Сказка о хорьке

      Первая тяжёлая капля ударилась об стекло её номера в отеле. Тёмные брови нахмурились, пока Гермиона пыталась понять, передавали ли по прогнозу в газете дождь. И в ожидании нового глухого звука об окно, Гермиона закинула ещё одну вещь в потрёпанный чемодан. В понедельник ей нужно было быть в Лондоне с отчётом, в то время как портключ активируется уже в воскресенье, но Драко она об этом не доложила. Уж больно сильно хотелось сделать сюрприз и явиться раньше времени.       Но вот с новой каплей в одно из окон врезался серебристый свет, в котором Гермиона сумела разглядеть знакомую магию патронуса. Маленькая форма подсказала ей мысли о Рональде или же Луне. Но вот крохотные, острые лапки и пушистый носик напомнили ей свою же выдру. Гермиона прищурилась к танцу серебристого зверька.       Глаза округлились, а ноги подкосились, и Гермиона рухнула рядом с чемоданом, прижимая к себе светлую рубашку, что не успела сложить внутрь. Хитрые и до любви знакомые глазки юркнули в её сторону, а затем и сам зверёк. Губы сами по себе приоткрылись.       — Прости, что сделал это без тебя, — рубашка упала на пол, а руки взметнулись вверх, к лицу. Приглушая вызванный шок и короткий вскрик от его голоса. — Но я думаю, что ты и так удивлена не меньше меня. Мне потребовалось на это слишком много времени, не так ли? — хорёк наклонил голову, как Гермиона была уверена, Драко сделал, пока передавал сообщение. — Гермиона… — прозвучало глухо, словно шёпотом. Драко не хотел признаваться в этом, точно в этот момент отвернувшись или опустив взгляд. И Гермиона прикрыла глаза вместе с ним, но серебристый свет продолжал опалять её веки. — Я скучаю, — тихий голос достиг ушей. Патронус затем подпрыгнул и рассыпался на искры, погрузив тесный номер обратно в темноту.       Подрагивающей рукой Гермиона достала палочку из волос, рассыпав их по плечам. Она уже готовилась провести круг, но язык заплёлся, оступившись о верхний ряд зубов. Гермиона прикусила губу, а затем, широко раскрыв глаза, кинулась к чемодану. Все недавно собранные вещи полетели на пол. И вот в руках у неё лежал мобильник, в котором она быстро набрала номер и прижала к уху, боясь, что пропустит окончание гудков.       На обратном проводе щёлкнуло, и Гермиона радостно провела пятерней по волосам, откидывая те назад.       — Говорит Гермиона Джин Грейнджер! Меня интересует, смогу ли я отправиться в Великобританию раньше положенного срока с другой группой? Да, Северная Ирландия мне подходит!

***

      Драко кувыркнулся в воздухе, чуть не соскользнув с влажного древка метлы. Та замерла в воздухе под натиском стиснувших промокших пальцев. Летать в подобную погоду считалось опасным занятием, но капитан команды по квиддичу в своё время успел погонять его знатно. Эстафету затем перенял Поттер в Министерстве, у которого в начальниках побывал знаменитый нынче Оливер Вуд, поэтому Драко обычно даже не смотрел на прогноз, когда собирался на утренний полёт.       Про сегодняшний дождь он вообще-то знал, но не ожидал столкнуться с собственной дезориентацией во время полёта. Некая свобода и ощущение вседозволенности развязали Драко руки, и он не был готов к резкому порыву ветра, поднявшему в небо тяжёлую морскую волну и ударившую ту со всей силой о скалу. Вода лизнула верхушку обрыва, забрав с собой растущие вдоль кусты лаванды. В солнечные дни это поле по-настоящему сияло в отблесках тёплых лучей, но сейчас Драко не мог даже уловить слабоватый армот своих любимых цветов. Одна сырость и мокрая земля лезли ему в нос, перебивая всё остальное.       Крутанувшись на месте, Драко решил слетать к краю горизонта, где проглядывались хотя бы на вид сухие участки земли, не успевшими укрыться тяжёлыми, тучными грозовыми облаками. Совсем крошечный холмик предстал перед ним, и Драко непроизвольно замер в воздухе, вцепившись в метлу.       Лучи освещали точно золотистые маленькие цветы. Нисколько не роскошные или изящные. Обычные, полевые, но сияющие настоящим золотом.       Пахнущие домом.       Пахнущие домом Гермионы, её книжками и вещами, потому что цветочки были расставлены повсюду в гостиной и спальне, куда упадал взгляд Драко. Они были в самой Гермионе, следовали за ней слабоватым, лёгким цветочным хвостом. И Драко знал это с самого начала, как только ведьма одолжила ему ту книгу, и оттуда случайно выпал засушенный крохотный цветочек. И Драко стыдливо вложил его назад, боясь проникаться новой для себя частью жизни Гермионы.       Его ноги лишь слегка коснулись земли, как весь воздух вокруг окружил этот аромат, на который он готов был променять само понятие времени. Потому что он ассоциировался с Гермионой, и теми простоватыми вещами, что делали из неё её саму. Потрясающую ведьму. Драко качнулся на древке вперёд. И, словно проводя по глади воды, он наклонился к поляне настоящего золота, сжав в охапку всё то, что ударилось об его ладонь в полёте. Протянул он к себе совсем скромный букет, наравне с теми, что стояли по всему дому Гермионы. И это не могло не вызвать в нём улыбку и усилить его тоску по ней.       — Я люблю тебя, — прошептал он совсем робко в букет полевых цветов.       Весь его полёт обратно до дома он лежал в нагрудном кармане спортивной мантии, спасаясь от острого ветра и ледяных капель дождя. К концу Драко с облегчением выдохнул, что тот никак не помялся. Спрыгнув с метлы на землю, он ещё пробежался пару шагов, пока совсем не замедлился. Драко подхватил древко на ходу и, с цветами в другой руке, поплёлся в сторону имения. В душе потеплело от мысли, что ещё одна частичка Гермионы окружит его старинные и мрачные стены. При пробуждении он не мог не думать о ней, ведь видел ею наколдованное небо, и день продолжался с теплотой в сердце, каким бы он плохим ни был.       Драко уже вышел к мостовой окружающего имения сада, ведущей прямиком к главному входу, всё поглядывая на жёлтые цветочки в руке. Вероятно, он должен будет попросить совета у матери, как верно будет их засушить для гербария, или как она их называла.       — Драко!       Он крутанулся на месте, всё ещё слыша эхо его любимого голоса. Драко часто заморгал, пытаясь осмыслить свою рациональность и слух. Ноги отказывались двигаться, пока мозг отчаянно пыхтел над ответом. Ему не могло это показаться. Но и Гермионы не могло быть на территории его имения. Она говорила, что её портключ активируется только в понедельник, в то время как Драко ещё проводил своё воскресенье.       