Об Ангелах и Охотниках.

Все пошло не так ещё со вчерашнего дня, в тот самый момент, когда в горле вдруг запершило, а от тела начал исходить пар. Все подозрения подтвердились через несколько часов чего-то только отдалённо похожего на сон: голова налилась свинцом, температура тела отчаянно соревновалась с температурой воздуха в аду, а сам он дрожал подобно осиновому листу. Вердикт очевиден: Дин заболел. Случалось это не так часто, поэтому каждая простуда становилась его смертельным аттракционом, заставляя его сходить с ума, а реальность - искажаться. Не так Дин хотел встретить первый рабочий день в этом году. Парень с трудом встал с постели. Ещё сложнее было найти хоть что-то, что могло ему помочь. Дин мысленно поблагодарил Сэма за то, что в его квартире была очень даже неплохая аптечка. Ничего серьёзного, конечно, там было не найти, но банальные таблетки от кашля и жаропонижающие там были. Вооружившись стаканом воды, Дин осилил прием лекарств, все еще чувствуя себя выжатым лимоном, сморщенным и начавшим разлагаться. Дорога до офиса была просто кошмарной. Дину хватило ума вызвать такси. Даже в таком состоянии он понимал, что если поведет машину сам, то умрет прямо на дороге, захватив на тот свет с собой еще кого-нибудь. На заднем сидении такси было довольно удобно, но мягкие кресла и приятный запах в машине не могли отменить самых гадких симптомов болезни: Дина натурально мутило, пока его нос отказывался функционировать, заставляя парня задыхаться в те редкие минуты, что он дремал. Пробки на дороге великодушно увеличили эту пытку. С горем пополам он добрался до любимого агентства, еще и оставив автограф таксисту - молодому парню, благоразумно не беспокоившему его всю поездку. Родные стены встретили его ярким белым светом и оставшимися с праздников мишурой, гирляндами и огромным снеговиком из пенопласта. Отвратительное настроение, вызванное не менее отвратительным состоянием, делало из светлого и тёплого Дина настоящую змею, плющуюся ядом на каждом шагу. Ему стоило огромных сил не послать всех счастливых и отдохнувших офисных работников, коим не повезло встретиться с ним сегодня. То, что он всех их одаривал раздраженным и пренебрежительным взглядом или и вовсе их игнорировал, можно было считать величайшей благосклонностью со стороны Винчестера. Гарт, не замечающий ничего, что находилось дальше его крючковатого носа, привычно не обратил внимание на состояние Дина, да и неприкрытое недовольство Винчестера он видел слишком часто, чтобы придать болезненному виду парня какое-то значение. Он опять нагрузил его работой и попросил ускориться в решении прошлогодних вопросов. Дин на автомате ему покивал, взял в руки какие-то бумажки и, беззастенчиво положив на весь его бубнеж болт, поплелся в сторону IT отдела. Там сегодня как раз должна была быть Чарли. Подруга его и накормит, и напоит, и спать уложит, а больше Дину и не было нужно. Чарли Брэдбери была молодой красивой девушкой, обладающей ярким цветом волос, стройной фигурой, добрым характером и незаурядным интеллектом. Она замечательно разбиралась в технике и программировании, была способна взломать парочку особо защищенных серверов и уйти при этом незамеченной. Помимо профессиональной компетентности у неё было ещё одно преимущество, которое помогло ей завоевать всеобщее уважение: Чарли была наблюдательной и проницательной. Иногда этой бестии было достаточно всего одного взгляда, чтобы уже начать искать решения для твоей деликатной проблемы. Дин любил её за яркий и озорной характер, за острый язык и чувство юмора, за неприкрытую заботу и безоговорочную любовь по отношению к нему. Этой девушке можно было как доверить что-то очень важное, так и довериться самому. Она была замечательной. Она была незаменимой. И если бы не её абсолютное равнодушие к мужскому полу, он давно подумал бы, что Чарли была в него безвозвратно влюблена, ведь нельзя так хорошо относиться к такому неблагодарному и конченому идиоту, как он. Ноги сами принесли его к двери с табличкой, на которой печатными буквами было выведено "Начальник IT отдела Ч. Брэдбери". Дин даже не утруждал себя такой глупой условностью, как банальный стук в дверь. Он просто открыл ее и зашел в кабинет, почти сразу падая на небольшой диван, стоящий напротив компьютерного стола. - Мог бы и постучаться для разнообразия, - хмыкнула Чарли без тени раздражения или упрека. Её лицо посветлело, а на губах появилась мягкая улыбка. - Мог, - прохрипел Дин, не открывая глаз. По горлу будто прошлись наждачкой и засыпали рваные раны песком, чтобы уж наверняка. Он с трудом дышал, а говорил совсем плохо. Это не укрылось и от Чарли. Девушка сначала выглянула из-за монитора, потом сильно нахмурилась и сощурила свои лисьи глаза. Спустя мгновение она встала со своего места и подошла к другу ближе, скривившись. - Выглядишь жалко, - протянула девушка, присаживаясь на журнальный столик, что стоял напротив дивана. Она приложила руку к его лбу, а Дин прильнул к ней, наслаждаясь такой желанной прохладой. - Что с тобой, придурок? - Заболел, - ответил он гнусаво спустя время. Хотя в помещении и был приглушён свет, открывать глаза все еще не хотелось. Голова взрывалась после каждого вздоха, не говоря уже о шорохах и прочем. - Это я вижу, - язвительно сказала Чарли, встав со своего места. Она куда-то удалилась и начала там копошиться. - Лучше скажи, как хоть ты умудрился? - вернулась девушка с градусником и таблетками в руках. Она приложила ко лбу Дина градусник-наклейку и налила воду из графина, что стоял на столике, в