Сказка о хорьке

      Драко потушил свет в кабинете, и они погрузились в недолгую темноту. Ей быстро на смену пришло лёгкое головокружение от быстрой смены пложения. Драко актвирвал камин в кабинете и, бросив порох, потянул Гермиону за собой. Его рука подхватила её за талию, пока она пыталась ровно встать на образовавшуюся под ногами твёрдую поверхность.       Гермиона не боялась упасть или расщепиться. И мысли об этом не проникали в голову, пока Драко целовал её, притягивая к себе каждый раз с большим отчаянием и теплотой. Ей тоже не хватало их близости. Она ловила на себя его взгляд, полный плавленного серебра после того, как призналась в освободившимся графике. И теперь получила всё то, что в нём читалось.       У неё совсем не было времени для рассмотрения помещения, в котором они оказались. Гермиона поняли лишь то, что то было спальней, когда Драко плавно толкнул её назад и под собой она ощутила мягкие простыни. По бокам виднелись столбцы кровати с заправленным тёмным балдахином. В полумраке Гермиона видела перед собой лишь бледное лицо Драко с заметными даже без света румянами. Он казался ей ожившим призраком, воскресившим в ней трепетные и вновь ранимые чувства. Драко не причинял им вреда и не задевал. Или же делал это, но, словно играя на струнах, так правильно и необходимо.       Тёплые губы прильнули к её шее, и большие руки легли на бёдра, двинувшись вверх. Пальцы мягко коснулись ремешка штанов, и тут на целовавших её губах появилась самодовольная ухмылка.       Драко отстранился, присев между её ног, и достал палочку. Гермиона поняла, что он намеревался сделать, но было уже поздно для осознания. Её брюки оказались в руках хитрого слизеринца.       — Мне понравилось отдавать тебе что-то взамен в той игре, — он отбросил их в сторону и притянул Гермиону за ноги ближе к себе.       — И ты решил просто немного отомстить? — закатив глаза, фыркнула она.       Драко ничего не ответил, но улыбнулся ей со всей искренностью. Пусть и не скрывая своего самодовольства от проделанной работы. Его руки вернулись на то же место, но в этот раз пальцы коснулись кожи её живота, и Гермиона выгнулась им навстречу от приятного холода и пробежавшим от этого мурашкам.       Он скользнул к ластовице трусиков, но не задержался там. Гермиона успела лишь судорожно вдохнуть воздух, как Драко убрал руку вовсе. Взгляда в серые глаза хватило, чтобы увидеть в них игривые искры, но Гермиона не смогла бы их стерпеть.       Приподнявшись на локтях, она завела одну ногу за спину Драко, ласково прижавшись к нему. Теперь уже в серебре было ясно видимое удивление, а вместе с тем и заинтересованность.       Грудь Гермионы вздымалась с каждым её вздохом, пока глаза в молитве смотрели на Драко. И от них не скрылось, как дёрнулся его кадык.       Драко, не давая ей и шанса, быстро стянул с себя пиджак и принялся расстёгивать рубашку. Гермиона последовала за ним и сняла свою блузку. Открывшийся бледный торс, осветившийся от лунного света, заставил Гермиону вновь представить, что перед ней лишь призрак. И ярко выраженный шрам только усиливал эти чувства.       Но это был её Драко. Смотрящий на неё так, как не мог бы призрак прошлого. Всё, что осталось в её воспоминаниях от того, кем он был. Заполняя память собой настоящим, пока губы мягко терзали её, а руки стягивали бюстгальтер с плеч.       Драко прекратил испытывать её своим взглядом, как только на ней осталось одно лишь бельё. Он стянул трусики с Гермионы одним лишь быстрым жестом и, поймав на себя её взгляд, надавил ей на бедро, раздвинув шире ноги и опрокинул её назад на простыни.       — Драко? — он вновь ответил молчанием. Гермиона напряглась всем телом, когда Драко наклонился и коснулся губами её живота. Поцелуй лёг ниже, пока рука крепко прижимала одну ногу, не позволяя Гермионе сомкнуть бёдра. — Драко… — она не сопротивлялась, и увидела удовольствие от этого в его ухмылке.       — Ты, вроде как, сама намекала на это, — пролепетал он всё с той же довольной улыбкой. Драко нашёл иной способ поиграться с ней. — Но я согласен с твоей растерянностью. Я должен был сделать это раньше, — дальше лишь хныканье донеслось до ушей. Горячее дыхание обожгло её складки, а затем Драко провёл по ним языком, с правильным давлением задевая клитор. Гермиона всхлипнула, не сумев сдержаться и выгнувшись к ласкам.       Она точно ощутила его ухмылку, но комментировать это не было и сил, и желания. Её захлестнуло лишь одно. Желание получить всё, что мог ей дать Драко прямо сейчас.       Гермиона пропустила пальцы, сжимая в них простыни. Мысли не могли сконцентрироваться на чём-то одном.       Драко проводил круги языком по клитору, останавливался и всасывал его, мягко поглаживая большим пальцем вход во влагалище.       Он делал это, потому что решил, что оно хотелось Гермионе, и, оказалось, она взаправду нуждалась в этом. Без уточнения или жалоб, Драко самолично удерживал Гермиону на месте, чтобы она никуда не делась с его рук. Вторая ладонь скользнула к её животу, прижимая к кровати, пока другая продолжала держать чуть ниже бедра.       Когда первая горячая волна пробежалась по телу, в голове образовалась ускользающая от Гермионы пустота. Все нервы напряглись, пытаясь уловить каждое движение языка Драко.       — Добавь пальцы, — ей было стыдно, но слова сорвались сами собой. — Пожалуйста, Драко, — она больше не понимала, куда девать накопившийся внутри жар и руки, что без конца метались по простыням, обжигаясь об их холод. Гермиона взметнула их в волосы Драко, как ощутила растягивающие её внутренние стенки пальцы.       Драко не сбавлял темпа ласк языком и, стоило Гермионе громко всхлипнуть от поцелуя на клиторе, как он притянул её за бедро ближе к себе, усиливая давление. Пальцы внутри согнулись, задевая и задевая стенки при плавных толчках.       Гермиона опрокинула голову назад, уставившись вверх, но перед собой она не смогла разглядеть ничего. Лишь белый свет от обрушившегося мягкого и тягучего оргазма. Пробивая все конечности быстро сокращающийся дрожью. Гермиона не успела понять, как и когда она успела сжать бёдрами голову Драко, не выпуская его из своей хватки и, вероятно, даже не позволяя ему продохнуть.       — Ой! — она раздвинула ноги, и тут же захотела сжать обратно. Драко с настолько гордым и самодовольным взглядом окинул её раскрасневшееся лицо, словно смог в одиночку побороть дракона, не меньше. — Доволен собой?       — Ещё как, — засмеялся Драко, вытирая влажный рот. — Я хотел оказаться между твоих бёдер уже давно, — приблизившись, прошептал он, слабо коснувшись мочки её уха. Его рука вновь скользнула к ногам, поглаживая их так близко к чувствительному месту. Гермионе пришлось задержать дыхание, чтобы не застонать от проскользнувшего напряжения, подобного резкой молнии.       — Это как-то связано с твоим умалчиванием во время игры? — приподняла она бровь с лукавым безразличием.       — Всё-то эта ведьма знает, — они переглянулись и улыбнулись друг другу, не осознавая, как чётко выразить свои чувства. Гермиона видела в серебре то, что испытывала она сама, и это не было простой симпатией и попыткой удержать их отношения.       Искренность, обожание. И несколько пугало, ведь Драко глядел в эти же чувства в её карих глазах.       Он, не разрывая зрительного контакта, притянул Гермиону к своему торсу. Ниже она не ощутила штанов или даже боксеров, даже не интересуясь, когда он успел их стянуть. Почувствовать внутри себя Драко казалось важнее и ценнее любой мысли, норовившей попасть в её голову.       Задуматься о не совсем плоском животе. Распушившихся волосах. Искусанных от нервов губах. Никуда не исчезнувших шрамов, что останутся с ней навсегда. Она хотела этого, чтобы помнить цену своей жизни. О…       — Они побледнели, — большой палец Драко огладил веснушки на её щёке. Он смотрел на неё, не меняя внутренних чувств. — Я рад, что ты будешь поменьше засиживаться в крошечных кабинетах Министерства, — Гермиона не понимала, что означало его взгляд, когда они сидели друг напротив друга. Не понимала до этих слов.       Это стало некой драгоценностью, цены которой никто бы не смог назвать. Её у неё и не было.       Гермиона обвила шею Драко, прильнув к его губам и забывшись окончательно. Собственный вкус не вызвал отвращения, лишь ударил Гермиону странным желанием оттянуть губу Драко, слегка прикусив.       Она словно держала во рту мелкие лепестки лаванды, но не ощущала горечи, только сладость. Лёгкие быстро потяжелели от аромата Драко, не позволяя дышать в поцелуе, но и заставляя задыхаться без него.       Драко провёл рукой по её груди, направляя ту ниже, а затем в сторону, переплетая их руки на отбросанной ранее палочке. Гермиона в ожидании провела по плечам Драко, пока дурманящий шёпот проговаривал заклинание над её животом. Откинув голову назад, она почти засмеялась вслух.       Серые глаза уставились на неё с вопросом. Драко не мог понять, сделал ли он глупейшую ошибку в Противозачаточном или просто выглядел как-то не так с растрёпанными волосами.       — Драко, у тебя правда змея на потолке кровати или у меня уже галлюцинации? — без стыда засмеялась Гермиона. — Годрик, это слишком! Даже для тебя.       — Эта кровать какого-то предка по линии мамы, — без эмоций процедил он, но Гермиона расслышала нотки стыда и беспомощности в его тоне.       — И это делает ситуацию только хуже.       — Мне она сама не нравится, знаешь ли, — Драко замер, стоило Гермионе коснуться его руки с палочкой и в молчании попросить об одном. И он, не успев толком и раздумать над предложением в карих глазах, согласился, позволил древку аккуратно лечь в её ладонь.       — В детстве из «Истории Хогвартса» я узнала о заколдованном потолке раньше, чем увидела его вживую, — заучка даже в постели. Вот, что увидела Гермиона в искрящихся серебром глазах. Но Драко не перебивал её, тихо внимая каждому сказанному слову. — И кто бы мог подумать, что настолько красивое заклинание будет так просто для изучения?       — Поправочка, — усмехнулся он. — Простым для тебя. Ты пользовалась маховиком на третьем курсе, ведьма.       — А ещё варила Оборотное на втором, — не дав вставить Драко хоть что-то после её реплики, она с упоением наблюдала вытянувшееся бледное лицо. Заклинание Гермиона нанесла на потолок кровати, и та постепенно окуталась ненастоящим бархатистым тёмным полотном, усыпанным сверкающими звёздами. — Лучше наблюдающей за тобой жуткой змеюки?       — Добавь сюда ещё парящие свечи, и мне будет казаться, что я собираюсь заняться с тобой любовью в Большом зале, — уткнувшись ей в шею, со смехом произнёс Драко.       Гермиона замерла на долгие секунды, слыша лишь заглушенный смех и собственное сердцебиение, не попадающее ни под один ритм. Если бы ей дали волю подарить ему название, она не вспомнила бы слов.       Забытое ей чувство. Обожание. Симпатия. Чуткость. Любовь.       Вот чем они собирались заняться. Как назвал это Драко, и Гермиона выронила палочку на кровать. Та укатилась от них, глухо ударившись об пол.       И вместе с новым ударом её сердца Драко заполнил пустоту внутри Гермионы, соединения их тела. И в глазах читалось всё то же самое, но более хрупкое и чувственное. Полное бесценных несказанных друг другу слов, что они выражали иначе.       Подбирая другие слова или фразы. Поступая так, как если бы роняли короткие любовные признания. Может, ей и не нужно было это услышать, когда всё уже понимала и видела в серебре и улыбке.       Гермиона мягко обхватила торс Драко бёдрами, не прижимая и не надавливая. Пытаясь только почувствовать его больше, чем она могла. И он целовал любой доступный ему сантиметр веснушчатой кожи, шепча словно симфонию о том, как прекрасно было её тело. Гермиона верила каждому его слову, потому что не могли врать эти глаза. Этот голос. Этот мужчина.       Она была готова отдаться наслаждению вновь, сорваться с вершины блаженства и эйфории лишь от одних чувств, испытываемых рядом с Драко. Ему не нужно было ласкать её или погружаться в верном ритме и с нужной скоростью, чтобы доставить ей наслаждение. Но Гермиона всё равно теряла голову, ведь Драко делал это, добавляя и к так волнующемуся сердцу новые удары эха мыслей, о которых хотелось кричать. Или хотя бы шептать на ухо, пока зубы болезненно сладко впивались в изгиб шеи.       Она догнала Драко в тех чувствах, что он испытывал во время их последнего секса. И Гермиона не сознается ему, что хоть где-то оказалась второй.       — Гермиона, — горячими следами его губы проходили дорожку до её ключиц и вновь поднимались вверх то к одному, то к другому уху. От нежности голоса Гермиона плавилась, растворяясь в каждом глубоком толчке. — Я близко. Пожалуйста, скажи, что ты готова кончить вместе со мной.       Она не расслышала, что бормотала, пока кивала ему. Лишь одно заставило их двоих подойти к точке исступления.       — Я всегда готова сделать это с тобой, милый.       С гортанным стоном Драко скользнул к соединению их тел, положив большой палец на клитор до хныканья Гермионы. Она подмахивала бёдрами навстречу его бёдрам и руке, теряясь во всём, что составляло её в повседневной жизни, но теряло смысл рядом с ним. Пока они отдавались друг другу, ничего не требуя взамен и желая от того отдать намного больше. Драко втянул кожу на её шее именно там, где у неё отчётливо виднелся белый шрам от кинжала. И это впервые ощутилось на нём как ласка. Не зарождало всплеск печальных воспоминаний от якобы раскрывшейся раны, но правдивой боли.       