Лето, лагерь, две банданы

      Он вскочил от кошмара ранним утром в холодном поту, чуть ли не падая с кровати. Как давно ему снились кошмары? Наверное только в прошлом году перед ОГЭ. Он даже забыл каково это. И лучше бы не вспоминал.       — Блять… — прошипел Ло и потёр глаза , которые заболели по неведомой причине. Голубоглазый посмотрел время - без двадцати семь, встал с кровати и прошёл в ванную. Рома умывается, чистит зубы и принимается расчёсывать непослушные кудри, которые после расчёсывания торчат ещё хуже.       Дверь тихо открылась и в ванную зашёл Джон. Оранжевый тихо прошёл позади Ло и осел у унитаза. После Лололошка услышал кашель, вперемешку с рвотой.       — Что вчера было? — вслед за этим вопросом последовало очередное «буэ».       — На дискотеке ты напился, — Лололошка завязал на затылке какой-то пучок, но затем расплёл его и принялся вновь чесать свои патлы.       — Это то понятно. Я творил какую-то хуйню? — и вновь блевать.       — Нет. Только потащил меня на медляк, — не стоит говорить, что про почти что признание Фильченков решил умолчать. В ответ ему лишь мыкнули и продолжили блевать — Долго ещё тут сидеть будешь? — вместо ответа - игнор. Хотя, по этому зелёному лицу понятно, что долго — Воды принести? — кивок. Ло вышел из санузла, взял со своей тумбы бутылку воды и вернулся в туалет, где сидел Джон и пытался проблеваться. Парень поставил бутылку на пол где-то в поле зрения оранжевого. Волосы же Лошка быстро собрал в хвост.       Через час Джон лежал на своей кровати лицом к стене. Голова болела просто адски, а в придачу ещё и голоса опять забубнели. Харрису кажется, что у него сейчас голова взорвётся. Дейви перевернулся и опустил взгляд на тумбу. Точно… оранжевый достал блистер, взял таблетку, запихнул себе в рот и проглотил, даже не запивая. Моментального эффекта не будет, но в любом случае, ему так спокойнее.       — Ты на завтрак пойдёшь? — кое-как расслышал Джон голос своего двойника, а в ответ отрицательно покачал головой. Лололошка молча кивнул, а затем подошёл к кровати и легонько коснулся лба Харриса. Тот не возражал, просто положил свою руку на ладонь голубоглазого. Ло повёл рукой выше, массируя кожу головы. Дейви прикрыл глаза и слегка улыбнулся, кажется скоро как кот замурчит. Фильченков ухмыльнулся и продолжил гладить Джона, который буквально лип к его руке.       В коридоре заорала музыка. Джон скривился, а Лололошка встал и направился к выходу из комнаты, напоследок бросив взгляд на сонного соседа. Как только Ло вышел, его уши обдало громким матом и на него свалился какой-то парень из «Движения первых». Вот кто вчера больше всех пил. Рома поспешил побыстрее выйти из корпуса, вместе с малышнёй.       Оказавшись на улице, голубоглазый поспешил к площадке. Там было от силы человек десять и то полудохлых. Первым делом он заметил знакомую белую макушку - Шэрон. Её под руку держала Элли, а рядом стоял Эрик и еле сдерживал смех. Рома подошёл ближе. Девочки больше походили на ходячих мертвецов.       — Чтобы я ещё раз, согласилась пить эту хуйню..! — на выдохе протянула Шэрон — Да никогда в жизни…       — Зато будем знать последствия и алкашами не станем… — ответила Эл.       — Ну тут как карта ляжет, — усмехнулся Эрик. Заиграла привычная музыка для зарядки и все начали расходиться по площадке.

***

      За завтраком всех отчитали, ну и выяснили, кто был зачинщиком вчерашней пьянки. Тех, кто больше всех подозревался в том «преступлении», вместо кружков заставили таскать матрасы, наводить порядок на территории лагеря и прочее. А освобождены были только те, кто числился в помощниках вожатых. Но освобождением это назвать трудно. Шэрон потащили учить километровый текст, чтобы потом его рассказать на радио, а Лололошке отдали малышню, чтобы продолжить разучивать спектакль.       Приведя тридцать пять голосящих ребят в театральный кружок, Фильченков сдал их всех Брайане, а сам помчал к мужскому корпусу, чтобы разбудить кое-кого. Войдя в комнату, Лололошка увидел Джона, стоящего вниз головой. Голубоглазый закатил глаза, тронул Харриса за ногу, а тот встал на ноги, отряхнул руки и глянул на своего соседа.       — Что такое, красотка? — Дейви усмехнулся и подмигнул.       — Пошли. Малышню на нас спихнули, — Рома развернулся и молча пошёл к выходу из корпуса.

