Сказка о хорьке

      Ровное дыхание в области груди насторожило через хрупкий сон. Платиновые мягкие локоны защекотали ей нос и подбородок, а талия оказалась в коконе из прохладных рук, смыкающихся у неё за спиной.       Повсюду была лаванда.       Гермиона разомкнула веки.       Её палочка ещё не подала сигнал о пробуждении, но залившийся свет в окно давал приблизительное представление о времени. Гермиона пригляделась к маленькому будильнику на тумбочке.       Почти семь утра. Не совсем позднее время для пробуждение, даже раннее для неё. Но Гермиона не знала, во сколько Драко обычно вставал с постели.       Он же в этот момент мирно сопел, уткнувшись ей в ключицу, совсем не беспокоясь о такой вещи, как время. Откинувшись на подушку, Гермиона с трепещущим любопытством осмотрела спящее лицо Драко.       Бледные брови, не нахмуренные, не выгнутые в сарказме, спокойно обрамляющие его опущенные во сне такие же платиновые длинные ресницы. Хотелось провести под ними, заставить их колыхнуться, не побеспокоив сон хозяина. Что, впрочем, и так нужно было сделать.       Гермиона провела ладонью по его плечу и слегка встряхнула.       — Драко, просыпайся, — её смутил собственный после пробуждения голос. Он вышел слишком хрипловатым и странным, и Гермионе пришлось тихо прочистить горло. — Драко, уже семь. Во сколько у тебя смена? — он зажмурился, промычал что-то нечленораздельное, но не проснулся.       Гермиона уже несколько раз потрясла Драко за плечи, а он продолжил отнекиваться и мычать, словно нежелающий подниматься к урокам Рон. В мыслях даже проскочила идея высказать своё сравнение вслух, и тогда Драко не смог бы пропустить это мимо ушей, даже если бы прямо сейчас оглох. Но этого не потребовалось.       Хватка на её талии моментально превратилась в плотно прижимающую её руку. Гермиона уткнулась в твёрдую грудь, пока в суматохе поднявшийся в кровати Драко с палочкой в другой руке пытался понять, что происходит. Он с хмуростью заморгал, стараясь разлепить сонные глаза, всё ещё продолжая крепко удерживать Гермиону.       — Драко, — он среагировал на её голос, повернувшись и уставившись с немым вопросом, читающимся в сомкнутых губах и прищуренных больше обычного из-за сна глазах. Гермиона чуть не засмеялась вслух от того беспорядка, коронующего сейчас его голову. — Я просто хотела разбудить тебя. Я не знаю, во сколько ты просыпаешься, прости, — она издала лёгкий смешок, с замиранием в сердце заметив, как быстро Драко опустил руку с палочкой, и отбросил ту куда-то на тумбочку.       Она заставала Гарри в подобном состоянии не совсем пробуждения, когда приходила к ним в гости. Друг внезапно вскакивал и болтал себе под нос что-то о незаполненных бумагах, хватаясь за палочку. Особенно это участилось после рождения Джеймса. Только недавно синяки под глазами Гарри начали сходить, и его лицо приобрело более здоровый цвет.       Гермиона и сама страдала чем-то похожим. Первые годы после войны всё ещё казалось, что она просыпается не в своей квартире, а в палатке в лесу.       — Сколько сейчас? — Гермиона не узнала этого тона. Скрипучий и нисколько не дерзкий. Даже в момент смущения и похвалы в нотках голоса Драко сохранялся его слизеринский характер. Он растерял все угловатые черты, расколовшиеся после мирного сна. Казалось, Драко не мог окончательно проснуться даже сейчас, сидя в постели, не отпуская Гермиону из своих рук.       Ей стало интересно, был ли Драко таким всегда? Даже будучи навязчивым подростком, просыпался ли он с таким же безумием на макушке в виде его растрёпанных волос, говорил ли таким томным сонным голосом, щурился ли как от яркого света? Был ли он также очаровательно мил при пробуждении? Тогда этот образ в её голове просто сломается, и Гермиона будет видеть лишь стоящий перед ней.       Она потянулась к Драко, огладив ему щёку.       — Семь, — ласкова прошептала Гермиона.       Мышцы Драко расслабились от её слов или от ладони. Неважно. Прикрыв глаза, он хмыкнул себе под нос и повалился обратно в кровать, прихватив за собой и Гермиону. Очень быстро его подбородок лёг на местечко у груди, где нос мог слабо задевать её плечо. Руки вновь окутали Гермиону, побуждая окунуться в сладкую негу.       Широкая улыбка расползлась на губах, и Гермионе пришлось их прикусить, чтобы не рассмеяться. Её грудь мелко затряслась от этого чувства неконтролируемой радости, что Драко оказался в крепких объятиях. Гермиона прильнула к её любимым волосам с очарованием и мелкими покачиваниями головой вдыхая лаванду.       Ей нужно явиться на работу к девяти, но к тому времени она успеет собраться. Пока её волновали лишь спокойное дыхание и горячие губы, касающиеся плеча.       — Моя потрясающая ведьма.       Пело её сердце перед сном раз за разом, пока Драко уже проваливался в сон. Как только он смог уснуть под бешенный стук её сердца, пока сама Гермиона не была способна даже прикрыть глаза?       