Выгнувшись в спине, Гермиона раскрыла рот в немом крике. Перед глазами плясами настоящие звёзды, искрясь от прорезавшего каждый нерв оргазма. Внутри разлилось долгожданное тепло, и Драко рухнул лицом рядом с ней, стараясь не задохнуться и не придавить её тело своим.       — Я, очевидно, солгал в тот раз, когда говорил, что это был лучший секс в моей жизни, — с громкой отдышкой после каждого слова пробормотал Драко, не поднимая головы. — Это лучший секс в моей жизни. Хотя с тобой попробуй заречься, вновь окажешься лгуном, — фыркнув, Драко ласково поцеловал плечо Гермионы и перекатился в сторону, оказавшись спиной на кровати. — Как ты вообще додумалась до звёздного неба?       — Ты ведь Драко, — проронила она, как нечто очевидное, и залилась краской. Он остался вполне доволен выбором заклинания.       — А откуда твоё имя? — Драко лёг на бок, внимательно дожидаясь ответа.       — «Зимняя сказка» Шекспира. Маггловского автора.       — Я могу прочесть её?       Просто возьми в библиотеке, глупый.       Думалось ей сказать, но Драко хотел иного, и от чего было так тепло на душе. Он ухватился за то, что её имя было не случайным понравившимся выбором, а тем, источник чего можно было выяснить.       — Не думаю, что там будет то, что ты ожидаешь. У моих родителей было странное чувство прекрасного, — лёгкая грусть по семье не смогла ранить, пока Драко ни о чём не догадывался и смотрел на неё с мягкой улыбкой, не зная, смеяться ли ему от её реплики.       — Думаешь? Мне вот кажется, что раз у них появилась ты, то они что-то в этом да знали.       — Ты знаешь, что я имела в виду не это! — Драко притянул её к себе в объятия, смеясь и слушая её смех.

***

      Разбудило его не то, как пугающе была и даже звучала темнота, не собственный кошмар. Драко вскочил с постели, пытаясь найти палочку, но замер на месте, услышав болезненный стон.       Опустив взгляд, ему стало не по себе. Сердце неприятно кольнуло от искажённого лица Гермионы и слезам, поблёскивающим под не исчезнувшим звёздным небом.       Гермиона не металась по кровати, а лишь тихо всхлипывала и бурчала. И всё никак не могла проснуться, сбежать от того, что видела. Драко откинул мокрые прядки с её лба и приложил к нему руку, с ужасом ощутив жар.       — Грейнджер, — громко говорить не стоило. Драко боялся испугать Гермиону ещё больше, чем то, что она видела в своих снах как пытающий её кошмар. Что скорее всего там звучал безумный смех его тётки. Он сам просыпался от кошмара с этим сюжетом многократно, и в его голове был свеж этот звук. Словно рокот стаи сорок, наслаждающихся мёртвой падалью.       Гермиона могла видеть, как и он стоял в стороне, ничего не делая. Не думая о том, какие она приносила себе увечья. Просто игнорируя и пытаясь забыться, не слышать и не видеть.       Но было ли это так сейчас важно? Всё, что Драко хотел, это разбудить Гермиону и подарить ей покой. Гладить голову, пока не заснёт, ей нужно было лишь попросить. Намекнуть, что его помощь нужна.       — Гермиона, — Драко слегка потряс Гермиону за плечо, и карие глаза резко распахнулись вместе с её ртом.       Гермиона словно вынырнула из-под воды и, даже не глядя на Драко, села в кровати, пытаясь поймать воздух. Руки вцепились в ткань рубашки, что Драко дай ей перед сном. Он не мог понять, пыталась ли она раздеться и снять лишнюю тяжесть с плеч. Гермиона не дала разгадку, принявшись растирать слёзы по лицу, стоило ей их обнаружить.       Её ладони скользнули в кудри и притянули их вниз, скрывая любую эмоцию и тихие-тихие звуки рыдания.       Он был кретином, позволившим себе растеряться, пока Гермиона по-прежнему боролась со всем в одичноку. Продолжая ощущать боль. И Драко сделал то, что временами хотел получить и сам, когда просыпался глубокой ночью посреди кошмара.       Мягко коснувшись спины и обозначив своё присутствие, Драко притянул Гермиону к себе. Пусть она слышит его спокойное дыхание и стук сердца, а он — её полный беспорядок. Пусть она поймёт, что он готов держать и баюкать, пока их сердцебиение станет едва различимым.       Пусть она вспомнит, как смеялась совсем недавно, когда они лежали вместе и болтали перед сном.       Вздох за вздохом. Драко уловил её более глубокие попытки заполнить лёгкие. Медленные и редкие, и это успокаивало. Гермиона отходила ото сна.       Послышался новый всхлип, что ранил не хуже Круцио. Её боль стала для него чем-то, что он не умел терпеть и не хотел даже учиться. Когда было плохо, можно было сжать зубы и ждать, пока всё кончится, ведь всему всегда приходил конец. Но страдала Гермиона, а не он. И Драко не знал, как облегчить её боль.       — Ты у меня, Гермиона. Всё хорошо, — он хотел казаться спокойным и терпеливым, но в душе надеялся, что Гермиона отойдёт и вернётся к нему. Хотел быть тем, кем не был. Опорой, который никогда для неё не станет, но попыток не бросит. — Сон. Ты видела сон.       — Прости, — шмыгнув носом, Гермиона прошептала это еле слышно. Она роняла слёзы на его ночную рубашку, и он ощущал разрастающуюся влагу на груди. — Я не могу проконтролировать это. Прости, — она протянула руку, пытаясь отстраниться. Драко прижал её плотнее к себе, ясно давая понять, что отпускать он её не собирался. Только не в этот раз. Только не сейчас. Пусть у него от страха совершить ошибку дрожали руки, и Гермиона должна была чувствовать это, но он не мог отпустить.       — Именно поэтому я здесь, — на миг всхлипы утихли. Гермиона замерла неподвижной статуей.       Всё обрушилось новой волной. Более громкой и эмоциональной. Гермиона заревела в его плечо.       Чёрт.       Он сделал только хуже, но не понимал, что конкретно. Но похолодевшие руки легли ему на шею и сомкнулись кольцом, пока мокрое пятно от слёз на его рубашке продолжало расти.       — Не уходи, — она уже говорила ему это, когда они только начало их отношения. Своевольно и удивительно схватила его за руку, чтобы он не оставался один на один со своими мыслями.       Даже со слезами Гермиона всегда выглядела самой собой. То не было её слабостью, а почему-то казалось чем-то сильным, но не сейчас. Гермиона была разбита навеянным кошмаром. Драко видел её такую впервые.       — Я буду с тобой столько, сколько тебе нужно, — и в то же время, он видел в ней то, что прекрасно знал. Читал в отражении зеркала, когда просыпался по среди ночи и хлопал себя по лицу с льющийся по рукам ледяной водой.       — Всегда, — Драко вздрогнул, не успев провести ладонь по её спине, и та замерла в воздухе, почти касаясь волос.       Что?       — Сегодня, завтра… Я хочу, чтобы ты был со мной в любой день, — она не понимала, что говорила. Гермиона бредила после кошмара, иначе никогда бы не сказала такое ему.       