***

      Всю, не очень долгую, дорогу, Джон болтал без умолку. И Ло был рад, что с его любимым чело- простите. Мироходцем всё в порядке. Парни зашли в здание кружка и тут же по ушам ударили громкие голоса детей и такой же громкий голос Брай, пытающейся успокоить детишек. Через десяток секунд к танцовщице подключились и Лололошка с Джоном.       Детей удалось успокоить, а после разделить на две части: танцующие и актёры. За первых принялась Брай, разучивая с ребятами сразу два танца, а за вторых как обычно принялись двойники. Синдри с Гулидой наконец-таки не ссорились, а спокойно отыгрывали свои роли. И вот, ближе к обеду было выучено больше половины спектакля. Детей забрали на обед вожатые, а Брай сама пошла в столовую. В зале театрального кружка остались лишь двойники.       Харрис, как только дверь за Брайаной закрылась, разлёгся на скамейке, болтая свисающими ногами. Лололошка же уселся на пол с блокнотом, перебирая всех своих знакомых из лагеря, ведь спектакль практически выучен, а ведущего так и не нашли. Непорядок…       — Ты отдыхать не будешь? — Дейви приподнялся на локтях и поднял одну бровь.       — Пока что нет, нужно ведущего найти… — Ло постучал ручкой по блокноту — А! И художественный кружок надо попросить декорации сделать… с костюмами позже разберёмся… — Рома сделал пару заметок и продолжил писанину. Джон фыркнул, слез со стульев и сел рядом с Лололошкой. Спустя какие-то десять минут, парни пересели к стене и принялись по очереди чиркать в блокноте имена, или простые рисунки. Фильченков выхватил у Джона ручку и быстро начиркал лицо, обрамлённое аккуратными кудрями.       — Это я? — смотря на рисунок, спросил Харрис. Ло кивнул. Оба покраснели и прикрыли рот рукой, пряча смущенную улыбку. Дейви тоже взял ручку и кое-как нарисовал Лололошку. Получилось неаккуратно, но что есть, то есть. Оба парня вновь засмущались и отвернулись. Однако через пару минут они уже сидели почти в обнимку, рисуя в блокноте закорючки и всё, что прийдет в голову. Мальчики сами не заметили, как уснули.

***

      — Блять, я всю ночь не спала, а теперь ещё и на тихом часе каки-то ебучие тексты учить… — жаловалась Элли своей подруге, которая несла огромную стопку бумаг.       — И не говори, — фыркнула Шэрон. Тихий час начался двадцать минут назад, а девчонкам вручили тексты, мол, будете в спектакле рассказчиками. Точнее, рассказчиком будет Элли, а для Шэрон ещё утром на радио подобрали гигантский текст. Подруги прошли в зал, положили на край сцены бумажки и начали осматриваться. Взгляды девушек одновременно оказались на двух парней, спящих у стены. Руки у ребят лежат друг на друге, как и сами мальчики. Шэрон хмыкнула, подошла ближе, быстро сделала фото на свой телефон и принялась будить ребят. Первым глаза открыл Ло, а уже за ним Джон. Уже через десяток секунд они сидели порознь. Шэрон хихикнула и махнула в сторону сцены. Это будет весёлый тихий час….