Только вчера он впервые вызвал патронус самостоятельно, смог отправить сообщение Гермионе с парочкой практически ничего не значащих слов. Только вчера успел познакомиться с сыном Поттера и подарить ему то, на то, на что Драко думал, что не способен был. Прошло меньше двадцати четырёх часов с момента, когда Джиневра назначила им свидание через неделю ради покупки Гермионе подарка. Словно прошла уже целая вечность, в которой столько чувств успели смешаться в нём.       — Драко! — стоило ему услышать шаги, как рокот сердца стал еле слышимым. В ушах стучала слабая кровь, которую мог перебить влажный после только что закончившегося дождя ветер.       — Гермиона, — сказал он чуть громче своего признания.       Драко повернулся в нужную сторону, где, не прекращая, бежала к нему Гермиона. С широченной улыбкой на её прекрасных вишнёвых губах. Огромный шарф на её шее окутывал нижнюю часть лица и грудь, двумя длинными змеями развиваясь назад, что на миг пробило волнение, не задушат ли они её. Неужели во Франции было так холодно? Или Гермиона простыла и боялась осложнений? Хотя и Великобритания не могла сейчас похвастаться тёплой летней погодой.       Но ноги уже сами собой понеслись навстречу. Драко отбросил метлу куда-то в сторону. Охапка цветов продолжала покоиться в кулаке. И вот любимые руки окутали его шею, как самый настоящий шарф. Такой же, как на ней.       Они натурально врезались друг в друга. Колени Гермионы ударили его. Пальцы рук с натиском впились в мокрые волосы, а морозный запах дождя и чужой страны заполнил весь выбитый крепкими объятиями из лёгких воздух. Совсем маленькие цветы проскочили между замёрзшими пальцами и закружились вокруг, оседая на их одежду и траву, путаясь в её кудрях.       Холод вытеснили её касания и запах. Запах, запах, запах. Незнакомое ему кофе, но такое же, чёрт возьми вкусы Гермионы, горькое. Возможно, даже ещё сильнее, чем то, что она брала в кофейне около библиотеки. Шоколад соскользнул с её кожи, но Драко не переживал на его счёт. Даже если Гермиона не захочет возвращать этот аромат, ведь даже совершенно несладкие шоколадные булочки ей казались немного приторными. Всё равно. Её кожа была для Драко слаще любого покупаемого ею мёда. Всего ассортимента Сладкого королевства.       — Драко, Драко, Драко… — затараторила Гермиона, разглаживая платиновые волосы рванными движениями. — Я горжусь тобой, — она соскользнула с его плеч, взглянув в серые глаза. — Ты молодец, — её ладони, не прекращая касания, плавно легли на его разгорячённые и в то же время холодные щёки. — Такой молодец, — хрипло посмеялась она, не прекращая улыбаться.       Конечно, она знала, насколько много значило это для него. И выдохнув всю скопившуюся тоску по Гермионе, Драко положил ладони на её ледяные пальцы.       — Когда? Что помогло тебе? — кристально чистые глаза всё глядели на него. Счастливые, карие и глубокие.       — Ты, — прошептал Драко ей в губы, сократив расстояние между ними и впившись в дыхание Гермионы. — Всегда ты, — он опалил её щёку, уткнувшись в неё носом. — Только ты.       — Я? — Гермиона слегка отпрянула назад и захлопала ресницами. Глупо? Наивно? Такую её он видел в последний раз, пожалуй, лишь тогда, когда ведьма поняла, что именно его преследовала весь февраль.       — Помнишь, как ты говорила? — улыбнулся он. — Что будешь рядом, когда мне надоест играть в прятки?       И вот Гермиона приоткрыла рот, а вместе с тем и глаза, впившись в его лицо взглядом.       — Драко!.. — неверие в её голосе могло ужалить. Но глаза говорили о истинном восхищении и гордости.       — Надеюсь, ты понимаешь, что ещё рано заявлять о наших отношениях публике, — Гермиона кивнула ему в ту же секунду, не задумываясь и всё сохраняя улыбку. И Драко спокойно продолжил. — Но я готов начать. Ты всегда была права. И я решил, что пора бы прекращать. Всё же не всегда Гриффиндору занимать победный пьедестал, — он и сам захотел рассмеяться от им же сказанного, но Гермиона всё равно опередила его.       Моя потрясающая ведьма.       — Умоляю, скажи, что это не единственная причина, — засмеялась она.       — Я уже ответил тебе. Ты — причина, — ему нравилось наблюдать за её не меняющейся удивлённой реакцией, словно она никогда не надеялась услышать нечто такое. Или он попросту не мог такое произнести.       Ты мой патронус.       Драко прильнул к Гермионе с поцелуем, с трепетом словив её жалобный вдох. Ведьма в ответ впилась в него губами с завидным рвением. Она почти повалила его назад на траву, и Драко там бы и отдался ей, но сырая в росе и дожде трава была не тем местом, где бы он хотел воссоединиться со своей возлюбленной. И не тем, которого она была достойна.       Сжав руки в кулаки, Драко с отдышкой отпустил Гермиону и сделал шаг от неё в попытке привести мысли в порядок. Иначе всё будет неправильным. Они должны поговорить. Драко интересовало, как всё прошло. Всё ли удалось, и посмела ли хоть одна дранная шавк…       — Хватит думать, — вымолвила Гермиона, полностью пересекая то расстояние, на которое Драко отдалился от неё и вновь вставая на носочки, чтобы поцеловать его. Жадно, ненасытно и так горячо, что кружилась голова. — Я тоже скучала, поэтому хватит.       Как же они были смешны. Всего неделя сломила их настолько, что руки жалобно бегали по телам друг друга, словно пытаясь выжать от набежавшего ранее дождя и согреть от холода.       — Гермиона, пожалуйста, — простонал он. — Я ведь столько хотел у тебя спросить, — Драко собрал Гермиону с грузным шарфом в охапку и аппарировал в свою спальню. Мельком он кинул заклинание в камин, и тот зажёгся, осветив комнату теплом.       Его действия полностью противоречили тому, что творилось у него в голове, а может и не совсем… С тяжёлыми вздохами Драко повалил ведьму на кровать, и колыбель её бёдер оказалась под его ладонями, тесно прижимающая его к себе по бокам. Золотые цветки окончательно разлетелись, осыпав всю кровать.       — Скоро бал. Ты сама говорила, — оставил он горячие поцелуи на освободившемся участке кожи от тяжёлого шарфа, что его руки неуклюже пытались убрать. — Потанцуй со мной на нём. Прошу, — касание разгорячённого тела к его плоти сводило с ума. Драко прижался лбом к ключице Гермионы, пытаясь вспомнить ингредиенты Отравляющего.       Красный стручковый перец. Девять унций.       — Да, Драко, — возбуждённый голос надорвал нить толщиной с паутинку внутри него. — Мерлин, я так мечтала об этом, — Драко стиснул зубы, пока пальчики бегали по его плечам и шее.       Перо ревуна.       — Я хочу гордиться тем, что я рядом с тобой, — блять, он был весь потный после полёта и всё это время пачкал Гермиону всей той грязью, что скопилась на нём. Драко резко поднялся корпусом и через голову стащил всю верхнюю одежду, откинув ту прочь. Стало холодно, поэтому он вернулся к телу Гермионы. Оно было жарче огня, он уверен. — А не бояться запятнать тебя.       — Все те, у кого возникнут к тебе вопросы, будут иметь дело со мной.       Драко страдальчески промычал от того, как натянулись его штаны от дёрнувшегося от этих слов члена. Он будет кланяться этой ведьме в ноги всю свою жизнь, потому что только она может говорить о нём так. Никто больше не имел таких прав. Только Гермиона. На него, до самого конца.       Девять лепестков цветка лютика.       У Драко подогнулись колени. Гортанный стон грозился вырваться наружу, потому что из всех возможных зелий… Он вспомнил то, в состав которого входил чёртов лютик. Цветы, раскиданные по его постели и запутавшиеся в кудрях Гермионы. Золотые маленькие звёздочки, как отражение потолка кровати.       Гермиона уже стянула с себя свою кофту, пока Драко приходил в себя.              — Мы могли бы подождать. Гермиона… Я не видел тебя больше недели, — он нежно провёл руками по её талии, остановившись на кройке штанов и сняв те так быстро, как он только мог. Его рука тут же проскользнула под ледяные коленки, и Драко оставил мягкий поцелуй на них. Ему нужно было её согреть. — Я хочу узнать обо всём.       Гермиона приподняла бровь, прожигая его непроницаемым взглядом. В прошлую их подобную разлуку они не сдержались и переступили черту дружбы. Если они когда-либо вообще были в таких отношений.       — Позже, Драко, — притянула она его для нового поцелуя. — Прямо сейчас я жажду лишь того, чтобы ты взял меня.       — Святая Цирцея… — Драко на миг опрокинул голову назад. — Пощади.       — Я бы всё же предпочла, чтобы ты называл моё имя в постели, — поддразнила Гермиона с лёгким смехом. Её прикушенная нижняя губа впала во внимание Драко, когда прикрытая лишь ластовицей промокшая промежность прижалась к нему. Гермиона безостановочно в одном верном для него ритме вводила своими бёдрами из стороны в сторону, разглаживая его напряжённый член. — Ну так? — промурлыкала она. — Я тоже хочу многое расспросить. Боже, Драко, ты отправил мне патронус с сообщением.       Тихий всхлип надорвал эту ниточку окончательно, и Драко стянул и всё оставшееся бельё с Гермионы. Удовлетворять её казалось чем-то на уровне дара свыше, потому что ничего не могло сравниться с тем, как она двигалась и стонала ему на ухо. Так тихо, чтобы услышал только он.       — Но не сейчас. Потом, мы успеем. Я хочу быть с тобой, — Гермиона зарылась в его потемневшие от влаги пряди и вдыхала так часто и с таким удовольствием, что любые мысли о его виде покинули голову Драко. — Своей руки мне не хватало, — он замер на середине действия, пока стягивал с себя штаны, переваривая услышанный шёпот.       Картина удовлетворяющей себя Гермионы в каком-то тесном номерке Франции с его именем на её губах. Это именно всё то, что норовило свести его с ума ко всем чертям. Блестящий план блестящей ведьмы.       — Ты не будешь против некой грубости с моей стороны? — Драко провёл дорожку поцелуев от её шее до уха. — М-м, Грейнджер?       В карих глазах он увидел блеск, а на вишнёвых губах ухмылку.       — Заставишь меня кричать? — Гермиона наклонила голову, сохраняя уголки губ под наклоном, который обычно натягивал на себя сам Драко. — Я не хрустальная.       — Не сомневаюсь, — прошептал он в её макушку, пока его пальцы порхала по влажным складкам и клитору. — Но до этого мы занимались сексом довольно-таки нежно. Не находишь?       — Тебя это недостаточно удовлетворяло? — Гермиона сдерживала грозившие вырваться наружу тихие стоны от не останавливающихся пальцев, пока старалась заигрывать с ним с дерзкой улыбкой.       Очаровательно.       Драко всё равно бы не стал поступать с ней слишком грубо, потому что то было не в стиле Гермионы. Ведьма натурально таяла от лёгких и плавных движений, приоткрывая вишнёвые губы и издавая сладкие вдохи. И ему было страшно хоть как либо поранить её, пока ему каждый раз сносило крышу вместе с фундаментом дома. Приходилось останавливаться и приводить дыхалку и сознание в порядок, прежде чем толкаться вновь.       — Никогда. Мне никогда не будет достаточно вместе с тобой, — Драко принялся беспорядочно усыпывать её щёки, нос, губы, шею, грудь, потому что всего этого было мало. — Прости. Я знаю, как эгоистично это звучит.       Переполняемые его чувства рядом с Гермионой прятать было попросту невозможно, что ломило в костях, а сердце пронзали сладостно острые иглы. Только и кричащие о том, чтобы он сказал ей. Признался в собственных чувствах. Но Драко было страшно. Ещё никому и никогда эти слова он не произносил и даже и не думал, что такой момент мог бы настать. Разве такое было возможно? Он был достоин чего-то больше простого сосуществования с будущей женой из чистокровной семьи, что выбрали ему родители? Но Гермиона была большим. Она была всем.        Обременять её чем-то настолько сложным и тяжёлым, как его любовь к ней, он не хотел. Драко ведь уже решил, что отпустит Гермиону при необходимости, несмотря на то обещание, что дал ей в ту ночь. Но признайся он, вряд ли уже сможет сдержать отданное уже самому себе слову.       Драко вцепился пальцами в простынь и сжал её в трясущемся кулаке.       Снова трус.       Потому что боялся, что не сможет отпустить нечто настолько невероятное в его жизни. Драко боялся сломаться.       — Не нужно извиняться. Мне нравится, когда ты так ко мне относишься, — Гермиона кинулась к нему, повалив корпус назад в сидячее положение. Но оставив лишь лёгкий поцелуй на его губах, ведьма отстранилась. — Только ты, — мягкие руки прошлись от его плеч к груди, и Драко обронил голову в сторону, прикрыв в наслаждении глаза. Гермиона была в его доме и касалась его. Наконец-то он мог ощущать её тепло и дыхание. Как же чертовски ему не хватало собственной руки, пока мысли возвращались к образу Гермионы, метающейся по простыне в наступлении оргазма.       — Развернись.       Чёрт. Чёрт. Чёрт.       Именно это он желал бы проконтролировать, но мозг попросту не работал рядом с Гермионой. Драко положил руки ей на бёдра.       — Если ты, конечно, хочешь.       — Хочу, — тихо проговорила она ему на ухо прежде, чем оттолкнуться от него и посмотреть с самым настоящим вызовом в глазах. — Но предпочту, чтобы ты сделал это сам.       Драко беспомощно взглотнул и опустил взгляд туда, где лежали его руки.       — Как скажешь, милая, — каким же глупым он считал всю эту любовную чушь с прозвищами и ласковыми выражениями. Но всякий раз, когда с его уст вылетало что-то такое, даже случайно, Гермиона расцветала. И сейчас в карих глазах заплясали золотистые искорки вместе с играющий, самой очаровательной из всех улыбок на губах.       Это не было стыдным или глупым, ведь приносило ей счастье. И сам Драко был готов отправиться в Мунго после их последнего секса. Когда Гермиона с хныканьем сказала ему «милый», у него внутри что-то словно подорвалось и обрушилось куда-то вниз. До встречи с ней Драко точно не мог с уверенностью заверять, что вообще знал, что такое счастье.       Он плавно развернул Гермиону спиной к себе и надавил на лопатки, подставляя под её голову одну из своих подушек. От открывшегося вида его член дёрнулся, а горло зачесалось от желания присвистнуть.       — Скажи, если тебе будет неприятно, — Драко провёл рукой по её упругим бёдрам, прижавшись телом к Гермионе. Губы легко легли на её спину.       — Не верю, что с тобой так бывает, — он мог видеть лишь её покрасневшие уши, проглядывающиеся через распущенные кудри. Но то выражение и стеснение в её голосе доводили Драко до скулежа. Всё происходящее с ним он скорее бы принял за сон, нежели реальность. Но как же прекрасно было осознавать, что именно в самой настоящей реальности он был парой для такой ведьмы, как Гермиона. Он кинет к её ногам всё, но для начала ему нужно было собраться с духом, чтобы хотя бы публично заявить о них. — И что по поводу обещанной грубости?       Драко усмехнулся. Ну конечно, как она могла отступить от чего бы то ни было?       Приставив член к её входу, Драко глубоко вдохнул, прежде чем толкнуться внутрь. И воздух в лёгких моментально закончился. Из-за нового для них положения, казалось, что Драко вот-вот и сейчас задохнётся, и такой смерти даже обрадуется. Стенки Гермионы моментально сжались вокруг него, от чего Драко наклонился к её спине и замер. Если он кончит вот так, наобещав чего-то и даже в мере не удовлетворив свою ведьму, то умрёт уже от стыда и далеко не самым счастливым человеком.       Гермиона, очевидно расстроившись остановке, сама двинулась бёдрами к нему, вырвав у обоих стон.       К соплохвосту всё.       Драко откинул кудри с плеч Гермионы и припал губами к её разгорячённой шее, принявшись ударяться об её зад и выводя свободной рукой нежные узоры по её бедру, сильно контрастирующие с резко возросшей скоростью толчков. И самым лучшим, что могло с ним произойти, Драко услышал сладостные всхлипы Гермионы, такие близкие к тому, чтобы она начала откровенно вскрикивать и громко стонать, прогоняя простыни через дрожащие пальцы. Он не мог и придумать звука приятнее её хныканья под ним. Вместе с ним и из-за него.       Ещё никогда они не пробовали секс в таком резком и быстром темпе без долгих прелюдий и раскачиваний уже в процессе. Зубы Драко мягко впились в покрасневшую шею, наклонившуюся к подушке за потяжелевшей головой. Гермиона спрятала своё лицо в неё, заглушая явно нарастающие стоны.       — Милая, пожалуйста, — Драко коснулся губами её невероятно горячего уха. — Я хочу слышать тебя. Всё в порядке?       — Неверная формулировка, — её показавшееся ему улыбающееся лицо он стал тут же целовать всюду, куда мог дотянуться. И с такой же точно улыбкой, как у Гермионы. Он знал, что она украла эту фразу у него и просто пыталась передразнить.       — Тебе не тяжело? — сказал он с отдышкой, ускорившись ещё сильнее до чёткого звука ударов их тел друг об друга. Темп хотелось лишь ускорять, но так он кончит быстрее, чем в свой самый первый раз. Драко плавно вышел из Гермионы и одним, быстрым и резким толчком заполнил её вновь. — Ты знаешь, что ты невероятная? — он почти проскулил ей на ухо.       — Ты как-то рассказывал, — лёгкость в голосе ведьмы пропала, заполнив всё обожаемым хныканьем, нарастающим с каждым толчком внутрь. — Боже, Драко! — Гермиона обронила голову на подушку и сжала трясущимися пальцами наволочку до побеления костяшек. — Да, пожалуйста, не останавливайся.       Он бы и не стал. Не смог бы. Хоть появись здесь и сейчас свита Поттера или даже его отец собственной персоной, он доведёт их обоих до исступления. Эта маленькая ведьма знала, что делала с ним, потому что и так твёрдый член дёрнулся внутри, как натянутый до невозможного давления канат.       Драко бился о её бёдра, на подсознательном уровне беспокоясь, что может оставить на них синяки.       И тут Гермиона застонала. Так неприкрыто и пошло, что всё забылось. Плевать, он исцелит её позже. Расцелует каждый шрам на бледной коже, но перед этим оттрахает так, чтобы Гермиона не могла ни о чём думать.       Она скользнула рукой по своему животу к соединению их тел и стала поглаживать клитор, выбивая из своих же губ новые стоны. Драко ощущал, как дрожали её стенки.       — И как ты близка?       — Я сейчас… — ей было тяжело дышать, и Гермиона замерла, продолжая выводить по клитору круги с той же скоростью, что Драко всё ударялся об её бёдра. Он ухватился одной рукой за стенку кровати, другой же продолжал удерживать Гермиону, и она вскрикнула с новым толчком. Её тело беспомощно обмякло, пока стенки плотно сжимались вокруг члена.       Драко обхватил талию Гермионы и перевернул ведьму на спину, слегка раздвигая её ноги. Он толкнулся внутрь и припал губами к покрасневшему участку шеи, проглядывающемуся через распушённые кудри. Наконец-то он увидел её румяное лицо, приоткрытые губы и… Всё остальное померкло, потому что только заметив вишнёвые губы, он прижался к ним с поцелуем.       — Ох, Мерлин, — захныкала она, вжавшись подрагивающими пальцами в его руку.       — Я, знаешь ли, тоже предпочитаю слышать своё имя. Хотя бы, пока я внутри тебя, — закинув ногу Гермионы к себе на плечо, Драко вновь толкнулся и задвигался в неспешном темпе под всхлипы ведьмы. Другая рука легла на сейчас слишком чувствительное место Гермионы.       — АХ! — она вздрогнула всем телом. — Драко, я же только что!..       — Кончи для меня ещё раз, — бессвязно забормотал он, ускорившись и всё продолжая проводить круговые движения по клитору. — Давай, Гермиона. Я хочу, чтобы ты кончила ещё раз, — блять, он был близок. И как же ему сейчас было хорошо, что руки попросту сотрясались в преддверии оргазма. У него кружилась голова, а лицо горело, грудь рвано вздымалась, пытаясь насытиться Гермионой.       