The Sun Still Rises | Солнце Всё Ещё Восходит

      До освобождения Эндрю из Истхэвена прошло еще две игры. Лисам удалось вытянуть их на пределе своих возможностей. На тренировках Ваймак давил сильнее, чем когда-либо. Нил все еще не использовал тяжелую ракетку в играх, но Кевин объявил, что тот сменит ее, как только Эндрю вернется на корт.              Сообщение, полученное Кевином, не выходило у Нила из головы. Он не мог ничего предпринять, не подвергая риску себя и, как следствие, Алекса. Нил попытался запросить у Бетси информацию о состоянии Эндрю, но она заявила, что не может получить доступ к каким-либо данным, не пройдя сначала через юридические процедуры. Рискуя раскрыть все, Нил попросил ее прыгнуть через эти преграды. Бетси с любопытством посмотрела на него и вернулась на следующей неделе, заявив, что с Эндрю все в порядке. Ей явно предоставили ложную информацию. Без каких-либо доказательств жестокого обращения с Эндрю у Нила не было причин требовать, чтобы Эндрю был удален из учреждения. Даже если бы ему удалось добиться перевода Эндрю, все признаки вмешательства указывали бы на него и Кевина. Риск был слишком велик. Ему стало трудно смотреть Бетси в глаза во время встреч, и он обычно уходил с них раньше.              Кевин так и не ответил на сообщение. Он купил другой телефон, проигнорировав совет Нила взять раскладушку с поминутной оплатой. Любое упоминание об Эндрю или о том, что тот находится Истхэвене, напрягало Кевина и заставляло его опускать взгляд. Если Лисы и заметили его странное поведение, то не подали виду.              Рико так и не связался с Нилом, а Нил, как ни странно, заметил за собой, что сам этого хотел. Рико имел возможность шантажировать Нила под предлогом того, что Эндрю реабилитируется. Но теперь единственным выходом для Нила была попытка подергать за ниточки извне, что неизбежно привело бы к привлечению Алекса в качестве жертвы. Все это казалось совершенно преднамеренным и только укрепляло теорию Нила о том, что Дрейка подослал Рико.              Эндрю должны были выписать четырнадцатого ноября, во вторник. Ваймак отменил дневные тренировки, чтобы Эндрю можно было забрать и дать ему время на адаптацию без каких-либо дополнительных мероприятий. Узнав, кто будет забирать Эндрю, Ваймак любезно извинился перед преподавателями Пальметто за их отсутствие на занятиях.              Наступило четырнадцатое число. Аарон, Ники и Кевин встретились с Нилом и Алексом в их комнате. После того, как Нил взял свою сумку с нарукавными повязками, они все отправились к Лексусу Эндрю. По пути к парковке Ники передал Нилу ключи, скривив губы в напряженной улыбке. Нил внимательно посмотрел на него, прежде чем кивнуть. Кевин занял свое обычное место на пассажирском сиденье, а Нил пристегнул Алекса сзади. Ники сел посередине, и Аарон занял место возле него. Тишина была почти осязаемой. Нил напряженно сел за руль и включил зажигание.              Накануне Нил просмотрел на компьютере Ваймака, как добраться до Истхэвена, и выехал на шоссе по заученному маршруту. Поездка была легкой, но долгой. Ники предпринял несколько робких попыток завязать разговор с Алексом, но его настрой был подавлен. Нил не был уверен: то ли Ники просто беспокоился о возвращении Эндрю, то ли боялся этого.              Алекс спал, когда они прибыли в Истхэвен. Чтобы попасть на парковку, пришлось миновать автоматические ворота, но, если не учитывать скудную охрану, они были незащищаемые. Нил не был уверен, чего он ожидал, но только не этого. После фотографии, полученной Кевином, Нил изводил себя мысленными образами Истхэвена, похожего на смесь тюрьмы и стерильного изолятора. Вместо этого Истхэвен оказался одноэтажным зданием открытого плана с цветочными клумбами у главного входа. Кусты и растения приняли темные оттенки из-за осенних холодов.              Нил припарковался и заглушил двигатель. Он первым вышел из машины и уже успел отстегнуть Алекса, когда все последовали за ним. Ники продолжал сдирать кожу на пальцах, наблюдая за входной дверью, словно Эндрю мог вот-вот выйти.              