.       Эмбер мысленно выругалась, устраиваясь поудобнее на спине, когда вместе с Беккой в комнату ввалился и китаец, брякнувший своим некрасивым акцентом: «Сап». Девушка махнула ему рукой в знак приветствия, устало наблюдая за тем, как он помогает её одногруппнице впихнуть что-то в сумку. Или это он что-то принёс? Не суть важно. Эмбер вздохнула, подтягиваясь на локтях поближе к изголовью и приглядываясь к содержимому сумки.       — А ты когда конкретно уезжаешь? — спросила она как можно более спокойно и ненавязчиво.       — Ждём Эмили, она где-то через… — Ребекка глянула на экран телефона. —… минут двадцать приедет. Я пока внизу почиллю короче, там уже остальные собрались. А что?       — Да так. Просто спросила, — поджала губы Эмбер, пожимая плечами и наблюдая как процессия из сожительницы и китайца понемногу выходит из комнаты. Бекка, крикнув что-то на прощание, закрыла дверь. Её громкие из-за небольших каблучков шаги заглушали все остальные общажные шумы (или так казалось?), однако они быстро стихли. Эмбер пылью растеклась на кровати, шумно выдыхая. Ну и зачем ей эта соседка по комнате? Неужели не было варианта поселить её в одиночной комнате? Хотя… какое-то её-то дело, чем занимается эта Ребекка и куда она там так часто ходит? Ну ходит и ходит…       Как же она выматывает.       Все эти лишние эмоции, скопившиеся в Эмбер из-за всяких мелочей, давили изнутри, злили и душили, но ничего с ними поделать она не могла.       Проживание в общежитии, даже несмотря на это, было одним из лучших периодов в её жизни. Тогда у неё хотя бы друзья были, с которыми можно было обсудить буквально всё: от новой серии какого-то аниме до очередного мероприятия в университете.

***

      — Всё, кажется, идёт гладко, — невзначай бросил Шон в установившееся молчание, перебиваемое лишь голосами объекта и Лорн. Тихо гудели компьютер и аппаратура, шелестела воздухом вентиляция. Только доктор Уильям Морген выглядел неожиданно напряжённо, чего его заместитель не мог не заметить. То, как мужчина вслушивался в каждое слово, небрежно оставленное в диалоге объектом 035, не могло не навлечь на мысль, что что-то в этот раз действительно заинтересовало его, особенно если учесть его задумчивый взгляд, скользящий порой по открытому файлу на экране.       — Слишком уж, — Уильям глубоко вздохнул. Неудивительно: им обоим потом каждое слово этой беседы анализировать и вставлять в странную головоломку, созданную Маской из его же биографии. А если учесть, что объект впервые начал говорить о какой-либо эпидемии без озвучивания участия в ней объекта 049… Как минимум один кусочек пазла они уже нащупали. — Не знаю, — в конце концов продолжил Морген. — В его словах что-то есть. Надо будет перепроверить теорию о нулевом пациенте. Сказал же он это к чему-то сразу после того, как Лорн затронула «параллельные миры». Надо будет проверить связь между ним и… всем этим.       Шон поправил обтягивающий шею ворот светлой водолазки, не зная, что и сказать. Так однозначно верить объекту смысла не было: уже несколько раз он водил их по неверному пути, сталкивая факты и путая карты. Маска был весьма искусен в том, чтобы одно замаскировать другим, а потом перекрыть третьим, замуровывая в четвертое. Может, его слова вообще были потоком мысли.       —… Но, знаешь, там, откуда я родом, всё было не так уж и… удачно! Я уже говорил, наверное, но повторюсь, — доносилось из динамиков. — Суть-то божественная не совсем в том, что вы, люди, привыкли считать богоугодным. В богах слишком много алчности, гнева… Да что там — даже веселье у них своеобразное. Знаешь, вот, например, как родилась одна из дочерей Зевса? Да этому идиоту череп раскололи после того, как он бывшую свою поглотил; из него эта дочь, Афина, и появилась. Отвратительно, знаешь, на месте Афины я бы после этого и умер сразу. Но на то она, видимо, и богиня мудрости… — на несколько секунд установилось молчание, но потом объект продолжил: — Что за кровавую картину ты представила, Эмбер? Может, у него и кровь совсем не такая была? Он же всё-таки бог.       — А какая?       — … Ну, допустим, жёлтая, — через секунду мечтательно ответил объект. — О, это было бы в самый раз…       — Ты любишь жёлтый? — с сомнением спросила Эмбер. Ну да, Шон тоже не думал о таком исходе событий.       — Нет, совсем нет. Слишком яркий, — покачал головой манекена Маска. — Как раз наоборот, не люблю. Мне по душе больше чёрный. Хотя и спектр от чёрного до белого хорош — я имею в виду, ахроматические цвета в целом очень приятны глазу… Они выглядят успокаивающе, и, несмотря на отсутствие привычных ярких красок, из них одних могут складываться изумительные картины.       Эмбер внимательно слушала. Этот разговор стал куда более понятным для неё: она же художник всё-таки.       — И, знаешь, что мне больше всего в этом нравится? Один-единственный парадокс: они ахроматические, потому как не несут в себе цвета, однако вот создать их можно лишь с помощью других цветов: белый, например, состоит из всех цветов видимого спектра света. Он чистый, совершенно пустой, безжизненный и бессмысленный, но в то же время составлен из всего и несет в себе всё. Но он, тем не менее, очень отталкивающий: слишком правильный. А чёрный… чёрный складывается из всех цветов красок кроме белого. Он априори поглотит всё, что ты в него вмешаешь, превратит во что-то неприятное на вид даже самые насыщенные цвета, — Маска пару секунд смотрел на девушку молча. — Так ли уж это далеко от моей сущности?       Эмбер было хотела сказать, что он преувеличивает, но в последний момент язык-то прикусила: на его счету грехов уже столько, что привычными числами их сосчитать будет сложно. Да и эти его способности… То, что объект мог убить даже без носителя и прямого контакта шокировало и пугало. Вернее, должно было пугать, но девушка особого страха даже от осознания этого факта не чувствовала, к сожалению или к счастью.       Но с другой стороны: у Маски были друзья (Доктор хотя бы точно), он был умён и начитан, а ещё не убил её, Эмбер, при первой же возможности. Это ведь говорит о чём-то. Возможно, он всё-таки близок к тёмно-серому? Менее жестокому и хладнокровному, но всё такому же всепоглощающему?       — Ну это всё-таки как-то слишком критично, — одну небольшую внутреннюю дискуссию спустя выдала Лорн. — Нельзя же как-то однозначно сказать.       — О, Эмбер, милая, ты слишком высокого обо мне мнения, — деланно-смущённо помахал ручкой Маска с едва слышным скрипом. — Впрочем, ладно, не то, чтобы ты могла полноценно обо мне судить. По крайней мере, точно не сейчас. Остаётся лишь льстить мне зазря.       — По крайней мере, у тебя есть и некоторые, эм, хорошие черты тоже, разве нет? — она неловко прикусила щёку изнутри.       — Даже если я скажу, что они существуют лишь из-за моих предусмотрительности и расчётливости? — не без интереса спросил Маска, наклонив голову, и Эмбер готова поклясться, что сейчас он бы сощурил глаза — аж в голосе слышно. Она сглотнула.       — Ну, если это не ведёт к геноциду, то, пожалуй, да.       

      ***

      Они ещё много говорили, действительно много, но сессии было свойственно подходить к концу. Всё же и манекен заметно подрасплавился, что начинало доставлять некоторый дискомфорт обоим в камере. В любом случае, Эмбер снова пришлось надеть перчатки и убрать Маску в его стеклянный куб, а потом оттащить манекен в сторонку — как она поняла, он ещё пригодится для того, чтобы измерить уровень его разложения. После того, как ей выдали дополнительный материал для уборки, она счистила тёмные пятна на полу, оставленные Маской (как только умудрился не испачкать софу?) и в целом оказалась свободна. Перчатки и инвентарь она вернула на выходе из камеры содержания 035. Стоило ей вынырнуть в коридор, как более свежий воздух заполнил её лёгкие, охлаждая и даже успокаивая немного расшумевшееся из-за физической работы сердце. А ещё девушка только сейчас заметила, что немного охрипла: разговор длиною точно не в один час явно не шёл ей на пользу после долгого молчания. Эмбер прокашлялась, отойдя чуть-чуть к стене, а потом глянула на немного озадаченного доктора Элсона, медленно выходящего из комнаты наблюдения с телефоном в руках. Со вздохом он всё-таки нехотя убрал его в карман и глянул на Эмбер.       — Полагаю, Вы заслужили немного отдохнуть в столовой?       Она устало улыбнулась, скорее вежливо, чем особо воодушевлённо, и пожала плечами:       — Только если разрешено.       — Ну уж точно в этом запрета нет. Вы ведь тоже своего рода сотрудник, — Элсон усмехнулся и вместе с одним охранником, шедшим серой тенью за ними обоими уже как-то привычно, повёл Эмбер на выход из зоны тяжёлого содержания. До кафетерия ещё дойти отсюда надо, что та ещё задачка, на самом деле: она бы немного заплутала в одиночку, всё-таки от её собственной комнаты до других локаций (кроме камеры содержания 035) она путей не помнила и ориентировалась всегда лишь на спину доктора Элсона.       — У Вас, эм, перерыв? — немного тише обычного уточнила Эмбер.       — Что-то вроде того. Отдам Вас в руки Алекса и уйду проверять первую четверть вашего разговора. Давненько чего-то такого не было, — он говорил задумчиво, будто мыслями уже витая на работе. Со вздохом он убрал руки в карманы. — А так, пока хожу, почистят шумы в записи, все дела.       — Понятно, — она пробормотала в ответ, поводя плечами. — А чем вообще мистер Бридж занимается? Он так и не сказал в прошлый раз.       — Можешь спросить в этот. Но там ничего такого, честно.       Элсон замолчал, снова окунаясь в какие-то свои мысли, и Эмбер отвела от него взгляд, снова зашарив им по стенам и полу коридоров и развилок. Ей вообще-то тоже многое предстояло обдумать. Но сначала нужно вычленить основную информацию из разговора.       Первое. Если судить по его словам, в действительности существуют какие-то параллельные миры. Этому удивляться даже не хотелось, на самом деле. Сколько в современном медиа кинокартин на эту тему? Много, правильно, Эмбер даже сосчитать бы их не смогла. Чисто формально, сам собой назревает вопрос: как в них попасть? Конечно, в современной фантастике было безмерное множество идей на эту тему, но вот какая из них реальна в реализации — открыто для дискуссии. Можно ли в принципе как-либо между ними перемещаться? Вероятно, конечно, можно, иначе как узнали бы об их существовании? Те же исследования проводятся на основе спектральных анализов и каких-нибудь волн, а это в первую очередь взаимодействие между объектом изучения и учёным через предметы, инструменты и среду между ними всеми…       Как-то, видимо, можно.       Второе. Что он там про нулевого пациента говорил? То, что при эпидемии сразу начали искать проблему в других странах, и обнаружили человека, путешествовавшего бортпроводником. Следовательно, он мог притащить болезнь (в лице Маски, например) из других стран (миров, значится). Нет, конечно, первый пациент вполне мог быть, как он сказал, «не из Калифорнии», но… что конкретно он имел в виду? Что первый носитель был не из этой вселенной? Что он сам не местный? Что он оказался насильно, эм, перемещённым сюда? А какие иные варианты-то? Да и он же сказал «чистые и святые Штаты»… По всей видимости, эта теория в любом случае всё ещё теория. Эмбер припоминала, что очаги ВИЧ были в США ещё до полномасштабной эпидемии. Может ли быть так, он сказал это с иным смыслом, мол, учёные предполагают, что объект не из нашего мира, хотя на деле он — продукт человеческих рук?       Эмбер закатила глаза. Да уж, знать бы хоть что-то ей про эти так называемые «иные вселенные» и про то, как они в принципе работают. Тогда толку бы от её рассуждений было побольше. А так просто бродит между трёх сосен, собирая иголки.       Иголкой номер три было его покрытое пылью и загадками имя.       Иголкой номер четыре являлось его отношение к цветам. Выходит, он приверженец чб и нелюбитель жёлтого (почему именно жёлтого?) и возможно красного (почему он так отреагировал на картину с Зевсом, которую девушка представила?). И это как-то связано с цветами-которые-не-краски.       Эмбер потёрла переносицу. Вот это уже, конечно, бредово будет, если она начнёт строить теории, основываясь на его предпочтениях. Ладно, обо всём этом она подумает попозже.       За размышлениями они уже прошли два пропускных пункта и оказались в зоне для сотрудников комплекса. У одного из поворотов их поджидал Бридж, напугавший Элсона своим неожиданным и резким появлением из-за угла. Эмбер только вздрогнула — и слава богу, что она больше не дёргалась от каждого лишнего звука. Шон и без того бросил на неё встревоженный взгляд, проверяя, видимо, и помня её состояние ранее.       Стоит признать, в этот раз Александр выглядел немного опрятнее, его короткие чёрные волосы были гладко приглажены с гелем, а тёмная одежда была хоть и такой же неформальной, но немного более похожей на деловой стиль. Его рубашка, в отличие от тугого ворота водолазки Элсона, была не застёгнута на две пуговички сверху, отчего на глаза бросалась золотистая тонкая цепочка. Эмбер ещё приметила кольцо на левом безымянном — женат, значит?       — Идиот, — тихо выдохнул через плотно сомкнутые зубы Шон. — Ещё раз так сделаешь — я тебя прикончу. Всё, ни слова, — Алекс состроил очень грустные глаза. Элсон тяжело вздохнул, глядя сначала на него. — Давай без этого, — а потом и на Эмбер. — Мисс Лорн, дальше пойдёте с ним. И с охраной, конечно, — он снова серьёзно посмотрел на Александра. — Без мелкого хулиганства.       И, развернувшись на мысках, ретировался. Эмбер растерянно проводила его взглядом, однако Бридж быстро привлёк её внимание обратно на себя.       — Ну и ну, что за день, да? — он кивнул головой в направлении правого коридора, указывая путь, и ей ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. — Он весь день как на иголках, — девушка приулыбнулась и мысленно хихикнула. Везде эти иголки. — Не знаю, что у вас там такое случилось, Эмб, но этот чувак явно снова застрянет в офисе на ночь.       — Он часто так?       — Не, только когда ты ему работки прибавляешь. Ну или экспериментики эти ваши… Расскажи лучше, не сильно он тебя там замучал?       — Нет, эм, совсем нет. Сегодня вполне неплохо прошло. Хороший день, — поспешила заверить его Эмбер. Она, конечно, не совсем понимала, что ей можно было говорить другим сотрудникам, а что — нельзя (ясное же дело, что раз она сама имела чрезвычайно ограниченный доступ к информации, то и остальные знают не всё?), но старалась выдерживать золотую середину в этом деле. — А, кхм, я всё хотела спросить, чем Вы здесь занимаетесь? Кем работаете?       Если Морген всегда казался классическим пластиковым офисным хлыщём-учёным, а Элсон — более понимающим исследователем, то Бридж больше походил на безработного холостяка по той атмосфере, что он источал. Однако ни тем, ни другим он явно не был, отчего его свойское поведение казалось ещё более интригующим.       — О, да так, мелочи, — он отмахнулся, едва сдерживая улыбку.       — Какие?       — Очень маленькие! Они останутся тайной под семью печатями, — прыснул в кулак Алекс, наполовину не ожидавший такой напористости от Эмбер. Не полностью, конечно. Он видел, какой забитой она была до подписания договора.       Теперь она хмурилась, поджимала губы и смотрела в сторону, делая вид, что это была и не она вовсе.       — Какие-то слишком важные мелочи… — пробормотала девушка.       — Потом расскажу, как-нибудь. У меня очень важная роль, — Бридж напустил в свой голос гордости и расправил плечи. Эмбер незаметно для него закатила глаза. Ещё один секретничающий. Впрочем, без разницы. «Нет» для неё всё ещё значило «нет», и дальше докапывался было бы слишком глупо и неприлично. Правду всё равно вечность не спрячешь.       Правду всё равно вечность не спрячешь.       Не спрячешь.       Эмбер повела плечами, осторожно оглядываясь. Ей что-то послышалось? Мельком она посмотрела на Бриджа: тот, всё такой же весёлый, почёсывал шею над цепочкой, не проявляя и призрака того, что странный тихий отзвук услышал и он. Как странно. Наверняка и вправду показалось.       Минут через пять неловкой болтовни они дошли до кафетерия, где Лорн на вопрос Александра о том, чего бы она хотела, попросила взять чего-нибудь на его вкус, при этом уточнив, чтобы там не было ничего острого. Бридж оставил Эмбер за столиком с двумя стульями, один напротив другого, и отошёл. Смысла следить за ним особо не было, разве что чтобы узнать, сколько он там заплатит за это… Если еда платная. Об этом девушка задумывалась разок, но как-то не придала рассуждениям особого смысла. Теперь, если так подумать, ей выпал шанс стать каким-никаким, но всё-таки сотрудником с такими же правами, как и у всех остальных. Хотя почему же такими же… Наверняка здесь была какая-то особая иерархия, если судить по системе карт доступа. Об этом нужно будет обязательно расспросить Элсона. Или того же Бриджа. В конце концов, это было крайне важно для её будущего здесь.       Если ей, конечно, не решат стереть память, как в «Людях в чёрном» и оставить где-то на обочине с поддельным паспортом. С одной стороны страшно, с другой — если она не вспомнит, то и не будет думать о том, как её кого-то или чего-то не хватает.       За размышлениями Эмбер рассматривала ещё остававшихся здесь редких людей. Перед глазами мелькали разные униформы. У всех из них, конечно, было какое-то своё значение и предназначение, запомнить которые было бы крайне сложно без как таковой подготовки, но девушка как бы особо и не пыталась, не рассчитывая на качество своей памяти. Все люди в кафетерии, вне зависимости от их типа одежды, были сбиты в небольшие группы — вероятно, тимбилдинг здесь работает на «ура».       — Надеюсь, не сильно заждалась.       Эмбер вздрогнула, когда на стол опустился поднос, а напротив неё плюхнулся Алекс; все мысли, витавшие в её голове ранее, разбежались, стоило носу учуять запах съестного, а глазам нащупать еду. На подносе с ячейками оказался неизвестный девушке салат, пара небольших кусочков мяса курицы, маленькое фруктовое желе, по виду как обычно химозного, и — в самом маленьком отделении — горсточка синих ягод, похожих на голубику. На стыке стенок подноса стоял одноразовый стаканчик с горячим шоколадом, который мужчина тут же снял и поставил на стол рядышком.       — Обалдеть, —пробормотала Эмбер. Давно её так по-королевски не кормили. — С-спасибо, мистер Бридж…       — Просто Алекс, я же говорю, — он подмигнул ей.       — А вы? Ты…       — А я уже сцапал во время обеденного перерыва побольше этого, так что не считай меня обделённым. Приятного.       Эмбер взяла вилку и с проснувшимся во мгновение ока аппетитом начала поглощать принесённую Бриджем еду. Вернее, «поглощать» — это не совсем корректное слово. Она наслаждалась предоставленной возможностью вкусно поесть, а потому не слишком спешила. Хотя и медлить не получалось, от усталости хотелось закончить с импровизированным «пиром» побыстрее и пойти отдыхать в кровати. С другой стороны, возвращение в комнату означало и окончание сегодняшних прогулок, и в целом завершение дня, что не могло не расстраивать: день-то и впрямь хороший, не считая утра. И с Маской поговорила (относительно информативно), и поела в кои-то веки нормально… Она только сейчас вспомнила, что толком и не позавтракала, ведь будучи растерянной после сна совсем не заметила, что ей притащили её стандартный завтрак. Какая растрата, — Эмбер немного уколола совесть. В таком случае и правда лучше побыстрее вернуться в комнату.       — Так, эм, — между салатом и курицей подала голос девушка. — Может, ты всё-таки расскажешь совсем немного о себе?       — Даже не знаю, — растянул слова Алекс, однако потом, подумав о чём несколько секунд, всё же решился. — Мне тридцать три, красив, порядочен, работаю на любимой работе — в целом, типичный представитель касты работяг, — он усмехнулся, снова сделав паузу, и глянул на Эмбер. Та оказалась застигнута врасплох замершей с кусочком куриного мяса на вилке у полураскрытого рта и смотрящей на него с интересом, однако тут же неловко реабилитировалась, продолжив есть как ни в чём не бывало. — Что-то не так?       — Нет, всё норм. Ты, эм, женат, верно? — Эмбер указала пальцем на кольцо с его левой руки. Бридж глянул на руку как-то лениво и удивлённо, словно впервые увидел его на ней, а потом просто ответил:       — Уже нет.       И замолчал. Спрашивать что-либо дальше девушка не стала, лишь бровью повела, а Алекс положил руку на свою грудь, вслепую нащупывая что-то под одеждой. Теперь, когда всё стало очевиднее, вопрос о цепочке отпал сам собой. Эмбер молча доела курицу, а потом принялась за желе, запивая его уже немного остывшим горячим шоколадом и заедая в конце ягодками, коими вправду оказалась голубика. На самом деле, голубику Лорн раньше на дух не переносила, предпочитая ей чернику, но в этом месте её взгляды на еду немного изменились: если соль или сахар в блюде есть, значит, оно априори съедобное. Из чего бы оно ни состояло.       — Закончила? Пора уже, ду… — зевнув в локоть посреди предложения, начал Алекс. —… маю, сворачиваться, не так ли?       — Мгм, — кивнула Эмбер, поднимаясь со стула и хватая поднос со стаканчиком в руки, однако его тут же перехватил Бридж.       — Давай я лучше, — он взял из её рук и стаканчик, а после отошёл, чтобы убрать их. Девушка хотела было поспорить, да только Бридж так быстро отдалился, не слушая возражений, что делать это через полкафетерия было неловко.       — Я бы и сама могла… — начала она, стоило Александру вернуться.       — Ага, да, могла бы, — он фыркнул. — Я знаю Элсона, у него уже наверняка есть план в сто пунктов по введению тебя в жизнь этого… предприятия. Вот с ним и начнёшь за собой убирать. А пока, — он развёл руками. — Инструкций от него не поступало, лишнего не разрешаю.       — О как, — выдавила из себя Эмбер, чувствуя себя ещё более неприятно и сконфуженно.       — Перестраховываются ребята, чё с них взять? — Бридж тихо хихикнул и похлопал её по плечу. — Идём, а то мистер охранник тебя уже заждался небось.       — А… Да!

