The Prisoner / Пленник

02:51 Акира со вздохом затворил входную дверь и стащил с ноющих плеч кожаную куртку. Ему хотелось одного — подняться в свою спальню и распластаться на кровати, дабы созерцать давно вожделенные сны. Но стоило ему разуться и развернуться, как блаженные мысли о пуховых перинах и мягких подушках покинули голову. На входе в зал его ждал Таканори, глядя на блондина с нечитаемым выражением, застывшим в покрасневших от недосыпа глазах. Сузуки показалось, что он увидел тень вины, что отразилась на лице Матсумото, но постарался не раскручивать цепочку этих мыслей. Не здесь и не сейчас. Есть вещи, которые стоит отложить до утра. — Я думал, ты уже спишь, — Аки проплыл мимо Таканори. — Уснёшь тут, — невесело усмехнулся шатен. — Ты в порядке? — Разве об этом у меня надо спрашивать? — Сузуки прошествовал на кухню, слыша за спиной шаги Таки. — Мика написала мне, сказала, что она дома. — Юная госпожа Матсумото доставлена к своей обители самой изысканной каретой. — Ты видел, кто докапывался до неё? — Видел. Обошлось без особых эксцессов, — Акира достал из холодильника бутылку минеральной воды, налил себе полный стакан и залпом осушил его. — Твоя рука имеет к этим эксцессам какое-то отношение? — Что? — Сузуки перевёл взгляд на Таку — молодой человек безотрывно смотрел на окровавленные бинты на ладони блондина. Аки уже и думать забыл о своей многострадальной руке. — А… — он безразлично пожал плечами. — Самую малость. — Руку нужно перевязать по новой, — безапелляционно заявил Матсумото. — Бинты грязные, кровь засохла, порез может воспалиться. Не самые приятные ощущения в ладони подсказывали Сузуки, что собеседник прав. Хоть ему и не терпелось принять горизонтальное положение, предложение Таки подкупало рациональностью. — Ладно. Не хочу осквернить кровью своё изысканное постельное бельё, — Акира попробовал улыбнуться, но вышло неубедительно. — Жди меня в гостиной, — Таканори развернулся и вышел из кухни. — В гостиной так в гостиной, — Сузуки подавил зевоту и налил себе ещё воды. В гостиную он пришёл со стаканом и уселся поудобнее на диван — уставшие ноги сразу загудели. Аки откинул голову на спинку и запустил пальцы в волосы, сжав их у корней. Будь его воля, он бы отключился прямо здесь. — Спишь? Акира вздрогнул и выпрямился, поморщившись от раздавшегося в шее хруста. Он и впрямь выпал из реальности на несколько минут, а Матсумото беспардонно выдернул его из полузабытья. — Ни разу, — он потянулся к завязкам бинта на запястье. — Руки убери, — осадил его Така, садясь рядом. — Я сам. На журнальный столик он поставил аптечку и миску с тёплой водой. Шатен обхватил горячими пальцами запястье Сузуки и притянул его руку к себе. Таканори достал из аптечки маленькие ножницы, разрезал узелок повязки и аккуратно снял её с кисти Акиры. Затем он окунул в воду сложенный в несколько раз отрез бинта, слегка отжал и принялся стирать с кожи засохшую кровь. — Когда ты отвёз её домой, она… — Така прервался, словно сомневаясь, стоило ли начинать разговор? — Как она? — С ней всё в полном порядке. Её никто не тронул. — А это как случилось? — Матсумото кивнул на ладонь Сузуки. — Нужно было постараться, чтобы порез открылся. — Я решил пересчитать кости в руке одного молодчика, который вздумал распускать лапы. Хрустело знатно, — спокойно отчитался блондин. — Не волнуйся, в ходе джентльменской беседы с головы Мики и волоса не упало. — Это единственная рана? — Да, — Акира посмотрел на уставшее лицо Таканори. — У тебя замечательная сестра, Матсумото. Такие смелость и преданность дорогого стоят. — Если бы к ним ещё шла бонусом рассудительность, — проворчал Така. — И до рассудительности очередь дойдёт в своё время, — Акира передал ему бутылёк с антисептиком. — Помнишь, ты мне посоветовал заглянуть в бар Neon Shrimp за контактами поставщика? — Угу. Владелец бара — твой сокурсник. — Именно. Ютаке в штат нужны официанты, я дал его контакт Мике, позволил себе такую вольность, если ты не против. — Мика тоже рассказала об этом. Я не против, — Матсумото прошёлся ватой с антисептиком по краям раны. — Она обещалась рассказать, до чего они договорятся. — Мике будет спокойно у него. В позднее время после смены всем сотрудникам оплачивается такси до дома, охрана тоже есть — работает на совесть, — Аки с подозрением прищурился. — Странно, что ты не возмущаешься. — Ты не сделал мне ничего плохого. Сорвался среди ночи за Микой, хотя я не просил, — внимание Таканори оставалось прикованным к его руке. — Признаться, мне и в голову не пришло попросить тебя о помощи. — Догадываюсь. — Так что… вряд ли тебе есть резон навредить ей. Я тоже несколько раз был в том баре, в нём на удивление комфортно. И к дому он ближе, чем бордель на Шимбаси. — Мда… бордель. По-другому не скажешь. — Спасибо, — Таканори поднял на Акиру глаза. — За Мику. Я твой должник. — Ничего ты мне не должен. Она попала в беду — я помог. Всё просто. — Всё равно