стакан. - Курил полуголый на улице? - Нет, - почти правдоподобно сказал Дин. И это могло бы сработать, да только Чарли знала его как облупленного. - Лжец, - хмыкнула она. Девушка проверила показания градусника, после чего недовольно покачала головой. - Ты сама виновата, - слишком быстро сдался Винчестер, начиная возмущаться. Воспоминания об излишне открытом наряде заставили его передернуть плечами от фантомного холода. - Раздела меня почти до гола, а мне что делать? - Не смей критиковать мою работу. Ты выглядел просто отпадно, - возразила Чарли, вручая другу стакан с водой и пару таблеток, которые он тут же выпил, не особо задумываясь. Девушка достала откуда-то плед и заботливо укрыла им Дина, после чего потеребила его по голове. Парень вдруг стал похож на маленького птенчика, взъерошенного и сонного. - Твой Ангел оценил, а? Признавайся. - Сложно сказать. Он и сам выглядел сногсшибательно, - пожал плечами Дин, кутаясь в плед по самую шею. Он то и дело шмыгал носом или кашлял в кулак. Чарли каждый раз лишь устало вздыхала и с сочувствием на него смотрела. - Ну надо же было оголять шею и грудь... Еще и этот чёртов корсет... - почти хныкал Дин, вспоминая этот кошмар. Кас, конечно, кошмаром не был, но его невероятная сексуальность почти лишила Винчестера рассудка. - Наслышана, - понимающе хмыкнула Чарли и похлопала друга по плечу. Она уже слышала эту историю от Сэма, который был не против обсудить наизабавнейшую реакцию брата на откровенный наряд его вечной слабости. Младший Винчестер лепетал что-то про то, как Дин поперхнулся, открыл рот и стал глупо хлопать глазками, а сам сидел и смеялся с него с разукрашенным лицом. Винчестеры такие Винчестеры. - Глядя на таких красивых засранцев, иногда даже жалею, что мужчины не в моем вкусе, - вздохнула она как-то мечтательно и слегка драматично. - Врешь, - сощурил глаза Дин и тут же чихнул. - Приукрашиваю, - поправила его Чарли с хитрой улыбкой. Она окинула взглядом Винчестера и глубоко вздохнула, глядя на Дина. Парень был таким печальным и несчастным, когда говорил о Касе... Это было даже забавно, если учитывать тот факт, что всем, кроме этих двоих, уже давно было все ясно: Кас и Дин были друг от друга без ума, но продолжали ходить вокруг да около. - И что, он действительно не отдался в твои грязные лапы? - Не-а, - шмыгнул носом так вовремя Дин. - Я так страдаю, Чарли, разве он не видит? - Боюсь, что нет, - улыбнулась одними губами Чарли так, будто говорила что-то совершенно очевидное настолько, что не было сил даже выдавать на этот факт какую-то реакцию. - Особенно учитывая твою из ниоткуда взявшуюся скромность, - начала размышлять она. - Даже я бы не сразу догадалась, что ты пытаешься подкатить. - Я же не могу просто взять и поцеловать его, - почти спрашивал Дин, словно прося разрешения. Так, если честно, уже хотелось просто взять и прижать Новака к ближайшей стене, вырывая губами из него самые грязные стоны, раздвинуть его ноги и... Кхм-кхм. - Почему нет? - пожала плечами девушка, наблюдая за очаровательным румянцем, что появился на бледном из-за болезни лице. - Вот что ты делаешь, чтобы завоевать его ледяное сердце? - Ну... Я подарил ему шарф, - выдал Дин, немного подумав. - Чего-чего? - удивленно протянула Чарли, не зная, смеяться ей или плакать. - Мы были на улице, и он ждал такси, - начал Дин немного смущенно. За этими разговорами он почти перестал чувствовать бесконечную слабость. - Было холодно, а он такой красивый в этом растегнутом пальто... Нос красный, на ресницах и волосах снежинки... - размечтался Дин и не сдержал глупой улыбки. - Захотелось укутать его... А потом он так мило поморщился от ветра, что мне захотелось его поцеловать и... Поцеловал? - с огромным интересном спросила Чарли, не веря, что такое могло произойти. Неужели Дин вернул былую уверенность и резвость? - В щеку, - грустно вздохнул парень и поморщился, жалея, что не сделал больше. - И почти сразу сбежал. - Какая романтика... Айайай, - почти пела Чарли, улыбаясь той детской влюбленности, что поселилась в голове друга. Дин стал похож на юного девственника, такого наивного и несмышленого. - Кто вы и что вы сделали с моим твердолобым другом, мистер? - засмеялась по-доброму она. - Ты хоть знаешь, сколько стоил этот шарф? - Без понятия, - искренне ответил Дин. Он был готов отдать Касу даже собственное сердце, если бы тот попросил, какой там шарф. - Очень дорого? - Ну не дороже диска с невышедшей песней Каса... - как бы невзначай затронула более интересную тему Чарли. - Откуда ты знаешь? - округлил глаза Дин и даже приоткрыл рот в удивлении. Откуда эта лиса все знала? Кажется, у неё везде были ее глаза и уши. - А мне вот интересно, почему я узнаю это не от тебя? - скрестила девушка руки на груди и изогнута брови, выражая крайнюю степень недовольства. - Было много дел... Да еще и простуда эта гребаная, - отвёл взгляд парень, чувствуя стыд. Он не был уверен, что об этом можно было распространяться, ведь подарок был довольно личным. Да и собственным счастьем делиться не хотелось, но это же Чарли. С Чарли хотелось поделиться всем. - Ну и как? - смягчилась вдруг девушка, наблюдая за тем, как лицо друга светлеет. Дин действительно был по уши влюблен... Чарли могла только порадоваться за него, зная, что для него такое чувство было в новинку. - Это на самом деле так же волнительно, как и звучит? - Даже больше. Ты не представляешь, - закачал головой Дин из стороны в сторону, словно не веря своему счастью. В сердце разлилось тепло, а по телу побежали мурашки. - Не