Она не была любительницей странных фразочек или выражений в отношениях. В особенности присвоение себе партнёра выводили её из себя, но вылетевшее вчера из уст Драко «моя» подарило Гермионе совсем не раздражение. Она с поджатой губой ощущала приближающийся сон Драко, и таяла от ласковости его слов, нежности действий. Серебра его глаз.       — Ко скольки тебе на работу? Когда мне тебя разбудить? — проговорила она в его волосы.       — Пусть Поттер идёт к чёрту, — Гермиона хихикнула от проскочившей неприязни в его голосе. Даже через сонливость она сумела пробраться и остаться всё такой же ядовитой. — Постой… ты сказала, сейчас семь? — Драко легонько отстранился, лишив её тепла своего тела.       Гермиона кивнула.       — Похоже, я забыл поставить сигналку на палочку, — пробурчал он, потянувшись за выкинутым древком. Повертев палочку в руках, Драко раздражённо выдохнул и плюхнулся на подушку.       — Всё в порядке?       — Лучше и быть не может! — у Гермионы поджалось сердце. Ей определённо следовало выбрать время для их свидания на выходных. Драко перекинул на неё взгляд и отчего-то нахмурился. — Грейнджер, — его ласковый тон расслабил её мышцы и позволил притянуть себя к тёплым губам. Драко провёл ладонью, убирая пряди за её уши, и прильнул с поцелуем ко лбу, удерживая лицо в своих руках. — Тут нет твоей вины. Пропущу сегодня полёт и ладно. Я давно так не спал, — губы легли на её и отстранились, не давая их поцелую превратиться в нечто большее.       — Ты продолжаешь летать? — с придыханием спросила Гермиона. Желание в её вздохе казалось слишком очевидным, но Драко не стал акцентировать внимание на этом.       — Каждое утро перед работой. Иногда после, — он опёрся на согнутый локоть, полностью фокусируясь на глазах перед собой. — Может, в команду Слизерина меня и взяли благодаря отцу, но я правда любил это дело. Полёты не дают забыться, — у него дёрнулся кадык от намеренно неловких движений под одеялом. Гермиона провела ногой, пару раз задев Драко, желая увидеть его реакцию на свои действия.       Возможно, она могла бы подарить ему что-то взамен пропущенной тренировки.       Гермиона не стала отстранять ногу после очередного совершенно случайного касания и оставила её переплетённой с ногой Драко. Его глаза с намного большим интересом отследили место их соединения под одеялом, где оно не переставало собираться складками из-за гладившей его без остановки ноги Гермионы.       Драко с шипением закрыл глаза и перехватил её, притянув за неё Гермиону вплотную к себе. Она почти простонала от ощущения горячего члена, касающегося внутренней стороны её бедра.       — Не думал, что храбрая гриффиндорка не способна сказать о своих желаниях напрямую, — ухмыльнулся он. Гермионе же прекрасно было заметно покраснение на его лице. Шее. Ушах. — К чему эти намёки, Грейнджер? — пальцы без лишних игр скользнули к пучку нервов, вырывая из рта возбуждённый всхлип. Гермиона откинула голову назад, и Драко пристроился к её шее, целуя и нежно покусывая полюбившееся ему место изгиба. — Я ведь не хотел доводить до этого, грёбаная Цирцея.       В его руку влетела палочка, и он быстро проговорил Противозачаточное, сразу после отбросив её назад. Гермиона обязана была попозже объяснить Драко действие зелья, если он решил, что его эффект так быстро спал.       — Разве? — у Гермионы словно выкачали весь кислород из лёгких от проскользнувшего внутрь пальца.              Разве ему не понравилось?       — Предвещая ход твоих гениальных мыслей, — Драко сразу же вставил второй палец, явно насладившись издавшимся от Гермионы стоном. — Секс с тобой охренеть как невероятен, — он прикусил ей шею, и Гермиона взметнула бёдра, сжимая между ними руку Драко. Её тело слишком ярко реагировало на любое его действие.       У Гермионы даже не было сил на саркастичное замечания в сторону Драко.       — Просто войди, прошу, — просьба затерялась на губах со вздохами и хныканьем, заглушаемыми лившимися поцелуями. Гермиона провела языком по губам Драко, моля о большем.       Он ответил на озвученное Гермионой желание, переплетая, лаская её язык своим. Проводя по нёбу, прикусывая нижнюю губу, пока его пальцы ускоряли свой темп.       — Пожалуйста, пожалуйста, Драко, — Гермиона не знала, о чём уже молила. О предвещающей кульминации или проникновении. Ещё ни один её мужчина, казалось, не получал такого наслаждения от предоставления ей удовольствия. Гермиона не могла больше адекватно мыслить от вида его счастливого лица в эти моменты.       Драко развернул Гермиону спиной к себе и приподнял её ногу, притягивая второй рукой за талию до ощущения касания твёрдого торса. Сознание затемнил ворох неприятных мыслей, и Гермиона непроизвольно втянула живот, напрочь позабыв о былом настрое и беспокоясь лишь о том, что Драко прошлым вечером мог посчитать её тело недостаточно привлекательным.       