Она бы не стала просить об этом, приснись ей Малфой-мэнор. Ведь он был рядом с ней, желая искренне тогда отсутствовать. Нет, чтобы там не было её.       Драко прикрыл глаза и вдохнул запах Гермионы. Был ли он готов слушать аромат кофе с шоколадом и золотистых цветов всегда? До конца своих дней?       Она пахла сыростью слёз и его одеждой. Теплотой и своим домом, где Драко чувствовал себя в безопасности, где ему будут всегда рады.       — Я заберу их все, если ты готова, — он не задумывался над ответом. Слова сами выскользнули, не заставив Драко пожалеть о сказанном. Он был чертовски счастлив.       — Обещаешь? — Гермиона мягко отстранилась, и Драко увидел в ней ту уязвимость, говорящую обо всём, что он не заслуживал.       — Мне кажется, я отдал тебе свои тогда, когда решился поцеловать тебя, — в карих глазах блеснули новые хрупкие, как и сама Гермиона сейчас, слёзы. — Я жуткий собственник, раз не захотел отпустить тебя, да? — Драко усмехнулся. И как же он был счастлив увидеть дрогнувшие в улыбке вишнёвые губы.       Я люблю тебя.       Но слова вышли иными.       — Что это был за кошмар? Я не совсем понимаю, как успокоить тебя.       — Ты уже сделал это, — но её слёзы продолжали сверкать и отражаться в карих глазах хрустальными камушками. Под созданным Гермионой фальшивым небом они казались звёздами. — Это всё из-за разговора о моём браке. Мне просто хотелось бы, чтобы ты был рядом, — Драко не нужно было просить дважды о такой мелочи, и он вновь притянул Гермиону к себе, поцеловав в мягкую макушку.       Что бы ни сделал её бывший муж, но то оказалось для неё больнее пыток Беллатрисы. Мозг воскресил для Гермионы именно этот кошмар, повторно разбив её.       Она не видела его лица, и Драко был рад этому факту. Платиновые брови исказились в хмурости, а губы колко прорезала злость. Гермиона не заслужила ничего этого в своей жизни, но судьба продолжала сталкивать её с теми, кто причинял ей страдания и душевные раны. Драко надеялся, что вся мученическая дорога кончилась на нём, но стоило Гермионе зарекнуться об отношении этого мужчины к её патронусу, как его отдёрнуло как от призрака прошлого.       Он ненавидел гиппогрифов после случая на третьем курсе. Чем он был лучше для Гермионы, если поступал также? Делал вещи хуже и первый посмел оскорбить ведьму, что относилась к нему сейчас как к сокровищу.       Он делал меньшее от того, что должен был. Драко также точно призирал хорьков, и его же патронус. Ненависть, раньше обрушенная на весь мир и каждого, он применял теперь только к себе.       — Мне нравятся хорьки.       — Что тебе снилось?       — Наш последний разговор перед тем, как я поняла, что… всё кончилось, — ощутимая дрожь задела нотки её голоса. — Мне плохо не из-за самого факта, а как именно это произошло. Ни по одному дню в тех отношениях я не скучаю, но всякий раз это ранит. И я никогда не могла понять. Почему я? Я сделала что-то не так? — грудь Гермионы затряслась, и всхлипы заполнили собой тишину. Драко ощутил, как Гермиона качала головой на его плече и безудержно пыталась сдержать плач. — Мне жаль, что тебе приходится выслушивать это, — она не могла толком говорить, всё время прерываясь на попытку вздохнуть через всё капающие и капающие горячие слёзы.       — Что он сделал? — Драко жалел лишь о том, что услышал это только сейчас.       — «Принял самое разумное решение в своей жизни», — саркастично прошептала Гермиона, не прекращая дрожать. — Наш брак был ошибкой. И он причинил мне боль, сказав, что одна, без него, я ничего не стою. А я... выгнала его. Меня так злит, что в какой-то степени я и правда хотела бы тыкнуть его лицом во все свои достижения. Но я делала это вовсе не на зло ему. Я не должна хотеть всего этого.       — Ты не виновата в этом. На твоём месте, я захотел бы не просто ткнуть его лицом во что-то, — Драко громко сглотнул и прикусил губу. Ему было страшно быть таким для Гермионы. Что он должен был сделать, чтобы не повторить её печальный опыт? — И ты молодец, что смогла его отпустить. Я знаю, что ты сейчас не согласна со мной, но ты сделала это. Конечно, раны будут причинять тебе боль, но новые появляться уже не станут. А кто будет хамить тебе лишь из-за того, что какой-то урод в твоей жизни возомнил себя чёртовым святым, скажи мне. У меня огромный опыт дуэлей.       — О да, — слабый смешок донёсся до его уха, и это был самый прекрасный звук.       — Над чем смеётесь, мисс? — Драко заглянул в глаза Гермионы, не отпуская её плеч.       — Честно, не верится, что тебе правда всё равно на мой развод.       — Раните в самое сердце, — он прищурился и, робко ухмыльнувшись, наклонился к Гермионе, прикоснувшись лбом к её. — Может, в консервативном обществе это и считается зверством, но ты самая отчаянная ведьма, которую я только встречал. Гермиона, переступать типичные для волшебников границы, для тебя это обычный вторник. И в то же время ты остаёшься заучкой и любимицей учителей.       — Почему у тебя не было девушки?       Драко буквально задохнулся и отпрянул в сторону, пытаясь выкашлять что-то, чем он подавился. Похоже, что своей адекватностью.       — Пардон?       — Ты сказал, что девушки не совсем хотели быть с тобой по-серьёзному. Но я не понимаю, почему, — его лицо ошпарило смущением, и Драко просто позволил Гермионе продолжить её странную речь. — Я рада, что ты решил сделать наши отношения другими. Мне бы не хватило лишь одной твоей стороны, — помяв одну из прядок, она добавила. — Почему?       Ему не нужно было пояснений.       — Как я и сказал, я — собственник. Мне тоже нужны были все твои стороны, Грейнджер.       Карие глаза округлились. Какое-то осознание пробежалось по лицу Гермионы, заставив вздрогнуть губы. С улыбкой она засмеялась, прикрыв глаза тёмными пышными ресницами. Под ними всё также стояли слёзы.       — Просто ты… Я… — почему именно она? Вот, что волновало Гермиону больше, и Драко стыдился ей признаться. — Я не хотел осквернить тебя. И не хочу до сих пор. Но быть с тобой я желаю больше.       Была ли она удовлетворена? Гермиона смотрела на него с застывшим взглядом и не спешила ответить. Коротко вздохнув, она прильнула к нему сама, сомкнув руки за его спиной.       И теперь их сердцебиение стало единым.              — Я правда надеюсь, что ты сдержишь своё слово, Драко, — сказала она тихо и спокойно. Без следов кошмара.       Он прижал Гермиона к себе, вновь вдохнув кофе. Драко не стал отвечать, позволив ей когда-нибудь без сожалений уйти.       Но в глубине души надеялся, что она не откажется от своих слов. Он провёл рукой по запутанным волосам Гермионы, и почувствовал, как сон поглотил её.