представляю, - кивнула Чарли, наблюдая за тем, как глаза Дина начинают сиять, причем вовсе не из-за температуры. Дин невольно стал погружаться в сон, где его уже ждало недавнее воспоминание, такое светлое и чистое. Чарли заметила это и решила оставить его ненадолго наедине с самим собой, возвращаясь к работе, но не перестала то и дело кидать на друга тёплые взгляды. ..... Тишина квартиры уступала место грохоту, с которым билось его собственное сердце. Оно металось в груди, пытаясь вырваться из грудной клетки, ломая ребра с отвратительным треском. Шум в ушах вторил частым ударам той взволнованной птицы, что бушевала в груди. Прошло уже какое-то время с того момента, когда в его руках оказалась вещь, вызвавшая всю эту бурю эмоций в Дине, чьё состояние и без этого нельзя было назвать стабильным. Подарок на Рождество от Каса сначала стал причиной ступора, чуть позже провоцируя волну радости в его спокойном море. Ещё через время Дин слегка успокоился, но не перестал чувствовать что-то похожее на приятный трепет, разливающийся внутри сладкой негой. Это было похоже на начало перемен. Подарок от Каса был вещественным доказательством признания со стороны холодного и колючего Новака. Лёд тронулся, плавясь по краям льдин, что безвозвратно треснули, открывая взгляду прекрасный и величественный океан, все еще нестерпимо холодный, но уже не такой далёкий. Это только подогревало интерес, заставляя внутренности трепетать от этой маленькой победы на пути к заветному сердцу. Губы фантомно жгло при одной только мысли об Ангеле, а воспоминания о довольно целомудренном поцелуе не давали уснуть по ночам. Мягкая и гладкая кожа на щеке, снежинки на пушистых ресницах, красные уши и нос, приоткрытые губы. Нельзя было описать, чего Дину стоило не поцеловать эти губы... От откровенных мыслей, которые были похожи скорее на наивные мечтания, отвлёк писк кофе-машины, оповещающей его о том, что напиток был наконец готов. Только вот потертый диск в руках занимал все его внимание, не оставляя в его голове места для кофе. Перед Дином стоял старый ноутбук с дисководом, покрывшийся приличным слоем пыли, так и пахнущий настольгией. Хотя теперь диски уже не использовались так часто, их эпоха закончилась не так давно, поэтому у многих людей ещё остались как эти носители информации, так и техника, созданная для их чтения. Он и сам в своё время записывал свои выступления и хранил их на дисках, ничего странного или экстраординарного. Руки помнили, что нужно было делать, и через одну несчастную минуту Дин замер, глядя на кнопку "play". Он глубоко вздохнул, собрал остатки сил и пустился во все тяжкие, нажимая на неё. Кто-то включил камеру. Снимающий держал её уверенно, но слегка её тряс при ходьбе. Он повернул камеру на себя и в кадре на секунду появилось молодое лицо Габриэля. Он еле сдерживал смех, который так и распирал его, не говоря уже о воодушевленной улыбке от уха до уха. Дин и сам не мог сдержать умиления, видя знакомое лицо. Через пару секунд Габриэль направил камеру на Каса, который сидел на стуле с гитарой в руках. Он выглядел молодо и невинно. Мягкие черты слегка круглого лица так и кричали о юности темноволосого мальчика, который тем не менее, уже выглядел как тот, за чьё сердце велись ожесточённые бои. Картину портили только синеющие пятна на его лице и пластырь на брови, очевидно разбитой. Дин слегка нахмурился, предполагая, что Кас мог ввязаться в драку по молодости. С кем не было, да? - Хэй, Касси, скажи что-нибудь для потомков, - сказал Габриэль, и Кас слегка вздрогнул. Глаза брюнета очаровательно округлились, после чего он облегченно выдохнул. - Ну сколько можно, Гейб? - устало проворчал Кас, еле заметно надувая губы. - Ты целый день с камерой носишься. Не надоело ещё? - Нисколечки, - заявил Габриэль, приближаясь к брату. Он взял хмурое лицо крупным планом и вертел камеру во все стороны. Тут не сдержался даже Кас, начиная смеяться и убирать технику от лица всеми возможными способами. Закадровый смех был ещё громче и заразительнее. - Ну давай, сыграй нам что-нибудь! - добавил Габриэль и слегка отдалился, перестав смущать однофамильца. - Ладно, но только одну песню, - согласился все-таки Кас, светлея лицом. Было видно, что он любил музыку и был рад сыграть, хотя и ожидаемо стеснялся. Габриэль, кажется, куда-то уселся и замер в ожидании. Кас закусил губу, опустив голову. Непослушные волосы полезли в глаза, закрывая ангельское личико. Он немного помолчал, размышляя о чем-то, и кивнул сам себе. Парень немного ссутулился и положил руки на струны, находя нужные аккорды. Звук гитары. Этот инструмент всегда звучал так знакомо и честно. Он ассоциировался с глубокой влюбленностью в музыку, которую не могли омрачить даже деревянные мозоли на искалеченных пальцах. Понятный ритм, простые аккорды, отсутствие сложных приёмов. Ничего необычного, но и новичком брюнета было не назвать. У него, очевидно, имелись неплохие умения, да и наличие хорошего слуха было довольно очевидно. Кас играл красиво, живо и по-настоящему душевно, хоть и не без редких ошибок. Создавалось впечатление, что эта песня просто не была отрепетирована. Пока Дин вслушивался в мелодию, прозвучали первые слова. - ...Он спускался с небес с запахом гари, Но был тогда чертовски рад... Голос Каса был заметно более звонким, чем сейчас, что так и кричало о молодости поющего. Парень пел складно и стройно, но от Дина не укрылось то, как он пытался скрыть очевидную хрипотцу, которая чуть позже стала его визитной карточкой. Густой и плотный звук заставил Дина улыбнуться, признавая умения парня. - ...