***

      «Работать с этими дамочками просто невыносимо!» — так охарактеризовал последние полтора часа своей жизни Джон.       «Оранжевый - невыносимый мудила и выскочка!» — отозвались бы эти самые девушки. Ничего удивительного, но, по окончанию тихого часа, они разошлись кто куда. Девушки - в подсобку для ведущих радио, а Джон - в свою комнату. Ло, между этим ушел в столовую, ведь кроме каши на завтрак ничего не ел.       Харрис, зайдя в комнату, накинул себе на плечо небольшую сумку, с которой ходил к Сайриссе, ну и всё по накатанной. Вылезает из окна, доходит до лаза под забором, вылезает за пределы лагеря и направляется к домику эльфийки, по пути закуривая сигарету. Мысли сбивались в единую кашу, голова кипела, а щеки горели. Он обещал не привязываться, не дружить и не любить, а в итоге влюбился, мать вашу, в лучшего, и единственного, друга! Мыслить адекватно он не может, видимо, мозг всё ещё не отошёл от вчерашней дискотеки… кстати о ней. Джон очень сомневается в словах Лололошки, мол, только в танец утащил. Он же точно собирался что-то сделать или сказать уже в комнате… что-то очень важное… и это важное он не помнит!       За раздумьями Джон наконец добрёл до домика. Сайрисса стояла на улице и варила что-то в котле. В её ногах вертелась Селя, а девочка то и дело совала в котёл всякие травки. Ну ведьма, самая настоящая ведьма!       — Добрый вечер, красотка! — проговорил кареглазый, глядя на блондиночку, которая старательно мешала сине - зелёную жижу в котле — Что кашеваришь? — Сайриса фыркнула и откинула косы назад, продолжая мешать стареньким половником зелье. Девушка сверилась с начертаниями в своей тетради и наконец налила немного чего-бы-то-не-было в деревянную кружку. Пока зелье остывало, девчонка взяла нож и сделала на своей руке глубокий и длинный порез. Кровь брызнула из раны, а эльфийка в пару глотков выпила зелье. Через время рана затянулась и осталось ни следа. Ни рубца, ни шрама. Рисса приподняла рубашку, в месте, где ещё вчера были рубцы от кинжалов - идеально ровная кожа. Блондинка просияла и в углу тетрадного листа поставила галочку. Джон смотрел на сиё действо, а после лишь хмыкнул.       — Зелье регенерации? Умно, — Харрис хмыкнул и сложил руки на груди — А для чего, не постесняюсь спросить?       — Хочу сходить в поселение эльфов. Вдруг там мама, — девочка расставила на небольшой скамеечке несколько чистых бутылок - по всей видимости мусор с округи, только помытый. Зеленоглазая принялась разливать зелье по бутылкам и закручивать их крышками — Покоя мне это не даёт… — Селя потёрлась о ноги хозяйки, а после подошла к Джону, собираясь выпрыгнуть и укусить. Длинноухая быстро засекла пропажу любимицы и вовремя схватила её, как только она подпрыгнула. Крыса визгнула и начала вертеться, а поняв, кто её держит, успокоилась.       — И насколько этот твой поход? — кареглазый выгнул бровь и поправил очки.       — Караса три… может четыре, или все пять, — заметив непонимающий взгляд на себе, девчушка вздохнула — Пять дней - максимум.       — Понятно, — Харрис кивнул. Между человеком и эльфийкой повисло молчание. У Джона предательски заурчал живот. Всё таки он последний раз ел только вчера, и то с утра выблевал всё подчистую.       — Будешь есть? — Сайрисса опустила Селю на землю и, взяв бутылки, пошла в дом.       — Не откажусь, — ответил парень и вместе с девочкой пошёл в дом.