Гермиона опрокинула голову, закинув свои руки назад и выгибаясь телом к Драко, навстречу его толчкам и порхающим по клитору пальцам. Ему казалось, что он сейчас расщепиться на ничего не значащие частицы. Потеряется в Гермионе также, как песчинки на пляже, пройдёт сквозь её руки в надежде застрять между пальцами или в тёмных кудрях. Как он умудрялся жить без всего этого раньше? Без своих губ на ложбинке между её покрасневших, как и всё изящное тело, грудей. Без всех тех слов, что она говорила ему, заставляя Драко плавиться и преклоняться перед ней? Его отец воспитал из Драко человека, что должен будет отдать своей жене всё, чтобы она ни попросила или о чём бы ни подумала. Драко замер на короткий миг, раскрыв глаза.       Кудри, разбросанные по его простыням, с проглядывающими сквозь них золотистыми цветками лютика. Тело, по которому он проводил руками с самой настоящей озабоченностью, зависимостью. Лицо, веснушки, карие глаза цвета шоколада с таким же золотом внутри, как и цветы, что Гермиона задевала, когда двигалась под ним. Её голос, настолько сладкий, невероятный. А он любил это ещё с самого детства, но как-то смог пропустить эту сладость в своей жизни. Как-то смел оскорблять и презирать. Драко представил, как Гермиона вбегала в постель с какой-нибудь новостью, на ходу пытаясь приручить непослушные локоны своей палочкой. Как она бы кидала на него свой взгляд, чтобы поверить, слушает ли он её.       И это могло ждать Драко каждое утро, если только Гермиона согласиться стать его женой. Нет, нет. Он не хотел, никогда, сколько бы ни пытался внушить себе обратное… Он не хотел, чтобы Гермиона уходила от него. Не хотел отпускать её, жаждал быть всегда рядом, не только в библиотеке или во время их встреч. Всегда. Слово, также сладко ощущающееся на языке, как и имя его ведьмы. Как и её поцелуи, кожа.       Его жена… Он никогда не думал об этом настолько серьёзно. Драко испытывал омерзение в ожидании, когда родители всё же убедят его жениться на той, кого выберут именно они. А он и не смел никого искать, потому что это будущее казалось ему нереальным и пугающим. Но не с Гермионой. Он сделает для неё всё, в том числе и то, чтобы не быть таким же, как и его отец. Потому что Драко никогда не ослушается своей жены.       Остановись.       Он зашёл слишком далеко в своих фантазиях… Никто ещё не согласился выйти за него, а Гермиона может и никогда не думала о таком, учитывая её печальный опыт. Может, брак ей был больше не интересен. Драко сошёл с небес на землю с этой мыслью. Он сам же скинул с себя с той высоты, на которую выдумал забраться.       — Драко! — стон у уха заставил его вернуться к Гермионе. — Я сейчас кончу… — тело ведьмы по-настоящему трясло с тяжестью в мышцах. Её руки легли ему на плечи, и карие затуманенные глаза взглянули на него. — Мне так хорошо. Пожалуйста, милый, прошу.       — О чём ты просишь? — Драко прижался к Гермионе, ускорившись. Он наклонился к ней, прильнув щекой к её волосам.       — Кончи со мной.       Будь со мной.       — Сегодня, завтра… Я хочу, чтобы ты был со мной в любой день.       Всегда.       И Гермиона вскрикнула, а за ней последовал и Драко, уткнувшись ей в макушку и излившись внутрь, пока бёдра продолжали ударяться о Гермиону, словно всего ему было мало. И так и было.       — Не хочешь повторить? — прошептал он в её волосы, целуя их.       — А как же твоё желание поговорить?       — Успеем. Как ты и сказала, — его сердце сжалось от её тихого, но по-прежнему возбуждённого голоса. В нём и самом этот огонёк не успел погаснуть, потому что было всего этого чертовски мало. Он провёл без Гермионы не одну неделю, а чёртову жизнь.

***

      — Гермиона! — она обернулась к приближающейся подруге. Джинни превзошла саму себя. Она бежала к ней в красном, искрящемся платье, что от каждого её движения камушки на ткани поблёскивали и сияли. Гриффиндорка во всей красе. — Ну и красота же передо мной! Ты прямо-таки звезда! И в прямом, и переносном смыслах! — Джинни кинулась к ней с объятиями. После её возвращения из Франции, Гермиона так и не успела увидеться с ней. Бал на следующей же день после командировки был напряжённой затеей для Гермионы, от которого она почти что отказалась, но стоило в одном из французских бутиков ей заметить то платье… И стоило только Драко скромно произнести ту просьбу, как она чётко решила идти.       — Джинни, ты не представляешь, как выглядишь сама, — ухмыльнулась Гермиона.       — Во имя Мерлина… Ты теперь и улыбаешься как он, — скривилась подруга, на что Гермиона посмеялась. — И вообще-то, я представляю, ещё как. Гарри успел мне это доказать, — последнее она прошептала Гермионе на ухо, и та выплеснула наружу всё то шампанское, что успела выпить.       — Эта картина теперь будет вечность перед моими глазами… — поморщилась Гермиона.       — Ох, Невилл! Как твои дела? — Джинни, казалось бы, вообще её не услышала.       — Рад видеть вас двоих! — парнишка, лишь окрепший за прошедшие годы, подошёл к ним. Всё с той же самой, мягкой улыбкой, с которой он нервозно когда-то давно рассказывал Гермионе, как потерял свою жабу в Хогвартс-экспрессе. — Гермиона, всё в порядке?       — Да, да, — откашлялась она. — Это всё Джинни. Ты её знаешь.       — Это верно, — посмеялся он. — Ещё раз спасибо за твою с Луной помощь. Нам с Ханой словами не передать, как мы благодарны.       — Как она? — Гермиона всунула свой липкий стакан шампанского мимо пролетающему подносу. Хана пропускала последние мероприятия по той же причине, что ровно год назад Джинни.       — Намного лучше. Вроде как, больше не волнуется, что малышка вдруг перестанет дышать во сне.       — Годрик. Помню, как Гарри трясся над Джеймсом из-за этого, — Гермиона улыбнулась им обоим и мягко шагнула в сторону. Разговоры о детях приносили ей странную, душевную муку, которую она не могла описать. И лучше оставить двух молодых родителей между собой, чем пытаться лезть со своими лишь теоретическими знаниями. Где-то она всё же изменилась.       Министерство в этом году постаралось на славу, проводя ежегодный августовский бал перед началом учебного года. А очередной год в Хогвартсе ознаменовал огромное количество однотипных нарушений. В ближайшее время им обещали доложить, с какого по какой срок они с Гарри и Роном будут должны проводить свои лекции в Хогвартсе. Но Гермиона волновалась уже не так сильно, имея небольшой опыт обучения патронусу Драко. И весьма успешно, пусть тот и добился этого не по её заслуге. Вернее, не совсем…       Гермиона укуталась в одеяло и прижалась спиной к стенке кровати, пытаясь отдышаться от последствия их с Драко воссоединения. Боже, она вообще не помнила, чтобы хоть когда-то у неё так приятно ныло между бёдер. Драко присел рядом с ней. Он перевёл на неё свой пристальный взгляд, пока откидывал вспотевшие пряди назад.       — Чего? — хихикнула Гермиона.       — У тебя есть ещё какие-то планы на сегодня?       — Нет. Моя командировка закончилась. Я лишь отправилась немного раньше запланированного срока с другой группой, — Драко молча кивнул своим мыслям. — Поэтому сегодня ты и есть мои планы. А у тебя?       — Только если принять душ, — тут уже кивнула себе Гермиона. Им обоим следовало хотя бы умыться. Выглядели они как выжатые, запутанные мочалки. А её кудри походили теперь на всколоченные облака перед ливнем. Драко вернул к ней свой взгляд, и она не смогла.       — Пожалуйста, покажи, — прошептала Гермиона, глядя только на Драко. И отражаясь в его глазах.       Вздохнув, Драко взял свою палочку с тумбочки и провёл рукой в воздухе, проговорив заклинание. Серебристый свет заполнил комнату, столкнувшись с тёплым, потрескиванием от камина. Оттго стало заметно теплее, и маленький хорёк хлопнул глазками перед Драко, внимательно навострив ушки.       Драко столкнулся взглядом с Гермионой, явно не понимаю, что должен был сказать. Прочистив горло, он обратно повернулся к своему патронусу.       — Я скучал, — его скулы окрасил видный румянец после сказанных слов. А хорёк забавно наклонил голову прежде, чем скользнуть в сторону Гермионы. И тихое признание Драко повторилось шёпотом, её любимым голосом. Патронус прильнул к Гермионе под её руку. Его тоненькое, длинное тельце изогнулось под лаской.       — Нет, я всё ещё не понимаю. Как? Ты так резко освоил передачу сообщения.       — Я уже ответил, — Драко делал вид, что ему были интересны собственные пальцы, потому что его слова походили на самое настоящее признание. Патронус был чем-то, что содержало в себя всё самое счастливое и светлое в человеческой душе и памяти. — Это всегда была ты.       Гермиона опустила взгляд к хорьку. Всегда. Всегда она. Он призвал патронус благодаря ней не только потому, что Гермиона дала ему для этого почву. Драко прибежал к Гермионе, потому что лишь рядом с ней знал, что был способен на это. И как-то он сумел найти в себе силы, чтобы двинуться дальше, к большему и обрести покой с самим же собой. Признать своё альтер-эго. И Гермиона любила своего хорька. А он, она знала, её.       — Гермиона?       Она почти подпрыгнула на месте, обернувшись к источнику внезапного звука.       — Ох, Гарри, — выдохнула она. — Ты испугал меня.       — Как далеко ушла в своих великих ментальных приключениях? — посмеялся друг, легонько подтолкнув её локтем.       — Очевидно же. Мистер Поттер выдернул нашу мисс Грейнджер из какой-нибудь секции библиотеки Хогвартса, — Рон шагнул из-за спины Гарри, пожимая плечами.       — Верно, верно, — закивал он. — Мои извинения, — мальчики переглянулись и затем рассмеялись во весь голос, пытаясь хоть как-то успокоиться после того, как мимо проходящие представители поколения постарше им пригрозили.       — Идите вы, — в попытках не присоединиться к их смеху, Гермиона нахмурила брови и зашагала ближе к танцевальной площадке. Сердце неугомонно билось о стенки, когда взгляд то и дело ловил хоть малость дороговатый костюм или светлые пряди. Но те были не её любимого оттенка. Да даже на внешний вид Гарри её сердце волнительно подскочило, но стоило разглядеть родные зелёные глаза и полный беспорядок на макушке, как Гермиона малость расслабилась.       Мальчики последовали за ней практически сразу же и нисколько не отставали, судя по шагам один в один с теми, что она производила сама.       Взрослые люди. Да, да.       Гермиона всё оглядывалась, но Драко видно не было. И тут она остановилась, когда небольшая группка музыкантов прикоснулась к своим инструментов, вмиг наполнив зал чистой и приятной мелодией. Призывая пары на слияние их тел и душ в танце.       — Ищешь кого-то? — мальчики обошли её, вновь встав так, чтобы Гермиона оказалась между ними. Так они делали всегда, чтобы неосознанно защитить. Гермиона ласково улыбнулась обоим.       — Нет, что вы. Просто думала, что может… хотела бы потанцевать?       Что Гарри, что Рон уставились на неё огромными, округлившимися глазами. И, переглянувшись, в этот раз смеха не издали. Рон коротко кивнул другу.       — Мы с Джинни договорились, что обойдёмся сегодня без танцев. Её тело ещё не отошло после недавней тренировки, — неловко начал Гарри.       — Она что… — Гермиона вспомнила о кое-чём неприятном из-за недолгого разговора с Джинни, но, прищурив глаза, выкинула это ненужное сейчас наваждение. — Джинни вернулась к тренировкам?       — Так точно, — Гарри незаметно провёл руку к её локтю и повёл их обоих к центру зала, где уже собирались пары. Гермиона даже не успела понять, что происходит. Бросив вопросительный взгляд к Рону, она увидела, как он уже с широченной улыбкой махал им обоим.       Гермиона безвольно выдохнула. Она имела в виду совсем не это! Не было в её словах и намёка на приглашение со стороны мальчишек! Но, видит Бог, она была и не против провести с ними время подобным образом. Их реакция была вполне закономерной после того, как Гермиона наотрез отказывалась танцевать раньше.       — Молли все уши нам прожужжала, как соскучилась по внуку. Идеальная возможность, чтобы дать Джинни то, чего она так хочет, не находишь? Ты бы видела её. Давно я не видел её настолько лёгкой.       — Она сегодня просто изумительна, — Гарри тепло улыбнулся своим мыслям. Конечно, он знал всё это, но Гермиону всегда умиляли эти двое. Они в любое время искали в друг друге ответы на все их вопросы и продолжали делать это даже сейчас. Друг обернулся к толпе позади и за считанные секунды нашёл взглядом свою жену. Джинни весело отсалютовала им, показывая какие-то странные жесты. Вероятно, наткнулась на очередной странный маггловский журнал.       Что ж, Драко она всё равно пока что не наблюдала. А потанцевать с Гарри было ей в радость. Как же она соскучилась по такому.       — Как давно мы не делали этого? — спросила Гермиона, когда Гарри упокоил свою руку на её талии, а второй сжал её ладонь.       — Пожалуй, слишком.       От его грустного вздоха Гермиона опустила ресницы. Мерлин, это было ещё до её замужества. Потому что…       — Не думай об этом, — ласково прошептал Гарри, когда мелодия подошла к началу танца, и все пары в зале из неживых статуй задвигались в плавном ритме. Краем глаза Гермиона заметила среди них и Рона с Падмой. — Сейчас же всё хорошо? — с наклоном головы его очки по-забавному съехали, и Гермиона фыркнула. — Как Франция?       — Мне понравилось, — ответила она, не задумываясь.       — Уж вижу. Платье оттуда? — и тут Гермиона смутилась. — Прекрасно выглядишь, между прочим. Серебристый тебе к лицу.       Когда Гермиона увидела его через витрину одного бутика, она чуть не выронила стаканчик с кофе из рук, замерев на середине шага. Содержимое слегка вылилось на асфальт и её обувь, но платье уже завоевало её внимание, и Гермиона могла думать лишь о нём. О том, как оно было похоже на патронус. На её любимые глаза. И те же самые искорки и сияние, когда она в них смотрит. Она ещё долгие часы высматривала в своём номере маленькие вышитые на подоле и передней части звёздочки в надежде, что найдёт его.       Он был прямо около её сердца.       — Гермиона, ты действительно сегодня прекрасна, — добавил друг с самой искренней из всех его улыбок. Он кивнул в сторону зала. — Видишь? Сколько людей сейчас смотрят на тебя. Не потому, что я какой-то там Гарри Поттер. А потому, что завидует, кто именно украл маленькую звёздочку сегодняшнего вечера, — Гарри подмигнул ей, окрасив её щёки в ярко-алый. Но Гермиона всё равно улыбнулась ему, посмеявшись.       Драко держал в руках букет золотистых полевых лютиков, когда она врезалась в него. Цветы, олицетворяющие звёзды. Гермиона думала, что это было как-то связано с ним самим. Но он разглаживал её пряди с ленивой улыбкой, трепетно доставая из них застрявшие цветки и кладя те на рядом стоящую тумбочку. И Гермиона осознала, с чем он их ассоциировал. С кем. Значение звёзд они имели лишь в маггловском поверье, и это было так просто понять, но не принять. Тяжело, потому что так свои чувства утаивать было уже невозможно.       — Спасибо, — еле слышно прошептала она. А может сказала одними лишь губами, но Гарри понял её и улыбнулся в ответ.       — Он прав, — около них возникли Рон с Падмой, плавно покачиваясь, но совсем не в ритме того, что играли сейчас музыканты. Очевидно, эти двое могли думать лишь о том, как им предстоит разделить их первый танец на свадьбе. — Великолепное платье на не менее великолепной ведьме.       — Оно словно было создано для тебя, дорогая! — улыбнулась ей Падма.       Гермиона знала, для чего они всё это говорили, но всё равно предательские слёзы заполнили её глаза. Они не двинулись дальше и не окрасили щёки влажными дорожками, но блеск хрустальных капель виднелся на ресницах, когда Гермиона прикрывала глаза. И в отблесках своих слёз, она увидела платиновую макушку и глаза, смотрящие только на неё. Пристально, даже взволнованно и казалось, что хмуро. Гермиона поспешила стереть непрошенные слёзы, вернув взгляд к Драко.       Всё в порядке.       Он улыбнулся ей, но жёсткие нотки в серебре не уходили, и Гермиона не понимала причины. Всё же было так хорошо, в чём было дело? Она вопросительно приподняла бровь, слегка наклонив голову, на что Драко лишь поджал губу. Гермиона к своему стыду отвернулась и ощутила руку на груди Гарри. Она всё ещё танцевала с ним, он всё с такой же нежностью глядел на неё и перекидывался глупыми шутками с рядом находящимися Роном и Падмой.       Гермиона посмотрела на Драко вновь, но с совсем иными чувствами. Она коротко нахмурилась, слегка опустив голову, и тут же вернула внимание друзьям. Она не собиралась терпеть его ревность к ним! Если Драко хотел быть с ней, то ему также и следовало бы принять тот факт, что Гарри и Рон были для Гермионы больше, чем просто друзьями. Они были её семьёй и домом, от которых она ни за что и никогда не отказалась бы. Как бы сейчас великолепно Драко ни выглядел. Как бы идеально его тёмный костюм цвета ночного неба не подходил к ней. Пока в его глазах Гермиона видела это едкое чувство, она останется со своей семьёй. У него и самого была близкая подруга! К чему всё это, Гермиона устала и не хотела понимать, как и не желала портить созданную её мальчиками атмосферу.       Гарри вдруг остановился, и Гермиона лишь затем поняла, что музыка стихла. Люди вокруг стали расходиться ближе к фуршетам и мягким кушеткам затем, чтобы отдохнуть.       — Спасибо за подаренный танец, — поклонился ей Гарри.       — Взаимно, — наплевать. Она не должна была забивать голову какой-то глупой ревностью Драко. Сейчас у неё всё равно не было возможности решить все с ним вопросы.       Если только он не решится сдержать своё слово и пригласить её. Гермиона мельком окинула его взглядом, приподнимая подбородок, как бы намекая, что она всё ещё не против стать его парой для следующей композиции. Она увидела, как Драко сделал неуверенный шаг в их сторону, как тут же ему пришлось отступить, потому что заигравшая дальше музыка призывала на площадку лишь пар. Мелодия для возлюбленных и только них.       — Чёрт. Прости, Гермиона. Я думал пригласить тебя, — неловко откашлялся Рон. — Дорогая, подаришь мне ещё один танец? — Падма опустила голову к его груди, посмеявшись, и согласилась.       — Пойду поищу Джинни, пока на горизонте не замаячила Скиттер, — Гарри провёл их к кушеткам, и они разошлись по разные стороны зала. С досадой Гермиона вцепилась в подол платья. Верно, они с Драко и так собирались создать сенсацию, но точно не скандал, появившись вместе под руку в сочетании с романтической мелодией.       У них было ещё много возможностей, но это удручало. Почему они просто не могли сделать это без излишней шумихи? Какое всем остальным было дело, кого она любила? Подавившись разочарованием к поведению Драко и обстоятельствам, Гермиона тихо выругалась себе под нас. Его глаза глядели на неё знакомо, но не в исполнении Драко, а тем, кого она уже хотела вычеркнуть из своей жизни. И который при любой возможности мог ткнуть в её дружбу с Гарри и Роном и предъявить за якобы измену.       Что-то мягко врезалось в неё, упав в еле успевшие поймать ладони. Хрупкий журавлик осел ей на руки и вмиг расправился, превратившись в помятую салфетку. Гермиона замотала головой в поисках серых глаз.       Драко стоял напротив неё через весь зал и смотрел только на неё. Уже без стали в глазах и с еле заметной, играющей на губах улыбкой. Надумывала ли себе Гермиона, но этот жест ей показался извинением или нечто большим. Коротким кивком Драко указал ей на танцующие пары.       Не нужно.       Гермиона отрицательно замотала головой. Любая другая песня, но не эта. Но Драко только закатил глаза, а затем наклонился к ней корпусом, как бы приглашая на танец.       — Что ты… — пробормотала она.       