***

      Гермиона раскрыла глаза, ощутив себя не совсем привычно. Краем глаза она увидела не свою ночнушку, а большеватую для неё рубашку со слишком огромным воротником, почти раскрывшимся прямо на груди.       И запах. Лаванда проникла в лёгкие, вытеснив всё прочее, и одновременно помогая ей вспомнить события вечера и ночи. Гермиона окончательно проснулась и поняла, что находилась у Драко в его кровати.       Она глядела на потолок, где оставались её звёзды.       Тёплые летние лучи пробежались по ней, и, прищурившись, Гермиона осмотрелась вокруг. Драко рядом с ней не оказалось, что несколько насторожило. Часы на стене дали ей представление о времени, и оно было слишком ранним и, вероятно, подходящим для полётов, в которых признавался Драко.       Без него у неё была возможность осмыслить всё то, что она успела наговорить и наделать. Проснуться от кошмара, впервые ночуя у парня. Что ж, теперь Гермиона могла с гордостью нацепить на себя значок с таким званием. Или можно было бы ограничиться более лаконичным вариантом «Глупейшая ведьма своего времени». Она почти сделала его, когда подала документы на развод. Мозги словно предали её и позволили себе отключиться на весь период тех отношений.       Гермиона прижала колени к себе и положила на них голову. Она сдула попавшие на лицо прядки и страдальчески выдохнула накопившееся раздражение. Волосы на её макушке дали бы вызов любому парикмахеру. Что маггловскому, что магическому.       Слабый ветерок подул на стеклянные двери балкона, раскрыв их. С появившимся в груди волнением, Гермиона пронаблюдала, как плавно и ловко Драко проскользил на метле внутрь и спрыгнул на пол, сладостно потянувшись. Казалось, лаванды в комнате стало только больше.       — Уже проснулась? — их глаза встретились, и Гермионе стало легче.       — Доброе утро, — она не стала скрывать своего интереса, пока смотрела точно на его красное вспотевшее лицо, что он принялся вытирать низом спортивной футболки, приоткрывая торс. Зубы впились в нижнюю губу.       Гермиона не видела Драко таким ещё с Хогвартса. И, в отличие от прошлого, сейчас её это волновало.       — Я не разбудил? — Драко с мягкой уставшей улыбкой подошёл к ней, по пути отправив свою метлу к стенке. Он присел рядом, и кровать под ним глубоко прогнулась, покачнув Гермиону к нему. Драко точно стал пахнуть ярче.       — Не надейся, — хихикнула она. — Я живу с одним рыжим монстриком, что не даёт мне вставать позже пяти.       — Так ты признаёшь, что твой кот — чудовище? — приподнял он бледную бровь, и Гермиона фыркнула.       Не будь она собой, уже вцепилась бы в Драко, пока он сидел перед ней весь запыхавшийся и с таким очаровательным румянцем, что у неё было не на месте сердце.       Ты взрослая девушка.       — Как полетал? — перевод темы. Ей нужно было продолжить разговор о чём угодно, чтобы это не привело их к чему-то, чем они занимались по прибытии сюда. Не то, чтобы Гермиона была против.       — Вполне, — без интереса пожав плечами, Драко вернулся к лицу Гермионы с некоторым волнением и сжатостью. Неужели ему так было неприятно от её просьбы побыть с ней?       — Слушай, — если она опередит его, то, может быть, успеет всё исправить. — Прости за инцидент ночью. Я… я не хотела.       — Чего конкретно? — он старался, но Гермиона видела зажёгшийся огонь в серебре. Не страсти, а скорее того, что она прекрасно сейчас могла понять. Драко боялся.       — Будить тебя. Заставлять утешать себя и болтать, пока я не усну.       — Гермиона, прекрати. Я был бы чудовищем похлеще твоего котяры, если бы проигнорировал тебя и продолжил спать дальше, — буркнул он, махнув рукой. — Ты тоже не осталась бы в стороне, случись со мной такое.       — Конечно, нет, — грустно нахмурилась Гермиона. — Но я словно заставила тебя говорить то, чего ты не хотел, — она отвела взгляд, покраснев.       — Я сказал каждое своё слово абсолютно искренне, — Драко залился краской вместе с ней. — Это мне казалось, что ты бредишь после сна.       — Драко, я была сонной, а не пьяной или под кайфом!       Уголок его губ дёрнулся, и Драко звучно засмеялся, наклонившись вперёд и почти касаясь лицом её коленей.       Гермиона тихо засмеялась следом.       Плечи Драко отчего-то опустились. Словно от рухнувшей на них огромной ноши.       — Я бы тоже хотел извиниться за вчерашнее. Вернее, тебе правда не за что было просить прощение. Гермиона, я готов быть с тобой в любой момент, — она застыла, не в силах выронить даже тихого вздоха. — Если я снова буду тебе нужен, то приходи. Камин для тебя всегда открыт. Не стесняйся будить меня посреди ночи, — она бы не стала. Никогда в жизни и ни за что. Но…       Такое спокойствие, как в объятиях Драко, она не испытывала уже долгое время. Незадолго до беременности Джинни, Гермиона позволяла себе придти в гости к друзьям и сыскать утешение и поддержку. Ей говорили и не раз, что она могла сделать так и после, но Гермиона оправдывалась, что кошмары больше не беспокоили её. Она лгала и так открыто, что была уверена, они обо всём знали.       Гермиона больше не хотела оставаться одной после ночи с Драко.       — Мои извинения относятся к тому, как начался наш разговор в Министерстве, — и вот он вернул её, с тем и чувства стали заполнять тело. И первым, что испытала Гермиона, стало удивление с робко высказанным «о», почти что беззвучно и по-глупому. — Я не хотел ничего скрывать от тебя.       — Это я виновата. Я тоже не пыталась узнать тебя достаточно хорошо, раз ты посчитал меня ненадёжной, — Драко осёкся и скривился как от удара. И Гермиона невольно позволила ему себя перебить.       — Не смей говорить, что тут есть твоя вина. Ты устроила нам свидание, где мы могли бы спокойно поговорить в укромной атмосфере. Чтобы нам обоим было комфортно. Ты напрямую просила меня делиться своими чувствами, но я не стал. Ты придумала эту странную игру, чтобы нам проще было высказаться, — глубоко вдохнув, Драко на миг прикрыл глаза, а затем начал почти безэмоционально. — Я не привык быть в отношениях. Подобных нашим. Не привык говорить о чём-то таком. Для меня всё это в новинку, что до моих чувств есть дело кому-то ещё, помимо моих родителей и старых друзей, — Драко благодарно посмотрел на Гермиону.       