Шрамы, веснушки по всему телу, не самая стройная фигура, но он назвал её прекрасной. Как часто она слышала о таком со стороны своих ухажёров? За пару дней Драко успел проронить этот комплимент уже дважды, не сожалея и не переживая о сказанном в момент возбуждения или после. Даже сейчас, посмотрев через плечо в серые глаза, Гермиона не нашла там неприязни. Драко с тем же истинным восторгом входил внутрь неё. Одним толчком он заполнил собой Гермиону. Её тело, её мысли, забрав за собой лишние в этот момент переживания.       — Гермиона, — сладкий хрипловатый шёпот перекрыл все прочие звуки, помимо стука сердца. Она не могла определить, кому он принадлежал. — Это определённо лучшее утро, — его глаза прикрылись, а бёдра замерли на месте. Руки плотно прижимали Гермиону к себе, не позволяя ей толкнуться к нему, что и не расстраивало.       Ещё недавно его лицо отражало лишь чистое спокойствие, от вида которого в животе пролетала стая неугомонных птичек.       Его лоб прорезала тяжёлая морщина, а рот раскрывался с глубокими вздохами, обжигающими шею. И всё равно эта картина волновала. Его покрасневшее в наслаждении лицо, причиной чему стала она.       — Мне нужно немного времени, чтобы придти в себя. Дай мне минуту, даже меньше, — Драко прижался к плечу Гермионы, и сжимавшая её бедро ладонь стала приятно поглаживать его в такт с дыханием Драко.       — Тебе плохо? — он вполне мог начать задыхаться, пока Гермиона разгоняла внутренний трепет от соединения их тел. При ней подобное случилось уже трижды, — Драко, всё в порядке?       — Неверная формулировка, — язык прошёлся по её плечу, а вместе с тем и первый глубокий толчок, отозвавшийся острой волной удовольствия. Гермиона от неожиданности вскрикнула, сама удивившись своему голосу. В этой позе Драко удалось с первой попытки задеть что-то, что заставило Гермиону впервые в своей жизни услышать свой голос так ярко во время секса. — Мне нужно было время, чтобы оставить хоть крупицу здравого смысла. Так что всё не совсем в порядке, — ещё один толчок. Гермиона закусила губу, чтобы подавить просящийся наружу стон.       Она точно представляла себе это состояние. Ей даже не нужно было делать этого, ведь всё остро ощущалось её телом с яркими вспышками, дурманящими, подводящими на полной скорости прямо к краю бездны.       Мягкие движения плавно сменились быстрым темпом, и Гермиона окончательно потеряла голову. Она не стала бы скрывать, что ей было немного тяжело в таком их положении, но возбуждение на тот момент главенствовало выше разума и комфорта. Оно по-дикому требовало разрядки, которую мог ей подарить сейчас только один Драко.       — Блять, ты с ума меня сведёшь, — Гермиона почувствовала вжавшиеся в бёдро и грудь пальцы, что начали подталкивать её навстречу толчкам Драко. Рука сама собой обвила через спину платиновую макушку, а нос без остановки начал насыщаться лавандой взамен кислорода.       — Говоришь об этом, как о чём-то плохом, — лёгкий смех, после которого мгновенно последовал вырвавшийся наружу стон. Из губ полился постыдный шёпот, и Гермиона точно сгорит со стыда чуть позже, но пока что её волновало лишь здесь и сейчас, вместе с Драко. — Не останавливайся. Что угодно. Продолжай, — она вцепилась в его руку, что лежала у неё над грудью.       — Я и не жалуюсь, — Драко лишь ненадолго ускорил темп, но сменил на более плавный, заметив, как зажмурилась Гермиона.       Медленнее. Осторожнее.              — Так я достаточно вас удовлетворяю, мисс Грейнджер? — он прикусил мочку её уха.       — Да, да, да, — Гермиона закивала с прикрытыми глазами. — Пожалуйста, помоги мне. Я близко, Драко, — губы спустились к его уху, оставляя на нём поцелуи вслед за каждым прошептанным словом.       Руки на её теле сжались, усиливая хватку. Одна скользнула вниз с бедра к клитору, надавив пальцем в самое правильное место. Гермиона промычала на ухо Драко, закатив глаза в ощущениях пробежавшейся горячей волны по позвоночнику.       А затем просто растворилась в руках Драко, догоняющим ещё недолго свою кульминацию. Внутрь излилось приятное тепло.       — Это может сойти за полёт? — Гермиона отбросила мокрую чёлку со лба, с удовольствием ощущая беспрепятственный приток воздуха.       Драко мгновение смотрел на неё, а затем просто рассмеялся ей в шею. По комнате пронёсся чистый смех, расплавив любые остатки сознания в Гермионе.       — Ты же не серьёзно, — та радость, проскочившая по лицу, выглядела столь невинно и безобидно, что Драко показался ей семнадцатилетним собой. Он не смеялся над ней, не издевался, не пытался поддеть. — Мерлин, Грейнджер, никому не удастся понять твою логику, и я даже пытаться не буду, — его улыбка должна считаться четвёртым Непростительным. — Но я действительно при ином раскладе всё равно бы предпочёл секс с тобой. Или поспать вместе подольше. Я просто напомню, что ты настояла на первом варианте, — Драко выскользнул из Гермионы, вырвав у обоих тихий стон.       — Вау, я выиграла у какой-то деревяшки, — очередной смешок заглушился о её плечо.       — Очень самокритично, но ей и правда с тобой не потягаться, — его рука как бы случайно, как делала Гермиона ранее, задела её грудь. Чем Драко и навлёк на себя искорки гнева, пробежавшиеся по кудрявым волосам. — Просто шучу. Я не собираюсь даже сравнивать тебя с вещью, каким бы любителем квиддича я ни был, — он плюхнулся на подушку, посмеиваясь.       — Драко? — Гермиона с замиранием в сердце приняла взгляд серых глаз, ещё отражавшие лёгкие смешинки.       — Да? — беззаботная улыбка ответила на ещё незаданный вопрос, который всё равно сорвался с языка.       — Ты рад, что мы вместе? — затараторила она, развернувшись к нему. — Я не сожалею ни о чём, — с поджатыми губами Гермиона уставилась на Драко.       — Хочешь узнать, не начал ли я? — ухмылка прошлась по лицу. — С чего вдруг? Конечно, я рад.       Она бы соврала, если бы сказала, что эти слова не принесли ей кроху счастья.       — Давай поговорим об очевидных вещах, — Гермиона села в кровати, укрывая грудь одеялом. — Нам следовало сделать это ещё вчера, а не разглагольствовать о бесполезности Бодроперцового на ранних стадиях драконьей оспы.       — Или не пытаться забраться мне в штаны, — фыркнул он.       — Драко! — её лицо залилось алым смущением. — Я серьёзно! Мои самые близкие люди не совсем уж терпят твою компанию. Прости, — она быстро наклонила к нему голову, на что Драко только с улыбкой пожал плечами.       — Не волнуйся, это взаимно.       — Это и проблема. Я не хочу, чтобы мой парень и семья враждовали! — какое-то слишком ясное осознание обрушилось на Драко, стерев улыбку с его лица. Он поднялся в кровати и уставился на свои руки. — Пока мы не поймём, как подойти к этому, нам лучше держать всё это только между нами и парочки людей, которые точно не станут причиной появления наших лиц на первой полосе Ежедневного пророка.       — Намекаешь на Уизлетту? — приподнял он бровь. — Я, в прочем, полностью с тобой согласен. У меня нет желания получить парочку заклинаний прямо в зад. Поэтому подготавливай своих дружков. Мои друзья уже знают об этом.       — Правда? И они не против? — Гермиона промолчала о прямом намёке Нотта действовать и не оглядываться.       — Тео расхохотался от вида моего лица в твоей помаде. А Пэнси вытолкнула меня из моего же дома, когда я стал настаивать на рубашке вместо футболки для свидания. Да, очевидно, с ними проблем не будет.       — Ты… — ей не хотелось вставить и слово поперёк тому по-ребяческие весёлому взгляду, что Драко бросил на неё. Гермиона со смешком улыбнулась ему. — Неважно, — покачала она головой. — Но ты ведь понимаешь, что и с твоей стороны есть те, кто будет мне не рад? Драко, ты чистокровный волшебник не в первом поколении.       — Не начинай, — Драко свёл брови на переносице. — Я руковожу своей жизнью, и именно мне выбирать себе партнёра. Скорее ты между нами выигрываешь. Первая волшебница в семье звучит получше, как по мне, — успокаивающее поглаживание легло на её бедро. — Единственная и неповторимая ведьма. Ты ведь даже не поспоришь, — с ухмылкой добавил Драко.       Единственная и неповторимая… Единственная.       — В чём дело? — он нахмурился на её опущенные ресницы. Рука неосознанно потянулась к безымянному пальцу, и Гермиона выпала из размышлений от чужого, не своего касания. Драко перехватил её жест, не дав Гермионе повторить странную привычку.       — У тебя не будет проблем с твоими родителями из-за меня? — прикусила она губу. Драко отвёл взгляд в сторону, кивнув своим мыслям.       — Врать не стану. Они ещё не приняли новые порядки… окончательно. Но не переживай об этом. Причина будет не столько в крови, сколько в… — он запнулся. — Уже в наших порядках. Священные Двадцать восемь не представляют из себя только бесконечные и странные кровосмешения. Это целый ряд традиций и обычаев, от которых мои родители не откажутся никогда.       — И почему ты такой спокойный? — Драко усмехнулся и с искрящейся улыбкой взглянул в её карие глаза.       — Потому что я отказался от них, Гермиона. И я встречаюсь с тобой.       Она никогда не видела в Драко то, что разглядела в эти секунды. Надёжность, к которой захотелось потянуться и провалиться в лавандовое поле с шумом моря где-то вдалеке.       — Я хочу быть с тобой.       У Гермионы защипало в глазах, и она без слов прильнула к раскрывшимся в объятии рукам Драко. Он смог её понять и подарил ей то, что было нужно.       — Я же сказал, не переживай об этом, — ровный стук сердца под ухом успокаивал. Тёплые руки на спине и в кудрях обещали защиту, которую Гермиона ни у кого никогда не просила. В чём всегда нуждалась. Каждые ли объятия были такими тёплыми и оберегающими раньше? — Больше я ничего не позволю им сказать о тебе.