спасибо. — Пожалуйста. Матсумото? — Что? — Така начал оборачивать бинтом кисть Сузуки. — Завтра… вернее, технически, уже сегодня, — поправил себя Аки, — ты отдыхаешь. От всего. От готовки и прочей бытовухи. Не обсуждается. — Только если и ты ничего не будешь делать со своими таблицами и бумагами. — Ничего себе, — Акира рассмеялся, — требования выдвигаем? — Мне не хотелось бы быть лодырем в единственном числе, поэтому — да, — Матсумото зафиксировал бинт узелком. — Если увижу тебя за компьютером, пойду разбирать тот самый гардероб на втором этаже. — И собирать обратно? — Конечно, — Таканори не сдержал улыбку — он и не пытался. Не хотелось. Матсумото плохо спал после той ночи на крыльце. У него было достаточно времени, чтобы всё осмыслить, но к однозначному решению он не пришёл. А всё ли так ужасно, если ему хочется улыбаться? — Я оставлю твой телефон на своём столе. Мика хотела написать тебе сразу после встречи с Ютакой, верно? — Да, хотелось бы узнать всё из первых рук. *** 12:54 Мика поправила манжеты и без того безупречно сидящей блузки и пригладила волосы. Она подняла голову и оценивающе осмотрела высокую дверь — вход в бар NeonShrimp. Утром девушка созвонилась с господином Уке — тот заметно оживился, когда Мика предложила свою кандидатуру на должность официантки. Чтобы вот так отыскался официант с опытом и необходимыми навыками — это большая удача. Разыгравшийся ветер разметал волосы девушки по плечам, и она собрала их, убрав за спину. А на улице зябко… пора бы зайти внутрь, в тепло. Мика решительно толкнула дверь, не пристало ей мяться на пороге и сомневаться в себе. Что она сказала Акире? Она — ценный кадр с не менее ценным опытом, это ли не преимущество на фоне остальных кандидатов? Она прошла в зал, где к ней сразу подошёл один из официантов и учтиво поинтересовался, заказан ли столик, или гостью нужно проводить к свободному? — Я к господину Уке, на собеседование, — произнесла она, стараясь добавить голосу уверенности. — Прошу Вас, — молодой человек повёл рукой в сторону барной стойки. — Я позову Уке-сана. Мика прошествовала к стойке и остановилась у её торца, положив ладонь на столешницу. Взгляд медленно и изучающе заскользил по стенам, по присутствующим в зале гостям — она по старой привычке прислушивалась к своим ощущениям, но так и не смогла зацепиться за что-то подозрительное, настораживающее. Акира сказал правду… здесь на самом деле спокойно. Если она и чувствовала волнение, то его природа вполне объяснима. Мало кто не волнуется перед важным собеседованием. — Привет, — рядом с Микой возник молодой мужчина, приветственно улыбнувшись гостье. — Должно быть, ты Мика? — Да, — она убрала локоть со стойки и поклонилась ему. — Рада встрече, Уке-сан. — Взаимно, — Ютака указал на двойную дверь, ведущую в помещения для персонала. — Тут шумно, поговорим в моём кабинете. С любопытством крутя головой по сторонам, Мика прошла следом за хозяином через просторную кухню, наполненную невероятно аппетитными запахами. Внимание девушки к убранству кулинарного царства и рабочей суете польстили Ютаке, и он не без гордости заметил: — В мои планы входит небольшое расширение. На заднем дворе есть одно складское помещение — я хочу выкупить его и переоборудовать под пивоварню. — Можно немного поэкспериментировать с лагером и стаутом — на мой взгляд, эти сорта отлично сочетаются с фруктовыми соками. И обязательно свежевыжатыми — лучше брать густые и некислые соки, персик и манго, например, — оживлённо поделилась Мика, но одёрнула себя. — Извините, Уке-сан, я… — Почему же, это интересные идеи, — Юта распахнул перед ней дверь кабинета. — Прошу, проходи. Присаживайся. Мика бегло осмотрела лаконичное убранство кабинета, подошла к столу и опустилась на удобный стул, сложив руки на коленях. Уке устроился в офисном кресле напротив и ободряюще кивнул ей. — Всё в соответствии со скучным протоколом собеседований — расскажи немного о себе, — он улыбнулся. — Какая боль гонит тебя с прошлого места работы, что ищешь для себя сейчас? — Эм, я… — Мика провела ладонью по предплечью и нахмурилась. Будет она ещё сомневаться в себе и мяться, как первоклассница! Надо собраться с духом — не время давать слабину. — Я — Матсумото Мика, двадцать лет. В этом году я закончила музыкальный колледж по классу скрипки, — девушка сдержанно улыбнулась, заметив, как Ютака в удивлении приподнял брови. — И прошла прослушивание в симфонический оркестр в главном театре Киото. — Однако, — Юта откинулся на спинку кресла, — ты хоть и не Фродо Бэггинс, но всё равно полна сюрпризов. Прошу прощения, — он поднял ладони в повинном жесте. — Продолжай. — Последние полгода я работала в баре на Шимбаси, — Мика поджала губы, воспоминания об этом месте явно не приносили ей радости. — Я была старшим официантом, иногда могла быть на подхвате у повара, если на кухне случался завал по заказам. Знаю от и до программу по ведению записей — учёт