***

      — Позволь и у тебя спросить, — мягко выворачивает диалог в прежнее русло Маска. — Каков твой любимый цвет?       Эмбер удивлённо приподняла брови на пару секунд, а потом пошарила взглядом по камере, будто в поисках ответа. У неё обычно не было однозначного ответа на вопрос, а если и был, то лишь временный. Однако в настоящее время она точно знала, что не была фанаткой оранжевого и чёрного, а ещё просто ненавидела этот цвет мокрого асфальта. О красном воспоминания были слишком свежи. Так что…       — Синий, наверное. Или голубой, — она не вкладывала в свои слова особого значения. В конце концов, конкретно эти два цвета выглядели весьма успокаивающе.       — Ну что за прелесть, — Маска вальяжно провёл рукою по спинке софы. Он пару секунд о чём-то думал, а потом спросил: — Поэтому та карнавальная маска была голубой?       — О чём ты? — Эмбер непонимающе подняла глаза на него, а потом в её голове всплыло воспоминание о небольшом университетском мероприятии в период празднования Хэллоуина. Тогда она всё же поддалась на уговоры Бекки принять участие в создании фотозоны и одной из «станций» в холле у входа. Темой этой самой станции было искусство, и Эмбер пришлось скидываться на печать открыток-призов, а ещё не без чужой помощи оформлять свой столик и собственный образ. С последним вышли крупные заминки, ведь ничего особенного придумать не получалось даже с помощью Ребекки (помощь от других людей принимать было уже немного стыдно). Лишь в последний момент ей пришла идея о том, чтобы дополнить свой загадочный костюм то ли ведьмы, то ли алхимика маской на пол-лица. — Я поняла про что ты, но… почему ты решил, эм…       — Мне это показалось весьма милым. Я имею в виду, а кому нет? Тебе шло.       Эмбер сцепила пальцы в замок, потирая большие пальцы друг о друга, пока искала чем ответить. Но как назло нужные слова до глупого долго не находились.       — Да, именно поэтому. Белый и голубой красиво сочетаются. Особенно вкупе с теми искусственными перьями, которые мы выкупили у второкурсников.

***

      Сейчас, оглядываясь назад, Эмбер понимала, почему Маска вообще поднял ту тему. Если она всегда думала, что он априори о ней всё знает, то сейчас девушка понимала, что некоторые вещи она попросту никогда не озвучивала в своих мыслях, а искать их в глубинах её сознания самостоятельно не хотела бы даже она. А вот если всколыхнуть волну воспоминаний, связанных с конкретным местом…       Десятки событий воскресали в памяти одно за другим, когда в разговоре всплывало что-либо, связанное с университетом. Ну и не удивительно тогда, что 035 запомнил воспоминание о хэллоуинской маске.       Вернувшись в свою комнату, Эмбер первым делом ушла в душевую, чтобы умыться, вымыть руки и в целом просто немного отдохнуть от всеобщего наблюдения. Здесь не было как таковой приватности, нигде и ни в какой момент, кроме как во время НУС, но и это не было гарантией отключения камер, как думалось ныне Лорн. Она, вытирая лицо полотенцем, в настоящий момент пыталась уместить всю полученную информацию в своей голове. Своей памяти доверять не приходилось, ведь, в конце концов, суперкомпьютером она не была: любой важный момент из сессии она могла попросту забыть за ночь из-за того, что не расфасовала всё по полочкам. Опустившись на поддон душевой и прислонившись к стенке, Эмбер закрыла глаза.       Новых загадок была масса. Теорий складывалось больше необходимого, но, скорее, что-то из всего этого было больше бредом, чем реалистичной догадкой.       Маску, конечно, создали не боги и не люди. Его, может, вообще и не сотворили, ведь, если он и впрямь из другого мира, то само понятие создания там может быть совсем иным и не подходящим к ситуации. Отчего-то думалось именно так. В конце концов, не все миры должны работать по земным правилам, рассуждая логически…       Но а другие объекты? Связан ли Маска с ними? Ведь те, кого Эмбер уже встречала, тоже выглядели не то чтобы особенно по-человечески. Разве что Чумного доктора с натяжкой можно было назвать «местным», но опять же — а что она о нём знала? Что он убивает касанием, и то, со слов Маски? Это всё равно не звучало, как что-то нормальное для этого мира. А этот зомби-гниющий-старик-убийца, он-то тогда откуда? А скульптура? А всё остальное, что ей удалось увидеть в тот самый раз?       