***

      Драко проверил палочку в кармане пиджака, с нервозностью заметив, что ладони успели вспотеть. Он делал это для успокоения и уверенности, хоть в чём-то, пока раздражающие часы постукивали на стене, опаздывая от его мыслительного счёта на пару миллисекунд. Руки не могли спокойно расположить в кресле, и Драко поёрзал на месте, выругавшись себе под нос.       Прямо сейчас он мог сидеть в библиотеке с Гермионой, пить свой чай и наслаждаться одним из лучших дней в его жизни.       После их свидания, переросшего в совместный сон в одной кровати, его ведьма даже подключила свой камин к дому Драко, в смущении уточнив, что не будет вламываться к нему без предупреждения. Драко был бы только счастлив, видеть Гермиону так часто, как это вообще возможно, но там его ждало кое-что другое.       Только шагнув за порог дома, Зеф предупредил, что вечером прилетала сова с ответом на раннее отосланное им письмо. Лучше времени эта пожилая ведьма подобрать не могла. Только в обед, и только в рабочий день недели. Драко не стал говорить, чью компанию он «предпочёл» Гермионе, но, так или иначе, предупредил о своём отсутствии через пару дней.       Драко снова поёрзал на месте.       Где его носит? Какие дела могут быть у грёбаного портрета?!       Серые глаза уставились на картину, ради которой Драко и пожаловал в это место, пройдя длинный тёмный туннель, а после прокрался в тени к кабинету директора. При первом своём визите он бы легко заблудился в бесконечных проходах Хогвартса из Хогсмида, если бы профессор Макгонагалл не проводила его. После она уточнила, что не сможет постоянно покидать аудиторию с учениками ради такой «прогулки». И Драко пришлось запоминать дорогу среди тёмных туннелей, где единственным источником света был слабый, подрагивающий из-за страха Люмус.       Драко боялся Хогвартса. Потому что именно он допустил разрушение своего второго дома, и стал своеобразным символом для самого себя. Эта война стартовала на Астрономической башне, когда он посмел поднять древко против самого могущественного волшебника их времени.       Огромная рама скрипнула и с ужасно раздирающим уши звуком захлопнулась, явив перед Драко картину с седым стариком. Он непроизвольно сглотнул комок нервов размером с квоффл.       — Давно не виделись, — портрет ухмыльнулся и поправил маленькие очки. — Я рад, что ты решил придти сюда ещё раз, Драко.       — Удивительно. В свой последний визит я поджёг ваш портрет.       Удивительным было скорее то, как легко слова слетали с языка, хотя пальцы пробивала ощутимая дрожь.       — Профессор Дамблдор.       Старик на картине ухмыльнулся, как делал всегда их директор. Даже что-то хитрое получилось мягким. И чего Драко никогда не заслуживал.       Как и шанса на такие встречи под предлогом терапии. Это удивило тогда не только его мать, но и профессора Макгонагалл, что отправила ему письмо с предложением о помощи.       Содержание, прозвучавшее из уст матери, показалось настоящим издевательством, за которое Нарцисса ухватилась и настояла на визите. С чего вдруг ей стало верить сумасбродному старику, которого она презирала с отцом, Драко не мог понять.       Не стоит говорить о том, как для него прошла их первая встреча. Драко всего трясло от вида якобы живого профессора Дамблдора, на которого в последний раз он навёл палочку и не смог выговорить Убивающее. Даже если бы Авада Кедавра каким-то чудом прозвучало на той башне, вряд ли бы в ней хватило ненависти на совершение убийства.       — Сегодня без «мистер Малфой»? — хмыкнул он.       — Я чувствую, что вы пришли ко мне по иному поводу, поэтому не стал играть в нашу с вами в игру. Давайте отбросим формальности и поговорим честно, — профессор Дамблдор достал маленькую потрёпанную книжечку из мантии и потряс её перед Драко. — Пожалуй, я начну. Я должен признаться. Я заколдовал своё перо на всякую ерунду, и никогда не писал там что-то по-настоящему важное. Здесь даже есть парочка ваших портретов.       Портрет в портрете. Сюр.       Драко поджал губу и опустил взгляд. Старик словно и не чувствовал напряжённой атмосферы, перелистывая исписанные страницы.       — А вот это наша первая встреча.       — Когда вы спросили, что я чувствовал, пытаясь убить вас? Да, я отлично её помню, — Драко затянул галстук, почувствовав надвигающуюся тошноту. — Спасибо, что напомнили.       Он прикрыл глаза. Пальцы ощущались ненормально холодными.       — Я не желаю вам зла, Драко.       Не такими, как тем утром. Когда Драко имел возможность обнимать Гермиону и смеяться ей в кожу, вдыхая любимый аромат.       Она поцеловала его перед тем, как он зашёл в камин и пожелала хорошего дня. Карие глаза прищурились, глядя на него, и улыбка, просиявшая на её губах, уже сделала этот день прекрасным.       Драко глубоко вздохнул. Его взгляд скользнул к портрету.       — Хотите узнать, что я тогда чувствовал? — на этот вопрос не знал ответа разве что полный идиот. Все собравшиеся видели это в нём. Даже Поттер, в чём он и признался на суде, подвергнув в шок всех собравшихся. — Только страх. И ничего больше. Что ещё я должен ощутить, когда в моих руках была моя жизнь? Жизни отца и матери? — портрет не перебивал его, и Драко зачем-то продолжил. — И каждый последующий день я жил с мыслью, что бы случилось, если бы я сделал это?       — Убей вы меня?       — Прими я вашу помощь, — Драко был слаб даже для очередного гадкого поступка, коих он делал десятки. — Я хотел, но мне было страшно. Это всё, что я чувствовал.       Его палочка тряслась в руках, а в глазах темнело. Лишь светлый облик директора выделялся на пасмурном небе, что словно отражало ту убийственную пустоту внутри него самого. Драко опустил древко ещё до того, как профессор Снейп встал перед ним.       — Это удовлетворило ваше любопытство, директор? — почти выплюнул он, после ухмыльнувшись. Профессор Дамблдор не сводил с него глаз, размышляя о чём-то своём.       — Вполне, — от кивка слегка покосилась шляпка на седой голове. Портрет огладил бороду, всё также не разрывая зрительного контакта. — Даже больше. Что случилось, Драко? Вы позволили себе признаться в своих слабостях.       — Вы просто портрет. Кому вы это расскажите? Старухе Макгонагалл или профессору Снейпу? Тоже портрету, как и вы, кстати, — Драко откинулся на спинку кресла. В нём не было сил на пререкания и стандартные для него усмешки. А хотел ли он того?       Откуда в нём бралась та ненависть на поджёг кресла? Портрета перед ним?       — Вы ведь и так знали об этом больше четырёх лет назад. Но всё равно не смогли сказать этого. Вы повзрослели, — морщинистое лицо расплылось в слабой улыбке. Драко не понравилось кольнувшее его чувство. — И вы попросили меня о помощи. Даже после того, как чётко высказали свою позицию о нежелании больше появляться здесь.       — Мой друг написал за меня это письмо. Я лишь подписал его, — что ещё он мог бросить в ответ на всё сказанное?       — Вы ведь подписали его. И самое главное, явились сюда, — на это у него уже не нашлось слов. Драко беспомощно опустил руки на колени. — Но почему же вам потребовалась моя помощь?       — Вы помните, по какой причине закончились наши встречи? — его голос прозвучал безэмоциональной массой кое-как собравшихся в голове слов.       — Мы можем понимать ситуации по-разному, Драко. Но я подозреваю, что тывы видите источник проблемы в мисс Грейнджер. Не так ли? — по спине ощутимо пробежалась ледяная капля пота. Драко взметнул руку к галстуку, то ослабляя его, то затягивая назад.       — Проблема всегда была только во мне. Даже тогда, — Гермиона же стала причиной его самых счастливых будней. Причиной его многократных улыбок. — Я просто разозлился, что все мои усилия для кого-то могли и кната не стоить. Вернее… я так думал.       — В каком смысле? — профессор Дамблдор нахмурился, казалось, пытаясь предвидеть ответ.       — Гермиона простила меня.       У Драко загорелись щёки от по-комичному наклонившимся очкам на носу директора. Его седые брови изогнулись дугой вверх.       — И в чём же ваша проблема, Драко?       Он выдохнул от нахлынувшего облегчения, что профессор Дамблдор не стал уточнять подробностей.       — Я советовал вам не сближаться с мисс Грейнджер, но вы всё равно поступили иначе. Каким-то образом судьба столкнула вас вновь. На то были свои причины?       От этой формулировки Драко еле сдержал смешок. Гермиона просто врезалась ему в грудь и разбросала все книги.       Драко не признался самому себе тогда, но мог с лёгкостью сделать это сейчас. Её лицо с прикрытыми глазами, полное спокойствия и безмятежности, заставили его на долгий и неимоверно быстро пробежавшийся миг замереть. Пока сердце отбивало всего один удар, Драко увидел в Гермионе что-то, заставившее зацепиться за это в будущем.       Глубокой ночью шорох от Живоглота вытащил его из дрёма, а перед глазами встал тот самый образ, что он лицезрел, стоило ему поднять взгляд в тот день в библиотеке. И её умиротворённое, слишком невинное во сне выражение она была готова показать ему. Гермиона посчитала его достаточно надёжным, чтобы без страху вместе уснуть и провалиться глубоко в одному Мерлину известные сновидения.       То, что Гермиона смогла ощутить в одном из любимейших мест за всю её жизнь, она испытала рядом с ним.       А Драко сделал это впервые с ней. Ещё никогда ему не было так спокойно, и темнота больше не пугала. Он и не заметил, как вновь уснул, прижавшись к её шее. Той ночью снов Драко не увидел. Кошмаров не было.       — Как я и сказал, проблема во мне. Мне страшно, что я всё испорчу, и из моей жизни исчезнет она. Я знаю, на что способен, и… я боюсь этого.       — Ваши приступы вернулись, — ему оставалось лишь кивнуть, пусть то и не было вопросом. — Спрошу вас то, на что не решался ранее. Что должно произойти, чтобы вы смогли сделать это? Чтобы вы простили себя?       — Откуда я должен знать, чёрт возьми! Почему вы решили, что слова вашего портрета смогут помочь мне? — ладони сжали ручки кресла. — Чем я заслужил вашу помощь?! Я просто не понимаю этого. Не понимаю вас. Грейнджер.       — Северус попросил меня об этом одолжении, — у Драко оборвались все мысли от обрушившегося ответа.       Взгляд опустился на обувь. В отличии, от директора, у Драко имелась настоящая палочка в кармане. Но почему ощущал безоружным себя именно он?       Вот причина, почему согласилась его мать. Она знала об этом связующем звене.       — Ему не хотелось, чтобы вы повторили его ошибку. Вы тоже небезразличен мне, Драко. Ваша ситуация была моей ошибкой, что я не смог справиться со своими обязанностями. Как ваш наставник.       