Её рука покоилась на его и мягко оглаживала. Он стал проводить большим пальцем по внешней стороне её ладони.       — И мне страшно испытывать обеспокоенность и о твоих чувствах. Но ещё хуже, не давай ты мне повода. Не поделись ты со мной своим кошмаром, я не нашёл бы себе места, — да, верно. Он переживал за неё. И как же приятно тепло окутало её тело. — Поэтому я понимаю, почему тебя так расстроило моё умалчивание. И я обещаю больше никогда не использовать с тобой Окклюменцию, — Драко добавил это нервно и резко. Как мальчишка, клятвенно утверждающий, что больше никогда не получит плохую оценку и не подведёт её.       — Я столько хочу сказать обо всём, что ты только что вывалил на меня, — Гермиона почти что завизжала от переполняющих её чувств искренней радости. Хотя голос вышел ровным и мягким. — Но я просто… — усмехнувшись, она с глупой улыбкой следила за бурей эмоций в глазах Драко. Он явно не понимал ничего, да и она сама толком не могла заверить, что вообще хотела донести. — Я просто так чертовски счастлива, что у тебя не было девушки или кого-то на примете, — серые глаза округлились подобно двум огромным лунным дискам. — Потому что, чёрт! Драко, ты бы заставил меня пострадать.       Он засмеялся вновь.       — Мне нужен маховик времени, Грейнджер! — смех застрял в его горле и всё никак не кончался, пока Драко пытался преобразовывать речь из кое-как получавшихся слов. — Я прямо сейчас пойду и сделаю себе один. Любой ценой, но я должен встретить тебя раньше и наконец понять, откуда ты такая, — приложив кулак ко рту, он взглянул на неё с икрящимися серебристыми смешинками в глазах.       — На комплименты обычно говорят «спасибо», — она не могла не смеяться вместе с ним.       — Забавно, как я буквально думал об этом, пока не узнал, что вы с Уизли не успели нарожать рыжее потомство.       Гермиона засмеялась громче и просто впилась в губы Драко, от чего их зубы слегка ударились друг об дружку.       — Мерлин, плохо благодарить за такое. Но спасибо, что ты была свободна, когда мы встретились, — его руки сомкнулись на её талии. Одним лишь взглядом он говорил, что понимает, о чём просила его Гермиона, но всё равно нагло сделал по-своему. — И спасибо, что был я.       Гермиона скромно улыбнулась, и все странные, кипящие в ней чувства, проделали в ней дыру, выбравшись неверящим смешком. Плохо и ужасно опасно, но она просто сдалась и сказала это сама себе, наплевав на последующее за этим.       Я люблю Драко.       — Хозяин! — хлопок прервал всё их веселье, и эльф в неразмерной ночнушке образовался на полу рядом с ними, взволнованно размахивая руками. — Мистер и миссис Малфой внизу! Если хозяин Драко хочет спрятаться, то должен сейчас же уходить!       Комната вмиг похолодела. Гермиона замерла на месте, а мозг отчаянно твердил ей отыскать палочку и бежать, пока сказанные слова эхом отражалась в её голове.       Она подняла взгляд и увидела, как вся лёгкость с лица Драко стёрлась. Всё вытеснил ужас, пока он смотрел на домовика.       Он встретился с ней взглядом.       Гермиона не стала ничего говорить, хотя он молил об этом, глядя на неё беспомощно, запутанно. Она лишь кивнула ему. И неважно, что он решил в этот момент, она бы поддержала этот выбор.       Драко отпустил её и спустился с кровати. Одним взмахом древка спортивная форма для полёта превратилась в один из его костюмов. Бардак на голове принял привычную собранность. Платина заблестела под солнечным светом, избавившись от любого намёка на влажность.       — Я спущусь. Сообщи им и вернись сюда, — с показным спокойствием проронил Драко, пока пытался вручную застегнуть запонки.       Эльф тут же исчез.       Руки Драко подрагивали. Он старался не поворачиваться в сторону Гермионы, но не хотел покидать её. Иначе бы сделал это также с помощью магии.       Гермиона опустила ноги на пол и подошла к Драко, мягко притянув один его рукав к себе.       — Я рада, что ты не стал убегать, — она застегнула одну. Драко уже сам протянул ей вторую руку. — Не ссорься с ними из-за меня, ладно? — Гермиона привстала на носочки и оставила поцелуй на кончике бледного носа.       — Я бы очень хотел сбежать, — наклонившись, Драко приобнял Гермиону за талию и положил голову на её плечо.       — Я знаю, — как она могла сдержаться? Гермиона прижалась к нему и с наслаждением вдохнула аромат лаванды через его волосы. — Но в этот раз ты должен выбрать их.       Вновь рядом раздался хлопок.       — Зеф передал, хозяин Драко! — увидев их, эльф вскрикнул и прикрыл лицо огромными покрасневшими ушами. — Зеф не хотел мешать!       — Всё в порядке, — нехотя, но Драко отпустил её, смущённо поправив слегка растрепавшиеся волосы. — Зеф, будь добр, проводи Гермиону, когда она соберётся, — он быстро, совсем невесомо коснулся её уха. — Я знаю, что ты хочешь с ним поболтать. Развлекайтесь. Только тихо, — прошептал Драко.       Он медленно и не торопясь прошёл к двери и, приоткрыв её, повернулся к Гермионе. Она с улыбкой кивнула ему. Драко делал всё правильно.       Его губы дёрнулись в ту ухмылку, что страшно раздражала её когда-то в прошлом. И, она была честна с собой, даже сейчас, ведь просто сводила её с ума.       Дверь за ним закрылась, и Гермиона ещё смотрела на неё, пока не ощутила лёгкий пробежавшийся по голым ногам ветерок. Боги, она стояла в одной лишь его рубашке.       — Мисс, прошу прощения, что не поприветствовал вас, — эльф подбежал к ней, неловко переминаясь на месте.       — Рада увидеть тебя снова, Зеф.       Улыбнувшись ей, домовик щёлкнул пальцами и вся раскиданная по комнате одежда легла двумя стопками на кровать. И на одной Гермиона с радостью заметила свою палочку, с помощью которой поспешила быстро переодеться.       — Спасибо большое, — рубашка Драко оказалась в её руках. Недолго раздумывая, Гермиона уменьшила ту и сложила себе в карман, чтобы позже постирать и вернуть Драко. Наверное.       — Мисс готова идти домой?       — М-м-м, не совсем? — нет, совершенно точно нет. — Зеф, Драко рассказывал, что вы знакомы с детства, — шанс поговорить с домовиком наедине встречался ей нечасто. И приятный бонус в виде парочки вопросов о Драко только привлекал её остаться ненадолго, как он ей и сказал.       — Да! Зеф был с хозяином Драко с его ранних лет. Зеф тогда и сам был совсем юным эльфом, — маленькими шажками он направился к двери и раскрыл её перед Гермионой, заманивая пройтись. — Зеф может рассказать о доме, если мисс того хочет. Но нам нельзя спускаться вниз. Зеф проводит мисс по пути к другому камину.        — С удовольствием, но я бы всё же хотела послушать о вас, — Гермиона ступила в коридор и не смогла сдержать вдоха удивления.       Ей почудился Хогвартс и его подземелья, бесконечные коридоры, по которым приходилось так долго бежать на лекции после любого сумбурного приключения.       Пройтись спокойно по длинной ковёрной тропе в тишине и практически в темноте из-за малого света. Так ли ощущался Хогвартс для Драко? Почти пустые стены и редкие картины, завешанные тканью. Это было некой тенью того, чем школа была для Гермионы. Неправильным отражением. Смесью готической сырости квартиры на Гриммо до того, как Гарри обжил то место, и чего-то холодного и опасного. Каким Гермиона увидела Малфой-мэнор, когда егеря затащили их туда.       — Зеф не любит говорить о том времени. Хозяин Драко был тогда другим, и относился к Зефу не так, как сейчас, — в его жестах и походке читалось, как сильно эльф не хотел затрагивать любые подробности о их совместном прошлом. Так ли то было важно, если по итогу они оба смогли отпустить это и двигаться дальше?       В конце концов, Драко честно признался ей, что не желает отпускать Зефа из-за волнения о его безопасности. И ей хотелось верить, что Драко был честен перед ней.       Уследить за эльфом оказалось труднее, чем казалось. Пусть шажки его и были крохотны, но передвигался он ими шустро и без промедлений, почти не давая Гермионе задержаться взглядом на укрытых портретах и прочесть, какие предки Драко покоились там настоящим вечным сном.       — Кто спрятал их?       — Хозяин Драко, — один светильник зажёгся по велению магии, и Зеф остановился перед портретом в конце коридора. Также спрятанным, как и все остальные. — В старое имение Блэков он переехал после войны, и сразу же укрыл каждого своего предка.       Кровать, что принадлежала кому-то по линии матери Драко. Не стоило труда понять, какое семейство обитало в столь старинном здании. И почему Гермиона ощутила схожесть с квартирой на Гриммо.       Как Драко жил в такой мрачности и затхлости старых аристократических устоев?       — Портреты могут говорит очень неприятные вещи о домовиках не в обносках. Хозяин Драко не только обратился в Министерство за одеждой для Зефа, но и скрыл портреты.       Эта черта её, пожалуй, что удивила. Она и подумать не могла, что кто-то из выходцев семьи Малфоев будет способен обращаться к эльфам иначе, нежели как поступал Люциус с Добби.       Драко был необычайно ласков к ней с тех пор, как их отношения встали под вопрос дружбы или же простых старых знакомых. И глупостью было считать, что в его жизни не было ещё хоть кого-то, кому он бы хотел дарить свои нежные чувства. Она точно знала о его любви к матери и теперь узнала об отношении к тому, кого Драко сам назвал членом семьи.       К этому списку можно было добавить Нотта и Паркинсон. По крайней мере, Драко позволял себе расслабиться и отдаться эмоциям, когда упоминал их в разговоре.       — Знаете, этому дому прислуживала парочка эльфов. Сейчас же они все перебрались в Малфой-мэнор. Зеф слышал от них интересные слухи об этом доме, — Зеф подошёл к Гермиона близко-близко и сложил свои ручки около рта, чтобы больше никто не услышал то, о чём он собирался ей рассказать. Гермиона послушно наклонилась к нему. — Портреты здесь не совсем обычные, мисс.       — Магические портреты с трудом можно назвать обычными, — хихикнула Гермиона.       — Нет, нет, мисс! Здесь всё совсем не так! — позабыв о конспирации, эльф из-за волнения почти закричал. — Ходили слухи, что мальчишка Блэков как-то отыскал палочку одного из своих предков ещё до того, как получил своё письмо в Хогвартс. И портреты диктовали ему заклинания. Только вот говорили они жуткие вещи, и эльфы уверовали в то, что их злые языки заколдовали ту палочку тёмной магией. Пусть те и были уже давным-давно мертвы.       — Это невозможно. Скорее всего, палочка была уже проклята, — портреты не имели никакой власти над миром живых. Они были лишь иллюзией, настоящей магической копилкой воспоминаний умершего человека.       — У мальчика получалось только то, о чём они его просили. И если мальчик отказывался или у него не получалось заклинание, то портреты насылали на него проклятья, которые в самом деле работали.       — А что стало с той палочкой?       — Никто не знает, мисс. Здешние эльфы говорили, что она была утеряна после того, как мальчик понял, что он колдовал.       Гермиона знала о понятии утери много чего. По официальным данным палочка Альбуса Дамблдора канула в лету и исчезла сразу после смерти Воландеморта. И только их троица была осведомлена о её нынешнем местонахождении.       Гарри сделал это, чтобы никто больше не хотел добраться до дара смерти и напрямую соврал Министерству. И продолжал врать по сей день, пусть и спрятал ту в гроб директора, где она и должна храниться.       Гермиона и Рон подыгрывали ему, потому что понимали. Министерство не успело окрепнуть достаточно, и новое волнение и новость о настоящем даре смерти могла разволновать умы некоторых волшебников, не успокоившихся по результат войны.       И навряд ли Блэки смогли бы потерять их семейную реликвию, а маленький мальчик был способен спрятать её с концами.       Снизу первого этажа послышался шорох, и Гермиона повернулась к концу коридора. Зеф подвёл её к лестнице, откуда их могли легко услышать те, кто мог бы стоять прямо сейчас внизу. Или же с точностью да наоборот.       Гермиона сделала шаг. Но не в сторону или в обратном направлении, она устремилась прямо к лестнице, скрывшись за стеной. Голоса теперь звучали чётко и понятно. Эльф встрепенулся и поспешил оттянуть Гермиону подальше, но он вздрогнул от послышавшихся слов.       — Люциус, не смей обращаться к нашему сыну в таком тоне!       Голос Нарциссы. Нет, ей определённо не вспомнился Малфой-мэнор, и её колени опасливо не задрожали. Она не ждала появление почти что точной копии матери Драко, но более безумную её версию с пробирающим до костей смехом.       Нет, нет, нет.       — Это ты не делай вид, словно рада слышать, как наш единственный сын водится с той, на чью смерть ты бы с лёгкой душой закрыла глаза!       Чистокровные семьи были разными. С Уизли сравнивать смысла здесь не было, но Гермионе хотелось оказаться с ними. В тёплой и солнечной Норе, а не в месте, где из коридора, казалось, могли выскочить пожиратели и увести её к своему лорду.       Эти люди говорили сейчас о человеке, и так легко рассуждали о смерти и происхождении, что становилось не по себе. Неужели Драко когда-то думал точно также и о ней? На втором курсе он в открытую желал ей оказаться жертвой Василиска, но тогда все они были глупыми детьми, ничего толком не знающие о понятии смерти и не видящие фестралов.       Воспоминания того дня окутали Гермиону холодной волной, и она увидела его взгляд. Даже тогда Драко смотрел не безучастно, хоть и очень этого хотел.       — Может уже хватит? — Гермиона вынырнула из мыслей с его голосом, звенящим в ушах. — Вы говорите о ней, как о… — Драко осёкся, но все и так поняли его. — Просто прекратите. Это отвратительно. И вы, вроде как, говорили, что желаете для меня счастья.       — Драко, твой отец…       — Мам, ты такая же! Я знаю, что ты стараешься, но твой тон и выражение лица говорят об обратном! — скрип дерева о дерево. А затем шаги, которые она легко узнавала. — Вы были бы счастливее, если бы я выбрал чистокровную девушку? Ещё и по вашей наводке, не так ли?       — Мы прожили больше твоего, — голос Люциуса напоминал скрежет металла, когда как у Драко звучал серебристый звон. Удивительно, насколько похожими они были для неё когда-то.       — И, проживя всю жизнь, вы так и не можете осознать этого? — объяснить что-либо ещё Драко уже не видел смысла, испустив уставший вздох. — Я хочу быть с ней.       — Поэтому ты выбрал её, а не нас. Из-за неё ты бегаешь от нас, как прокажённый. Уверен, всё это было её идеей.       — Салазар, я жил у Тео! И не хотел я разговаривать с вам как раз потому, что вы не хотите меня слушать!       — Прекратите кричать, вы, оба! — Гермионе почудилось, что она услышала Беллатрису. Рука непроизвольно потянулась к шее и оставленному её рукой шраму. — Если вы не в состоянии вести разговор как взрослые люди, то просто замолчите! Не хватало, чтобы всю нашу семью разрушило настолько нелепое обстоятельство.       — У нас были проблемы и до появления Грейнджер, мама, — Драко плюхнулся обратно на своё кресло и, судя по приглушённому стону, закрылся от родителей руками.       — Помяни моё слово, сын, — Люциус постучал тростью о пол, в которой больше не покоилось палочки. И где бы то ни было ещё. Её у него быть после Визенгамота и не могло. — Как бы ни говорили об отсутствии отличий между нами, но оно никуда не денется лишь от принятия их в наше общество. Они всё равно будут как изголодавшиеся люди, которых подпустили к столу с богатым фуршетом, — магия была частью её жизни уже намного больше, нежели нет. И Гермионе слышать такое было нисколько не приятно. — Я соглашусь, что мы потеряли наше влияние на Великобританское магическое общество, но мы остаёмся такими же востребованными во Франции и парочке других государств, ещё не истративших своё критическое мышление.       — К чему ты клонишь? — вот теперь их голоса звучали почти неразличимо и одинаково опасно.       — На месте этой девчонки я бы просто использовал тебя, чтобы добраться до зарубежного Министерства, и укрепил бы свои связи там.       — Вот именно, что сделал бы ты, — Драко горько усмехнулся, а затем сказал нечто легкомысленное и лишённое логики. — В целом, плевать. Даже если так, я позволю. Но Гермиона не такая, и я верю ей. Эта ведьма скорее в лепёшку расшибётся, нежели примет чьи-то подачки. Даже в виде пары фунтов.       У неё кувыркнулось сердце, а на губах заиграл смех. Гермиона прикусила губу и часто заморгала, чтобы понять, что она вообще услышала. Она не сомневалась в Драко, и была этим горда.       Ей пора было возвращаться домой.

***

      По имению отчётливо прошёл звук зажёгшегося камина. Драко метнул взгляд к лестнице.       — У тебя были гости? — мать вежливо наклонилась к нему и постаралась незаметно прошептать на ухо, но отец всё равно услышал это.       — Да. И эта гостья подслушивала наш разговор. Поговори с этой девчонкой о манерах, — Люциус с отвращением цокнул языком.       Драко подозревал, но кто вообще мог остановить Гермиону от чего бы то ни было. Она всегда была сама себе на уме, и делала то, что считала нужным. Подобное Драко наблюдал и в поведении Поттера, когда тому попадался шанс что-то разнюхать не самым красивым методом. С приподнятыми плечами на замечание Драко Избранный ответил, что это лишь военные привычки.       — И я больше никому не позволял сломать себе нос. Спасибо за беспокойство.       В отличие от Поттера, Драко стало несколько легче от осознания, что в разговоре с родителями он был не один.       Он не знал, хотела ли она так быть рядом с ним или просто утоляла своё любопытство, но… Гермиона слышала всё то же, что и он. Слова его родителей, полные нескрываемого отвращения, и всё дошло до ушей Гермионы, что он целовал этой ночью.       Мерзкое липкое чувство прошлось по телу. Драко не хотел, чтобы она подслушивала это. Сталкивалась с родителями даже не напрямую. Противоречиво и неприятно, но в то же время он ощущал облегчение, ведь был рядом с ней. Драко боялся, что не справился, вновь не сумел достаточно защитить, и поэтому Гермиона так поспешно и открыто сбежала.       Наверху вдруг вспыхнул серебристый свет. Он пробежался по лестнице юрким клубочком и взметнулся на платиновую макушку, качнувшись к таким же серебристым глазам. Выдра улыбнулась ему, обнажив маленькие острые зубки.       Она спрыгнула ему на колени и ласково прильнула всем тельцем, потираясь мордочкой и поднимая её вверх к лицу Драко. Во всех этих жестах он увидел свою гриффиндорку и непроизвольно растворился в улыбке, опустившись к выдре.       — Если я снова буду тебе нужен, то приходи.       Но пришла она, потому что требовалась в этот раз ему.       Драко услышал «ты тоже», прочёл в серебристых маленьких глазках и совсем забыл, что был в комнате не один. И не заметил, как родители окинули патронус взглядом. И насколько отличалась их реакция, но они оба промолчали, оставив этот момент своему сыну.