Люди звездой его в ту ночь обозвали, Они проводили свой глупый обряд... Дин наконец зацепился за слова, понимая их смысл. Падающие звезды... Теперь стало понятно, почему юное лицо украшали свежие синяки. Кас сказал, что отец узнал о его увлечении музыкой и сильно избил, после чего рассказал красивую историю про звездопад. Почему-то глубоко внутри вдруг разлилось жидкое тепло от осознания того, что суровое наказание и сказка, задуманная как повод пресечь любые мечтания сына, не остановили Каса. Он, кажется, вдохновился историей про провинившихся ангелов и написал об этом песню. Брюнет был упрямым, даже упёртым, и это заставляло его сиять еще больше в одних конкретных зелёных глазах. - ...Они с замиранием сердца шептали, Пока сгорал небесный солдат. Крылья жарким огнём пылали, Глаза сверкали ярче желанных наград... Продолжал он свою историю со всей увлеченностью, словно всем назло. Дин уже заметил характерный для Ангелов стиль, хотя мелодия была непривычно лёгкой и незамысловатой. Сейчас группа отличалась тяжёлой музыкой и не менее тяжёлыми текстами, как для пения, так и для восприятия. Откровенная игра на гитаре была, видимо фишкой именно Каса, такого загадочной и хитросплетенной головоломки. - ...Кого-то этой ночью жестоко ломали - Для смотрящих это удачный расклад. И разве важно, чего они так желали? Любое несчастье разрешит звёздный град... На этих словах брюнет сам себе улыбнулся, словно вспоминая что-то. Слово "назло" почти горело на его лбу красными буквами. Не только упрямый, но и наглый. Дину вдруг показалось, что дело было не только в отце, но и ком-то ещё. Стало очень интересно, кому Кас таким интересным способом показывал средний палец. - ...Слушатели долго о морали гадали, Перебирали дотошно мыслей каскад... Перестал, кажется, думать Кас, от чего в его игре совсем исчезли ошибки. Такое было очень знакомо Дину. Он и сам слишком много думал, что порождало кучу заминок и ненужных пауз, но когда души касалась музыка, все переставало иметь значение. Пальцы сами играли, рот сам открывался. Музыкант проживал свою историю в реальном времени, становясь с песней единым целым. Дин видел в Касе это непоколебимое влечение к музыке и мог только улыбаться, глядя на яркий блеск знакомых синих глаз. - ...А думать не надо, пока они мечтают, Другие своими же руками историю творят. Прозвучали последние строки этой баллады то ли о вере в себя и свои силы, то ли о мечтах, то ли о потребности в красивых историях про звезды и желания. Такая небольшая, но честная и запоминающаяся. Дин думал о том, что она была не про звезды и не про людей, она была про Каса. Только про него. Именно поэтому песня ему и понравилась. - Ууууу, - прозвучало восторженно за камерой, когда вместе со словами прекратилась и мелодия. Габриэль, кажется, пытался хлопать в ладоши, что было понятно по тому, как тряслась картинка, но получалось у него плохо. - Через десять лет это будет стоить миллионы баксов, - прошептал он заговорчески в камеру и прекратил съемку. Видео закончилось, а улыбка с лица так и не исчезла. Дин вдруг отчётливо понял - он окончательно и безвозвратно влюбился в одного замечательного Ангелочка. Причем каждый день он осознанно делал уверенные шаги в эту синюю бездну, не собираясь поворачиваться назад. И если в первое время он был очарован лишь картинкой, завидным фасадом, то теперь не мог не пасть жертвой уверенности, упрямости, лёгкой наглости, тщательно скрытого озорства и сводящей с ума игривости. Бархатный смех, неповторимая улыбка, нахмуренные брови, наклон головы... Дин не мог выстоять, можно было даже не пытаться. ..... После пары часов сна под присмотром Чарли стало одновременно и заметно легче, и в разы хуже. Как ни странно после сладкой дрёмы спать хотелось ещё больше, что теперь повиновало Винчестером. Он бродил по уже своему этажу, пытаясь найти подходящее место для сна, без лишних глаз и ртов. Но и этот выбор сегодня сделали за него. Раздался звонок. - Да? - ответил на вызов Дин, подперев ближайшую стену своим телом. - Ты где? - спросил голос по ту сторону. Он был слегка взволнованным и даже заинтригованным. - На этаже, - прохрипел Дин, даже не собираясь думать о странной интонации брата. Этот парень всегда что-то мутил. - Я думал, ты до вечера будешь у Чарли, - пролепетал Сэм. И если бы старший Винчестер был в состоянии думать, он с легкостью расслышал бы эту попытку усыпить его внимание. - У них с Дороти годовщина, - хмыкнул Дин, уже скатившись по стене и сев на корточки. - Она ушла пораньше. - Слушай, мне нужно кое-что забрать у тебя из квартиры, - начал свою шарманку Сэм совершенно убедительно и только немного нескладно. - Ты на машине сегодня? - Не-а, - протянул Дин, отвечая на автомате. По-хорошему, надо было зайти к Гарту или сразу к Бобби, чтобы его великодушно пожалели, выдали ему какие-то лекарства и отвезли домой, но на полу в коридоре было тоже ничего так. - Супер! Тогда я отвезу тебя, а заодно и заберу вещи, - действительно обрадовался чему-то Сэм. На заднем войне послышался какой-то шорох, но он тут же стих. - Подожди меня во второй общей. Я скоро закончу и заберу тебя. Это могло бы звучать так, словно Сэм считал своего брата девицей в беде, которой требовалось, чтобы принц немедленно забрал её из логова драконов, ведь она не может справиться со всем сама. Либо так показалось только воспаленному мозгу Дина. Так или иначе, он лишь коротко хмыкнул, сбросил звонок и, с трудом поднимаясь с пола, направился в сторону нужного места. "Вторая