Драко не позволял себе говорить, и попросту не мог. Уже второй гриффиндорец лишает его дара речи за этот год.       — Вижу, Северус зря переживал, — в серых глазах отразилась написанная красками улыбка доброго старика. — Как поживает мисс Грейнджер?       Драко захотелось в ответ ухмыльнуться.       — Создаёт важные законы для всей магической Великобритании, общается со своими придурошными друзьями. Чем ещё должна заниматься ярчайшая ведьма своего времени? — с улыбкой пожал он плечами. — О какой ошибке Снейпа идёт речь?       Директор многозначительно посмотрел за его спину куда-то вверх. Драко обернулся в кресле. Отчего-то кабинет показался значительно мрачнее, словно тут не хватало слабого света.       — Лань, — портрет покачал головой, и Драко раскрыл в удивлении глаза.       Патронус Снейпа?       Он только развернулся к директору, как тот на этот раз правильно счёл его мысли.       — Я не тот, кто должен говорить вам об этом, Драко. Но я уверен, что вы понимаете суть.       — Она была его счастьем.       — Вам ещё есть, что исправлять и куда стремиться. Так к чему эти переживания, если сейчас всё хорошо? Ваши негативные мысли не смогут помочь или уберечь её. И я повторю свой вопрос, — профессор Дамблдор снял очки и посмотрел на Драко. Но на сей раз затрагивая что-то внутри, глядя прямо в душу. — Когда вы простите себя?       — Я правда не знаю, — честно ответил Драко, растерявшись. — Но… я хочу этого. Потому что иначе мне будет больно. Ей будет больно, — сердце отбило удар. Гермиона столько раз улыбалась ему, что он уже потерялся в том, какая из её улыбок сумела его покорить. Возможно, самая первая. — Всю свою жизнь я знал, сколько отвратительных вещей могу сделать, и мне стало гадко от самого себя, — второй удар подарил ему ноющую боль, отбившись о рёбра. Дай ему кто-нибудь повторный шанс, всякое бы оскорбление в её сторону он заменил бы чем угодно. Любыми комплиментами и мольбой его простить.       Она страдала из-за него в прошлом. Но была счастлива сейчас, и это было самым настоящим шансом, что врезался в него в библиотеке. Драко не понимал, как тогда не додумался обнять Гермиону. Как он мог быть не влюблён в неё всегда?       Нравится.        — Но я никогда не думал, что могу подарить кому-то счастье.       Люблю.       — Это ведь смешно, да? Словно со мной могло произойти хоть что-то настолько невероятное.       Драко уже не отслеживал свою дурацкую улыбку. Портрет хмыкнул себе под нос.       — Вовсе не смешно. Это звучит как нечто прекрасное, — спорить с этим не было надобности. — Не подведите эти чувства, Драко.       Я люблю её.       Удары полились радостной песней, походящей на трель колокольчиков или рокот птичек, появляющихся в его грудной клетке рядом с Гермионой. Сердце запело вместе с без остановки повторяющимися в голове «я люблю её». «Я люблю её». «Я люблю её».       Дальняя дверь в кабинет отворилась, и в светлом проходе показалась тёмная мантия с огромной шляпой на голове одной из величественнейших ведьм.       — Вы вовремя, Минерва, — профессор Макгонагалл вошла внутрь, осветив палочкой помещение. — Вы не откажите мне в просьбе, проводить мистера Малфоя до точки аппарации? Думаю, это наша последняя встреча. На этот раз точно.       Нынешняя директриса приподняла бровь. Драко встал с кресла и молча кивнул портрету. Ответом послужил скромный наклон головы с успокаивающей улыбкой.       — Желаю вам всего наилучшего, Драко.       Путь до выхода оказался странно коротким. Раньше приходилось преодолеть столько занавешенные портретов на стене, что всегда в его встречи с директором пустовали. Драко остановил свой взгляд лишь на одном. Где должен был быть профессор Снейп. Драко не успел осмелиться хоть на что-то, как перед носом закрылась дверь.       — Разговор прошёл хорошо? — на скептическую гримасу профессора Макгонагалл Драко прищурился с вызовом.       — Вас беспокоит, не сжёг ли я что-то на этот раз? Спешу успокоить, нет, — он зажёг Люмус, спускаясь по лестнице.       — Отнюдь. Скорее интересует ваше состояние, — свет его древка слабо подрагивал по сравнению с ярко осветившим все коридоры Люмусом пожилой ведьмы. Она оглянулась через плечо с мягким выражением лица. — Я слышала, что ваша, — профессор Макгонагалл покачала головой, пытаясь подобрать подходящее слово, — стажировка… в Министерстве продвигается гладко. Наладили общение с мистером Поттером?       — Если под этим вы подразумеваете взаимную неприязнь, то да. Живём душа в душу, — ведьма фыркнула, чего Драко никогда от неё не замечал. Точно не при нём. Слизеринце. — Спасибо, что согласились на мою просьбу, — внезапно выпалил он.       Драко занервничал от удивлённой реакции нынешнего директора. Верно, когда она вообще слышала из его уст хотя бы толику благодарности? Вдруг стало неловко.       — Что же изменилось в вас? — профессор указала мантией следовать за ней за раскрывшейся посреди коридора портрет, и Драко, сглотнув комок нервозности, шагнул в длинный туннель. В руках у обоих светился голубоватым светом Люмос. — Вы возмужали, мистер Малфой.       Ему следовало благодарить недальновидность в освещении здешних архитекторов, ведь от внезапного комплимента декана Гриффиндора его бросило в краску. Что бы сказали слизеринцы?       Они бы много что могли сказать о моей нынешней жизни.       — Ваша мать не переставала писать мне всё это время, но я отказывала ей.       — Правда? — Драко не смог скрыть своего удивления.       Нарцисса ничего не говорила о своих попытках вновь связаться с печально известной для их семьи школой. Драко было стыдно возвращаться сюда даже подобным способом. Через тайные туннели под замками из Хогсмида. Это лишь больше напоминало ему о той злополучной ночи, Астрономической башне и Исчезательном шкафу. Драко чувствовал себя заключённым, кем он и должен был бы являться.       Ещё в свой первый раз, проникая в Хогвартс по туннелю, ему казалось, что стены давили на него. Он проклинал идущую спереди старуху Макгонагалл. Проклинал придумавшего всё старика. Проклинал мать за эту идиотскую идею. Принять помощь от школы, чья защита спала на нет из-за него? Это казалось безумнейшей идеей, ведущей Драко прямиком к виселице.       Драко ухмыльнулся самому себе из прошлого. Каким же он был придурком.       — Я согласилась только на ваше письмо, — профессор Макгонагалл развернулась к Драко, и свет её палочки упал на его лицо. — Я рада, что вам потребовалась наша помощь, мистер Малфой. Я продолжу протягивать вам руку, столько раз, сколько вам только потребуется. Ведь и за вас тоже я несла ответственность, — её ладонь легла на плечо Драко, мягко огладив.       Он раскрыл рот и не сказав ничего, быстро захлопнул его. Лишь палочка подрагивала в руке, а Люмус грозился погаснуть. Драко никогда не заваливал настолько лёгкое заклинание.       Теперь в копилке сбивших его столку гриффиндорца числилось три личности. Одна удивительней другой.       — Просто хотела, чтобы вы знали, — слабая улыбка прорезала губы старой ведьмы. Она продолжила улыбаться в тишине, казалось, не обращая особого внимания на безмолвную реакцию Драко. — Ваша жизнь наладилась благодаря стажировке? Я не представляю, какой это труд. Вы молодец, что пошли на это.       — Вы… зачем вы спрашиваете? — Драко опустил палочку вниз, окончательно сдавшись. Теперь туннель освещал лишь один маленький шарик света.       — Вы были также и моим учеником, мистер Малфой, — улыбку окрасила отразившаяся на лице грусть. — И учеником профессора Дамблдора. Он видел хорошее в вас, и никогда не ошибался.       — Мне жаль, — ему больше не хотелось смеяться, даже если от безысходности. Драко испытал одиноко, но остро режущий его душу стыд. — За всё. Простите, что никогда не оправдывал ваших ожиданий.       — Вы в самом деле изменились. Не расскажите причину? — глаза за очками сверкнули в неизвестном для Драко понимании.       — Хочется верить, что я всегда был таким. Просто какое-то проклятье мешало мне говорить не гадости.       — И что же его сняло? — прищурилась профессор, усмехнувшись.       — Как-нибудь в другой раз. Не люблю делиться.       Что-то, промелькнуло в лице профессора от вида Драко.       — Будь по-вашему. На этом наши пути расходятся. Хорошего вам дня, мистер Малфой, — директриса поклонилась ему и последовала в обратную сторону. Драко не стал сразу отодвигать портрет, глядя в спину удаляющейся фигуре.       — Профессор Макгонагалл! — вслед за оборотом головы дёрнулась огромная шляпа, по великой тайне, пугающая Драко в детстве. Профессор с интересом оглядела его, приподняв одну бровь. Словно Драко тянул руку там, где она не подозревала, что он знал ответ. — Отведите на занятия Грейнджер больше времени, чем вы ей обозначили. Она жутко переживает, что не сможет успеть уложиться, — взметнувшиеся вверх брови директора и слегка приоткрытый в удивлении рот явно стоил каждого сказанного слова. Драко отвесил поклон и с ухмылкой проник в маленькую уютную комнатку Хогсмида через отворившийся портрет.

***

      Кофе показалось горьковатым даже для Гермионы, и она не смогла допить его, сколько бы не старалась. Так и выбросила недопитый стаканчик в мусорку, закинув на плечо свою сумку.       Библиотека вновь опустела без него. Работа быстро заполнила все мысли, чтобы не переживать понапрасну, и Гермиона отворила дверь. Послышался колокольчик.       Знакомая пара обуви остановилась перед ней на мостовой.       Взгляд тут же поймал серые глаза.       — Привет, — Драко с раскрасневшимся лицом зачесал выбившиеся платиновые пряди назад. Его не должно было быть здесь, ведь он так сказал сам.       — Привет, — Гермиона увидела в серебре ответ на свой вопрос.       Она повторила глупую улыбку Драко. Он стоял перед ней и такой счастливый, словно ничего до этого не стоило его внимания.       — Как прошла встреча?       — Нормально, — Драко наклонил голову, не отрывая взгляда от неё. Чёлка слегка спала на его лоб. — А ты как?       — Тоже, — их разговор был по-дурацки пустым. И они понимали это, продолжая улыбаться друг другу. Этим говоря о чём-то большем. — Драко, нам придётся сейчас разойтись. В кофейне меня ждёт Гарри.       — Плевать, — засмеялся он. — Я просто хотел тебя увидеть, — руки легли на её щёки, а после и мягкие губы. — И ты не посмеешь запретить мне это.       — И не посмею отказать тебе, если ты захочешь придти ко мне через камин сегодня вечером.       — Да ну? Хитрая ведьма.       Гермиона не поняла, кто засмеялся первым, и, на самом деле, даже не пыталась. Драко притянул её к себе в объятия, и она уткнулась ему в плечо. Вибрация его смеха затрагивала каждую её внутреннюю птичку. И каждая была счастлива.