продуктов, проведение поставок, расчёт гостей, приём оплаты, умею работать с кассой, вести финансовый учёт и документацию. Наизусть помню рецепты многих коктейлей, от классических до сложных и многослойных. Могу выполнить любое тестовое задание прямо сейчас, если у Вас предусмотрено что-то подобное. — Шимбаси — тот ещё район, полиция давно прописалась там на постоянной основе, — Уке покачал головой. — Как ты туда попала? — Ноги привели, — тихо, будто извиняясь, проговорила девушка. — И… были нужны деньги. Но Вы правы, там неспокойно, даже слишком. Я больше не хочу, чтобы близкие переживали за меня. — Понимаю. В каком графике ты работала? — Когда как. При заключении договора график значился два через три, но он быстро превратился в сутки через двое. Бывало — сутки через сутки. Люди уходили так же быстро, как приходили, мало кто задерживался дольше чем на месяц-два. Поэтому с тех, кто оставался, требовали втрое больше, но… — Мика склонила голову к плечу. — Ваш друг сказал, что не всегда обстоятельства требуют таких жертв. — Очень похоже на Акиру, — Ютака наклонился к ящикам своего стола и неосторожно повёл рукой в сторону, задев стоящую на краю чашку. — Чёрт! — выругался он, услышав угрожающий звон. Мика среагировала мгновенно — она резко вытянула руку вниз, поймав чашку в дюйме от пола, и выпрямилась, вернув пропажу на стол. — Вот это реакция, — Юта отодвинул чашку поближе к центру столешницы. — Браво! — Ну-у, — Мика сцепила пальцы в замок, — пришлось научиться после нескольких разбитых бокалов и вычтенной половины жалования. — За разбитые бокалы иногда бывает обидно, но не настолько, чтобы урезать заработную плату, — хмыкнул Уке. — Так… — он наконец-то выдвинул ящик и достал пластиковую папку. — Какой график был бы для тебя наиболее комфортным? — Кхм, — девушка задумчиво нахмурилась. — По понедельникам и четвергам у нашего оркестра репетиции, а в последнее воскресенье месяца — отчётные концерты. Я могу брать смены в любой день недели, единственное — репетиции у меня заканчиваются в полдень, я готова приезжать сразу после них. Работать в день или ночь — не принципиально. — Тебе нет, а мне — да, — заметил Ютака. — Сделаем так. Сколько времени тебе нужно, чтобы добраться сюда из театра? — Меньше часа, Уке-сан. — Твоим графиком будут два дня через два. Если твои смены выпадают на понедельник или четверг, работаешь с двух до девяти. К часу приезжаешь, ещё час на то, чтобы перекусить, отдохнуть — и в бой. В девять сдаёшь смену, после чего едешь домой, такси за счёт бара. В остальные дни твои смены будут с одиннадцати утра до восьми вечера. Что касательно подмен с коллегами, это всё вы можете решать между собой. Понимаю, что кто-то может заболеть и не выйти в смену — пожалуйста, договаривайтесь, кто вместо кого выходит. В случае чего можешь брать и ночные смены, только если тебя это не напряжёт. По зарплате… — Ютака прервался, взял стикер, быстро вывел несколько цифр и развернул листок к Мике. — Это — стоимость часа твоей работы. Это — процент, который ты получаешь от суммы сделанной тобой выручки. Все чаевые, безусловно, тоже твои. Обычно, я ставлю новым ребятам месяц испытательного срока, но тебе, как кадру с опытом, поставлю две недели. Если по их окончанию всех всё устроит, добавляю тебе процент с общей выручки бара в твои смены. Что думаешь? — А… подождите, — девушка недоумевающе посмотрела на него. — Вы принимаете меня в штат? — Почему нет? — Уке сложил руки на груди. — Опыт есть, не нужно тратить время на твоё обучение. С софтом знакома, бокалами не кидаешься, есть желание работать. Или тебя что-то смутило? — Обычно меня проверяли на компетентность и умение налаживать контакт с клиентами. Это тоже важно, не так ли? — простодушно заметила Мика. — Мы ведь сфера услуг. — Как я смею отказать даме, — Юта поднялся, и она последовала его примеру. — Готова к проверке прямо сейчас? Полчаса за барной стойкой. — А час? — Мика подбоченилась. — Уговорила. Я готов оплатить тебе его, будем считать это авансом. — Тогда я пошла, — она указала на свою блузку классического кроя. — Такая рабочая форма на час пойдёт? — Пойдёт. Буду наблюдать за тобой из зала. Отправлю Хиде-куна на обед, подменишь его. *** 17:12 Таканори расположился на диване в гостиной, подобрав под себя ноги. На коленях его лежала книга, молодой человек честно держал обещание, данное Акире. Никакой каждодневной рутины и готовки. Сузуки пребывал в своём кабинете — взялся за сортировку скрижалей и манускриптов, ради коих собирал стеллаж ночью. Из коридора то и дело рикошетным эхом доносился шелест страниц, тихий стук и приглушённая ругань. Отдыхать этот человек не умеет. Матсумото вложил палец меж страниц, закрыл книгу и склонил голову к одному плечу, затем ко второму, разминая шею. Долго же он просидел, внимая произведению Стивена Кинга… Он обернулся в сторону кухни и задумчиво уставился на оставшуюся на столе коробку с пиццей. А хочет ли