общая". Так её называли на их этаже. Это была небольшая чилл-зона в самом конце коридора, куда редко кто физически доходил. Она была действительно маленькой, но более уютной, чем "первая общая". А еще большую часть времени она была пустой - огромный её плюс. Дин любил там зависать, когда сил видеть уставшие и несчастные лица не было. В нынешнем состоянии парня она была идеальным вариантом для небольшого отдыха. Довольно тривиальный интерьер: пара кресел бежевых оттенков, такого же цвета диван, несколько книжных полок, мини-бар и пара торшеров с тёплым светом. Тепло, пусто, удобно, спокойно. Дин мысленно поблагодарил брата за такую замечательную идею, с трудом перебирая ноги. И тут-то и начались странности... В помещении горел свет, что означало, что там кто-то был. Дин очень надеялся, что это была уборщица, ведь встречаться с кем-то знакомым он решительно не собирался. Шума никакого не было. Кто бы не устроился во "второй общей", он, видимо, либо спал, либо сидел там подобно статуе, не двигаясь. Оба варианта Дина так или иначе устроили, поэтому он не стал забивать себе голову и уже более уверенно продолжил свой путь. Если этот кто-то не создает лишнего шума, он ему не помешает. Мысли уже сами собой понеслись в сторону мягкой подушки и тёплого пледа, когда Дин встал на пороге в ступоре. Ну конечно же. Кто же ещё мог быть в самом спокойном и уединенном уголке на этаже кроме Кастиэля Новака? Дин даже поймал себя на мысли, что допускал этот вариант развития событий и неосознанно на него надеялся. Кас сидел на диване кремового цвета, положив одну ногу на другую со всем свойственным ему изяществом. На его коленях лежал блокнот, потрепанный и сложенный вдвое. Его листы были исписаны и слегка смяты в каком-то неясном порыве, но позже снова разглажены и возвращены на место. На и так уже поживших листах бумаги брюнет неосознанно выводил какие-то закорючки, похожие на неизвестные буквы. Сам Кас неотрывно глядел в стену и сильно хмурился, временами щурясь. Его нога постоянно дергалась, отбивая только ей известный ритм. Он был одет в темно-синий свитер свободного кроя и серые джинсы на высокой посадке. Цвет свитера был схож с цветом шарфа, который Дин ему подарил под Рождество так искренне и тупо. Он подчёркивал бледность кожи и яркость глаз, идеально сочетаясь с тёмными волосами. Синяки под глазами за праздники стали заметно меньше, но на лице залегла тень сомнений и раздумий, терзающих его. Дин решил не задерживаться на пороге слишком долго. Ведь вместо того, чтобы глазеть издалека, можно рассмотреть все детали с более близкого расстояния. Он двинулся к дивану, используя на это остатки сил. - Я присяду здесь ненадолго? - спросил Дин хрипло и рвано настолько, что понять смысл его слов было трудно, очень трудно. Несмотря на то, что он, вроде как, спрашивал у Новака разрешение, чтобы сесть, он уже спокойно плюхнулся на мягкие подушки, не слишком переживая о том, что может кому-то помешать. Кас, как оказалось, модельной походки Винчестера даже не заметил, находясь в эпицентре внутреннего конфликта. Он перестал вырисовывать какие-то символы и начал вертеть карандаш в руке с такой силой, что тот начал трещать. Дин справедливо решил, что спокойно уйдет, если Кас попросит, но всем сердцем надеялся на другой расклад. Когда Винчестер сел на диван, Новак едва заметно вздрогнул, выплывая из пучины тревожных дум на поверхность. Его зрение сфокусировалось, а сам он повернул голову, чтобы взглянуть на того, кто прервал его акт самокопания. - А? Да. Конечно, - звучал Кас удивленным, причем приятно удивленным. Выглядел он растерянно и как-то даже уязвимо. Дину мысленно сравнил это с тем, как выглядит человек, который только что проснулся. - Почему нет? - Надеюсь, я не сильно тебе помешаю, - просил Винчестер, ёжась, будто ему было неуютно или неудобно. Он шмыгнул носом и тут же поймал на себе сканирующий взгляд, который быстро сменился сочувствующим. Кас не был слепым и сразу понял, что было не так. Румянец на щеках, сухие губы, красные глаза и раздраженная кожа вокркг носа. Эти симптомы говорили сами за себя. - Я уже какое-то время только делаю вид, что работаю, - легко признался в этом Кас, опуская подробности в виде почти сломавшегося карандаша, помятой бумаги, исчерканых сверху до низу страниц блокнота и дергающейся ноги. Состояние Дина он, видимо, решил не комментировать. И Винчестер был ему за это очень благодарен. Хотелось хотя бы от Каса не слышать глупых причитаний о том, как важно носить шапку и не курить голым на улице. И если Новак не говорил о простуде Дина, он всё равно стал излучать какую-то ауру понимания и принятия. Он словно давал Дину право молчать, хотя, очевидно, хотел узнать о его самочувствии. - Этому вряд ли можно помешать. - Очень рад, - искренне сказал Дин, улыбнувшись. Хотя, на нормальную речь это было вряд ли похоже. Парень говорил в нос и временами невыносимо хрипел. - Ждешь кого-то? - как-то сразу попал в цель брюнет. Он перестал разглядывать Дина, цепляясь за то, как неуловимо дрожат его плечи, как он шмыгает носом или моргает чаще нужного, словно ведя борьбу со сном или сухостью глаз. Кас вернул все свое внимание(или не все) блокноту с уставшими от этого внимания листами бумаги. Его глаза на мгновение расширились, после чего он скомкал верхний огрызок, ещё недавно гордо называемый страницей блокнота, и положил в карман, не желая мусорить. Дин этому значения не придал. - И это тоже, - кивнул Винчестер сам себе. Он почувствовал как мягкая и теплая атмосфера, что неизменно