У Нила возникло неприятное ощущение в животе. Он не был уверен, в каком состоянии будет Эндрю, но точно не в хорошем. В равной степени Нила одолевали яростное желание вытащить Эндрю и непреодолимая нужда избежать этого. Кевин выглядел точно так же, как чувствовал себя Нил. Он застыл у машины даже после того, как Аарон протянул руку, чтобы закрыть пассажирскую дверь. Чувство вины Нил обычно приберегал для того, что было связано с Алексом. Этот уровень вины, направленный на кого-то другого, был новым, и почему-то игнорировать его было невозможно.              Когда никто не направился к зданию, Нил подтолкнул Алекса к Кевину и двинулся вперед.       — Идем, — сказал он. Кевин и Алекс последовали за ним по пятам, но Ники и Аарон отстали. Нил был уверен, что если бы они знали об этом послании, то сделали бы больше, чтобы помочь.              Вестибюль был украшен красочными картинами с рисунками цветов, невыносимо белыми стенами, теплым камином и мягкими диванами для ожидания. Все это выглядело как выкинутая в реальность обложка каталога по дизайну интерьера, и Нилу это не нравилось. Ему хотелось схватить Алекса за руку, чтобы убедиться, что он рядом, но сейчас, как никогда сильно, он осознавал необходимость соблюдать дистанцию. В одном из углов у потолка висела камера. Нила интересовало, сколько людей Мориямы выдавали себя за сотрудников.              — Здравствуйте, — с улыбкой поприветствовал их мужчина в зале. — Чем я могу вам помочь?              — Мы здесь, чтобы забрать Эндрю Миньярда, — сказал Нил, останавливаясь у стойки. Он оглянулся через плечо на Алекса, который с любопытством оглядывал вестибюль. Его рука безвольно повисла в руке Кевина.              Администратор указал на планшет, испещренный подписями.       — Если вы распишетесь тут, я вызову доктора Слоски и дам ему знать, что вы прибыли.              Нил записал фамилию Слоски и подумал, не сойдутся ли его зубы с синяками на чужой руке.              Они все столпились у стойки и записали свои имена на листке бумаги. Нил на мгновение приподнял Алекса, чтобы тот мог сделать свои собственные пометки. Это зрелище заставило Ники заулюлюкать, это дало ему небольшую передышку от нервного напряжения.              Никто из них не сел на диваны. Они ждали возле стойки, глядя в разные стороны зала. Нил огляделся в поисках других камер. Он постарался запомнить расположение мебели в зале. Внутри у него что-то раскалилось докрасна, и Нил не смог не обратить внимания на нож в кармане.              Им не пришлось долго ждать, когда открылась боковая дверь и в комнату вошел мужчина средних лет. Он улыбнулся так, что его обветренные губы потрескались еще сильнее. Его голову покрывала копна песочно-каштановых волос, и Нил заподозрил, что они крашеные. Он прошел вдоль очереди и пожал всем руки, даже наклонился, чтобы протянуть ладонь Алексу. Алекс отшатнулся, съежившись. Нилу захотелось приказать Слоски держаться подальше и прижать Алекса к себе. Он не сделал ни того, ни другого.              — Меня зовут Алан Слоски, — представился он, отступая на шаг и переплетая пальцы. — Я был основным терапевтом Эндрю во время его пребывания здесь. Спасибо, что пришли сегодня.              — Основным, — повторил Нил. — Значит, вы за всем наблюдали?              — В некотором смысле, — кивнул Слоски. — Эндрю была назначена команда из четырех человек, включая меня. Мы все разделили ответственность за его выздоровление. Например, Эндрю имел возможность посещать со мной групповые консультации и индивидуальные занятия с моим коллегой. Я лично подбирал команду для Эндрю, поэтому вы можете быть уверены, что это лучшее, что мог предложить Истхэвен.              Нил стиснул зубы, слова застряли у него в горле. Кевин ущипнул Нила за руку достаточно сильно, чтобы оставить синяк.              — О, я уверен, что все прошло как по маслу, — саркастически сказал Аарон.              Слоски бросил на Аарона быстрый взгляд, но никак не прокомментировал его тон. Он выдавил еще одну улыбку.       — Я хочу быть уверен, что Эндрю получит вашу поддержку в предстоящие дни. Это непростое время, требующее надежных людей, на которых он мог бы положиться. Если у вас возникнут какие-либо вопросы или вам понадобится совет, как действовать дальше, пожалуйста, не стесняйтесь, звоните мне. Я могу дать вам свою визитку.              — Спасибо, но у нас есть Бетси, — сказал Ники. Когда Слоски бросил на него вопросительный взгляд, Ники добавил: — Доктор Добсон?              — Ах, да, — Слоски одобрительно кивнул. — Что ж, пожалуйста, располагайтесь поудобнее. Он должен…              — Какую часть лечения вы курировали? — выпалил Нил. Все три Лиса посмотрели на него с обвинением и недоумением.              Слоски прочистил горло.       — Я курировал групповое консультирование Эндрю.              — А остальные члены команды?              — Нил, — прошипел Кевин себе под нос. Нил проигнорировал его.              — Нет, все в порядке, — покачал головой Слоски. — Я рад видеть, что у Эндрю есть друзья, которые так заботятся о его выздоровлении. Доктор Кэти Зайтнер отвечала за дозировку лекарств для Эндрю, доктор Рэндал Хоффман заботился о его ежедневном расписании и занятиях, а доктор Джон Пруст проводил индивидуальные сеансы терапии. Пруста сегодня нет, но другие врачи будут рады встретиться с вами, если вам интересно.              — Мне неинтересно, — сказал Нил. Если Слоски и был чем-то встревожен из-за его тона, он этого не показал.              — Хорошо, — принял ответ он. — Как я и говорил, устраивайтесь поудобнее. Эндрю должен спуститься с минуты на минуту, ему просто нужно сдать свою комнату.              Слоски ушел, и Лисы наконец расселись по диванам. Алекс пристроился между Нилом и Кевином, крепко прижав рукав ко рту. Нил рефлекторно отдернул его и мысленно выругал себя за то, что забыл игрушечного лиса в общежитии.              — И что это было? — спросил Аарон, наклоняясь вперед в мягком кресле возле дивана.              — Ничего, — ответил Нил.              — Теперь тебе не поебать на лечение Эндрю?              Нил бросил взгляд на Аарона и воздержался от возражений. Алекс схватил Нила за рукав и свирепо посмотрел на Аарона.              — Ребята, прекратите, — взмолился Ники.              Аарон нахмурился и откинулся на спинку стула, уставившись в стену. Ники долго смотрел на Аарона, прежде чем сосредоточиться на своей части стены. Нил нервно дергал ногой.              — Прекрати создавать проблемы, — прошипел Кевин по-французски.              — Я не начинал никаких споров, — ответил Нил.              — Ты только подливаешь масла в огонь.              Нил проигнорировал его и посмотрел на Алекса сверху вниз. В его плечах чувствовалось нервное напряжение, и Нил не был уверен, было ли это вызвано окружающей обстановкой или его собственным настроением. Он хотел успокоить его, но слишком остро ощущал присутствие камеры в углу.              После того, что показалось бесконечным ожиданием, дверь открылась, и вошел Эндрю, за которым по пятам следовал Слоски. Нил встал и осмотрел его на предмет повреждений. На нем была та же черная толстовка с капюшоном и серые спортивные штаны, в которых он поступил в больницу, и если какие-то синяки и были на теле, то они были надежно скрыты тканью. На плече у Эндрю висела сумка с одеждой, которую он, вероятно, упаковал до того, как Бетси забрала его. Синяки на лице, с которыми он поступил в больницу, исчезли. На смену им пришло совершенно отсутствующее выражение: настолько пустое, что у Нила внутри скрутился узел вины.              Алекс соскользнул с дивана и уставился на Эндрю. Эндрю огляделся, отмечая всех беглым и небрежным взглядом. То, как его глаза скользнули по Алексу, было необычно. Из-за приема лекарств Эндрю избегал Алекса вынужденно. Теперь же он вовсе не игнорировал Алекса. Оглядев комнату, Эндрю повернулся и направился к двери.              Аарон отреагировал первым. Он, как никто другой, знал, что значит быть проигнорированным Эндрю. Он встал и пошел за Эндрю, жестом приглашая Ники следовать за ним. Нил посмотрел на Кевина. Затравленный взгляд Кевина был слишком хорошо узнаваем. Нил отвернулся.              Алекс беспокойно вертел в руках ключи, пока они выходили из зала ожидания. Попав на улицу, Аарон и Ники уже пересекали парковку, направляясь к машине, но Эндрю направился вдоль здания к двум большим мусорным контейнерам. Он перевернул свою сумку над открытым баком, и из нее вывалились стопки одежды. На мгновение задумавшись, Эндрю остановился, прежде чем выкинуть и сумку.              