он есть? Висящие в гостиной часы разбавляли тишину ритмичным щёлканьем, а притихший ветер, увы, не оставлял надежду на скорое прояснение небесной выси. Властвующий в зале полумрак нагонял сон, но сейчас не время поддаваться соблазну. Лучше бы соскрести свою разморённую тушку с дивана и атаковать оставленную на кухне пиццу. И сделать кофе. И… можно бы и Акиру отвлечь от мирских дел. Ради кофе Сузуки будет готов отвлечься. — У-у, дьявол… — зашипел Така, поднимаясь на ноги — колени задорно хрустнули. Шатен засмеялся — вот и старость подкралась. — Сузуки? — он остановился в дверях кабинета Акиры. — Да? — блондин выглянул из-за стеллажа, прижимая к груди очередную папку. — Я сделаю кофе. Будешь? — Кем я буду, если откажусь, — после секундного раздумья Аки водрузил папку на полку. Подождёт. — Перерыв. Сузуки отряхнул футболку от пыли и хотел выйти следом за Такой, но раздавшийся за их спинами знакомый звон заставил молодых людей задержаться на пороге. — Это… — Матсумото прислушался. — Мой телефон? Ты включил звук? — Я подумал, лишним не будет. Тем паче после вчерашнего, — Сузуки забрал телефон со своего стола. — Уверен, это твоя сестра. — Да, — Таканори с готовностью забрал смартфон из рук блондина. — У неё сегодня должно быть собеседование. — Позвони ей, не буду мешать, — Аки развернулся и махнул рукой. — Кофе беру на себя. Тебе без сахара? — Как обычно. Вскоре на кухне застучали дверцы шкафчиков и выставляемые на стол чашки, зашуршало пересыпаемое в отсек кофемашины зерно. Така разблокировал телефон и зашёл в мессенджер. Действительно, сообщение от Мики. «Позвони, как сможешь!» Ого. А её переполняют эмоции, раз она до сих пор не написала фонтанирующую экспрессией оду о своих похождениях. Писать о таком — преступление, сухие слова не передадут ярких нот голоса со всеми оттенками оставивших отпечаток впечатлений. Усмехнувшись, он нажал на иконку вызова напротив номера сестры. — Ну что ж, рассказывай, что у тебя приключилось, — произнёс он вместо приветствия. — Я в штате! — выпалила Мика и понизила голос. — Это как-то ненормально. — Ты о чём? — Он слишком адекватный, Така, — протараторила девушка. — Уке-сан оплатил мне час работы за стойкой! — И что предшествовало столь захватывающей сделке? — Ну, я пришла на собеседование, рассказала о себе, о своих навыках, о том, где… — Мика иронично кашлянула. — Где работала последние полгода. Его это, конечно, удивило… район Шимбаси воистину легендарен. — О чём я и говорил тебе. Все эти полгода. — Ой, да не зуди ты, — отмахнулась Мика. — Так вот. Я рассказала, как и в каком графике работала, а Уке-сан предложил мне два-два, я не буду работать в ночь — только если не нужно будет кого-нибудь подменить, или если я сама вызовусь, а такси до дома в позднее время — за счёт бара. А за стойкой я провела час в качестве тестового задания. — Как я понимаю, тебя всё устроило? — Така улыбнулся, чувствуя, что радость и азарт сестры более чем искренни. Но его улыбка быстро померкла, стоило взору зацепиться за лежащий на краю стола Сузуки лист бумаги. Лист был испещрён ровными, бездушными строчками, складываясь в нечто вроде отчёта, предоставленного в достаточно фривольной форме. «Сестра Матсумото — студентка колледжа, мать — швея. У последней несколько лет назад был диагностирован рак, состоит на учёте в онкодиспансере. Добропорядочные гражданки, судимостей и проблем с законом не снискали, чего не скажешь о папаше», — читал Таканори, всё ещё не понимая до конца, что это? — Брат мой, внемлешь ли ты мне? — вкрадчиво поинтересовалась Мика, вытягивая шатена из едкого тумана замешательства. — Спрашиваешь, — как можно непринуждённее откликнулся Така. — Я нисколько не сомневался в тебе, моя милая сестрица. Ты умница, я знал, что у тебя всё получится. Когда приступаешь? — Уке-сан дал мне два дня, чтобы я отдохнула после эдема на Шимбаси, меня ждут в первую смену в среду. — Вижу, босс оставил исключительно положительное впечатление, — заключил Матсумото, коснувшись листа кончиками пальцев. — Да, я хочу верить, что на новом месте всё получится. В этом баре хоть и шумно, но уютно. И спокойно. Тебе тоже спокойнее будет за меня, правда? — Правда, маленькая. «А в октябре позапрошлого года его нашли со свёрнутой шеей в подвале заброшенного дома на границе с пригородом. Здесь я особо копаться не стал, но догадываюсь, что к этому привело.» Что это всё значит? Таканори попрощался с сестрой и вернул телефон на стол. Теперь его внимание, хотел он того или нет, приковано к документу, в котором значилась вся его подноготная. Почти вся… О, боги, да какая разница — вся или нет? Акира для чего-то и к кому-то обращался, чтобы найти сведения о Матсумото. Хотя почему к кому-то? Сузуки упоминал, что один из его друзей — частный детектив, может, досье — дар от господина сыщика? Но зачем Акире проверять его? Глупо задавать вопрос вроде «неужели он настолько не доверяет Таканори?» — уж