царила рядом с Касом, начала его беззвучно убаюкивать. Рядом с парнем, которого выбрало его израненное сердце, было слишком комфортно и безопасно, чтобы он мог игнорировать эти ощущения. - Сэм что-то хотел и попросил подождать его тут, так что... - не договорил Дин, зевая. - И какая другая причина? - как бы между делом спросил Кас, который терзал уже следующий лист бумаги, рисуя на нём неясные силуэты. - М? Про что ты? - с трудом соображал Дин. Он хотел спать. Желательно, конечно, в объятьях Каса, но и рядом с ним было вполне неплохо. - Ты сказал "и это тоже". Значит... Дело не только в Сэме. - пожал плечами Кас так, будто вёл этот разговор просто для галочки. Неясные образы на бумаги стали превращаться в чей-то профиль. - А. Да, - напрягся немного Дин и понял, что каким-то образом оговорился. Другая причина была, и даже не одна, но нужно было выбрать какую-нибудь более приличную историю из тех, что кружили в его голове как рой пчёл. - Есть другая причина. - Ты собираешься ее рассказать? - спокойно проговорил Кас, ни к чему своим вопросом не обязывая. Даже здесь он сознательно дал собеседнику выбор, но, тем не менее, прозрачно намекнул на то, что хотел бы узнать дополнительную информацию. Дин открыл глаза, которые уже успел прикрыть, отдаваясь дрёме душой и телом, и встретился ими с любимой синевой. Кас смотрел на него мягко и с полным принятием того, что Дин скажет в следующую секунду. Такая свобода и вместе с ней непоколебимое одобрение развращало и подкупало. Один раз испытав это, уже нельзя было чувствовать себя так комфортно с кем-то другим, с кем-то, кому не было свойственно подобное благоговение. Дину хотелось думать, что такое отношение было лишь его привилегией, ведь делиться этим с другими он не собирался. - Ты поверишь мне, если я скажу, что просто очень хочу побыть здесь с тобой? - спросил Дин едва слышно спустя вечность, которую длились их гляделки. Он наклонил голову к плечу, неосознанно копируя повадки Каса. Долго смотреть на свою безумную влюбленность он не мог, поэтому отвернулся, не желая видеть на дорогом сердцу лице непринятие или раздражение. - Хм. Не знаю, - задумался почему-то Кас, возвращаясь к своим зарисовкам. Если бы Дин не струсил и продолжил наблюдать за брюнетом, он увидел бы, как его уши очаровательно розовеют. - Может быть - И почему ты никогда мне не веришь? - совершенно рассеянно и немного обиженно пробормотал Дин, который за то время, что Кас напряженно думал, уже успел оказаться на границе между миром снов и суровой реальностью. Он глубоко зевнул, не думая, о значении тех слов, что произносил так лениво. Его ресницы дрожали, заставляя тени на его лице танцевать. Кас, который решил взглянуть на Дина, не совсем понимая, услышал ли он его ответ, глупо замер, наблюдая за этим. - Разве я когда-нибудь тебе врал? - А если я скажу, что верю? - так же тихо и почти интимно бормотал Кас, глядя на Винчестера неотрывно и внимательно. - Тогда я буду очень рад, - прошептал Дин, еле шевеля губами, и мечтательно улыбнулся, словно подтверждая правдивость своих слов. И если даже снаружи Кас выглядел как зараженный нежными чувствами человек, неизлечимо больной любовью, умирающий от неё ежесекундно и живущий ради неё, то что творилось в его сердце? Это было, наверное, что-то грандиозное и неописуемое, похожее на нескончаемый фейерверк, заставляющий все внутренности трепетать от страха и восторга. ...... За пару дней до этого. Духота. Все, что он чувствовал - нестерпимая духота. Тревога душила его изнутри, сжимая горло до громкого хруста, с которым ломается подъязычная кость. Связки надрываются, напряженные, натянутые, но никакого звука так и не прозвучит, ведь воздуха в лёгких давно нет. К горлу начало подступать что-то плотное и вязкое, отравляя плоть. Он беззвучно захлебывался, а изо рта начала вытекать чёрная слизь, стекая по подбородку, рукам, отчаянно хватающимся за горло. Чёрный яд, вызывающий рвотные позывы, бурлил внутри, но оставался таким же ледяным, как и всегда. Вместе с ним выходили, кажется все внутренности. По щекам потекла жидкость, но и та была ледяной. Он коснулся лица, но вместо влажной ладони увидел лишь черную слизь. Глаза заволокло темной дымкой. В этой пустоте он не мог умереть, вынужденный бесконечно умирать от отсутствия воздуха, сгибаясь пополам и извиваясь от боли. Теперь уже слезы потекли по его лицу ручьями, сливаясь с липкой субстанцией, но не смывая её. Руки, покрытые кровью в перемешку с бесконечной чернотой, дрожали. Шея была ужасно исцарапана. На ней не осталось ни одного живого места. В приступе безумия он пытался разорвать горло, добираясь до плотного страха, желая дотронуться до его физической формы. - Эй..э..эй, К..а.с, сп...к..й.