***

      Как только закончился полдник, Лололошку увели в театральный кружок. Дети уже не орали, а учили реплики или соревновались кто лучше танцует. Но, раз дети не орут, орут три дамы. Шэрон доказывает, что её тут вообще не должно быть, Элли орёт, потому что сегодня не спала, а Брай орёт… Просто орёт. Джона же нет, что удивительно. Наверное опять один свалил к Сайриссе.       Репетиция прошла спокойно, теперь была идеально поставлена половина спектакля с танцами и ведущей. Рома, кажется, был счастлив больше всех вместе взятых, ведь осталась всего лишь половина, к которой надо было лишь подучить текст, дорепетировать танец, ну и соответственно всё. На ужин Ло пошёл вместе со всеми, по пути заглянул в художественный кружок и оставил там заявку на некоторые декорации. Из головы вылетел Престон, умерший буквально у Лололошки на руках, вчерашнее почти-признание Харриса, да и всё остальное. Головой завладела гордость за сегодняшний результат от репетиций. По приходу в комнату Фильченков даже забыл спросить, где пропадал Джон всё это время.       Эйфория длилась ровно до отбоя. Как только Ло уснул, перед глазами появилась картина, та же, что и ночью в кошмаре: умирающий на его руках Престон, весь в крови, а также голоса. Противные, мерзкие голоса, буквально кричащие: «Это твоя вина!»       Парень присел на кровати и глянул на соседнюю. Джон лежал неподвижно, но не спал.       — Почему не спишь? — полушепотом спросил Лололошка. Харрис сел на кровати и опёрся руками о колени, а лбом о руки.       — Голова болит, — невнятно произнёс Дейви. И да, между словами «Голова» и «болит», гений забыл вставить «пиздец как».       — Сильно? — Ло присел на кровати и поджал губы.       — Очень, — Кареглазый еле выдавил эти слова из себя, сглатывая густую слюну, которая была неприятно сладкой по неведомой причине. Лололошка встал, подошёл к двойнику и сел рядом, касаясь плеча. Джон не реагировал. Лололошка осторожно переместил руку на голову Дейви и начал слегка массировать, а не встретив особого сопротивления, добавил вторую руку. Харрис буквально растёкся по кровати. Через несколько минут Дейви преспокойно лежал меж ног Ло на его животе, а Лололошка делал ему массаж головы. Через тридцать минут оба уснули.       В эту ночь никому из них кошмаров больше не снилось.

***

      На следующий день они проснулись ровно в восемь под ор колонки, а ночной «инцидент» решили не вспоминать. За завтраком и на зарядке парни предпочли не обсуждать это. Оба лишь сидели и смущались, смотря друг на друга. Джону было стыдно за то, что подпустил к себе кого-то настолько близко, а Лололошке было стыдно, за то что теперь Джону стыдно. Замкнутый круг, который не прекратится ровно до тех пор, пока они нормально не поговорят, а поговорить у них возможность будет лишь на тихом часе…

***

      — Куда ты ногу ставишь?! Я непонятно объясняю или что?! — кричала Брай, пока дети смеялись и не могли выучить танец птичек уже целый день. Они отзанимались утром и от вечерней репетиции прошло больше половины, а дети выучили ровно ни одной комбинации. В это время Лололошка с Джоном дрессировали своих спиногрызов. Пока Фильченков распинается перед детьми, Дейви думает. Хотя, думает он всегда, но не суть. Через долгое время раздумий кареглазый твёрдо решил: он точно признается сегодня! А то так убиваться до головной боли можно бесконечно. Но вот вопрос:

Как признаться?

      Типо, просто подойти, сказать: «Ну, ты мне нравишься, го встр?» и засосать? Нет, нет и нет! Это даже в мыслях тупо. А как тогда? Ему обязательно нужно признаться сегодня, а то потом передумает и будет себя всю жизнь корить, «Почему я тогда не признался?!»       — Джон! — Лололошка тряхнул двойника за плечи и тот подскочил со скамейки, на которой сидел. Их лица оказались в опасной близости друг к другу. Парни залились краской, отстранились и продолжили контролировать репетицию детей.       — А что дальше?! — выкрикнул Синдри, так как текст на его листочке был напечатан не полностью — Тут больше нету! — к мальчику подошёл Харрис, посчитал листы и да, в тексте Синдри изначально не хватало одного листа, а последний ужасно пропечатан.       — Действительно… — задумчиво протянул кареглазый — пока учи что есть, а мы с Лололошкой позже сходим и распечатаем, — Джон вернул текст ребёнку и чиркнул в блокноте новую задачу.       — Что случилось? — точно также записывая что-то в своём блокноте спросил Ло.       — У Синдри текст надо допечатать, — фыркнул оранжевый, склоняя голову ниже и пряча еле заметный румянец на щеках.       — У Ливии такая же проблема, — покачал головой Ло — После ужина сходим в вожатскую, — Фильченков записал эту мысль на листе и пошёл к Леоноре, которая не могла прочитать слово.