конечно, блондин не может полностью доверять ему по ряду причин. Но да ладно, биография шатена и не пестрит какими-то особо деликатными подробностями и тайнами государственной важности — он выходец из бедной семьи, главой которой был мошенник и аферист. Мёртвый мошенник и аферист, о чём свидетельствовал один из абзацев отчёта. Така закрыл глаза и не понял — а что он, собственно, чувствует? Что-то неприятно шевельнулось в солнечном сплетении, но особого резонанса в притихшем разуме Таканори не ощутил. Что спровоцировало этот всплеск? Весть о смерти отца, о котором Матсумото ничего не слышал уже больше пятнадцати лет? О, нет… не в том причина. Шатен уверен в одном: он ненавидел отца. Всегда. Сколько себя помнил. Любое воспоминание о нём было противно ему — за всё, что он сделал Таке, Мике, их матери. Таканори резко мотнул головой, сбрасывая пелену бесплодных раздумий, и забрал лежащий на столе лист. Не проще ли спросить у самого Акиры, для чего ему было копать под Матсумото? Така зашёл на кухню, где Сузуки уже выставлял на стол две чашки со свежесваренным кофе. Без лишних слов молодой человек положил досье рядом с чашками и упёрся кулаком в столешницу. Взгляд его не выражал ничего, кроме безграничной усталости. Он не хотел ругаться, выяснять отношения… он безмолвно спрашивал — «для чего?». Разве он не имел права знать ответ? — Ах, это, — Акира не казался загнанным в угол, но нахмуренные брови свидетельствовали о том, что ему было бы предпочтительнее избежать сей оказии. — Чего ты хотел, Сузуки? — бесцветно проговорил Матсумото. — Ты правда думаешь, что я не всё тебе рассказал? У тебя в руках, — он ткнул большим пальцем назад, намекая на оставленный в кабинете телефон, — вся моя жизнь. Ты узнал обо мне больше, чем кто бы то ни было. Ты знаешь больше, чем моя родная мать, то, в чём я бы и с дулом у виска ей не сознался. Тогда зачем? — Твоим женщинам ничего не угрожает, если ты боишься за них, — Аки сел на край стола. — За них я боюсь всегда. Но ты помог Мике, этого я не забыл. — Хорошо, — Сузуки подтащил к себе свою чашку. — Я скажу тебе правду, как и всегда, — хмыкнул он. — За такими, как ты, всегда кто-то стоит и, как правило, не один человек, а целая организация, картель. И они неплохо умеют заметать следы, как я понял по этому чудному документу. Ну как ты думаешь, я бессмертный? — вкрадчиво поинтересовался блондин. — Нет, Матсумото, я имею представление о ценности своей жизни. С одной стороны, я хотел убедиться, что ты не соврал, когда объявился здесь, что в один милейший день ко мне не явятся твои коллеги в поисках пропавшего товарища. — Не явились бы. Ты сам всё слышал — я при тебе связался с Такашимой, в нашем разговоре не было никаких скрытых шифров. Я дал ему понять, что мы оба должны залечь на дно. — Я тебе верю. — А что с другой стороны? — Таканори сел напротив и забрал свой кофе. — Что, прости? — Ты сказал — с одной стороны, тебе было нужно убедиться, что к тебе не придут. Что с другой? Акира подпёр щеку кулаком, будто собираясь объяснить собеседнику элементарнейшие вещи. — Сочувствие. — С… сочувствие? — рука Матсумото с чашкой кофе замерла на полпути. — Шутить изволишь? — Чего ты ожидал? Что я начну юлить и сочинять? Не мой стиль, — Сузуки постучал пальцем по фарфору кружки. — Да, Матсумото. Сочувствие. Не путай с жалостью, а то любишь ты это дело. Господь всеблагой, — засмеялся он, увидев волчий взгляд Таки. — Руки чешутся врезать мне? — Я всегда слышу «врежь мне», когда ты начинаешь говорить. В виде скрытого смысла. Акира засмеялся громче — даже сейчас шатен оставался верным культу сарказма. — Но всё-таки я серьёзно, — Сузуки прикрыл рот ладонью и прокашлялся, успокаиваясь. — Мне было важно знать это, чтобы лучше понимать тебя. И чтобы не навредить тебе. Таканори выслушал его, сделал крупный глоток кофе и поморщился — горячий напиток обжёг язык и горло. — Тогда я обратился к единственному на тот момент выходу, — он уставился в точку вперёд перед собой. — Я бы и в жизни столько не заработал, сколько он задолжал. — Этот вопрос уже не столь актуален, ты сможешь закрыть остаток долга, — Сузуки положил ладонь на лист с досье. — Моя оплошность, признаю. Не стоило оставлять это на видном месте, я не хотел расстроить тебя. — Меня сложно расстроить. — Не исключаю, — Акира сложил лист в четыре раза, скрывая его содержимое. — Ты знал, что… — Что он мёртв? — закончил Така, услышав неловкость в голосе блондина. — Нет. Не знал. С тех пор, как этот человек вышел за порог нашего дома, я ничего о нём не слышал. И не особенно-то хотелось. — Понимаю, — Аки поднялся с зажатым в ладони листком и отправил его в урну под кухонной раковиной. — Но не понимаю, что ты чувствуешь. — Наверно, я должен был почувствовать что-то вроде… облегчения? — Матсумото поставил свою чашку на колено и со вздохом прислонился к спинке стула. — Наша семья не могла быть нормальной, покуда он оставался её частью. После