но... Раздалось отовсюду вдруг. Он пытался, пытался вырваться, но эта слизь была кругом, она была внутри него. Как сбежать? Как. Блять. Сбежать. - Кас! Брюнет вдруг словно вынырнул из бездонного болота, в котором бесконечно тонул. Он глубоко вздохнул, жадно хватая ртом воздух, от чего лёгкие адски зажгло. Он ухватился рукой за что-то, как за спасательный круг. - Это был всего лишь сон, - бормотал знакомый голос, сжимая его в руках так крепко и отчаянно, будто ему самому нужна была помощь. - Всего лишь сон, слышишь? - дрожал его голос. И только теперь Кас мог разглядеть перед собой Габриэля, до смерти напуганного и невероятно уставшего. - Будь со мной, Кас... Кастиэль лишь вцепился в ткань идеально выглаженной рубашки, положив голову на крепкое плечо. Ткань тихо затрещала, крайне недовольная. Руки Габриэля стали мягко отлаживать его спину, а сам он слегка качался вместе с Касом, успокаивая их обоих. Никто из них не сказал бы, сколько прошло времени, когда младший Новак отодвинулся от брата, зарываясь руками в волосы. - Снова скажешь, что все в порядке? - сел напротив него Габриэль, все еще выглядя напуганным. Он положил руки на колени, сжимая их в замок, и продолжил пристально следить за Новаком. - Снова скажешь, что мне нужна помощь? - сказал Кас спустя время, цепляясь взглядом за разодранную в кровь руку. Видимо, во сне он сам себя исцарапал. Кровь на руке уже успела подсохнуть, кое-где виднелись синяки в форме пальцев, следы от ногтей... Кас натянул рукава на кулаки, пытаясь скрыть этот ужас так, будто ни он, ни Гейб его не видели. - Да, скажу. Потому что сам ты нихрена не видишь, - серьезно и слегка загнанно говорил Габриэль, наблюдая за этим. Он почти задыхался от боли, глядя на этот кошмар. - Ты в зеркало-то когда смотрел? Ещё немного и станешь на смерть похож. - Меня твои предпочтения во внешности мало заботят, - ответил Кастиэль, чувствуя подступающие к горлу тошноту и злобу. Он и сам не понял откуда взялось это неописуемое раздражение, затопившее все остальные чувства. Возможно, его мозг пытался так отвлечь сам себя? - Иди скажи это мелкому Винчестеру, ему это нужнее. - С каких это пор ты стал так язвить? Это новый прикол? - спросил Габриэль искренне удивленно. Он засмеялся слегка безумно и откровенно истерично, вставая со своего места. Парень стал ходить по комнате кругами, ещё больше закипая. - Теперь ты не только трясешься от тревоги и вздрагиваешь от каждого шороха, но и собачишься со мной? - добавил он, делая акцент на последнем слове. Никогда ещё такого не было. Кас мог ругаться с Бальтазаром, огрызаться на отца, но он никогда, никогда блять, не смел быть агрессивным с ним. - А что? Нравоучать меня будешь? - улыбнулся Кас. И это было похоже на звериный оскал. На оскал загнанного в угол животного, которому уже нечего терять. - Ты? Правда? - добавил он, зная, как задеть брата. Габриэль не был воплощением морали, особенно учитывая его темное прошлое. Неизвестный актёр почти без опыта. Куда же ему пойти? Тогда выбирать не приходилось, денег не было совсем. Пришлось запихнуть свою гордость поглубже, а дальше уже пошло по накатанной. Зато у братьев были дорогие подарки на Рождество и дни рождения. А если кто-нибудь из них найдет в сети интересный ролик с его участием, то он уж как-нибудь выкрутится, правда? - Ты бы следил за словами, пока рядом с тобой ещё хоть кто-то есть, - ожесточилось лицо Габриэля. Он бесконечно проговаривал одно единственное "Парень на эмоциях. Он не знает, что говорит", но и его терпение было не вечно. Они оба знали, что ядовитая стрела попала прямо в цель. - Не ты ли мне говорил, что братья должны держаться вместе, когда происходит полный пиздец? - Ты мне не брат даже! - выкрикнул Кас, прежде чем успел подумать. Он был в ярости. Она покрыла его глаза красной дымкой. Она парализовала мозг. Она говорила за него. - Забыл? Взгляд, полный боли. Габриэль выглядел так, словно его окатили ведром холодной воды. Он смотрел на однофамильца, не веря в то, что услышал. Не веря в то, что услышал это именно от него. Предательство. Это было предательством. Оно сковало его железными цепями. И ведь он даже возразить не мог, ведь по крови они действительно были друг другу никем. Но... Они были близки даже больше, чем обычные кровные братья. Он не мог сказать это сейчас. Не мог. Дело было в эмоциях или... Кас действительно не считал их семьёй? -И что же ты будешь делать, когда станет совсем поздно? - Подал он голос через время. Он звучал надломленно и хрипло. Габриэль говорил сухо и холодно, пока его душа рвалась на части. - Кто тебе поможет? - А что? Ждешь момента, когда я оступлюсь, чтобы сказать "я же говорил"? - встал с кресла Кас и подошёл к Габриэлю вплотную. Он ткнул в его грудь пальцем, пока губы дрожали, изгибаясь в болезненной улыбке. Ему хватило пары секунд, чтобы найти что-то в глазах напротив. Он развернулся и направился к двери на выход. - Снова сбегаешь? - отмер Габриэля, принимая правила игры. Кастиэль хочет яда? Будет ему яд. - Как и всегда. Жалкий трус, - выделял он каждое слово, наблюдая за тем, как плечи брюнета дрогнули. Глаза адски жгло, а скопившиеся в них слезы только ждали секундной слабости, чтобы сделать лицо влажным. - Всегда боялся правды, как отца в детстве. До дрожи в теле. До слез. - Да. Сбегу. И что ты сделаешь? Попытаешься остановить? - замер на месте Кастиэль и слегка повернул голову в сторону, стоя к Габриэлю спиной. На его лице играли желваки. - Ах да, точно. Не станешь. Кишка-то тонка, - выплюнул он подобно гадюке и исчез в дверях. Грохот, с которым он захлопнул дверь, был похож на выстрел. Прямо в сердце Габриэля. Он знал, что и десятая часть сказанного не была произнесена намеренно, с целью ранить другого. Но от этого не становилось легче. Габриэль не чувствовал обиду, но это не мешало ему чувствовать боль. ..... Кас невольно коснулся предплечья, которое все еще помнило об инциденте. Рука была забинтованна, а кожа под повязкой горела, не понимая своей вины. Почему ей так досталось? Этот жар заставлял Каса чувствовать себя в безопасности, как бы безумно это не звучало. Он боялся того холода, что ждал его в тени. Боялся ледянящего душу страха. Горячая кожа, израненная и зудящая, была ему противоположна. Рядом заерзало на месте тело. Кастиэль вынырнул из своих мыслей, бросая взгляд на Дина, что мирно посапывал