Алекс потянул Нила за рукав. Нил оглядел здание снаружи, затем парковку. Не обнаружив ни глаз, ни камер наблюдения, он успокаивающе провел рукой по волосам Алекса. Алекс понял намек и придвинулся поближе к Нилу.              Эндрю пересек стоянку и направился к своей машине, а Нил, Кевин и Алекс последовали за ним. Ключи все еще были у Нила, поэтому все ждали снаружи, пока он не открыл двери брелоком. На полпути к машине Нил схватил Алекса за руку. Напряжение Алекса спало, словно перерезанная нить.              Аарон и Ники забрались на заднее сиденье, но Эндрю только открыл водительскую дверь и прислонился к раме. Кевин остановился перед ним, и они молча уставились друг на друга. Нил краем глаза наблюдал, пока пристегивал Алекса к сиденью. К тому времени, как Алекс был устроен на своем месте, Эндрю отверг Кевина скучающим взглядом и щелчком пальцев.              Нил закрыл боковую дверцу, оставив Алекса внутри, и повернулся к Эндрю. Кевин бросил на него предупреждающий взгляд, обходя машину и направляясь к пассажирскому сиденью. Частично сняв сумку с плеча, Нил расстегнул ее и вытащил вещи Эндрю. Сначала он вручил нарукавные повязки. Эндрю на мгновение задержал на них взгляд, прежде чем взять. Он умело натянул их на предплечья, не обнажив ни синяков, ни шрамов. Затем Нил передал пачку сигарет марки «Ротманс», поскольку у него не было «Мальборо» Эндрю. Эндрю посмотрел на пачку, затем перевел взгляд на Алекса, сидевшего на заднем сиденье.              — Закрой дверь, и ему не придется дышать дымом, — сказал Нил. Его голос прозвучал невероятно громко после столь долгого молчания. — Мы можем подождать.              Эндрю внимательно посмотрел на Нила. На его лице не было никаких эмоций, но Нил почувствовал обвинение. Это была слабая попытка вымолить прощение. Нил задумался, осознает ли Эндрю, сколько вины он в себе несет. Ему оставалось только гадать, что было бы лучше: Эндрю, чувствующий желание мести или ничего не чувствующий.              Вместо того чтобы выкурить сигарету, Эндрю сунул пачку в карман. Он протянул руку за ключами от машины, и Нил уронил их ему на ладонь. Эндрю скользнул на водительское сиденье и захлопнул дверцу, прежде чем Нил успел моргнуть. Смысл был ясен как божий день: уехать из Истхэвена было приоритетнее, чем выкурить первую сигарету после того, как он не курил чуть больше месяца. Нил только сильнее ощутил тошноту.              Нил перелез через ноги Аарона и Ники, чтобы устроиться рядом с креслом Алекса. Отсутствие недовольства со стороны Аарона говорило само за себя. Как только дверь закрылась, Эндрю включил зажигание и выехал с парковки. Его вождение осталось быстрым, но стало гораздо менее дерганным, чем ожидал Нил. Он задавался вопросом, была ли эта сдержанность ради Алекса или из-за отсутствия влияния его маниакальных лекарств.              — Зачем ты вооружил его? — Ники спросил Нила как можно тише. Он бросил на Эндрю напуганный взгляд.              — Все в порядке, — сказал Нил.              Ники открыл было рот, но его прервал Эндрю, включивший радио. Он прибавил громкость настолько, чтобы заглушить любой разговор. Губы Ники скривились.              Нил сосредоточил свое внимание на Алексе. Алекс перевел взгляд с быстро проносящихся мимо зданий и полей на шею Эндрю, видневшуюся в щели между подголовником и сиденьем. Когда он заметил глаза Нила на себе, он жестами показал: «Без разговоров».              Нилу потребовалась секунда, чтобы понять, что это не было повторением приказа их матери молчать. Это было заявление о текущем состоянии Эндрю. Нил не думал, что у Алекса были такие же проблемы со словами, как у Эндрю, но он подумал, как это может выглядеть со стороны Алекса. Уже не в первый раз он гадал, о чем эти двое говорили на тех ночных тренировках, когда Алекс не был слишком испуган, чтобы произносить слова.              «Возможно», — ответил Нил.              «Врачи убрали у него шум, — Алекс показал жестами, словно только что пришел к такому выводу. Нил кивнул, несмотря на то, что не совсем понял смысл слов Алекса. — Это хорошо».              