И он ждал, упрямо сверля её взглядом. Гермиона ответила ему, еле заметно приседая. Она не понимала его, но решила подыграть. Кивнув ей в сторону балкона, Драко указал на неё и после похлопал себя по карману пиджака. Гермиона тихо засмеялась, чтобы её никто не услышал, но никому до них не было и дела. Все были заняты своими заботами, и Гермиона незаметно выскользнула к балкону, где впервые назвала его «Драко». Он последовал за ней практически сразу же. Точно также отодвигая лёгкую тюль от прохода и поступая к ней невесомо, маленькими шагами, словно боялся спугнуть. Но с того дня, с того второго мая изменилось многое. И Гермиона пошла к нему навстречу, тут же оказавшись в его объятиях. Драко прижал её к прохладным перилам, прильнув горячими губами к шее и подбородку под тихий всхлип Гермионы. Тяжело выдохнув, Драко ступил назад и, взяв её ладони в свои, оставил мягкий поцелуй на костяшках.       — Гермиона, мне словами не передать, как прекрасно ты выглядишь, — прошептал он, продолжая целовать её пальцы. — Моя потрясающая ведьма. Как всегда. Я бы заметил и смотрел бы только на тебя, даже если бы мы сейчас не были вместе.       — Драко, что это было? — ей было лестно слышать это, но она не могла выкинуть из головы ту ревность в его глазах. — Когда я танцевала с Гарри, — её это глубоко обидело. Словно она вообще могла так поступить. — Он мой друг.       — Да причём здесь это? — ответил Драко, опустив их руки, чтобы ничего не мешало ему смотреть точно ей в глаза. — Ты… ты не понимаешь, как смотрелась с ними.       — Так объясни же мне! — ей стало холодно от того, как его пальцы в конец покинули её. — Я помню, ты смотрел на меня также, когда Тео приходил в библиотеку! Но тогда мы не были вместе, и я не стала акцентировать на этом внимание. Но, Драко, я не давала тебе причин ревновать меня к моей семье!       — Не давала? — его лицо ощетинилось с этой фразой. — Гермиона, пойми, я не обвиняю тебя в измене, — тут она не сдержалась и окинула его полного рассеянностью взглядом. — Мне кажется, что любой человек в этом мире достоин тебя, находиться подле тебя больше, чем я. Я ревную тебя к ним, потому что хочу быть на том же месте! Всегда рядом с тобой. Чтобы это выглядело не чуждо, — через силу сдавленно пробормотал он.       — Да наплевать мне, как это выглядит, Драко! — пусть её услышат, Гермиона не собиралась сдерживаться. — Я счастлива с тобой! И ты знаешь это, иначе не поступал бы так, как нравится мне! — она достала из маленького кармашка помятую салфетку. — Я знаю, что говорила, как меня волнует окружающее мнение, но… Я больше не хочу. Не хочу об этом думать и переживать, что кто-то скажет о моей собственной жизни! Я устала, Драко. Мне хочется жить так, чтобы я была счастлива, а не как было бы правильно по мнению общества. Забавно это слышать от той, кто зафиксировал за собой статус разрушителя всех традиционных склепов?       Звонкую летнею тишину нарушил кратковременный вздох Гермионы. Ей нужен был воздух прежде, чем сказать следующее.       — Но одно мнение меня всё же волнует. Что думаешь об этом ты? Я хочу рассказать обо всём мальчикам. Я тоже устала играть в прятки и в это жалкое лицемерие.       Её грудь неспокойно вздымалась, а глаза смотрели куда угодно, но не замершего и подозрительно притихшего Драко. Гермиона сказала всё, что хотела и не заберёт свои слова назад. Пусть он даже попросит. Она не отступиться от своих чувств и будет сражаться с любым, кто их оспорит. Будь этим кем-то и Драко.       — Скажи же хоть что-то, — прошептала она в пустоту. И через паузу добавила. — Пригласи меня на танец, — Гермиона осторожно коснулась его руки, — милый. Ты обещал.       — Пошли в зал, — сказал он, и Гермиона подняла взгляд, не узнав его тона. Настолько нежного, трогательного и хрупкого, а увидев сверкающие под уличными фонарями, стоячие в глазах слёзы, она еле слышно ахнула. — Ты заслуживаешь танца там, где каждый увидит твою красоту. А не только звёзды. Ты всё равно ярче их всех.       Я люблю тебя.       — Пойдут сплетни о том, что мы встречаемся, — Гермиона лишь проконстатировала факт, чтобы удостовериться, что Драко его знал.       — И в чём они будут не правы? — наклонился он к ней, оставив поцелуй у уха. — Пусть болтаются, сколько им влезет. Эти кретины только на это и способны. Мы официально заявим о нас тогда, когда для этого будет наиболее тепличные условия. А сейчас давай дадим этим недоумкам хоть что-то, над чем они смогут поговорить в ближайшее время.       — Не боишься последствий? — Гермиона игриво приподняла бровь.       — Они все меркнут с тем, что в первую очередь я хочу потанцевать со своей любимой женщиной, — Драко ласково развернул её и подтолкнул к проходу. — Я выйду сразу после тебя.       Не оборачиваясь, Гермиона приподняла серебристый подол и побежала искать мальчиков, пока не заиграла новая композиция. Сердце не успокаивалось и всё разгоняло кровь по телу с бешенной скоростью, из-за которой Гермионе трудно было услышать собственные мысли.       Любимой женщиной. Любимой женщиной. Любимой женщиной. Любимой женщиной.       Он собрал лютики, которыми Гермиона была уверена, что звучала из-за того, что прятала те в своих книгах, засушивала и хранила дома как уют, напоминающей ей о доме. Их выращивали родители. Они не были любимыми цветами Гермионы, но самыми драгоценными.       — Гарри, Рон! — они выглядели странно, когда она подошла к ним. Запыхавшимися и нервными, но Гермиона скинула всё на усталость после танцев.       — Где была, милая? — непринуждённо проворковала Джинни, усаживаясь на одну из кушеток с покрасневшим лицом. Странно. Гарри говорил, что она не собиралась танцевать.       — Ненадолго отходила, — махнула она рукой. — Неважно. Мне нужно признаться вам. С кем я встречаюсь ещё с июня, — Гермиона стала нервно мять салфетку, окинув взглядом их всех. На лицах мальчишек промелькнуло что-то волнительное, пока Джинни с Падмой выглядели весьма спокойно. — Можем ли мы собраться все вместе и познакомиться?       — Да-а-а, — протянул Гарри, первый осознав, что молчание явно затягивалось. — Можем, — на вкус это слово ему явно не понравилось. — Как насчёт следующих выходных? — его улыбка была странной.       — Я не могу, — одновременно вставили Джинни с Роном, нервно подтолкнув Гарри. Всё это было чертовски странным, непривычным для них.       — Тогда через две недели?       Гарри сказал это нехотя, как если бы сам не говорил ей ранее о знакомстве. И Рон. Он звал «змеёныша» к ним. Какие-то пару недель назад! Что происходило с ними всеми?