Выводы по пути размышления всё никак не образовывались, хотя бы банально потому, что раньше и вопроса о том, как появляются все эти аномалии, для неё не стояло. До первого нарушения условий содержания всё вообще было очень просто: следуй инструкциям и не думай слишком много, а то решишь ещё, что мир симуляция, и сойдёшь с ума. Впоследствии же недостаток этой самой базы об этом месте и о здешних объектах сказывался на её положении дел и на том, как много она вообще знает о Маске. Так бы, может, и додумалась бы до чего-то более-менее правдоподобного и частного, не зацикливаясь на банальном и общем «некто из другого мира». Да и это было не то, чтобы правдой, — он же это и не совсем подтвердил.       Может, она слишком много видит в его словах и на самом деле всё проще и понятнее?       Хотя какая разница? Она отлично провела сегодня время, даже если по итогу лишь сидела болтала с Маской. Хотя говорить с ним было очень приятно. Почему-то рядом с ним она не испытывала особого страха перед размытым будущим, не думала о чём-то лишнем и не считала себя лишь материалом, который временно используют для того, чтобы вытащить из объекта побольше информации. С ним было легко и комфортно, что бы он ни говорил. С Бриджем, к её удивлению, хоть и было какое-то похожее чувство, но там ей нужно было ограничивать себя: мужчина казался немного странным; вернее сказать, травмированным. На поверхности с ним было легко, но стоило лишь задать вопрос о его личности, чтобы погрузиться глубже, как что-то тут же напоминало ему о личных границах. Или же о перенесённом тяжёлом опыте. С Маской такого не было, пожалуй, именно потому, что тот и человеком-то не был. Вряд ли у него были какие-то такие проблемы…       Хотя, может, и были, прошлое-то у него всё ещё тёмное.       Погодите, она же, кажется, хотела, наоборот, перестать так эмоционально зависеть от него? Эмбер вздрогнула. Ну да, хотела. Да только из-за постоянного контакта с ним вряд ли было вообще возможно изменить что-то в её голове: если так подумать, даже если бы что-то и изменилось, то он вернул бы всё обратно на следующем же сеансе. Но так ли это было ей необходимо? Она могла бы долго дискуссировать с собой на эту тему, однако смысла как таковом в этом не было: работу с ним назначала не она, от её непослушания всё станет лишь в разы хуже для неё самой, — она ведь контракт подписала.       Так или иначе, это странное желание всегда быть где-то поблизости всегда могло оказаться не результатом воздействия Маски, а её, Эмбер, хотением и проблемой с головой. Угораздило же её вообще с ним познакомиться…       Но пятая точка начала затекать, и Эмбер пришлось подняться на ноги и вернуться в основную комнату. Там она скинула берцы и прямо в одежде упала на кровать, тут же заворочавшись, чтобы достать маску для сна. В последнее время заснуть без неё было очень тяжело, однако с ней — раз плюнуть. Распластавшись на тонком одеяле и уткнувшись носом в подушку, Лорн с незнакомым для себя же ощущением думала о том, что, наверное, будет не против провести ещё несколько дней так: в разговорах, будучи полезной общему делу, и со вкусным ужином после.

***

      Александр стоял у раскрытого окна в курилке, сжимая меж зубов тонкую сигарету. Он щёлкнул пластиковой зажигалкой, прикурил, оберегая пламя от сквозняка свободной рукой, и тут же резким вдохом загнал крохотные искры поближе к фильтру, чтобы табак не потух. Вечернюю послезакатную полутьму разгоняли фонари, от освещаемой территории комплекса легко тянуло машинными выхлопными газами и холодом. Бридж задержал дыхание сразу после первой затяжки, всего на десяток секунд, пока убирал зажигалку в карман, а на выдохе спросил:       — Не сидится в офисе? — пальцами он обхватил фильтр и отнял сигарету от губ, оборачиваясь на крадущегося к нему Элсона. Тот, вздрогнув, недовольно фыркнул, подходя уже не скрываясь. Он опёрся спиной на стену рядом с Алексом, оттянул ворот водолазки, подёргал его, загоняя прохладного воздуха под одежду, и ответил:       — Типа того.       — Понятно, — Бридж снова затянулся под подозрительным взглядом молодого человека и выдохнул дым тонкой завитой линией в сумрачный воздух. — Что? — он выгнул бровь, поправляя кольцо, тусклый огонёк мелькал между пальцев отблеском от тёплого золота. Элсон знал, что это кольцо было немного велико мужчине, а потому постоянно ворочалось и спускалось к суставу между фалангами.       — Что случилось? — с долей непривычного спокойствия в голосе поднимает вопрос Шон.       — А что-то случилось? — Алекс тихо смеётся, и его уставшее лицо вдруг выглядит совсем не таким изнеможённым под светом потолочных ламп, как думалось ранее Элсону. Тот отводит взгляд и пожимает плечами, не зная, что и противопоставить теперь. На вид всё в порядке, странно, что до этого казалось иначе. — Всё норм. Да и работы сегодня было не так уж много, ты ж меня освободил. Спасибо, кстати.       Зыбкая тишина расстилается по полу туманом, пока оба сотрудника молчат. Шон смотрит на улицу, вернее, на тёмное, серо-малиновое небо: облака густой пеленой скрывали ещё только начинавшие проклёвываться звёзды. Скоро освободится и поедет домой — Морген отпустил. Ещё бы он не отпустил после стольких часов сверхурочной работы.       — И как прошло? — Шон нарушает тишину, пока Александр снова вдыхает табачный смог. У него-то самого всё в целом так же, как и обычно, даже спрашивать смысла нет (а Бридж раньше пытался): проверяет источники, разбирает расшифровки диалога (преимущественно монолога 035) на составные части, ища сходства с уже известными объектами, и так далее. Ничего нового, как и всегда бывает при поисках. Элсон в этот раз, к слову, немного сомневался в том, что они реально найдут связь с чем-либо. А если и найдут…       Неизвестно ещё, что попробуют предпринять. От него мало что зависит, как, впрочем, и от ледышки Моргена, хоть тот и был руководителем отдела и куратором 035, с которым они явно были друг у друга любимчиками. В разных, понятное дело, смыслах, но всё же.       — Норм, — спустя пару секунд выдаёт Алекс, всё ещё держась вполне себе бодрячком. — Мелкая не чудила, просто вместе посидели и всё. А говоря о работе… — мужчина прикрыл глаза и зачесал левой рукой волосы от лба. В правой он покручивал сигарету между пальцев, думая над ответом. Причёска окончательно рассыпалась, убирая с концами видимость «довольного жизнью счастливого американца». — Да что там может быть нового? Там, сям… Зона не резиновая, Шон, и у меня забот не так уж и много.       Бридж сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о местную пепельницу, тут же мастерски закинув её в мусорку, стоявшую в паре метров. Каждый день так делает по нескольку раз и никогда не промахивается. Элсона это первое время удивляло. Когда он ещё тоже курил, он попробовал как-то раз сделать так же: по итогу просто не добросил, хотя вроде и рассчитал силы. Алекс сказал тогда что-то типа: «Ну, в другой раз повезёт, зелень». Другого раза не было.       — Когда у тебя выходной?       — А ты что-то хотел? — уклончиво ответил вопросом на вопрос Александр. Он периодически делал так, когда не хотел особо отвечать на вопрос, чувствуя какой-то подвох; Шон почти сразу после их знакомства столкнулся с этой его привычкой и запомнил её. С годами она так и не прошла.       — Молли хотела пригласить тебя к нам на BBQ, — он деланно-лениво пожал плечами, хоть и притворялся всегда достаточно скверно.       — Я польщён, — Бридж хохотнул, отлипая от пластикового окна и ставя его в режим проветривания прижатием к раме и прокручиванием ручки вверх. Европейское… — Не ревнуешь, что твоя жёнушка любит меня больше тебя? — мужчина неумело подмигнул.       — Все мы знаем, что это не так, — хмыкнул Элсон, пожимая плечами.       — Самообман — штука нездоро-о-овая, — Алекс подначивает его, и Шон поддаётся, по-дружески ударяя коллегу в его крепкое плечо:       — И кто мне это говорит?       — Эксперт в этом деле, — Бридж скалится, показывая немного неровные зубы, и захватывает Элсона одной рукой за шею, притягивая к себе и трепля второй по волосам. — Кто это по херне беспокоится? Кто хвостом увязался из-за паранойи?!       — Э, всё не так! Алек-кхм! Эй, мать твою, — Шон тихо плюётся ругательствами, пытаясь выпутаться из-за захвата, однако ввиду весьма менее спортивной комплекции едва ли может что-то противопоставить. — Ну всё-всё, чего ты?!       Бридж резко его отпускает через несколько секунд шутливой трёпки.       — Не дури больше, — уже чуть серьёзнее говорит мужчина. — Я, конечно, польщён, все дела, но когда ты цепляешься за мелочи и накручиваешь себя — это уже лишнее. Прям пиздец лишнее.       «Каждый год одно и то же,» — висит петлёй в воздухе.       — Я понял, — тихо ответил Элсон, поправляя туго обтянувшую разгорячённую шею плотную ткань. А потом громче добавил: — Но насчёт барбекю я серьёзно! Сам бы не позвал.       — Я тоже очень люблю нашу жёнушку.       — Мою.       — Нашу.