Нил не знал, что ответить. В груди у него что-то странно сжалось, и ему захотелось убежать.              Поездка была долгой, и Нил испытал облегчение, увидев Лисью башню. Эндрю припарковался и заглушил двигатель. Лисы быстро выбрались из машины. Нил обогнул Лексус, чтобы отстегнуть Алекса. Это привело его прямо к Эндрю, который постукивал пачкой «Ротманс» по ладони. Как только Алекс оказался на земле, у Нила возникло желание увести его прочь. Этот новый, апатичный Эндрю был непредсказуем.              «В норме?» — показал Алекс. Это было адресовано не Нилу. Для Эндрю.              Эндрю спокойно посмотрел на него сверху вниз. Он ответил вопросом на вопрос, указав на Алекса. Алекс кивнул. Это было странное, но в то же время осмысленное взаимодействие. За те недели, что Эндрю отсутствовал, Нил забыл, каково это — иметь кого-то рядом с собой, кого-то, кто понимает больше, чем кто-либо другой, и не пугается этого. Все Лисы стремились помочь Алексу, но они ни на секунду не представляли, сколько весит этот багаж. Эндрю знал и нес его непоколебимо.              Эндрю отвернулся и жестом велел Ники остаться. Ники перевел взгляд с Эндрю на Алекса. Нил воспринял это как сигнал к уходу и поманил Алекса и Кевина за собой. Кевин почувствовал толчок в спину и отвел тяжелый взгляд, направленный на Эндрю.              Они поднялись по лестнице на третий этаж. Алекс поднимался медленно, поэтому Аарон шел впереди, а Кевин держался позади. Ни Нил, ни Кевин не проронили ни слова. Сказать было нечего.              На третьем этаже Кевин жестом пригласил Нила присоединиться к ним в их комнате, но Нил покачал головой. Если Эндрю хочет вернуться в свой номер, то Нил не собирается нарушать привычный для Эндрю распорядок дня. Кевин оглядел его с головы до ног, прежде чем пожать плечами и войти в свою дверь.              Мэтт и Сет были в общежитии, стояли на кухне. Оба обернулись при появлении Нила и Алекса. Нил запер за собой дверь и с ужасом подумал о предстоящем разговоре.              — Итак? — спросил Сет. — Насколько он теперь псих?              Нил бросил на него быстрый взгляд и направился в спальню.              — Подожди, подожди, — сказал Мэтт. — Серьезно. Как он? Как… все?              — В порядке, — сказал Нил. — Он чист.              Мэтт и Сет нахмурились на это. Они явно не были уверены, что трезвость Эндрю можно квалифицировать как «в порядке».              — Почему он не прошел девяностодневную реабилитацию? — проворчал Сет. — Это лишило бы его возможности играть до конца сезона.              — Тогда у нас не было бы шанса на чемпионат, — сказал Мэтт.              — Мы можем победить и без него, — возразил Сет.              Нил ни на секунду в это не поверил. А еще он не желал принимать участие в этом разговоре. Рука об руку с Алексом он пересек гостиную и направился в спальню. Мэтт запротестовал и позвал их присоединиться к ужину, но Нил проигнорировал его.              В комнате Нил снял сумку и усадил Алекса на край верхнего яруса кровати, а сам подтянулся и сел рядом с ним. Они синхронно задрыгали ногами, уставившись в стену. Нил почувствовал странную оторванность от своего тела.              Алекс потянул Нила за рукав. «Домик?» — показал он жестами.              Прошло много времени с тех пор, как Нил в последний раз прибегал к своей старой технике рассказывания историй не ради вытаскивания Алекса из укрытия. Но он кивнул и начал рассказ жестами: «Солнце взошло, и небо ясно».

***

      Примерно через час Алекс задремал. Мэтт, склонившись над своим столом, делал домашнее задание, а Сет ушел без объяснений. Нил попытался выполнить несколько своих собственных заданий, но сдался и отошел от стола.              — Ты не мог бы присмотреть за Алексом несколько минут? — тихо спросил он Мэтта.              Алекс был практически спрятан под одеялами, но его лоб и волосы торчали у подушки. Мэтт посмотрел на него и улыбнулся.       — Конечно. Куда собрался?              — Мне нужно кое-чем закупиться, — сказал Нил.              — Тебя подвезти?              — Это недалеко.              Мэтт пожал плечами.       — Лады.              