себя он оставил только страх. Ненависть, — он безразлично дёрнул плечом. — Слова «родители» и «дети» не должны ассоциироваться с ненавистью. Нам из каждой щели орут, что родителей не выбирают, призывают понять и простить. Это даже смешно. Ирония в том, что… — он опустил взгляд на кофейную гладь. — Я ничего не почувствовал. — Ты никогда не сможешь его простить? — И толку в этом прощении? Его больше нет, что сделано — то сделано, поворачивать время вспять не дано никому. — На другой ответ я не рассчитывал. — Я не сентиментальная девица, — Таканори вспомнил про кофе и отпил из чашки. — От причитаний тоже лучше не стало бы. Поэтому я делал для матери и сестры всё что мог, даже если это шло вразрез моим принципам. Но я никому не навредил — это всегда было моим главным требованием к вышестоящим. Я вор, да, — Така с притворной наивностью взмахнул ресницами, — но не убийца и не мошенник. — Я никогда не думал так о тебе. — Может быть, — шатен подался вперёд, сложив локти на стол. — Что же тогда ты думал? — А что я думал, — Аки спрыгнул со стола, подхватил свою опустевшую чашку и вновь направился к кофемашине. — Могу сказать, что я не думал. Что тебе интересно моё мнение, например. — Сузуки, ради богов… — Таканори проглотил всколыхнувшийся в груди смех, встал и подошёл к блондину, допив оставшийся кофе одним глотком. — Я тоже буду. Акира подставил обе кружки под краник кофемашины. — Если только ради богов, — произнёс он на выдохе. — Я всегда уважал тебя, Матсумото. С самого первого дня, пусть это было не вполне очевидным. Я знаю, что ты не способен причинить вред кому бы то ни было. — А то, что я врезал тебе там, у забора? — Об этом он будет рассказывать внукам, — фыркнул Сузуки. — Удар вышел знатный, не спорю. Но ты хотел всего лишь задержать меня, а не отправить к праотцам. Если бы все мужчины любили бы своих матерей и сестёр так, как любишь своих ты, мир стал бы куда счастливее, — он передал Таканори дымящийся кофе. — И я не соврал, когда сказал, что ты интересен мне. Можешь делать с этой информацией что хочешь. Матсумото открыл было рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказал. Он потерянно уставился на Акиру, встретив его прямой, спокойный взгляд. Блондин не мог найти объяснения, почему почти каждый их разговор заканчивается чёрт пойми как. Идиотизм какой-то… как долго это будет продолжаться? — Выбор у меня невелик, я полагаю, — неожиданно ответил Така и поставил чашку обратно на стол. — Ты о чём? — О том, что делать с этой информацией. — Занятно, — Сузуки поставил свою чашку рядом с его. — Вижу, моя очередь спрашивать, о чём ты думаешь. — Куда делась твоя хвалёная проницательность? — Ты — человек с принципами, ходячая язва, — Акира предпочёл сохранить установившуюся между ними дистанцию. — Вот и мне не хотелось бы прослыть бестактным грубияном, попирающим личную неприкосновенность. И посему… — он повёл рукой, дескать, излагай, я слушаю. Матсумото прислонился к разделочному столу и вытянул руки назад, опираясь ладонями о край столешницы. Он не спешил поднимать глаза на терпеливо ожидающего ответа Сузуки, тем не менее он не казался озадаченным или обескураженным. Определённо — он знал, что хочет сказать. Но с чего ему следует начать? — Я много думал о том, что случилось здесь, — Таканори выпрямил спину, — о том, что ты делаешь для меня. Но я всё ещё не понимаю, зачем. — Странно, я был уверен, что ответил на твой вопрос относительно моих мыслей. — Ответил, — кивнул шатен, перебирая пальцами по деревянному краю. — У нашей договорённости почти рыночные условия, ты — мне, я — тебе. — Но? — Акира с ехидством посмотрел на Матсумото. — Что ты вкладываешь в это «ты интересен мне»? — То есть тебя заинтересовало только это? — Сразу после этой фразы ты обрываешь свои увлекательные монологи. И даже сейчас пытаешься увильнуть. — Или же тебе хочется в это верить, — парировал Сузуки с улыбкой. — Я удивлён, что ты спрашиваешь. Раз уж у меня не получилось увильнуть, — передразнил он, — будь по-твоему. Блондин, не оборачиваясь, отошёл к обеденному столу, держа ладони в карманах джинсов. — Желание узнать ответ превыше смущения, да? — лицо его стало непривычно серьёзным. — Ты мне нравишься, Матсумото. О подобном обычно говорят при несколько иных обстоятельствах, как считаешь? Таканори промолчал, ибо слова Акиры стали внезапным поворотом в течении вечера. Что он должен сказать? Он с напором вытравливал у Сузуки ответ, что будет странно и неловко, если признание блондина растает сизым дымом меж ними, и они ни к чему не придут. Как всегда. Своих сестру и мать Така любил искренне, беззаветно, его любовь к ним была безусловна, он знал, что это чувство родилось на свет вместе с ним. Но он не понимал природу привязанности и симпатии к другим. Обороняться Таканори умел превосходно, а то, что творилось между ним и Акирой — это не то что верх абсурда… это заставляло Таку сомневаться в себе, чего