***

      Сегодня репетиция закончилась не в самом начале ужина, а за полчаса до него. Все, включая и Джона с Лололошкой разбежалась по лагерю.       После ужина Харрис пошёл к лазу под забором, а Рома за ним. Выйдя за пределы лагеря, Джон закурил и специально выдохнул в лицо двойнику. Ромка смешно скривился и кашлянул.       — Твои лёгкие точно когда-нибудь тебе откажут, — Ло откашлялся и ушёл в сторону — Если в вожатской будет Алёна и она просечёт, что от меня воняет куревом - пеняй на себя, — Джон на это закатил глаза и потушил сигарету о железные прутья забора.       — Если изо рта не воняет - не курил, — Дейви хмыкнул — А у тебя не воняет, но могу устроить, — альтер подошёл к Фильченкову и впихнул ему в руку новую сигарету.       — Хочешь и меня на эту дрянь подсадить? — Лололошка выгнул бровь.       — Ну почему сразу дрянь-то? — Харрис хмыкнул и взял в свои пальцы сигарету — Ты попробуй. От одного раза ничего не будет, — Джон, прежде чем оппонент успел ответить, поднёс зажигалку к его сигарете и подпалил. Также он поступил со своей. Ло немного повертел в пальцах тлеющую палочку и сделал первую затяжку. После неё он закашлялся и потушив эту дрянь о забор, кинул в траву. В Джон с улыбкой наблюдал за представлением.       — Ну что? — издевательски протягивая гласные, задал вопрос Лололошке.       — Я всё ещё при своём мнении, — Фильченков откашлялся и выпрямился — Дрянь. Полная дрянь! — на это Дейви пожал плечами.       — Каждому своё, — кареглазый опёрся спиной о забор и продолжил курить — И в любви так, — Лололошка кивнул и точно также опёрся на забор — Мне вот например нравишься ты, — сердце Джона бешено колотилось, парень сглотнул слюну — В романтическом плане… — Рома тут же повернулся к двойнику. У него лицо красное, глаза выпученные, сразу видно - не ожидал.       — А… э… — Фильченков будто язык проглотил, начал заикаться, пытаясь сформулировать мысль — Ты… мне тоже… — быстро выпалил Лололошка и отвёл взгляд. Джон же, выглядел совершенно спокойно, хотя внутри буквально визжал от счастья.       Рома вернулся в реальность, когда Джон его обнял. Оба слышали учащённое сердцебиение друг друга, но предпочли молчать и стоять в обнимку. Красные от смущения и счастливые.

***

      Вернулись в лагерь они только через полчаса и молча пошли в вожатскую. В этом домике, к счастью обоих парней, было пусто, ведь все заняты вечерней перекличкой. Лололошка с Джоном молча, не смотря друг на друга, нашли на компьютере нужную папку под названием «Тексты», а там уже и файл «Спектакль: Чайник» нашёлся.       Пока нужные листы печатались, ребята сели на диванчик, молча разглядывая вожатскую. Постепенно, незаметно даже для себя, парни придвинулись друг к другу, а Ло ненавязчиво положил руку на бедро Джона, осторожно мня в руке мягкую, не смотря на худобу, ляжку.       — Ахуел? — Дейви нахмурился и ударил Ло по ладони.       — Только если немного, — улыбнулся Лололошка, но руку всё же, от греха подальше, убрал. А через минуту Джон сам разместил на своей ноге руку Ло, что-то недовольно бурча. А Рома, гад этакий, доволен.       Дверь в вожатскую открылась и в неё вошла… Алёна. Лололошка быстренько убрал руку с бедра Джона и встал.       — Что тут забыл? — выгнула бровь подвожатница.       — Не все реплики на спектакль напечатаны, — выпалил Лололошка, схватил напечатанные листы, Джона и они вышли из вожатской.       — Чего так подорвался? — задал очевидный вопрос Джон, как только они с Ромой зашли в комнату.       — Если бы она нас увидела, накатала бы донос на меня родителям, а после смены меня бы ждала смертная казнь! — Ло вскинул руки вверх, пытаясь успокоить свои эмоции       — Гомофобы? — произнёс очевидное Джон, а Фильченков всё-таки кивнул. Джон лишь закатил глаза и обнял Лололошку со спины — Ну и ладно. Зато ты не такой, — вместо ответа - довольное мычание и ответ на объятия.       Этой ночью они также легли вместе, однако вовсе не стесняясь, засыпая в обнимку. И вновь никому не снилось кошмаров и ни у кого не болела голова.