Нил заколебался.       — Он не должен проснуться.              — Лады, — повторил Мэтт и снова улыбнулся. — Серьезно, Нил. Все будет хорошо. Я не могу поверить, что ты не против оставить Алекса с Кевином, но не со мной.              Слова были сказаны с иронией, но у Нила все равно внутри все сжалось.       — Дело не в этом, — сказал он.              — Я шучу, чувак. Иди куда надо. Я напишу тебе, если он проснется.              Нил колебался всего секунду, прежде чем выскользнуть из комнаты. Он вышел из номера и направился к лестнице. Путь к выходу на крышу становился все более знакомым, и Нил пошел по нему. Дверь легко поддалась.              Эндрю сидел на краю, свесив ноги вниз. Над его головой клубился сигаретный дым, и Нил мог представить, как тлеющие окурки усеивают землю под зданием. Эндрю никак не показал, что знает о присутствии Нила, но было невозможно не услышать, как под его ботинками хрустит гравий.              Нил сел на безопасном расстоянии от Эндрю. Он бросил на него косой взгляд и постарался не думать о синяках от зубов поверх шрамов. Со стороны здания дул ветер, и поношенная толстовка Нила с капюшоном никак не спасала от холода. Эндрю вытащил из кармана пачку «Ротманс» и открыл ее. С тех пор, как Нил отдал ее, в ней поубавилось всего на одну сигарету.              — Не моя марка, — прокомментировал Эндрю, но все же вытащил две сигареты и прикурил. Он передал одну Нилу. Прошло много времени с тех пор, как Нил в последний раз вдыхал сигареты своей матери, привыкнув к «Мальборо Голд» Эндрю. Знакомый запах «Ротманс» заставил его вспомнить о костре и обгоревших костях, но также прочистил ему мозги. Нил глубоко вдохнул.              — Моя мать курила «Ротманс», — ответил Нил. Он повернулся и встретился взглядом с Эндрю.              — Это не считается за раунд правды, — сказал Эндрю.              — Считай это бесплатным откровением.              Эндрю затянулся и выпустил дым через ноздри. Лучи заходящего солнца окрашивали его глаза в янтарный оттенок.       — Ты пришел сюда по какой-то причине или просто чтобы поностальгировать о своей матери? — спросил Эндрю.              Нил открыл рот и закрыл его. После бесконечной паузы, в течение которой он пытался заговорить, ему удалось выдавить:       — Морияма были вовлечены, — это должен был быть вопрос, но прозвучало как заявление.              Эндрю зажал сигарету и заговорил, не разжимая губ.       — Что заставляет тебя так думать?              — Время, в основном. И факт того, как Рико разговаривал во время игры. Он говорил с тобой. Он намекнул, чтобы ты зашел в раздевалку раньше всех, не так ли? Он спланировал нападение. Офицеры полиции проверяли Дрейка, и я готов поспорить, что Рико помог снять с него обвинения.              — Зачем ты рассказываешь это мне?              — Потому что ты единственный, кто может дать подтверждение.              Эндрю стряхнул пепел с сигареты.       — И, если я подтвержу, что это изменит?              Нил слегка затянулся своей сигаретой, чтобы ее не задуло ветром. Дым был густым и едким в его легких. Эндрю следил за его губами, когда Нил выдыхал.       — Ничего, — признался Нил. — Это показывает, на что он способен.              — Ты уже знал, на что он способен, — напомнил Эндрю.              Нил ответил не сразу. Он уставился на тлеющий красный огонек на конце своей сигареты.       — Две недели назад Кевин получил сообщение от Мориямы, — наконец произнес он.              Единственным признаком того, что слова Нила заинтересовали Эндрю, было острое молчание.       — Кевин все еще здесь, так что, я полагаю, ты разобрался с этим.              — Я выкинул его телефон и заставил купить новый.              Эндрю не ответил, что свидетельствовало о самом явном одобрении, которое только можно было ожидать Нилу. Эндрю заговорил, только когда их сигареты были выкурены до фильтра.       — Ты знаешь, что Мориямы были замешаны в этом. Ты помешал Кевину улететь обратно в его гнездо. Ты пришел сюда позлорадствовать или есть что-то еще?              — Это была твоя фотография в Истхэвене, — произнес Нил. — По крайней мере, твоя рука. Мы ничего не могли поделать. Прости…              Следующие слова Нила были заглушены рукой Эндрю. К горлу Нила подступила тошнота из смеси чувства вины и чего-то еще. Лицо Эндрю было совершенно пустым, как будто воспоминания его совсем не беспокоили.              Он медленно опустил руку.       — Мне не нужны твои извинения, и раздавать их — пустая трата времени.              — Ты ценишь правду, и я говорю честно, — ответил Нил. — У меня было две недели, чтобы придумать, как положить этому конец, но я провалился.              — Я никогда не просил твоей защиты и не нуждаюсь в ней.              — Нет, но я хотел предложить ее. Я не смог, и мне жаль.              — Не извиняйся снова, — сказал Эндрю с ноткой предупреждения в голосе.              — Тогда не требуй правды, — парировал Нил.              — Я ненавижу тебя, — выдохнул Эндрю, бесстрастно оглядывая кампус. — Предполагалось, что ты — побочный эффект моих таблеток.              Нил мог лишь ошеломленно выдавить:       — Я не галлюцинация.              — Ты — несбыточная мечта.              Нил проигнорировал это дополнение.       — Это был только Джон Пруст или вся команда?              Эндрю бросил на него быстрый взгляд.       — Мориямы и именем поделились? — это было равносильно подтверждению.              — Слоски сказал, что Пруст контролировал индивидуальные сеансы.              — Не твоя очередь, — прервал Эндрю в качестве ответа. — Насколько я помню, ты задолжал мне.              Шрамированная кожа под толстовкой Нила зазудела при этом напоминании.       — Здесь?              — Почему нет?              — Холодно, — оправдание прозвучало неубедительно даже для Нила. Взгляд, которым Эндрю наградил Нила, говорил о том же. Вздохнув, Нил поднялся на ноги и отошел на безопасное расстояние от края крыши, чтобы его никто не мог увидеть. Он знал, что это был способ Эндрю переориентировать внимание, но почему-то это было еще хуже, чем услышать правду напрямую. Если бы то, что произошло в Истхэвене, было незначительным, Эндрю не стал бы так настойчиво переводить тему.              Нил был должен Эндрю, чтобы просто сказать ему не совать нос не в свои дела. Он схватился за нижний край своей толстовки. Резко вдохнув, он снял ее, прежде чем смог убедить себя не делать этого.              Эндрю встал медленнее. Он не моргая рассматривал искалеченный торс Нила, пробегая глазами по шраму за шрамом. Кожу Нила покалывало от ощущения уязвимости под взглядом и холодным ветром.              — Это, — сказал Эндрю, прикладывая пальцы к ожогу от утюга на теле Нила. Его ладонь была обжигающе горячей, — не от жизни в бегах.              Нил не ответил. Все слова застряли у него в горле. Он попытался справиться с ними, втягивая воздух сквозь зубы.              Эндрю дотронулся пальцами до шрама от пулевого ранения на ребрах Нила. По коже побежали мурашки.       — В тебя стреляли, — произнес он.              — Не надел бронежилет, — с трудом выговорил Нил.              — Это? — кончики пальцев Эндрю коснулись неоднородного шрама, сплошь покрытого розовыми и белыми вкраплениями.              — Стесал об асфальт.              — Здесь?              — Нож.              — Это?              — Зазубренное лезвие.              Пальцы Эндрю вернулись к ожогу на плече. Он не спрашивал, но Нил ответил.              — Утюг. Мой отец.              В одно мгновение пальцы Эндрю оставались там, а в другое их заменил колющий ветер. Эндрю отступил на шаг от Нила, но не отвел глаз. Его взгляд был пытливым, и по какой-то причине Нил подчинился ему.              — Мне было десять, и я не мог усидеть на месте. Узнал о последствиях.              Эндрю молчал бесконечно долго. Нил был уверен, что он мог сказать, что все эти симметричные ножевые ранения и резкие порезы не были результатом внезапных, жестоких столкновений. Это были продуманные наказания. Вместо того, чтобы прокомментировать это, Эндрю спросил:       — Шрам Алекса?              Тошнота подкатила к горлу Нила.       — Другое. Его рука зацепилась за гвоздь.              Эндрю осмотрел лицо Нила.       — Прятался? — вновь задал вопрос он.              