он терпеть не мог. Если он растеряет твёрдую веру в свои силы, что от него останется? За сим вопросом хвостом тянется и другой — а не поздновато ли Матсумото спохватился? Если бы он по-настоящему желал остановить Сузуки тогда, на крыльце, то остановил бы. Но он этого хотел. И боялся. Кошмарное сочетание… и то, что он чувствовал сейчас, ничуть не лучше. Было ли им неловко? Наверно. Но даже так происходящее казалось чем-то закономерным, правильным — хрупким мостиком, что виделся точкой невозврата. Что станется, если пересечь его? Така старался не думать об этом, когда отнял руки от столешницы и сделал шаг навстречу Акире. Потом ещё один. Верно же говорят, что много думать вредно… Сузуки не смел шевельнуться. Он не спешил спрашивать у Матсумото, что происходит, и не стремился понять это. Но плещущееся в глазах шатена смятение тесно переплеталось с развернувшейся внутри борьбой — это Акира видел ясно. Таканори остановился на расстоянии в половину вытянутой руки, чем изрядно озадачил Акиру. Така неизменно старался сторониться его или выдерживать дистанцию, если не получалось избежать встреч. Но вот он стоит — совсем рядом. — Матсумото… — начал было блондин, но Таканори в нетерпении взмахнул рукой. — Меня раздражает, когда ты так называешь меня, — перебил его Така. — Кхм, ладно, — Сузуки неуверенно усмехнулся. — Я слушаю. — Меня раздражает не только это, — продолжил шатен. — Меня вообще весь ты раздражаешь, и часто, — он грустно улыбнулся. — Ты сказал, что… что тебе от меня ничего не нужно. — Разве я нарушил своё обещание? — спросил Акира, когда понял, что имел в виду Таканори. — Нет, — Така положил ладонь на плечо, сжав пальцы. — Меня не это пугает. — Ками всемогущая… — Аки потёр виски. — Когда, как и чем я успел тебя испугать? — Ты — ничем. Ты говоришь, что я тебе нравлюсь, но я в твоём доме не задержусь, ты сам знаешь. Мы договаривались на две недели, и скоро они истекут. Я вернусь к себе, ты останешься здесь. Не исключаю, что могу тебе нравиться, но я не хочу стать твоим развлечением. Блондин запрокинул голову и шумно выдохнул. Ему пришлось призвать на помощь всё терпение, которым он располагал, тщательно взвесить каждое слово, которое он собирался сказать. Така — он как дикий лис, наотрез отказывающийся принимать протянутую руку, скалит клыки и выпускает когти. Но чем громче рык, тем сильнее страх. И Акира понимал, чего в действительности боится Матсумото. — Могу тебя порадовать, — Сузуки, наконец, опустил голову, чтобы увидеть замершего напротив Таку. — Не в моём укладе пользоваться кем-то ради удовлетворения своих потребностей, какой бы ни значилась их природа. Я сказал, что ты мне нравишься, потому что это правда. А вот ты, — он взял на себя смелость сделать шаг к Таканори, всего один, — ты выпытывал у меня, что я имел в виду, чтобы услышать это. Потому что ты тоже неравнодушен ко мне. Спорить будешь? Матсумото вздрогнул, пальцы сильнее впились в плечо. — Таканори? — позвал Акира. — Я просто хочу, чтобы ты сделал выбор для себя. Я сказал всё, что должен был. Что скажешь ты? Така медленно опустил руку вниз, снимая последнюю защиту. — А разве… — он также шагнул вперёд. — Уже не было сказано достаточно? — Да, разговоры утомляют, — блондин делает последний шаг и встаёт перед Таканори вплотную. — У меня всего одна просьба. — Какая? — Меня тоже бесит, когда ты фамильничаешь. — Постараюсь запомнить. Что-то подсказывало Акире, что Матсумото не убежит, не оттолкнёт — он напуган, но он всё ещё здесь. И вряд ли Аки был бы честен с собой, если бы сказал, что остался равнодушным к принявшим внезапный оборот разговору. Однако… их молчание затянулось. — Ты не уйдёшь? — Сузуки коснулся пальцами сведённых напряжением плеч Таки. Таканори покачал головой, глядя в пол. Акире хотелось бы сделать больше. Хотелось бы обнять, увидеть его глаза — не станет ли этот шаг опрометчивым? Через миг смятение сменилось изумлением, потому что Матсумото сам поднял голову, прижимаясь к его губам. Акира слышал его частое дыхание, чувствовал, как руки Таканори неуверенно обнимают его за плечи. Конечно, Така не уйдёт — поэтому Сузуки обнимает его в ответ, кладя ладони на его талию. Блондин позволил себе прижать Таканори к себе плотнее и забрать ведущую роль в поцелуе. Теперь это ощущалось совсем по-другому, так, как и должно быть — близко, сильно и желанно. Сузуки прикусил его нижнюю губу и невольно чуть выгнулся, когда ощутил, как пальцы Таки коснулись шеи сзади, зарываясь в волосы у корней. Спина мгновенно покрылась мурашками, ведь Матсумото, сам того не ведая, нашёл одно из самых чувствительных к прикосновениям мест. Импульс подтолкнул Акиру оттеснить Таканори к назад, к столу. Шатен инстинктивно приподнялся, чтобы снизить болезненное давление края столешницы на бёдра, но Сузуки в запале подхватил его под коленями и, не разрывая поцелуя, усадил на стол. Их лица теперь были на одном уровне, объятия стали