уже какое-то время. Сейчас он заметил, как парень дрожит, похоже, от холода. Новак закрыл блокнот, бросая последний взгляд на нарисованный в нём мужской профиль, такой знакомый до малейшего штриха, до неуверенной точки, и бросил его куда-то рядом с собой. Кас глубоко вздохнул, потянулся рукой к его лбу и тут же одернул её, словно ошпарившись. Дин весь горел. Брюнет снова приложил руку к горячему лбу и беспомощно замер, когда Дин во сне прильнул к его холодной ладони как к спасительной влаге. Кас не удержался и провёл рукой по лицу Винчестера, наслаждаясь человеческим теплом и мягкостью его кожи. Это было подобно самой желанной награде и нестерпимой пытке одновременно. Стоило больших усилий распрощаться с желанной кожей. Парень встал со своего места и метнулся за пледом, не в силах смотреть, как Дин дрожит. Он со всей нежностью укрыл его плечи, наблюдая за тем, как дрожь уменьшается. Кас ещё какое-то время смотрел на лицо, являющееся лучшим из тех, что посещали его во снах. Губы слегка приоткрыты, ведь нос ужасно заложен и совсем не дышит. Дыхание ровное и спокойное, хотя Дин и страдает от температуры, да и других не самых приятных симптомов болезни. Ресницы невесомо трепещут. Желание прикоснуться и негласный запрет с трудом уживались вместе в черепушке, что уже давно трещала по швам. Кас зажмурил глаза и рвано выдохнул, сжимая руки в кулаки. Он сел рядом с Дином, мучая этим только себя. Парень снова погрузился в свои мысли, беспощадно кусая губы, внутреннюю сторону щёк. И если позже Дин, слегка повернувшись во сне, завалился на бок и коснулся головой его плеча, то он совсем не ожидал этого и даже не надеялся на такой итог. Кас позволил себе откинуться на спинку дивана полностью, прикрывая глаза. Голова на его плече зашевелилась, устраиваясь поудобнее. Дин поводил носом по его шее, от чего по телу забегали мурашки. Спустя ещё пару мгновений Винчестер уткнулся в эту самую шею своим горячим лбом, кажется, ловя с этого кайф. Ледяная кожа Каса стала для него холодным компрессом. Новак поправил плед на плечах Винчестера, почему-то считая это чем-то важным и даже необходимым. Сердце бежало самый настоящий марафон. Подобно спортивной машине мчались по трассе, превышая все ограничения по скорости. От места, где его кожи касался горячий лоб, по телу разливалось тепло, заполняя онемевшие от холода конечности жидким золотом. Не менее жаркое дыхание где-то там же успокаивало своим четким ритмом и вызывало внутри приятный трепет. И Кас не мог сформулировать ни единой внятной мысли, попадая в клубок неясных фраз, похожих скорее на набор букв в сочетании с грязными ругательствами и волнительными эпитетами. Его по-настоящему вело от тепла чужого тела, от стойкого ощущения комфорта и спокойствия. Голова сама собой начала тяжелеть, когда его собственное дыхание стало звучать в такт чужому. Под этой дымкой сна, он не мог точно сказать, действительно ли Дин обвил его руку так приятно и правильно, что дрожало все его существо. Винчестера почти лёг на брюнета, укрывая его собой от мрака, следующего за ним по пятам. Кас окончательно перестал думать, положив голову на макушку Дина, прижимаясь к ней щекой. И последнее, что он почувствовал, но не смог дать этому ощущению никакой словесной формы, было что-то вроде: "Вот бы остаться здесь навсегда..." ...... - Думаешь, это не аморально, - прошептал Сэм над ухом Новака, глядя на двух парней, сцепившихся друг с другом как два кусочка пазла, из-за угла. Он посмотрел на Габриэля, который, кажется, решил устроить этим двоим фотосессию, не жалея памяти на телефоне ради такого случая. - Мы же фоткаем их без разрешения. Габриэль поднял на Сэма голову и посмотрел на него с таким искренним непониманием, что Винчестер почти задохнулся от противоречивых чувств. Они вместе придумали и реализовали план по соединению двух этих несчастных душ, но вдруг у Сэма появилась совесть. Как мило. - Не будь таким правильным, - изогнул брови Габриэль, возвращаясь к своей работе. Он пытался подобрать идеальный ракурс, следить за качеством снимков и выдержкой одновременно. Это было сложно. Быть моделью Гейбу нравилось гораздо больше. - Если мы сейчас не сделаем то, что должны, эти двое будут еще долго отнекиваться, - шептал он со всем воодушевлением. Взгляд зацепился за торчащую из-под свитера Каса повязку на руке, и он на мгновение замер, слегка напрягаясь всем телом. Через пару секунд он сморгнул наваждение, а на его лице снова появилась озорная улыбка. - Да мне, в конце-то концов, нужен рычаг давления на Каса! - Скинь мне фотки, - попросил Сэм чуть позже, все это время любуясь милой парочкой. Ему было очень интересно, как они собираются оправдывать своё влечение в этот раз. Дин явно скинет всю вину на температуру, а Кас? - Я хочу сделать его пробуждение незабываемым. - Думаю, с этим справится и Касси, - хихикнул Габриэль, делая последний снимок на сегодня. Он выглядел совершенно довольным и сытым котом, да и чувствовал себя так же. - И не поспоришь, - согласился с ним Сэм и ещё раз улыбнулся, глядя на брата, такого спокойного и счастливого. Если все и дальше так пойдет, то Сэму скоро можно будет оставить его. Вместе с Касом он справится со всем. Сэм знал, что справится. - Начос? - спросил Габриэль, взглянув на Сэма. - Начос, - кивнул Винчестер, после чего положил руку ему на плечо. Двое парней зашагали по коридорам с чувством выполненного долга. В помещении снова стало тихо. Причем настолько, что можно было услышать, как счастье стоит на пороге и улыбается, ожидая своего часа.