Нил сдержанно кивнул. От этого признания у него словно внутренности вывернуло наизнанку. Эндрю засунул руки в карманы, и Нил воспринял это как сигнал снова натянуть толстовку. Он одернул подол, чтобы убедиться, что все его шрамы скрыты, прежде чем повернуться к Эндрю.              — Ты рассказал Лисам, — лениво произнес Эндрю, выглядывая за край крыши. — Судебный запрет у родителей, по крайней мере, так говорит Ники. Не так умно, как я ожидал от тебя. Слишком много дыр.              — Это была импульсивная ложь, — признался Нил. — Лисы знают, что это не вся правда, но верят, что проблема в моей семье.              — Они считают, что все твои проблемы из-за семьи.              Нил стиснул зубы, понимая, что Эндрю прав. Как бы Нил ни старался преуменьшить значение своего прошлого и избежать вопросов, он знал, что Лисы делают ставки. Ни для кого не было тайной, что его семейная жизнь не была блестящей. Это и значило быть Лисом. Но Нил изо всех сил старался избавиться от привычки оставаться в тени. Его мать еще дома объясняла, как важно не привлекать внимания к такого типа «проблемам». Проблемы означали звонки в органы опеки, означали обнаружение Алекса, означали тыканье и рассматривание личностей, которые не прошли бы проверки.              Ярлык Лиса давал некоторые преимущества в том, чтобы на тебя смотрели, как на побитую собаку. Из-за жалости ложь Нила легко проглатывалась, из-за бедности его хлипкая спортивная сумка и поношенная одежда не вызывали подозрений, из-за жестокого обращения присутствие Алекса не вызывало вопросов. Нил знал это, но это не означало, что ему это нравилось.              — Слишком трудно принять, что ты — Нил Джостен? — спросил Эндрю.              Нил уставился на него, но Эндрю не отрывал взгляда от стены здания.              — Не волнуйся так сильно, — сказал Эндрю. — Ты все еще ничто.              — Я думал, что я галлюцинация, — сказал Нил.              — Вот именно. Где мини-ты? Он уже заждался.              Нил воспринял это как знак того, что его прогоняют. Прежде чем повернуться и уйти, он шаркнул ботинком по гравию и отсалютовал Эндрю двумя пальцами. Это было бессловесное сообщение, которое даже он не до конца понял: может быть, «привет», может быть, «пока», может быть, «с возвращением». Эндрю бросил взгляд на Нила, затем снова на кампус, раскинувшийся внизу.              Когда Нил вернулся в номер, Алекс все еще крепко спал в постели, а Мэтт быстро печатал на своем телефоне. Он поднял глаза на вошедшего Нила и ухмыльнулся.              — Смотри, — сказал он, размахивая телефоном. В переписке с Дэн Мэтт прислал фотографию спящего Алекса, на которой тот был виден лишь отчасти. Можно было разобрать лишь прядь волос и веер темных ресниц над розовыми щеками. Ответ Дэн под этим текстом представлял собой неразборчивую цепочку букв, расшифровка которых заняла у Нила слишком много времени: «омг что за милашк, лю его жоска. нил тя убьет кста».              — Зачем мне убивать тебя? — спросил Нил.              — Наверное, за то, что сделал снимок, — предположил Мэтт. — Хочешь, тебе отправлю?              — Нет, — ответил Нил. Он видел только опасность в том, чтобы хранить у себя фотографии Алекса.              Мэтт рассмеялся и пожал плечами, строча ответ Дэн. Закончив, он выключил телефон и сунул его в карман.              — Так, и в чем же заключалось твое «закупиться»? — спросил он, оглядывая Нила в поисках пакетов с покупками.              — У них не было того, что мне было нужно.              — Отстой. Могу подкинуть в другой магазин, если нужно.              — Может быть, позже.              — Конечно, чувак, — Мэтт потянулся, вытянув руки над головой. — Голоден? Я закажу пиццу.              — Конечно.              Мэтт пошел в гостиную, чтобы сделать заказ. Нил подошел ближе к койке и оперся локтями о матрац, чтобы посмотреть на Алекса. Его глаза двигались под прикрытыми веками. Нил задумался, что же ему снится. Снятся ли ему кошмары. Снится ли ему шрам на руке и часы, проведенные в ожидании, пока он истекал кровью и гадал, вернется ли Нил. Новая волна вины захлестнула Нила, и он с трудом подавил тошноту. Но это чувство вины пустило глубокие корни, и просто подрезать его было лишь поверхностным, временным решением.