теснее, Акира встал меж разведённых стройных ног Матсумото, прижимаясь к его телу. Така тихо застонал в поцелуй и вцепился в футболку на спине блондина, он утратил над собой контроль, но не спросил себя, как допустил это. Он весь обратился в чувство, тепло Акиры осязало на его коже невидимой вуалью — возможно, лишь сейчас Таканори понял, как ему этого не хватало. Но до чего сложно бывает отпустить себя… Он обвил руки вокруг шеи Аки — Сузуки сжал его в своих руках в ответ. Объятия становились всё более ненасытными, в поцелуй по капле просачивалась жадность, сила, вожделение. Значит, вот как оно бывает, когда слишком долго отказываешь себе в том, чего желаешь на самом деле? Когда рядом с тобой тот, чьих прикосновений боишься, но так отчаянно ждёшь? Плен вспышки наваждения чуть поутих, уступив на несколько секунд место осознанию. Хотелось ли Акире продолжения? Невообразимо, безумно! И собравшееся в низу живота напряжение явственно свидетельствовало о том, но будет ли это правильно? И прежде всего — по отношению к Матсумото. Сузуки чувствовал его горячие руки на своей шее, груди, плечах — Така совсем не хотел отпускать его. Но не так это должно быть. Просто не так. Не под влиянием порывов и слепой жажды. И если кто и должен взять на себя ответственность, то именно Акира. Он наощупь перехватил запястья Таканори и отстранился, отняв его ладони от своей груди. — Стоп, — мягко, но уверенно произнёс Сузуки. Матсумото растерянно моргнул и посмотрел на него затуманенным взглядом. Они старались перевести дыхание, а блондин всё так же держал Таку за запястья — в кончики пальцев отдавал быстрый, частый пульс. — Не то чтобы мне не хотелось этого, — Аки переместил ладони на плечи шатена. — Но не сейчас. Таканори нахмурился и посмотрел на него более осмысленно, чуть отклонившись назад. — Да… — он с усмешкой покачал головой. — И это я что-то затирал про мораль. — Перестань. Всё хорошо, — Акира посторонился, позволив ему слезть со стола. — Правда. Така опёрся на стол позади себя, надеясь, что предательский алый налёт скоро исчезнет с его скул. — Кажется, мы кофе хотели выпить, — вспомнил Сузуки, переключая их настрой в более нейтральное русло. — Ну… да, — Матсумото отлепил себя от стола. — Хотели. — Придётся разогреть, — Аки подхватил их кружки и поставил в микроволновую печь, — кощунственно так поступать, но… переживём. Он повернулся к притихшему Таке, с любопытством оглядев его с головы до ног. Не догадываясь о причине столь пристального внимания к своей персоне, Таканори непонятливо и смущённо склонил голову набок. — Что? — спросил он, скрестив ноги в лодыжках. — Так тебе тоже нравятся мужчины? — Какой своевременный вопрос. — Действительно, что это я, — Сузуки с облегчением рассмеялся. — Но — серьёзно. — Как бы сказать, — Матсумото со вздохом согнул спину. — У меня были отношения с женщинами. Но мало и очень недолго. Я не мог позволить себе всерьёз увлечься кем-то. Не в моём положении и не при моём роде деятельности… у меня были другие приоритеты. — А с мужчинами? — Я ловил себя на том, что… м-м, — он мрачно сжал губы, выбирая слова. — Вернее, возможно, у меня и была такая установка, что нужно найти себе женщину, что это… хм… — Правильно? — Да. Что это сродни программе, заданной обществом, традицией, и я старался ей следовать. А на деле вышло по-другому, — хохотнул Така. — Но, отвечая на твой вопрос — нет. Отношений с мужчинами у меня не было. Но я думал об этом, и много. Женщины в целом не привлекали меня, как… женщины. — Тебя это пугает? — Не думаю, что это подходящее определение. Я, наверно… — Матсумото хмыкнул и пошаркал ногой. — В растерянности. И пока не знаю, что с этим сделать. — Типичная реакция на перемены в себе, — Акира передал ему разогретый кофе. — Я тоже проходил через это, — он забрал свой кофе и встал рядом с Такой, опёршись о стол. — Пережить да принять — больше ничего не нужно. — Непросто будет, да? — Сдаётся мне, в тебе больше говорит смущение, — Сузуки повернулся к нему и отпил кофе, саркастично вскинув бровь. — Либо мне в живот пять минут назад упиралась палка, которую ты спрятал в своих штанах, либо… — О-о, господи, заткнись! — пунцовый налёт моментально вернулся на щёки Матсумото, он стукнул расхохотавшегося блондина в плечо. — Кто бы говорил про палки! — А, то есть мне не показалось? — Мне тоже, как видно, — Така сдавленно зарычал, спрятав нос в своей кружке и отворачиваясь. — Таканори? Шатен скосил глаза в сторону Акиры — мол, чего тебе? — Я всё понимаю. И мне не хотелось бы, чтобы ты переживал из-за этого. Матсумото перебрал пальцами по стенке чашки и, помедлив, слабо кивнул. Сузуки дал ответы на все тревожившие его вопросы — быть может, Така ещё не свыкся с этим. Но ведь не произошло ничего страшного, верно? — Будет тебе киснуть, — Аки коснулся его спины и указал на оставшуюся в коробке пиццу. — Её мы скоро приговорим, надо подумать, что заказать на ужин. Есть пожелания?